— До свидания, — вежливо попрощалась Тила. Нанок судорожно закивал, да, мол, пока, счастливо тебе сгнить здесь заживо, обдирала несчастный. Мастер Лур просто кивнул, глядя куда-то сквозь трактирщика.

Есть такое выражение «кони заждались», Нанок лично его слышал не раз. Так вот, этим коням было глубоко по фигу. Не ждали они, похоже, от жизни ничего лучшего, чем торба с овсом. Каковая у них уже в наличии имелась. Впрочем, спрашивать их на сей счет в голову никому не пришло, овес у них отобрали, а самих поставили под седло.

После чего кавалерийский отряд из трех человек ( точнее, из двух человек и одной эльфийки женского пола) устремился к городской заставе. Нанок подумал, что если с них еще и выездную пошлину потребуют, точно в репу кому-нибудь даст. В конце концов, сколько можно? Столько времени прошло, и ни разу не подраться. Как-то это не по варварски. Этак еще несколько дней без драки, и Тила к нему охладеет. Кому нужен мирный и дружелюбный варвар? Разве только городским стражам, но уж никак не красивой девушке, хоть и эльфийке в чем-то. Впрочем, этот маленький недостаток у Тилы искупался массой очевидных достоинств, в чем варвар готов был поклясться самим Беодлом.

Стража, впрочем, вела себя на редкость дружелюбно. Будто чувствуя, что кулаки у Нанока чешутся, как свинья об забор. Что и говорить, чутье в их работе вещь просто необходимая. В общем, даже доброго пути пожелали, гады переодетые. То есть скатертью дорожки. То есть просто послали, если разобраться, но вот ведь подонки, не придерешься даже.

Кони про овес и вовсе забыли. Припустили по дороге, пыль столбом, хвост трубой. Нанок любовался пролетающим мимо пейзажем, но это занятие очень быстро его утомило. Было бы чем любоваться, справа — деревья, слева — опять же деревья. Лес одним словом, со всех сторон, только под ногами — дорога из желтого камня. На нее любоваться тоже желания не возникало, и варвар переключил все внимание на Тилу, что скакала впереди и опять о чем-то спорила с магом. Ну, не могут они друг с другом ужиться, хоть убей обоих. Хотя, если подумать, стоит ограничиться одним магом...

Они так и не определились еще, куда едут. Вроде бы в столицу, надо же королю про жмура рассказать, тем более, тот его сыном оказался. С другой стороны, самому голову в петлю совать не совсем то развлечение, которое горцы любят. Тила же явно нацелена некроманта своего крошить. После разговора с леарни определенно готова чуть ли не в одиночку на штурм лезть. Впрочем, не так уж и в одиночку. Говорила ведь (будучи еще парнем), что послала за помощью, которая в урочный час в укромном месте ждать будет. Да и Мастер Лур помочь согласился, он вроде маг могучий, что ему какой-то жалкий некромансер? Сам Нанок, правда, не видел, чтобы он колдовал, но ведь нормальный человек не станет себя зря оговаривать, колдуном обзывать? А Мастер Лур нормальный, вон как быстро насчет пива сообразил. И что это, интересно, он там втихоря потягивает, не его ли, родимое?

Довольно скоро, варвар стал ощущать определенного рода неудобство. Ну, не привыкли горцы на лошадях ездить, они же не кочевники какие-нибудь. Несовершенство мужской анатомии чувствительно ударялось о седло. «Какое счастье, что я не эльф!» — в который раз порадовался Нанок. По его мнению, эльфийское несовершенство доставило бы ему неудобств больше ровно на одну треть.

— ...пертурбация... Вы, маги, ничего не понимаете!

Нанок подобрался. За «пертурбацию» маг может и в морду дать, не посмотрит, что женщина. Он, Нанок, точно не посмотрел бы. Такими словами нельзя безнаказанно разбрасываться. Сейчас этот маг дернется... и схлопочет по первое число, а любимая остроухая девушка увидит, на что способен в гневе преданный ей варвар. Однако маг повел себя не как мужчина (убил бы на месте, если б именно так себя повел) и ответил даже вполне спокойно:

— Милая девушка, оставьте свои домыслы для своих же соплеменников.

Нет, нехорошо, конечно, когда твою девушку какой-то хмырь «милой» называет. Но ведь целоваться пока не лезет, так что придется терпеть. Беодл, если хоть самой завалящей драки не подвернется, он точно с ума сойдет.

Беодл — добрый бог. Всегда прислушивается к тем, кто ему молится. Если конечно, не спит и сам не дерется с кем-нибудь. То есть, часа два в день молитвы слышит, и то хорошо.

Наноку повезло, его отчаянный призыв угодил именно в урочное время. Увидев впери довольно крупный отряд синерясников, он возликовал. Сердце верно сказало — без боя не уйдем. А сердце у варвара — основной мыслительный орган. Ну, не головой же им думать, как какие-нибудь цивилизованные!

— Стой! — завопил один из монахов, отличавшийся от прочих странным головным убором, похожим на приплюснутую кастрюлю. Если бы Нанок спросил у Мастера Лура, он получил бы ценную информацию, что штука эта зовется тиарой. Но никакого желания спрашивать мага, ровно как и зубрить ненужные слова у варвара не возникло.

— С дороги! — радостно завопил он, выдвигая коня вперед. Возможность всласть подраться отодвинуло на задний план даже испытываемые от скачки неудобства.

Адепты «Петушиного часа» заколебались. Внезапное желание покинуть ставшую вдруг такой узкой дорогу читалось в их глазах. Но тут произошла случайность, которую, по мнению варвара, устроить мог только Беодл собственной персоной. Внезапный порыв ветра сорвал с Тилы головной убор вместе с париком. Что ж, острые уши руками не закроешь.

— Мерзкий эльф! Взять его! — это очнулся монах в кастрюле.

Подручные его тут же зашевелились. Нанок не знал, что конкретно они имели против эльфов, но явно какие-то счеты присутствовали. Синерясники мигом растянулись цепью, помахивая короткими булавами и посохами. Иные же, напротив, отошли за их спины и стали гнуть пальцы. «Наверное, маги», — догадался варвар.

Он потянул из чехла секиру, чувствуя, как обжигающая радостная ярость наполняет тело, играет мышцами. Наконец-то добрая драка, слава Беодлу!

Тила вскинула лук, Мастер Лур, к удивлению варвара, пальцы гнуть не стал, а напротив, обнажил меч. Держался он с выправкой заправского воина, и Нанок в очередной раз усомнился, а впрямь ли тот чародей, или только прикидывается? Фейерверка так ведь и не колданул ни разу, хоть и строит из себя мага. А мечом владеть умеет, видно. Он, варвар, конечно, в мечах ни бельмеса, но когда стольких меченосцев к Беодлу спровадишь, поневоле разбираться начнешь, кто чего стоит.

Синерясники драться тоже умели. По их разбойничьим рожам видно, таких не в рясы бы обряжать, а на большаках ловить, да в петлю. Впрочем, монахами ведь не рождаются, могли, наверное, и купцов пощипать, пока к Творцу не обратились. Хм, а если наоборот, может, они и сейчас разбойничают, рясами прикрываясь?

Впрочем, размышлять об этом Нанок не стал. И даже не потому, что не умел, просто долгожданная драка уже до них докатилась. Одновременно два дела варвары делать не умеют, всем известно, а из двух любых всегда выбирают драку. Не думая.

Нанок прыжком соскочил с коня, охнул от боли в сведенных мышцах. Верхом он драться был не обучен. Такой секирой, как у него, проще своему коню башку снести, чем любому монаху. А без головы конь его вряд ли дальше повезет. Он бы, Нанок, нипочем не повез. Хоть с головой, хоть без головы, без разницы.

Двое синерясников (да какие они, к Беодлу, монахи? Не носят монахи оружия!) наскочили на него размахивая шипастыми булавами, и тут же отлетели назад. К сожалению, ни один сильно не пострадал, под рясами у них оказались кольчуги.

Вообще-то Нанок к монахам относился с уважением. В Творца он верил, хотя и почитал Беодла. Для него все было просто — Творец создал Беодла, а Беодл создал Кассарад со всем населением. Священники, правда, его точку зрения не разделяли.

Но вот синерясников он за монахов не признавал никак. Если ты монах, твое дело четки да молитва святая, а уж никак не булавой махать. Насчет магов и костров, тут вопрос спорный, он, Нанок, в нем не слишком понимает. Но вот булавой махать — не моги! А если поднял ее на в общем-то миролюбивого варвара, который уже соскучился по драке за столько дней, то получишь сразу и много. Чтоб неповадно было.

Сначала он все-таки щадил синерясников, все-таки зовут себя святыми людьми, вдруг действительно святые? Но когда один из ударов порвал на нем новую куртку, варвар озверел. Что он им плохого сделал? Одежду-то зачем портить, что любимая девушка выбирала? Ладно, тогда по полной программе получите...

И засвистела в воздухе секира, которой варвар владел прямо-таки в совершенстве. Кольчуги, конечно, спасали монахов от смерти, но не от ушибов и переломов. Впрочем, от сильного удара не спасла бы и кольчуга, но убивать варвар пока не хотел. Дурь выбить, это да, не лишне. Нанок сбил с ног еще одного синерясника и ухмыльнулся.

Свистнула первая стрела. Один из тех, что с пальцами веером, как он там у монахов зовется, клирик, что ли, ткнулся носом в землю. Видно было, что убивать эльфийка не хотела, но и заклинания тут у всех на виду читать тоже позволять не собиралась. Вы, в конце концов, с колдовством боретесь, вот и пожгли бы сами своих шаманов к Беодлу, чтобы девочке не напрягаться. А то пальцами крутят, понимаешь...

Мастер Лур, к удивлению варвара, дрался весело и азартно. Удары его меча были быстры, двое монахов уже выронили оружие, зажимая кровоточащие раны. Кольчуги, похоже, от такого клинка не спасали.

— Вперед! Навались! Сзади заходи! — надрывался мужик в кастрюле.

И навалились. Несколько сразу накинулись на варвара, он отмахнулся секирой, довольно удачно, один взвыл, хватаясь за окровавленную плешь. Нанок снова поднял оружие, одновременно пропуская мимо себя булаву, но в этот момент крепко сбитый монах бросился ему в ноги. Варвар пошатнулся, пнул идиота ногой в новом сапоге. Тот крякнул, сплюнул кровью, но ног не отпустил. Следом подкатился второй, Нанок не устоял, рухнул на землю, мигом на нем оказалось сразу четверо, сильный удар в лицо выбил икры из глаз. Нанок взревел, разъярившись окончательно, и принялся раздавать удары направо и налево. Его крепко ударили ногой в бок, похоже, цивилизованные насчет «лежачего не бьют» были не в курсе. Он крутанулся, подсечкой укладывая монаха на землю. Около виска ухнула шипастая булава. Варвар поежился. Такой башку размозжить — как два пальца в кабаке. Не любят их крепко святые отцы, интересно, за что?

Тиле совсем не понравилось, что подонок так нагло размахивает своим оружием вблизи от варвара. Ладно еще, по голове попадет, они у варваров, говорят, крепкие. А если еще куда? Человеческая структура менее совершенна, чем у эльфов. Тила пожала плечами. Тем хуже для монаха. Тул со стрелами — у седла приторочен, лук — уже в руке. Много ли времени надо, чтобы стрелу пустить? Варвар успел один раз моргнуть, а парень с дубиной уже царапал землю со стрелой в глотке. Нанок обратил на него внимания ничуть не больше, на комариный укус. Противников было еще довольно много.

— Добейте его, не дайте подняться, — надсаживался монах в ведре, сам, однако, в первые ряды совсем не стремясь.

Тиле это, однако, не понравилось. В отличие от неграмотного варвара, она прекрасно представляла, что за личность увенчана тиарой. Епископ Дутал, непримиримый основатель Ордена, не обращавший внимания на увещевания патриарха остановиться. Слаб патриарх, слаб и добр, желает все решить без кровопролития, не рискует отлучить Дутала и поддержавших его иерархов. Охотников за ведьмами и колдунами. За эльфами и гномами. Притом в гномы можно попасть за невысокий рост, а в эльфы — за остроконечные уши. В колдуны, так и вовсе задаром запишут. В ведьмы — всех худеньких, дескать, толстушку метла не снесет. Крови в результате пролилось море, и еще море прольется. Потому что нельзя быть добрым за счет других. И бродили у нее кое-какие неподтвержденные подозрения насчет «Ордена Петушиного Часа» и некоего некроманта Тубариха. Но дело даже не в этом. Будь он хоть святым Букой, варвара она все равно не дала бы в обиду. Поэтому еще одна стрела сорвалась с тетивы, и двойная двенадцатигрдская кольчуга здесь не спасла. Хоть и выложил Его Преосвященство за нее немало золота, хоть и везли ее через Красную и Синюю пустыни на сухопутных кораблях, хоть и считалось, что двенадцатиградские бронники только гномам и уступают в своем искусстве. Стрела ударила точно в грудь и, пробив оба стальных слоя брони, достала до сердца. Тила нисколько не сомневалась, что будь на месте двенадцатиградской кольчуги руками гномов сработанная, результат бы не изменился.

Епископ, вытаращив глаза, смотрел на нее неверяще. Он еще не был мертв, пробитое сердце пока не поняло, что не может гнать кровь по венам. А в следующую секунду поняло, и Дутал завизжал во всю силу легких, чувствуя близкую смерть. И умер, свалившись на землю, обломив белооперенную стрелу.

Вот тут монахов проняло. Застыли все, и те, кто упорно пытался подрезать сухожилия коню Мастера Лура, и клирики, со своими заклинаниями, и те, кто сейчас навалились на варвара, стараясь добить беднягу, пока не поднялся с земли. Замерли, опешили на несколько мгновений, Наноку как раз хватило подняться на ноги и подхватить с земли секиру. А мастеру Луру — стоптать конем того, кто засопожником нацеливался на лошадиные ноги.

— Вы ответите, — дрожащим от ярости голосом произнес старый клирик. Глаза его пылали безумием, пальцы что-то словно вязали в воздухе. — Ответите за убийство святого человека. И ты, проклятый эльф, и ты, язычник из Кассарада (Нанок несколько раз поминал в бою Беодла, и это не осталось незамеченным монахами. Наверное, оттого его и пытались запинать), и ты, не знаю ни имени, ни веры твоей, с черной душой. Да воздастся вам за преступления эти и на том, и на этом свете.

— Мы угомонили кровавого убийцу, — холодно произнесла Тила. — Который ради того, чтобы потешить свое властолюбие, отправлял в пыточные застенки тысячи невиновных. Который кормил пламя костров людскими телами. Который, командуя вами, пытался убить нас. Он не то что доброго слова — погребения недостоин.

— Это вы недостойны даже пасть от его руки, — сверкнул глазами клирик.

— Ну, это нам уже не грозит, — вмешался в разговор варвар. — Жмур, он и мухи не прихлопнет. Если его, конечно, некромансер какой не поднимет. Среди вас некромансеры имеются? Я слышал, некто святой Протос мертвых оживлял...

— Убить их! — завопил клирик в ярости. — Святотатцы!

— Нанок, на коня! — крикнула Тила, натягивая лук. Варвар бросился к коню, конь от него, монахи за ними обоими. Мастер Лур ловко вклинился между варваром и преследователями, заработал мечом. Нанок, наконец, убедил коня, что есть его не собирается. В ближайшее время, разумеется. Вскочил в седло, грозно гикнул.

— На прорыв! — скомандовала Тила, взявшая управление маленьким, но грозным отрядом в свои руки. Три всадника метнулись прямо на толпу противников, сбивая с ног тех, кто имел неосторожность оказаться на пути. Зазвенел меч мага, отражая удар булавы, последнюю попытку достать беглецов. И они выскочили на дорогу, пришпоривая коней, оставив позади град бессильных проклятий.

— Смерть твоя будет страшна, эльф! — прорезался голос безумного клирика. — Именем Творца проклинаю тебя, отныне и во веки веков!

Варвар выругался, помянув Беодла и его интимные места, попытался поворотить коня. Он был весьма суеверен, и такое проклятье его испугало. Вместе с тем, он был непоколебимо уверен, убей колдуна, и чары исчезнут.

— Ты куда? Назад! — приказала эльфийка.

— Надо его убить, — объяснил Нанок. — Проклятье...

— ...силы не имеет, — покачала головой Тила. — Это всего лишь бессильная злоба, она не может нанести вреда. Поехали, слишком близко от города, они могут выслать отряд конной стражи за нами в погоню. Хорошо бы добраться до перекрестка к этому времени, иначе придется драться еще и с ними. Вперед!

Она пришпорила коня, и варвар подчинился. Без сомнения, она знала о проклятиях и прочих магических штучках куда больше его, но спокойнее было бы на душе, если бы клирик этот рухнул под копыта коня с рассеченной головой.

Монахи даже не попытались преследовать их. Ясно, пеший конному не попутчик. Очень скоро толпа синерясников пропала за поворотом. Варвар снова принялся любоваться пейзажем, состоящего из разных деревьев по обе стороны дороги. Маг прихлебывал из кувшина пиво, сохраняя невозмутимый вид. Пить хотелось безумно, но попросить варвар не решился.

— Скоро перекресток, — сообщила Тила. — Одна дорога поведет к столице, другая — в логово некроманта. Давайте определимся, кто куда едет.

— Мы же вроде уже решили? — недоуменно пожал плечами маг. — Я, помнится, пообещал тебе одолеть Тубариха. Тем более, за ним, похоже, рука Сугудая.

— Я — тем более, — объявил Нанок. Вообще-то, некромансера он побаивался. Тот ведь всяких скелетов зомбей из земли поднимает. Но не признаваться же в этом Тиле!

— Отлично, — кивнула эльфийка. — Тогда — вперед, на некроманта!