– Ну, это еще не окончательное решение, – усмехнулся его собеседник, полный и в очках. – Хотя у меня есть основания полагать, что так и будет.

– Но из-за чего?

– Думаю, это мы узнаем. Но тогда уже ничего изменить будет нельзя.

– Лазарь, – обратилась к нему симпатичная шатенка, – он вам объяснил детали?

– Во-первых, я только адвокат семьи Дорофеевых. Во-вторых, Эдуард Анатольевич не считает нужным объяснять свои поступки и решения, поэтому я в принципе не в курсе. Вполне возможно, ничего плохого и не произойдет. Эдуард Анатольевич часто бывает резок в своих высказываниях, но потом, надо отдать ему должное, он понимает это и принимает правильные решения, однако не всегда, извиняется за резкость. Я допускаю, что и это решение не было окончательным, он просто хотел напомнить нам о том, что надо…

– Хватит, – недовольно остановил Лазаря мускулистый. – Ты чушь несешь. Неужели непонятно, что он решил все отдать этой сучке, а мы останемся за бортом.

– Я хорошо знаю Дорофеева… Как-никак я его дочь, и, уверена, он не простит…

– Во-первых, – перебил женщину мускулистый, – ты ему не дочь, он просто позволил тебе взять его фамилию. Во-вторых… – Он выругался.

– Что во-вторых? – спросил Лазарь.

– Да тут и ежу понятно – Дорофеев всегда мечтал о наследнике, поэтому и в постель с твоей мамашей улегся. – Сорокалетний взглянул на брюнетку. – Мечтал, что она ему сына родит. Свою фамилию тебе дал в надежде, что у него появится внук. Помнишь, как он говорил? Даю тебе свою фамилию с условием, что внук тоже будет носить мою фамилию.

– И что?

– А то, что ни хрена ты не получишь! И никто ничего не получит. А эта сучка родила сына. И фамилия у него Дорофеев. И эта шлюшка будет иметь все, пока…

– Секунду, молодые люди, – вмешался Лазарь. – Я бы не был так категоричен. Хотя бы потому, что о том, от кого сын у Евгении, не знает никто. Я просто уверен, что Эдуард Анатольевич решил вас только припугнуть.

– Твоими бы устами, Малкин, – вздохнул мускулистый, – мед пить. Я уверен, что дядька не решил нас припугнуть, а именно так и поступит. Надо что-то делать, иначе…

– Мне кажется, Толик, ты просто боишься, – насмешливо проговорила женщина, – и сгущаешь краски. Я думаю…

– А ты вообще-то знаешь, что это такое – думать? – усмехнулся Анатолий. – Ты была уверена, что, раздвинув ноги, заработаешь миллионы. А что вышло? Ты боишься остаться нищей. А ведь был стопроцентный шанс получить все, но ты его упустила.

– Хватит! – воскликнула женщина. – Негодяй!

– Лилька, – усмехнулся Анатолий, – ты понимаешь, что я прав, и строишь из себя оскорбленную невинность. Ты хищница и хочешь только одного – хапнуть все, что есть у Дорофеева. Но начала ты не с того.

– Ты прав, я действительно совершила самую большую глупость в жизни – поверила тебе и решила, что ты мне поможешь. Вот в чем я ошиблась. Но теперь я буду действовать по-другому. Ты мне больше не нужен, я все сделаю сама.

– Ладно, – усмехнулся Анатолий. – Давай каждый сам по себе. Но ты знаешь, что без меня ты никто.

– Перестаньте, – вмешался Лазарь, – вы взрослые люди, а ведете себя как детсадовцы. Вы же не обойдетесь друг без друга. Сейчас главное – найти Евгению и забрать у нее ребенка, вот и все. Вдруг действительно Дорофеев завещал все ее сыну, своему внуку. Конечно, у меня большие сомнения по этому поводу, но чем черт не шутит. Кроме того, на него было совершено покушение, и посему он вполне мог, поддавшись порыву, все завещать Евгении. И раз уж я упомянул о покушении, то хотел бы быть уверенным, что подобное не повторится, это самая большая глупость, какую только можно представить. И поясню почему, – кивнул Лазарь. – Прежде всего, – посмотрел он на Анатолия, – отношение к тебе твоего дяди известно всем, и рассчитывать на то, что ты получишь от него хоть цент, глупо. Что касается вас, Лилия, то надежда стать наследницей Дорофеева беспочвенна. Причин этому множество, я не стану их перечислять. Теперь скажу, почему я с вами. Причин две. Вы поможете мне получить весьма приличную сумму. Потому что семь процентов от каждого из вас – это…

– Подожди, Малкин, – перебил Анатолий, – пока ты еще ничем нам не помог…

– Положим, о возможности существования завещания на имя Евгении сообщил вам я. Только я могу информировать вас о решениях, принятых Эдуардом Анатольевичем. Впрочем, ежели вы не хотите, чтобы я работал на вас, ради бога, я вполне обойдусь и без ваших премиальных, я и так очень неплохо зарабатываю и…

– Тогда почему ты с нами? – спросила Лилия.

– Эдуард Дорофеев увел у меня женщину, которую я любил. Я искал возможность отомстить ему и понял, что вы – мой шанс.

– Кто эта женщина? – спросила Лилия.

– Если все получится, я, возможно, отвечу на твой вопрос. Но скорее всего нет, это мое личное дело. Однако допускаю, что вы узнаете о ней, моей несчастливой любви, – вздохнул Лазарь.

– Вот как? – воскликнул Анатолий. – Интересно… Но тогда получается, что ты просто…

– Давай больше об этом не будем, – попросил Лазарь. – Мне пора. Но перед уходом хотелось бы услышать кое-что конкретное… – Он посмотрел на Лилию и перевел взгляд на Анатолия. – Мы по-прежнему вместе?

– Вместе, – в один голос ответили те. Посмотрев друг на друга, они рассмеялись.

– Что ты мне скажешь? – спросила плешивого мужчину лежащая в постели молодая женщина.

– Покушение действительно было, – плюхнулся тот в кресло. – Скажи, чтоб кофе принесли, – зевнул он.

– Кофе без сахара, – приказала женщина по внутренней связи. – А кто и почему, не понял? – спросила она плешивого.

– Черт его знает!.. Может, кто-то из конкурентов, а вполне возможно, и наследники, – ответил он. – Появилась информация, что Дорофеев оставит все Женьке, своей нелюбимой дочери. То есть не ей, а ее сыну, внуку своему.

– Значит, вот как он решил… Интересно, сколько получу я?..

– Альбина Владиславовна, – в комнату вошла молодая женщина, – Тапин просит принять…

– Через полчаса, – посмотрела на часы хозяйка.

– Интересно его версию услышать, – сказал мужчина.

– Послушай, Селезнев, – усмехнулась Альбина. – Мне решать, с кем и о чем говорить. Ты работаешь на меня, поэтому будешь делать только то, что я скажу.

– Да я просто хотел узнать у Тапина, может…

– Ты вот что сделаешь, – перебила его Альбина.

– Сучка, – буркнул худощавый молодой мужчина. – Строит из себя царицу Екатерину. Послать ее на хрен, пусть сама…

– Войдите, – послышался женский голос.

– Спасибо. – Мужчина усмехнулся и шагнул к крыльцу особняка.

– Наверняка Тапин что-то знает. – Усаживаясь в машину, Селезнев посмотрел на особняк. – Стерва эта Альбинка – хочет все контролировать, и плевать ей на всех. Впрочем, кто платит, тот и заказывает музыку. Ей надо найти эту бабу? Ладно, найду. Но цену буду устанавливать я. Непонятно, зачем Альбинке понадобилась эта девка. И зачем вдруг она вспомнила эту медичку? Насколько я помню, она никогда не интересовалась ею. Странно…

– Ты уверен, что все именно так? – Альбина внимательно посмотрела на худощавого.

– За что купил, за то и продаю, – усмехнулся тот. – По крайней мере мне так доложили, и я уверен, что не обманули.

– Понятно. А про меня они не вспоминали?

– Мне об этом не говорили, – уклончиво ответил худощавый.

– Вот что, Паша, я не знаю, кого ты сумел найти в окружении Толика, но попробуй узнать, что там говорят обо мне. Это очень важно. И еще – постарайся выяснить, когда Эдуард собирается возвращаться. Это тебе на метро. – Альбина небрежно бросила на стол конверт.

Павел улыбнулся:

– Узнаю сегодня же. Вашего имени там не вспоминали, если бы о вас говорили, я бы знал.

«Значит, Толик вполне мог заказать Дорофеева, – сидя на заднем сиденье «мерседеса», думал Лазарь Адамович. – Хотя Лилька тоже. Они считают, что деньги Дорофеева должны принадлежать им. Она думает, что ей, а он – что ему, – усмехнулся адвокат. – Узнав о том, что Дорофеев разыскивает свою дочь, объединились. Но держатся они прекрасно. А если не они, то кто? Да больше некому. Однако Дорофеев не уверен в этом. Он даже пытался нажать на меня. Но зачем мне это нужно? Хотя я испугался, когда Дорофеев уставился на меня и тихо спросил: «Ты заказал меня?» Я очень испугался и стал вспоминать все свои грехи. За последние годы ничего хорошего я никому не делал, за большие деньги вытаскивал бандюков, продавал квартиры одиноких старичков. А тут ни за что меня хотели убить. Господи, не дай еще раз оказаться в такой ситуации! Наверное, Бог наказал меня за все мои грехи. Прости, Господи, – Лазарь Адамович перекрестился, – как мы прощаем врагам нашим. Надо будет в церковь сходить, пожертвовать приличную сумму и свечки поставить. Но кто же заказал Дорофеева?»

– Подожди! – Темноволосая женщина недовольно остановила укладывавшего в чемодан вещи мужчину средних лет. – Я могу узнать, куда ты собираешься? И на какое время?

– Тая, – ответил он, – не надо задавать такие вопросы. Я зарабатываю деньги, которые ты умело тратишь. И не спрашиваю, на что, хотя порой думаю, что на кого-то.

– А что ты хочешь? Вполне возможно, придется покупать себе молодых.

– Узнаю – пристрелю!

– Да ты что, Пашка, я же просто…

– И просто не надо. Только в мои дела тоже свой нос не суй. Я могу очень неплохо заработать без всякого криминала. И тогда мы махнем куда-нибудь вроде Канар. Если меня будут спрашивать, скажи, что уехал к дядьке в деревню. А если дядька будет звонить, скажи, что уехал за границу. Хотя не поверит старый хрен. В общем, наплети что-нибудь, ты это умеешь.

– А правда, что Дорофеева пытались убить?

Павел уставился на Таисию:

– Откуда знаешь?

– Да об этом уже везде говорят. Я от Элки слышала, что Дорофеева чуть не убили.

«Интересно, кто мог заказать Дорофеева? – думал Павел. – Толик или Лилька? Вряд ли, они же не знают, на кого завещание, и рисковать не будут. Впрочем, это дело пока не мое. Где мне Женьку эту искать? Все не так просто, как я надеялся. Она из Москвы уехала в Саратов. Рожала она там. А забеременела в Питере. Кто отец, так и не сказала. Кипиш был приличный. Дорофеев породниться с Бошко хотел. И Тарас Андреевич, и Андрей, его сын, были настроены на свадьбу. Но Женька отказалась и укатила в Питер. Вернулась через два месяца беременной. Эдуард Анатольевич ее и наладил. Но она еще раньше решила от него уехать. В общем, деваха с характером. Значит, сейчас в Саратов. В Питер она не поедет. Хотя этот вариант учитывать тоже надо. Найти того папашку будет непросто, но его наверняка знал кто-то из ее знакомых. В общем, сначала надо смотаться в Саратов. Еду».

– И что ты думаешь? – спросила Лилия.

– Ничего, – ответил Анатолий. – Кроме одного – мочить дяденьку рановато, потому что завещания нет, а в случае его гибели, как говорил адвокат, в первую очередь все получит эта сучка.

– А я как же? Я его пусть приемная, но дочь.

– Ты забыла про условие дядькино.

– Хватит! Я его приемная дочь и имею право…

– Нормалек. Значит, я вообще краем прохожу? Но хрен ты угадала, подружка. Я напомню адвокату про условие, на котором дядька дал тебе свою фамилию. И тогда хрен ты чего получишь. Собственно, рано мы это обсуждаем, дядька живой еще, везунчик – хрен старый.

– Знаешь, Толик, нам надо держаться вместе. В конце концов, лучше получить половину, чем ничего.

– Верно. Пока дядька жив, нам вообще ничего не светит. А если он подумает, что это покушение мы организовали, то запросто можем оказаться в спортзале с Шайтаном.

– Знаю, – вздохнула Лилия. – Но…

– Возражать будешь, когда люди Шайтана тебя на растяжки повесят. Есть у них такой приемчик для того, чтоб человек говорить правду начал. Видел я такое разок и не хотел бы попасть под это дело. И вот еще что – Лазарь не так с нами говорил. Такое впечатление, что он выпытывал что-то. Точнее, ясно что. Похоже, мы с тобой намутили воды.

– Почему мы намутили? Ты пытаешься…

– Я? Ну ты и стервоза, хочешь все на меня повесить? Видели тебя с Ломкой и Иглой. А Игла за пару сотен баксов на все готов.

– Тебя тоже видели с Учителем. И как ты правильно заметил, Игла и Ломка наркоманы. А наркоман не способен быть киллером. Но Учитель – это серьезно, он запросто мог послать в Белоруссию киллера. Я не буду дожидаться растяжки и сама все расскажу Шайтану. А он спросит Иглу с Ломкой, они скажут, о чем мы говорили. Но вот Учитель… Я и то знаю, что он принимает заказы на убийства. Его за это пару раз брали, но ничего не доказали. Так что к тебе вопросов у Ахана будет больше.

– Откуда ты об Учителе знаешь?

– Знаю. Случайно вас один знакомый увидел.

– Но я говорил с Учителем не об убийстве.

– Я с наркоманами тоже не об убийстве разговаривала. Да и о каком убийстве можно говорить с Иглой и Ломкой? Они и не люди уже. Я продавала через них морфий. Партию нашли в одном райцентре. Старую больницу ломали и в сейфе обнаружили морфий. Вот и все. Знаешь, я уверена, что ты заказал убийство Дорофеева. Что бы ты ни говорил, я уверена…

– Нормально! А я уверен, что ты пыталась кокнуть своего приемного папашку. В общем, хорош отношения выяснять, а давай так добазаримся: ни ты, ни я никому друг о друге ничего не говорим. Ну допустим, что не ты Дорофеева заказала, что не я – точно, но тогда кто? Кому нужно было его убрать?

– Знаешь, я сразу подумала на дочь Дорофеева. Она сильно ненавидела его и меня. Мы же с ней ровесницы, обеим сейчас по тридцать два. Женька отца ненавидела из-за матери. Та умерла в больнице после автокатастрофы. Дорофеев ее с пьяным водителем домой отправил, а сам с моей мамой остался. «Волга» попала под «КамАЗ».

– Знаю. Женька хотела тогда пристрелить отца. Его Шайтан спас, пистолет у нее выбил. Дорофеев после этого отправил ее в Питер, подальше от себя. Тогда он еще собирался выдать Женьку замуж за Андрея Бошко. А она вернулась беременная. Кипиш был! Прямо чуть война не началась. Но дела оказались сильнее эмоций. Правда, Андрюха умотал куда-то и вроде до сих пор обещает башку отрезать Женьке и Дорофееву… Вот черт, – задумчиво пробормотал Анатолий, – ведь его пахан знает о Борисове. И Бошко вполне могли поквитаться с дядькой. Как же я забыл?

– А что? Андрей вполне мог. Он так и не женился. Я, кстати, клеилась к нему, но ничего не вышло. А он говорил, что не простит Дорофеевых. Может, он Женьку уже убил.

– Вряд ли. Она недавно звонила Павлине Павловне. Эта сучка с ней общается, но не говорит о Женьке ничего. Просто я слышал, как она повару Арсену чирикала про Женьку, мол, все у нее хорошо и сынишка здоров. Она финансист от Бога, как дядька говорит. Без нее он бы давно разорился. Впрочем, пока она нам не нужна. А вот насчет Андрюхи надо шепнуть дядьке.

– А я бы не стала этого делать. Пусть Андрей доведет дело до конца. А мы за это время выясним, где эта сучка с ублюдком своим, и примем меры.

– Значит, точно Бошко пытались дядьку на тот свет отправить. Ништяк, что не получилось, нам еще Женьку найти надо.

Саратовская область, Вольск

– Как вы там? – спросил по телефону пожилой мужчина.

– Да ничего, – ответила женщина. – А у вас все нормально?

– Потихоньку-полегоньку. Пока вроде тянем. Назад-то не собираетесь?

– Приедем проведать. Под картошку и заявимся, все помощь какая-никакая.

– Когда с огорода все приберешь, и жизнь по-другому идет. Ежели приедете, то мы вам очень благодарны будем. Огород у нас, сама знаешь, здоровый, поле футбольное и то поменее будет. А моя Марийка, как всегда, насажала всего, деревню прокормить можно. Сыновья все занятые, бизнесмены, мать их!..

– Ты чего лаешься, черт старый? – сердито спросила пожилая женщина.

– Просто к слову пришлось. Обещают наши приехать и с картошкой помочь. Вот я вроде как жалость у них и вызываю.

– Ну ладно, дедушка, – услышал он. – Привет бабушке и не болейте. Ну а если что, звоните. До свидания.

– И вам не хворать. – Старик положил трубку. – И все ж родные места завсегда лучше будут, – пробормотал он. – А ежели оторвешься от мест насиженных, того и гляди – беда нагрянет. Вон как с Аннушкой приключилось…

– Да. – Жена перекрестилась. – Вроде и ученая была, и собой ладная, а вот не повезло. А ведь завидовали ей все – замуж удачно вышла. И дочь-красавицу родила, а потом в богатстве жить начали. И мужик вроде как хороший был, а тут нате вам. Верно говорят – седина в бороду, бес в ребро.

– Видно, и раньше зять по бабам мотался, просто молчала Анна, он и обнаглел вконец. Отправил Анну с водилой, а тот пьяный в стельку был. Ну и… – Старик махнул рукой. – А Женька прознала про это и за пистолет схватилась. Убила бы папашку своего, ежели б не его охрана. А потом он ее вроде замуж отдать пожелал. Она уехала в Питер и возвернулась пузатая. А малыш ничего, в наших пошел, в Ипатовых. Правда, без батьки будет расти, но это уж как Бог даст, ты ведь так говоришь. Вообще-то не верю я в это, какому мужику чужой ребенок нужон? Своих многие бросают, а тут чужой. Но Женька девка с характером, и пока у нее все нормально. Дай-то Бог! – Он вздохнул. – Хотя и не верю в эти иконы да разные там чудеса, но маманя моя веровала и так часто говаривала, вот и я говорю: дай-то Бог Женьке, внучке нашей, всего хорошего. И правнуку здоровья и всего такого. Ну а ежели лихо будет, пусть приезжает, чем сумеем, тем подмогнем. Верно говорю, Маня?

– Верно, Федот, верно. Но вроде бы все у нее хорошо. Может, и плохо ей, но разве ж она скажет? Характер у нее ух какой!..

– Мой! – гордо произнес Федот. – Хоть и баба Женька, но в деда пошла характером. Сама все решает, ни в жизнь помощи не попросит. Я ей тут как-то говорю: подай на мужика, от которого сын, на алименты, пусть платит. Ну, я для проверки вопросик задал, так она меня чуть ли не матом послала! – Он захохотал. – Я уж потом повинился, мол, не думаю так, а просто вызнать ее настрой хотел. Тяжко ей сейчас. Правительство говорит – рожайте, а платят за ребенка хрен да немножко. Соска сейчас дороже тех денег стоит. Правда, за второго вроде четверть миллиона дают. Но через три года. А не думают, что тяжелые самые года – первые, от малыша не отойдешь. Женька это пережила, – кивнул он. – Дениске-то уже семь скоро стукнет. Может, соберемся и поедем к ней? – посмотрел он на жену. – У них дни рождения совсем рядышком. Заодно и поглядим, как она там живет. Как ты на это смотришь? А то махнем на поезде в купейном. Там в основном люди культурные ездят. А за двором Громовы приглядят.

– А что? – вздохнула жена. – Поедем.

Санкт-Петербург

– Ну купи, мама! – Полную женщину тянул за руку пухлый малыш лет шести.

– Перестань, Миша! – сердито отозвалась мать и подтащила к себе мальчика. – Перестань! Мы с папой купим тебе эту игру на день рождения. Сейчас папе нужно покупать машину. Поехали, Миша, папа уже заждался, наверное.

Георгий достал сотовый.

– Да, – сразу ответил Морпех.

– Женщина в теле с пацаненком. Доведи их до места.

– Понял. Они к «девятке» подходят.

– Веди. – Георгий отключил телефон.

– Гоша, – подошла к нему Инна, – нашел кого-то?

– Да. Дайте, пожалуйста, игру, – попросил он продавщицу, – «Марс атакует».

– Я плачу. – Инна направилась к кассе.

– Район не особо престижный, – сказал Морпех.

– Странник знает, что делает, – возразила сидящая рядом женщина.

– А тебе он нравится?

– Да… Знаешь, Дима, ты очень привлекательный мужчина. И если бы не твое поведение и твоя речь вперемешку с блатным жаргоном, ты пользовался бы у женщин успехом. А ты говоришь, да и ведешь себя…

– Знаешь, Ирка, я и без них себя неплохо чувствую. Захотел бабу – заплатил, и полный порядок. А что касается всяких там ухаживаний, поцелуев под фонарем – это для малолеток. Я живу одним днем. Кто знает, что завтра будет? – Морпех вздохнул. – Начнут брать мусора, живым не дамся. Я был в тюрьме, с меня хватит. И не потому, что боюсь, а потому, что думать научился. Сейчас мне тридцать пять. Возьмут, меньше десятки не получу, если не больше. Выйду в сорок пять. Ни жилья, ни семьи, в общем, ни хрена. И здоровья не будет, это точно. И что делать? В переходе становиться и милостыню просить? Так сейчас и это проблема. Нет, я не дамся живым и сидеть не буду.

– Они подъехали, – сказала Ирина.

– Значит, очень скоро они на пару дней останутся без ребенка, – усмехнулся Дмитрий. – Ловко это у Гошки получается. Я понятия не имел, что он жертв в магазине игрушек находит или около ларьков. А последнего…

– Поехали, – перебила Ирина. – Отъедешь, остановишься, я узнаю о них все, что смогу.

«Надоел ты порядком, – недовольно думала темноволосая женщина. – Скорей бы от тебя избавиться. А если твои предки откажутся платить?» – Она взглянула на играющего мальчика и вздохнула.

– Саша, ты есть будешь?

– Да, – не отрывая взгляда от экрана, кивнул мальчик. – Суп очень вкусный.

Она улыбнулась.

Играя желваками, Василий стоял у окна. Анна не отрывала взгляда от телефонного аппарата. Рядом лежали два сотовых. Прозвенел звонок. Она поднесла к уху трубку.

– Да.

Василий тут же подошел к ней.

– Привет! – послышался женский голос. – Ты чего?..

– Я занята, меня нет в городе. – Анна впечатала трубку на аппарат. И тут проиграл вызов сотового. Анна, взяв его, включила громкую связь.

– Выезжайте за город, куда угодно, – услышали они. – С вами свяжутся. Не забудьте – деньги должны быть в сумке. – Телефон отключился.

– Поехали! – Анна бросилась к двери. – Не забудь сумку.

– Они вышли, – услышал Георгий голос Рудика. – Точнее, вылетели. Тачка их у дома. Сели. Ну и рванул!

– Скажи им, чтоб не гнали, а то или расшибутся, или менты тормознут.

– Да?! – крикнула в телефон Анна.

– Скорость не больше шестидесяти, – послышался уже знакомый ей голос.

– Держи шестьдесят! – повернулась к мужу Анна.

– Нормально поехали, – доложил Рудик Георгию. – Они едут по Московскому. Опачки, похоже, пробка. Выйду на связь, когда движение будет более-менее.

– Понял. – Георгий отключил телефон и нажал на вызов.

– Мы ждем. Куда выдвигаться? – спросила Инна.

– По Московскому они едут, между Шушарой и Музеем.

– Куда дальше? – спросил Василий.

Анна с отчаянием покачала головой.

– Не знаю, – прочитал он по ее губам.

Прозвучал вызов сотового.

– Слушаем! – закричала Анна.

– Поедете к Шушарам, – произнес мужчина, – там получите указания.

– Домой хочешь? – спросила Инна.

– Нет, – ответил Саша. – Мама ругаться будет. И папа тоже. Телевизор один, мама любит сериалы смотреть, а папа футбол. И ругаются. И мне мама постоянно кашу варит, а я ее не люблю. У вас хорошо, а дома… – Мальчик вздохнул.

– Теперь и у тебя все будет хорошо, – улыбнулась Инна.

– Мама ругаться не будет?

– Нет. Но ты же ничего не будешь рассказывать о нас? Не надо.

– А мяч мой?

– Конечно. И форма тоже, и бутсы.

– Здорово! – завопил Саша.

– Мы все сделаем! – быстро проговорила Анна. – Только верните Сашу, – всхлипнула она. – Мы делали все…

– Проедете по дороге на Музей, – перебила ее женщина.

– Поняла, – кивнула Инна. – Давай в квадрат пять, – сказала она водителю.

– Ну вот, – вздохнул Георгий, – все хорошо. Для закона и для родителей похищенных детей это преступление. А для меня – игра в киднепинг, а еще и урок родителям. Любите своих детей и исполняйте их просьбы. Иначе все обойдется гораздо дороже и страшнее… Что это я разговорился, как в последнем слове на суде?.. – Он усмехнулся. – Вот жизнь настала! – Достав из холодильника бутылку пива, он сделал несколько глотков. – А ведь жил нормальной честной жизнью. Были жена, сын, звание и даже награды – орден и две медали. А кончилось все в одночасье – сын погиб, его сбила машина. Я изуродовал водителя, на меня завели дело. Жена тут же нашла другого. Министерство обороны поспешило от меня отказаться. И все кончилось. Правда, суд дал условный срок. И стал я Странником. Да, покуролесил я эти четыре года. А потом у меня случайно оказался ребенок, девочка семи лет. Позвонил родителям, они сразу спросили: сколько вы хотите? Я был пуст как барабан и сказал – пять тысяч. Они отдали пять тысяч долларов. – Гоша посмотрел в зеркало. – Я рассказал об этом Ирке, и она в шутку предложила зарабатывать этим. Поразмыслив, нашел вариант. Уже пять раз это сработало. Правда, приобрел привычку говорить сам с собой. Потому что не с кем. Морпех – бандит, я каждый раз боюсь, что он кого-нибудь убьет. Ирка жадна до денег и очень любит роскошную жизнь. Наверное, надо расставаться с ними. Инке тоже всегда мало. Рудик несколько раз предлагал повысить сумму выкупа. Повысить – значит, заставить родителей обратиться в милицию. Если возьмут моих подельников, они наверняка все расскажут. – Он закурил. – Надо уходить. Но они не успокоятся и влипнут. Хорошо, если не убьют никого. Если будут брать Морпеха, он не дастся и кого-то уложит. А ситуация постепенно выходит из-под контроля. Сам в этом виноват, собрал команду. Точнее, собрала Ирина. Мы с ней однажды сработали двадцать пять тысяч рублей и поняли, что нужны помощники. Вот и появились Ирка, Рудик, Кэт, Шумахер. Потом встретил Морпеха с Дашей. Шумахер подрабатывает частным извозом, Дашка сутки через двое в ларьке работает. Ирка сдает квартиру. Рудольф свободный художник. Кэт тоже подрабатывает где придется. Морпех уже предлагал дело с инкассаторами. Рано или поздно он пойдет на это. Кстати, о чем-то похожем Димка пытается договориться с Шумахером. И если Рудик подпишется, банда для дела готова. Шумахер машину водит как черт, погоняло он получил в цвет. Рудик был в армии, стрелять умеет. Морпех – боевик. А может, действительно? – задумчиво пробормотал Георгий. – Ведь возят они прилично. Взять хотя бы тысяч пятьсот, отвалить отсюда и какое-нибудь дело открыть. Детский садик, например! – Он засмеялся. – Опыт общения с детьми есть, ни разу ребенка не испугали. Я, кажется, готовлю себя к еще одному преступлению. Но так тоже продолжаться не может. Получаем немного, годы уходят. Еще лет десять, и привет, впаду в отчаяние: или сопьюсь, или кого-то убью. Кажется, знаю кого… Об этом даже не думай, забудь, Георгий, забудь! – Он выбросил в окно недокуренную сигарету, достал вторую, прикурил, потом глотнул из горлышка. – И все-таки надо что-то делать. Для начала плавно расстаться с командой. Оставлять их вместе нельзя, они обязательно попробуют похитить ребенка очень состоятельных людей. И потребуют неимоверно крупную сумму. Последует обращение в милицию, задержание, труп или по крайней мере раненый сотрудник милиции. Морпех успеет смыться, а остальные будут все валить на меня. Менты подтянут всех потерпевших, и те подтвердят. И меня как организатора посадят надолго. Да, – он снова взял бутылку, – умная мысля приходит опосля… Что же делать? Нужно выяснить, кто чем дышит. А уходить надо.

– Зачем ты сел в машину к этому бандиту? – крепко прижимая к себе сына, сквозь слезы спросила Анна. – Господи, а если бы… – Она зарыдала.

– Да все хорошо, мама, – пытаясь освободиться, проговорил мальчик, – теперь у меня мяч есть. Петька завидовать будет. И бутсы настоящие! – Он попробовал дотянуться до пакета.

– Сынок, тебя точно не обижали? – спросил сидевший на корточках рядом с креслом Василий.

– Нет. Кормили меня супом, картошкой, пельмени варили. Очень вкусно. Каши не давали… – Мальчуган взглянул на мать.

– Все это, конечно, хорошо, – проворчал Шумахер и потер бритую голову, – но маловато. Да мы еще тратим сколько – и бензин, и…

– Подожди, – остановил его Морпех, – тысяча баксов за двое суток – немало.

– Согласись, по десять на каждого было бы намного лучше, – вмешался Рудик.

– По крайней мере надо запрашивать семьдесят пять, – ответил Морпех. – А набрать такую сумму за несколько дней почти невозможно. Выход один – обратиться к родной милиции. А менты научились такие дела раскрывать. И загребут вас за милую душу и влупят немало. Знаете, как в зоне говорят, жадность фраера губит. Это все понимают, но пытаются заграбастать побольше.

– Спать – так с королевой, воровать – так миллион, – усмехнулся Рудольф.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское, – высказалась Ирина.

– Так давайте банк возьмем, – усмехнулся Морпех. – И шампанским мыться можно будет, и миллионов несколько хапнем. А то вы желаете на детях большие бабки сделать. А думали, каково их родичам, когда вот так им звонят и за ребенка деньги просят? Да, я тоже этим занимаюсь. Но только потому, что знаю – люди не последнее отдают, и ребенок не в яме, не голодает. Но все равно противно. А вы на этом бабки заколачиваете, но все вам мало, желаете больше ухватить. А вспомните, как первый раз дрожали, твердили – ничего не получится, милиция докопается, и обвиняли во всем Гошку. И во второй раз тряслись, и в третий, только уже меньше. На четвертом решили, что надо требовать больше денег. А сейчас вы готовы порвать с Гошкой и самостоятельно заняться похищениями, запросить миллион, не меньше. Но не пойдете вы на это, вам нужен вожак, который будет во всем виноват, а прежде всего в том, что мало запрашивает. Поймите – если станете требовать больше, сядете. И даже если вы ребенка убьете, тело надо будет куда-то спрятать, жить спокойно уже не сможете. Страх будет доканывать каждого. И рано или поздно всех возьмут, конечно, если сразу не погорите. А вы начнете дружно обвинять во всем Гошку, особенно в последнем деле, в котором он участвовать не будет. Поэтому давайте сделаем проще – разбежимся, пока не поздно. Но вы и на это не согласитесь. А что-то решать надо. Если мы команда, то работаем без шепотков за спиной. А если расходимся, то без всяких обид, и если кто-то когда-то куда-то за что-то влипнет, об этих делах ни слова. Я ясно выразился?

– А ты что, Гошкин доверенный? – насмешливо спросила Ирина.

– Я его друг, поэтому предлагаю…

– Да ты верно говоришь, – сказал Шумахер. – Однако дело делается вполне чисто, так почему бы не найти какого-нибудь банкира или бизнесмена, у которого можно больше взять? Но чтоб охраны не было. И все так же получится. Эти же спокойно отдают…