Майским утром из ворот иностранного посольства выехал приземистый автомобиль. Покружив по московским улицам, он остановился в Теплом переулке. Из автомашины выскользнул человек в плаще и кепи с чемоданом в руке. Оглянувшись по сторонам и никого не заметив, он быстро пересек тротуар и скрылся во дворе большого дома. Автомашина, высадившая незнакомца, набрав скорость, скрылась за поворотом, квартала.

      Через несколько минут из подъезда дома на улице Льва Толстого, параллельной Теплому переулку, вышел тот же мужчина, но теперь уже в темном костюме и зеленой велюровой шляпе. В руках у него был объемистый портфель. Внешний вид незнакомца не выделял его среди прохожих — обычный служащий, каких часто можно встретить на улицах любого города. Пройдя до Крымской площади, он спустился в метро и доехал до станции «Комсомольская». Взяв билет в пригородной кассе Ленинградского вокзала, человек с портфелем вышел на перрон и занял место в тамбуре вагона отходившего электропоезда.
      На станции Останкино в этот же вагон вошел высокий сухощавый мужчина в летнем коверкотовом пальто и серой шляпе. Нос его седлали темные очки в белой оправе. Вошедший остановился в тамбуре и осмотрел находившихся там пассажиров. Затем он снял очки и стал их тщательно протирать платком, вынутым из кармана пальто. Очки скрывали густые черные брови, сросшиеся на переносице, мало гармонировавшие с рыжими усами, торчащими щеткой под мясистым носом, и карие глаза, окруженные воспаленными веками.
      Человек с портфелем, внимательно наблюдавший за вошедшим, подошел к нему и обратился с вопросом:
      — Простите, гражданин, вы не скажете, когда поезд прибывает в Клин?
      — Право не в курсе… Я схожу в Поварово. С этими словами он опять надел очки и вошел в вагон.

* * *

      Вася Пятеркин, двадцатилетний комсомолец, работавший на механическом заводе в Москве, по случаю вербовки на стройки страны, получил двухнедельный отпуск. Отдохнуть он решил у матери в Солнечногорске. В этом городке Вася родился и вырос. Ему нравится солнечногорский лес и Сенежское озеро, а, кроме того, и это главное, там живет подруга его детства — Аня Снегирева. Она, как и Вася, окончив в Солнечногорске среднюю школу, пошла работать на завод и поступила на заочное отделение машиностроительного института. У Пятеркина с Аней старая дружба и общие взгляды на жизнь. Аня решила так же, как и он, завербоваться в комсомольскую бригаду строителей и выехать на Дальний Восток. Там у них начнется новая интересная жизнь.
      Устроившись в вагоне электрички у окна, Пятеркин смотрит на пробегающие мимо знакомые места.
      Вася заметил, как в вагон вошел и сел неподалеку против него мужчина с темными очками. Развернув номер «Советской России», он скрылся от взора Васи. Затем в вагоне появился человек с портфелем и сел рядом с читавшим газету. Поставив портфель на скамейку между собой и соседом, пассажир занял удобное положение, склонил голову на грудь и задремал.
      Когда поезд подходил к Химкам, человек с темными очками сложил газету, сунул ее в карман, взял портфель и вышел в тамбур.
      На глазах у Пятеркина произошла кража, а пострадавший продолжал мирно спать.
      Поезд остановился.
      «Что делать? — подумал Вася. — Вскочить, разбудить заснувшего?.. В это время вор может удрать… Закричать, привлечь на помощь пассажиров?..» Вася поднялся с места, бросился в тамбур и выскочил из вагона. Подозреваемый в краже с портфелем в руке спокойно стоял на перроне в десяти шагах от него. «Одет прилично… Солиден… На вора не похож… Пожалуй, лучше выслежу», — решил Пятеркин.
      Человек в темных очках обошел здание вокзала, повернул налево и пошел по улице. Не дойдя до канала, он свернул в переулок и, пройдя несколько домов, остановился у калитки. Прежде чем войти во двор, он оглянулся. В глубине двора в кустах черемухи и сирени приютился одноэтажный домик. Вася подождал, пока незнакомец не скрылся за дверью домика, и после этого поспешил в районное отделение милиции.

* * *

      Когда электропоезд тронулся и отошел от Химок, мужчина, продремавший свой портфель, встал, без видимого беспокойства постоял у окна и затем вышел в тамбур. В Подрезково он сошел, купил билет и первым встречным поездом возвратился в Москву.
      Почему незнакомец так безразлично отнесся к утрате портфеля и сошел в Подрезково, хотя интересовался, когда поезд прибывает на станцию Клин?
      Это произошло потому, что он и не собирался быть сегодня в Клину. Надо было передать большую сумму денег резиденту, что и сделал Миюз — сотрудник иностранного посольства, где официально он числился хозяйственником, но нередко выполнял и другие поручения. Надо было финансировать крупную операцию, разработанную разведывательным бюро, а передача денег обычным способом — посылкой через кордон агентов — дважды не имела успеха. Это задерживало проведение операции и требовало решительных мер, хотя бы и нарушающих дипломатические правила.

* * *

      Вася Пятеркин, сообщив в районное отделение милиции обстоятельства похищения портфеля и адрес, по которому следует разыскивать вора, уехал в Солнечногорск.
      В милиции, не доверяясь непроверенным фактам, воздержались от срочных мер по задержанию предполагаемого преступника. Личность подозреваемого была установлена — это был бухгалтер промартели Жалбинский. За ним стали вести наблюдение.

      Закончив рабочий день, инженер котлотурбинного завода Петров возвращался домой. Автомашина «ЗИМ», на которой он ехал, уже четыре раза останавливалась в пути. Шофер Сенин каждый раз выходил из кабинки, поднимал капот и возился с мотором. Он ворчал себе что-то под нос — этим выражая недовольство.

      — Мотор барахлит, карбюратор не годится, — обратился он к инженеру Петрову. — Завтра может и вовсе не дотянуть до завода.
      — А разве нельзя заменить карбюратор?
      — Запасного нет… Новый покупать — в Москву надо ехать, а сейчас поздно.
      — Так, что будем делать?
      — Дружок у меня есть, в милиции шофером работает. У него тоже «ЗИМ» и запчасти есть… К нему бы съездить — может поможет?..
      — Так в чем же дело?
      — Вот и я так думаю… Машину в гараж ставить не буду, а отвезу вас домой и поеду к дружку… К восьми утра буду как штык на месте…
      — Что ж, Сенин, действуй, — одобрительно ответил Петров. — Только учти — никаких фокусов… Понял? — тоном начальника добавил инженер.
      — Что вы, Борис Петрович… не беспокойтесь, — все будет в порядке, — ответил шофер.
      Остановив автомашину у дома инженера и попрощавшись с ним, Сенин еще раз осмотрел мотор, проверил заправку, постучал ключом по покрышкам скатов и, удовлетворенный этим беглым осмотром, сел в кабину.
      «ЗИМ» Сенина уже побывал в заводском ремонте, но еще имел большой запас хода. Мотор работал, как часы, и остановки по пути от завода до дома инженера были вызваны не порчей карбюратора, а желанием шофера получить машину в свое распоряжение на ночь. Необходимо было обтяпать одно дело, которое обещало хорошее денежное вознаграждение и, кроме того, могло избавить его от неприятностей. Дело задумал милиционер, задержавший его на Ленинградском шоссе месяц тому назад, когда Сенин, после выпивки с приятелями, поздно ночью отвозил случайную подругу куда-то за город. Милиционер заявил ему, что он, нарушая правила движения, задавил гражданина. Потом, высадив из машины спутницу Сенина, милиционер сел за руль, не доверяя управления пьяному шоферу, и отвел машину к какому-то дому у шоссе. Где этот дом — Сенин не помнит. Там милиционер составил протокол и заставил его расписаться… Сенин был не трезв, но помнит, что милиционер давал ему нашатырный спирт… Когда он протрезвел, милиционер еще раз прочитал ему протокол и сказал, что если документ попадет в прокуратуру, то дадут не менее двадцати пяти лет, а может быть и расстреляют. Сенин упрашивал «замять дело», и добился согласия при условии, что будет выручать автомашиной… Он тогда поздно возвратился домой, но о его ночном приключении никому не было известно.
      Сенину казалось, что он где-то уже видел этого милиционера до встречи с ним на Ленинградском шоссе. Как в тумане ему представлялась выпивка у товарища. Вспоминалось, что к приятелю тогда заходили мужчина с той женщиной, которую он потом отвозил на машине. Мужчина посидел немного за столом и ушел. Он был рыжий и лицом похож на милиционера: узкий подбородок, широкий лоб, оттопыренная нижняя губа и несимметрично длинный нос. Но нет — это был не милиционер… Тот был в бархатной блузе с галстуком… На голове у него была кепка…
      Сегодня днем, перед тем как Сенин выехал на завод за инженером, к нему в гараж зашел милиционер. Он предложил, вернее, приказал обеспечить его на ночь машиной. Милиционер указал, что машина должна быть подана к дому 14 улицы Металлистов поселка завода «Тормоз». Он обещал хорошо оплатить поездку и отдать протокол, подписанный Сениным, если он будет аккуратен в выполнении его требований сегодня ночью.
      Хотя до сознания Сенина начало доходить, что затевается какое-то темное дело, отказываться было поздно — надо было во что бы то ни стало получить злополучный протокол.
      Было около восьми часов вечера, когда он выехал по указанному адресу. Чтобы попасть в поселок завода «Тормоз», пришлось проехать по Москве. Солнце еще стояло высоко. Было жарко. Парило. Горизонт на западе заволокли черные тучи — предвестницы надвигавшихся дождя и грозы.
      Когда машина остановилась в заводском поселке на улице Металлистов, из-за угла дома номер 14 вышли двое и без приглашения заняли в ней места. Рядом с Сениным сел милиционер, а на заднем сиденье расположился высокий худощавый человек с рыжими усиками и темными бровями.
      — Сейчас вези к заводу «Прожектор»! К одиннадцати часам надо быть там! — приказал милиционер.
      Пока Сенин вел машину, его пассажиры изредка перебрасывались короткими фразами.
      — Каминов, вы так и не сказали мне, из каких источников вам стало известно о том, что Антонов сегодня вечером выедет в Москву и ночью возвратится домой.
      — Но ведь я уже давно слежу за Антоновым… А сегодня мне помогла жена шофера профессора… Я позвонил к ней на квартиру по телефону и, представившись знакомым её мужа, спросил, будет ли он свободен сегодня вечером. Она ответила, что вечером ее муж повезет Антонова в Москву. Вызывают в Академию наук к девяти часам. Пробудет долго и вернется поздно ночью. Она мне рассказала, что профессор собирается выехать в Синеводск для изучения упавшего там метеорита… По-моему, здесь ошибки быть не может, — ответил милиционер.
      Когда «ЗИМ» Сенина выехал из Москвы, начался дождь.
      Автомашину остановили на пустынном участке шоссе не далеко от завода «Прожектор», в двадцати километрах от городской черты. По этому пути профессор Антонов, которым заинтересовались пассажиры Сенина, должен был возвращаться домой.
      Дождь усилился, началась гроза. По шоссе изредка спешили одинокие автомашины.

      Это уже не первая весенняя гроза — май на исходе. В Москве стоит типичная «Воробьиная ночь». Порывистый ветер, уплотняя струи проливного дождя, превращает их в водяные завесы, которые двигаются одна за другой, как волны во время шторма. Вдоль тротуаров мчатся бурливые мутные потоки. Молнии освещают эту мрачную картину непрерывными голубоватыми вспышками. Удары грома сливаются в общий гул, напоминая артиллерийскую канонаду. Два часа ночи. Столица спит. Только запоздавшие прохожие, закутавшись в плащи, прижимаются к стенам зданий и, опустив голову, спешат укрыться от разбушевавшейся стихии.
      По шоссе из Москвы торопливо, но как бы на ощупь, пробирается автомашина «Волга». Профессор Антонов спешит домой. Через два дня он должен вылететь с Внуковского аэродрома в Синеводск — новый курортный городок, расположенный на берегу Черного моря. Там предстоит возглавить ответственную экспедицию Академии наук. Позднее возвращение Антонова и объясняется затянувшимся совещанием по вопросам, связанным с предстоящими работами экспедиции.
      Антонов живет под Москвой, на территории научно-исследовательского института имени Д. И. Менделеева, где он возглавляет отдел изыскания новых месторождений радиоактивных веществ. Антонов из своих пятидесяти восьми лет более тридцати посвятил научной работе в этой области и достиг больших результатов. Месяц тому назад он возвратился из Забайкалья, где ему с помощью изобретенного им прибора — рентгенопеленгатора удалось обнаружить залежи нового радиоактивного вещества «байкалия». «Байкалий» по своим свойствам близок к урану, но для него не существует критической массы. Это даст возможность осуществить регулируемую цепную ядерную реакцию. «Байкалий» открывает новые возможности для развития атомной техники, предназначенной для мирных целей. Сложные двигатели с громоздкими атомными реакторами , имеющие чисто экспериментальное значение, с применением «байкалия» смогут быть заменены легкими, более мощными двигателями, которые найдут широкое практическое применение во всех видах транспорта и силовых установках и дадут возможность осуществить мечту человечества — совершать межпланетные перелеты.
      Вчера утром Антонов был вызван в Москву. В Академии наук ему сообщили, что два дня назад в Черное море, в 18–20 километрах от Синеводска, упал громадный метеорит. Вторжение космического тела в атмосферу Земли первоначально было отмечено Черноморской обсерваторией. Затем моряки и пассажиры парохода «Россия», совершавшего рейс из Батуми в Одессу, были свидетелями падения метеорита в море. Он упал в трех-четырех километрах от парохода, когда «Россия» находилась на траверсе Синеводска. Картина падения была необычайна. Болид, подобно ракете, оставлял за собой голубой, ярко светящийся, но быстро затухающий след. Скорость его движения была незначительной и у поверхности моря, по свидетельству бывших на пароходе летчиков, достигала не более 100–150 метров в секунду. Штурман «России» сообщил координаты падения метеорита в море.
      Вчера из Синеводска передали, что у рыбаков, ловивших рыбу в районе падения метеорита, отмечены признаки заболевания лучевой болезнью . Радиационная разведка установила в этом районе сравнительно высокий уровень радиации.
      Хотя в найденных до настоящего времени на поверхности земли метеоритах радиоактивных веществ и не обнаруживали, но возможность этого не исключена. Загадочны явления, рассказанные очевидцами о Тунгусском метеорите, упавшем у нас в Сибири в 1908 году. Этот метеорит взорвался над поверхностью земли, причем взрыв Тунгусского метеорита напоминал взрыв атомной или водородной бомбы. Тайга в районе его падения была подожжена и повалена в радиусе до десяти километров. Колебания земной поверхности, вызванные взрывом, были зафиксированы за тысячи километров. Местные жители говорили о странных болезнях, посетивших их край после этого события. Некоторые ученые предполагали, что Тунгусский метеорит содержал радиоактивные вещества и взорвался вследствие произошедшей цепной ядерной реакции взрывного характера, возникшей по неизвестным причинам.
      В Академии наук возникло предположение, что Синеводский метеорит содержит большое количество радиоактивного вещества, и было принято решение в кратчайший срок снарядить экспедицию для его изучения. Лучшей кандидатурой на пост руководителя экспедиции был признан профессор Антонов — опытный разведчик радиоактивных руд.
      Сейчас профессор Антонов торопится домой. Каждый час дорог ему — необходимо всесторонне подготовиться к предстоящей экспедиции. В состав экспедиционной группы он заочно включил своих лучших ассистентов — Остапенко и Кравцова, которых надо предупредить о непредвиденной командировке. Профессор решил взять с собой и дочь Галю — инженера-радиотехника, помощницу в конструировании рентгенопеленгатора. Галя работает на заводе в Ленинграде. Ей обещали отпуск в мае.
      — Соловьев, нельзя ли прибавить скорость… Что-то наша «Волга» сегодня ползет, как черепаха, — сказал он шоферу, беспокойно поглядывая на часы.
      — Нельзя, Михаил Алексеевич… Видите, как заливает переднее стекло — идем как в тумане… Ничего осталось двенадцать километров, — успокаивающе ответил шофер.
      В это время свет фар автомашины выхватил из дождевой завесы стоявшую на пути автомашину. Соловьев дал влево руля, чтобы объехать препятствие, но тут же затормозил… Впереди с поднятым вверх полосатым жезлом стоял милиционер. Блюститель порядка посмотрел на номер автомашины и подошел к кабине шофера.
      — Ваши права! — скомандовал он голосом заправского автоинспектора.
      Проверив документ, милиционер положил его в карман и сказал:
      — Вы со мной поедете в районное отделение милиции… Мне приказано вас задержать… А вам гражданин, — обратился он к Антонову, — придется поехать туда же для дачи свидетельских показаний… Переходите в мою машину!
      — Но в чем дело? Почему вы задерживаете нас? — возразил Антонов.
      — Ваш шофер при выезде из Москвы сбил прохожей и скрылся от постового милиционера.
      — Это выдумка! Мы ехали по пустынным улицам под проливным дождем и никого не встречали…
      — Это вы расскажете в отделении милиции… Не задерживайте, гражданин! — оборвал милиционер.
      — Вот мои документы! Проверьте их! — выкрикнул профессор, протягивая милиционеру руку со специальным удостоверением.
      — Мне не нужны ваши документы. Вы их предъявите начальнику милиции… А если не выполните мое требование добровольно, я вынужден буду применить силу!
      — Сержант! — крикнул милиционер в сторону своей автомашины.
      Но угроза милиционера — пересадить профессора в свою автомашину силой — выполнена не была. Сержант не отозвался, так как сильный удар грома заглушил призыв блюстителя порядка, а в то же время, шурша по мокрому асфальту шинами заторможенных колес, у «Волги» профессора Антонова остановился шестиместный «ЗИЛ». Одновременно раскрылись дверцы подъехавшей автомашины, и двое в форме офицеров, держа пистолеты наготове, подскочили к милиционеру.
      Милиционер побледнел. Его рука быстро опустилась к кобуре пистолета.
      — Поздно! Руки вверх! Вы арестованы! — повелительным голосом скомандовал один из офицеров и ловким приемом самбо обезоружил оторопевшего «милиционера».
      За машиной профессора Антонова раздался шум мотора.
      — Зимин, останься здесь! — выкрикнул на ходу офицер, обезоруживший «милиционера», стремительно вскакивая в свою автомашину. «ЗИЛ», с хода набирая скорость, устремился по шоссе за удиравшей автомашиной.
      Соловьев, получив от оставшегося офицера свои права и спросив разрешение ехать, захлопнул дверцу кабины. «Волга» тронулась, оставляя позади злополучное место.

      Большой портовый город давно проснулся. Ожили улицы. Гортанный говор толпы, автомобильные сигналы гул проходящих под мостовой поездов подземки и гудки пароходов в порту сливаются в своеобразную симфонию. Несмотря на то, что май в разгаре, — воздух насыщен влагой. От дыма многочисленных труб пароходов, фабрик и заводов над городом постоянно стелется большое серое облако. Лучи солнца, как бледные руки, ощупывая каркасы высотных зданий, безрезультатно пытаются проникнуть в колодцы грязных дворников и ущелья переулков рабочих кварталов.
      Комфортабельный автомобиль, выскочив из города, мчится по шоссе. Обгоняя другие автомашины, он частыми гудками сирены предупреждает их о своем праве и намерении возможно скорее достигнуть намеченной цели. У одной из вилл, расположенной в старинном парке, он плавно тормозит. Шофер, выскочив из машины, открывает дверку кабины и принимает почтительную позу перед толстой фигурой в военной форме, тяжело опустившей ногу на асфальт. Двое часовых, охраняющих вход в вестибюль, приветствуют прибывшего и уступают ему дорогу. У шефа иностранной разведки — генерала Дэка начался служебный день.
      Войдя к себе в кабинет, генерал опустился в обширное кожаное кресло, стоящее за громадным письменным столом, и закурил сигару. Что-то обдумывая, он стал нервно барабанить толстыми пальцами по крышки серебряного портсигара, покрытой золотыми монограммами.
      Генерал Дэк еще не стар — ему около пятидесяти лет. Но чревоугодие и любовь к крепким спиртным напиткам рано испортили его внешность. Лицо генерала Дэка хорошо гармонирует с его тучным телом, давно утратившим былую военную выправку. Одутловатые, обвисающие как у бульдога щеки, налитые кровью глаза, расположенные под опухшими веками, и рот с опущенными вниз уголками, придают лицу сходство с представителем собачьей породы.
      Если не обращать внимания на письменный стол и военно-стратегическую карту Европы, скрывающую одну из стен кабинета, трудно было бы установить назначение этой комнаты. Мягкая стильная мебель, пестрые восточные ковры, лишь местами не покрывающие паркетный пол, картины в массивных позолоченных рамах и большое количество фарфоровых и бронзовых безделушек, придают комнате скорее вид салона в особняке буржуа, но не служебного помещения.
      Однако деятельность генерала Дэка далеко не гармонирует с обстановкой комнаты. Нити многих загадочных преступлений, совершенных в самых различных уголках земного шара, приводят в эту комнату и скрываются за толстой броней сейфов, сейчас скрытых изящными портьерами в глубоких стенных нишах.
      Росчерком жирной руки, барабанящей по крышке портсигара, утверждались планы шантажа, провокаций, подлогов, вероломных убийств и диверсий. Из этого кабинета, как командарм с командного пункта, генерал Дэк управляет своей «армией». Многие тысячи шпионов и диверсантов составляют эту армию, оплетая густой сетью резидентур почти весь мир. Генерал Дэк пользуется большим авторитетом у своего правительства, так как является крупнейшим поставщиком тех сведений, на которых проверяется и меняет курс внешняя политика государства.
      Плохое настроение шефа разведки имеет основательные причины. Вчера, при очередном докладе, министр упрекнул его, что он недостаточно энергичен и настойчив в насаждении агентуры в России, что в СССР имеется слишком много «белых пятен», не контролируемых им. Министр указал на то, что до девяноста процентов всех провалов агентов падает на Россию, которая поглощает более половины бюджетных средств, отпускаемых государством на разведку.
      В заключение министр выразил удивление, что по делу профессора Антонова до сих пор не достигнуто никакого успеха и поставил задачу собрать подробные сведения о «байкалие», подчеркнув особую важность этого нового вида стратегического сырья.
      Дэк поставил задачу начальнику русского отдела — похитить профессора Антонова. Резидент из Москвы донес, что похищение будет проведено на днях… Дэк не уверен в успехе операции. Кроме того, ему стало известно о синеводском метеорите и подготовке экспедиции, возглавляемой профессором Антоновым. Предупредить похищение Антонова в Москве уже поздно, а Синеводск более удобен для проведения намеченной операции. Сознание этого еще более омрачило генерала. Мясистое лицо, обычно спокойное и уверенное, приняло болезненный, растерянный вид. Рука оторвалась от портсигара и опустилась на кнопку сигнала. Дверь в кабинет открылась.
      — Полковника Рой с делом 24-Р, — лаконично произнес генерал.
      Услужливая фигура секретаря бесшумно исчезла за портьерой.
      Грузно поднявшись из-за стола, генерал подошел к карте. Взгляд его остановился на Москве. Не одну тысячу раз, за время работы в разведке, Дэку приходилось останавливать свой взор на этом маленьком кружке. От него как артерии от сердца, расходятся железнодорожные магистрали во все концы страны, ненавистной повелителям генерала, мечтающим о мировом господстве. Сколько хитроумных планов операций намечалось провести в недоступной русской столице и сколько неприятностей пришлось пережить из-за их провалов… И вот теперь, когда успех операции, казалось бы, гарантирован, Дэк ему не рад. Возможность успеха тревожит Дэка. От профессора можно ничего не добиться, а тут такой случай с синеводской экспедицией, где можно овладеть и секретным рентгенопеленгатором Антонова, да и его изобретателем.
      Робкое «разрешите?» прервало размышления генерала. В кабинет вошел высокий, сухощавый полковник Рой — начальник русского отдела.
      — Что с вами, полковник? Я не узнаю вас! — воскликнул Дэк, впиваясь взглядом в его бледное, растерянное лицо.
      — Опять неудача, господин генерал… — дрожащим голосом ответил Рой и, не ожидая вторичного вопроса шефа, добавил:
      — Номер 24-Р провалился… Мосли донес, что Каминов схвачен чекистами при попытке похитить профессора Антонова. Шофер такси задержан, а Мосли удалось скрыться от преследователей…
      Лицо шефа оживилось.
      — Ха! ха? ха! Вы уверены, полковник, что операция провалилась и что Мосли ее не повторит?
      Отыскивая в смехе шефа нотки иронии, полковник Рой растерянно изучал его лицо. Ожидая за смехом Дэка взрыв гнева, Рой старался вернуть утраченное самообладание.
      — Что вы смотрите на меня как на сумасшедшего?.. Вы, Рой, принесли мне радостную весть! — продолжая смеяться, сказал Дэк.
      — Я не понимаю вас, господин генерал… Номер 24-Р «Каминов» — Рубер наш соотечественник, потомок старинного дворянского рода.
      — Будь он моим братом — это неважно! Вы поймите, что обстановка благодаря синеводскому метеориту изменилась и нам не выгодно иметь дело с Антоновым в Москве… Теперь Антонов выедет в Синеводск, и мы получим возможность захватить не только профессора, но и его пеленгатор, а заодно и узнать о работе экспедиции… Не забывайте, Рой, что перед Синеводском Черное море, а позади Кавказские горы. В случае необходимости, мы можем выслать туда подводную лодку, геликоптер , наконец, черт возьми, секретный стратоплан !.. Я уверен, что нам разрешат использовать и эту новинку.
      — Понимаю вас, господин генерал, — окрепшим голосом сказал Рой, — разрешите приступить к разработке синеводской операции?
      — Не перебивайте меня. К решению этой задачи надо отнестись серьезно… Необходимо все детально продумать и причем в кратчайший срок. Медлить нельзя. Еще один провал с Антоновым и… это может стать нашим личным провалом. Нас, как бездарных тупиц, выгонят из разведки!.. А может быть и обвинят в предательстве… — снижая голос до шепота, сказал Дэк. — Вы понимаете, о чем я говорю, полковник Рой?!
      — Понимаю…
      — Тогда ближе к делу. Операцией руковожу лично я!.. Что у нас есть в Синеводске?
      — Осведомительная точка.
      — Какая с ней связь?
      — Радио.
      — Кто осведомитель?
      — Номер 52-Р. Законспирирован хорошо. В Синеводске с момента возникновения города — более пяти лет.
      — Хорошо… Значит база есть… Теперь кого вы рекомендуете для проведения операции?
      В комнате стали слышны только мерные удары маятника больших каминных часов, приглушенные хрустальным сводом. Полковник Рой погрузился в раздумье.
      — А резидент Мосли, вы думаете, не подойдет? — нерешительно спросил Рой. — Ведь ему удалось скрыться и он нас информировал о провале операции и о синеводском метеорите…
      Тяжелая серебряная крышка портсигара с металлическим лязгом опустилась под пухлой рукой генерала.
      — Вы дубина, Рой, — хмуря брови ответил Дэк. — Я вижу, что из вас никогда не выйдет хороший разведчик… Вам надо подавать в отставку… Подумаешь, Мосли скрылся от преследователей… А на сколько дней?.. Если русским ищейкам не удалось его схватить тогда на шоссе, то они наверное уже напали на его след… Они, может быть, и не знают Мосли, но им известно, что он был с Каминовым и этого достаточно, чтобы его нашли… Нет и еще раз нет!..
      Закурив сигару, Дэк, внешне успокоившись, спросил:
      — А где сейчас Колли?
      — Капитан Колли?.. Который был резидентом в Ростове-на-Дону?.. Он после неудачи в России был снят с нашего учета и направлен в войска.
      — Но ведь Колли давно бежал из России и его там забыли… Я думаю, что старый провал не помешает ему выполнить это задание, а «за битого двух небитых дают», так кажется говорят русские, полковник Рой?
      — Пожалуй, да…
      — Колли был смелым и находчивым агентом… Просто ему не повезло… Для того, чтобы он лучше выполнил задание, я сегодня же буду ходатайствовать о награждении Колли боевым орденом за прежнюю работу в разведке и о повышении его в чине… Но ведь Колли нужны помощники?
      — Я думаю, что помощников мы можем подобрать из русских, — ответил Рой.
      — Здесь надо быть осторожнее… Смотрите, чтобы они нас не подвели. Они неплохо работают в других государствах, но какое влияние на них окажет воздух России — трудно сказать.
      — У нас есть бендеровцы, власовцы, изменники родины; мы внушили им, что в России их ожидает расстрел… Эти не подведут.
      — Хорошо, МЫ еще займемся ими… Сегодня вечеров вы с Колли должны быть здесь… Операция проводится под шифром «Голубой болид»… Можете заниматься своими делами, полковник Рой, — сказал Дэк, поднимаясь с кресла.

      В тот же день утром, после происшествия с профессором Антоновым на шоссе, в одном из московских домов, в комнате на втором этаже, у окна, открывающего вид на небольшой дворик, стоял человек в форме майора. Опустив руки в карманы, он внимательно наблюдал за тем, как большой серый кот, скрываясь в высокой траве, медленно подкрадывался к воробьям, сидевшим на ящике с песком. Расчет охотника был точен — заросли травы подходили почти к самой стенке ящика. Еще немного вперед… Прижаться к земле… Прыжок!.. И добыча не уйдет из цепких когтей.
      — Сорвалось! — невольно воскликнул с улыбкой майор, когда птицы, напуганные треском предательской ветки, взвились в воздух, оставив хищника без завтрака.
      «Вот так и с Жалбинским — птичка улетела, — подумал майор. — Надо было сразу задержать машину, арестовать Жалбинского, а потом Каминова… Но ничего, дойдет очередь и до Жалбинского».
      Отойдя от окна, майор сел за письменный стол и стал просматривать объемистое дело.
      Комната, в которой происходили эти события, была служебным кабинетом майора государственной безопасности Кравченко. Она хорошо известна многим шпионам и диверсантам, бесславно закончившим свой жизненный путь. Здесь, раздавленные тяжестью улик, «раскалывались» самые хитрые и упрямые враги. Сознаваясь в преступлениях, они раскрывали свои чудовищные планы и методы. Судорожно цепляясь за возможность сохранить жизнь, они выдавали своих соучастников и предлагали услуги. Хорошо знаком им и майор Максим Григорьевич Кравченко, более двенадцати лет посвятивший оперативной работе в органах государственной безопасности.