Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Секс в кино и литературе

ModernLib.Net / Психология / Бейлькин Михаил Меерович / Секс в кино и литературе - Чтение (стр. 28)
Автор: Бейлькин Михаил Меерович
Жанр: Психология

 

 


Впоследствии Манн утверждал, что в новелле нет ничего вымышленного: “Странник в Мюнхене, мрачный пароход, отплывающий из Полы, дряхлый фат, жуткий гондольер, Тадзио и его близкие, холера, злобный уличный певец, многое можно ещё привести”, – всё это было на самом деле. Но был ли юный польский аристократ Моес именно тем Тадзио, каким его обессмертили Томас Манн и Лукино Висконти? По словам Игоря Кона, “когда десять лет спустя Моес прочитал повесть, он удивился, как точно писатель описал его летний полотняный костюм. Моес хорошо запомнил “старого господина”, который смотрел на него, куда бы он ни пошёл, и его напряжённый взгляд, когда они поднимались в лифте; мальчик даже сказал своей гувернантке, что он нравится этому господину” . Скажем прямо, от Тадзио читатель ожидал бы более глубоких мыслей и ярких слов.

Похоже, писатель выдал за Прекрасного Принца весьма заурядного, хотя и очень красивого мальчика. Красота, разумеется, божественна, но банальности, сыплющиеся с красивых губ, досадны вдвойне. Галантные французы сочинили по этому поводу умную сказку “Riquet a la Houpe” (“Рике с хохолком”). Проницательный и осторожный Томас Манн так и не заговорил с недалёким “Эротом”. Но его не на шутку напугала сама мысль о том, что он способен потерять голову, повстречав в своей жизни подлинного Прекрасного Принца.

Такая встреча казалась ему особенно опасной именно тогда, в тот самый момент, когда он жил в Венеции со своей молодой любимой женой, матерью его детей. Утрата семейного счастья казалась писателю полным крахом. Ведь помимо того, что Манн любил свою Катю, женитьба на ней означала для него обдуманный отказ от однополой связи с Эренбергом в пользу стабильного и почтенного образа жизни. Об этом Томас писал своему брату: “Я никогда не считал счастье чем-то весёлым и лёгким, а всегда чем-то серьёзным, трудным и строгим, как сама жизнь, – и, может быть, я подразумеваю под ним саму жизнь. Я его не “выиграл”, оно мне не “выпало” – я его взял на себя, повинуясь некому чувству долга, некоей морали, некоему врождённому императиву. <…> “Счастье” – это служение, его противоположность несравненно удобнее; и я подчёркиваю это не потому, что полагаю что-то вроде зависти с твоей стороны, а потому, что подозреваю, что ты, наоборот, глядишь на моё житьё-бытьё с некоторым презрением. Не надо. Я ничего себе не облегчил”.

Сын писателя Клаус Манн, кстати, тоже талантливый писатель, писал об отце нечто очень похожее: “Его решимость принять радости и ответственность нормальной жизни, иметь детей, основать семью, его решимость быть счастливым – что это, в сущности, было, как не шаг, продиктованный чувством морального долга, как не попытка преодолеть ту “симпатию к смерти”, которая, как лейтмотив, проходила через ткань всех его сновидений?”

Томас Манн, безмерно напуганный встречей с Моесом, по-видимому, решил раз и навсегда обезопасить себя от подобной напасти. “Смерть в Венеции” должна была стать своеобразной “прививкой”, “вакциной” против непрошенной страсти. Смерть Ашенбаха, писателя–собрата, созданного автором, задумывалась как суровое предостережение и самому себе, и всему бисексуальному миру мужчин (масштабы которого, как уже говорилось, Манн преувеличивал).

Венеция не случайно была избрана местом, где герой новеллы встретил своё роковое искушение и поплатился за него смертью. Прежде всего, писателю нужно было объяснить жене причину, по которой он, как заворожённый, следует по пятам польского мальчика: дескать, начал работу над рассказом и старательно изучает прототип своего персонажа. Кроме того, именно здесь, в Венеции, Манны получили печальную весть о смерти Малера, знакомство с которым произвело в своё время глубочайшее впечатление на писателя. Как уже говорилось, своим именем Густав и характерными особенностями внешности Ашенбах обязан покойному композитору. Наконец, Венеция стала для Томаса Манна символом трагедии ещё и потому, что когда-то холера угрожала здесь его любимому поэту графу фон Платену, певцу однополой любви. Поэт бежал из города, но “попал из огня да в полымя”: спасаясь бегством от холеры, он заразился тифом и умер.

“Профилактическая работа” автора “Смерти в Венеции” оказалась тщетной – “вакцинация против девиации” не помогла ни отцу, ни сыну; похоже, она никогда не поможет и никому из читателей знаменитой новеллы. Клаус предпочёл гомосексуальный образ жизни и безбрачие; впоследствии он покончил жизнь самоубийством. Что же касается отца, то однополые увлечения не оставляли его до конца жизни, в то время как женщины (за исключением его жены), оставляли его равнодушным.

Вот перечень гомосексуальных “сердечных смут” Томаса Манна, сделанный Игорем Коном:

“Летом 1927 года 52-летний писатель влюбился в 17-летнего Клауса Хойзера, сына своего друга, дюссельдорфского профессора-искусствоведа. Мальчик ответил взаимностью и некоторое время гостил у Маннов в Мюнхене. Несколько лет спустя писал: “Это была моя последняя и самая счастливая страсть”. 20 февраля 1942 года писатель снова возвратился в своём дневнике к этим воспоминаниям: “Ну да – я любил и был любим. Чёрные глаза, пролитые ради меня слёзы, любимые губы, которые я целовал, – всё это было, и умирая, я могу сказать себе: я тоже пережил это”.

Это увлечение не было последним. <…> 75-летнего Манна по-прежнему волнует юношеское тело: “Боже мой, как привлекательны молодые люди: их лица, даже если они наполовину красивы, их руки, их ноги”. В курортном парке он любуется силой и грацией молодого аргентинского теннисиста. <…>

Последней страстью 75-летнего писателя был 19-летний баварский кельнер Франц Вестермайер. “Постоянно думаю о нём и стараюсь найти повод для встречи, хотя это может вызвать скандал”. (8 июля 1950 г.). “Засыпаю, думая о любимом, и просыпаюсь с мыслью о нём. “Мы всё ещё болеем любовью”. Даже в 75. Ещё раз, ещё раз!” (12 июля). “Как замечательно было бы спать с ним…”(19 июля 1950 г.)” .

Но вернёмся к сути душевной катастрофы Ашенбаха. Один из ключей к её пониманию – расшифровка имён обоих героев новеллы. Тадзь, Тадеуш – польская форма имени Фадей, что в переводе с еврейского означает “похвала”. Это имя и по звучанью и по смыслу близко греческому имени Федр (“сияющий”, “радостный”). На такую аналогию указывают и постоянные ссылки автора на Платона. В памяти Ашенбаха всплывают сцены из “Федра”: “лежат двое, один уже в летах, другой ещё юноша, один урод, другой красавец, – мудрый рядом с тем, кто создан, чтобы внушать любовь. Сократ поучал Федра тоске по совершенству и добродетели. <…> Итак, красота – путь чувственности к духу, – только путь, только средство, мой маленький Федр… И тут лукавый ухаживатель высказал острую мысль: любящий-де ближе к божеству, чем любимый, ибо из этих двоих только в нём живёт бог, – претонкую мысль, от которой взялось начало всего лукавства, всего тайного сладострастия, любовной тоски”.

Если бы Тадзио был равноценен подлинному Федру (в новелле и в фильме, это действительно так), то близость с ним приобрела бы настолько возвышенный и даже мистический характер, что ей не были страшны никакие пересуды толпы. Так, по крайней мере, утверждает Платон в своём мифе. Философ пишет, что крылатые души, обитающие в идеальном прекрасном мире, обречены пасть на грешную землю, так как они со временем теряют крылья. Чем больше красоты и мудрости повидали они вблизи Бога, тем завиднее их участь после падения. “Душа, видевшая всего больше, попадает в зародыш будущего философа, преданного Музам и Эроту”. Остальные вселяются в людей по рангам, в зависимости от того, сколько воспоминаний о прекрасном они сохранили. Душа, живущая в теле каждого человека, томится по красоте, созерцаемой прежде. “Смотря на красоту юноши, она воспринимает в себе исходящие и истекающие оттуда частицы – недаром их называют влечением; впитывая их, она согревается, избавляется от муки и радуется. По доброй воле она никогда от него не откажется, её красавец для неё дороже всех: тут забывают и о матери, и о братьях, и о всех приятелях, и даже потерять по нерадению всё состояние ей всё нипочём”. Всё дело в том, что у душ тех, кто общается с красотой, вырастают крылья. “Когда юноша, допустив к себе влюблённого, вступит с ним в разговор,увидит вблизи его привязанность, – она поражает возлюбленного, который замечает, что дружба всех других его друзей и близких, вместе взятых, ничто в сравнении с любовью его одержимого богом друга.

Со временем близость их растёт от встреч; тогда то истечение, которое Зевс, влюблённый в Ганимеда, назвал влечением, обильной струёй изливаясь на влюблённого, частью проникает в него, а частью, когда он уже переполнен, вытекает наружу. Как дуновение или звук, отражённые гладкой и твёрдой поверхностью, снова несутся туда, откуда исходят, так и поток красоты снова возвращается в красавца через глаза, то есть тем путём, которым ему свойственно проникать в душу, теперь уже окрылённую, ибо он питает рост крыльев и наполняет любовью душу любимого”. Таким образом, души истинно влюблённых людей, чуткие к красоте и мудрости, вновь обретают крылья и затем возвращаются в надземный мир, идеальный и божественный.

Понятно, что с точки зрения Платона, телесная красота обретает свою подлинную ценность лишь в сочетании с умом и со способностью юноши любить мудрость и постигать её. Если Тадзио всем этим обладает, то он подлинный Федр и встреча с ним – божественный дар. Правда, чтобы реализовать его, нужно, чтобы и поклонник юноши был носителем душевной красоты и мудрости, причём, подобно Сократу, в гораздо большей мере, чем сам Федр. Увы, Манн даёт понять читателям, что Ашенбах далеко не таков. По-немецки Bach – ручей, Asche – пепел, зола. Иными словами, фамилия героя означает “ручей, засорённый золой и прахом”; она намекает на то, что масштаб его личности, в противоположность величию подлинного Баха, снижен досадными изъянами и слабостями.

Ашенбах – далеко не Сократ; он не пара подлинному Федру.

Отложим в сторону вопрос о пользе мифов, вкладываемых Платоном в уста Сократа, и о роли мифологии в творчестве самого Томаса Манна. Рассмотрим реальную сторону греческих аналогий немецкого писателя. Сократ – эталон независимого мыслителя. Своей жизнью он поплатился за пренебрежение к общепринятым догмам и предрассудкам (современники осудили философа за развращение молодёжи и казнили его). Чувство собственного достоинства не позволило бы ему пойти на сомнительные компромиссы с обывателями ни в большом, ни в малом. Вряд возможно представить, что Сократ станет маскировать свою знаменитую лысину париком, или что в заботах о телесной привлекательности он прибегнет к косметике, или что он будет избегать Федра, дабы не навлечь на себя подозрения в разврате. Ашенбах и сам не думал, не гадал, что способен на подобные унизительные ухищрения. Ему отвратителен и страшен“молодящийся старик” , его возмущает администрация гостиницы и город в целом: “Венеция больна и корыстно скрывает свою болезнь” . Всё это – враждебный ему, корыстолюбивый и лживый мир.

Постоянное самоограничение ради осуществления творческих планов, писательское мастерство, достигнутое упорным трудом, ежедневная работа до изнеможения, – немалая цена за известность и всеобщее уважение:

… я взялся за творчество, – в нём, безоружный,

Меч мой и щит мой обрёл я, чтоб устоять против мира…

Всё это и поддерживало в герое новеллы чувство собственного достоинства, позволяя ему противостоять обывательскому миру. Но именно это и сделало его психологическую защиту очень хрупкой – как только он пошёл на сделку с совестью, чувство собственного достоинства обратилось в золу и в прах (Asche).

Апт отчасти прав, замечая, что “выдержка” Ашенбаха, “его добродетельная дисциплина, его нравственность, его стоицизм были не преодолением, а маскировкой упадка, который царит вокруг него и уже захватил его самого, добродетельного бюргера”. По своей воле Ашенбах уподобился фату с парохода, и, следовательно, обрёл повод для презрения к себе. Ведь он не просто вдруг осознал свою гомосексуальность, но и ошибочно заключил, что теперь он ничем не отличается от психопатизированных “хабалок”, самых презираемых представителей сексуального меньшинства (именно так воспринимал он отвратительного корабельного попутчика). Рухнула и вера Ашенбаха в его просветительскую миссию писателя, а, вместе с тем, наступил творческий паралич. Всё это настолько обесценило несчастного в его собственных глазах, что ему лишь осталось произнести горькую фразу: “Нет ни одной причины, по которой ты не можешь не отправиться в могилу!”

Между тем, история героя новеллы наводит на мысль о том, что его ошибки и промахи отчасти сродни самому Томасу Манну, наделившему своего вымышленного собрата-писателя собственными чертами. Если профессиональная проницательность позволила ему “разоблачить” заурядность красавца-поляка, то это не снимает его вины перед Моесом. Обладая цельностью Сократа, он не преминул бы подружиться с мальчиком, обогатив его душевный мир на всю жизнь. Ведь Федр отчасти сам был порождением философа, зажигавшего огнём своей одухотворённой мудрости всех, с кем соприкасался. Моес стал бы окрылённее, общаясь с художником. Чувство страха, недостойное гения, явно парализовало Манна…

И как тут не вспомнить слова юноши из новеллы великого китайца Пу Сун-лина о разнице между любовью и сексом: “Я считал вас тонким, пресвящённым учёным… Вот отчего я так к вам и льну…<…> Ваша привязанность ко мне, уже, можно сказать, врезана в мои внутренности. Однако близость и любовь разве ж непременно в этом?”

Всё это хорошо понимал и сам Томас Манн. Потому-то он и относится к Ашенбаху, своему “второму я”, с беспощадной самоиронией великого художника.

<p>Глава XI (дополнительная) </p> <p>Методики, усиливающие сексуальность</p>

В ту ночь тридцатилетняя женщина обучила меня немудрой своей науке. Я испытал в ту ночь любовь, полную терпения, и услышал слова женщины, обращенные к женщине.

Исаак Бабель

<p id = "AutBody_0_toc152682108">Да поможет нам тантризм!</p>

Обычно врач старается держаться подальше от всевозможных мистических систем, “чудодейственно” усиливающих сексуальность. Одни из них – древние заблуждения, далёкие от науки. Другие – прямое мошенничество (дианетика, саентология, “учение” о чакрах, ауре, карме, а также утверждения всевозможных экстрасенсов и “целителей”, что они способны ощущать эти мифические “структуры” и воздействовать на них пассами, магнитом и т. д.). Наконец, многие из них близки и понятны лишь к тем, кто воспитан в традициях Востока. Когда желание приобщиться к тантризму изъявляют европейцы, их гуру (наставники) сталкиваются с проблемой несовпадения типов мышления и культурных обычаев представителей обеих цивилизаций. И тогда им приходится прибегать к сложной фантастической системе убеждений. Приведу цитату из книги ламы Тубтена Йешея:

“Может быть, вы пребываете в раздумье: «Как же всё-таки Манджушри и, уж если на это пошло, любое тантристское божество, может оказаться сущностью моего Я? Я совсем не похож ни на одного из них. Я не оранжевого, голубого или зелёного цвета; у меня всего-навсего одно лицо и две руки – всё не так, как у них». Разумеется, от таких возражений, никуда не деться. Однако приглядимся к тому образу Я, который сложился у каждого из нас.

Прежде всего, следует помнить, что лицо, которым вы владеете, – это не вы; ваши кости и плоть – тоже не вы. Ни кровь, ни мышцы, ни любые другие составляющие ваше тело ткани и вещества не являются выражением вашей сущности. До какой-то степени наше тело можно уподобить механическому роботу: оно функционирует несамостоятельно, нуждаясь в контроле со стороны чего-то ещё. И, подобно тому, как компьютерная программа управляет механизмом, приводя его в движение, наш ум – или сознание, психика, душа и т. д. – так же вдыхает жизнь в наше тело”.

Этими рассуждениями дело, понятно, не ограничивается. Лама предлагает считать, что и ум (сознание) тоже лишь кажется индивидуальным. На самом деле, мол, наше мышление и собственное Я достались нам при переселении души от кого-то, кто жил задолго до нас. Если так, то, погрузившись в транс и продвигаясь в глубину бесконечной череды реинкарнаций (переселений души), мы вполне можем уткнуться в того самого “настоящего” оранжевого Манджушри. Ну, как не принять столь “очевидную истину”?! Увы, когда и после таких “убедительных” доказательств, дело не сдвигается с мёртвой точки, наставник прибегает к специальным трудно постигаемым приёмам.

Ученику надо представить себе, что его учитель – сам живое воплощение этого оранжеволицего бога. После этого, погрузившись в транс, он должен почувствовать, что гуру через темя входит в его “сердечную чакру”. На все эти упражнения уходят годы. Наконец, ученик вроде бы начинает идентифицировать себя с Манджушри сам. Тогда-то и происходит овладение “блаженной энергией кундалини”.

Надо помнить, что даки и дакини, то есть мужчины и женщины, достигшие вершин тантры, при половом сношении скорее озабочены особым обменом энергий, чем думают о любви. Устойчивость партнёрских пар нисколько не приветствуется тантристами. Считается, что при хаотичной смене партнёров случайно во время совокупления может сложиться такая комбинация энергий, когда души обоих навсегда покинут их бренные тела и сольются с Брахманом или Вселенской душой. Иными словами, цель и высшее счастье тантриста – умереть во время половой близости, прервав тем самым череду своих бесконечных перевоплощений в живых существ, людей и животных.

Так обстоит дело в буддистском тантризме. Но и его индуистский вариант ничуть не ближе европейцу. Чтобы стать воплощением бога Шивы и достичь вершин полового могущества, тантрист отказывается от своей индивидуальности. Собственный член, отвердевший в эрекции, он воспринимает как ощутимое доказательство своего перевоплощения в Шиву. Не он вводит свой член во влагалище и совершает им фрикции, а божество, на время овладевшее его телом. Какая уж там любовь, где тут избирательность?!

И цели, преследуемые приверженцами тантры, и упражнения, ведущие к овладению её мистическими приёмами, зачастую не под силу обычным людям; да они и чужды им. Попробуйте, например, совладать с “простеньким” упражнением, которое для разминки рекомендует своим читателям анонимный тантрист из США (Западный Тантрист или ЗТ, как будем именовать его впредь). Вот оно:

“Начнём с того, что вы должны усвоить основную дисциплину йоги – смещение сознания. Не входя в споры о физическом месте обитания сознания, достаточно допустить, что оно находится у нас в голове.

Но его можно передвинуть с помощью очень простого упражнения. Предположим, что вы хотите переместить центр вашего сознания в лодыжку вашей правой ноги. Закройте глаза и вообразите, что ваша правая нога растёт из макушки вашей головы. Правая лодыжка находится там, где находится центр вашего черепа. Выше – неровное, всё расширяющееся сияние икры, колена, бедра, соединяющегося в области паха с вашей второй ногой. Далее, как башня, возвышаясь над вами, находится ваше тело, с головой, уменьшенной расстоянием в размерах, упирающейся в голубое небо. Удержите этот образ некоторое время, представляя, что ваш правый подъём и пальцы ноги выходят там, где находятся глаза и нос, а правая пятка выходит из затылка. Сначала, возможно, вы почувствуете головокружение, слегка испугаетесь, и ваша картина затуманится и поблекнет, резко возвращая сознание в голову. Но вы заметите, что ваша правая лодыжка потеплела и в ней ощущается покалывание. Чем сильнее эти ощущения, тем большего успеха вам удалось добиться в деле смещения сознания. Не огорчайтесь при неудачах, это упражнение вовсе не трудно, просто оно немного необычно. После нескольких попыток вы сможете удерживать образ в течение нескольких минут, а затем и как угодно долго”.

Попробовали? Если всё это удалось, то вам можно позавидовать: вы легко внушаемы, обладаете мистическим складом ума и способны достичь высших ступеней тантры. Вот только как быть людям, менее одарённым такими свойствами?

И всё же отказаться напрочь от использования в психотерапии восточных мистических систем было бы непростительной ошибкой. В них вложены тысячелетние наблюдения, имеющие вполне реальную психофизиологическую ценность. Практика показала, что тантризм можно видоизменить так, что он становится вполне приемлемым и полезным для европейца. Для целей психотерапии индуистские и буддистские ритуалы вовсе не нужны. Отказ от них, и, главное, демистификация тантры, расширяет её реальные возможности. При этом в корне меняется сама суть тантризма: он становится не способом обретения “счастливой” смерти в ходе полового акта, не системой деиндивидуализации партнёров, а, напротив, ключом к обретению самого индивидуального человеческого чувства – способности любить. Приёмами, заимствованными из тантры, можно оживить любовь и спасти от её угасания. При желании и усердии это удаётся как мужчинам, так и женщинам; как представителям сексуального большинства, так и бисексуалам, геям и лесбиянкам.

Что касается бисексуалов, то с помощью тантры они могут настолько усилить свой гетеросексуальный потенциал (разумеется, если сами стремятся к этому!), что семейное счастье становится для них вполне достижимым. Важный повод для этих тренировок – угасание влечения к жене у мужчины, жившего в прежде счастливом браке. В ранней молодости супругу помогала его юношеская гиперсексуальность. Выход из неё и затухание чувственного гетеросексуального компонента часто приводят брак к катастрофе, несмотря на сохранность платонических чувств к жене и вопреки жизненным интересам всех членов семьи. Бедный муж начинает считать себя “сексуальным инвалидом”, обманщиком, долгие годы державшим в заблуждении жену и детей, а теперь “заслуженно” терпящим наказание за свою ложь. Речь, конечно, идёт о неврозе, требующем лечения у сексолога, но тантра и аутотренинг полезны и в такой тяжкой ситуации. Они помогают мужчине внутренне мобилизоваться для обращения к сексологу и к прохождению курса психотерапии.

Правда, чтобы воспользоваться целебным потенциалом тантры, прежде нужно освоить аутотренинг. Этот способ управления собственным телом и настроением тоже заимствован из индуизма, но был так адаптирован европейцами, что стал частью Западной культуры.

<p id = "AutBody_0_toc152682109">Аутотренинг и сексуальное здоровье</p>

Аутотренинг – психозащитное средство, изобретенное медициной XX столетия, “века стрессов и скоростей”. Прошлые эпохи знали медитацию – самопогружение философов и религиозных аскетов в состояние глубокой сосредоточенности, отрешённой от суетного мира. В частности, это была составная часть “раджа йоги”, с помощью которой достигалось экстатическое соединение сознания с “мировой душой” (речь идёт об особых мистических озарениях, а также о галлюцинациях, вызываемых в трансцендентной медитации).

В поисках противоядия от нервных перегрузок нашей чересчур динамичной жизни, наука преобразовала медитацию в аутотренинг. Элитарная методика стала общедоступной; из мистической она превратилась в научно обоснованную и материалистическую.

Её автор, немецкий психиатр Иоганесс Шульц, предложил технику самопогружения (отсюда термин “ауто” – “сам”) в лечебное гипнотическое состояние. Профилактический и целебный эффект аутотренинга объясняется реализацией внушённых в трансе заранее составленных лечебных формул и особым отдыхом, получаемым в таком состоянии.

Аутогенная тренировка не обязательно преследует чисто лечебные цели. Ханс Линдеман, ученик Шульца, провёл на самом себе фантастический эксперимент – переплыл в надувной лодке через Атлантический океан. Удалось ему это с помощью аутотренинга, занятия которым он начал задолго до выхода в океан и методично практиковал во время плаванья. Когда вследствие крайних физических и психических перегрузок сознание отказывало мореплавателю и у него начинались галлюцинации, автоматически срабатывали формулы внушения, обеспечивая целесообразное поведение в экстремальных условиях.

Линдеман написал книгу “Аутогенная тренировка”. Её полезно прочесть всем, кто хочет освоить аутотренинг. Пусть вас не смущают разница в методиках, предложенных разными авторами, в том числе и мной; выберете любую по своему вкусу. Буквальное воспроизведение предложенных рекомендаций и формул внушения вовсе не обязательно. Главное, уловив их смысл, найти формулировки, индивидуально наиболее приемлемые.

Итак, приступаем к занятиям.

Сядьте удобнее на стул или в кресло, расслабьтесь, чуть склонив голову к груди. Свободно расставьте ноги; пусть они не соприкасаются коленями. Расслабьте руки и положите их на бедра или колени. Закройте глаза, сосредоточьтесь на ощущении глубокого покоя и отдыха, мысленно повторяя:

Я спокоен.

Я совершенно спокоен.

Я принял удобную позу и отдыхаю.

Посторонние шумы сливаются в тихий

монотонный гул и убаюкивают меня.

Внутренним взором я фиксирую переносицу.

Веки тяжелеют и слипаются.

Прочувствуйте эти ощущения как можно полнее. Продолжайте отдыхать, повторив дважды:

Всё в организме успокоилось.

Дыхание спокойное, ровное, глубокое.

Сердце бьётся спокойно, ровно, ритмично.

Пульс спокойный и замедленный.

Теперь, достигнув состояния полного покоя, приступайте к упражнению с правой (если вы левша – левой) рукой.

Я чувствую вес моей правой руки.

Правая рука тяжела.

Тяжелы правое плечо, предплечье, кисть.

Ещё тяжелее становится рука,

словно гиря давит на правую руку.

Свинцовая тяжесть

до самых кончиков пальцев правой руки.

Вы чувствуете тяжесть? Снова дважды повторите формулы покоя, упомянув о ровном и спокойном дыхании, ритмичном биении сердца, замедленном пульсе, а затем приступайте к упражнениям на максимальное расслабление мышц правой руки.

Я чувствую, как расслабляются мышцы –

я расслабил правую руку.

Расслаблены мышцы правого плеча,

предплечья, кисти.

Правая рука расслаблена

до самых кончиков пальцев.

Моя правая рука расслаблена и тяжела.

Вновь повторите формулы покоя и сосредоточьтесь на чувстве тепла в правой руке:

Я чувствую тепло моей правой руки.

Тёплый воздух в рукаве окутывает руку и греет её.

Рука согревается всё больше.

Тёплые плечо, предплечье, кисть.

Рука наливается теплом.

Расширились кровеносные сосуды правой руки.

Горячая кровь струится по сосудам

правой руки и согревает её.

Набухли вены тыла правой кисти.

В кончиках пальцев пульсирует тепло.

Повторяйте эти формулы и усиливайте чувство тепла в правой руке, сохраняя при этом чувство тяжести и мышечного расслабления.

Моя правая рука тяжела,

расслаблена и тепла

до самых кончиков пальцев.

Вы достигли гипнотического состояния (транса). Отдыхайте, смакуя сладость вашего целебного спокойного и глубокого отдыха. Повторите несколько раз:

С каждым днем я вызываю

тяжесть, тепло и мышечное расслабление

всё быстрее и всё в большей степени.

Я хозяин моего тела и настроения.

Моё тело и настроение

подчиняются моей воле.

Теперь выведите себя из гипнотического состояния активирующей формулой:

Я отлично отдохнул.

Тяжесть уходит из правой руки.

Лёгкое плечо, лёгкое предплечье, лёгкая кисть.

Лёгкие руки, лёгкие веки, лёгкая голова.

Я энергичен, бодр и свеж.

Вы разучили первое упражнение. Учтите, что, вызывая чувство тяжести, расслабления и тепла в правой руке, вы нисколько не грешите против истины: ощущения сопровождаются реальным подъёмом температуры и утяжелением конечностей. Вы легко убедитесь в том, что температура руки повысилась, измерив её специальным кожным термометром. Обычно констатируется повышение температуры на несколько градусов, что связано с расширением кровеносных сосудов и местным усилением кровообращения. По той же причине – из-за перераспределения крови, при взвешивании руки, она оказалась бы тяжелее, чем до аутогенной тренировки. И, уж если вы мысленно представили себе такое взвешивание, чётко осознайте важный нюанс. Стрелка весов отклонится не потому, что вы нарочно давите на чашку весов неподвижно лежащей рукой, а потому, что, расслабив её мускулатуру, вы совсем не сопротивляетесь силе земного притяжения. Все три феномена – тяжесть, тепло и мышечное расслабление (релаксация) – связаны между собой, представляя разные стороны одного и того же явления. Ведь и повышение температуры вызвано расслаблением гладкой мускулатуры сосудов. Не удивляйтесь поэтому, что по мере продолжения тренировок все три ощущения будут появляться одновременно. Их тогда можно объединить одной фразой:

Моя правая рука тяжела, расслаблена и тепла,

не называя каждое из них по отдельности.

Потратьте на упражнение с правой рукой около недели. Занятия следует проводить трижды в день – утром, проснувшись, но ещё не встав с постели; днём, выбрав относительно тихое и уединённое место; и вечером, укладываясь спать. Вечерний сеанс аутотренинга не следует заканчивать активирующей формулой: продолжая смаковать чувство отдыха, усните.

Обычно чувство тепла, расслабления и тяжести вызываются легко. Если вам почему-то на первых порах это покажется затруднительным, проделайте несколько простых упражнений, не закрывая глаз и не входя в гипнотическое состояние.

Упражнение для тренировки тяжести и расслабления руки:

Опустите правую руку вдоль туловища и, сидя на стуле, покачайте ею. Почувствуйте, что она висит на связках в плечевом суставе и совсем не поддерживается мышцами, так как вы их полностью расслабили.

Упражнение, помогающее научиться вызывать тепло:

Положите правую руку на бедро и ощутите тепло бедра ладонью. Теперь переключите внимание и уловите тепло ладони кожей бедра. Потренируйтесь таким образом, переключая внимание, воспринимая теплоту нервными окончаниями то кожи ладони, то бедра. Затем, не убирая руки с бедра, сосредоточьтесь на восприятии тепла ладони самой ладонью. Приподнимите руку и чуть согните ладонь так, чтобы между нею и пальцами оставался небольшой промежуток. Ощущайте тепло не полностью сомкнутой ладони и тёплого воздуха в неплотно сжатом кулаке.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32