НЕБЫВАЛЫЕ КОРАБЛИ

Роттердам, январь 1966 года. Стоят сильные холода, и от всего, что дышит или движется, идет пар. Он отрывается от губ закутанных в теплую одежду людей, от автомобилей на пристанях и от всех пыхтящих, урчащих и свистящих на огромном пространстве порта судов и механизмов. Новый Маас, средний рукав общей дельты Рейна и Мааса, достигает здесь ширины 500 м, по левому его берегу протянулись обширные доки.

Среди потока всевозможных судов, проходящих через Новый Маас, выделяется одно необычное: «Иль-де-Франс», но это несамоходное судно. Длина его 50 м, водоизмещение 4500 т. Портовые инспекторы и капитаны буксиров, ведущих «Иль-де-Франс», знают, что сейчас на нем всего лишь десять человек.

Несмотря на очень строгие правила навигации, вести какое бы то ни было судно по реке с таким оживленным движением дело всегда сложное. Обычно идущие на буксире большие теплоходы и многочисленные танкеры подталкиваются еще с какого-нибудь борта приземистыми, проворными, словно осы, буксирными судами. Непрерывно ревут гудки, и капитаны на своих мостиках переводят взгляд то на реку, то на локатор. Новый Маас заканчивается у Нового протока и дальше за ним уже море. Спустя некоторое время с теплохода сбрасывают в воду мощные тросы, буксиры выбирают их, и суда расходятся в противоположные стороны.

Но около «Иль-де-Франс» остаются еще два буксира, они поведут его к юго-западу на тросах длиной около 1500 м. Такая длина необходима при буксировке тяжелых, неповоротливых судов. Однако эти мощные канаты из нейлона и стали – диаметр их шесть дюймов[1] – будут рваться в пути не один раз. Скорость: два, два с половиной узла, т. е. от четырех до четырех с половиной километров в час. Пункт назначения – Дакар. Путешествие продлится сорок пять дней.

В благоприятную погоду плавание через Ла-Манш не представляет трудностей, и суда вскоре оказываются в Бискайском заливе, одном из самых бурных морей на Земле. К счастью, все там обходится благополучно, но к югу от Азорских островов развивается в это время циклон, продвигаясь на восток. «Иль-де-Франс» с его буксирами он настигнет против берегов Марокко.

Ветер, сначала юго-западный, переходит потом в южный и дует с силой 10 баллов по шкале Бофорта. Бешено мчатся огромные, бурлящие пеной волны. Вся поверхность моря становится белой, видимости почти никакой.

Во время шторма на борту «Иль-де-Франс» стоит такой оглушительный шум, какого не услышишь больше ни на одном судне. Непрерывный адский лязг железа, смешанный с яростным завыванием десятибалльного ветра в снастях. Находившиеся в то время на борту «Иль-де-Франс» люди рассказывали потом, как ужасно страдали они душой и телом от этого непрерывного грохота. Им все время представлялось, что судно вот-вот перевернется.

Сопровождавшие «Иль-де-Франс» буксиры оказались бессильны перед яростью морской и воздушной стихии, ринувшейся на них с юга.

Некоторое время суда крутились на месте, а потом всю троицу отнесло к северу, к берегам Испании, – случай небывалый в навигации, своего рода рекорд. Только через неделю суда смогли вновь двинуться к Дакару, поэтому-то плавание и растянулось на сорок пять дней. А теперь я должен объяснить, что же это было за судно. «Иль-де-Франс» представляет собой плавучую платформу, предназначенную для поискового бурения нефтяных скважин на дне океанов. Это судно с коротким и широким корпусом, примерно треугольной формы, нефтяники называют его баржей. Невыносимый грохот на борту «Иль-де-Франс» в штормовую погоду возникает от того, что платформа помещается на четырех металлических опорах (решетчатые конструкции типа Эйфелевой башни) высотой до 60 м да еще примерно такой же высоты достигает буровая вышка, так что все это причудливое сооружение становится легкой добычей ветра. Под его напором, несмотря на всю свою устойчивость, оно качается и гремит. Когда вы видите на морских волнах это судно с его невообразимой металлической вышкой на палубе, у вас появляется какое-то смутное чувство нереальности.

Осень 1972 года. Тысячи нефтяных скважин рассеяны по Атлантическому океану, от Северного моря до Мексиканского залива, захватывая также воды Западной Африки, Аргентины, Бразилии, Колумбии. Располагаются они по краю континентального шельфа на глубине 200 м или чуть больше. Нефтяники, какой бы ни были они национальности, называют эти подводные нефтеразработки английским словом offshore[2]. В 1967 году скважины открытого моря дали 16 процентов всей добытой на Земле нефти, сейчас их продукция составляет 25 процентов, а в 1977 году достигнет 40 процентов. Вопреки всеобщему мнению, упорные поиски нефти связаны не с автомобилями и теплоходами.

– Такой вид ее потребления просто безрассудное мотовство. При современном уровне добычи запасы нефти на земном шаре иссякнут через пятнадцать лет. Промыслы открытого моря могут растянуть этот срок до двадцати лет. Нельзя больше расходовать нефть для моторов. Ее надо беречь для нефтехимии.

– Иными словами, бифштекс из нефти?

– И это тоже. Белки, полученные из нефти, могут спасти человечество от голода.

Я начинаю свою книгу с этой темы совсем не случайно, не по собственной прихоти. Разведка и эксплуатация подводных месторождений нефти – самое знаменательное для океанов событие нашей эпохи, их «великий час». Море, где бурение достигло теперь наибольшего размаха, не окаймляют солнечные пляжи с кокосовыми пальмами под темно-синим небом. Это Северное море, холодное и туманное.

Чтобы обнаружить нефть, крупные нефтяные компании держат тысячи научных работников, постоянно изучающих по геологическим картам и непосредственно на месте обширные участки суши и морского дна.

Время от времени кто-нибудь из них заявляет: есть такая-то доля вероятности, что в таком-то месте будет обнаружена нефть. Если это участок на дне моря, туда направляют поисковую баржу, такую же или сходную с «Иль-де-Франс» – мы с вами ее уже видели – и ставят над тем местом, какое указал геолог. С баржи спускают и закрепляют в грунте съемные опоры. Через отверстие в платформе (большая часть ее палубы имеет просветы) опускают бурильную трубу, внутри которой помещается бур. Коснувшись дна, бур начинает вращаться и врезается в грунт. Образцы грунта поднимают и проверяют, нет ли там следов нефти. Если они есть, платформу передвигают и производят бурение еще в нескольких местах, чтобы иметь представление о величине и глубине нефтеносного пласта (а также газоносного). Бурение длится от двух до четырех месяцев, постройка баржи стоит от 5 до 10 миллионов долларов. Ежедневные расходы во время бурения составляют 40 тысяч долларов.

Впервые бурение в Северном море было произведено летом 1965 года. Как только баржа прибыла на место, над нею закружилась целая эскадрилья вертолетов. Через час экипаж ее возрос с десяти человек до шестидесяти. Руководитель буровых работ, его называют начальником буровой, не сидит у себя в роскошном кабинете, куда заглядывают хорошенькие секретарши, а работает вместе со всеми и питается в столовой. В штате у него геолог, несколько техников и мастеров-инструментальщиков, бригады собственно бурильщиков, радист, подсобные рабочие, один или два кока и сверх того пятерка водолазов.

На борту баржи трудятся две бригады бурильщиков, сменяя одна другую каждые двенадцать часов. Третья бригада, запасная, живет на берегу в гостиницах или благоустроенных домах.

Первая буровая скважина в Северном море достигла глубины 4520 м, иными словами, бур, опущенный на дно моря, врезался в подводный грунт более чем на 4 км. Скважина оказалась сухой, то есть нефти в ней не было. Однако несколько позже нефть обнаружили неподалеку от нее и потом еще в одном месте. Если вы взглянете на карту этого участка в конторе какого-нибудь предпринимателя, вы заметите, что почти вся она покрыта квадратами и прямоугольниками, обозначающими концессии. Недра континентального шельфа принадлежат приморским странам, и они получают с концессий 50% прибыли. Такая страна, как Норвегия, никогда не располагавшая большими естественными ресурсами, видит теперь свое будущее в радужном свете.

К 1 января 1971 года в Северном море было пробурено 400 скважин, из них 150 допущены к эксплуатации. С тех пор каждый месяц появляются все новые скважины и новые разработки. Северное море затмило Техас. Всемирно известные управляющие семидесяти пяти компаний лично приезжают сюда, чтобы посидеть минутку на жестких скамьях строгих торговых палат Абердина и Ставангера и с помощью миллиардов вырвать право на бурение скважин в одном из маленьких квадратов, изображенных на карте.

Если уж нефть обнаружена, ее надо добывать. Капиталовложения в одну нефтеразработку открытого моря вместе со всем ее хозяйством составляют примерно 1 миллиард 200 миллионов долларов.

Не из любви к спорту стараются представители нефтяных компаний перехватить друг у друга квадратики Северного моря. Превращение туманного царства сельди в нефтяной Клондайк они считают делом огромной важности не только для своей индустрии, но и для всей экономики западного мира. Извлечение нефти из недр Северного моря обходится дороже, чем из песков стран Среднего Востока и Ливии, но промышленные предприятия европейских покупателей нефти расположены тут же, поблизости, и несколько нефтепроводов на дне могут с успехом заменить целые флотилии танкеров. И что особенно для них важно, месторождения Северного моря принадлежат государствам политически устойчивым, споры с ними не будут сопровождаться постоянной угрозой перекрыть краны. Может быть, даже мировое равновесие изменится в некотором роде...

Северное море славится не только своими холодами и туманами, но и постоянными ветрами. Штормовая погода держится там большую часть года, а волны иногда достигают не меньшей высоты, чем в Бискайском заливе. На борту буровых судов бригады рабочих переживают такие же морские приключения, как матросы и капитаны больших парусных кораблей дальнего плавания. Отрезанные на своем железном острове, вдали от дома, они ходят по решетчатой палубе и видят у себя под ногами пену морских волн. Одежда на них мокрая от водяной пыли, лица обветренные, они имеют дело с тяжелыми, холодными машинами. Но все же больше всего изнуряет их оглушительный шум ветра и моря, сильнее, чем на любом другом корабле.

– Через две недели уходишь на землю с радостью.

И однако все охотно возвращаются. Весь персонал работников, хорошо оплачиваемых, любит свое дело и, за редким исключением, даже увлекается им. Разведка и добыча нефти в открытом море так же заманчива, как охота на китов. Вокруг этих островков с людьми, затерянных среди бурного моря, постоянно курсируют спасательные лодки: разведчики нефти тоже заплатили свою дань морю, особенно в начале бурения. И больше всего преследовал этих охотников за горючим самый злой враг всех современных крупных сооружений: огонь. На море пылали такие огромные факелы, к которым даже приблизиться было невозможно.

– Скоро эта опасность исчезнет. Все будет происходить под водой. Через несколько лет, когда геологи укажут нам возможное место для разведки, туда направится подводная лодка и проведет бурение. То же самое произойдет и с добычей. Устройства для эксплуатации любого нефтяного поля будут располагаться на дне, и ничего, абсолютно ничего не выйдет на поверхность моря.

Специалисты, руководящие подводными разработками, руководят ими не издали. Их часто видят на борту судов и платформ или на вертолетах. Случается им даже спускаться на дно моря в подводных лодках или скафандрах. Вернувшись в кабинеты и лаборатории, они начинают жить своей второй жизнью. То, что они согласятся вам показать из своих исследований, перенесет вас в мир научной фантастики. В продемонстрированных для вас кинофильмах вы увидите необычные предметы, которые уже существуют и функционируют, притаившись где-то на дне моря, или кружатся чуть повыше, медленно, словно акулы.

– Одни только прибрежные разработки на глубинах до 200 м составляют площадь, равную площади Африки. Этим мы уже занимаемся. Но в скором времени достигнем и больших глубин. Все, что пока возлагается на водолазов, будут исполнять роботы. Во всех буровых работах, в том числе и в космосе, будущее принадлежит роботам.

А это вот уже не кинопленка. Рисунок. Подводная лодка тянет под водой на буксире какой-то огромный светлый предмет.

– Это проект передвижного нефтехранилища. В настоящее время в морской добыче нефти особенно больших расходов требует прокладка подводных труб для перекачки нефти в нефтехранилища, расположенные обычно на берегу. В Северном море мы начинаем сооружать хранилища на дне, под водой, к ним подходят за нефтью танкеры. Когда приступят к добыче нефти на более глубоких местах, потребуется что-то другое. Удобнее и дешевле всего окажутся передвижные подводные хранилища. В воде они почти невесомы, что облегчает, как вы видите, их транспортировку к берегу. Между прочим, в случае необходимости путь их может пролегать под полярными льдами, если потребуется сократить расстояние.

Эти сведения я услышал из уст двух людей, которых никак не назовешь мечтателями или ясновидцами. Один из них президент Научно-технического общества по эксплуатации ресурсов океана. Оба они занимают высокие посты в тех крупных нефтяных компаниях, которые бросаются миллиардами, но делают это не без оснований. В наши дни таким индустриальным гигантам не чуждо воображение, наоборот, это как раз то, за что они платят самую высокую цену.

– Все, что мы до сих пор нафантазировали, было реализовано. Как и освоение космоса, эксплуатация ресурсов океана значительно способствует развитию научно-исследовательских изысканий, несет человечеству разрешение самых насущных проблем. Ключ к морю – это ключ ко всему миру. Мы сейчас в таком же состоянии, как люди Средневековья и Возрождения, которые отправлялись на поиски новых земель.

Великие путешественники. С ними мы встретимся на страницах этой и последующих книг. Но только наше путешествие начинается гораздо раньше.

ВНАЧАЛЕ БЫЛА ЗАГАДКА

Атлантический океан появился на Земле пять или шесть миллиардов лет назад. «И сказал Бог: да будет твердь посреди воды и да отделяет она воду от воды... И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место и да явится суша». Образный, поэтический язык «Книги бытия» удивительно предвосхищает выводы современных геологов.

Большинство из них считает, что вода, содержавшаяся в раскаленном веществе нашей планеты с самого ее возникновения, вырвалась в виде пара и, пролившись дождем, тут же испарялась снова, как только касалась поверхности. Плотный слой облаков задерживал солнечные лучи, что ускоряло охлаждение. Когда температура земной коры упала ниже 100°, дождевая вода перестала испаряться полностью, и тогда могли возникнуть океаны.

Сейчас невозможно сказать, какой из океанических бассейнов образовался раньше, какой позже. Ведь рельеф и границы океанов менялись на протяжении веков. Геологическая история, полная бурных потрясений, длилась, быть может, два миллиарда лет, прежде чем на нашей планете появилась жизнь.

Можно не сомневаться, что первобытные люди, увидев перед собой необъятную массу неспокойной и часто ревущей воды, пугались и отступали, словно перед чудовищем. Целые тысячелетия человечество держалось вдали от морских берегов. Потом, в один прекрасный день, какой-нибудь смельчак дерзнул сесть верхом на ствол дерева и отплыть немного от берега. С этого момента начинается уже другая эпоха.

Первый океан, название которого появилось в человеческом обиходе, был Атлантический. Кто же впервые отважился плавать по его волнам? Атланты? Атлантида, очаг уникальной для своего времени цивилизации, существовала ли она на самом деле? Больше пяти тысяч работ написано про нее, и, однако, тайна не исчезла. Она осталась все такой же жгучей, потому что обросла новыми подробностями.

История Атлантиды – это своего рода доисторический детективный роман, но в основных чертах она проста. Давайте же обратимся к знаменитым «Диалогам» Платона[3], представляющим собой пересказ уроков Сократа[4] своим ученикам. К концу жизни, примерно в 348 году до нашей эры, Платон написал диалог под названием «Критий». У этого диалога есть подзаголовок: «Или Атлантида».

Критий, дядя Платона, был одним из учеников Сократа. И однажды он рассказал своему учителю историю, которую слышал в детстве от своего деда.

А деду ее передал Солон[5]. Когда он был в Египте, какой-то жрец из Саиса, города в дельте Нила, рассказывал ему, как жители очень большого острова под названием Атлантида напали на Грецию и захватили ее. Афиняне, ставшие во главе коалиции греческих городов, изгнали впоследствии захватчиков.

Знаменитый законодатель Солон жил в Афинах с 640 по 558 год до нашей эры.

– Насколько мне известно, – ответил он жрецу, – никто в Афинах и даже во всей Греции никогда не слыхал об этой войне.

– Потому что сразу же после победы греков началось землетрясение, и огромные волны захлестнули и поглотили греческое войско. Во время катастрофы исчезла под водой и Атлантида. С тех пор минуло вот уже больше девяти тысяч лет. Катастрофа пощадила нашу страну, так что мы можем прочитать об истории атлантов в древних манускриптах, излагающих историю Египта. Атлантида была велика, как материк. Одна лишь ее центральная равнина имела ширину 3000 стадий (270 км). Весь остров занимал пространство, равное Ливии (современная Северная Африка) и Малой Азии, вместе взятым. Находилась она в море Тоталь поблизости от прохода, который вы, греки, называете Геракловыми столбами.

Для греков времен Солона Геракловы столбы означали Гибралтарский пролив, море Тоталь – Атлантический океан. Египетский жрец приводит и другие подробности. Климат Атлантиды был исключительно мягким. Никакой зимы, небо всегда голубое. Берега ее, сложенные белыми, черными или красными породами, круто обрывались к морю, так как остров был гористый. Однако среди гор лежали обширные равнины с очень плодородными землями.

Столица Атлантиды, Посейдонис, названная так в честь бога морей и землетрясений Посейдона, была обнесена крепостными стенами с облицовкой из сверкающей меди. Внутри города еще три стены шли вокруг больших общественных площадей, от которых расходились в разные стороны улицы и каналы. И наконец еще одна стена, покрытая орихальком, загадочным металлом, блестящим, как золото (может быть, бронзой?), окружала храм Посейдона на холме, самый прекрасный среди всех зданий. Внутри его стен, покрытых золотыми листами, были статуи из слоновой кости и золота, самая огромная из них изображала Посейдона, правящего шестеркой крылатых коней. Никто, под страхом смерти, не мог войти в этот храм без особого разрешения жрецов, охранявших его днем и ночью.

Самое внушительное впечатление в Посейдонисе производил его порт.

Атлантида, мощная морская держава, имела свои торговые пункты по всему побережью Северной Африки, а также на берегах Тирренского моря. Среди ее многочисленных портов порт города Посейдониса выделялся своей величиной. В него могли заходить морские суда. Во входном канале и самом порту всегда было «полно кораблей и купцов из разных стран. День и ночь там не смолкал шум их голосов и суета не прекращалась ни на минуту».

Платон, ссылаясь все время на слова Крития, описывает также политический строй Атлантиды: теократию[6]. Долгое время страной правили благоразумно. Однако в своем могуществе атланты стали такими гордыми, что боги их жестоко покарали. Страшные наводнения и землетрясения в один день разрушили города и монументы, уничтожив тысячи людей. Потом в одну «ужасную ночь» оставшиеся в живых погрузились вместе с островом в пучины Океана.

Диалог «Критий» остался незаконченным. Смерть настигла Платона раньше, чем он успел объяснить причины, заставившие его так пространно писать об Атлантиде.

Не все древнегреческие комментаторы принимали рассказ Платона за истину. Аристотель[7] писал: «Это хитрая уловка, чтобы выставить древние Афины, победившие атлантов, как город с идеальным строем!» Другие же писали, что нельзя отвергать слов таких выдающихся и достойных уважения людей, как Сократ и Платон.

Плутарх[8] в сообщении об Атлантиде усматривает факт реальный, но искаженный и приукрашенный – сначала устной передачей людей трех разных поколений, потом поэтическим вымыслом Солона, который был не только ученый законодатель, но и поэт, задумавший сделать историю Атлантиды эпическим повествованием в духе «Илиады».

Большинство современных сторонников существования Атлантиды считают, что остатками исчезнувшего материка могут быть Азорские острова, Канарские и Мадейра. Положение этих островов соответствует географическим данным в тексте Платона: в Атлантическом океане, за Геракловыми столбами. Климат там ровный и мягкий, зимы нет, почвы вулканические; черные и красные. Так же как и в Атлантиде, на островах есть выходы белых известняков, горячие и холодные источники.

Немецкий ученый К. Било, который составил перед второй мировой войной карту океанического дна в районе Азорских островов, думает, что затонувшая Атлантида покоится в этих глубинах. То, что выступает из воды (острова), было когда-то самыми высокими вершинами ее гор. Он указывает даже место Посейдониса к югу от банки Доллабарат. Эти утверждения находят своих противников:

– Самые древние из известных цивилизаций, средиземноморские, возникли не ранее 4000 года до нашей эры. Нельзя предположить, чтобы еще за пять тысяч лет до этого существовала какая-то более развитая цивилизация.

– Почему же нельзя? Современные археологи обнаруживают удивительные остатки все более и более отдаленных времен.

– Во всяком случае неправдоподобно, чтобы атланты напали на такую далекую от них страну, как Греция.

– Что тут неправдоподобного? На африканском побережье, от Туниса до Нигера, атланты основали огромную колониальную империю. Возможно даже предположить, что она простиралась и на запад, захватывая Южную и Центральную Америку. Легенды доколумбовых цивилизаций, будь то в Мексике, Колумбии, Парагвае, Бразилии или Перу, заставляют нас задуматься. Все они рассказывают о Великих преобразователях, мудрых ботах с белой кожей, приходивших в очень отдаленные времена из страны, где восходит солнце, т. е. с востока. Все пришельцы обещали снова когда-нибудь вернуться. Какая же из стран востока, кроме Атлантиды, была в древние времена достаточно развитой, чтобы иметь суда, способные доплыть до американского берега? Атлантида с ее прочным государственным строем, технически очень развитая для своего времени, могла подчинить себе без войн еще достаточно первобытные племена.

Теперь ученые уже не сомневаются в том, что из всех многочисленных, сходных между собой легенд о происхождении мира ни одна не возникала на пустом месте. Существовала Атлантида или нет, была ли она большим островом или материком, нельзя, видимо, отрицать, что какая-то сравнительно высокая цивилизация предшествовала самым древним из известных нам цивилизаций. Загадка для нас заключается в том, где она географически располагалась. Вот несколько теорий или гипотез с аргументами за и против:

– В 1931 году в Южном Тунисе, на берегах высохшего теперь озера, под песчаными дюнами были обнаружены остатки древнего города, который во всем бы соответствовал описанию Посейдониса, если б не был намного меньше его. Озеро Тритон, говорят его «изобретатели», было очень обширно, оно вполне могло быть морем атлантов, о котором говорил Платон.

– Нет, – отвечают сторонники океанической Атлантиды. – Этот город не был разрушен при катастрофе, он просто постепенно заносился песком по мере отступания моря. Возможно, это был колониальный город атлантов, воспроизводивший в уменьшенном виде город городов Посейдонис.

Такой же ответ могли бы получить и те, кем был открыт древний город Тартессос на юге Испании, около Кадиса. Никаких признаков землетрясения, город – скорее всего древняя колония, так как он расположен даже не на берегу моря, – был постепенно засыпан песками.

Альфред Вегенер, известный немецкий геофизик и метеоролог (1880-1930), после того как он разработал свое учение о перемещении материков, выдвинул еще одну гипотезу.

Учение Вегенера в общих чертах состоит в следующем: примерно 50 миллионов лет назад все материки составляли единую глыбу. Австралия соединялась с Восточной Африкой, Южная Африка с Южной Америкой, Гренландия не была отделена от Скандинавии. В разные периоды геологической истории Земли в едином древнем материке происходили расколы. «Под воздействием центробежной силы, вызванной вращением Земли, разделившиеся таким образом части отходили друг от друга все дальше и дальше. Быстрота перемещения меняется от одного материка к другому, но она наверняка не превышает трех километров за один миллион лет».

Отделение Южной Африки от Южной Америки произошло 30 или 40 миллионов лет назад. Но первый разлом между Гренландией и Скандинавией появился, согласно Вегенеру, всего лишь 50 или 100 тысяч лет назад. И как он утверждает, все легенды, связанные с существовавшей некогда в Атлантическом океане Землей, относятся к Гренландии.

Его противники на это отвечают:

– Допустим, что первый разлом между Гренландией и Скандинавией вызвал страх у людей, живших в то время на севере Европы (когда земля дрожит и раскалывается, человека всегда охватывает паника), но этот разлом не повлек за собой затопления. На его месте образовался лишь небольшой пролив. Если бы даже он расширялся со скоростью 1,8 м в год (цифра, названная немецким ученым, между прочим, недостаточная, чтобы объяснить 3000 км, которые разделяют в настоящее время обе страны), это не запомнилось бы людьми как ужасающая катастрофа.

Гипотеза не выдержит критики.

– Атлантида никогда не была в Атлантическом океане, это остров Средиземного моря.

Такую бомбу бросил недавно греческий принц Михаил в разгар становившейся временами жаркой дискуссии между защитниками и противниками Атлантиды. Свои выводы он основал на утверждении греческого сейсмолога Галанопулоса:

– Океаническое дно в его настоящем виде существовало еще задолго до времени исчезновения Атлантиды. И там не найдено никаких следов погружения материка в пору, указанную Платоном. А вот в Средиземном море примерно за 1500 лет до нашей эры происходило грандиозное извержение вулкана, во время которого частично исчез под водой один из Кикладских островов – остров Тира (иначе Санторин). Этот провал сопровождался сильными сейсмическими толчками. Страшные морские волны опустошили Греческий архипелаг, берега Пелопоннеса, Палестины, острова у побережья Малой Азии, где легенды хранят память об этих бедствиях, и, наконец, остров Крит.

– Значит, Атлантида – это Тира?

– Нет, – отвечает профессор Галанопулос, а вместе с ним и принц Михаил. – Атлантида это остров Крит.

– Но ведь Крит не исчез на дне моря!

– Это верно. Однако по неизвестной причине, и тут все археологи единодушны, между 1500 и 1400 годами до нашей эры все критские дворцы были разрушены и заброшены, за исключением дворцов Кноссы, столицы острова.

Нахлынувшие сейчас на остров Крит туристы читают в своих путеводителях, что в начале XX века прославился один англичанин, Артур Эванс, который вел раскопки на острове и обнаружил остатки необыкновенно утонченной культуры: дворцы с тремя ярусами террас и галерей, особняки с фресковой росписью поразительной свежести, обломки изящных статуэток и ваз изысканной формы. Это были следы культуры, существовавшей почти четыре тысячи лет назад и целиком исчезнувшей по неизвестным причинам. Произведенные недавно раскопки на острове Тира (Санторин) показывают, что древняя Тира была колонией Крита, такой же процветающей и высокоразвитой, как и сама метрополия.

– Допустим, – говорят противники, – что критская культура, распространявшая свое влияние на весь Средиземноморский бассейн, не что иное, как цивилизация атлантов. Но остается одна неувязка: время постигшей Крит катастрофы значительно ближе к нам, чем время, указанное Платоном.

Ответ принца Михаила:

– Даты древних источников всегда очень сомнительны. Нельзя же верить, например, датам и оценкам времени в Библии.

Если принять гипотезу о Крите как остатке Атлантиды, многие темные места в тексте Платона прояснятся и прежде всего самое главное: афинских воинов земля их родины поглотила в то самое время, когда Атлантида исчезла на дне моря. Если бы подземный толчок, уничтожив землю на месте современных Азорских и Канарских островов, достиг Афин, он бы прежде всего отколол кусок Западной Африки и Испании, опустошил юг Франции, Италию и Северную Африку. Такая катастрофа изменила бы карту мира. Следов ее мы пока еще не видим.

Чтобы победители и побежденные могли исчезнуть одновременно каждый у себя на родине, их страны не должны быть слишком удалены друг от друга.

Принц Михаил тщательно изучил все мифы, легенды, а также все труды историков античной Греции и обнаружил черты удивительного сходства в религии, мореплавании, торговой и колониальной деятельности между этими двумя державами – Атлантидой Платона и так называемым «минойским» Критом. Столица Атлантиды Посейдонис с ее оживленной деятельностью вполне могла быть и на востоке Средиземного моря, где издавна сходились все торговые пути известного тогда мира.

Возвращаясь опять к словам жреца из Саиса, принц Михаил напоминает, что этот священнослужитель помещал таинственный остров не в Атлантическом океане, а в «море Тоталь» – «истинном море».

– Для египтян эпохи Солона море Тоталь могло быть только Средиземным морем – в его открытой части или в прибрежных водах среди островов. О существовании Атлантического океана они не знали.

Как ни замечателен вклад принца Михаила в поиски Атлантиды, в этом месте нас останавливает сомнение.