Глава 3

ЦВЕТЫ ШЕЙЛЫ ФЕН

Ван Горн медленно шел по улице, направляясь к вилле, где поселилась Шейла Фен. Все романтические напоминания о времени, когда на этом маленьком острове, затерявшемся в океане, властвовали туземцы, исчезли бесследно. Ван Горн должен был признаться, что улица очень напоминала улицы Голливуда, если бы не покров пряной тропической ночи: та же бесконечная вереница автомобилей, асфальт и дуговые фонари.

У исполинского фигового дерева актер свернул на посыпанную гравием дорожку. Дверь ему открыл Джессуп.

— О, мистер ван Горн, — почтительно проговорил он. — Очень рад видеть вас.

— Как вы поживаете?

— Благодарю вас, сэр, надеюсь, вы остались довольны пребыванием на Таити?

Ван Горн отбросил соломенную шляпу, в которой он проделал путь к Шейле, и надел отливающий блеском шелковый цилиндр.

— Таити во многом напоминает Голливуд, — заметил он с улыбкой.

Джессуп позволил себе скромно улыбнуться. Ван Горн прошел в гостиную.

— Неужели никого еще нет? — удивился он. — Я оказался пунктуальней всех?

— О, нет, мистер ван Горн, — ответил последовавший за ним слуга. — Кое-кто из гостей отправился купаться, а остальные на берегу.

— Ну что же, я подожду их здесь.

— Как вам будет угодно, сэр.

Ван Горн огляделся.

— Что такое? Нет коктейлей?

— Произошла досадная заминка, сэр. Поставщик спиртных напитков только что явился, и я как раз занимался приготовлением коктейлей, когда вы позвонили.

Ван Горн подошел к стеклянной двери, ведущей на террасу.

— Скажите, что это там? — спросил он, указывая Джессупу на видневшийся вдали огонек.

— Это павильон, сэр, нечто вроде закрытой беседки. Должно быть, там кто-нибудь из гостей.

Ван Горн вышел в сад и побрел к павильону. Внезапно со стороны моря, перекрывая шум прибоя, зазвучали голоса, и актер, не зная, какое ему избрать направление, в нерешительности остановился.

Джессуп тем временем вернулся в столовую, где ожидал старый сгорбленный китаец.

— Милый мой Ву-Кио-Чинг, — сказал слуга, — повару полагается оставаться на кухне.

Старый китаец не обратил на его слова никакого внимания.

— Когда будут садиться за стол? — осведомился он.

— В половине девятого, — церемонно ответил Джессуп. — Возможно, мы немного запоздаем.

Ву-Кио-Чинг пожал плечами.

— Что за дом? Кушанье скоро будет готово. Кушанье готово, гости не готовы, кушанье не годится! — и, направляясь к двери, что-то забормотал по-китайски.

Первым в дом вернулся Вильки Баллоу.

— Нет ли у вас сигарет? — спросил он Джессупа. — А то мой портсигар пуст.

Джессуп предложил Баллоу сигареты и тот, закурив, опустился в кресло.

Вернувшись через четверть часа в комнату, он застал Баллоу в той же позе.

— Я всегда полагал, что китайцы — терпеливый народ, — заметил Джессуп.

— Так оно и есть.

— Но наш повар ни в какой степени не соответствует моему представлению о китайцах, — вздохнул Джессуп. — Он беспрестанно напоминает о том, что еда остывает. Придется созывать гостей.

Взяв гонг, он удалился. Вскоре в отдалении послышались мелодичные удары. Баллоу закурил новую сигарету.

Джессуп вернулся с ван Горном и Ритой Баллоу.

— Почему ты не остался, Вильки? — спросила она мужа. — Я услышала самые интересные сплетни Голливуда.

— Они меня не интересуют, — проворчал Баллоу.

— Бедный Вильки, — улыбнулась Рита. — Уже пора ложиться спать, а ему еще не дали поесть. Утешься, осталось недолго ждать.

Запыхавшись, вбежала Диана Диксон.

— Должно быть, уже страшно поздно, — воскликнула она, — но эти лунные ночи на берегу океана так прекрасны! О, коктейль! Великолепная идея!

Она приняла из рук Джессупа стакан. Остальные последовали ее примеру.

— За здоровье нашей хозяйки! — провозгласил ван Горн.

— Но где же Шейла? — осведомилась Рита.

— Шейла, должно быть, притаилась где-нибудь и выжидает подходящего момента, чтобы выйти на сцену, — насмешливо ответил ван Горн. — Одно из двух: или она выедет к нам на белом коне, или же слетит с неба в раковине. Эффектный выход для нее — все.

Вбежали веселые, раскрасневшиеся Юлия и Джим.

— Добрый вечер, мистер ван Горн. Больше никто не пришел? А где Вал Мартино, Джейнс, Тарневеро?

— Тарневеро будет здесь? — нахмурился ван Горн.

В саду послышалось треньканье гавайских гитар и тихое пение.

Юлия восторженно прошептала:

— Серенада для Шейлы! Разве это не великолепно? Она будет тронута…

Девушка подбежала к двери. Перед домом стояла группа девушек с огромными букетами цветов.

Маленькая японочка выступила вперед и сказала:

— Мы хотели бы видеть Шейлу Фен.

— Да, разумеется. Прошу вас, подождите немного, я схожу за ней. Быть может, вы споете «Сказку Таити»? Это любимая песня мисс Фен.

Вернувшись в гостиную, Юлия обратилась к Джиму:

— Пойдемте в сад. Шейла, должно быть, в павильоне.

— Всегда готов следовать за вами.

— Более эффектного выхода для Шейлы невозможно и придумать. Серенада восторженных почитательниц — она будет очень рада.

Из сада послышалась нежная мелодия любовной песни.

— Поспешим, — бросила Юлия, — я хочу разыскать Шейлу, прежде чем они кончат петь.

Они вбежали по ступенькам, которые вели в павильон, и Джим отворил дверь. Замерев на мгновение на пороге, он резко повернулся к девушке и приказал:

— Ради Бога, ни шагу дальше!

— Почему? Что случилось? — удивленно спросила Юлия.

— Возвращайтесь назад.

Но Юлия не послушалась и, обеспокоенная его тоном, вбежала в павильон. Ее испуганный вопль заглушил звучание гитар.

На полу рядом с креслом лежала Шейла. Она была мертва. Кинжал поразил ее в сердце, и вечерний туалет цвета слоновой кости был обагрен кровью.

Юлия опустилась на колени перед мертвой подругой. Джим приблизился к потрясенной девушке и увлек ее к двери.

— Пойдем. Мы ничем не можем помочь ей.

— Но кто… кто? — лепетала Юлия сквозь слезы.

В замочной скважине торчал ключ. Джим запер дверь и опустил ключ в карман.

Словно оглушенные ужасным происшествием, они побрели к дому. На террасе их поджидал ван Горн.

— Нашли Шейлу? — спросил он. — Выход задуман блестяще — лучшей декорации и окружения не придумаешь.

Взглянув на Юлию, актер замолчал.

— Что случилось?

Джим обвел глазами гостиную. Джессуп собирал на поднос опорожненные стаканы… В саду замер последний нежный аккорд гавайских гитар.

— Шейла Фен убита… в павильоне, — тихо сказал он.

Поднос с грохотом упал на пол.

— Прошу прощения, — машинально прошептал Джессуп.

В саду снова зазвучала музыка. Джим ринулся к двери.

— Перестаньте! — воскликнул он. — Мисс Фен не может выйти к вам, она нездорова…

— Как жаль, — ответила маленькая японочка. — Прошу вас, сэр, передайте ей эти цветы.

И девушка вручила Джиму букеты. Неверными шагами он вернулся в гостиную.

— Цветы, — пробормотал молодой человек. — Цветы для Шейлы Фен…

Глава 4

ЧЕРНЫЙ ВЕРБЛЮД СМЕРТИ

Чарли Чан, храня невозмутимое спокойствие, воздавал должное роскошному угощению. Пора речей еще не пришла, и поэтому ничто не нарушало его покоя.

Инспектор уже собирался отведать рыбы, которая так соблазнительно белела перед ним на блюде, когда к нему подошел метрдотель.

— Вас срочно требуют к телефону, сэр.

Направляясь по длинному коридору к телефону, Чан испытывал легкое недовольство. Охотнее всего он вел бы спокойную, размеренную жизнь обывателя и временами просто ненавидел свою работу. Кому он опять понадобился? Что ожидать от этого звонка? С этой мыслью он вошел в телефонную будку и плотно прикрыл дверь.

До его слуха донесся взволнованный голос:

— Хэлло, Чарли, говорит Джим Бредшоу. Мне сказал ван Горн, что я могу застать вас здесь.

— Что же привело вас в такое волнение?

Бредшоу в нескольких словах рассказал об ужасном происшествии. Чан, не прерывая, выслушал его и пробурчал недовольно:

— Я сейчас буду. Позаботьтесь о том, чтобы никто ни к чему не прикасался.

Чан повесил трубку, вызвал полисмена и отдал ему несколько распоряжений, затем, вытирая платком вспотевший лоб, направился к выходу. Здесь он столкнулся с Тарневеро.

— Инспектор, вы уже поужинали?

— Не совсем, — ответил Чан. — Но меня призывает дело необычайной важности. Давно не случалось мне сталкиваться со столь значительным делом.

— Вот как, — рассеянно заметил Тарневеро.

Чан покосился на него. Никогда не следует упускать случаи сделать определенные выводы:

— Только что, — с расстановкой произнес он, — обнаружен труп Шейлы Фен.

В течение последующих часов Чан пытался разгадать выражение, мелькнувшее на лице Тарневеро в этот миг.

— Шейла! — воскликнул он. — О Боже!

— Должно быть, вы как раз направлялись к ней?

— Да… то есть… я…

— Не угодно ли вам проводить меня? Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

К беседовавшим подошел Вал Мартино.

— Тарневеро, вы пойдете со мной на пляж?

Тот в нескольких словах сообщил ему о случившемся.

— Какой ужас! — вырвалось у режиссера — Полгода отчаянной работы! Фильм погиб! Кто теперь сможет заменить Шейлу и довести роль до конца?

— Черт возьми! — крикнул Тарневеро. — Шейлы больше нет в живых, а вы толкуете о своих делах!

— Мне очень жаль ее, но в кинематографии царит тот же закон, что и в театре: что бы ни случилось, спектакль должен продолжаться.

— Где Джейнс? — внезапно спросил Тарневеро.

— Он ушел из отеля. Если бы вы видели, в каком он был состоянии! Он ни за что не хотел вернуться к Шейле. Думаю, его следует разыскать.

— Да, да, — поспешно кивнул инспектор. — Я хотел бы поговорить с ним. Пойдемте, мистер Тарневеро, нам следует поспешить.

Чан повел Тарневеро к своей машине.

— Мой автомобиль не особенно элегантен, — заметил он, — но все же способен передвигаться.

Тарневеро опустился на сиденье, и Чан включил зажигание.

— Бедная Шейла, — пробормотал Тарневеро. — Я все еще не могу себе представить…

Чарли пожал плечами.

— Быть может, вам известна восточная поговорка: смерть — черный верблюд, неожиданно останавливающийся перед каждым домом. Несколько раньше или позже — какая разница?

— Да, вы правы. Но доля вины лежит на мне. Чем больше я размышляю над этим, тем больше убеждаюсь, что повинен во многом.

— То, что вы говорите, очень интересно. Не соблаговолите ли объяснить мне смысл ваших слов?

— Сегодня вечером, — вздохнул Тарневеро, — я сказал, что, вероятно, прибегну к вашей помощи, будучи уверен в благополучном исходе своего начинания. Попытаюсь кратко изложить вам, на чем основывалась моя уверенность. Шейла Фен вызвала меня сюда телеграммой. Мистер Джейнс сделал ей предложение, и она попросила у меня совета. Она моя давняя клиентка, и довольно часто обращалась ко мне за советами. Так вот, Шейла любила Джейнса и готова была выйти за него замуж, но было нечто, что могло в будущем омрачить ее семейное счастье. Шейла боялась, что когда-либо откроется ужасная тайна, вот уже три года тяготившая ее.

— Что это за тайна? — спросил Чан.

— Сегодня утром вы говорили о Денни Майо, найденном три года назад мертвым в своем доме. Убийство осталось нераскрытым, и только Шейла Фен знала, кто убил Денни Майо. Как раз в вечер убийства она навестила его. Услышав звонок, она спряталась в соседней комнате и оказалась свидетельницей всего происшедшего. Сегодня утром она призналась мне в этом и сказала, что убийца в настоящее время находится в Гонолулу.

Инспектор оживился.

— Она назвала вам имя?

Тарневеро покачал головой.

— Увы, нет. Шейла не захотела назвать его, а я не счел возможным настаивать. Причины, побудившие ее молчать об этом в течение трех лет, понятны: она опасалась за свою репутацию и карьеру. И так как в любой момент тайна ее могла раскрыться, Шейла не решалась выйти замуж за человека, которого действительно любила. Она боялась вовлечь его в скандал.

Чан подъехал к дорожке, ведущей к вилле, но не спешил выходить из машины.

— И вы, конечно, постарались укрепить ее в этом решении?

— Конечно. Прежде всего я посоветовал освободиться от тяготевшей над ней тайны. Я заверил Шейлу, что если она назовет имя убийцы, никто не поставит ей в вину ее долгое молчание. Разве я был не прав?

— Вы были правы.

— Я предложил Шейле пока отклонить предложение Джейнса и выполнить свой долг. Если Аллан действительно любит ее, то он женится на ней и после всего, что должно произойти. А если любовь его окажется недостаточно сильной, то лучше всего будет порвать с ним.

Они вышли из машины и остановились у финикового дерева.

— А что если бы мисс Фен не согласилась отвергнуть предложение Джейнса? — спросил инспектор.

Тарневеро улыбнулся.

— Я не питал никакого интереса к Шейле, но считал, что эта тайна будет тяготить ее и ей необходимо снять с себя этот груз. Я настаивал на том, чтобы Шейла предала имя преступника гласности.

— И она согласилась с вами?

— Не вполне. Мысль об этом страшила Шейлу. Но она обещала все обдумать и принять определенное решение. «Напишите краткое объяснение и назовите имя убийцы, — посоветовал я, — и передайте сегодня вечером это письмо мне. Я сделаю все, чтобы облегчить ваше положение». Я был уверен в том, что она сделает так, как я посоветовал, иначе я не стал бы говорить вам об этом.

— А теперь, — сказал Чан, — убийца Денни Майо заставил ее навеки умолкнуть. Но откуда он узнал, что мисс Фен должна заговорить?

— На этот вопрос я не могу ответить, — пожал плечами Тарневеро. — У меня в комнате имеется балкон, но нас не могли подслушать. Это маловероятно. Быть может, Шейла говорила с убийцей и объявила ему, что не будет молчать. Это похоже на нее — она так импульсивна и неосторожна.

Мужчины приблизились к вилле.

— Надеюсь, что мои объяснения пригодятся вам. Теперь вам известны мотивы, и это облегчит ведение следствия. Я готов помогать вам, так как еще больше, чем вы, заинтересован в том, чтобы узнать, кто убил Шейлу.

— Буду очень рад, если вы поможете мне, — вежливо ответил Чан. — Ведь я уже сказал вам сегодня утром, что вы отличный детектив. Но я не предполагал, что нам так скоро придется работать вместе.

Джессуп открыл им дверь и провел в гостиную, где в полном молчании сидели супруги Баллоу и ван Горн.

Чан задумчиво оглядел присутствующих.

— Чарли, — сказал появившийся в дверях Джим, — павильон в саду, по дорожке направо… Я сейчас же, после того как обнаружил труп, запер павильон, — добавил он шепотом. — Вот ключ.

— Вы толковый парень, — кивнул инспектор. — Впрочем, в этом я никогда не сомневался. Я полагаю, вам ясно, господа, что никто не вправе покидать дом без моего разрешения. Мистер Тарневеро, попрошу вас сопровождать меня.

Они молча пересекли газон, залитый лунным светом. Чан первым приблизился к двери павильона. Тарневеро нерешительно следовал за ним.

Опустившись на колени перед трупом, Чан сказал:

— Я никогда раньше не видел мисс Фен, и все же испытываю чувство жалости. Черный верблюд смерти остановился сегодня у дома известной актрисы.

— Бедная Шейла, — прошептал Тарневеро. — Она так любила жизнь!

— Мы все любим ее, — вздохнул Чан. — Даже нищий не решается ступить на шаткие мостки, но все предопределено… До прибытия следственных властей нам придется оставить все в таком виде, как сейчас.

Он приподнял левую руку Шейлы.

— Смотрите! Браслет с часами сломан. По-видимому, она сопротивлялась.

Чан поднес часы к уху.

— Пружина лопнула. Стрелки показывают две минуты девятого. Таким образом, нам удалось без особых трудностей установить время совершения убийства.

— Две минуты девятого, — задумчиво повторил Тарневеро. — В это время Джейнс, Мартино, ван Горн, вы и я находились в холле отеля. Быть может, вы обратили внимание на то, что ван Горн взглянул на часы и, заметив, что уже восемь часов, собрался уходить?

— Да, — отозвался инспектор, — мы должны установить алиби ряда лиц.

Он указал на смятые орхидеи у окна.

— Вот еще одно доказательство того, что здесь происходила борьба.

— Все это напоминает сцену ревности, — нахмурившись, сказал Тарневеро.

Чан снова наклонился к трупу.

— Странно, — задумчиво произнес он, — цветы были приколоты булавкой, но булавки нет, она исчезла.

Он внимательно осмотрел пол и цветы.

— Да, булавка, которой были приколоты цветы, исчезла, — повторил Чан.

Его внимание привлек столик красного дерева. Достав из кармана лупу, он принялся внимательно разглядывать стекло на нем.

— Вот еще один след, — удовлетворенно сказал Чан. — На стекле свежие трещины.

Тарневеро взял лежавшую на столике сумочку и осмотрел ее содержимое.

— Ничего интересного, — разочарованно пробормотал он, — несколько долларов и мелочь. Я надеялся, что Шейла где-нибудь записала имя, которое хотела сообщить мне.

— На такую счастливую случайность мы не вправе надеяться, — вздохнул Чан. — Если при ней и находилось письмо для вас, то в настоящее время оно в руках убийцы. Нам предстоит долгий путь… Пошли, здесь больше нечего делать.

Выйдя из павильона, Чан запер дверь.

По пути к дому он мысленно перебирал имеющиеся факты. В две минуты девятого остановились часы. Сорваны с платья и брошены на пол орхидеи. Булавка, которой они были приколоты к платью, исчезла. На стекле столика свежие трещины. Что ж, для начала достаточно. В гостиной они увидели Вала Мартино и Джейнса. Аллан казался очень взволнованным.

К Тарневеро приблизился Джессуп и, наклонившись, шепнул:

— Прошу прощения, сэр, но из-за всех этих волнений я совсем забыл…

— О чем вы забыли?

— Забыл передать вам письмо, — и он вытащил из кармана продолговатый изящный конверт. — Мисс Фен попросила передать его вам, как только вы прибудете сюда.

Тарневеро протянул руку, чтобы взять конверт, но Чан опередил его.

— Очень сожалею, что принужден вмешаться, но в настоящее время здесь распоряжается полиция.

— Разумеется, сэр. — согласился Джессуп и удалился.

Чан размышлял. Неужели это правда? Неужели у него в руках находится ключ к разгадке убийства? Он обменялся с Тарневеро многозначительным взглядом и сделал шаг к настольной лампе, но в этот момент свет погас. Раздался глухой удар, возглас и звук падения грузного тела.

Со всех сторон послышались взволнованные голоса, просившие включить свет, и вслед за этим вспыхнули лампы в стенных канделябрах.

Чан медленно поднимался с пола.

— Говорят, что порой даже Юпитер спит, — сказал он, обращаясь к Тарневеро. — Я должен сознаться, что совершил большую оплошность.

Взглянув на крошечный обрывок конверта в руке, он добавил:

— По-видимому, большая часть этого письма отправилась путешествовать.

Глава 5

ЧЕЛОВЕК В ПЛАЩЕ

Некоторое время глаза инспектора были устремлены на обрывок письма. Да, его противник молниеносно быстр в своих решениях.

Чан попытался справиться со своими чувствами. Он знал, что гнев — это яд, разрушающий разум, а ведь в предстоящем поединке ему необходимо быть во всеоружии. «Тем лучше, — подумал инспектор, — тем будет слаще сознание победы. Преступник, убивший Денни Майо, а затем пожертвовавший жизнью Шейлы Фен для того, чтобы сохранить свою тайну, понесет заслуженную кару…»

Тарневеро насмешливо посмотрел на него.

— Я очень сожалею, но в настоящее время здесь распоряжается полиция, — подчеркивая каждое слово, сказал он.

Чан кивнул головой.

— Ваше замечание как нельзя более справедливо. Никогда ничего подобного в моей жизни не случалось. Но я даю вам слово, — и он обвел взглядом присутствующих, — что преступник жестоко поплатится. Я сегодня не в настроении подставлять под удар вторую щеку.

Вытащив из кармана носовой платок, инспектор поднес его к щеке. Пятнышко крови на полотне платка свидетельствовало о том, что на руке, нанесшей удар, было кольцо. Удар пришелся по правой щеке, значит, он был нанесен левой рукой. Ван Горн носил на левой руке широкое кольцо с печаткой. На левой руке Вильки Баллоу мерцал бриллиант. Инспектор посмотрел на руки остальных гостей, но ни Мартино, ни Джим Бредшоу, ни Тарневеро, ни Джейнс не носили колец.

Тарневеро поднял руки.

— Я попрошу вас начать с меня, — сказал он. — Полагаю, вам придется обыскать всех присутствующих.

Чан улыбнулся.

— Уж не настолько я бездарен. Я не допускаю мысли, что лицо, нанесшее мне удар, продолжает хранить письмо при себе.

Тарневеро опустил руки. Не было никакого сомнения в том, что он придавал письму очень большое значение и не был согласен с выводами Чана.