И пока все космические отбросы, попадая в поле тяготения, воспламенялись в моей новехонькой атмосфере, не причиняя мне ни малейшего вреда, я размышляла о том, как улучшить этот рубеж обороны на тот случай, если произойдет новый инцидент.

Москиты.

Опять москиты. Везде, десятки москитов – кружащих, жужжащих, щекочущих, пронзающих его, сосущих из него кровь.

Давид выбрался из спального мешка. Рядом с ним, сжав кулаки, видел десятый сон Н’гома. Молодой человек взял одеяло и выбрался наружу.

Африканская ночь была изумительна. Воздух благоухал тысячей ароматов исключительно богатой местной биосферы, пение насекомых и птиц звучало гимном жизни.

Давид залюбовался видневшимися вдали склонами вулкана Ниагонгоро, окруженными нимбом серебристого сияния, и подумал что первые люди, вполне возможно, появились именно здесь – 7 миллионов лет назад!

Молодой человек сглотнул и воздел глаза к звездному небу. Джунгли освещал круглый диск луны. Скользнув по созвездию Лебедя, упала звезда. Давид загадал желание.

Увидеться с ней вновь.

Тогда он взял смартфон и набрал номер:

– Алло? Я вас не очень побеспокоил? Это Давид Уэллс.

Помните? Субъект на каблуках, изучающий пигмеев.

– И который у вас час?

– Поздно. А у вас?

– Рано.

– Тогда давайте поговорим?

– Не можете уснуть? Вам повезло, я тоже.

– Я из-за москитов и жары, а вы?

– А я из-за ветра, стариковского храпа и стен в моей гостинице, которые не толще картонки.

– Представляю.

– А еще из-за воспоминаний.

– Ага, так вот что мешает работать ученым, посвятившим себя эволюции: стариковский храп, жужжание комаров, жара и воспоминания.

Он умолк, наступило долгое молчание.

– Вы все еще на связи, Аврора?

– Да.

– Простите меня, я постоянно об этом думаю… тогда, на вечеринке, я проявил некоторую… бестактность.

– В открытую волочась за мной на глазах подруги? – не без иронии спросила она. – Проехали и забыли. Мужчинам всегда присущ некоторый примитивизм. К тому же именно поэтому я предпочитаю женщин.

– Мне очень жаль.

– Если на то пошло, то ваша нескладность меня растрогала.

– И тем не менее я должен вам сказать, что… был… немного шокирован нашей встречей.

Она засмеялась, в голосе ее чувствовалось лукавство.

– У меня и правда такое ощущение, что я вас уже где-то видел, – серьезно сказал он.

Она притворилась, что не слышит, и продолжила:

– И как там у вас, в Африке?

– Здесь все презирают пигмеев. А у вас?

– Здесь все презирают амазонок. Давид, что мы делаем в такой дали от родного дома?

– Думаю, что бежим от старого, привычного мира. И я нигде больше не видел такого ясного неба с такими прекрасными падающими звездами.

– Что касается меня, то я полагаю, что мы, проливая свет на прошлое, пытаемся заглянуть в будущее. Эволюционный выбор каждого из нас очень показателен. Вы со своими пигмеями – это эпоха кочевых племен, я с царством амазонок – Античность.

Давид раздавил комара:

– Вы правы. Мой отец пытался проникнуть в суть эволюции, выискивая ископаемые останки динозавров, которым 60 миллионов лет, а прадед – наблюдая за муравьями, возраст которых составляет 120 миллионов лет. Как будто для того, чтобы заглянуть далеко в будущее, сначала нужно проанализировать то, что происходило в далеком прошлом.

В африканской ночи взвыла стая гиен.

Аврора поглубже зарылась под одеяла.

– Ладно, Давид, спокойной ночи. Созвонимся, когда приступим к реализации задуманного.

Она отключилась. Он последовал ее примеру, но, зная, что сразу не заснет, взял смартфон и стал смотреть новости.

ЧЕМПИОНАТ МИРА ПО ФУТБОЛУ. В одной шестнадцатой финала чемпионата мира в Рио-де-Жанейро французская команда была разгромлена соперниками из Дании с безапелляционным счетом 3:0. По всей видимости, проблема здесь кроется в психологической плоскости, ведь за несколько минут до матча французские футболисты решили устроить забастовку в ответ на репортаж, рассказывавший об устроенной ими вечеринке с участием несовершеннолетних проституток по вызову, который они назвали «клеветнической кампанией». «Это был подарок на день рождения нашего нападающего, и сколько девушкам лет – мы не знали», – заверил капитал сборной Франции Нарцисс Дьеп. Затем он, отказавшись комментировать поражение, сел в личный самолет и вернулся в принадлежащий ему замок в Швейцарии.

ДЕЛО О ВАКЦИНАХ. Скандал с бесполезными вакцинами против гриппа A-H1N1 вспыхнул с новой силой. Началось все несколько лет назад. Министру здравоохранения, теперь уже бывшему, пришлось предстать перед судом по административным делам по обвинению в перерасходе средств. Теперь же его уже ждет процесс в уголовном суде по делу о растрате. Он купил 80 миллионов доз вакцины против гриппа, которая оказалась совершенно неэффективной. Чиновник пытался оправдать расходы мерами предосторожности. Но «дело о бесполезной вакцине против гриппа A-H1N1», как его называют, никак не может утихнуть. «Сейчас, когда дефицит бюджета Фонда социального страхования велик, как никогда, просто возмутительно тратить миллионы евро на покупку бесполезных медикаментов. Мы требуем, чтобы было открыто еще одно уголовное дело, парламентское, – заявил глава оппозиции. И добавил: – Средствам массовой информации, переоценившим степень опасности и способствовавшим вспышке паники, также следует взять на себя ответственность и впредь вести себя более благоразумно».

ИРАН. Неподалеку от северной границы страны открыто новое глубинное месторождение нефти. Президент Джаффар пообещал, что все средства от его эксплуатации будут направлены на борьбу с «сионистским врагом». «Бог дал нам нефть для того, чтобы мы убивали неверных и изгоняли их с нашей святой земли», – заявил он представителям национальных телеканалов. Со своей стороны, организация «Международная амнистия» говорит о многочисленных диверсиях, направленных на подавление демонстраций, проводимых ныне движением «Где мой голос?», а также на то, чтобы общество забыло о высоком уровне коррумпированности среди членов правительства.

Сегодня во второй половине дня полиция вновь открыла по манифестантам огонь на поражение, убив два десятка человек и ранив около ста. Кроме того, более пятисот студентов были арестованы и преданы суду чрезвычайного религиозного трибунала. По данным «Международной амнистии», пытки, порой восходящие к эпохе Средневековья, приняли систематический характер. Тем не менее движение «Где мой голос?» решило созвать на завтра новую мирную демонстрацию.

НАУЧНЫЙ ФЕНОМЕН. В норвежском Бергене группа ученых вот уже десять лет изучает странное явление: сокращение размеров трески, которая, будучи одним из базовых продуктов питания для народов Северной Европы, представляется крайне значимым элементом экономики. Правительство страны выражает озабоченность происходящим. Работающие в Бергене исследователи пришли к выводу, что размеры этой рыбы, с каждым поколением становясь все меньше и меньше, за последнее время сократились как минимум в шесть раз. По мнению норвежских ученых, эта мутация представляется не чем иным, как удивительным механизмом, позволяющим приспособиться к деятельности человека. По всей видимости, эволюция данного вида движется в этом направлении для того, чтобы треска… могла проскальзывать в ячейки рыболовецких сетей.

КОЭФФИЦИЕНТ ИНТЕЛЛЕКТА. Впервые за все время во всем мире фиксируется снижение результатов тестов на IQ. В период с 1940 (когда они были изобретены) по 1990 год кривая этого коэффициента – в планетарном масштабе – неуклонно шла вверх. После 1990-го она достигла потолка, а в прошлом году отправилась в свободное падение. Выдвигаются следующие объяснения этого явления.

1. Наш мозг, хорошо питающийся и получающий надлежащий уход, достиг пика своей производительности.

2. Интернет, предоставляя возможность в любое мгновение получить ответ на любой вопрос, оказывает пагубное влияние на способности к концентрации и анализу, особенно у молодежи. Понимание того, что информация всегда находится под рукой на компьютере, отбивает у людей желание что-либо запоминать.

3. Стремление к экономической отдаче побуждает молодежь все больше сокращать сроки своего обучения.

4. Мир стал настолько многообразен и сложен, что все меньше и меньше людей берут на себя труд разобраться в нем и охватить его в целом.

5. Загрязнение окружающей среды.

6. Недосыпание.

САБОТАЖ. Не успел канадский миллиардер Сильвиан Тимсит приступить к реализации своего безумного проекта, как в главном ангаре вспыхнул чудовищный пожар, уничтоживший все макеты, служившие моделями для строительства снабженного фотонными двигателями космического корабля «Звездная бабочка-2». Полиция обнаружила следы поджога, которые наводят на мысль о том, что речь в данном случае идет о злом умысле и акте саботажа, осуществленном противниками проекта. Как известно, с момента объявления о создании этого звездного парусника враждебные настроения среди тех, кто выступает против, неуклонно растут. Миллиардер заявил, что этот инцидент, по всей видимости, приведет к приостановке работ, но что сам он никогда не откажется от реализации данного проекта, с какими бы препятствиями ему ни пришлось столкнуться.

РАСПРОДАЖИ. После объявления о распродажах в крупных парижских магазинах этим утром в городе, особенно на бульваре Османа, собрались толпы людей. По данным полиции – 20 000 человек, по оценкам владельцев торговых заведений – свыше 50 000. Некоторые клиенты устроились ночевать на тротуарах, чтобы гарантированно быть в первых рядах после открытия этих храмов потребления. Когда в одном из универмагов неожиданно сообщили о дополнительной скидке в размере 10 % первым покупателям, давка у двери была такой, что люди неистово теснили и пинали друг друга. Около трех десятков ранено, серьезных увечий, к счастью, удалось избежать.

ПОГОДА. В ближайшие дни погода улучшится. Столь комфортной для этого времени года температуры еще не было никогда.

Что происходит?

Они зарылись глубоко в землю на территории, которую называют Ираном, на границе с Турцией. Они пробурили скважину, но я не собираюсь безропотно наблюдать за происходящим. Содрогание на Южном полюсе показало, что я могу целиться с точностью до нескольких сот метров.

О! У меня возникло желание попробовать что-то новое.

Почему бы мне… не чихнуть?

За стеной раздавался храп соседей.

Заснуть Авроре Каммерер так и не удалось. Она взглянула на поднимающееся над горизонтом солнце. Очень хотелось есть. Она спустилась в ресторан отеля, который, к счастью, уже открылся, чтобы накормить завтраком самых ранних посетителей.

Там царствовал хозяин гостиницы с пышными усами.

– Между прочим, я говорю по-французски, – сказал он.

Он посоветовал ей попробовать местный деликатес – поджаренную на гриле баранью голову с йогуртовым соусом, – но она предпочла хлеб с маслом, конфитюр и кофе.

И задала ему вопрос на свою любимую тему.

– Что? Амазонки? Нет, я очень сожалею, но это просто легенда. У нас немало мест, где женщин больше, чем мужчин, но это не более чем случайность.

Аврора показала ему книгу с иллюстрациями, на которых были изображены женщины-воительницы. Директор недоверчиво разгладил усы:

– В книге, какой бы она ни была, можно наговорить все что угодно. Детские сказки. Что касается нас, то мы здесь считаем, что это не что иное, как упоминания о каких-то отсталых племенах.

– Вы не могли бы мне принести кофе с капелькой вашей раки, чтобы я согрелась? – спросила Аврора.

– Нет, мне очень жаль, мадам, но спиртного здесь не держат. Мы – заведение серьезное. – Затем нагнулся к ней и вполголоса продолжил: – Вчера вечером, после вашего приезда, некоторые клиенты жаловались. Вы не могли бы, исключительно из соображений гигиены, прикрыть платком волосы и не демонстрировать при ходьбе свои голые икры?

В этот момент снаружи донесся глухой рокот, от которого задрожал весь отель. Аврора обернулась к окну и увидела, что постепенно светлевшее небо вдруг потемнело, его затянули тяжелые тучи. Подгоняемые порывами ветра, они стали собираться в серый плотный конус, обращенный вершиной вниз и сметавший все на своем пути.

Аврора вспомнила фразу, оброненную накануне полицейским: «Может подняться ветерок, будет дождь».

Видневшийся вдали смерч всасывал все: деревья, дома, автомобили, коров, коз…

И медленно приближался к ним.

Она выбежала в коридор, где уже собрались все обитатели гостиницы. Всего их было около дюжины – встревоженных, освещенных светом тусклой электрической лампочки. Они спускались по небольшой каменной лестнице в подвал. Аврора вспомнила слова из песни Джима Моррисона:

– И часто здесь бывают смерчи? – шепотом спросила она директора гостиницы.

– Отродясь не было, – ответил он. На лбу у него выступили крупные капли пота. – Первый раз вижу. Ничего не понимаю!

Отлично, дело пошло.

Так, что еще?

Ах да, эти, в Африке, тоже внушают мне беспокойство. Своими машинами, все более и более разрушительными, они вырубают мои леса.

Мои деревья…

Они состригают мой защитный мех. Срезают шерсть, служащую для регуляции температуры и поддержания кислородного баланса. И здесь я тоже должна дать им отпор.

Содрогнуться? Чихнуть?

Попробуем другое, более оригинальное средство.

Давид Уэллс потянулся и встал. Прибегнув к помощи берушей, противомоскитной мази, снотворного и стаканчика «Kill-Me-Quick[16]» (подлинно местная водка), он все же сумел заснуть. Чуть поодаль его дожидался Н’гома, который уже успел развести костер и теперь был занят тем, что насаживал на кончики длинных штырей тосты. Конголезец снял с углей кофеварку и налил в кружку дымящегося кофе.

Давид попробовал и по достоинству оценил горячий напиток.

– Становится очень жарко, – сказал Н’гома, – такого пекла я еще не видел. Температура резко взмыла ввысь. К счастью, мы находимся в тени деревьев, но вот на открытых участках атмосфера, должно быть, стала удушающей. Мне жаль тех, кому сегодня предстоит работать в поле.

Давид намазался защитным кремом.

– И какова на сегодня программа дня?

Проводник развернул карту:

– Отправимся дальше на восток, месье. Мне кажется, что дикие пигмеи должны быть где-то там, это область самых непроходимых джунглей, к тому же там есть родники. Что ни говори, а умения находить выходящую на поверхность воду у них не отнять.

Конголезец взял мисвак[17] и без всякой воды стал чистить зубы. В этот момент донесся какой-то шум, напоминавший собой шелест густой листвы. Вид у Н’гомы вдруг стал крайне озабоченный.

Исследователи стали всматриваться в лес, чтобы определить источник этого гула, и наконец увидели черную массу, неотвратимо двигавшуюся в их направлении.

– Что это? Лава?

– Это не горная порода, это представители фауны. Муравьи.

– Н’гома, вы напуганы, в чем дело? Сами же говорили, что это всего лишь муравьи.

Тогда проводник-банту протянул ему бинокль, и Давиду наконец удалось явственно увидеть все происходящее.

– Муравей муравью рознь. Это кочевые муравьи.

Заинтригованный Давид увеличил изображение и увидел перед волной этого черного месива, скользившего в их сторону, небольших животных: ящериц, змей, мышей, кроликов, – которые растворялись в выделяемой острыми челюстями кислоте. Несколько птиц попытались было взлететь, но крылья их уже налились свинцом от налипших на них муравьев, и после нескольких пируэтов они рухнули в самую гущу коричневой массы плотоядных насекомых, которая тут же их поглотила.

Конголезец принялся торопливо запихивать в рюкзак все самое необходимое:

– Странно, что это произошло сейчас, пока еще слишком рано. Вероятно, их раньше времени разбудила эта волна жары.

Не проронив больше ни слова, проводник схватил Давида за руку и потащил за собой.

Муравьи появились на свет 120 миллионов лет назад.

Люди же живут на земле только 7 миллионов лет.

Следовательно, муравьи старше людей на 113 миллионов лет.

Мы очень юный вид и обязательно должны извлечь определенные уроки, наблюдая за этими «старшими» представителями фауны, которым удалось не только построить города, вмещающие миллионы особей, но также изобрести земледелие, скотоводство и войну.

Они в страхе жались друг к другу. Над головой что-то зловеще трещало и завывало. К ним словно приближалось какое-то глухое рычание. Аврору охватила дрожь.

К чему строить дома, города, самолеты, космические корабли, если простого возмущения атмосферы вполне достаточно для того, чтобы в одно мгновение превратить все в руины?

Лампочка закачалась и вдруг погасла. Через несколько долгих секунд шум стал гораздо громче. Дыхание испуганных людей становилось все глубже и чаще. Лампочка снова вспыхнула.

Все облегченно вздохнули. Лампочка опять погасла и опять замигала. Грохот становился все громче.

Закричала одна женщина, за ней вторая, и, поддавшись панике, они бросились к выходу. Двое мужчин попытались их удержать, но им все же удалось распахнуть дверь, и адский шум наполнил подвал. Третий мужчина ринулся вперед, им удалось усмирить женщин, а четвертый запер дверь на железный засов. Раздался зловещий треск, свет вдруг потух и больше не зажигался. Заплакал ребенок. Кто-то закричал, и все еще плотнее прижались друг к другу.

Их сковал первобытный страх – тот самый, который, должно быть, чувствовали первые люди, сталкиваясь с могуществом стихий. Маленькое человеческое сообщество сгрудилось еще теснее. Давление на дверь, удерживаемую стальным засовом, казалось, нарастало с каждым мгновением. Аврора сжала зубы, вокруг нее все трещало, земля дрожала все сильнее.

Это конец.

Завывание и свист теперь сменились хрустом дерева и камней. Электрическая коробка брызнула снопом искр. На глазах обитателей отеля стали рушиться стены и лопаться трубы, выплескивая наружу струи жидкости. Каждый раз, когда что-то трещало, всех охватывала дрожь, словно они представляли собой единый организм. Отель над их головами словно рассыпался на части и по кусочку всасывался в гигантскую воронку.

Аврора подумала о своем сопернике Давиде Уэллсе.

Он вполне может одержать победу со своим докладом о пигмеях, написанном в тиши и уюте.

Усевшись на толстой ветке дерева конголезского леса, Давид с Н’гомой наблюдали за приближавшейся черной массой кочевых муравьев.

– Никогда не подумал бы, что в один прекрасный день меня спасет дерево, – со вздохом изрек проводник-банту, – сколько я спилил их бензопилой!

– Только бы муравьям не пришла в голову мысль взобраться вверх по этому стволу, – ответил Давид, обильно потея. – Их ведет вперед запах пищи; нельзя допускать, чтобы наш пот стекал вниз. Все, что пахнет мясом, они считают приглашением.

Гид вполголоса молился, чтобы путь колонны кочевников отклонился в сторону, но процессия в виде треугольника, устремленного вершиной вперед, неотвратимо двигалась на них.

Производимый миллионами лапок шум перекрывался ревом животных, которые визжали и выли перед тем, как их поглощала масса слепых муравьев. Ухватившись за ветки деревьев, двое людей ждали, надеясь, что колонна пройдет мимо, не обратив на них ни малейшего внимания.

Черный поток продолжал свое шествие.

Давида одолевал страх, тело не слушалось. Он не смог сдержать мочу, брызнувшую из шорт и потекшую вниз по стволу.

Один из кочевников подполз ближе, задвигал антенками в направлении пахучей жидкости и вдруг выпрямился, чтобы позвать своих соплеменников. По стволу вверх двинулась длинная коричневая кавалькада.

– Нужно подняться выше, – прошептал Н’гома.

Они стали подниматься по стволу, стремясь добраться до веток потоньше.

У Давида начала кружиться голова. Проводник забирался все выше, но его рост и вес теперь работали против него.

Слишком тонкая верхушка вдруг сломалась и Н’гома рухнул в копошащийся черный поток. Последними его словами были «Нет! Нет!». Насекомые тут же забили ему рот и стали заползать в другие отверстия – нос, глаза и уши.

Они, как спелеологи, прорубали в красной, теплой плоти рыхлые, влажные тоннели.

Давид крепче ухватился за ветку. Теперь он по достоинству оценил все преимущества небольшого роста и хрупкого телосложения. Тем не менее муравьи продолжали восхождение, а лезть выше он уже не мог. Давид прилип к ветке и замер, стараясь не двигаться и не дышать.

Дойдя до середины ствола, отряд слепых исследователей повернул обратно.

Все, кроме одного.

Кочевник, который был храбрее или любопытнее остальных, в одиночку преодолел оставшийся путь и добрался до ноги Давида. Пока его собратья спускались вниз, он перебрался Давиду на шорты. На мгновение Давида охватило желание раздавить наглеца, но он боялся привлечь внимание остальных.

Муравей-исследователь продолжал подниматься вверх, словно сомневался и хотел все проверить. Он наткнулся на мочу и выставил антенки, чтобы определить ее химический состав.

Давид стиснул челюсти.

Я думал, что фильм моей жизни только начинается, хотя на экране вот-вот появятся титры. Мне двадцать семь лет – и во что я превратил свою жизнь? Подумать только – отец верил, что я спасу мир! А я закончу свой путь в виде карпаччо для муравьев.

Исследователь-одиночка, проявляя инициативу, спокойно продолжал подъем и залез в карман брюк, в то время как живой поток двигался по земле, с двух сторон огибая дерево.

Давид видел дочиста обглоданный скелет Н’гомы. И вдруг ему в голову пришла нелепая идея. Он достал смартфон и набрал номер:

– Алло, Аврора? Я хотел сказать, что вы стали победительницей. Через несколько мгновений я умру.

– Неужели? – ответила она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие посреди царившего вокруг грохота. – Какое совпадение… я тоже.

– Мне угрожают муравьи. А что подвергает смертельной опасности вас?

– Капризы погоды.

Уловив колебания и усилившийся запах феромонов, муравей-исследователь поднял выше антенки и позвал на помощь собратьев.

– Я рад, что мои последние слова обращены к вам, Аврора.

Давид услышал на другом конце провода грохот, увидел на земле все увеличивавшуюся темную массу и двигавшуюся в его сторону колонну, направляемую любопытным исследователем.

– Опять заигрываете со мной? – Аврора попыталась засмеяться. – Мне очень нравится ваш стиль, доктор Уэллс. – И под конец, с трудом перекрикивая ураган, добавила: – Истоки той связи между нами, о которой вы говорили, находятся не в детстве, а в смерти. Наши судьбы обрываются в один и тот же момент. Прощайте, Дав…

Связь неожиданно оборвалась, не дав ей договорить.

Кажется, я немного промахнулась.

Тем хуже. У меня было время, чтобы научиться.

Итак, на чем я остановилась?

Ах да, атмосфера… Мой первый покров.

Наконец у меня появился слой воздуха и облаков, защищавший меня от метеоритов. Я хотела, чтобы он был как можно плотнее. Но из-за своей толщины он стал неприветливым и сумрачным, по нему постоянно пробегали электрические разряды. Эту газообразную массу сотрясали грозы. Пар стал конденсироваться.

Я заплакала.

Пошел дождь.

Все эти слезы потекли по долинам на моей поверхности и заполнили их собой. Там, где были лужи, образовались озера. А моря объединились в одно целое и сформировали океаны.

Я же все плакала и плакала.

Дождь лил, не переставая.

Вода неустанно поднималась.

Теперь, имея в распоряжении океаны, я получила новую амортизирующую оболочку, на этот раз жидкую.

Оказавшись в атмосфере, астероиды, попавшие в поле моего притяжения, загорались от трения об этот газовый слой, а покрытая волнами поверхность смягчала падение их обломков.

Тем не менее засевший в глубине моего естества страх перед смертью не давал мне покоя.

Думаю, что «разумной» меня сделал именно страх.

В тот период я стала вынашивать такую идею: «Я живая, я мыслящая. И чтобы защититься, должна создать существ, которые были бы такими же, как я: живыми и мыслящими».

Как создать другую жизнь, отличную от моей собственной?

Я размышляла несколько миллионов лет и наконец нашла решение.

Давид зажмурился и стал ждать смерти.

Вдруг у него за спиной раздался голос:

– Тсс!

Он открыл глаза, обернулся и увидел молодую, темнокожую девушку. На вид ей было лет пятнадцать, не больше. Она появилась с дерева, которое было еще выше, чем то, на котором сидел он. В руке у нее была лиана, еще одну она протянула ему. На незнакомке была розовая футболка с надписью «Шанель». Знаком она дала ему понять, что сейчас не время для церемонных знакомств.

Тогда он ухватился за лиану и упал в пустоту.

Грохот прекратился. Смерч ушел дальше.

Когда Аврора наконец выбралась из подвала, послужившего им убежищем, ей показалось, что отель, а вместе с ним и окрестности подверглись бомбардировке. Крыша исчезла, стены обрушились или как минимум опасно накренились.

Постояльцы гостиницы, все еще пребывая под впечатлением от пережитого, не знали, отчаиваться ли от зрелища окружавших их руин или же поздравлять себя с тем, что им удалось спастись.

Молодая исследовательница стала быстро соображать. Она сказала себе, что ей представилась просто уникальная возможность. Тогда она тихонько отыскала свои вещи среди груд мусора, собрала их и села в автомобильчик «тата», который, по счастливой случайности, остался стоять в крытом боксе.

Женщина запустила двигатель и отъехала от гостиницы. Двигаясь по дороге, она осознала истинный масштаб катастрофы. Казалось, будто какой-то великан, играючи, сровнял с землей все, что было сотворено руками человека: опоры линий электропередачи, хижины, дома. Автомобили были перевернуты, валялись в ямах, висели на деревьях, застряв между ветвей, словно плоды из покореженного металла. Молодая исследовательница нажала на газ.

До военного блокпоста, где ее накануне остановили, Аврора добралась очень быстро. Как она и ожидала, на контрольно-пропускном пункте никого не было. Женщина подняла шлагбаум.

Через несколько километров шоссе перешло в узкую грунтовку. Взятая напрокат машина не могла тут проехать, поэтому Аврора оставила ее за большим кустом и дальше пошла пешком.

Через несколько часов она увидела вдали холм, усеянный пещерными жилищами, где окнами служили щели в скальной породе.

Сверившись с картой, Аврора решила, что это и есть то место, на которое ей указала девочка на руинах Темискиры.

Все вокруг выглядело заброшенным.

Ей подумалось, что еще один природный катаклизм был бы совершенно некстати, ведь никакого убежища поблизости не было.

Но кто не рискует, тот не пьет шампанского.

Небо в этот момент затянули угольно-черные, предвещавшие грозу тучи.

Я помню.

Я создала жизнь при помощи того, что больше всего меня пугало, – прилетавших из космоса булыжников.

3,5 миллиарда лет назад я воспользовалась падением метеорита, содержавшего в себе атомы аммиака и метана, и смешала их с моими собственными водородом и кислородом. Тиглем, в котором я готовила этот коктейль, стал океан.

Благодаря извержению подводных вулканов, порождавших потоки горячей воды, и даже землетрясениям (способствовавшим их перемешиванию) мне удалось подогревать и взбалтывать все ингредиенты до тех пор, пока не получился шедевр.

Жизнь.

Для этого понадобилось время, 1 миллиард лет, но я, проявляя терпение, действуя методом проб и ошибок, смогла добиться успеха.

Вначале это показалось мелким и незначительным: всего лишь первая клетка с ядром, размером даже не дотягивавшая до песчинки, но я знала, что она была зародышем всего.

Жизнь я получила.

Жизнь я воссоздала.

После первой клетки появилась вторая.

На первом этапе это были лишь простые, крохотные, одноклеточные существа, но в них уже была заложена программа, чтобы «творить чудеса».

Намного позже люди презрительно назвали их микробами (что в переводе с греческого означает «маленькая жизнь»), хотя сейчас, по прошествии времени, я могу утверждать, что среди всех моих жильцов они дольше всех остальных царили на моей поверхности. Будь они водорослями или бактериями, их безраздельное царствование длилось 2,5 миллиарда лет. После стольких лет одиночества я по достоинству оценила этих первых моих компаньонов. Они же, как минимум, питали ко мне уважение и не обижали.

Единственное неудобство заключалось в том, что они не располагали средствами воздействия, которые позволили бы реализовать мой великий, тайный замысел. Тогда мы заключили молчаливое соглашение. Повышая температуру (за счет извержения вулканов), я стала помогать им мутировать. Они же эволюционировали, стремясь в конце концов породить в своих рядах существо, достаточно высокоорганизованное для того, чтобы тоже оказать мне поддержку.