После получасового шатания по коридорам и лестницам они решили остановиться на отдых и с облегчением поставили гроб Уфмира на удобный выступ. К несчастью это оказался подоконник третьего этажа. Живописно соскользнув с подоконника, гроб вместе с лежащим в нем Уфмиром стремительно понесся к земле и, всей своей тяжестью обрушившись прямо на голову Лазло Похотливого, правителя Дур-Имара, мигом его прикончил.
      Поскольку Лазло совершенно определенно был самым ненавистным правителем, какого город когда-либо знал, граждане пришли в полный восторг, и разразившееся экспромтом торжество длилось весь день. С тех пор память Уфмира чтили в городе в праздник святого Уфмира, когда в его честь местные жители выливали ярко раскрашенные ведра свернувшегося майонеза на головы всех встреченных ими незнакомцев.

* * *

      Несмотря на жесткие инструкции Тарла, их с Ронаном еще трижды поприветствовали по пути к таверне, где они договорились встретиться с Бьюэлем. Каждый из трех жителей Дур-Имара желал им счастливого праздника, бросал взгляд на Ронана и опорожнял свое ведро над головой Тарла. Положа руку на сердце, Тарл не мог винить их за то, что они выбирают его, а не здоровенного воина. Однако даже несмотря на это, к тому времени, как они добрались до таверны, Тарл пришел в такое скверное настроение, что первый, кто отважился бы с ним заговорить, скорее всего получил бы собственной кружкой пива по голове.
      Хотя Бьюэль заверил Ронана, что собрание соберет много народу и продлится все утро, рядом с ним сидели всего двое, эльф и человек. По их лицам можно было сказать, что собрание особого успеха не имело, однако едва Ронан с Тарлом вошли, как Бьюэль с радостным криком вскочил.
      – Ронан! Я так рад, что вы пришли! – воскликнул он. – Вот мои славные друзья, Мегафал и Парворис. Эльф с человеком улыбнулись и кивнули, а Бьюэль крикнул хозяину таверны: – Дронго, всем выпивку, а вот этому нашему другу – майонезную щетку. – Он ухмыльнулся Тарлу. – Вижу, вы присоединились к нашим торжествам.
      Тарл открыл было рот, собираясь изрыгнуть откровенно непечатный ответ, однако Ронан торопливо вмешался.
      – Как проходит собрание? – спросил он. – И что я могу вам посоветовать?
      Лицо эльфа снова погрустнело, и он устало покачал головой.
      – У нас в Дур-Имаре серьезная проблема, – сказал он. – Но горожане ее напрочь игнорируют. Они просто головы в песок прячут. Но что-то обязательно надо предпринять. Видите ли, дело тут вот в чем…
      С незапамятных времен, рассказал им Бьюэль, в системе пещер высоко в горах к северо-западу от Дур-Имара жил дракон Филеказан. Поначалу его частые визиты в город никаких проблем не вызывали. Дракон этот был не очень крупным, всего метров шесть в длину. И он был молод и дружелюбен. По сути, дракон представлял собой определенное благо для города, ибо туристы целыми стаями слетались на него посмотреть, что приносило городу немалый доход. Однако в последнее время, когда он повзрослел, все изменилось.
      Теперь дракон прилетал в город примерно раз в месяц всего на одну ночь. Он навещал несколько таверн или винных баров, а затем улетал домой. Беда заключалась в том, что Филеказан не только был сказочно богат, как и у всех драконов, в его логове были припрятаны несметные сокровища, но также ослепительно красив и невероятно обаятелен. В результате вокруг него всегда толклись молодые горожанки, и всякий раз, как дракон улетал, он забирал с собой одну из самых прелестных. И никто ее больше не видел.
      – Нам никогда не удавалось выяснить, что происходит с этими девушками, – объяснил Бьюэль. – Живут ли они все в пещерах, составляя счастливую компанию для драконовских групповушек? Или он их использует и выбрасывает, чтобы они бродили по миру, кляня свой позор? Живы они хотя бы или нет? Когда он последний раз сюда прилетал, я встретился с ним лицом к лицу, но он ушел от ответа. Должен вам сказать, он совершенно очарователен, и все же есть в нем какое-то беспутство, и я ему не доверяю. Это прискорбная убыль наших горожанок должна прекратиться! Но когда мы пытаемся убедить наших граждан, что дракон должен быть отлучен от города, они даже слушать не хотят. Их больше интересуют деньги, которые он приносит, чем безопасность наших сестер. Но что нам делать? Вот вы человек действия. Посоветуйте нам!
      Эльф и двое его друзей глядели на Ронана с чем-то сродни преклонения перед героем в глазах, и он вдруг понял, что испытывает жуткую неловкость. Откашлявшись, он что было сил постарался изобразить на лице нешуточную свирепость.
      – Если дракон наносит этим девушкам вред, значит, он причастен ко Злу и заслуживает смерти.
      – Но как нам его найти? И что, если он никакого вреда им не наносит?
      – Э-э… гм… – Ронан опять столкнулся с моральной дилеммой. Хорошие парни не убивают драконов, способных представить абсолютно разумные оправдания. Прежде чем ты начнешь рубить им головы, тебе требуется доказательство, что никаких добрых намерений у них не имелось.
      Тарлу наконец-то удалось счистить с одежды большую часть прогорклого майонеза, и теперь он с удовольствием наблюдал за терзаниями Ронана. В конце концов он решил протянуть ему руку помощи.
      – Проще пареной репы, – вмешался Тарл. – Вы хотите узнать, что там дракон в своем логове замышляет? Просто отправляйтесь туда. Если с девушками все в порядке, вы их там найдете. Если их там нет, быть может вам удастся какую-то улику найти, и вы всегда сможете сидеть там и отказываться трогаться с места, пока он не смоет с себя обвинения. Очень просто.
      Судя по его лицу, предложение открыто выступить против дракона в его собственном логове показалось Бьюэлю непривлекательным, и тут Ронан не мог ему не посочувствовать.
      – Это хороший совет, – сказал он. – Я бы с тобой пошел, но у меня своя миссия, и время поджимает. Сегодня же я должен покинуть Дур-Имар и искать дорогу в Камот… – Он сделал паузу, когда Бьюэль взволнованно на него посмотрел.
      – В Камот? – повторил эльф. – В древний подземный город гномов? Но я знаю туда дорогу! Пятнадцать лет тому назад я ходил с моим отцом, когда он взялся быть проводником для группы гномов, которые хотели вновь заселить свою историческую родину. Их вел Пектин из Чуч-Хевена. Южный вход всего в двух часах езды отсюда.
      Ронан начал говорить о том, как бы он был благодарен и все такое прочее, но взволнованный эльф не стал его слушать и продолжал.
      – И тогда вы, безусловно, смогли бы нам помочь. Ведь в тех самых пещерах, где находится вход в Камот, как раз и живет дракон! Вы сможете показать нам, как следует обойтись с Филеказаном, а затем последуете по пути вашего поиска. Встретимся у дома моего отца в полдень. Парворис, Мегафал, идемте, нам еще многое предстоит сделать, чтобы поспеть вовремя.
      Бьюэль вскочил и несколько раз с большим воодушевлением потряс Ронану руку, а затем, снова и снова его благодаря, в сопровождении своих друзей поспешил наружу.
      Ронан уставился им вслед, смутно чувствуя, что его облапошили. Впрочем, дракон не должен был стать такой уж проблемой, да и с курса своего поиска он бы не сбился.
      Тут он понял, что Тарл с неодобрением на него смотрит, и поднял руки, защищаясь от возможных упреков.
      – Ну ладно, ладно. За дракона извини. Но тут, по-моему, ничего страшного. И здесь в округе, похоже, уже нет тех, кто пытался бы нас убить. Из Дур-Имара нам наверняка удастся по-тихому выскользнуть. И мы опять в полной безопасности будем.
      Тарл не снизошел до ответа, а лишь глубоко вздохнул и возвел глаза к потолку. Оркские засады, двоедушные маги, психованные эльфийские короли, а теперь дракон-развратник. Пожалуй, это было некое очень странное и совсем новое значение слова «безопасность».

* * *

      Когда Некросу донесли о бегстве Ронана из замка лесных эльфов, он пришел в бешенство. В результате двое его людей оказались обезглавленными, а спальня разгромлена. И вот, пока Племя готовилось к марш-броску на запад, Некрос, скрестив ноги, сидел на останках своей кровати и мучительно пытался добиться от хрустального шара нормальной работы.
      – Так найди его! – понял он. Хрустальный шар зашипел, затрещал, и изображение ненадолго исчезло. Некрос крепко треснул по шару кулаком, и тот снова ожил. – Найди его, выследи и убей! Используй Бонапонере или Кальдиса, они в Дур-Имаре живут! – Тут шар громко зажужжал. В воздухе жутко завоняло чем-то горелым, а затем хрусталь померк. Изрыгнув проклятие, Некрос с размаху швырнул шар об стену и вышел из комнаты, помедлив только затем, чтобы срубить голову еще одному из своих людей.
      «Надо бы мне с этим завязывать, – думал он, спускаясь по лестнице. – А то еще парочка плохих новостей, и в Порт-Ред я один отправлюсь».

* * *

      Ронан и Бьюэль решительно шагали к Водным Воротам, а Тарл без энтузиазма плелся позади. К несчастью, шанса ускользнуть незамеченными они так и не получили. Бьюэль и два его друга организовали нечто вроде демонстрации. Множество молодых людей размахивали транспарантами, где было начертано что-то вроде «Спасем наших сестер!» или «Драконы! Вон из Дур-Имара!» К ним также присоединилось немало гуляк, предположивших, что это какая-то разновидность праздничного парада. Так что, хотя нельзя было сказать, что весь город устраивает им торжественные проводы, людей, радостно опорожнявших друг на друга ведра с белой гадостью, там было совсем немного. Несколько человек даже бросили на дорогу цветы. Все выглядело почти как прощание с героями.
      Тарл, однако, ничего этого не замечал. Вяло шевеля ногами в арьергарде, он не вынимал носа из «Руководства по магии для начинающих». И все его внимание было приковано исключительно к этой книжице. Он раскрыл ее час тому назад, желая хоть как-то отделаться от бабочек размером с дракона, вдруг поселившихся у него в животе, и так увлекся, что про все на свете забыл. Каких только заклинаний там не было! Заклинания для улучшения качества пива, заклинания для самозащиты, заклинания для гарантированной удачи за игорным столом, заклинания для привлечения к себе женщин… Короче, это руководство явно было написано в расчете на него! Тарл решил провести эксперимент.
      Возможность для этого появилась у Водных Ворот. Остальные уже вышли наружу и сели на борт похожей на лебедя эльфийской лодки, пришвартованной у причала. Когда Тарл направился следом, караульный грубо его оттолкнул.
      – А ты куда прешь? – рявкнул он Тарлу.
      – С ним все в порядке! – крикнул из лодки Бьюэль. – Он друг вот этого воина!
      – Чего? – переспросил караульный. – Вот этот шибздик? Этот грязный полуорк? – Затем, с неохотой опустив алебарду, он все же позволил Тарлу пройти.
      «Ладно, приятель, ты сам напросился!» – подумал Тарл. Заклинание Умеренного возмездия он помнил и без книжки, поскольку только что его прочитал. – «Пусть внутренности твои разжижатся, а кишки твои обратятся в воду!» – пробормотал Тарл и добавил к этому Слово Силы, приведенное в руководстве. Затем он с надеждой воззрился на караульного. А тот просто стоял с каменным лицом, устремив пустой взор в никуда.
      «Эх-ма, – разочарованно подумал Тарл, тоже садясь в лодку. – Вот тебе и клятская Сила!»
      Настроение Тарла резко бы улучшилось, узнай он о том, что караульный не просто так стоял с каменным лицом, устремив пустой взор в никуда. Веская причина такой позы заключалась в том, что кое-какая предельно паскудная история только что приключилась под его нижним бельем, и страж ворот размышлял о том, что устроит ему начальник караула, когда узнает, как он позорно обосрался на дежурстве.

* * *

      Первые этапы путешествия к логову дракона прошли достаточно гладко. Высадившись из лодки, путешественники нашли на прибрежной ферме уже приготовленных для них коней. Двигаясь на северо-запад по холмистой сельской местности, они разговаривали и пели. Для Бьюэля это было потрясающее приключение, и он с разинутым ртом слушал рассказы Ронана и Тарла о дальних краях, о днях, проведенных в погоне за плутоватыми троллями Северных гор, или о ночах самой настоящей игры со смертью в орквильских казино.
      К тому времени, как они оставили позади обработанные участки, Тарл пришел в редкостно хорошее настроение. Мало что радовало его больше благодарной публики. Он взялся учить своих спутников всем семнадцати куплетам песенки про Теллу, той самой, которую он голосил перед тем, как его извлекли из бочки, и три молодых голоса, слившиеся в непристойном хоре, эхом отражались от гор. Однако затем, когда тропа взобралась еще выше, и зеленая травка с прелестными дикими цветочками сменилась голыми, растрескавшимися скалами и разбросанными как попало валунами, голоса эти неуверенно стихли.
      Вскоре Тарл придержал коня, оглядывая раскинувшуюся позади панораму. Они уже забрались очень высоко, и хотя горы окружали их с трех сторон, к востоку земля расстилалась как скатерть. Дур-Имар казался муравьиным холмиком в середине тонкой полоски серебра, которой была река Имар. Дальше густел Лес Голубей, отделенный от более далекого Леса Снов полоской обработанных земель, через которую бежал Южный Большак. Тарл со вздохом повернулся и погнал своего коня вслед за остальными.
      Внезапно узкая тропа пошла в резкий подъем, а затем вывела всадников в неглубокую бесплодную долину, что тянулась с северо-востока на юго-запад. По долине была проложена древняя дорога, прямая как стрела. Дорога была заброшенная и растрескавшаяся, местами заросшая пучками травы паты,и все же мастерство и сноровка, вложенные в ее постройку, по-прежнему бросались в глаза.
      – Эта древняя дорога идет от Чуч-Хевена до Камота, – объяснил Бьюэль. – Теперь уже недалеко. – Но когда он попытался погнать своего коня дальше, тот зарылся копытами в землю и пугливо заржал.
      – Дракона чует, – догадался Ронан. Его конь нервно храпел и мотал мордой. – Лучше оставим их здесь, – предложил он и спешился.
      Они стреножили коней, оставив их без энтузиазма щипать клочки паты,и дальше отправились пешком. Хотя долина довольно резко пошла вверх, ровная поверхность дороги сильно облегчала ходьбу, и путники весело проводили время. Прошло менее получаса, прежде чем дорога обвела их вокруг горного отрога, и они оказались перед входом в пещеру дракона.
      Нетрудно было понять, что некогда эти ворота вели в какой-то грандиозный подземный город. Громадную арку украшала роскошная резьба, в центре которой располагались стилизованные очертания четырех орудий гнома: молота, топора, долота и тесла. Все это было выложено темным и светлым мрамором, что блестел под дневным солнцем. По бокам прохода прямо в скале были высечены колоссальные, размером с человека петли, но от ворот не осталось и следа. Они были давным-давно разбиты на куски неким тайным заклинанием из арсенала черной магии – еще во время осады Камота. Теперь мрачная пасть пещеры была раскрыта в долину. Тонкая струйка дыма тянулась оттуда в небо, а небольшой ручеек струился вниз, увлажняя широкие, но изящные полукруглые ступени, что вели к дороге.
      Тарл с неприятным чувством оглядел массивный портал. Он вдруг понял, что кроме них в долине больше не видно и не слышно ни одного живого существа. Тишину нарушали только стук их шагов и журчание ручейка. Тарл повернулся к Бьюэлю.
      – А ты уверен, что этот дракон дружелюбный? – спросил он.
      Эльф, пусть и с некоторым сомнением, но кивнул. Ему, похоже, было не очень-то по себе. Только на Ронана окутавшая их атмосфера угрозы никак не повлияла.
      – Вперед! – скомандовал он. – Это всего лишь дракон! – И, быстро поднявшись по ступенькам воин смело шагнул в темноту, тогда как другие опасливо держались за его широкой спиной.

* * *

      Позади, на древней дороге, оставленных ими коней осматривала парочка довольно малоприятных личностей.
      – Эльф почти все свое снаряжение оставил, – сказала первая личность. – Похоже, вернуться думает. А двое других должны прямо через Камот направиться. Отлично! Так еще проще. Они даже не поймут, что с ними произошло. Идем, Кальдис.
      И с этими словами Бонапонере и Кальдис зашагали по дороге, преследуя Ронана и его друзей.

* * *

      Педель Дур-Имара по имени Жеррик просто обожал праздник святого Уфмира. Каждый год, едва занимался рассвет, он уже вышагивал по городу с ведром в руке и радостным предвкушением в сердце, высматривая чужестранцев. Хотя Жеррик вообще был человеком особенным. Всякий раз, как он оказывался рядом, трубки у курящих вдруг издавали хлопки или начинали испускать вонючий черный дым. Взрывались бомбы со зловонным газом, и люди садились на канцелярские кнопки. На новых рубашках загадочным образом появлялся чесоточный порошок, а на верх дверей оказывались водружены полные воды ведра. И всем, кто навещал отхожие места, приходилось самым тщательным образом их проверять. А Жеррик не сомневался, что у него замечательное чувство юмора и что люди его за это любят. К несчастью, все остальные точно знали, что он настоящая заноза в заднице и терпеть его не могли.
      Через пару часов после того, как Бьюэль и его новые друзья отбыли, Жеррик пристроился рядом с городскими воротами. В праздник святого Уфмира это было его любимое место, ибо там он мог первым заприметить входящих в город чужестранцев. В последние полчаса он от души наслаждался зрелищем того, как начальник караула на чем свет стоит разносил одного из своих подчиненных, который по какой-то причине наделал себе в штаны. Жеррика это просто заворожило. «Какой ловкий фокус, – подумал он, – если ты заставляешь кого-то в штаны наложить!» Жеррик как раз обдумывал пути и средства подобного фокуса, когда вдруг заметил, что один из других караульных с головой ушел в серьезный разговор с чужестранкой. С молодой женщиной лет двадцати! Просто удача! Жеррик обожал свои шуточки именно с молодыми женщинами разыгрывать. Особенно когда одежда соблазнительно прилипала к их стройным телам… Он во все глаза наблюдал, как чужестранка кивком поблагодарила караульного, а затем направилась вверх по холму как раз в его сторону. На ней была коричневая кожаная куртка и такие же кожаные гамаши; на поясе у нее висел меч, а на плечо был наброшен лук. Странное дело, но женщина как будто о чем-то разговаривала с нечесаным бурым ослом, который семенил рядом. Жеррик радостно подхватил свое ведро и двинулся им навстречу.
      – Ну хорошо, хорошо, – сказала Тусона ослу. – Ты прав, Котик. Они уже отбыли, и тут нам ничего не поделать. Так что мы немного перекусим, а потом последуем совету мага и направимся вниз по течению.
      – Прошу прощения! – раздался вдруг чей-то голос, и Тусона подняла взгляд. К ним приближался мужчина с ведром. Мужчина был бородат, довольно тучен, а на его физиономии сияла неприятная улыбка. – Правильно ли я думаю, что вы гостья нашего города? – спросил он.
      Тусона кивнула.
      – Ах, как славно! – ухмыльнулся мужчина и поднял ведро.
      – Одна капля этого дерьма – и ты труп, кореш! – проговорил осел. Жеррик замер, и по его физиономии расползлось крайнее изумление.
      – Вот это блеск! – восхищенно выдохнул он Тусоне. – Как вы это делаете? Чревовещание? Или это фальшивый осел? Да? Угадал? Это только шкура, а внутри кто-то сидит! – Он радостно протянул руку и принялся щупать морду и шею Котика.
      – Э-э… на вашем месте я бы этого не делала, – с некоторым равнодушием посоветовала Тусона. Какой-то безошибочный инстинкт подсказывал ей, что этот человек заслуживает того, что вот-вот получит.
      – Да, это фокус! – весело фыркнул Жеррик. Он еще немного пощупал и потыкал пальцем, а потом вдруг случайно заглянул ослу в глаза. На краткое мгновение кровь его застыла в жилах, а в следующий миг он уже отскочил, но слишком поздно! Осел бурой молнией метнулся вперед, зубы его клацнули – и Жеррик, дико визжа и прижав ладони к лицу, рухнул на колени. Кровь обильно лилась из остатков его носа. Осел помотал мордой и сплюнул откушенный предмет.
      – Тьфу! Давай-ка по-быстрому бар найдем, – сказал он Тусоне. – Мне лучше рот промыть. А то клят его знает, где этот нос побывал! – И, с довольным видом посмеиваясь, Котик засеменил вверх по холму, а Тусона за ним последовала.
      – Стража! – заверещал Жеррик Педель. – Стража!
      Один из караульных с мечом в руке прибежал от ворот.
      – Что такое? – спросил он.
      – Эти чужестранцы на меня напали, – простонал охваченный болью Педель. – Вот, смотри! – Он отнял ладони от лица и показал кровавую кашу на том месте, где был его нос.
      – Так тебе и надо, задрыга, – ухмыльнулся караульный и радостно побрел назад к своему посту.

* * *

      Трудно было что-то разглядеть в пещере дракона после яркого солнца снаружи. Ощупью пробравшись вперед шагов на пятьдесят, Ронан запалил пару факелов, которые они с собой прихватили, и отдал их Тарлу и Бьюэлю. В колеблющемся свете они выяснили, что находятся в широком коридоре с небольшими караульными помещениями, по обе стороны вырезанными в скале. Воин медленно повел их вперед. Еще через пятьдесят шагов стены внезапно разошлись, и они оказались в громадной пещере. В самом ее центре высился какой-то холм. Он двинулись вперед, отчаянно напрягая глаза, чтобы пронзить мрак, сгущавшийся вокруг факелов. Когда они приблизились к холму, темп совсем замедлился, и все разом охнули от изумления.
      Это была массивная груда сокровищ метров трех в вышину, настоящий клад золота и серебра, бриллиантов и прочих драгоценностей. Резные украшения и статуэтки из нефрита и янтаря лежали рядом с мечами, рукояти которых были украшены роскошной филигранью золота и платины, а клинки были инкрустированы изумрудами, рубинами и сапфирами. Короны, державы и скипетры давным-давно умерших королей и королев покоились в глубоких россыпях золотых монет всех стран мира. Броши, браслеты и диадемы, усеянные тысячами бриллиантов, вспыхивали и сверкали в свете факелов. Это было действительно несметное сокровище, богатство даже не короля, а целого мира. Даже легендарной растратчице Каэне Избалованной – эльфийской принцессе Бехана, потребовалось бы несколько недель, чтобы пустить по ветру все это изобилие.
      Кажется, целую вечность они простояли, завороженные этим чудесным зрелищем, а затем Тарл испустил медленный вздох, нагнулся и выдернул из груды небольшую статуэтку божества по имени Флак. Она была из чистого золота, с бриллиантовыми глазками и сапфировыми бородавками. Одна эта статуэтка могла обеспечить Тарла «эльфийским пенисом» на всю оставшуюся жизнь. Он просто разглядывал ее и прикидывал, играют ли драконы в карты, когда из тьмы вдруг донеслось тактичное покашливание. Тарл виновато отскочил и бросил статуэтку. Затем все трое повернулись и уставились во мрак по ту сторону света факелов.
      – Гости! Ах, как это замечательно! – произнес очень низкий и интеллигентный голос, а затем десятиметровый язык пламени метнулся в одну сторону пещеры, в другую – и два стенных факела стали быстро разгораться. Когда их пламя обрело обычную яркость, они омыли светом ту часть пещеры, где, очевидно, располагались жилые апартаменты дракона, Ронан с Тарлом впервые увидели Филеказана.
      Он элегантно полулежал на очень длинном кожаном канапе с гигантским бокалом мартини в одной лапе и книгой Джеффри Лучника в другой. Пол апартаментов был устлан роскошным ковром, у одной стены имелся бар, заставленный огромным количеством всевозможных бутылок. Напротив канапе аккуратной дугой было расставлено несколько человеческого размера кресел.
      – Прошу вас, будьте как дома! – протянул Филеказан, делая ленивый взмах лапой в сторону кресел. – Если желаете, налейте себе выпить. А когда почувствуете себя по-настоящему непринужденно, расскажите мне, что привело вас в мое скромное обиталище. – Дракон одарял гостей чарующей белозубой улыбкой и принялся изучать один тщательно наманикюренный коготь. У Ронана создалось совершенно определенное ощущение, что этот дракон, найди он подходящие по размеру шелковый халат и галстук, чувствовал бы себя в них как рыба в воде. Кроме того, имей он возможность носить тоненькие усики человека с сомнительной репутацией, он бы с радостью их носил.
      Ронан отважно шагнул вперед, однако Бьюэль последовал за ним довольно нерешительно и встал, с разинутым ртом глазея на дракона. Ронан пихнул его локтем, и молодой эльф с немалым усилием взял себя в руки.
      – Любезный Филеказан… – начал было он, но дракон тут же его прервал.
      – Пожалуйста, – попросил он, – зови меня просто Фил.
      – Тогда, любезный Фил, – продолжил Бьюэль. – Итак, мы пришли сюда по делу, которое я уже с тобой обсуждал. Несколько лет ты являешься в наш город и всякий раз возвращаешься в свое логово с одной из наших самых красивых женщин. И теперь мы, граждане Дур-Имара, озабочены их безопасностью. Так больше продолжаться не может!
      Дракон взглянул на него и удивленно приподнял золотую бровь.
      – Но дорогой мой… Бьюэль, не так ли? Позволь мне тебя заверить, что все эти молодые женщины сопровождали меня исключительно по собственной воле.
      – Да, конечно. Это мы хорошо знаем, – признал молодой эльф. – Но мы гораздо хуже знаем, что с ними происходило дальше. Они остались с тобой? Если да, то где они? А если они уходят, то куда они направляются?
      – Остаются со мной? Ах, мой дорогой друг, боюсь, я не из тех, кто женится! – улыбнулся дракон. Затем он поднял бокал и сделал изрядный глоток мартини. Ронан заметил, как подрагивает его лапа, и вдруг понял, что дракон сильно навеселе. – Да, действительно, – продолжил Филеказан, – порой молодая дама сопровождает меня сюда и принимает на ночь бокальчик спиртного, но на следующее утро она обязательно уходит. Все они всегда уходят.
      – Почему же тогда они не возвращаются в Дур-Имар?
      – Кто знает? – задумался дракон. – Может статься, после ночи со мной столь маленький городок, как ваш, теряет для них всякую привлекательность. Может статься, они обретают желание выйти в широкий мир, искать там восторгов, богатств, любовных романов. Может статься, они ощущают потребность прожить жизнь по полной…
      – Может статься, они уже не могут вернуться, – донесся вдруг из-за труды сокровищ глухой и печальный голос. – Может статься, жизнь для них просто кончается…
      Ронан и Бьюэль повернулись туда, где с поникшей головой и опущенными плечами стоял Тарл. Пока они расспрашивали дракона, он все шастал по периметру клада. Теперь он об этом пожалел. Тарл устало поднял факел, и свет упал на какую-то горку по ту сторону массивной груды. На скорбную кучку обугленных сероватых фрагментов. Это были человеческие кости, сломанные и обгорелые.
      Все трое гостей в ужасе их оглядели, а затем Бьюэль с горящими глазами повернулся к дракону.
      – Что это значит? – выпалил он. И прямо у них на глазах дракон обмяк на своем канапе. Его золотые чешуйки, казалось, потеряли свой блеск, крылья поникли как потрепанные кружевные портьеры, а лицевые мышцы обмякли, заставляя это лицо казаться совсем морщинистым и опухшим. Внезапно Филеказан предстал очень старым и усталым, а также до невозможности развратным. Вытекшая из уголка его глаза слеза упала в бокал.
      – Не могу я этого объяснить, – простонал он. – Началось все однажды вечером, несколько лет назад. Та прелестная молодая девушка пришла сюда вместе со мной. У нас была масса выпивки, и мы, как вы можете догадаться, страшно проголодались. Знаете, как это бывает. Она предложила слетать за пиццей, но я посмотрел на нее, такую молодую и красивую, и подумал: «Боги мои, так бы всю тебя и съел». И я всю ее съел. До последнего кусочка… Конечно, когда я на следующее утро проснулся и вспомнил, что натворил, я страшно перепугался! Месяцами я к городу даже близко не подлетал. Но затем в один прекрасный день я почувствовал, что отчаянно нуждаюсь в какой-то компании. Тогда я слетел вниз, немного выпил и закончил тем, что вернулся сюда в компании еще одной восхитительной молодой особы. А потом опять то же самое… И теперь я уже на это подсел! Я хотел, очень хотел завязать, но не смог! Настоящим подонком себя чувствую… – дракон умолк и глотнул еще мартини. Полились еще слезы, а могучая грудь начала судорожно вздыматься и опадать. Внезапно на лице Филеказана выразился откровенный ужас, он привстал и быстро прижал лапу ко рту.
      – Ну вот! – выдохнул он. – Икота! Берегись! – Однако никогда прежде не видавшие икающего дракона гости никаких уклонных маневров предпринимать не стали, а только в полном недоумении на него смотрели. На сколько мгновений Филеказан сидел на канапе в полной неподвижности, а затем испустил громовое «ик!» – и струя пламени, выстрелив из его рта, чуть не спалила Бьюэля.
      У дракона был униженный вид:
      – Мне очень жаль, – пробормотал он. – Ничего не могу поделать! Я же говорю – берегись!
      Вняв предупреждению, Ронан и Бьюэль бросились по сторонам в поисках укрытия, и тут Филеказан снова икнул. На сей раз, однако, дракон запрокинул голову, и язык пламени, выстрелив метров на десять вверх, спалил небольшую колонию летучих мышей, что свисали с потолка, переругиваясь друг с другом своим ультразвуком.
      Ронан быстро оглядел помещение, а затем, пока грудь дракона в третий раз сжималась, проскочил мимо него к стойке бара и схватил оттуда большой сифон с газированной водой. Когда дракон повернулся к нему с молчаливым извинением в грустных глазах и раскрыл пасть, чтобы в очередной раз икнуть, Ронан пустил туда мощную струю газировки. Икоту мигом подавил приступ жуткого кашля.
      В конце концов отчаянно брызгающий слюной дракон сумел восстановить дыхание.
      – Большое спасибо, – глуховато поблагодарил он Ронана. – Ты потушил мой огонь. Когда у меня такой приступ, только это и помогает. – Затем он повернулся к Бьюэлю. – Мне правда ужасно жаль. И я честно не могу ничего поделать. Это все потому, что мы, драконы, всегда живем в каменных пещерах за мили от всяких порядочных мест. Я хочу сказать, нельзя жить да поживать в чудном домике в центре городка, если всякий раз, как тебе случится рыгнуть, ты начисто испепеляешь дом своего соседа и сжигаешь еще неизвестно сколько.
      Филеказан одарил трех гостей грустной и очень жалобной улыбкой, однако Ронан смягчаться не собирался. Дракон совершенно очевидно убил нескольких невинных девушек, и хотя он был куда разговорчивей и любезней обычного плохого парня, в амбарной книге Ронана это определенно наносило его в графу Зла. Ронан вытащил меч, одолженный ему отцом Бьюэля, и подступил вплотную к преступнику.