Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Месть Ронана (Ронан-варвар - 3)

ModernLib.Net / Фэнтези / Бибби Джеймс / Месть Ронана (Ронан-варвар - 3) - Чтение (стр. 11)
Автор: Бибби Джеймс
Жанр: Фэнтези

 

 


      Ронан все еще недоверчиво качал годовой, когда позади него в дверном проходе появилась Тусона.
      - Ты только на эту парочку посмотри! - сказал он ей, когда она встала рядом и набросила ему на плечи одеяло.
      - Боги мои! - рассмеялась Тусона. - Видел бы совет "Оркоубойной" знаменитую компанию страшных убийц, которая на него ополчилась. Эти старперы ночью бы спать не смогли. От смеха.
      Они стали пробираться сквозь снег вверх по холму и вскоре поняли, что только одну из двух снежных фигур можно было назвать снеговиком. Другая совершенно определенно была снежной бабой - причем бабой хоть куда.
      - Эй, Марвуд! - крикнула Тусона. - Это ты кого-то из своих знакомых изобразил?
      Марвуд виновато на них покосился.
      - Ах, извините, - пробормотал он, явно стыдясь впечатляющего бюста снежной бабы. - Я немного увлекся.
      Ронан с Тусоной добрались до снеговика, которого все еще мастерил Тарл, и, не веря своим глазам, застыли на месте.
      - Тарл, паршивец, а это еще что такое? - возмутилась Тусона.
      - Снеговик.
      - Я вижу, что снеговик. Он явно мужского пола. Но разве нужно было его таким возбужденным лепить?
      - Это у него от холода.
      - А что там за два комка под этой штуковиной? - спросила Тусона.
      - Снежки. Случайно туда залетели.
      Тусона ухмыльнулась и быстро слепила еще один снежок, который она затем швырнула точнехонько в Тарла. Снежок разбился о его подбородок, осыпая Тарла пушистыми фрагментами. Когда он беззлобно выругался, все остальные дружно расхохотались. Тогда Тарл тоже нагнулся и прихватил хорошую пригоршню снега, после чего на склоне едва не разразилась настоящая снежная баталия. Но тут Ронан внезапно схватил Тусону за руку.
      - Погодите! - воскликнул он. Последовала внезапная тишина, когда все остальные недоуменно на него уставились, а он стал внимательно смотреть в небо. Мощная гряда темных облаков снова накатывала с северо-запада. Буквально на глазах стало темнеть, и вскоре крупные снежинки лениво поплыли вниз, тяжело оседая на землю подобно разжиревшим купцам, опускающимся на любимый диван после сытного обеда из десяти блюд.
      - Нам лучше двигаться дальше, - заключил Ронан. - Если снегопад будет продолжаться, надо бы нам подходящее убежище себе найти. Иначе мы тут просто до смерти околеем.
      Хотя и несколько удрученные, все с этим согласились и мрачно зашагали обратно к убежищу. А оттуда, дико зевая и моргая заспанными глазами, как раз вылезли Котик с Гебралью. Они тут же начали сворачивать лагерь, сметая снег с крыши убежища, чтобы снять плащ-палатки. Не прошло и десяти минут, как они уже упаковались и были готовы пуститься в дорогу.
      Хотя снег теперь валил густой и тяжелый, казалось теплее, чем днем раньше, ибо ветер совершенно улегся. Ронан шел впереди. Сперва он проложил дорогу по склону холма, а затем направился на восток по пересеченной сельской местности. Ему не было слышно ни звука, кроме нежного хруста снега под ногами, да еще его собственного дыхания, усиленного капюшоном плаща, который он поглубже натянул себе на голову.
      Через пару часов Ронан понял, что пересеченная местность превратилась в гладкую равнину. Видел он теперь не дальше, чем на несколько метров в любом направлении, ибо снегопад стал густым до невозможности и прекращаться явно не собирался. Однако земля была монотонно-ровной, и там даже мелких канавок не попадалось. Вместо того чтобы сверху наступать на снежный покров, Ронан теперь сквозь него прорывался, а остальные растянулись в цепочку позади него, пользуясь преимуществом той тропы, что пропахивали его здоровенные ножищи. Первым шел осел, на спину которому, уберегая его от холода, друзья набросили одеяло. За ним следовал Марвуд, а дальше Тарл, Гебраль и Тусона. Уже больше часа все молчали как рыбы, сберегая дыхание для ходьбы. Каждый из них уже уяснил, что это вовсе не тот приятный, живописный снегопад, какой обычно бывает мягкой зимой в Галиадоре или Галкифере. Не был он похож и на обильные снежные осадки на одном из горнолыжных курортов неподалеку от Высокого Мануаля или Гоблинвиля, где всякий раз, как замерзнешь, ты мог заглянуть в отель и принять горячую ванну, после чего откушать вкуснейший обед и самую малость налимониться. Здесь был дикий север, где зимой снег тяжелый, климат морозный, а никаких отелей просто не существует. Им нужно было самим заботиться о себе, в темпе искать убежище - или ложиться и протягивать ноги.
      Ближе к вечеру заметно похолодало. Задул морозный ветер, для которого их одежда была все равно что масло для ножа. Снег валил по-прежнему. От голода у всех сосало под ложечкой, но Ронан продолжал двигаться дальше, ибо остановиться было просто негде. Весь их мир теперь состоял из нескольких квадратных метров ровной заснеженной земли. Только ее и было видно в сумятице кружащихся хлопьев. Зажатыми в отчаянно трясущихся пальцах ножами путники отхватывали куски сушеного мяса из своих припасов и прямо на ходу их жевали.
      Пока день клонился к вечеру, усталость начала брать свое. Тарл с Гебралью шатались и с виду готовы были вот-вот рухнуть. Ронан отчаянно озирался, выискивая хоть самый отдаленный намек на убежище, но тщетно. Видимость стала совсем скверной. В конце концов он остановился посовещаться с остальными и стал ждать, пока они до него доковыляют и выстроятся кружком. Тусона, как и он сам, порядком вымоталась и тяжело дышала, но все же была достаточно подготовлена, чтобы при необходимости топать еще хоть целую ночь. Низкорослый осел был насквозь мокрый и холодный, но неукротимый огонь горел в его глазах, и он вообще готов был хоть целую вечность семенить вслед за Ронаном. Марвуд тоже еще далеко не выдохся, ибо киллерская подготовка сделала его куда крепче и сильнее, чем могло показаться. Ноги его, однако, очень страдали, хотя ему и удалось поверх своих привычных сандалий обвязать их парой вагинских кожаных жилетов. А вот Тарл с Гебралью страшно измучились от холода и усталости. Для них прогулка очень скоро могла закончиться.
      - Послушайте, - прокричал Роман. - Нам надо найти, где укрыться. Есть идеи?
      Тусона и Марвуд устало кивнули, но остальные лишь тупо на него воззрились.
      - Как думаешь, где мы? - спросила Тусона.
      - Не знаю. До Пряшки мы еще не добрались, а карту этого района я никогда не видел. Река может быть в двадцати метрах или в двадцати милях. Если бы я знал, что такой ранней зимой мы столько снега получим, я бы Клайру поподробнее расспросил.
      - Геб, а ты со своей магией ничего сделать не можешь? - спросила Тусона.
      Услышав свое имя, Гебраль вздрогнула. Затем глаза ее сосредоточились на Тусоне, и она едва заметно помотала головой. Лицо ее было еще белей окружающего пейзажа, и она неудержимо дрожала.
      - Совсем ничего?
      - Послушай, на каждое заклинание уйма энергии требуется, - вмешался Тарл, и все тут же принялись отчаянно напрягать слух, такой неразборчивой от непрерывного стука зубов была его речь. - Геб, пожалуй, сможет прямо здесь, в снегу, приличный костер соорудить, но у нее это столько сил отнимет, что через несколько минут она до смерти замерзнет. Тогда костер погаснет, и ничего нам это не даст.
      - Погоди... - пробормотала Гебраль. - Я могу... - Тут ее глаза закатились, и она безжизненно обмякла на руках у Тарла, который едва сумел ее удержать и не дать ей развалиться в снегу.
      - Геб! Нет! - Отчаянный крик Тарла быстро унесся по ветру, но прежде чем он успел вымолвить еще хоть слово, веки Гебрали затрепетали, а ее пальцы слабо вцепились в руки Тарла.
      - Прости... - выдохнула она. - Я сейчас...
      - Что случилось?
      - Мыслепоиск... есть здание... большое... в миле к северо-востоку... больше ничего не узнать... сил нет...
      И она снова обмякла на руках у Тарла, но на сей раз он уже был к этому готов.
      - В миле? - резко переспросил Ронан. - Тарл, сможешь дойти?
      - Если там выпивка будет.
      - Тусона?
      - Нет проблем.
      - Марвуд?
      - Всегда готов.
      - Котик?
      - Не-е, я лучше тут останусь и солнечную ванну приму.
      "Обязательно кто-нибудь выпендрится, - подумал Ронан, стараясь не улыбнуться. - И вечно это клятское четвероногое". Подхватив Гебраль на руки, он развернулся лицом к тому, что показалось ему северо-востоком, и, бормоча молитву Крантусу, принялся пропахивать глубокие сугробы, а остальные последовали за ним. Ветер дул теперь прямо в лицо, а грубый зернистый снег зверски колол открытую кожу вокруг глаз. Но Ронан тащился дальше, хотя его ступни совсем онемели, а все мышцы ныли. Мысленно он на чем свет стоит ругал себя за то, что привел своих друзей в такое опасное место.
      - Еще немного, - пробормотала Гебраль из складок своего плаща, и Ронан вздрогнул, внезапно осознав, что чуть было не заснул прямо на ходу, машинально прорываясь сквозь снег и ничего перед собой не видя. Он на секунду помедлил и оглянулся, убеждаясь, что позади по-прежнему плетутся четыре заснеженные фигуры. Затем он взял чуть на север и потащился дальше.
      Хотя он уже потерял всякое представление о времени, надо полагать, примерно четверть часа спустя Ронан смутно осознал, что никакого снега перед ним больше не падает. В полном недоумении он остановился, а затем его вконец замерзшие мозги внезапно снова раскочегарились, и он понял, что глазеет на каменную стену. Составленная из крупных серых кубов, она тянулась вверх по меньшей мере метров на пять, а также убегала во тьму по обе стороны. Тогда Ронан повернул налево и поплелся вдоль стены на север, преодолевая скопившиеся возле нее сугробы. Наконец он споткнулся о единственную каменную ступеньку, поднял голову и понял, что стоит перед большой двустворчатой дверью из темной сучковатой древесины, усеянной черными металлическими заклепками.
      Стена бесшовно сливалась с большим зданием из того же серого камня, и по обе стороны от двери два ряда забранных ставнями окон слепо таращились в ночь.
      Радость буквально захлестнула Ронана. Осторожно поставив Гебраль на ноги, он подождал, пока остальные его догонят, тем временем внимательно изучая здание. Ни единого лучика света не вырывалось из щелей в оконных ставнях, и ни единого следа не было заметно на снегу перед дверью. Ронан напряженно прислушался, но ничего, кроме собственного хриплого и затрудненного дыхания, не услышал. Здание казалось совершенно заброшенным.
      Первым до него добрался осел. Где-то по дороге он потерял свое одеяло и теперь трясся как в лихорадке. Шкура его сперва вымокла и растрепалась, а потом замерзла, в нее набился снег, так что теперь Котик смахивал на большого мороженого дикобраза.
      - Котик! С тобой все в порядке? - тревожно спросил Ронан.
      - Меня все призраки мучают, - дрожа, отозвался осел. - То и дело огроменная миска с тушеным мясом является. Причем не просто огроменная, а клятски огроменная. Тролльского размера. Серьезно тебя предупреждаю, если кто-то в этом заведении мне морковку предложит, я ему живо ногу оттяпаю.
      Лицевые мышцы Ронана попытались изобразить улыбку, но тут же обнаружили, что кожа, их покрывающая, крепко-накрепко замерзла, и бросили попытку. Наконец притащился Марвуд. Позади него Тусона помогала Тарлу, который совсем с ног валился. Тарл с Гебралью обнялись и встали, невесть как друг друга подпирая. Тогда Ронан протянул руку, чтобы погладить накрытую капюшоном голову Тусоны. Затем он потянулся себе за спину и вытащил меч, после чего, подойдя к двери, как можно громче рукоятью меча в нее забарабанил.
      Они ждали довольно долго, но ничего не происходило. Не было слышно ни звука, и тишина покрывала все вокруг одеялом не менее глубоким и удушливым, чем снег. В головах у всех возникла одна и та же пугающая мысль... "Что, если это место заброшено? Что, если мы туда не попадем?" Ронан во второй раз побарабанил по двери и отступил. Опять словно бы целую вечность ничего не происходило, но когда всех уже начало охватывать ползучее отчаяние, глазок в двери открылся, и наружу просунулся лучик желтого света. Кто-то быстро их изучил, затем последовало глухое восклицание, и глазок снова закрылся. Наконец стало слышно, как внутри отпирают могучие засовы, после чего правая створка двери со скрипом растворилась, и путники ввалились внутрь.
      Они оказались в просторной, выложенной каменными плитами прихожей, где не было решительно никакой мебели, если не считать грубой деревянной скамьи с высокой спинкой вдоль левой стены. Прихожая была жутко холодная, колотун там был почти такой же, что и снаружи, а единственным источником света служила свеча в руке того человека, который их впустил.
      На нем был темно-зеленый балахон из грубой материи, а на ногах простые сандалии. На вид ему было лет сорок, однако волосы его уже поседели, а на макушке была выбрита тонзура. Веяло от него какой-то усталостью. Мужчина с терпеливым участием наблюдал, как путники стряхивают со своей одежды снег и лед, а затем, когда все они опять обратили свое внимание на него, заговорил:
      - Приветствую вас, достойные путники. Добро пожаловать в Монастырь Непрестанного Старания. Мы - братство Вечного изнурительного труда, а меня зовут брат Жернов. Владеем мы очень немногим, ибо жизнь членов нашего ордена посвящена тяжелой физической работе, но то немногое, что у нас есть, мы охотно с вами разделим.
      Хотя путники и нашли долгожданное убежище, настроение у них от таких речей порядком испортилось. Когда дверь только-только открылась, они было воспарили духом, и в головах у них промелькнули образы раскаленных очагов, горячей пищи и теплых, удобных постелей, однако реальность в виде мрачной прихожей и холодка от сырых каменных стен мигом опустила их с небес на землю.
      - Сердечно благодарим вас, брат Жернов. - ответил Ронан. - Мы путники, направляемая к Гутенморгу, но мы сбились с пути в буране. Если бы могли найти здесь убежище, пока буран не уляжется, мы были бы у вас в неоплатном долгу. А затем, быть может, вы смогли бы указать нам дорогу.
      Монах с сомнением покрал головой.
      - Вряд ли я смогу указать вам дорогу, ибо уже двадцать лет я не покидал монастыря. Однако, может статься, брат Трудяга или брат Кропотливый ее знаю! А теперь следуйте за мной.
      Повыше подняв свечу, он открыл простую деревянную дверь в дальней стене и повел их по темному узкому коридору. Ронан шагал рядом с ним, а остальные тащились позади, напрягая последние силы, чтобы ковылять по холодному каменному полу.
      - Быть может, кто-то из братьев сможет завтра нас проводить, отважился Ронан, однако брат Жернов с сомнением поджал губы.
      - Вряд ли у них будет время, - ответил он. - Ибо завтра у нас День нескончаемых многотрудных занятий и очень многое предстоит сделать. Дальше будет День непосильного напряжения, а потом День неустанных забот.
      Он провел их через дверь в конце коридора, за которой оказалось что-то вроде большой трапезной. Там, если уж на то пошло, было еще мрачнее и холоднее, чем в коридоре. Ряд простых столов на козлах тянулся по центру, а по обе стороны от них стояли крепкие деревянные скамьи. Через окна в дальней стене было видно, что буран все еще не унялся, хотя обзор сильно затрудняли высокие кучки снега на подоконниках. Ветер свистел под плохо подогнанной дверью в боковой стене помещения, задувая туда снег, который даже не таял, а просто лежал у двери подобно белому половику.
      - Видите ли, - продолжил брат Жернов, подводя их к двери в дальнем конце трапезной, - тяжелый труд составляет наше призвание, так что мы переименовали дни недели более подобающим образом. Но идемте. Вы, очевидно, нуждаетесь в небольшом отдыхе.
      Помедлив перед дверью, монах оглядел пятерых жутко продрогших, смертельно уставших и капитально расстроенных путников. Он мог бы поклясться, что кто-то пробормотал ему странный совет насчет того, куда ему свою морковку с помидорами сунуть, однако в этот момент на него смотрел только низкорослый бурый осел. Остальные путники, похоже, совсем потерялись в своих скорбных, пессимистических раздумьях.
      - А посему, - добавил он, - может статься, совсем неплохо, что вы прибыли сюда в День легкой приборки, когда мы самую малость расслабляемся после недельных трудов. Добро пожаловать в Общую залу. - Тут брат Жернов улыбнулся и открыл дверь. Оттуда буквально хлынул яркий свет и приятное тепло. Путники с разинутыми ртами уставились на открывшуюся им внутри сцену.
      Метров десять в длину, Общая зала ярко освещалась парой массивных канделябров в каждом конце. Толстые бархатные шторы наглухо закрывали окна, а каменные полы были устланы мягкими ворсистыми коврами. Мощный костер ревел в большом очаге по левой стене, а в другом конце помещения находилась массивная металлическая плита, на который вовсю булькали горшки и шипели сковородки. Целая свинья вращалась на вертеле над огнем. Капающий с нее на пламя жир аппетитно шипел, и от запаха жарящейся свинины у путников мигом слюнки потекли. На стульях и кушетках привольно отдыхала добрая дюжина монахов, причем все они держали в руках кувшины и кружки с чем-то подозрительно похожим на пиво. В воздухе висел гул праздной беседы, а также запах трубочного табака и аромат горячего масла.
      Друзья забрели в залу и остановились, смущенно оглядываясь и странным образом чувствуя себя не в своей тарелке
      - Проходите, - сказал брат Жернов. - Брат Горбатый сейчас вам кружки подогретого эля принесет. Еда примерно через полчаса подоспеет. Свинья почти поджарилась, и брат Холестерин уже овощи готовит.
      Тут все они обратили внимание на жирного, радостного монаха, который стоял у плиты, проверяя температуру здоровенной, щедро политой маслом сковородки. Прямо у них на глазах он высыпал туда целое ведерко нарезанных на ломтики помидоров. Масло тут же зашипело, забулькало, и восхитительный запах кроваво-красных ломтиков смешался с ароматом жарящейся свинины.
      - Он, часом, не настоятель? - с кривой ухмылкой спросил Тарл.
      Брат Жернов повернулся и наградил его дружелюбной улыбкой.
      - О нет, - сказал он. - Браг Холестерин просто наш спец по здоровому питанию.
      И тут все они внезапно почувствовали себя как дома.
      * * *
      Далеко к югу оттуда, на берегу реки Имар, старый перевозчик как раз отвязывал швартов своей жалкой, потрепанной лодчонки, собираясь отправиться домой и заночевать, когда какое-то потустороннее шипение буквально приковало его к месту. Резко оглянувшись, перевозчик узрел пять высоких, гибких существ, что плавно скользили к нему по склону. Их темная шерсть блестела под лучами вечернего солнца, а длинные хвосты дергались позади, пока они бежали на задних лапах - почти как люди, но гораздо быстрее. Несколько мгновений перевозчик стоял столбом, а затем первая из тварей запрокинула страшную голову, и из ее пасти, которая казалась слишком уж переполнена острыми зубами, опять вырвался какой-то свистящий вой.
      Дико вскрикнув от страха, перевозчик вытолкнул лодку в реку и тут же в нее бросился. Немного побарахтавшись на дне, он затем все же уселся на банку, вставил весла в уключины и отчаянно погреб вверх по реке. Руки его очень скоро заныли от чрезмерного усердия. У него за спиной существа быстро добрались до берега и, не останавливаясь, бросились в реку, но, к невероятному облегчению старика, они на него никакого внимания не обратили, а вместо этого поплыли к северному берегу. Тут же бросив грести, он, тяжело дыша, оперся о весла и стал наблюдать, как твари стремительно доплыли до берега и без труда на него выбирались. Там они на мгновение помедлили, отряхиваясь по-собачьи, и лучи закатного солнца заиграли на целой туче мелких брызг. А затем пять жутких тварей понеслись на север по гладкой равнине Галиадора к далеким пикам Северных гор. Тогда, опустив лицо на ладони, перевозчик вознес благодарственную молитву всем мыслимым богам за то, что они не сделали его той добычей, за которой эти кошмарные существа гнались.
      ГЛАВА 8
      Вчера на Идуинском Кубке гладиаторов, который в эти дни проходит па Мареманской арене, был день полуфиналов. В первом поединке фаворит, Рабак Южанин, выступал против Грольда Одноглазого. Схватка закончилась на удивление быстро, когда Рабак отрубил своему противнику ногу, после чего Грольд выскользнул из седла, и конь поволок его по арене. Итак, одна носа Грольда теперь на земле валяется, а вторую ему по просьбе зрителей протянуть пришлось. В другом полуфинале Саргаль из Забадая быстро одолел Франго Старшего, а затем отрубил ему голову, насадил ее на обычные садовые вилы и пронес по краю арены. Такой его жест был с невероятной теплотой встречен переполненным стадионом. А Франго теперь не иначе как голова садовая...
      Газета "Южноидуинские ведомости"
      Фециант понаблюдал, как победоносный гладиатор шагает по раскаленному песку Мареманской арены, а затем отвернулся от затененного окна. После ослепительного солнца снаружи в прохладной комнате с мраморным полом, которую представляла собой специальная ложа корпорации "Оркоубойные мечи", казалось чуть ли не темно.
      - Серьезный боец этот Саргаль, - заметил он Волкодаву, который стоял у него под боком. - Скажи агентам - пусть попробуют его нанять. - Тут он сделал паузу и оглянулся на трех других членов совета "Оркоубойной", которые в этот раз делили с ним ложу. - Распорядись, чтобы подали кареты, - добавил он. - Нам уже пора.
      Волкодав кратко кивнул и вышел за дверь, а Фециант уселся в одно из удобных кожаных кресел и мрачно воззрился на своих компаньонов. За последние годы он так привык единолично принимать все важные решения, а потом обращаться к пяти остальным лишь за формальным одобрением, что совершенно не заметил стирания в них всех тех качеств, которые в свое время привели их в совет. И вот теперь, когда его планы самым скверным образом нарушались и он искал у них помощи и поддержки, им нечего было ему предложить. Чувство у Фецианта при этом было такое, будто он шел в темноте по лестнице и ошибся в подсчете ступенек. Ставишь ногу, ожидая, что там что-то есть, а там одна пустота...
      Холдей и Скороед стояли бок о бок в одном конце длинного окна, тупо уставившись на арену. До Фецианта вдруг дошло, что мысленно они все еще пережевывают обезглавливание проигравшего гладиатора, смакуют всю эту бойню. Позади них Зарванец уже отбуксировал свою громоздкую тушу от окна и теперь патрулировал буфетный столик. Фециант с отвращением наблюдал, как этот жирный ублюдок набивает свою ненасытную утробу волованами и сдобными булочками, ни на секунду не прерывая при этом обращенный в пустоту монолог по поводу обещаний и методов его последнего диетолога.
      Этот пунктик с диетологами появился у Зарванца несколькими неделями раньше, когда после многомесячных поисков он наконец-то нашел специалиста, который пообещал, что он сбавит вес, никак не ограничивая приема пищи. Называлось это у него "С-диетический план". Лишь долгое время спустя выяснилось, что под буквой С имелся в виду солитер. Как впоследствии разузнал Фециант, этот шарлатан скормил Зарванцу немного полусырой свинины, так что через несколько недель в брюхе у Зарванца уже проживал взрослый, вполне дееспособный солитер, который отбирал у него дополнительные калории. К несчастью для этого диетолога, пища Зарванца была так богата холестерином и насыщенными жирами, что солитер оказался не способен ее переварить и скончался от тяжелого тромбоза артерий. Это был первый случай провала "С-диетического плана", и диетологу срочно пришлось выдумывать что-то еще. Однако он не пал духом и в темпе изобрел план под названием "Диета двадцати камней". Он убедил Зарванца проглотить двадцать крупных камушков в расчете на то, что они наполнят его ненасытное брюхо и он станет меньше есть. К несчастью, после кормежки полусырой свининой у Зарванца развилось острое пищевое отравление. И так получилось, что на своей последней консультации по поводу "Диеты двадцати камней" он неожиданно вытошнился. В результате диетолог оказался до смерти забит камнями. И поделом ему, решил тогда Фециант. Сам он уже давно и твердо уверился в том, что если у кого-то в конце профессии стоит "олог", то этот человек - полный мудозвон. Сексолог, астролог, нарколог, эколог, филолог, политолог - все эти люди были абсолютно пустой тратой времени и пространства.
      Фециант как раз думал, кого бы еще добавить к этому списку, вспомнил косметолога, но тут в комнату торопливо вошел Волкодав. Вид у него был крайне озабоченный. Фециант даже пару шагов ему навстречу сделал.
      - Кареты сейчас будут, господин, - пробормотал слуга. - А еще прибыл гонец с вестями от наших шпионов в Чуч-Хевене.
      - И что? - поторопил его Фециант, но лишь после того, как огляделся и увидел, что их не подслушивают.
      - Роман, Тусона и двое других четыре дня тому назад вошли в город. Когда они садились на борт вагинского корабля, их атаковали двадцать членов Гильдии Киллеров, но всех их какая-то подружка Ронана отвадила. У нее, если цитировать нашего человека в Гильдии, клятской магической силы больше, чем за клятский год десятью клятами обстучишь. Простите, господин, но этот наш агент был сильно взволнован. Так или иначе, Ронан сел на вагинский корабль и на юг поплыл.
      - На юг, говоришь? Клят! Да ведь от Гадких островов, где эти вагины окопались, всего день пути до моего поместья! А Крюгер был в числе тех киллеров?
      - Нет, господин, все они были членами Чуч-Хевенского филиала. А о Крюгере до сих пор никаких вестей. Однако на одном из двух мужчин, что пришли с Романом, была киллерская униформа. Но это был не Крюгер.
      Фециант сел и принялся грызть костяшки пальцев. Итак, Ронан сюда направлялся. Новость была, мягко говоря, тревожная. Хотя кобраты или Гильдия Киллеров должны были в конечном итоге его достать, совету "Оркоубойной" от этого было бы мало радости, если бы ужасный воин к тому времени тут с ними разобрался. И что там за клятство с Крюгером? Его самого, часом, не замочили? Фециант произнес быструю молитву любому из богов, кто его в тот момент мог слушать, прося, чтобы магистр-киллер случайно на кобратов не напоролся...
      - Вот что, Волкодав. - пробормотал он, - думаю, будет мудро, если члены совета, так сказать, ненадолго исчезнут. Свяжись с Шекелем и Шнобелем, скажи им, что завтра в три будет собрание совета. Пожалуй, настало время воспользоваться любезным предложением Аминазина и лаборатории Темных Гномов навестить...
      * * *
      В Научно-Исследовательском Центре Тарарама Аминазин стремительно обнаруживал, что исполнять обязанности директора вовсе не так легко, как ему казалось. Готовя убийство Нафталина, он думал, что это положит конец всем его затруднениям, что тогда он сможет запустить массу экспериментов в интереснейших и ранее запрещенных областях исследования, что он будет способен наладить должное их продвижение, позаботиться о том, чтобы их не сковывали ограничения столь сомнительные и ненаучные, как безопасность, приличия и мораль.
      К несчастью, должность директора влекла за собой нечто куда большее, чем просто надзор за исследованиями. Всякий раз, как у подчиненных возникала какая-то проблема, они тут же приходили ее решать. В результате последние несколько дней Аминазин большую часть времени суетился без толку, пытаясь разобраться с такими ничтожными мелочами, которые он до этого, будучи всего лишь главой отдела, считал ниже своею достоинства.
      Взять хоть самый последний пример. Стоило ему только подумать, что он может наконец-то провести несколько минут в лаборатории Магенетики и проверить результаты особенно интересной программы скрещивания*, как на него обрушились сразу три разные проблемы. Во-первых, из Отдела Физики жаловались, что им срочно требуется уйма медной проволоки, а Алхимия вообще отказывается им ее давать, говоря, что медная проволока на деревьях не растет и что эти физики за спиной у алхимиков вечно всякие гадости про них болтают, так что пусть не то что на медную проволоку, но даже на клят свинячий от Алхимии губу не раскатывают. Во-вторых, часть лаборантов из Отдела Магенетики в ультимативной форме заявили, что они отказываются входить в Виварий до тех пор, пока там кусачих насекомых не выведут. Хотя на первый взгляд это заявление могло показаться тривиальной жалобой ничтожных нытиков и профанов, Аминазину пришлось принять его всерьез, ибо упомянутые кусачие насекомые были также результатом трудов Отдела Магенетики. Некоторые из них достигали полутора метров в длину, имели соразмерные зубы и в случае неосторожного обращения запросто могли руку отхватить.
      * Имеется в виду программа скрещивания "золотого козла" с браннанским дойным слоном. Аминазин надеялся получить слона с золотой шерстью, но получили они вместо этого от дойного козла молока.
      Однако самая серьезная и тревожная жалоба поступила от делегации ученых, которые решили озвучить свое недовольство в связи с проведением экспериментов на живых и разумных существах. Поскольку научные экспедиции оказались еще успешней, чем ожидалось, клетки для экспериментальных животных были теперь полны людей, орков и даже случайных эльфов. Аминазин издал общий приказ для всех отделов, вовлеченных в приоритетные проекты, в котором потребовал всячески позаботиться о том, чтобы все эффекты воздействия их проектов на разумные существа были в полной мере изучены. Другими словами, захваченные в плен орки и люди оказались доступны для экспериментов. В глазах Аминазина и его непосредственного окружения это была логическая необходимость. Приоритетные проекты финансировались покровителями, которые были заинтересованы в использовании полученных результатов в сфере войны и производства оружия, а поскольку оружие вообще-то предполагается применять к разумным существам, имело смысл проводить эксперименты именно на таких объектах, а не на лабораторных животных. Однако поразительное число гномских ученых считали это в корне неверным и без конца жонглировали такими словечками, как "этика" и "мораль". Аминазин, который всегда полагал, что мораль - это вид вредного грибка, испытывал колоссальные сложности даже с простым пониманием их недовольства, не говоря уж о какой-то солидарности с ним.
      Устало распахнув дверь своего нового кабинета, директор доплелся до стола, отмечая, что за время его отсутствия кто-то сгрузил в корзину для входящпх бумаг еще одну толстую пачку документов. Он подтянул к себе самый верхний и увидел, что это запрос Отдела Медикаментов на новую кофеварку, мотивированный тем, что Машины и Механизмы забрали у них старую и наотрез отказываются возвращать.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20