У Ильи Львовича отлегло от сердца: мало ли что спьяну померещится? Такое с кем угодно бывает, а тут ещё тишина, одиночество, снег. Он поёжился. Захотелось рассказать кому-нибудь: «Слышь, прикинь, выжрал с утра поллитру, и так мне вштырило, что себя самого увидел в телевизоре. В поповском прикиде, с делами. И сам с собой разговаривал о соли какой-то, о свете. Бред ведь, а?!» Рассказать хоть кому, хоть диспетчеру, хоть инструктору, хоть бомжу последнему, хоть Джине, если больше некому. Нестерпимо захотелось, аж свело челюсти. Всосав сквозь зубы воздух, Вавилов сообразил – это ведь можно устроить. Терминал в кабинете.