Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Концепция лжи

ModernLib.Net / Научная фантастика / Бессонов Алексей Игоревич / Концепция лжи - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 1)
Автор: Бессонов Алексей Игоревич
Жанр: Научная фантастика

 

 


Алексей Бессонов

Концепция лжи

Часть первая.

Глава 1.

Вода была холодной да еще и отдавала чем-то нехорошим, подозрительно напоминающим мочевину. Леон с отвращением выключил душ, повертелся в теплых струях термополотенца и поймал себя на мысли о том, что любые замечания в адрес Мура неминуемо перерастут в очередную свару: инженер жизнеобеспечения отличался невыносимым характером. К тому же, грустно сказал себе Леон, почти год в железном ящике испортит характер кому угодно…

Он выбрался из кабинки, накинул халат и поглядел на табло хронометра, висевшее на стене его крохотной каюты. До заступления на вахту оставалось несколько минут. Люси не станет шипеть, если я опоздаю, подумал Леон. Тем более, что она должна мне больше часа.

Леон выкурил сигарету, еще раз поглядел на часы, и быстро впрыгнул в комбинезон. Под потолком мерзко завывал разболтанным подшипником вентилятор противодымной системы. Леон поправил на своей груди табличку «Makritski», вечно норовящую съехать набок, и со вздохом вышел из каюты. Ему всегда не везло с мундиром: трезубец на берете отваливался за минуту до построения, погоны то и дело отрывались, а однажды, перед самым началом торжественного молебна в Андреевском, он обнаружил, что потерял второе кольцо, крепившее саблю к поясу.

«Бедовый ты у меня хлопче, ох и бедовый,» – говаривал Леону дед. На самом деле Макрицкий-младший был тихоней, а все те синяки и шишки, которыми его щедро украшала доля, происходили в основном из-за застенчивой неловкости, коей он мучился аж до старших курсов Академии. Даже став офицером, Леон долго еще спотыкался на ровном месте; впрочем, именно благодаря скромности и неправдоподобной порядочности он попал сперва в славную Первую дивизию космических сил, а потом – и в астрокорпус ООН…

Сейчас, разглядывая серую от пыли облицовку межпалубного лифта, он с огорчением думал о том, что престижнейшая служба обернулась на самом деле невероятной нудотой, способной свести с ума даже закаленного человека. Год, Боже ж мой, почти год его болтало на борту этого идиотского «Галилео»! Почти год исследовательский корабль бродил в вечной пыли астероидов, лишь изредка выходя на связь с Землей для получения инструкций. Леон чувствовал, что тот день, когда он сможет наконец увидеть свой родной город, вдохнуть сладковатый запах его древних храмов, станет счастливейшим днем его короткой пока жизни.

Лифт остановился. Макрицкий выбрался в тесный, слабо освещенный коридор и зашагал вслед за алыми стрелками, что указывали путь в ходовую рубку. Идти пришлось недолго: через десяток метров он остановился и усталым, давно отработанным движением приложил свою шифрокарту к глазку определителя.

Тяжеленная гермодверь провернулась на шарнирах и мягко уехала в сторону. Леон перебрался через комингс, привычно шагнул к свободному креслу у пульта и – так же привычно – потрепал по плечу коротко стриженную девушку, сидевшую рядом с его местом.

– Ты опоздал, мерзавец, – усмехнулась она. – Опять. Не выспался?

– Я уже не знаю, когда высплюсь, – вздохнул Леон, включая свой контроллер на запись. – Капитан Макрицкий пост принял, – равнодушно сообщил он и откинулся на спинку кресла. – Проклятье, стоит заступить на вахту, как тотчас же появляется желание курить! Ну когда же это кончится?

– Когда мы приедем в Киев, – лукаво прищурилась Люси.

Они играли в эту игру не первый месяц: сперва девушка собиралась отвезти его к себе в Прагу, потом он ее – в Киев; там они должны были обвенчаться, причем не где-нибудь, а только в Андреевском. Леон прекрасно понимал, что этого никогда не будет. Это была игра, способ убить время и хоть как-то снять накапливающиеся негативные эмоции. Иногда он с горечью думал, что, возможно, был бы и в самом деле не против такого развития событий, но вот она… красавица-пражанка: стоит им вернуться, отстоять положенное в Нью-Йорке, на Ассамблее – и ее закружит жизнь, манящая бесчисленными удовольствиями. Он же, вечный служака, прицепит на погоны майорскую звезду, отгуляет отпуск и отправится то ли на Марс, то ли в коричневые полярные болота Венеры. Туда, куда изволит послать его та самая Ассамблея.

За его спиной негромко зашипела входная дверь. Леон повернул голову: в рубку входил командир «Галилео» полковник Стэнфорд. Эмблема НАСА тускло серебрилась на его комбинезоне.

– У нас все в порядке? – громко спросил он.

Леон незаметно поморщился: чванливый, вечно орущий Стэнфорд не нравился ему с самого начала экспедиции.

– Все в лучшем виде, шеф, – сообщил Макрицкий.

Стэнфорд пожевал губами. По большому счету, делать ему здесь было нечего.

– Окно связи через двадцать часов, – произнес он.

– Без отклонений, – тотчас отозвалась Люси.

Стэнфорд коротко кивнул и вышел. Леон дождался, пока за ним закроется дверь, и шумно выпустил воздух.

– Надоел? – поинтересовалась Люси.

Леон фыркнул и красноречиво провел ладонью по горлу.

– Непонятно, что это он задергался. Ты заметила, что в последние дни наш Стэн стал каким-то нервным?

– Мы все теперь нервные, – вздохнула девушка. – Скоро домой… как это? – невтерпеж?

– Уж замуж невтепеж, – засмеялся в ответ Леон. – А?

Люси ехидно улыбнулась. Я тоже хочу домой, подумала она. Ах, как я хочу домой! Но…

– У меня скоро тест, – сказала она, отворачиваясь, чтобы Леон не видел ее глаз. – Наверное, прогоню его прямо сейчас. А потом попробую вздремнуть. Не возражаешь?

Макрицкий не ответил. Люси положила руки на пульт и углубилась в работу. Тихо загудел навигационный вычислитель. Леон нащупал в кармане комбеза пачку сигарет и обреченно выругался про себя. Только что был Стэнфорд – где гарантия, что сейчас не появится Мур, сходящий с ума от скуки и мечтающий прочесть вахтенным лекцию о здоровом образе жизни? Тем более что здесь, в рубке, дымить нельзя ни под каким видом.

– Вот черт, – вдруг громко произнесла Люси. – Вот черт… откуда же он здесь взялся на мою голову?

– Что? – не понял Леон, рывком поворачиваясь к ней.

– Прямо перед нами крупный астероид. В лоциях он не числится.

– Ну и что? Если я не ошибаюсь, мы болтаемся здесь как раз для того, чтобы уточнить все карты.

– Ты не понял. Он прямо по курсу, мы подойдем к нему через четыре часа. И это еще не все – за ним тянется целый шлейф из всяких булыжников. Для того, чтобы уклониться, нужно начинать поворот прямо сейчас! – Люси решительно потянулась к интеркому. – Командир, ответьте ходовой рубке.

Под потолком кашлянуло.

– Полковник Стэнфорд.

Люси торопливо объяснила ситуацию. Леону показалось, что он уловил удовлетворенный вздох командира – это выглядело так, словно Стэн давно ждал именно этого доклада.

– Курс не менять, – отчетливо произнес он. – Мы не можем выходить из графика связи.

– Мы влетим в поток дерьма! – нервно рявкнула Люси. – Командир, нам нужно начинать маневр уклонения. Разрешите начать расчет?..

– Вы меня плохо поняли, навигатор? – холодно поинтересовался Стэнфорд. – Повторяю: мы остаемся на прежнем курсе. Ничего с нами не случится. «Галилео» невелик, и Макрицкий, я надеюсь, сможет сманеврировать на ручном управлении. Но менять курс мы не имеем права. Не я его утверждал… вам ясно?

Интерком отключился. Леон недоуменно поскреб нос и достал из кармана сигареты. Речь Стэнфорда звучала таким бредом, что в это просто не хотелось верить. Стометровый цилиндр «Галилео», плотно облепленный всевозможными антеннами и перепонками фотогенераторов, в потоке мог превратиться в лохмотья. Это Леон понимал совершенно четко – подобные катастрофы он видел не раз и не два.

– Дело гнилое… кажется, командир неадекватен, – прошептал он. – Лю, давай-ка мне расчет уклонения в пределах генерального курса. Только внимательно, все по секундам, чтобы нас не смогли обвинить в нарушении приказа. И, умоляю, выруби пожарную сигнализацию!..

Стесняясь своего малодушия, он быстрыми, нервными затяжками выкурил сигарету, спрятал окурок в карман и, привстав с кресла, воткнул фильтро-вентиляционную установку. Люси вдруг подняла глаза от своего монитора и коротко куснула губу. В ее взгляде читалось недоумение.

– Слушай, у этой каменюки совершенно ненормальное гравитационное склонение, – тихо произнесла она, глядя на Леона в упор. – Я не знаю, что нам делать… может, вызвать Джессепа?

– Джесси? – Леон представил себе вечную, словно приклеенную, улыбку чернокожего старшего навигатора, ослепительную белизну его зубов, сверкающую меж вывернутых губ, и скривился: – Тогда мы точно никогда не затормозим.

Джессеп, как и Стэнфорд, был американцем. Иногда Леону казалось, что ради продолжения карьеры в НАСА навигатор готов расцеловать Стэна в задницу. Движение по службе было для него всем: в любых спорных вопросах он восторженно поддерживал командира – даже тогда, когда тот вываливал совершеннейший бред.

– Пересчитывай маневр со склонением, – твердо сказал Леон. – На сколько мы уйдем в минус?

– По хронометражу? – переспросила Люси. – Навскидку, без математики могу сказать одно: намного. На полчаса, это в лучшем случае.

Леон сглотнул слюну. Стэн – новичок в дальнем космосе, и на получасовое выпадение из графика не пойдет под страхом смерти. Он может просто не понимать, что происходит на самом деле: полковник сроду не ходил дальше Луны, и приказ для него мог быть важнее чувства опасности. Зато там, в НАСА, они все какие-то спятившие, у них все по минутам, и при этом не дай Бог криво улыбнуться! По отчету командир будет долго рассказывать о нештатной курсовой ситуации… а они, чего доброго, еще и комиссию соберут. И будет он бумаги писать до следующего столетия.

Но нам-то что делать, спросил он себя. Мы-то все понимаем… а уж после того, как я горел на орбите Венеры, и челнок никак не успевал до полной разгерметизации – о, уж там-то я хорошо научился реально смотреть на вещи!

– Пересчитывай, – повторил Леон. – Я не желаю подыхать из-за глупости нашего «аса»…

Люси тряхнула упрямой рыжей челкой и вновь погрузилась в работу. Леон тем временем включил свой, отдельный сканер на курсовой поиск. Увиденная картинка одновременно заворожила и ужаснула его: несущийся в пространстве астероид был огромен. Черно-коричневое в тени, антрацитно сверкающее на солнечной стороне, это чудовище волокло за собой пыльный факел разномастных глыб, походящий сейчас на инверсионный шлейф старинной химической ракеты. «Галилео» догонял его с такой невозможной точностью, словно эта встреча была тщательно рассчитана заранее.

– Ото чертяка, – прошептал Леон. – И как же мы его раньше не заметили?

– Пыль, – лаконично отозвалась Люси. – И, наверное, Джессеп.

Леон понял, что она хотела сказать. Предыдущую вахту тащил старший навигатор: сверившись с соответствием генеральному курсу, он наверняка не стал отягощать свои черные мозги какими-либо тестами сканерных систем. Зачем ему? Папочка Стэнфорд сказал четко – очко связи, и без гвоздей, пожалуйста. По времени попадаем? – попадаем… а дальше можно дремать или смотреть порноревю на личном терминале. Лишь бы ладошки не стерлись.

Леон почувствовал нестерпимое желание сплюнуть. Не без труда сдержавшись, он закрыл глаза.

– Торможение через два двадцать, – сказала Люси.

– Это с риском или без? – поинтересовался Леон.

– Про «без» нужно забыть, – улыбка девушки была вымученной. – Но, может быть, мы все-таки успеем в график.

* * *

Ряды цифр, которые скакали по дисплею навигационного монитора, говорили Леону о том, что шлейф мусора, завязанный гравитационным полем астероида, на самом деле куда опаснее, чем представлялось вначале. Фактически, за черной громадиной летели цельные куски марганцевой руды, значительно более тяжелые, чем обычная порода. И хотя траектория их была достаточно линейной, огромные массы не позволяли махнуть рукой на опасность столкновения.

Леон зачем-то проверил, хорошо ли держат его привязные ремни и нерешительно потянулся к блоку ручного управления. Повинуясь команде, из-под пульта выполз рогатый черный штурвал. Люси ободряюще кивнула и подняла два пальца.

– Двадцать секунд, – произнесла она.

Леон положил правую ладонь на пульт управления двигателями.

В детстве он обожал носиться на антикварной дедовой «Волге» – бензин был немыслимо дорог, стпятидесятилетней давности автомобиль стоил целого состояния, однако Макрицкие были не бедны, а дед Олэксий не чаял во внуке души и позволял ему брать любую машину из своей коллекции. Леон всем прочим предпочитал именно «Волгу», пышнотелую красавицу с серебристым оленем на округлом капоте. Дед, смеясь, говаривал, что с годами внучок пристрастится к дородным красоткам, но причина была не в том. Старухой нужно было управлять, держать ее без всяких-разных «мозгов» и сервоприводов, налегая на тяжкий белый руль, выжимая ногой тугую педаль механического сцепления и раз за разом передергивая изящный хромированный рычаг трехскоростной трансмиссии, торчавший из рулевой колонки… именно «Волга», добродушно фыркающая архаичным мотором, дарила Леону восторг настоящей власти над машиной, власти, от которой закипала кровь и хотелось выть, подпевая гудящему ветру. Потом у девочек-одноклассниц основательно прорезались грудки, и забасившие мальчишки, с которыми он гонял на Подоле голубей, принялись гулять с ними на днепровских островах, посматривая на недотепу Макрицкого с явным превосходством. Он отвечал им презрением: разве могли они понять его, познавшего настоящий кайф свободы и скорости! Именно тогда он и решил стать астронавтом.

Он был фанатиком своей мечты: он учился намного лучше большинства однокурсников. Но никто, даже паны кадеты, делившие с ним один кубрик в общежитии, не догадывались, о чем на самом деле грезит всегда задумчивый и немногословный Леон. А ему снились звездолеты. Настоящие, огромные летающие крепости, о которых он столько читал в старых романах: стремительные гиганты, сражающиеся в пыльных провалах Галактики, и уж, конечно, ничем не похожие на скучные межпланетные «курятники», которые ждали Леона по выпуску.

Тело «Галилео» чуть дрогнуло, отвечая на запуск тормозных двигателей. Леон повел штурвалом, и картинка на экранах послушно поплыла в сторону.

Люси воздела три пальца.

– Тридцать.

– Да.

Леон чуть расслабился, по-прежнему глядя на цифры, мелькающие на мониторе. Первый поворот прошел нормально. Теперь начинается самое трудное – то, что он никогда не доверит электронике. Ему нужно догнать астероид, еще раз сманеврировать, отклоняясь от шлейфа камней, и вернуться на прежний курс.

– Что здесь происходит?

Гулкий рев Стэнфорда раздался не из динамика, а прямо над головой Леона – погрузившись в вычисления, он не услышал шипения гидравлики и прозевал появление командира в рубке.

– Кто разрешил тормозить?

– Ноль! – выкрикнула Люси, не обращая внимания на рык командира.

– Я запрещаю! – почти истерически взвыл Стэнфорд.

Его рука резко оттолкнула ладонь Леона, уже легшую на штурвал. Изображение на экранах рывком сместилось в сторону. На лице Люси мелькнул ужас. В следующую секунду «Галилео» содрогнулся от тяжкого удара – Леон кожей успел ощутить, как что-то громадное и, несомненно, тяжелое, рвет корпус планетолета, будто мокрую бумагу; Стэнфорда бросило вперед, на пульт, и его большая круглая голова, сверкнув загорелой плешью, с глухим стуком легла точно на острый угол одного из контрольных пеналов.

Отчаянный крик Люси потонул в вое тревожной сирены.

– Посмотри, что с нами! – крикнул Леон, пытаясь увести «Галилео» в сторону.

По экрану, прямо в лицо ему, несся ураган разномастных глыб. Из четырех двигателей, сосредоточенных в корме корабля, на команду отозвался лишь одни – остальные были заблокированы аварийной автоматикой. Вбив штурвал в твердый пластик ограничителя, матерящийся Леон сумел все-таки отвести изуродованный корабль от каменного шлейфа астероида. Он не знал, сколько времени прошло с момента удара…

– Никто не отзывается… – простонала Люси. – Никто!..

– Что? – не понял Леон. – О чем ты?

Смысл сказанных девушкой слов дошел до него с изрядным опозданием, но уже через секунду он понял все. Если рубка, подвешенная на независимых гравиопорах, получила такой удар, то можно было представить, что же случилось там, в глубине корабля. Наверное, экипаж просто размазало по переборкам… Леон тупо поглядел на ручеек крови, вытекающий из-под командирской головы, и поежился.

Глава 2.

– Эта гадина все-таки убила нас, – прошептал Леон, с ненавистью глядя на плешивую макушку Стэнфорда.

– Он жив? – всхлипнула Люси.

– Это меня волнует меньше всего. Подбери сопли! – выкрикнул Леон, видя, что девушка срывается в истерику. – Мы пока еще живы. Не знаю, надолго ли… но у меня нет особого желания подыхать здесь, в этом каменном дерьме. Мы должны что-то придумать. В конце концов, до окна связи мы можем просидеть и здесь. А?

Люси помотала головой. Властный рык Леона помог ей сохранить самообладание.

– Жизнеобеспечение рубки нарушено. Почти во всех отсеках разгерметизация, уцелел только третий технологический, но там мы не высидим. В челноке мы тоже не продержимся.

– Даже со скафандрами?

– Да… потому что теперь мы войдем в окно не раньше, чем через трое суток. Ты видел, что у тебя заводится только второй двигатель?

Леону показалось, что дышать стало труднее.

– Через полчаса мы догоним проклятый астероид… – пробормотал он. – Все-таки мне непонятно, почему Стэн так психовал.

– Потому что он идиот, – ответила Люси и вдруг непривычно хрипло хохотнула: – Зато теперь ты можешь накуриться вволю. Это уже ничего не изменит.

Отщелкнув ремни, она выбралась из кресла и принялась расстегивать свой комбинезон.

– Иди ко мне, – услышал Леон за своей спиной. – Скоро здесь станет холодно…

– Секунду, – машинально произнес Макрицкий, отказываясь верить своим глазам. – Ото ж бис… що ж це?

«Галилео» медленно догонял астероид, одновременно поворачиваясь к нему носом. На экранах отчетливо прорисовались контуры тесной, зажатой с трех сторон скалами, но – неестественно ровной долины. Сейчас она смотрела на солнечную сторону, и Леон, вдруг задрожав, ясно различил поблескивание каких-то пирамидальных сооружений, частично терявшихся в мертвенной тени скал. Едва не ломая пальцы, он перенастроил экран. Изображение приблизилось. Теперь конструкции – уже не пирамидальные а, скорее, кубические – стали видны совершенно отчетливо. Вот только что-то там было не так. Всмотревшись, Леон понял, что строения частично разрушены: он видел обвалившиеся внутрь серебристые стены.

– О, Боже, – жарко зашептала над ухом Люси, – что это такое? Это что-то чужое?

– Я не могу понять, – тоже шепотом ответил Леон, – но – ты видишь: нигде нет ни одного огонька… это развалины. Интересно, сколько же им лет?

– Но может быть, там что-то уцелело? Может быть, там есть воздух?

– Да, и мощнейший передатчик, который легко достанет Землю без всяких «окон»… вряд ли. Если это – чужое, то о каком воздухе мы можем говорить? Если это наше, то объясни мне, что это такое и откуда оно здесь взялось, если мы – первая экспедиция в этом районе.

– До Депрессии было много экспедиций, – перебила его Люси. – Ты сам знаешь. Мы должны добраться до этого места, пока нас не отнесло. Ты сможешь просадить там челнок?

– Челнок я посажу где угодно. Но что толку? Там – развалины. Ты надеешься, что мы сможем найти в этом дерьме кислород?

Люси прикусила губу и посмотрела на Леона с отчаянием.

– Разве у нас есть другая надежда?

– У нас нет вообще никакой. Но ты права, посмотреть, конечно, стоит.

Все равно, добавил он про себя, мы подохнем часов через тридцать. Жизнеобеспечение причального челнока рассчитано на четыре часа. Нас двое, следовательно, это здорово удлиняет агонию. Но все равно – не настолько, чтобы мы успели добраться до этого проклятого «окна», из которого сможем без помех докричаться до Марса. А если и докричимся – толку?

Вылезая из кресла, Леон вдруг ощутил неприятную легкость, отозвавшуюся в желудке, и понял, что контура искусственной гравитации начали сдавать. Это говорило о том, что энергосистема корабля полностью вышла из строя – скорее всего, вместе с большинством аварийных линий. Какие-то еще тянут, но это ненадолго.

Он распахнул аварийный шкаф, с наслаждением вышвырнул на пол личный кофр старшего навигатора Джессепа и бережно достал свой, с золотым тризубом на голубом поле.

– Я надеюсь, в челноке есть запасные патроны, – буркнула Люси, натягивая скафандр.

– Часовые, не больше, – отозвался Леон. – Большие были в шлюзе по левому борту, но, судя по всему, его вырвало с мясом, и он теперь болтается где-то у нас за кормой.

Вытащив из кофра перчатки, Леон вдруг замер.

– Лю, – глухо позвал он.

– Да? – девушка прекратила подключать шланги и повернулась к нему.

– Я… ну, в общем, вот что… – он снял с левого мизинца тонкий золотой перстень с небольшим рубином и надел его на безымянный палец Люси. – Это кольцо моего деда. Он подарил мне его… впрочем, это не важно.

Леон умолк и рывком отвернулся.

Люси подошла к нему, обняла его за плечи и быстро, коротко поцеловала в шею. В ответ Макрицкий тихонько вздохнул и защелкнул на запястьях перчатки.

… В слабом желтом свете аварийных плафонов недвижно висели пылинки, уже поднятые с пола исчезающей гравитацией. Как и ожидалось, лифты приказали долго жить, и Леону с Люси пришлось пробираться по лабиринту узких технологических лазов. Они спешили, как могли: кислорода в скафандрах могло хватить максимум на час.

Путь до транспортного шлюза правого борта занял почти пятнадцать минут. Выпав из потолка в нужный коридор, Леон перевел дух и огляделся. Здесь было еще темнее, плафоны еле тлели в четверть накала.

– Долго мы, – сказал он Люси. – Вот черт! Пошли скорее.

Впереди сумерки превратились в настоящую тьму. Леон врубил фонарь, сделал пару шагов и вдруг с воплем отпрянул назад.

– Что? – вскрикнула Люси, хватая его за плечо.

– Кажется, это Джесси… – выдохнул Леон, приходя в себя. – Но что он тут делал, а?

В метре от его ног под переборкой скорчилась страшно переломанная, залитая кровью фигура в бортовом комбинезоне. Люси наклонилась над трупом, пошевелила его ботинком.

– Да, это мистер старший навигатор, – согласилась она. – Как же его так?

– Размазало, – уже равнодушно объяснил Леон. – Меня больше интересует, какого черта он тут оказался?

Сервопривод внутренней двери шлюза на команды с пульта не отреагировал. Проклиная все на свете, Леон разбил стекло специальной ниши и достал оттуда могучий лом, выкрашенный в желтый цвет. Стопоры он отжал без особых усилий, а вот сама дверь отняла еще почти пять минут. Леон бросил взгляд на хронометр, вделанный в левую перчатку, глухо выругался и нырнул в отсек.

– Живее, Лю! – крикнул он, взбегая по низенькому трапу к уже распахнутому люку челнока.

Еще две минуты спустя остроносая приплюснутая машина медленно выплыла из брюха развороченного «Галилео». Отсюда, с правого борта, было не видно, насколько именно пострадал несчастный корабль, но Леон не имел желания рассматривать, что там и как. Дав газ, он направил нос челнока в сторону находившейся уже под ними громады астероида.

– Как странно он выглядит, – заметила Люси, – вот кажется, висит себе камень. Просто здоровый такой булыжник, да? А если задуматься – ну вот как это: висит? На чем висит? А?

– Не висит, – горестно вздохнул Леон, – а летит, чертяка. Если б он, сволочь, просто висел, мы б в таку халэпу не вскочили. Ох, биса б йому в душу…

Легкий челнок, разогнанный импульсом курс-моторов, быстро подплыл к сверкающей черным глыбе, мягко затормозил короткими «выстрелами» носовых дюз и лег набок, приближаясь к зажатой скалами долинке. Леон чуть наклонил голову: по экранам неторопливо ползли поблескивающие, антрацитные склоны, изрезанные глубокими темными провалами трещин. Зрелище было захватывающе-величественным. Ни на Земле, ни даже на спутниках Юпитера, богатых многоцветными, невероятной красоты пейзажами, ничего подобного не встречалось. Солнце, здесь гораздо более близкое, высвечивало каждый излом, задавая ему невероятную, невозможную для человеческого глаза контрастность, разрезая каждую складку феерически яркими линиями. В этом было нечто мистическое: Леону казалось, что где-то там прячется вход в преисподнюю.

Он чуть склонил штурвал, и челнок, покоряясь его руке, скользнул влево. Теперь нос крохотного кораблика смотрел точно на упрятанную меж скал долину. Притормаживая, Леон с запоздалым удивлением подумал о том, скольких усилий стоило выровнять каменистый грунт. Очевидно, кто-то потратил немало средств на эту непонятную работу. Челнок вытормозился; Леон поглядел вниз и отчетливо разглядел полуразрушенные причальные мишени, предназначенные, похоже, для довольно крупных кораблей. В груди медленно зашевелился странный холодок: посреди левой, наиболее сохранившейся мишени хорошо угадывалась желтая буква «Т». Разваленный комплекс принадлежал Земле.

Люси поняла это одновременно с ним.

– Это невероятно, – прошептала она. – Ему лет… лет пятьдесят, не меньше. Кто же все это строил?

– В космосе невозможно определить возраст, – возразил Леон. – Но ведь в самом деле, говорят, до Депрессии было много экспедиций. Может, японцы? Я слышал, что они запускали до ста кораблей в год. Недаром именно они первыми дошли до Плутона.

Я несу полный бред, подумал он. Астероидный комплекс в середине столетия? Ой, вряд ли. Тогда все искали минералы, редкие элементы и все такое прочее. Какая компания отправила бы экспедицию сюда, в эти каменные джунгли? Да еще и стройка… однако же откуда тогда это идиотское, неправдоподобное, но – реальное «Т»?

Его руки двигались автоматически. Челнок медленно опустился на единственную уцелевшую мишень. Двигатели смолкли. Леон отстегнул ремни и вопросительно глянул на Люси.

– Патроны менять будем?

– А сколько у нас осталось? – она поглядела на манометр и ответила сама: – Полчаса… давай пока не будем, а? Сходим по-быстрому, и все. А?

Он хорошо понял ее сомнения. Действительно, незамененный патрон – это лишние полчаса жизни… Леон бросил взгляд на экран, оценил расстояние до развалин и подумал, что за полчаса вполне можно успеть облазить нижние этажи. Хотя, конечно, если там что и уцелело, то только в самом низу, в подвальных отсеках. Но что мешает вернуться в челнок и взять новые патроны?

– О кей, – Леон поднялся и перещелкнул редуктор давления, готовясь захлопнуть шлем, – пошли.

Внешний люк мягко чмокнул за его спиной. Леон спрыгнул на камень, поглядел, как летит белая фигурка Люси – гравитация здесь была весьма далека от земной – и торопливо двинулся в сторону покосившегося серебристого строения.

Почти кубические здания были возведены из материала, отливающего явно металлическим блеском, но Леон прекрасно понимал, что никто не стал бы тащить тяжеленные металлоконструкции на такое расстояние. С дистанции в два десятка метров ему вдруг показалось, что постройки были разрушены каким-то внутренним взрывом; приблизившись, он понял, что это не так. Стены были действительно провалены вовнутрь, и выглядело это весьма странно: казалось, некая могучая длань просто сдавила в пальцах многоэтажные конструкции, сплющив их, словно бумажный домик.

Когда-то Леону случилось побывать в Антарктиде. Тогда ему показалось, что ничто не может быть ярче полярного солнца, превращающего снег в нестерпимую пытку для глаз. Сейчас, двигаясь по солнечной стороне астероида, он понял, что глубоко заблуждался. Да, здесь преобладал не белый, а, наоборот, черный цвет. Но и солнце – оно казалось отнюдь не тем, привычным источником света и тепла – нет, оно было Солнцем с большой буквы, яростным светилом, обрушивающим на сверкающий черный камень потоки жгучего бешенства, назвать которое светом было весьма нелегко.

– Кажется, там вход, – произнесла Люси, более глазастая, чем Леон. – Там, справа. Ты видишь?

Леон прищурился и действительно разглядел странно уцелевший на фоне общего разгрома прямоугольник внешней шлюзокамеры. До него было не более двадцати метров: если бы не Люси, он, возможно, и не заметил бы его в этом ужасном сверкании серебристых стен.

– Дверь вынесена, – продолжала девушка, – попробуем?

– Разумно, – согласился Леон, – наверное, там должен быть какой-то коридор, ведущий вглубь здания.

Смешно подпрыгивая, они двинулись по почти гладкому темному камню посадочной площадки. Буквально через несколько шагов Леон споткнулся, дернулся всем телом и на несколько мгновений взмыл вверх. Приземлившись, он изогнул в шлеме шею и поглядел себе под ноги. На усеянном мелкими камнями поле лежал изуродованный, страшно перекрученный гофрированный рукав воздуховода. Выглядел он так, словно его выбросило жуткой силы взрывом.

«Не исключено, – подумал Леон. – Похоже, здесь действительно было жарко. Но, черт его возьми, кому же принадлежала эта станция?»

Он и в самом деле ни разу не слышал о каких-либо попытках возвести долговременный исследовательский комплекс в поясе астероидов. Тем более, о его гибели… Впрочем, до Депрессии, которая изменила привычную карту мира и едва не перевернула всю Землю с ног на голову, «белые» государства отправляли корабли сотнями – возможно, какая-то компания добралась и до этой мрачной пустыни?

Дверь шлюзокамеры, характерно скругленная по углам, валялась внутри, закрыв собой высокий комингс. Входной проем встретил Леона паутиной обвисших уплотнителей – протянув руку, он пощупал один из них и усмехнулся. Вязкий некогда пластик легко раскрошился в его пальцах. Конечно, это не говорило ни о чем: в космосе все стареет мгновенно – но тем не менее в душе Леона зашевелился холодок. Станция казалась старой, очень старой. Врубив прожектор, Макрицкий шагнул вовнутрь шлюзокамеры.

На стене, вспучившейся, словно под воздействием огромного жара, сияла темно-синяя надпись: «Brodley biology», и эмблема в виде стилизованного орла, горделиво оседлавшего глобус. Леон никогда не слышал о подобной компании. Теперь он практически не сомневался в том, что станция была выстроена до Депрессии, скорее всего, годах в сороковых, когда резкий рывок технологий сделал межпланетные перелеты баснословно дешевыми и доступными даже для небольших фирм, не говоря уже о крупных корпорациях.

Внутренняя дверь была наполовину открыта. Луч прожектора вспорол чернильную тьму коридора, и Леон увидел, что находится перед широкой аркой, ведущей куда-то вглубь строения. Рядом с ним скользнул поток света, льющийся из фонаря Люси.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4