Глава 21

Прошел год. Никогда в жизни Клей еще так много и усердно не работал. Он понял, что не ошибся и выбрал себе в жены достойную женщину. Она во всем ему помогала. Супруги хотели превратить захудалую ферму в настоящую гасиенду. Благодаря умению Нины обращаться с лошадьми и отлавливать мустангов, они уже владели стадом в сотню отличных кобылиц и меринов. В отдельном загоне содержались два крепких жеребца, которых Нина поймала сама. Им суждено было стать производителями. Клей гордился тем, что его жена так хорошо разбиралась в лошадях, умела выбирать самых лучших мустангов.

Он гордился и собой, потому что сумел уговорить старика Хуана продать землю. Он быстро подружился со стариком, несколько раз помахав перед его носом долларами. Хуан продал ему почти все свое ранчо — около тысячи акров земли, Клей прикупил еще пятнадцать сотен акров у другого соседа. Это были зеленые луга в низине. Он даже получил разрешение у мексиканского правительства, в то время поощрявшего приобретение земли в частное владение, на расширение ранчо, которое теперь доросло до четырех тысяч акров земли. Им разрешили владеть такой огромной территорией лишь потому, что ферма принадлежала Нине и потому что Клей женился на мексиканке. Но при этом ему пришлось присягнуть на верность правительству Мексики.

Он делал все возможное, чтобы обеспечить себе и Нине спокойную и достойную жизнь. Все шло замечательно. Клей радовался, что ему удалось накопить столько денег за время службы в армии. Американские деньги очень ценились в Мексике. Ели они то, что выращивали на своих полях, и в общем процветали. Клей отремонтировал старые постройки. У них было достаточно лугов, на которых могли пастись лошади. В доме появились стеклянные окна, ковры и новая мебель. Ранчо так разрослось, что Клею пришлось нанять работников. Большинство из них раньше работало на Хуана. Это были трудолюбивые, надежные люди, которых Клей вскоре полюбил всей душой. Работники в свою очередь уважали своего хозяина-гринго.

Он так доверял этим людям, что оставил ранчо на их попечение, когда летом уехал на побережье подыскивать покупателя для своих лошадей.

Несколько кобылиц наконец-то понесли. Клей просто не знал, что он делал бы без Нины. Без ее навыков они могли бы потерять двух отличных жеребят, у матерей которых были трудности при родах. Однако он обратил внимание на печаль в глазах жены, когда она смотрела на новорожденных животных.

Он догадывался о причине ее грусти. Несмотря на то, что они часто и страстно занимались любовью, Нина так пока еще и не забеременела. Она грустила и беспокоилась из-за этого, что очень расстраивало Клея. Она так хотела рожать ему детей. Он смотрел на нее, лежа на кровати. Нина подошла к нему, одетая в ночную рубашку. Было уже поздно, и они очень устали, провозившись весь день с табуном. Клей заметил, что с женой происходит нечто странное.

— У меня опять месячные, — сказала она ему чуть не плача.

Клей вздохнул и выключил керосиновую лампу. Потом снова лег и обнял Нину.

— Бог знает, когда дать нам ребенка, Нина. Может быть, он думает, что сейчас у нас много работы и тебе пока еще не время рожать. — Он поцеловал ее волосы. — Знаешь, мне кажется, что ты никак не можешь забеременеть, потому что слишком много работаешь. Я подумал о том, что даже если ты и забеременеешь, то не сможешь доносить ребенка до положенного срока при такой работе. Тебя нужно немного разгрузить.

— Но у нас так много дел.

— Теперь у нас есть помощники. Кроме того, самое трудное уже позади. Мы привели ферму в порядок. Ты должна жить как изнеженная, богатая сеньора. — Он прижался к жене. — Я хочу связаться с покупателями в Соединенных Штатах. Скоро мы начнем делать большие деньги. Я собираюсь построить для тебя большой красивый дом, где будет много комнат для наших будущих детей. Я хочу, чтобы ты больше отдыхала, не занималась тяжелой работой и перестала отлавливать мустангов.

Нина вытерла слезы и заглянула Клею в глаза. Его красивое лицо освещала показавшаяся в окне луна.

— Но мне нравится это занятие.

— А разве ты не хочешь иметь ребенка?

Она вздохнула и прижалась к его плечу.

— Да, хочу. Я знаю, что как только родится ребенок, свободного времени у меня уже не будет. Детей я буду любить больше, чем верховую езду… Она поцеловала его в шею. — Но больше всего я люблю тебя. Мне трудно будет оставаться в доме одной, когда ты целыми днями станешь гонять лошадей. Все эти месяцы мы были рядом, днем и ночью.

Клей поцеловал ее в глаза.

— Если ты действительно любишь меня, то не станешь утруждать себя работой. Ты должна родить мне сына.

Нина улыбнулась нежной улыбкой. Ее взгляд затуманился.

— Да. Ты, наверное, прав.

— К тому же, у тебя теперь столько книг. Учись читать.

Нина вздохнула и легла на спину.

— Я сделаю все, как ты говоришь. Я буду отдыхать, хотя это и нелегко, потому что я привыкла работать рядом с тобой.

— Я понимаю. Но у тебя появится больше времени, чтобы готовить для меня еду. И мне нужны новые рубашки. В доме есть чем заняться. А когда ты подаришь мне сына, а я подарю тебе большой дом, у тебя вообще не останется ни минуты свободного времени.

Она улыбнулась при мысли об этом, надеясь, что отдых принесет ей долгожданный результат. Клей так терпелив. Но Нина знала, что в душе он очень хочет иметь сына. Она прильнула к нему. Но вдруг тишину нарушили крики и топот копыт.

— Что это? — спросила Нина в тревоге.

Клей спрыгнул с постели. Он был почти раздет.

— Оставайся на месте! — крикнул он жене, хватая винтовку. Клей подбежал к двери, а Нина, не обращая внимание на его приказ, вскочила на ноги. Накинув на себя халат, она бросилась в гостиную, где в углу стояла еще одна винтовка. Клей с укором посмотрел на жену, но у них не оставалось времени для ссор. Нина слегка приоткрыла окно и прислушалась к голосам. Один из работников вел с кем-то разговор. Он спрашивал людей по-испански, кто они такие и что здесь делают.

— Я выйду из дома, — сказал Клей. — Ты же оставайся здесь и на этот раз, черт возьми, делай то, что я тебе говорю! — Он открыл дверь и вышел. Нина просунула ствол винтовки в окно, чтобы выстрелить, если ее мужу будет грозить опасность.

— Джулио, ты что, не помнишь меня, — раздался знакомый голос. — Это же, я Эмилио. Это мой дом. Что ты здесь делаешь? Я думал, что ты работаешь на старика Хуана Санчеса.

Сердце Нины учащенно забилось. Эмилио! Что ему здесь нужно? Станет ли он ссориться с Клеем?

— Теперь я работаю на этого гринго, — отвечал Джулио. — На мужа твоей сестры, Клея Янгблада. Он владеет почти всем ранчо Хуана, да еще и другой земли себе прикупил. Эта гасиенда принадлежит ему и Нине. Он нанял много работников. Тебе и твоим дружкам повезло, что вас всех не перестреляли.

— Эмилио, что ты делаешь здесь? — услышала Нина голос Клея. — Я думал, что тебе не нужны ни я, ни эта ферма!

Наступила тишина, и Нина поняла, что Эми-лио очень обижен.

— Я хочу войти в дом и увидеться с Ниной, — сказал он после недолгого молчания. — Что, мне нельзя повидаться с сестрой?

Опять наступила тишина.

— Я думаю, что можно. Но войдешь только ты один. — Нина не различала лиц двух или трех всадников, сидящих на лошадях рядом с Эмилио. — Я не хочу, чтобы посторонние входили в мой дом, — сказал Клей.

Нина услышала смех.

— Ты по-прежнему считаешь себя выше меня, гринго?

— Нет. Просто я не доверяю тебе и твоим друзьям. В этом твоя вина, а не моя. К тому же, я вижу, что ты опять пьян.

— Я уже взрослый человек и могу пить, сколько хочу.

— А мое право — пускать или не пускать тебя в мой дом.

— Твой дом! Это мой дом! Он принадлежит мне и Нине!

— Больше он тебе уже не принадлежит! Ты потерял на него права, когда отказался вернуться сюда вместе с нами. Нина и я потратили очень много труда, чтобы привести ранчо в порядок. Ты мог бы быть вместе с нами, но отказался, так что не говори мне больше о том, что ты здесь хозяин. Можешь забирать старую мебель, если хочешь. Но больше я ничего не отдам. Войди в дом и поговори с Ниной, хотя и не стоило бы пускать тебя туда среди ночи. Что ты задумал, Эмилио?

Эмилио спрыгнул с лошади.

— Сначала дай мне поговорить с сестрой.

Клей взглянул на Джулио.

— Приведи сюда людей и не спускайте глаз с его дружков. — Потом он вновь повернулся к Эмилио. — А где остальные бандиты? Угоняют моих лошадей?

Эмилио усмехнулся.

— Не волнуйся. Они расположились лагерем далеко отсюда… пока что.

Он прошел мимо Клея к дому. Клей последовал за молодым человеком. Нина быстро убрала винтовку и зажгла лампу, стоящую на столе. Эмилио вошел в комнату и замер у дверей, удивленно рассматривая ковры, шторы и новую мебель. Потом он перевел взгляд на Нину.

— Итак, ты и гринго наконец превратили нашу ферму в ранчо, как того хотел наш отец, — сказал он, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Интересно, что подумали бы наши родители, узнай они, что ты живешь здесь с человеком, вроде тех…

— Замолчи, Эмилио! — сказала Нина. — Отец с матерью полюбили бы Клея. Они гордились бы нашим домом. Теперь у нас четыре тысячи акров земли и много лошадей, для которых Клей скоро найдет покупателя.

. Эмилио перевел угрожающий взгляд своих черных глаз на Клея.

— Итак, я изо всех сил старался добыть деньги, чтобы восстановить ферму, а ты являешься сюда со своими американскими долларами, заработанными на службе в армии, которая ограбила наш народ, и делаешь все это! Гринго получает еще четыре тысячи акров мексиканской земли! — Он посмотрел на Нину. — Ты обязана не своему мужу всем этим, Нина, а его вонючим американским деньгам!

— Он хороший, работящий человек! Он все равно добился бы своего так или иначе, если бы даже у него не было денег! — ответила она брату, зло сверкая глазами. — Теперь-то я знаю, что ты вовсе не хотел восстанавливать нашу ферму. Не для этого тебе нужны были деньги. Ты привык жить жизнью бандита!

Их взгляды встретились, и Нина заметила в налитых кровью глазах Эмилио тоску по прошлому. Он вспоминал былые дни, понимая, что сестра права. Он уже не мог вести оседлую жизнь. Месть и преступления — вот чем он жил сейчас. К тому же, он так пристрастился к виски, что даже речь его стала какой-то невнятной.

— Посмотри на себя, — продолжала она. — Ты давно уже мог навестить меня, но не желал этого. А теперь вдруг являешься среди ночи… да еще и пьяный! Чего ты хочешь, Эмилио? Ты явился сюда не потому, что скучал по сестре. У тебя другое на уме.

Он улыбнулся горькой улыбкой.

— Ты всегда отлично понимала меня, Нина. Но я хочу сказать, что я скучал по тебе.

Она вздернула подбородок.

— Тебе что-то здесь нужно.

Не обращая внимания на Клея, Эмилио приблизился к Нине.

— Мы снова промышляем в Техасе. Там сейчас очень много новых поселенцев, а техасцы — это те гринго, которых я презираю более всего. Красть у них лошадей всегда будет для меня большим удовольствием. Он взглянул на Клея обвиняющим взглядом. — Эти люди обогатились за счет бедных мексиканцев, — добавил он с усмешкой. Затем вновь посмотрел на Нину. — Я наводил о вас справки, прежде чем отправился сюда. Я узнал, что у вас много земли и вы разводите лошадей. Вы, конечно же, могли бы выделить немного земли мне и моим людям, чтобы мы могли держать там наших скакунов. Их нужно будет хорошенько откормить, прежде чем мы погоним их на побережье для продажи.

— Это будут краденые лошади! — произнес Клей со злостью. — Так ведь?

Эмилио не сводил глаз с Нины.

— Я разговариваю со своей сестрой.

— Если ты просишь разрешения пользоваться ранчо, то должен говорить со мной, Эмилио! — сказал Клей.

Эмилио неохотно повернулся к нему лицом.

— Хорошо. Я хочу, чтобы мои лошади паслись на вашей земле, — прорычал он. — Вам это хлопот не доставит. Ты обязан сделать это для меня, Клей.

— Он ничем тебе не обязан, — поспешила возразить Нина, прежде чем Клей успел ответить Эмилио. — Ты не помогал нам привести в порядок ранчо! Я так много работала, что даже не могу родить ребенка! Мы звали тебя с собой, когда были в Эль-Пасо. Мы приехали за тобой туда, потому что я любила моего брата, несмотря на то, что он бросил меня. Я скучала по брату и хотела быть с ним, как прежде. Но ты отказался ехать с нами. А теперь ты разыскал меня, но не из любви ко мне, а потому, что тебе нужна наша земля для твоих краденых лошадей! Я не хочу видеть здесь ни тебя, ни твоих лошадей! Мы с Клеем живем здесь спокойной счастливой жизнью. Я не позволю тебе нарушать наш покой. Если мы разрешим тебе то, о чем ты просишь, то очень скоро здесь появится полиция! Уезжай отсюда! Уезжай и больше не возвращайся сюда, или возвращайся один, когда решишь жить здесь с нами. Эмилио уставился на сестру, не веря своим ушам. Нина видела обиду и разочарование в его глазах, но она знала, что права. Она высказала ему все это, чтобы он понял — его сестра гонит его прочь, а не Клей. Нина боялась, что если это скажет ему Клей, то они могут поссориться.

— Итак, — сказал Эмилио стоя неподвижно в воинственной позе. — Твой муж все же сумел настроить тебя против меня.

Нина покачала головой. В ее глазах заблестели слезы.

— Нет, Эмилио. Во всем виноват ты сам. Я по-прежнему люблю тебя. И я хочу, чтобы ты вернулся сюда, но прежде тебе надо бросить пить и заниматься конокрадством. Тогда Клей станет твоим другом.

Эмилио сделал шаг назад.

— Никогда! Я не стану жить под одной крышей с человеком, которого моя сестра уважает больше, чем меня, с человеком, который считает себя выше меня и думает, что имеет право командовать мной, как будто я ребенок. Я свободный человек! — Он покачал головой. — Как ты могла пойти на это, Нина, после того, что случилось в этом доме! Ты — предательница!

— Война закончилась, Эмилио!

— Но не для меня! Я никогда не забуду, как кричала мать в этой комнате, когда голубоглазые гринго в форме, наподобие той, что носил твой муж, насиловали ее в супружеской кровати! Я никогда не забуду, как отец на улице просил их пощадить его!

— Хватит, Эмилио, — оборвал Клей, видя, что Нину всю колотит от этих жестоких слов. — Убирайся немедленно! Уходи, а то я пристрелю тебя!

Молодой человек положил руку на рукоятку пистолета. Потом кинул взгляд на винтовку, которую Клей держал в руках, и вспомнил, что этот человек много лет прослужил в армии. Он выстрелит в него прежде, чем ему удастся выхватить пистолет из кобуры. Эмилио презрительно улыбнулся.

— Я уйду, — сказал он, — но я еще вернусь, потому что половина ранчо по праву принадлежит мне! Я, возможно, переговорю на эту тему с властями.

— Поступай как знаешь. Если они скажут, что я должен выплатить какую-то денежную сумму — отлично, я заплачу тебе. Но пока что ранчо принадлежит только мне и Нине, так что забирай своих дружков, своих краденых лошадей и убирайся с моей земли!

Эмилио окинул Клея взглядом, полным ненависти. Потом посмотрел на Нину, но она отвернулась от него. Он вихрем вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Клей подошел к двери, открыл ее и позвал Джулио.

— Пусть они едут, Джулио. Но проследите, чтобы они покинули землю Янгбладов. Приготовь мне лошадь. Надо осмотреть загоны и сараи. — Он вернулся в дом, положил ружье и босиком прошел в спальню, чтобы одеться. Нина встретила его на пороге.

— Тебе не надо ехать!

— Нет, надо. Боюсь, что миром у нас дело с твоим братцем не закончится. Я не доверяю ему, Нина.

— Я так сожалею об этом.

Он застегнул брюки, глубоко вздохнул, подошел к Нине и обнял ее за плечи.

— Я уже тебе говорил, чтобы ты не извинялась за то, в чем нет твоей вины. Я сожалею, что Эмилио напомнил тебе о кошмарном прошлом. Ты приложила столько усилий, чтобы забыть все это. Он просто хочет, чтобы ты начала думать по-старому. Он хочет настроить тебя против меня, Нина, вот и все.

— Я знаю. — Она положила голову ему на грудь. — Ты думаешь, он больше не вернется?

— Не знаю. Он считает, что мы выгнали его из его собственного дома. К тому же, он опять пьян.

— Я больше не понимаю его. Раньше я умела с ним разговаривать. Он старался мне угодить, никогда не был таким жестоким.

— Виски оказывает на человека самое пагубное воздействие. Больше всего меня злит то, что он появился здесь и расстроил тебя в то время, когда тебе нельзя волноваться.

Они услышали топот копыт и воинственный клич Эмилио. Нина согнулась, ей стало нехорошо. Дело приняло такой странный оборот. Она ищет защиты и любви у гринго и боится собственного брата.

— Я рада, что отец и мать не знают, что произошло с их сыном, — сказала она Клею.

Он еще немного задержал ее в своих объятиях, а потом легонько отстранил и стал одеваться. Нина с грустью провожала его взглядом. У нее душа болела от мысли, что если у брата с Клеем возникнет ссора, то ей придется выбрать Клея.

Клей наблюдал, как она танцует. Сегодня в его красивую жену вселился бес, и Клей смотрел на нее глазами постороннего, жадными глазами гринго, который хочет обладать пламенной молодой мексиканкой, чья широкая цветная гофрированная юбка мелькает у него перед глазами, то и дело обнажая стройные ножки. Нина остановилась и стала соблазнительно покачивать бедрами под колдовскую музыку гитары Ее черные глаза смотрели на Клея. Она подняла руки вверх, прищелкивая пальцами. Из-под ее короткой блузки показался упругий живот.

Другие мужчины тоже смотрели на танцующую Нину, но Клей не возражал против этого, так как знал, что она принадлежит только ему. Он гордился ее красотой. Он впервые видел, как танцует его жена. Супруги приехали в Гуэрро за продуктами и попали на праздник. Горожане играли на гитарах, пели песни. Повсюду продавались изделия ремесленников и всевозможные угощения Клей полюбил мексиканцев. Это был в основном счастливый добродушный народ. Люди относились к нему, как к своему, потому что он женился на мексиканке. Нина протянула мужу руки, и он храбро вышел танцевать с ней под смех и шутки присутствующих. Он положил руку ей на талию, желая попасть в ритм, но не смог угнаться за ее стремительными движениями. Он уже знал, что ритм Нины может свести мужчину с ума, и вот теперь она демонстрировала это здесь. Она трясла волной своих темных волос, то роняя их на глаза, то окидывая назад. Из-под них виднелась бархатистая кожа ее плеч, полные налитые груди. Клей уже едва сдерживал желание, не в силах более пассивно наблюдать за женой. К его несказанной радости, музыка наконец смолкла. Зрители аплодировали и смеялись, а запыхавшаяся Нина упала на грудь своему мужу. Клей увел ее из толпы.

— Сегодня ты, кажется, очень счастлива, — сказал он ей. — Не хочу портить тебе удовольствие, но нам пора уже возвращаться домой.

Нина смеялась всю дорогу, пока они шли к фургону, на котором приехали за покупками.

— Я знаю. Уже темнеет. Хорошо, что основная работа уже сделана. — Она хотела скрыть причину своей радости от Клея. Пусть это пока будет ее тайной. Ей еще надо знать наверняка, беременна ли она. Она хотела полностью удостовериться в этом, не ложная ли эта задержка. Но уже прошло довольно много времени. Раньше с ней такого не случалось. Клей все лето не давал ей работать, она бездельничала днями, а ночами они без устали предавались любви. Иногда они занимались любовью и днем, когда он приходил домой, чтобы пообедать. Клей делал все, чтобы она забеременела. Она поддразнивала его, говоря, что ему, наверное, нелегко заниматься этим так часто. «Ах, ты опять уже хочешь?» — дразнил он ее в ответ. Нина знала, что он всякий раз испытывает такое же удовольствие, как и она. Теперь, если только она сообщит долгожданную новость, его радости не будет границ.

Нина взяла шаль и накинула ее себе на плечи. Они сели в фургон, и перед тем как отправиться в путь, Клей проверил, все ли продукты на месте. Среди них был и перец, который так любила Нина.

— Дай мне один стручок! — попросила она его. Клей с недовольным видом передал ей перец и взял в руки поводья.

— Я не понимаю, как только ты можешь есть это.

— Это из-за него я такая горячая. — Нина попробовала перец.

Клей взмахнул поводьями и хлестнул лошадей.

— Надо поспешить домой, а то придется заниматься с тобой любовью где-нибудь на дороге, — сказал он ей.

Нина рассмеялась и съела перец с таким удовольствием, как будто это был леденец. Потом она взяла руку мужа, прижалась к нему и положила голову ему на плечо.

— Красивая ночь, — произнесла она и вздохнула. — Такая теплая и ясная.

Несколько минут они ехали в полной тишине.

— Когда мы поедем на побережье, любимый?

— Скоро. Примерно через неделю. Но я не уверен, что ты сможешь поехать со мной.

Она надула губы.

— Почему же нет? Я не могу жить без тебя, Клей.

— Мы же договорились, Нина. Ты должна отдыхать. А какой же это отдых — гнать на побережье стадо лошадей. Что, если ты забеременеешь перед поездкой туда, а потом, после долгого пути, у тебя случится выкидыш? Как ты тогда будешь себя чувствовать?

Она обдумала то, что он сказал, и поняла, что в его словах есть смысл. Она испытывала искушение тут же признаться ему, что, наверное, зачала, но тогда он будет волноваться, когда уедет продавать лошадей. А может, и разозлится на нее за то, что она собирается ехать с ним, зная, что беременна. И все же ей не нравилось то, что он оставляет ее одну. Они не расставались с того дня, когда он приехал за ней в тюрьму Санта-Фе. Мысль о том, что он окажется далеко, пугала ее.

— Меня не будет не больше месяца, — говорил Клей. — За тобой будут присматривать несколько мужчин, хотя ты и не любишь, чтоб за тобой ухаживали. С винтовкой ты умеешь обращаться не хуже любого из них.

Нина потерлась носом о его плечо.

— Мне будет так одиноко, — проговорила она тихо. — Я боюсь, что ты уедешь и больше не вернешься.

— Почему же я не вернусь?

— Не знаю. Может, ты надумаешь вернуться в Америку. Я знаю, что ты скучаешь по ней.

— Мне нравится здесь, Нина. Новое правительство поддерживает землевладельцев, так что я могу купить столько земли, сколько захочу. Надеюсь, это либеральное правительство надолго останется у власти. В Мексике мне не нравится только одна вещь — тут полная неразбериха в политике, и руководство меняется слишком часто, то и дело случаются перевороты.

— А что, если опять произойдет революция, и мы потеряем землю?

— Тогда мы возьмем наших лошадей и отправимся в Калифорнию. К этому времени нас там уже никто не станет разыскивать. А может быть, мы продадим лошадей и двинем на Восток, во Флориду. Там тебе понравится. Сам я там ни разу не был, но, говорят, климат в тех краях очень теплый — лето круглый год. Там мы тоже будем в безопасности.

— Ты ни о чем не волнуешься.

— У меня нет времени на это. Самое главное, что мы вместе. Все остальное не так уж важно.

— А как насчет войны, которая может разразиться в Америке из-за рабов? В душе ты солдат, дорогой. И ты с Севера, где люди считают, что рабство — это зло. Я знаю по собственному опыту, что войны очень будоражат людей. Будешь ли ты чувствовать себя обязанным сражаться на стороне северян?

Какое-то время Клей молчал, лишь погоняя лошадей.

— Пока что я не решил, Нина. Я знаю только, что люблю тебя и наше ранчо. Войны, может быть, и не будет, но даже если она и начнется, к этому времени у нас уже будет большое поместье и, возможно, пара ребятишек. Я не смогу все это оставить.

Она прильнула к его плечу, до самого дома молясь о том, чтобы только не было войны. Наконец Клей остановил фургон перед домом и приказал одному из сторожей заняться лошадьми.

— Мы разгрузим продовольствие утром. Сейчас слишком темно, и я устал. Поставь фургон в сарай, Хьюго.

Работник кивнул.

— Да, хозяин.

— Спасибо, — сказал ему Клей, помогая Нине спуститься на землю.

Они вошли в дом, и как только Клей закрыл за собой дверь, он сразу же набросился на нее. Нина вскрикнула, ее шаль упала на пол.

— Что ты делаешь, дорогой?

— Ты прекрасно знаешь, что свела меня с ума этим танцем. Мне показалось, что поездка длилась целую вечность. Нина, ты ведьма.

Она успокоилась, ведь сначала ей показалось, что он злится на нее за этот танец. Клей опустил жену на кровать. Затем снял шляпу, ботинки и ремень. Она подвинулся, давая ему место. Его глаза горели желанием. К ее радости, он вдруг улыбнулся.

— Понимаешь ли ты, какое страдание доставила мне этим танцем? Я и не знал, что ты умеешь танцевать. — Он наклонился к ней и поцеловал ее грудь.

Нина почувствовала, что кровь закипает в ее жилах. Она радовалась тому, что может доставлять удовольствие мужчине. Ее черные глаза засветились.

— Я хотела, чтобы ты загорелся желанием. Я танцевала только для тебя, любовь моя.

Клей обнажил ее груди и, склонившись над ней, стал целовать соски. Какая она сладкая! Он начал целовать ее шею, касаясь языком, как будто хотел извлечь из нее желание. Затем он жарким поцелуем поцеловал ее в губы, понимая, что Нина даже не догадывается, насколько взволновали его ее слова о возможности войны в США. Он окажется в затруднительном положении, начнись там военные действия. Мексика стала его домом.

— Я хочу тебя, Нина, — прошептал он. — Я хочу полностью насладиться тобой, прежде чем уеду на побережье. Я буду так скучать по тебе.

Нина тяжело задышала, обняла его за голову и прижала к себе. Клей раздел ее, и она закрыла глаза, когда он начал целовать ее живот, спускаясь все ниже. Она хотела вести себя с ним совершенно раскованно, даже вызывающе. Сегодня ночью она будет танцевать под музыку Клея Янгблада.

За отдаленными холмами расположился лагерь нескольких молодых мексиканских конокрадов, которые объединились в банду.

Теперь Эмилио важничал. Он достиг своей цели, стал главарем. У него в карманах стали водиться деньги, которые он получал за краденых лошадей. Кроме того, они ограбили один банк в Техасе.

Теперь он вернулся в Мексику, скрываясь от рук правосудия. Казалось, что техасские полицейские представляют сейчас большую опасность для бандитов, чем военные. Стало очень престижно заниматься кражами и грабежами в Техасе, избегая при этом столкновения с полицейскими.

Эмилио встал и отошел от костра, возле которого сидел. Он смотрел в сторону своего родного дома, где теперь жили Нина и ее муж-гринго. Юноша все еще злился на них за то, что они прогнали его два месяца назад. Ему казалось, что, забрав Нину у Клея, он мог бы довольно быстро убедить ее, что она вышла замуж не за того человека.

— Через два дня мы совершим большой угон, — сказал он своим друзьям по-испански. — Вон в том большом ранчо живет моя сестра и ее муж-гринго, но эта земля наполовину принадлежит мне. А это значит, что и лошади, которые пасутся на этой земле, тоже мои.

Он усмехнулся, думая о том, как одурачит Клея Янгблада, когда украдет лошадей у него прямо из-под носа. Может быть, после этого тот все бросит и вернется к себе на Север, где ему и место. Эмилио повернулся к бандитам, которые ждали его указаний.

— Мы украдем лошадей, подожжем постройки и уничтожим посевы. А еще мы похитим мою сестру, чтобы досадить этому американцу.

— Почему бы нам не убить его? — спросил один из бандитов.

Эмилио вглядывался в далекий огонек, светящийся внизу. Наверное, это свет одного из окон его родного дома.

— Я бы хотел убить его, — ответил он. — Но все-таки он муж моей сестры. Для начала проучим его хорошенько. Может быть, он уедет отсюда. Все равно долго он с моей сестрой не проживет. Когда-нибудь он ее бросит. А если он не уберется с моей земли, тогда мне придется его убить.

Эмилио достал бутылку виски и сделал большой глоток.

Глава 22

Нина проснулась от криков на улице. Выглянув в окно, она увидела, что ночное небо озарено ярким пламенем. Ее сердце бешено забилось в тревоге. Она спрыгнула с кровати, накинула халат, выбежала в гостиную, распахнула парадную дверь и увидела, как пылает недавно построенный Клеем амбар.

— О, нет! — воскликнула она.

Все работники ранчо с криками носились взад и вперед. Одни выводили лошадей, другие пытались тушить огонь.

Нина хотела к ним присоединиться, но в темноте кто-то взял ее за руку, завел назад в дом и запер за ней дверь. Тусклая лампа, горящая на кухне, осветила лицо этого человека.

— Эмилио! — воскликнула Нина.

Налившиеся кровью глаза брата горели ненавистью. Он размахивал винтовкой.

— Где он?

Глаза Нины округлились, ее сердце защемило от тоски.

— Ты убьешь… его? — Ее охватил гнев и стыд при мысли, что этот человек — ее брат. — Как ты можешь поступать так со мной, твоей родной сестрой? — негодовала она. — Это ты поджег амбар?

— Мне нужно было отвлечь внимание работников, чтобы проникнуть сюда. Ну, так где же твой муж? Я не стану убивать его. Просто хочу предупредить, чтобы он не преследовал нас.

Нина замерла, глядя на брата так, как будто перед ней стоял последний подонок.

— Ты хочешь ему навредить! Слава Богу, что он уехал на побережье продавать лошадей! Тебе опять не повезло. Ты больше не брат мне. Ты — вор и убийца!

— Заткнись и собирай свои вещи! Я добился своего! Я явился сюда, чтобы уничтожить то, что создал здесь этот гринго, к тому же забрать лошадей, моих лошадей, потому что они пасутся на моей земле! И я пришел, чтобы забрать с собой мою сестру!

— Я никуда с тобой не пойду!

Он положил винтовку, и как только он это сделал, Нина рванулась к двери. Но Эмилио крепко схватил ее за руки и повернул к себе лицом.

— Ты пойдешь со мной, или, клянусь, я велю моим людям поджечь все сараи и постройки и уничтожить посевы! Тех лошадей, которых мы не сможем забрать с собой, мы застрелим, а вместе с ними Джулио и других работников. Ты этого хочешь? Мы можем сделать так, Нина! Но ты сможешь спасти все, что построил здесь твой муж. Пойдем со мной. Он тоже хочет избавиться от тебя, пойми! Ты ему больше не нужна! — Он отпустил ее, слегка толкнув. — Выбирай. Пойдем с нами, или мы уничтожим все, что построил тут твой чужестранец!