Действительно, он взял много фруктов, яиц, сыра, ветчины, свежего хлеба и картофеля. Керри потребовалось совсем немного времени, чтобы у него потекли слюнки от аппетитных запахов.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – спросил он, увидев, как она ловко разбивала яйца над сковородой.
Она покачала головой, чувствуя на себе его взгляд. Он скользнул по ее непослушным светлым волосам и горящим щекам, по нежной шее, где бешено пульсировала вена, по впадинке между грудями, задержавшись там на некоторое время, затем к узлу на рубашке, завязанному на ее животе.
– Ради всего святого, или накорми меня, или дай мне насладиться тобой, – прорычал он, как герой классической драмы, приближаясь к ней.
Керри видела его взгляд и не была уверена, что сможет перед ним устоять, особенно после ночного фиаско в ее комнате. Она почувствовала себя отвергнутой, когда он отвернулся от нее и немедленно заснул.
Она быстро положила на тарелку яичницу с ветчиной и картошку и протянула ее ему прежде, чем он успел подойти поближе, сказав при этом обиженным и дрожащим голосом:
– Ешь свой завтрак.
Алексис перевел взгляд с Керри на тарелку, раздумывая, что выбрать, и, наклонившись над блюдом, пробормотал:
– Возможно, я проглочу тебя на десерт.
Керри улыбнулась. Обещания, обещания… Может быть, журнальная статистика не врет, приводя цифру 2,3 раза в неделю для большинства мужчин?
Сев напротив, она дала ему свежий хлеб и масло и поставила перед собой чашку горячего черного кофе.
Алексис посмотрел по сторонам в поисках ее тарелки и нахмурился.
– А где же, черт возьми, твой завтрак?
– Я хочу, чтобы ты поделился со мной своим. – Она игриво улыбнулась.
Алексис отломил кусок хлеба и, обмакнув его в яичницу, протянул Керри. Его лицо было сердитым.
– Я так и сделаю. Я уже тебе говорил, и врач тоже, – ты слишком худая.
Керри не стала спорить и, чтобы успокоить его, взяла предложенный хлеб и окунула его в яичницу еще раз. Она была уверена, что он стал бы смеяться над ее слабостью, если бы знал правду. Он был бы удивлен, что отсутствие у нее аппетита связано исключительно с тем эффектом, который его мускулистое тело оказывало на нее. Но она никогда не скажет ему. Она не должна говорить ему об этом!
Алексис, довольный тем, что она съела свою часть завтрака, приготовил кофе и сел напротив нее. Наступило молчание, казавшееся нескончаемым, пока Керри не прервала его:
– А кого мы дожидаемся? Внимательно посмотрев на нее, он сказал:
– Поживешь – увидишь. Это сюрприз.
– Хм. Я не уверена, что кто-нибудь приплывет, и к тому же у нас не получилась романтическая ночь, – пожаловалась она, слегка надув губы. – Но я рада, что мы навестили Петроса.
Алексис с улыбкой согласился.
– Эта ночь была не очень хороша для романтики. Ты выглядишь уставшей, и, я думаю тебе надо последовать совету врача и отдохнуть. А если уж мы заговорили о романтике, может быть, ты просветишь меня насчет Питера? Кто он такой и почему ты должна ему звонить?
Керри попыталась улыбнуться. Значит, он интересуется Питером. Если бы он только мог позаботиться о ее чувствах, она, возможно, отдала бы ему свою любовь. Любовь? Интересно, это слово знакомо Алексису? Она посмотрела на него.
– Я тебе уже говорила. Питер – это человек, которого я люблю. Он не создаст никаких проблем в связи с нашим договором, но не думай, что я перестану любить его, потому что я не могу этого сделать!
«Так его! Пусть немного подумает об этом».
Алексис протянул Керри руку, слегка нахмурившись.
– Пойдем на палубу, мы, может быть, их увидим. Керри осторожно дала ему свою. Он наклонился к ее уху.
– Не волнуйся, мои друзья не кусаются.
«Твои друзья меня не волнуют. Меня волнуешь ты!» – хотелось ей крикнуть. Но это было невозможно. Она хотела его и по-прежнему очень боялась. Она должна на время забыть о своей любви.
– Они греки? – спросила Керри с любопытством. Алексис тепло улыбнулся и прижал ее к себе, пока они поднимались по лестнице.
– Ты задаешь слишком много вопросов. Подожди, и все увидишь. Может быть, среди них есть греки.
Они прождали почти четыре часа. Алексис по просьбе Керри втирал крем для загара в ее плечи, спину, ноги и бедра. Ритмические движения расслабили ее. Она лежала на животе, желая его все больше с каждой секундой.
Втирая крем в плечи Керри, Алексис думал о Питере. Ее вчерашний разговор с ним только подлил масла в огонь. Она права: она никогда не перестанет любить Питера, но он может прекратить их контакты, прекратить звонки. Он уже собирался обратиться к частному детективу, чтобы следить за Керри, когда был в Лондоне, но потом передумал. Теперь, когда этот проклятый Питер снова появился, ему нужно было знать, насколько она любит этого человека. Для этого потребуется лишь один телефонный звонок. Он должен точно знать, что Питер значит для нее.
– Нам повезло, Керри, мои друзья плывут к нам. Не шуми, ты можешь их испугать.
От его шепота по спине Керри забегали мурашки.
Любопытство заставило ее встать, и у нее захватило дух, когда она увидела, как они рассекают волны. С десяток дельфинов плыли навстречу яхте: одни – неглубоко под водой, другие – перепрыгивая через барашки волн. Она никогда не видела их так близко, а они подплывали все ближе и ближе. Слезы счастья хлынули из глаз Керри при виде их совершенной красоты и грации. Дельфины доверчиво подплыли к борту «Адонии».
Она смотрела как зачарованная на дельфинов, которые с радостью плавали и резвились рядом со своими друзьями. Повернувшись к Алексису, она заметила, что он смотрит на нее со странно печальным выражением в глазах, но, встретившись с ней взглядом, он улыбнулся. – Ты рада, что я привез тебя сюда?
– О да, я так тебе благодарна!.. – Она протянула руку и погладила его по лицу. – Я никогда этого не забуду. Никогда.
Керри подошла поближе к борту и была вознаграждена за это тем, что самый храбрый из дельфинов позволил ей погладить себя по серебристо-голубой коже.
– Как ты догадался, что я их люблю? – спросила она, повернувшись к Алексису. В ее глазах было счастье, любовь к прекрасным созданиям переполняла ее.
«Если бы она могла так смотреть на меня!» – подумал вдруг Алексис, но он был неглуп и прекрасно понимал, что она здесь только из так называемого чувства долга.
Он удивленно посмотрел на нее и пожал своими широкими загорелыми плечами.
– Я не знал об этом. Но для меня это незабываемое ощущение – видеть их и купаться с ними. – Его глаза потемнели, когда он наклонился к ней. – Ощущение, которое я хотел бы разделить с тобой.
– Спасибо.
Ей казалось, что этих слов недостаточно, но он приложил палец к ее губам, когда она попыталась сказать что-то еще.
– Не надо ничего говорить. Просто наслаждайся. И Керри предалась этому наслаждению. Когда она плавала, самка дельфина с детенышем плавали рядом с ней. Она физически ощущала длину волны, разделявшей их. Она наблюдала язык движений, при помощи которых мать предупреждала малыша, чтобы он не подплывал слишком близко к человеку. Это растрогало Керри так, как никогда в жизни.
Наконец они снова пошли под парусом. Дельфины некоторое время плыли рядом с ними по сверкающей от солнца воде. Вскоре они повернули, оставив Керри и Алексиса наедине с их мыслями и чувствами.
Спустя три дня Керри чувствовала себя отдохнувшей и счастливой. С самого первого раза, когда они занимались любовью в старой пекарне, она чувствовала себя так. Целыми днями они смеялись, говорили, иногда вспоминали печальные эпизоды из их прошлого. Алексис стремился быть с ней, и Керри это нравилось. Он так заботился о ней, что ей не оставалось ничего другого, как все больше влюбляться в него. Единственное, чего он не делал в последнее время, – он не занимался с ней любовью, и это начинало ее беспокоить.
Она была такой дурой, что допустила все это, но какой у нее был выбор? Кажется, другого пути не было. А как было бы чудесно, если бы Алексис добивался ее, потому что он ее любит!
Заметив, что Алексис спускает паруса, Керри стала помогать ему, и, только когда они входили в гавань Алонниссоса, она поняла, что беспокоило ее все утро. Это было, когда он спускал парус в Скиатосе, только что пришвартовавшись. Да, именно тогда. Там был невысокий человек в форме, который тихо поздоровался с Алексисом и быстро заговорил на их языке, но они замолчали, когда увидели, что она приближается к ним. Этот эпизод вызвал у Керри множество вопросов, которые ей нужно было задать ему. Был ли этот человек связан с флотилией «Афродита» или с красивым новым лайнером, стоявшим на якоре в заливе?
Пока Алексис пришвартовывал яхту, Керри смотрела на него, боясь поверить, что она может оказаться жертвой махинаций, хотя у нее вдруг появились подозрения по поводу обоих – и Алексиса, и Петроса. Алексис, подняв голову, увидел ее сдвинутые брови и закушенную губу.
– Эй, почему ты хмуришься? – спросил он со смехом. Его бровь удивленно поднялась, когда он увидел гневный блеск в ее прекрасных голубых глазах. Знаменитый ирландский темперамент, казалось, готов был вырваться наружу.
Алексис помог Керри сойти на берег, но она вырвала руку и зашагала впереди него. Она слышала за собой его дыхание и пыталась не обращать внимания на него, но он повернул ее к себе.
– Что на тебя нашло? – спросил он, раздосадованный и смущенный переменой ее настроения, ведь она была такой милой в последние дни.
Керри убежала бы как испуганный кролик, но ее держала пара сильных рук. Она сделала глубокий вдох и начала словесную атаку:
– Как будто ты не знаешь! Он грозно посмотрел на нее.
– Я не знаю и поэтому советую сказать, пока я не потерял хорошего расположения духа.
Кусая губы, Керри пыталась подобрать слова.
– Я жду.
– Если ты хочешь знать правду, то это из-за последней ночи и предыдущей тоже. Ты… ты дьявол! Вы, мужчины, имеете наглость заставлять женщин просить! Тебе мало того, что ты отверг меня в моем собственном доме после того, как объявил всем, что мы будем спать вместе? Прошлой ночью ты обнимал меня, и что? Что, я тебя спрашиваю? Ничего, пшик. – Керри тщетно пыталась вырваться.
– Идем на яхту. Думаю, нам надо поговорить. Без свидетелей!
Керри сопротивлялась.
– Что толку говорить?
Она пыталась упираться, когда он начал ее тащить, но в конце концов уступила превосходящей силе. В следующую же секунду он перекинул ее через плечо и решительно зашагал на яхту.
Они стояли в темной каюте, оценивающе смотря друг на друга, как два красивых диких животных, собирающихся схватиться насмерть.
Алексис принял стойку, уперев руки в пояс.
– Ты хочешь сказать, что хочешь секса? Во время нашего путешествия ты только и делаешь, что спишь. Ты истощена! Я говорил тебе, что мы будем любовниками, что у нас будет ребенок. Но посмотри на себя, Керри. Ты способна только спать. Ты больна.
Керри быстро возразила:
– Правильно, обвиняй меня! Поверни все так, что я буду одна во всем виновата! Типичный Алексис – мужчина, который всегда прав.
В его глазах промелькнула ярость, подобно комете на ночном небе.
– Полегче, Керри!
– Нет, Алексис, это тебе нужно быть осторожнее. Тебе… Ты действительно хорошо обо всем подумал? Я имею в виду – ты действительно хочешь ребенка? – Керри ходила по каюте как животное, посаженное в клетку. – Тогда… я хочу сказать, что нам надо…
– Что надо?
В его низком голосе звучало отчетливое предупреждение, что она заходит слишком далеко. Похоже, он был в отвратительном настроении.
Если бы только она заметила эти знаки – как он рассматривает ее тело, как говорит. Но нет. Она слепо продолжала нападать на него, не думая о последствиях.
– Мы должны об этом поговорить! – бросила она на него взгляд. – Я этого хочу! – заявила она решительно.
– В самом деле? – спросил он тихо, пытаясь улыбнуться.
Керри, кивнув, добавила:
– В самом деле. – И уставилась на него. Именно уставилась, с вытаращенными глазами, увидев на его лице открытое проявление страсти. Страсти, которая в любую секунду могла выйти из-под контроля.
Он недоверчиво покачал головой и шагнул к ней. Его поза становилась угрожающей.
– Мы уже обо всем поговорили. Мне кажется, ты хочешь действий.
– Нет!
Каюта вдруг показалась чересчур маленькой и тесной для того, чтобы спастись. Она попятилась от него. Разве не так же случилось в пекарне? Конечно, там она спровоцировала его, чтобы он соблазнил ее. Теперь же он провоцировал ее.
– Ты говоришь мне «нет»?
Керри начала дрожать от нервного возбуждения. Собирается ли он взять ее здесь и сейчас? Ах, зачем она затеяла все это? Чувства влюбленных не знают границ, но Алексис не был влюбленным! Это была лишь сделка, брак ради его удобства, думала она сердито.
Несмотря на то, что внутри ее все кипело, требуя удовлетворения страсти, она понимала, что не должна уступать. Иначе она проиграет это сражение и, естественно, всю войну между ними.
– Ты лжешь!
– Нет!
– Ты хочешь, чтобы я сорвал с тебя одежду. Прямо сейчас!
Он подошел ближе и был в нескольких сантиметрах от нее. Не прикасаясь к ней, он заставлял ее думать, как сильно она хочет его прямо здесь, в каюте.
Ее сознание кричало: «Я не могу!» – а чувства разжигало одно его присутствие. Он может подарить ей столько наслаждения, что реальность окажется во много раз прекраснее мечты.
– По-прежнему нет? Ты прекрасно знаешь, что у меня даже в мыслях не было принуждать тебя, – шептал он соблазняюще, наклонясь к ее уху, и она задрожала, когда он сказал: – Отдайся мне.
– Я не могу, – простонала Керри, закрыв глаза, чтобы не смотреть на него. Это был варварский способ поставить ее на колени, а он продолжал дразнить ее своими предложениями.
– Тебе нужно только кивнуть, и я унесу тебя в страну наслаждений, – уговаривал он, лаская ее лицо мягким дыханием.
Она разрывалась между двумя мирами, ей надо было выбрать: рай или ад! Если бы только она не прикоснулась к нему и не почувствовала его сильное загорелое тело! Если бы только ее голова не кивнула едва заметно, ибо это было все, чего он хотел! Ее согласия!
Глава 10
Вода была такой прозрачной, какой Керри никогда не видела. Она немного успокоилась, но все-таки еще не совсем. Место это было просто раем, тихим и мирным, но она не заплывала одна на глубину, дожидаясь, чтобы Алексис был рядом с ней. Он предупредил ее, как опасно находиться чересчур далеко от берега. Судорога, сказал он, может случиться с кем угодно и когда угодно.
Они наслаждались солнцем, гуляли по небольшому пляжу и снова купались. Потом ужинали в тени цветущих деревьев под приятную мелодичную музыку бузуки. Никто из них не вспоминал прежней размолвки.
– Это самое прекрасное место на земле, – вздохнула Керри, с восторгом глядя на бухту.
Алексис взял ее за руку.
– Я рад, что оно тебе нравится.
Керри посмотрела на него, но его лицо ничего не выражало.
– Я люблю его.
Ей хотелось крикнуть: «А еще я люблю тебя!» – но она побоялась произнести эти слова и отвела глаза, испугавшись, что он прочитает ее мысли. Она посмотрела на море. Море было спокойным, хотя это было море глубокое и опасное, как и мужчина, находившийся рядом с ней.
– Нам надо как можно лучше использовать оставшиеся дни. Скоро мы будем на «Челленджере», – негромко сказал Алексис, ожидая ее ответа.
Ее огромные глаза от удивления стали похожи на блюдца.
– Так скоро?
Ее сердце рвалось из груди, а сдвинутые брови выдавали беспокойство. Ведь Петрос должен вернуться из Нью-Йорка с результатами своего обследования. Елена, мать Алексиса, тоже собиралась приехать на яхту в Скиатосе.
Алексис взял Керри за руки и привлек к себе.
– Давай погуляем по пляжу. Я понимаю, почему ты не хочешь возвращаться на яхту. – Он сплел ее пальцы со своими. – Оттягивая это, ты не поможешь Петросу. Ты должна быть сильной, Керри.
Керри, как зомби, шла рядом с ним. В голове у нее все смешалось. Что он сказал? Разумеется, она будет сильной!
Он кашлянул.
– Думаю, ты должна знать заранее, что на яхте мы не будем жить в одной каюте – моя мама будет возражать.
Керри улыбнулась про себя. Греческие матери, несомненно, были в первых рядах эмансипированных женщин. Они всегда указывали мужчинам, что делать, и мужчинам оставалось только исполнять их указания.
Керри повернулась к Алексису.
– Она может приказывать тебе на твоей яхте? – спросила она.
Алексис улыбнулся и покачал головой.
– Никто не может мне приказывать. – И быстро поцеловал ее в губы.
Керри рассмеялась.
– В самом деле?
– В самом деле.
– А кто там будет еще? Твоя сестра Мария? Нина? Алексис взял ее лицо в ладони и, наклонив голову, поцеловал так, что она застонала. Подняв голову, он сказал:
– Да, на яхте будут и другие гости.
Керри пожала плечами и заметила блеск в его глазах. Она понимала, что он хочет сказать.
– С нами будут Марша, ее отец и несколько друзей Марии, – сказал он тихо, наблюдая, как она борется со своими эмоциями.
– Марша?
Она уже много раз слышала о Марше. Елена была поклонницей этой известной греческой модели.
– Да. Я пригласил их недавно, и ты должна знать, что у меня с Маршей была связь. Связь, из которой были сделаны неправильные выводы.
– Сделаны кем?
– Марша считала, что это постоянная связь. Я говорил ей, что это не более чем интрижка, но она не хотела в это верить. Думаю, что ты должна знать. Я не хочу ничего скрывать от тебя.
– И что же? Она будет приставать к тебе все время, а я должна охранять тебя днем и ночью?
Высказав это, Керри вспомнила их разговор о каютах. Внутри у нее все готово было оборваться, но она быстро утешилась. Что, в самом деле, может сделать Марша? Она же замужем.
– Милая, у нас будут отдельные каюты. Ты достаточно хорошо знаешь мою маму. Она очень, очень старомодна, – мягко убеждал он. – Я думаю, что мы должны как можно лучше использовать оставшиеся дни.
– Я не хочу отдельных кают, – недовольно ответила она, надеясь услышать от него, что он имел в виду что-то другое. – Мы не можем зачинать детей в разных каютах!
В его глазах появилось страстное выражение, и уголки губ чувственно приподнялись.
– Тогда тебе придется тайком пробираться в мою каюту с наступлением темноты и возвращаться в свою перед рассветом. Наш роман будет еще более возбуждающим.
– В мою каюту!
Он улыбнулся и кивнул.
– Значит, в твою каюту, но боюсь, что нам придется соблюдать мамины требования в присутствии гостей.
Керри понимала, что ей придется с этим смириться. Он никогда не сможет огорчить свою мать, а она никогда не сможет его за это упрекнуть. Мать – это драгоценный дар, и Керри знала это по своему горькому опыту.
– Почему ты хмуришься?
– Нет, ничего, так. Бежим на яхту!
Она понеслась по пляжу в возбуждении оттого, что он наступал ей на пятки, и, задыхаясь, упала перед самой яхтой. Он сделал погоню захватывающей, догоняя ее и хватая на бегу за рубашку, а она визжала, смеялась и вырывалась.
Алексис упал рядом с ней, и она увидела в его глазах огонь любви, искру настоящего чувства. Он привлек ее к себе и поцеловал.
Это не было похоже на все их прежние поцелуи. Они как будто только теперь нашли друг друга, только теперь узнали про свою взаимную страсть.
Следующие четыре дня они провели как в раю. Они плавали на острова, исследовали пещеры, встречались с дельфинами, ныряли. Это была идиллия, время, которое заставляло забыть обо всем на свете. Они плавали в море обнаженными и загорали на пустынных островах, собирали ракушки, гуляли по пляжам, держась за руки, играли в мяч и жарили рыбу на костре под лунным небом. Керри была влюблена в самого прекрасного на свете мужчину, но он все испортил несколькими неосторожными словами.
– Керри, я хочу, чтобы ты знала, насколько важными для меня были эти несколько дней.
Алексис сидел у костра, жаря рыбу.
– Для меня тоже, – ответила она.
Взгляд его был полон теплоты, но слова полоснули, как ножом по сердцу..
– Прекрасно! И надеюсь, тебе удалось забеременеть, – сказал он с крайне самодовольной улыбкой.
Керри ничего не смогла ответить. Она по глупости подумала, что он тоже в нее влюблен, но теперь его намерения были очевидны – он хотел от нее ребенка и ничего больше.
Так не должно было случиться. Конечно, он мог видеть, что она в него влюблена. Но он же совершенно честно предупреждал, что хочет от нее только ребенка и никогда в своих отношениях не заходит слишком далеко. Он никогда не влюбляется!
Разве это похоже на страсть, которая заставляет отправиться в таинственное путешествие по морю, наполняет твое сердце обещаниями, волшебными ночами и чудесными днями, а затем бросает на съедение акулам? Не окажется ли так, что обещания были пустыми, а таинственное путешествие – кошмарным плаванием?
Она смотрела на Алексиса, не сомневаясь, что страшно влюблена в него, что поэтому последние дни были такими особенными. Сможет ли он когда-нибудь полюбить ее?
Тем вечером в Скиатосе они пили вино. В комнате, освещенной свечами, где пахло хвоей, и было слышно стрекотание сверчков, Керри провела последнюю ночь с Алексисом. Он снял номер в гостинице, несмотря на то что «Челленджер» уже стоял в гавани.
– В чем дело? Ты снова хмуришься, – спросил Алексис озабоченно. Он подвинулся к ней поближе, взяв пальцами за подбородок.
Керри быстро взглянула на него и опустила длинные ресницы.
– Дело в том, что я боюсь беременности, – призналась она. Ну почему она не могла все ему объяснить? Хотя бы то, что у нее сердце разрывается на части.
Алексис отдернул руку от ее лица, словно обжегся. В его глазах мелькнуло болезненное выражение, но он отвернулся.
– Я понимаю.
– Нет, ты не понимаешь! – закричала она. – Ты ничего не понимаешь.
Алексис, поднявшись, медленно направился к дверям веранды. Нахмурившись, он простоял молча несколько минут, а когда повернулся, был раздраженным и бледным от злости.
– Аборта не будет! – Он пересек комнату и схватил Керри за плечи. – Ты меня слышишь? Аборта не будет! Мы заключили соглашение!
Его пальцы впились ей в плечи. В голове у нее все смешалось. Почему он был разгневан? Вот что она хотела узнать. Если он не может дать ей свою любовь, то, может быть, сможет дать ее их ребенку? Потому что она была уверена: она носит его ребенка.
– Ты все еще хочешь играть эту комедию со свадьбой только потому, что так сказал Петрос? – в отчаянии закричала Керри. – Петрос не будет настаивать, чтобы я вышла за тебя замуж. Я только хочу знать, что ты будешь любить нашего ребенка.
Он покачал головой.
– Ты просто дура, если думаешь, что сможешь переубедить Петроса. Если ты не выйдешь замуж за меня, то это будет Тео! Этого невозможно избежать.
Нина старалась быть предупредительной и заказала чай для Елены Стефанидес.
– Ах, мама, не надо так волноваться! – раздраженно сказала Мария.
– Не знаю, что нашло на твоего брата, если он пустил тебя на «Челленджер». Если бы твой отец был жив, ты бы сейчас сидела в монастыре, а не плавала вокруг Англии или греческих островов, как хиппи, – презрительно сказала Елена, взглянув на обрезанные джинсы и открытый топик своей дочери.
– Сейчас нет хиппи. Теперь…
– Не перебивай меня!
– Извини, мама, но ты должна понимать, что мир изменился. Тебе почти шестьдесят лет, – пробормотала Мария, но, как оказалось, недостаточно тихо.
– Боже, какая древность! – воскликнул с усмешкой Гарри.
Елена подняла свою палку.
– Кто он такой? Мария замялась.
– Гарри… Гарри…
Как ей было сказать, что Гарри – безработный преподаватель?
– Гарри – друг вашего сына, госпожа Стефанидес, – быстро ответила Нина, выручая девушку.
– Мой сын знаком с этим парнем?
– Да-да, он знает Гарри.
– Я должна буду поговорить с сыном, как только он приедет на яхту. – Она зевнула, прикрыв рот накрахмаленным платком. – Я пойду лягу. А ты, – Елена указала пальцем на Марию, – оденешься к ужину прилично.
– Да, мама. – Мария топнула ногой, как только Елена отошла подальше. – Ненавижу это дурацкое послушание. Сама она никогда не поступает так, как говорит.
– Тогда почему же ты с этим миришься? – спросила Нина с улыбкой. Ей повезло: ее мать была очень ласковой и понимающей. Она посмотрела на Марию, темноволосую красавицу с сияющими глазами. Та сидела развалившись на розовом диване.
– Не знаю. Может быть, потому, что она жестокая женщина. Кто знает?
Мария посмотрела на Нину. Она слышала все о связи Нины со Стефаном.
– У тебя роман со Стефаном, да?
Нина улыбнулась. Комментарии на эту тему могли бы ее расстроить, но, к счастью, это уже был вчерашний день.
– У нас был роман!
– О! Извини, я не знала, что он тебя бросил. Что случилось? – Мария наклонилась к ней. – Говорят, Каролина застукала вас за этим занятием на столе в кабинете дорогого братца. Это правда? Нина рассмеялась.
– Не знаю, кто тебе это сказал, но это не совсем точно. Когда Каролина вошла, мы целовались на диване.
– Она ударила тебя по лицу, да? – тихо спросила Мария.
Нина покачала головой:
– Нет, этого не было. Жена твоего кузена просто сплетница. Если она не способна сделать своего мужа счастливым, то я в этом не виновата.
– Ах нет, Нина, я тебя не обвиняю. Я очень хочу, чтобы ты была со Стефаном. Я сама хотела бы набраться храбрости и переспать с Гарри, но он все время пьян.
Нина была потрясена. Мария и Гарри – они совершенно не подходят друг другу. Это просто невозможно!
– Мария, не совершай опрометчивых поступков. Теперь я бы так не сделала.
– Да?
– Если бы я не вела себя так, он, возможно, относился бы ко мне с большим уважением. А теперь он считает меня девушкой легкого поведения.
– Правда? Но почему, Нина? Ты одна из самых благоразумных девушек, которых я знаю. Я хотела бы быть похожей на тебя. – Мария подумала над словами Нины и добавила:
– А почему же ты тогда с ним спала?
Что толку было лгать? Когда речь идет о сердечных делах, это бессмысленно.
– Потому что я люблю его. Когда, влюбляешься, начинаешь делать глупости. Соглашаешься на самые дурацкие условия.
– Bay! Думаю, я никогда не влюблялась.
– Кто никогда не влюблялся?
С нижней палубы поднялся Петрос.
– Петрос! – Мария подошла к нему и расцеловала в обе щеки. – Как я рада, что ты здесь!
Петрос сел и похлопал рядом с собой, чтобы села она.
– А что тут у вас? Мария улыбнулась.
– Приходится остерегаться фурии. Она здесь, чтобы следить за мной и Алексисом.
Петрос покачал головой.
– Она здесь потому, что Алексис объявил о своей помолвке с Керри.
– С Керри? Прекрасная Керри и мой брат? Она ничего не говорила, когда мы виделись с ней в Лондоне.
Петрос покраснел.
– Не говорила? Ну, она выходит замуж по старому греческому обычаю.
У Марии перехватило дыхание.
– Ты имеешь в виду брак по договору? О Боже, Петрос, она ни за что не согласится! Керри – ирландка!
– У нее нет выбора, – сказал Петрос тоном, не допускающим возражений, что удержало Марию от дальнейших комментариев.
– У кого нет выбора?
На палубе появилась элегантная Марша, ее безукоризненная походка выдавала в ней бывшую модель.
– Марша, я и не знал, что тебя тоже пригласили. Лицо Петроса исказилось от скрытого раздражения. Зачем Алексис пригласил ее?
– Алексис лично пригласил меня. – Она провела рукой по металлическим перилам и ухмыльнулась. – Кажется, я прервала вашу конфиденциальную беседу. Извините, я пойду отдохну в своей каюте.
– О, ничего конфиденциального, – ответила Мария. – Алексис и Керри собираются пожениться. Разве не замечательная новость?
Нина, как и Петрос, затаила дыхание, поскольку знала о прежней связи Марши с Алексисом. Марша нахмурилась. Единственным свидетельством того, что она потрясена этой новостью, было то, как она с силой сжала перила и ее пальцы побелели.
С королевским достоинством оглядев палубу, она спросила:
– Твоего брата нет? – Ока изобразила улыбку на лице. – Я должна поздравить его.
– Он приедет завтра утром.
Мария встала, надела шлепанцы и повернулась к Петросу.
– Я должна привести себя в порядок перед ужином. Мама настаивает, чтобы я выглядела приличнее, и я думаю, что мне лучше держать Гарри подальше от нее. Бедный Гарри не знает, что с ним будет, если мама к нему привяжется.
– Я тоже прошу прощения. Мне надо сделать важный звонок, – сказал Петрос и быстро удалился. Он шел по коридору вдоль правого борта яхты к своей каюте. Алексис всегда помещал его рядом с фурией. Он усмехнулся. Бедная Елена, если бы она только знала, как они ее называют!
Керри, приняв душ, лежала в постели и думала, как ее угораздило влюбиться в этого голого мужчину, которого она видела через приоткрытую дверь ванной. Он брился, посвистывая, совершенно не стыдясь, что стоит вот так, но выглядел он… великолепно!
Машинально вытирая волосы, она неожиданно почувствовала покалывание в сосках. Она нахмурилась. Нужно будет купить тест на беременность и провериться. У нее не было никаких доказательств, что она беременна, только ощущения. Это надо было подтвер-дить, и она была рада, что забеременела так быстро, если, конечно, это было так.
Бедный Алексис! Прошлой ночью он пришел в ярость, когда ему показалось, что она не хочет ребенка. Если бы он только знал, насколько это далеко от истины. Правда, она боялась. Ее мать умерла при родах. Но ей не хотелось думать о грустном. В последние дни Алексис развеял ее теорию о занятиях любовью 2,3 раза в неделю. С того момента как она в Алонниссосе спровоцировала его, он не оставлял ее в покое! У нее не было причин для недовольства. Просто ей хотелось немного разнообразия.
