Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Теософия (№2) - Разоблаченная Изида. Том II

ModernLib.Net / Эзотерика / Блаватская Елена Петровна / Разоблаченная Изида. Том II - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 40)
Автор: Блаватская Елена Петровна
Жанр: Эзотерика
Серия: Теософия

 

 


Старейшее священное писание зороастрийцев, «Авеста», не выдает ни малейших следов, что этот реформатор когда-либо был знаком с какой-либо из тех наций, которые впоследствии приняли его образ поклонения. Он кажется ничего незнающим о соседях Западного Ирана, медийцах, ассирийцах, персах и других. Если бы у нас не было никаких других свидетельств о великой древности зороастрийской религии, как только открытие большой ошибки, совершенной в нашем веке некоторыми учеными, которые отождествили царя Виштаспа (Гуштаспа) с отцом Дария, тогда как персидская традиция прямо указывает на Виштаспа, как на последнего принца по Кайанитской линии, который правил Бактрианой, – это должно бы быть достаточно, так как завоевание Бактрианы ассирийцами произошло за 1200 лет до Р. X.[131]

Поэтому будет вполне естественно, если мы это обращение Зороастр будем считать не именем отдельного человека, а общим термином класса, разбор смысла которого должен быть оставлен филологам. Гуру по-санскритски означает духовный учитель; и так как Зуруастара на том же языке означает того, кто поклоняется солнцу, то почему невозможно, что по ходу естественных изменений языка, вследствие большого количества различных народностей, обращенных к поклонению солнцу, – название гуру-астара, духовный учитель поклонения солнцу, столь напоминающее имя основателя этой религии, постепенно изменило свою первоначальную форму и превратилось в Зуруастара или Зороастра? Мнение каббалистов таково, что существовал только один Заратуштра, но было много гуру-астаров, или духовных учителей, и что один из таких гуру или, скорее, хуру-астеров, как его называют в старинных рукописях, был наставником Пифагора. Насколько верно это объяснение – пусть решает филология и читатели сами. Лично мы верим этому, так как по этому предмету мы больше доверяем каббалистической традиции, нежели объяснениям ученых, так как у них по сей день по этому поводу не было двух одинаковых мнений.

Аристотель утверждает, что Зороастр жил за 6000 лет до Христа; Гермипп из Александрии, который, говорят, читал подлинные книги зороастрийцев, хотя Александра Великого обвиняют в их уничтожении, – показывает, что Зороастр был учеником Азонака (Азон-ах или Азон-Бог) и жил за 5000 лет до падения Трои. Эр или Эрос, чье видение рассказано Платоном в «Государстве», по мнению Климента, был Зордустх. В то время как маг, свергнувший с трона камбизов, был медянином, и Дарий объявил об отмене ритуалов магов с тем, чтобы установить ритуалы Ормазда, Ксант из Лидии заявляет, что Зороастр был главою магов!

Кто из них не прав? Или же они все правы, и только современные толкователи не могут объяснить разницу между Реформатором и его апостолами и последователями? Эта ошибочность наших комментаторов напоминает нам ошибочность Светония, принявшего христиан за некоего Христоса или Крестоса, как он пишет это слово, и уверявшего своих читателей, что Клавдий выслал его из страны за волнения, которые он поднял среди евреев.

Наконец, возвращаясь опять к назарам, Заратус упоминается Плинием следующими словами: «Он был Зороастр и Назарет». Так как Зороастр называется princeps магов, и назар означает отделенного или освященного, то не есть ли это – еврейское обозначение мага? Волней думает, что это так. Персидское слово На-заруан означает миллионы лет и относится к халдейскому «Ветхому Днями». Отсюда произошло название назаров или назареев, которые были освящены для служения единому высочайшему Богу, каббалистическому Эйн-Софу или Ветхому Днями, «Старейшему из Старейших».

Но слово назар также можно встретить в Индии. На индустани назар есть зрение, внутреннее или сверхъестественное видение: назар банд-и означает чарование, месмерические или магические чары; и назаран есть слово для осмотра достопримечательностей или видения.

Профессор Уайлдер думает, что так как слова Зеруана в «Авесте» нигде нет, и оно встречается только в более поздних парсийских книгах, то оно ведет свое происхождение от магов, которые составляли персидскую касту жрецов в период сасанидов, но по своему происхождению были ассирийцами.

«Я считаю», – говорит он, – «что Туран поэтов есть Атурия или Ассирия; и что Зохак (Аж-дахака, Дэйокес или Астиагес), Царь-Змий, был Ассирийским, Медийским и Вавилонским, когда эти страны были объединены».

Это мнение, однако, нисколько не нарушает нашего утверждения, что тайные доктрины магов, до-ведийских буддхистов, иерофантов египетского Тота или Гермеса, и адептов какого-то бы ни было века и национальности, включая и халдейских каббалистов и еврейских Назаров, – были тождественны с самого начала. Когда мы употребляем слово буддхисты, мы не подразумеваем под ним ни экзотерический буддизм, установленный последователями Гаутамы Будды, ни современную буддийскую религию, но подразумеваем сокровенную философию Шакьямуни, которая в своей сущности несомненно была идентична с древней религией мудрости святилищ, с до-ведийским брахманизмом, «Схизма» Зороастра, как ее называют, является прямым доказательством этому. Ибо, строго говоря, это совсем не была схизма, а только частичное раскрытие публике строго монотеистических религиозных истин, до тех пор преподаваемых лишь во святилищах, и которые он узнал у брахманов. Зороастр, первичный учредитель почитания солнца не может быть назван основателем дуалистической системы; также он не был первым, кто учил единству Бога, ибо он обучал тому, что сам узнал у брахманов. И что Заратустра и его последователи, зороастрийцы, «селились в Индии до того, как эмигрировали в Персию», также доказано Максом Мюллером.

«Что зороастрийцы и их предки вышли из Индии», – говорит он, – «в течение ведийского периода, может быть доказано так же ясно, как и то, что обитатели Массалии вышли из Греции… Многие из богов зороастрийцев оказались… лишь только отражениями и отклонениями первичных подлинных богов Вед» [458, 83].

И если мы теперь сможем доказать – а мы можем это сделать, пользуясь свидетельствами «Каббалы» и старейших традиций религии мудрости, философии древних святилищ, – что все эти боги, будь то зороастрийские или боги Вед, являются только олицетворениями оккультных сил природы, верными слугами адептов сокровенной мудрости – магии, – то мы стоим на незыблемой почве.

Таким образом, скажем ли мы, что каббализм и гностицизм произошел от маздаизма или зороастризма, – это будет одно и то же, если только мы не имели в виду экзотерического поклонения, чего мы не имели в виду. Точно так же и в этом же смысле мы можем вторить Кингу, автору «Гностиков», и некоторым другим археологам, и утверждать, что оба первые произошли от буддхизма, представляющего наиболее простую и наиболее удовлетворяющую из философий, в результате которой возникла одна из чистейших религий мира. Дело только за хронологией, чтобы определить, которая из этих религий, отличающихся только по внешней форме, является старейшей и, следовательно, менее фальсифицированной. Но даже это очень косвенно, если вообще касается обсуждаемого нами предмета. Уже за какое-то время до нашей эры адепты, за исключением Индии, перестали объединяться в большие общины; но будь то ессеи или неоплатоники, или же какая-нибудь из бесчисленных борющихся сект, родившихся лишь для того, чтобы исчезнуть, – мы у них встречаем те же самые доктрины, идентичные по сущности и духу, если и не всегда по форме. Под буддхизмом, поэтому, мы подразумеваем ту религию, которая буквально означает доктрину мудрости и которая появилась на много веков раньше метафизической философии Сиддхартха Шакьямуни.

После девятнадцати веков принудительного удаления из канонических книг каждой фразы, которая могла бы направить исследователя на правильный путь, – стало очень трудно доказать, так, чтобы удовлетворить точную науку, что «языческие» почитатели Адониса, их соседи, назареи, и пифагорейские ессеи, целители-терапевты [459], эбиониты и другие секты – все были, лишь с небольшими расхождениями, последователями древних теургических мистерий. И все же, по аналогии и при тщательном изучении сокровенного смысла их ритуалов и обычаев, мы можем обнаружить следы их родства.

Современнику Иисуса было суждено стать тем лицом, которое посредством истолкования древнейшей литературы Израиля указало потомству, как глубоко каббалистическая философия согласуется своим эзотеризмом с эзотеризмом величайших греческих мыслителей. Этим современником был устремленный ученик Платона и Аристотеля, Филон Иудея. Объясняя Книги Моисея чисто каббалистическими методами, он сделался тем знаменитым еврейским писателем, которого Кингсли называет отцом неоплатонизма.

Очевидно, что терапевты Филона являются ответвлением ессеев. На это указывает их название – ‘???????, Асайа, врач. Отсюда эти противоречия, подделки и другие отчаянные уловки, чтобы приладить пророчества еврейского канона к рождению и божественности Галилеянина.

Лука, который был врачом, в сирийских текстах назван Асайа, т. е. ессаин или ессей. Иосиф Флавий и Филон Иудей достаточно описали эту секту, чтобы не оставить в наших умах никаких сомнений, что назарейский реформатор, после того как получил образование в их обителях в пустыне и был надлежащим образом посвящен в мистерии, предпочел свободную и независимую жизнь кочующего назария; и таким образом отделился или отназарился от них, становясь путешествующим терапевтом, назариа, целителем. Каждому терапевту, до того как покинуть общину, приходилось проделать то же самое. И Иисус и Св. Иоанн Креститель проповедовали конец Века;[132] что доказывает их знание сокровенных вычислений жрецов и каббалистов, которые, так же как и главы общин ессеев, единственные знали тайну длительности циклов. Последние были каббалистами и теургами; по словам Мунка: – «у них были свои мистические книги, и они предсказывали будущее» [457, с. 525 и далее].

Данлэп, чьи личные исследования, кажется, были вполне успешны в этом направлении, – установил, что ессеи, назареи, доситеяне и некоторые другие секты, все существовали до Христа:

«Они отвергали удовольствия, презирали богатство, любили один другого и более чем другие секты пренебрегали браком, считая победу над страстями добродетелью», – говорит он [142, II, предисловие, с. XI].

Все эти добродетели проповедовались Иисусом; и если мы должны считать Евангелия содержащими истину, то Христос был верующим в метемпсихоз или перевоплощение – опять как эти же ессеи, которые, как мы видим, были пифагорейцами по всем своим доктринам и привычкам. Ямвлих утверждает, что Самосский философ провел некоторое время на горе Кармил с ними [75].[133] В своих беседах и проповедях Иисус всегда пользовался притчами и метафорами. Это опять-таки была привычка ессеев и назареев; галилеяне, жившие в городах и деревнях, поскольку известно, никогда не прибегали к таким аллегорическим выражениям. Действительно, некоторые из его учеников, будучи галилеянами, как и он сам, даже удивлялись, обнаружив, что он в беседах с людьми прибегает к такой форме выражения.

«Для чего притчами говоришь им?» – часто спрашивали они [Матфей, XIII, 10]. «Для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано», – был ответ, и это был ответ посвященного. – «Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют».

Кроме того, мы находим Иисуса выражающим свои мысли еще яснее – и притом в чисто пифагорейских выражениях – когда произнося Нагорную проповедь, он говорит:


«Не давайте святыни псам
И не бросайте жемчуга вашего перед свиньями,
Чтобы они не попрали его ногами своими
И, обратившись, не растерзали вас».

Профессор Уайлдер, редактор «Элевсинских мистерий» Тэйлора, отмечает

...

«склонность Иисуса и Павла классифицировать свои доктрины на эзотерические и экзотерические, на Тайны Царствия Небесного „для апостолов“ и „притчи“ для толпы. „Мы говорим мудрость“, – говорит Павел, – «среди тех, кто совершенен» (или посвящен)» [4, с. 15].

В элевсинских и в других мистериях участники всегда делились на два класса: на неофитов и совершенных. Первых иногда допускали к предварительному посвящению: к драматическому представлению цереры или души, спускающейся в Гадес.[134] Но только «совершенным» было дано наслаждаться и узнать мистерии божественного Элизиума, небесного обиталища благословенных; этот Элизиум, бесспорно, был то же, что и «Царство Небесное». Возражать или отрицать вышесказанное было бы просто закрыванием глаз на истину.

Повествование апостола Павла в его 2 Посл. к Коринф. [XII, 3, 4] поразило нескольких ученых, хорошо ознакомившихся с описаниями мистических обрядов посвящения, данными некоторыми классиками, как несомненно указывающее на конечную Эпоптейю [4, с. 49, примечание].

...

«И знаю о таком человеке (только не знаю – в теле ли или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в Рай и слышал неизреченные слова ?????? ??????, которые человеку нельзя пересказать».

Поскольку нам известно, только изредка комментаторы усматривали в этих словах намек на полные блаженства видения «посвященного» провидца. Но фразеология тут недвусмысленна. На эти слова, «которые человеку нельзя пересказать», намекали теми же словами и объясняли это той же причиной Платон, Прокл, Ямвлих, Геродот и другие классики. «Мы оглашаем мудрость только среди тех, кто совершенен», – говорит Павел: ясный и неотрицаемый перевод этих слов будет: «Более глубокие (или конечные) эзотерические доктрины мистерий (которые обозначены словом мудрость) мы излагаем только среди тех, кто посвящены».[135] Также в отношении «человека» который был взят в Рай» – и который, очевидно, был сам Павел.[136] – христианское слово Рай заменило слово Элизиум. Чтобы завершить доказательство, мы можем напомнить слова Платона, сказанные в другом месте, в которых указано, что прежде чем посвященный смог увидеть богов в их чистейшем свете, ему приходилось освобождаться от своего тела, т. е. выделить из него свою астральную душу [31, 64]. Подобным же образом Апулей описывает свое посвящение в мистерии:

...

«Я приблизился к границам смерти и, перешагнув порог Прозерпины, вернулся, будучи пронесенным через все элементы. В глухую полночь я видел сияющее ярким светом солнце вместе с подземными и небесными богами, и приближаясь к этим божествам, я платил свою дань преданного восхищения» [274, XI].

Таким образом, подобно Пифагору и другим иерофантам-реформаторам, Иисус делил свои учения на экзотерические и эзотерические. Преданно следуя пифагоро-ессейским установлениям, он никогда не садился за стол без молитвы перед едой. «Жрец молится перед едой», – говорит Иосиф, описывая ессеев. Иисус также делил своих последователей на «неофитов», «братию» и «совершенных», если мы можем судить по тому, как он их различал. Но его карьера, по крайней мере, в качестве общественного раввина, была слишком кратковременной, чтобы позволить ему учредить свою собственную регулярную школу; и за исключением, может быть, только Иоанна, кажется, что он не посвятил ни одного другого апостола. Гностические амулеты и талисманы большею частью представляют собой символы апокалиптических аллегорий. «Семь гласных» имеют тесную связь с «семью печатями»; и мистическое имя Абраксас настолько же участвует в составе Шем Хамфирош, «священного слова» или несказуемого имени, насколько и имя, названное Словом Божиим, которое «никто не знал, кроме Его Самого» [Апокалипсис, XIX, 12], по выражению Иоанна.

Трудно было бы уйти от хорошо представленных доказательств, что «Апокалипсис» является произведением посвященного каббалиста, когда это «Откровение» преподносит нам целые параграфы, взятые из «Книги Еноха» и «Даниила», из которых последняя сама представляет сокращенную имитацию первой; и когда, далее, мы убеждаемся, что офиты-гностики. которые целиком отвергали Ветхий Завет, как «исходящий из ниже стоящего существа (Иеговы)», признавали наиболее древних пророков, таких как Енох, и извлекали из этой книги самую сильную поддержку своим вероучениям, – тогда доказательство становится очевидным. В дальнейшем мы покажем, как тесно связаны все эти доктрины. Кроме того, имеется история преследования Домицианом магов и философов, которая служит таким же доказательством, как и другие, что Иоанна, вообще, считали каббалистом. Так как этот апостол был включен в их число и, кроме того, выделялся среди других, то императорским эдиктом он был изгнан не только из Рима, но даже из континента. Император преследовал не христиан, как хотели бы изобразить это некоторые историки, смешивающие христиан и евреев, – а астрологов и каббалистов.[137]

Против Иисуса было выдвинуто много обвинений в том, что он применяет магию египтян: одно время они были обычны в городах, где его знали. Как сказано в Библии фарисеи были первыми, бросившими ему в лицо это обвинение, хотя раввин Визе считает самого Иисуса фарисеем. «Талмуд» определенно указывает на Якова Праведного, как на одного из этой секты.[138] Но последователи этой секты также известны тем, что всегда забрасывали камнями каждого пророка, который обличал их в греховных повадках, и не на этом факте мы обосновываем наше утверждение. Они обвиняли его в колдовстве и в том, что он выгоняет бесов с помощью их же князя Вельзевула, с такой же справедливостью, с какой впоследствии католическая церковь обвиняла в том же не одного только невинного мученика. Но Юстин Мученик, основываясь на более достоверных данных, сообщает, что люди того времени, которые не были евреями, утверждали, что чудеса Иисуса были совершены посредством магии – ?????? ???????? – «это было то же самое выражение, которым пользовались скептики, чтобы обозначить феномены творения чудес, совершаемые в языческих храмах. „Они даже отважились называть его магом и обманщиком людей“, жалуется этот мученик [466, с. 69]. В «Евангелии от Никодима» (Ada Pilate) евреи выставляют то же обвинение перед Пилатом. «Разве мы не говорили тебе, что он маг»?[139] Цельс говорит о том же обвинении и, как неоплатоник, верит в него [309, 11]. Талмудистская литература полна мельчайшими подробностями, и самым великим их обвинением является то, что «Иисус мог с такой же легкостью летать по воздуху, как другие ходить по земле» [472, 51]. Св. Августин утверждал, что вообще верили, что он был посвящен в Египте и что он написал книги о магии, которые он передал Иоанну [309, 11]. Существовал труд под названием «Magia Jesu Christi», который приписывался самому Иисусу.[140] В «Увещеваниях» Климента против Иисуса выдвинуто обвинение, что он не совершал своих чудес как еврейский пророк, но как маг, т. е. посвященный «языческих» храмов [474, «Recog.», I, 58 cf., с. 40].

В то время было обычным, так же как это и теперь обычно среди нетерпимого духовенства враждующих религий и низших классов общества, а также среди тех патрициев, которые по различным причинам не были допущены в мистерии, – обвинять иногда высших иерофантов и адептов в колдовстве и в черной магии. Так Апулей, посвященный, был подобным же образом обвинен в колдовстве и в том, что он носит при себе фигурку скелета – мощное средство, как уверяли, в деяниях черного искусства. Но одно из лучших и наиболее неоспоримых доказательств нашего утверждения может быть найдено в так называемом «Museo Gregoriano». На саркофаге, покрытом барельефами, изображающими чудеса Христа,[141] видна во весь рост фигура Христа, который, в сцене воскрешения Лазаря, явлен безбородым «и снабжен жезлом, в общепринятом облике некроманта (?), тогда как труп Лазаря укутан и забинтован в точности как египетская мумия».

Если бы потомство имело возможность обладать несколькими такими изображениями, выполненными в течение первого века, когда фигура, одеяние и каждодневные привычки Реформатора были еще свежи в памяти его современников, возможно, что тогда христианский мир был бы более христоподобным; дюжины противоречивых, необоснованных и совершенно бессмысленных спекуляций о «Сыне Человеческом» были бы невозможны, и у человечества была бы теперь единая религия и единый Бог. Именно это отсутствие всяких доказательств, недостаток какого-либо положительного следа в отношении того, кого христианство обожествило, – вызвало нынешнее состояние недоумения. Никакие изображения Христа не могли быть созданы раньше, как только после дней Константина, когда еврейский элемент был почти изъят среди последователей новой религии. Евреи, апостолы и ученики, которым зороастрийцы и парсы привили святой ужас перед какими-либо формами человеческих изображений, – посчитали бы святотатственным кощунством всякую попытку изобразить каким бы то ни было образом их Учителя. Единственным разрешенным изображением Иисуса, даже в дни Тертуллиана, было аллегорическое изображение «Пастыря Доброго»,[142] которое не было портретом, но представляло собою фигуру человека с головою шакала, как у Анубиса.[143] На этой гемме, как она представлена в коллекции гностических амулетов, Добрый Пастырь несет на плечах потерявшуюся овцу. Кажется, что у него на шее человеческая голова: но как Кинг правильно замечает, «так только кажется непосвященному глазу». При более тщательном рассматривании он становится двуголовым Анубисом, имеющим одну человеческую голову, а другую – шакалью, тогда как его опояска принимает форму змея, поднимающего свою украшенную гребнем голову.

«Эта фигура», – добавляет автор «Гностиков», – «имела два значения – одно, очевидное всем непосвященным; другое – мистическое и понятное только посвященным. Возможно, что это была печать какого-то верховного учителя или апостола».[144]

Это дает нам новое доказательство, что гностики и ранние ортодоксальные (?) христиане не так уж сильно различались по своей тайной доктрине, По одной цитате из Епифания Кинг делает вывод, что даже в 400 г. н. э. считалось отвратительным грехом пытаться изобразить телесную внешность Христа. Епифаний [475, XXVXI] преподносит это, как обвинение в идолопоклонстве против карпократийцев, что

...

«у них были писаные портреты и даже золотые и серебряные изображения, а также из других материалов, которые они выдавали за портреты Иисуса, якобы сделанные Пилатом по подобию Христа… Они держат их в тайне совместно с изображениями Пифагора, Платона и Аристотеля, и поставив их всех вместе, поклоняются им и приносят им жертвы по нееврейскому образу».

Что бы сказал благочестивый Епифаний, если бы он ныне ожил и зашел бы в собор Святого Петра в Риме! Кажется, Амвросий также приходит в отчаяние при мысли, что некоторые люди полностью поверили сообщению Лампридия, что Александр Север имел в своей частной часовне изображение Христа среди других великих философов.

«Что язычники могли сохранить облик Христа», – восклицает он, – «но его ученики этого не сделали – это вещь, которую ум отказывается принять и еще менее – поверить».

Все это неоспоримо указывает на тот факт, что за исключением горсточки самозваных христиан, которые впоследствии одержали победу, вся цивилизованная часть язычников, которая знала о Иисусе, почитала его как философа, адепта, которого они ставили на ту же высоту, что и Пифагора и Аполлония. Откуда это почитание с их стороны к человеку, если бы он был просто, как изображают его Синоптики, бедным, неизвестным еврейским плотником из Назарета? Как о воплощенном Боге, о нем нет на земле ни единой записи, которая могла бы выдержать критическое исследование науки; но в качестве одного из величайших реформаторов, в качестве неумолимого врага всякого теологического догматизма, преследователя слепого фанатизма, учителя одного из наиболее возвышенных кодексов этики, Иисус представляет собою одну из величайших и наиболее ясно очерченных фигур в панораме истории человечества.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13