Плюньте на инфляцию. Вы все еще можете купить себе неприятностей на миллион долларов, потратив всего десятку.

Именно столько Чарли Рэндолл заплатил за камеру, решив, что сделал удачную покупку.

Это была одна из тех новых моделей с самопроявляющимися фотографиями. Пачка уже была вставлена в камеру, но ни один кадр не использован. На вид камера стоила долларов сорок плюс налоги, так что покупку можно было считать выгодной. В коробке оказались даже несколько кубиков одноразовых вспышек – первоначальный владелец уже приготовился сделать несколько кадров.

Но покойники ничего не рассказывают, да и фотографировать им уже не придется. Поэтому Рэндолл и купил камеру за десятку на дешевой распродаже, которую устроил управляющий.

Рэндолл не был знаком с управляющим, просто так вышло, что он ехал мимо дома, когда увидел объявление. Не был он знаком и с покойным, но, судя по выставленным на продажу вещам, старый чудак страдал ностальгией по прошлому. Там более чем хватало картонных коробок и стопок старых книг и журналов, но не нашлось ничего стоящего вроде стереоаппаратуры, транзисторного радио или портативного цветного телевизора. Единственным новым предметом во всей куче хлама оказалась камера, и ему повезло, что удалось купить ее так дешево.

Вернувшись домой в тот день, Чарли Рэндолл первым делом сфотографировал Батча.

Батч был большой немецкой овчаркой, которую Рэндолл держал на длинной цепи, выпуская погулять во двор. Но даже несмотря на цепь соседи продолжали косо на него поглядывать – они не могли догадаться, зачем Рэндоллу нужна такая большая и злая собака. Но они не догадывались и о том, чем занимался Рэндолл, и что он копит у себя в погребе. А если ничего не знаешь, то и голову ломать незачем. Поэтому Рэндолл и держал Батча – чтобы никто ничего не знал. А если кто попробует узнать, то пусть потом пеняет на себя – сторожем Батч был прекрасным.

Даже Рэндолл не доверял ему полностью, но он хотел проверить, как работает камера, а Батч оказался ближайшим подходящим объектом. Фактически, единственным. Рэндолл жил один и не любил посетителей, даже приходящих по делу. Свои дела он предпочитал устраивать вдали от дома.

Так или иначе, он прочитал инструкцию на упаковочной коробке, усадил Батча возле кухонной двери, надел кубик вспышки и сделал снимок.

Дело оказалось на удивление простым, и когда он вытянул из щели экспонированную карточку, на ней стала появляться картинка. Сперва немного расплывчатая, она становилась все ярче и четче, пока не превратилась в прекрасный цветной снимок.

Рэндоллу захотелось попробовать еще, но приближался вечер, а субботняя ночь всегда была у него полна хлопот. Поэтому он спустился в погреб, достал товар и загрузил его в машину, войдя в гараж через задний вход. Потом побрился, переоделся, накормил Батча, и запер его в доме перед уходом.

Дела в тот вечер шли для него удачно, и он вернулся домой в два часа ночи в прекрасном настроении.

И оно продержалось до того момента, когда он открыл переднюю дверь, а Батч попытался его убить.

Не услышь он рычание перед тем, как собака собралась вцепиться ему в горло, он был бы уже покойником. Но ему удалось вовремя отпрыгнуть назад, захлопнув дверь. Он слышал, как рычит внутри Батч, царапая когтями дверь. Войти в дом через эту дверь стало невозможно.

Поэтому Рэндолл обошел дом, пробрался на цыпочках через двор и прислушался, убеждаясь, что Батч все еще у передней двери.

Очень медленно приоткрыв заднюю дверь, Рэндолл скользнул внутрь. Он включил свет на кухне, и ровно через две секунды собака бросилась к нему из прихожей. Глаза у нее были красные, по клыкам распахнутой пасти стекали длинные нитки слюны.

Рэндолл быстро шагнул назад, через порог открытой за спиной двери. Когда собака прыгнула, он едва успел захлопнуть дверь.

Стоя на улице, Рэндолл смотрел, как сотрясается дверь от ударов бросающейся на нее собаки. Послышался жуткий вой, глухой удар… и наступила тишина.

Рэндолл стоял и ждал, когда возобновится атака на дверь, но ничего не услышал, даже тяжелого дыхания пса. Зайдя за угол, он заглянул в кухонное окно.

Батч лежал на полу возле двери. Хватило одного взгляда, чтобы установить его состояние: покрытая пеной челюсть отвисла, злобные глаза остекленели, грудная клетка не шевелилась при дыхании. Собака была мертва.

Рэндоллу пришлось попыхтеть, перетаскивая тело в гараж, но его больше негде было оставить до понедельника, когда придется позвонить в похоронное бюро для животных. Возможно, завтра он и сам избавится от тела.

В любом случае, происшествие испортило ему настроение на весь вечер, и вернувшись в дом, он выпил перед сном пару коктейлей покрепче.

Несмотря на выпитое, он никак не мог заснуть. Странно устроена жизнь. Сперва чувствуешь себя властелином мира, а через секунду – не успей он вовремя отскочить – ты уже покойник. А теперь мертва собака, и осталась от нее только фотография.

Как это тоже странно – он сфотографировал ее всего за несколько часов до того, как она на него бросилась. Что же могло с ней случиться? Судя по всему, она свихнулась и умерла от чумы. Теперь он припомнил, что пес не тронул ни еду, ни воду. Рэндолл где-то слышал, что собаки не пьют, когда заболевают чумой. Ладно, от всего на свете не убережешься.

Поэтому в воскресенье днем он отмахал немало миль до карьера и похоронил там тело Батча. Справившись с этим, он немного расслабился, и подъезжая к дому снова почувствовал себя хорошо.

Пока не увидел машину.

Это был большой «кадиллак», в котором сидел крупный мужчина, куривший сигару. Рэндолл заметил машину через окно сразу после возвращения в дом. На его глазах она она подъехала к тротуару и остановилась. Мужчина взглянул на листок бумаги, словно уточняя адрес, потом вылез из машины и зашагал по дорожке к дому.

Рэндолл не стал терять времени зря. Он успел запереть дверь в погреб раньше, чем послышался звонок в дверь, а когда он шел в прихожую, в кармане у него лежал пистолет. На двери была цепочка, но рисковать не было смысла.

Звонок послышался снова.

Он слегка приоткрыл дверь, лишь натянув цепочку. Мужчина улыбнулся ему.

– Мистер Рэндолл? Чарльз Рэндолл?

– Да, это я.

– Я хотел бы поговорить с вами. Могу я войти?

Рэндолл уже был готов спросить, есть ли у него ордер на обыск, но посетитель не дал ему этой возможности.

– Мое имя Фрэнк Ламли, – сказал он. – Я управляющий поместьем.

– Каким?

– Поместьем Десмонда. Вы вчера были на распродаже, верно?

Рэндолл пристально вгляделся в посетителя, пытаясь угадать, что кроется за его улыбкой.

– А как вы об этом узнали?

– Вот чек. – Ламли поднял листок бумаги. – На нем ваше имя и адрес. Если вы мне позволите объяснить…

Не ощутив ничего подозрительного, Рэндолл снял с двери цепочку и впустил его. Он провел Ламли в гостиную и предложил сесть.

– Хорошо, – сказал он. – Чего вы хотите?

– Насколько мне известно, вы купили на распродаже камеру. Это так?

– Верно.

– Так вот, боюсь, произошла небольшая ошибка. Одна из моих секретарш делала копию списка вещей, предназначенных для продажи, одновременно со списком вещей, остающихся у наследников. Каким-то образом она ошиблась, и камера попала не в тот список. Она не для продажи.

– Я ее купил.

– Да, купили. И за десять долларов. – Ламли показал ему чек, все еще улыбаясь. – Я хотел бы выкупить ее обратно. За двадцать.

– Не пойдет. Камера совсем новая, и в магазине такая стоит не меньше сорока.

– Хорошо, я дам вам сорок.

Ламли произнес это так быстро, что Рэндолл тут же понял, что здесь что-то не так.

– Не интересуюсь, – покачал головой Рэндолл.

– Пятьдесят?

– Забудьте об этом.

В гостиной стояла приятная прохлада, но Ламли вспотел.

– Послушайте, мистер Рэндолл, мне не хотелось бы ходить вокруг, да около…

– Мне тоже. – Рэндолл увидел, что Ламли вспотел еще больше. – Поэтому хватит прикидываться и скажите, что в этой камере особенного.

– Ничего. Но это одна из последних вещей, купленных Десмондом, и наследники хотели бы ее иметь по сентиментальным причинам. Сегодня утром я получил телеграмму из Буэнос-Айреса…

– Подождите, – нахмурился Рэндолл. – Кто такой Десмонд?

– Жаль, что вы не знаете. Десмонд Великий. Знаменитый эстрадный маг – он уже много лет на пенсии. Оба сына пошли по его стопам. Теперь у них турне по Южной Америке. Они прилетели домой на похороны, потом вернулись для завершения турне – надо соблюсти контракт. Но они просмотрели вещи отца и помогли составить списки. За долгие годы их отец накопил немало любопытных вещиц, и им не хотелось бы разрушать коллекцию.

– Чушь. В камере есть нечто особое, разве не так? Какой-то встроенный фокус.

– Если это и так, то мне об этом не сообщили. – Ламли вынул платок и вытер лоб. – Послушайте, я всего лишь выполняю их просьбу. Вы можете купить себе точно такую же камеру в любом магазине, да еще и деньги останутся. Я даю вам сто долларов, и это мое последнее предложение.

– Не пойдет. – Рэндолл поднялся.

– Но братья Десмонд…

– Пусть они свяжутся со мной, когда вернутся.

– Хорошо, – вздохнул Ламли. – Турне заканчивается через несколько дней. Обещайте, что не продадите эту камеру, пока не поговорите с ними.

– Не волнуйтесь, – улыбнулся Рэндолл. – Я о ней хорошо позабочусь.

На этом дело и кончилось. Почти.

Рэндолл стоял у окна, наблюдая за идущим к машине Ламли, когда его встряхнул неожиданный импульс. Возможно, если он сделает еще пару снимков, то догадается, что встроено в камеру?

Он быстро достал камеру из ящика стола, извлек из футляра и направил на садящегося в машину Ламли. Он нажал на кнопку за секунду до того, как машина тронулась.

Потом он выдернул карточку и подождал, пока она проявится. Разумеется, на ней оказался Ламли в кадиллаке.

Рэндолл внимательно рассмотрел фото, отыскиваю любую необычную деталь. Он увидел лишь самую обычную фотографию.

Но должно же быть что-то, ради чего Ламли и наследники хотели эту камеру! Надо поскорее сделать еще несколько снимков, и, если и на них ничего не окажется, придется разобрать камеру.

А пока что его ждала работа. Он положил камеру и фотографии обратно в ящик стола, потом подготовился к поездке по своим ночным делам.

Воскресный вечер и ночь всегда были для него удачными, потому что большинство его клиентов как раз к этому времени оказывались без наркотиков. Он продал немало пакетиков возле рок-заведений по всему городу, сбыл довольно много травки, и все прошло без лишнего шума. Но поколесить пришлось изрядно, и к тому времени, когда он вернулся домой, Рэндолл ощутил себя выжатым, как лимон.

Он еще лежал в кровати, когда на следующее утро Джози пришла для еженедельной уборки. Рэндолл впустил ее в дом и приготовил себе завтрак, потом оделся и побрился. Затем спустился в погреб проверить запасы. Оказалось, что травка подходит к концу, пришлось подняться и позвонить Гонзалесу. Они договорились встретиться в Малхолленде в девять.

Он вышел из спальни уже после ленча. Джози пылесосила ковер и всхлипывала.

– Эй, – спросил он, – Что с тобой?

Она лишь покачала головой, продолжая плакать.

– Выключи эту проклятую штуку, – велел он. – Вот тебе салфетка.

Он подождал, пока она не высморкалась и не перестала шмыгать носом.

– Ну вот, как-то лучше. А теперь садись и рассказывай.

Джози села рядом со столом, качая головой.

– К чему вас расстраивать, мистер Рэндолл. Это мои проблемы, вот и все.

Джози была хорошей женщиной, не особо умной, но прилежной работницей, прибиравшей дом Рэндолла уже несколько лет. Ему было очень неприятно видеть ее такой расстроенной.

– Давай, выкладывай, – сказал он.

То, что Джози вывалила на него, оказалось очень похожим на мыльную оперу – один из сыновей арестован за угон машины, младший связался с бандой, а тип, с которым она сожительствовала, смылся прошлой ночью, украв деньги, которые она отложила на ремонт машины.

– Остынь, – посоветовал ей Рэндолл. – Парни твои достаточно взрослые, чтобы думать сами за себя – теперь тебе не в чем себя винить. А тип, что тебя обокрал – просто сволочь. Смотри веселей – там где ты его подцепила, есть еще много других, получше.

Джози покачала головой.

– Да на кой мне искать другого мужика? Хватит. Дети ушли, денег нет, кругом одни неприятности. Я почти готова со всем этим покончить.

– Ты найдешь себе кого-нибудь, вот увидишь.

– Да я всего лишь старуха-уборщица. Кто на меня польстится?

У Джози был такой вид, словно она сейчас снова зарыдает. И как раз в этот момент к нему в голову пришла идея. Он подошел к столу и вынул камеру.

– Что это у вас такое? – удивленно уставилась на него Джози.

– Сиди спокойно. Хочу тебя сфотографировать.

– Меня… прямо в таком виде?

– Верно, – кивнул Рэндолл, наводя камеру. – Фотографии не лгут. Ты симпатичная женщина, и я хочу тебе это показать. А теперь сиди спокойно. – Он нажал кнопку. – Готово.

Он вытащил карточку и положил ее на стол проявляться. Постепенно появилось изображение.

– Вот, взгляни сама. – Он показал ей фото. – У тебя не будет никаких проблем, поверь мне.

– Может, и так. – Джози все еще сомневалась, но, по крайней мере, перестала плакать.

Рэндолл широко улыбнулся.

– А теперь кончай разводить сырость и займись делом.

– Сейчас.

Она снова включила пылесос, а он спустился в погреб подсчитать недельную выручку.

Когда он кончил и вышел из погреба, становилось темно, и Джози уже ушла. Рэндолл подошел к двери проверить, принесли ли газету.

Он отнес газету на кухню, чтобы почитать за ужином. Приготовив салат и разогрев бобы, он поставил тарелку на стол и уселся, потом развернул газету на первой полосе. Тут он все и увидел.

«АДВОКАТ ПОГИБ В АВАРИИ

Фрэнк М. Ламли, известный местный адвокат, был смертельно ранен ранним вечером в субботу, когда автомобиль, которым он управлял, врезался в ограждение возле дома 4125 на Кули-драйв. По сообщению полицию, машина потеряла управление из-за неисправности рулевой колонки. Представитель коронера говорит, что смерть наступила из-за повреждения…»

Рэндолл не стал читать дальше. Есть он тоже не стал.

Он еще не избавился от потрясения, когда поехал на встречу с Гонзалесом. Каким-то образом он довел встречу до успешного конца, но она прошла для него, как в тумане – его мысли постоянно возвращались к разговору с Ламли накануне. Должно быть, он погиб вскоре после того, как уехал от него, потому что до Кули-драйв от его дома было меньше мили.

Разумеется, то был несчастный случай, и полиция это подтвердила. Проклятые автоматические трансмиссии вечно отказывают в самый неподходящий момент. Но нечто в самой цепочке событий упорно не давало Рэндоллу покоя.

Ответ пришел к нему лишь тогда, когда он вернулся домой. Две смерти подряд, это не случайность. Сперва собака, затем Ламли.

А если все же случайность? Оба события ничто не связывает… или связывает?

И тут он вспомнил про фотографии. Он снял сперва собаку, потом адвоката. А сегодня сфотографировал Джози…

Он уже вышел из машины, вошел в дом и направлялся в переднюю, когда в комнате зазвонил телефон.

Еще не подняв трубку, он ощутил тошнотворную слабость, словно заранее знал, что ему сейчас сообщат. Он услышал сдавленный голос Айры, младшего сына Джози.

– Мама умерла. Я пришел вечером домой, а она лежит в ванной на полу. Съела целую бутылочку пилюль, что дал ей доктор от бессонницы…

Айра все говорил и говорил, Рэндолл слышал собственный голос, произносящий нужные слова, говорящий парню, что она была в полном порядке, уходя от него, и если он может чем-нибудь помочь…

Конечно, он знал, что ему следует сделать. Когда парень наконец повесил трубку, Рэндолл вбежал в комнату, включил лампу и взял со стола фотографию Джози.

Она сидела на ней возле стола – четкое изображение, хорошие цвета. А рядом, на столе, виднелось нечто, чего не заметили ни он, ни она, когда разглядывали фото.

Маленькая пластиковая бутылочка, наполненная красными таблетками.

Рэндолл моргнул и уставился на крышку стола. Сейчас на ней не было никакой бутылочки. Не было ее и тогда, когда он фотографировал.

Но на снимке бутылочка была.

Он открыл ящик, порылся в нем и отыскал остальные снимки – с Ламли и собакой.

А не могли ли снимки оказаться предупреждением? Вдруг они предсказывают, как наступит смерть?

В случае Джози это оказались таблетки. И внезапно он понял, что на снимке Ламли сидит в той самой машине, которая его убила. Но как с собакой? На снимке ничего не было, кроме нее самой.

Тут он вспомнил, что чума – это болезнь, какой-то вид вируса, а их увидеть невозможно. Они были на снимке, оставаясь невидимыми – внутри собаки, в ее будущем. Выходит, камера действительно оказалась с секретом. Но каким?

Он уже протянул к ней руку, когда кто-то постучал в дверь. Он торопливо сунул фотографии в ящик, задвинул его и быстро вошел в прихожую.

Через глазок он увидел перед дверью незнакомца, какого-то молодого хмыря в джинсах. У него были коротко подстриженные светло-каштановые волосы и небольшая песочного цвета борода. Выглядел он достаточно безобидно, но кто знает…

Рэндолл приоткрыл дверь на цепочке, только чтобы получше разглядеть посетителя. Парень тут же уставился на него.

– Чарльз Рэндолл? – спросил он.

– Да.

– Я Милтон Десмонд.

Десмонд – так звали того мага. Должно быть, это один из его сыновей.

– Пожалуйста, мистер Рэндолл. Мне надо поговорить с вами…

Рэндолл снял цепочку и открыл дверь. Он провел молодого Десмонда в комнату и сел за свой стол.

– А вы рано появились, – заметил он. – Я думал, раньше конца этой недели вы не вернетесь из Южной Америки.

Десмонд моргнул. – Так вы знаете?

– Ламли мне говорил, – кивнул Рэндолл, сохраняя невозмутимость. – А где ваш брат?

– Майк остался, чтобы провести последнее представление. Но когда мы после выходных не получили никаких вестей от Ламли, он велел мне сесть в самолет и выяснить, что произошло.

– Вы знаете, что произошло, если читали газеты.

– Да. – Десмонд пристально посмотрел на него. – Но к_а_к это произошло?

– Авария, – пожал плечами Рэндолл. – Он был в полном порядке, уезжая отсюда.

– Значит, он встречался с вами.

– Мы поговорили.

– О чем?

– Давайте не будем прикидываться, – покачал головой Рэндолл. – Он сделал мне предложение, а я его отшил. Камера здесь, в ящике стола.

– Вы ведь ничего ей, надеюсь, не снимали?

Рэндолл решил играть в открытую.

– А какая была бы разница?

– Никакой. – Но вид у Милта Десмонда был очень встревоженный. – Дело в том, что я и мой брат хотим эту камеру, и согласны за нее заплатить.

– Сколько?

– Любую разумную сумму. Пятьсот долларов.

Рэндолл почувствовал, как вдоль его спины пробежал холодок возбуждения. Его догадки оказались верны. Но когда он заговорил, в голосе его прозвучало притворное удивление.

– За камеру ценой в сорок долларов?

– Уверен, мистер Ламли объяснил вам, почему мы так заинтересованы – это последнее приобретение в коллекции отца – и для нас это вопрос личной привязанности…

– Не вешайте мне лапшу на уши. За такие деньги здесь явно должно быть нечто большее.

Десмонд нахмурился. – Мы с Майком знаем только то, что наш отец занимался магией.

– Разумеется. Ламли говорил мне, что он был эстрадным магом.

– Я не имею в виду сценические иллюзии. Его хобби были оккультные явления.

– Он верил в эту чушь?

– Поначалу нет. На сцене он разоблачал фальшивых медиумов и свихнувшихся мистиков. Но чем глубже он исследовал, тем больше убеждался, что некоторые области психики обладают реальной силой. Был один человек – я даже не знаю его имени – с которым отец тесно сотрудничал. Он утверждал, что способен предсказывать будущее.

– Ясновидение?

– Больше, чем ясновидение. Он полагал, что существуют силы, контролирующие наши жизни, и которые наука отказывается признавать. Когда хироманты, астрологи и ясновидящие делают правильные предсказания, они отвергаются как случайная догадка или совпадение. Но он полагал, что если подобные силы могут быть продемонстрированы через посредство какого-либо механического устройства, но эта демонстрация будет воспринята как настоящее доказательство. Он разрабатывал свой метод, но умер от сердечного приступа всего за несколько недель до смерти отца. В последнем письме ко мне и Майку папа написал, что когда мы вернемся, он покажет нам нечто важное.

– Камеру?

– Не знаю. Быть может, все это чушь, но Майк думает… – Десмонд внезапно смолк и глубоко вдохнул. – Я дам вам тысячу долларов.

– За то, что может оказаться фальшивкой? – улыбнулся Рэндолл.

– Я согласен рискнуть.

Десмонд потянулся к бумажнику, но Рэндолл покачал головой.

– Сперва дайте мне подумать.

– Но мистер Рэндолл…

– Вы остановились в доме вашего отца в Клермонте? Хорошо, тогда я свяжусь с вами вечером.

– А пораньше нельзя?

– Вечером.

Рэндолл поднялся и проводил посетителя к двери, потом остался понаблюдать, как тот идет по дорожке и садится в машину. Десмонд улыбался, но Рэндолл продолжал смотреть.

Едва Десмонд завел машину и тронулся, его улыбка исчезла, и борода застыла в гримасе гнева и отчаяния.

Рэндолл отвернулся. Хорошо, что он подождал – такое выражение ни с чем не спутаешь. Парень здорово потрясен, и наверняка клянет себя за то, что выболтал так много про камеру. Теперь он гадает, как поступит Рэндолл.

Прекрасно, теперь они должны решить все вдвоем. А он пока что не знал, как поступить. Тысяча долларов – это тысяча долларов. Но с другой стороны, если камера может предсказать, как человек умрет.

Кое для кого такая информация окажется очень ценной. Старики, больные раком или сердечными болезнями богачи… они захотят это знать. Допустим, есть доктор, который их лечит и сможет гарантировать, что они оправятся от болезни или без проблем перенесут операцию. Молва о таком докторе быстро разлетится, и обладать такой властью будет стоить гораздо больше тысячи долларов.

Так прикинул он, и браться Десмонд наверняка пришли к такому же выводу. Не удивительно, что им так не терпится получить камеру обратно. У Милта Десмонда на лице было выражение безнадежного неудачника.

Безнадежного неудачника….

Рэндолл нахмурился, когда эта мысль пришла к нему в голову. Допустим, он придет вечером к Десмонду и скажет, что сделка не состоится. Насколько далеко сможет зайти парень в своем стремление получить желаемое?

Есть только один способ узнать это наверняка.

Рэндолл подошел к столу, вынул камеру и пришел с ней в спальню. Там он встал перед большим зеркалом на двери ванной и направил камеру на свое отражение.

Он помедлил, чувствуя как внутри него начинает шевелиться страх, а руки, держащие камеру – дрожать. Действительно ли он готов узнать свое будущее?

Но у него нет выбора. Рэндолл собрался с духом и нажал кнопку. Потом выдернул карточку и подошел с ней к окну, глядя, как проявляется фотография.

Вот стоит он перед зеркалом, держа в руках камеру. На мгновение охватившая его поначалу паника спала… пока он не понял, что проявление еще не закончилось. Теперь за снимке за его спиной начало появляться другое изображение. Рэндолл уставился на каштановые волосы, аккуратно подстриженную песочную бородку, и узнал Милта Десмонда. Да, Милт Десмонд – с яростью на лице и ножом в занесенной руке.

Изображения не лгут, и то, что он подозревал, оказалось правдой. Милт Десмонд собирается его убить.

В том случае, разумеется, если он не отдаст ему камеру. Отдаст то, что может стоить… быть может, миллион долларов?

– Ни за что, – пробормотал Рэндолл.

Потом он все обдумал и ухмыльнулся.

Этим вечером он сел в машину, приехал к дому Десмонда в Клермонте и постучал в дверь. Милт Десмонд впустил его.

– Вы один? – спросил Рэндолл.

– Конечно. – Лицо Десмонда немного расслабилось, когда он заметил в руке Рэндолла с надетой перчаткой пакет из оберточной бумаги. – Вы привезли камеру. Давайте посмотрим.

– Нет. Сперва я хочу увидеть деньги.

Десмонд улыбнулся и полез за бумажником. Рэндолл выхватил из пакета револьвер и выстрелил ему в сердце.

Все было проделано чисто. С одного метра промахнуться невозможно, и глушитесь сработал прекрасно. Тишину не нарушил даже стук упавшего тело, потому что Рэндолл успел его подхватить.

Он выволок его через черный ход в переулок, где оставил машину с заранее открытым багажником. В соседних домах было темно – Рэндолл проверил их все, прежде чем заходить – и меньше чем через минуту тело уже лежало в багажнике, а Рэндолл вел машину.

Путь до карьера, где он похоронил Батча, был долог, а на этот раз показался еще дольше. Но у Рэндолла был шанс расслабиться и внимательно осмотреть окрестности, и лишь затем он подъехал к обрыву и сбросил тело Десмонда через край. Трудно оказалось спускаться по крутому склону, и еще труднее заваливать тело обломками известняка, но эту работу нужно было проделать аккуратно.

Покончив с ней, он вскарабкался наверх, отъехал на пустынную проселочную дорогу, достал с заднего сиденья заранее припасенный скребок и счистил грязь с протекторов шин и со своих подошв. Аккуратность еще никому не вредила.

Четкая работа и четкий расчет – вот в чем ответ, и на пути домой Рэндолл начал понемногу отходить. Перед сном он выпил порцию виски, и проспал ночь, как младенец.

И не удивительно, ведь в каком-то смысле он и б_ы_л младенцем – только что родившимся заново. Фотография фотографией, магия магией, но теперь ему больше нечего было бояться. Милту Десмонду конец, а он жив.

Утром он сделал несколько звонков, договорившись о встрече с клиентами, которых не смог повидать прошлым вечером. Потом сложил товар под коврики в машине и отправился на работу.

Работа днем всегда требовала дополнительных предосторожностей и отнимала гораздо больше времени. Рэндолл покончил с ней лишь поздно вечером и вернулся домой. На весь день недавние события вылетели у него из головы, но теперь он был готов поразмыслить над следующим ходом.

Первым делом он проверил камеру и снимки. Они лежали на прежнем месте в ящике стола. Рэндолл отнес из в спальню и разложил на кровати, чтобы их можно было охватить взглядом. Всегда полезно, когда продавец точно знает, что именно он продает, а это будет самая крупная его продажа.

Если он сможет выйти на нужного врача, то сможет навсегда позабыть о торговле наркотиками – хватит с него хватания за шиворот, риска, долгих часов ожидания и скудной прибыли. Он начал вспоминать всех знакомых врачей и прикидывать, к кому приехать первому, и как лучше забросить удочку.

Вот для чего пригодятся снимки – как примеры, как образцы. Глядя на них, он начал вспоминать все по порядку.

Сперва, конечно, Батч, затем Ламли в машине, потом Джози и бутылочка с таблетками. С каким бы доктором он ни свяжется, он покажет ему снимки и даст время проверить. В случае с собакой ему придется поверить на слово, но газеты подтвердят его слова насчет Ламли и Джози.

Глаза Рэндолла скользнули к последнему снимку, и он нахмурился. Этот он показывать не будет, иначе он развалит всю затею. Милт Десмонд не убил его – и это означает, что камера не всегда права. Он вообще не станет упоминать имя Десмонда или повторять его слова насчет магических сил.

А может быть, слова насчет магии и есть просто слова? Собаки заболевают чумой, люди гибнут в авариях или убивают себя таблетками. И все заранее сделанные снимки оказались лишь совпадением. Скорее всего, так оно и есть, веди последний показывает то, что не случилось. И не может случиться, если только Милт Десмонд не восстанет из мертвых, не вылезет из карьера и не придет к нему с ножом.

Рэндолл снова уставился на последний снимок. На нем он по-прежнему стоял перед зеркалом с камерой в руках, а Милт Десмонд подбирался сзади с ножом наготове.

Камера не лжет. Но насчет него она солгала.

Почему?

Он взял камеру и поднес ее к свету. В который раз он начал спорить сам с собой – вскрыть ее, или нет. Если внутри что-то есть, то он это отыщет. Но тогда он рискует повредить ее или не собрать детали обратно в правильном порядке.

Он так и не решил, как поступить. Магия или механика, но внутри есть какой-то секрет, и он должен его узнать. Быть может, прежде чем переходить к решительным действиям, стоит еще раз сфотографировать себя и сравнить снимки? Сравнение может дать ему намек на разгадку. Рэндолл подошел к зеркалу и направил камеру на свое отражение.

И в этот момент дверь в спальню тихо отворилась, а за его спиной стремительно появилась фигура – фигура человека с каштановыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой. На лице его была ярость, а в поднятой руке – нож.

Рэндоллу как раз хватил времени узнать Милта Десмонда, прежде чем опустился нож.

Мертвецы не оживают.

Такой была последняя мысль Рэндолла перед смертью. И он, разумеется, был прав.

Но камера не лгала.

А Милт Десмонд и его брат Майк были близнецами.