Глава IV I
      Долго блуждал по улицам Бертон, никак не могший осознать письма Айрис... Он не хотел верить в ее смерть, он не мог этого допустить.
      Какая-то боковая улица, на которую он свернул, привела его к Темзе.
      Он услышал глухой шум и плеск воды.
      Ему стало жутко... Быть может, по этим мутным волнам плывет труп его Айрис. Кружилась голова, и он с трудом оторвал взгляд от воды.
      В темноте перед ним вырисовывались силуэты судов. По набережной проходили какие-то тени...
      Но чем дальше он шел, тем безлюднее становилась улица, и ему пришло в голову, что он идет совсем не по той дороге, по которой надо идти к Шип-стрит. Его все сильней и сильней охватывало жгучее нетерпение как можно скорей слиться с людьми.
      Он быстро пошел вверх по набережной, торопясь достигнуть более людных улиц. Несколько человек прошли мимо него. Он внимательно смотрел на них. Почти безотчетно он свернул в первый попавшийся переулок. Навстречу ему шли два парня. Один из них остановился и сказал:
      - Вы совсем одни?!
      Бертон давно уже привык обмениваться с людьми лишь самыми необходимыми словами, и это случайное, необыкновенное обращение к нему не по делу, а просто так, заставило его вздрогнуть от удовольствия.
      - Я совсем один,- ответил он, улыбаясь.- Я люблю ходить один по улицам.
      - Я мог бы предложить вам кое-что получше,- сказал парень, а другой добавил: - Еще бы?! Для такого шикарного кавалера найдется много получше темных улиц.
      - Видно по всему, что вы лорд,- продолжал парень.- Фрак, лакированные ботинки. Такого господина мы можем свести кое-куда.
      - Ведите,- ответил Бертон, смеясь.
      - Да мы уже почти пришли... Пожалуйста. Мы покажем вам Марту, сэр... За мной милорд, за мной...
      Один из парней, поддерживая Бертона под локоть, ввел его во двор и оттуда через арку во второй. Запах помойной ямы ударил в нос.
      Парень зажег спичку и осветил вход в длинную узкую лестницу. Его товарищ тихо позвал:
      - Марта, Марта!..
      Дверь одной из площадок приоткрылась, и в пролет упала полоса света.
      Бертон пошел вперед на свет. Почти сейчас же его руку схватила чья-то твердая рука и увлекла за собой сперва в переднюю, затем в комнату. Оба парня остались на площадке и тщательно заложили дверь засовом.
      Девушка, схватившая его за руку, придвинула ему стул.
      Большая комната слабо освещалась одной лампочкой. Стол, пара стульев, неприбранная кровать, красный платок, повешенный вместо шторы на окно, все было неряшливо и небрежно, вплоть до грязного потолка и рваных обоев.
      Углы комнаты тонули в тени.
      Марта была одета как будто для выхода: длинный жакет и тюлевая шляпа.
      Она была блондинкой и казалась еще молодой, но уже с изношенным лицом. Лишь глаза ее остались светлыми и детскими. Бертон удивленно посмотрел на них и сказал:
      - Какие у вас глаза?!
      - Ну что там глаза? Ты пришел сюда ради глаз, что ли,- грубо крикнула девушка.
      - Кажется, да,- строго ответил он.
      - Не разводи антимоний. Как бы не так. Иди лучше сюда... Что ты мне подаришь?
      Она прижалась к нему. Бертон мягко отстранил ее и спросил:
      - Почему вы так грубы?
      - Каждый таков, каков он есть,- ответила девушка, - или ты хочешь, чтобы я сперва сказала тебе что-нибудь сладенькое... Может быть, о любви? О сахарных пастилках? Ну, ладно. Ты кто такой? Лорд?
      - Я тот, кто я есть.
      Девушка расхохоталась.
      - Он тот, кто он есть!.. Да ведь ты носишь какое-нибудь имя. Или ты такой необыкновенный, что тебе при крещении даже не дали имени?
      - Меня зовут Джон.
      - Вот так штука. Map... та, Джон - Марта... Джон. Ты и он. Это похоже на припев. Что ты подаришь мне?
      - А что я должен подарить вам?
      - Не притворяйся. Нечего корчить из себя невинного. Иди сюда. Ближе.
      Она снова подошла к нему, стараясь пробудить в нем страсть. Бертон крепко схватил ее за руки и несколько секунд не отпускал. Это прикосновение как будто отрезвило девушку. Она сразу притихла.
      - Ну, теперь поговорим,- сказал он,- расскажите мне что-нибудь о себе.
      - Нет, - воскликнула Марта.
      Бертон, удивленный испугом, прозвучавшим в этом возгласе, отпустил ее руки и осмотрелся вокруг. Глаза девушки были прикованы к двери, и она как будто старалась силою своего взгляда повернуть ключ в замке.
      А за дверью, в темной дыре вонючей лестницы, стояли два парня.
      - Это карась,- пробормотал один.
      - И жирный,- подтвердил второй.
      - Но если ты промажешь и на этот раз, то я выпущу кишки тебе самому.
      - Будь спокоен.
      Они вытащили оружие. У одного был кинжал, у другого топор, который он только что вынул из деревянного шкафчика, вделанного в стену.
      - Готово.
      - Подожди. Покажи мне еще раз, как ты будешь орудовать этой штукой.
      - Смотри, давай сюда свою лапу, ну.- Он схватил руку, державшую кинжал, взмахнул ее в воздухе и остановился так, чтобы лезвие кинжала приходилось против груди.
      - Видишь, а я нападу сзади. В тот самый момент, когда ты пырнешь его в грудь. Сзади, спереди одновременно - это не выдержит даже такой мускулистый кавалер. Он пикнет у нас негромче, чем муха под пальцем.
      Бертон в это время подошел к девушке и опять взял ее за руки.
      - Почему вы так несчастны? - спросил он.- У вас нет денег, я могу дать вам.
      Девушка отвела глаза от двери. Но теперь она изо всех сил напрягала свой слух, чтобы уловить какой-нибудь шорох извне.
      Невыносимый страх потряс все ее существо, как будто кто-то волшебным пальцем нажал кнопку электрического звонка.
      Кто этот человек? Этот человек с руками горячими, как печь, затопленная в зимнюю стужу, и нежными, как первая любовь шестнадцатилетней девушки.
      Ей. хотелось вырваться от него, чтобы повернуть ключ в замке и крикнуть:
      - Они хотят вас убить! Убить! Простите меня. Спасайтесь!..
      Ее слух не улавливал ни звука, но чутьем зато она улавливала то, что происходило там, за дверью.
      - Вам не место здесь,- сказал Бертон.- У вас молодые светлые глаза и больное лицо. Вам надо на воздух. Я помогу вам. Ваше лицо должно стать таким же, как ваши глаза.
      Марта упала перед ним на колени, плача и умоляя:
      - Так помогите же мне!..
      В этот миг Бертон ощутил гнет какого-то странного беспокойства.
      Сперва он не обратил на это внимания, но новая тревожная волна пробежала по нем и отдалась тихой дрожью.
      "Что это такое?",- спрашивал он себя. Ему захотелось обратиться к девушке с вопросом: "Тут происходит чтонибудь?"- но голос отказывался служить ему, как в кошмаре.
      Он выпустил руки девушки, еще раз осмотрел комнату и подошел к одному из углов.
      - Постойте! - тихо вскрикнула девушка. Она услыхала легкий шум снаружи, в страхе метнулась к дверям и только что хотела взяться за ручку двери, как почувствовала, что рука убийцы уже опередила ее, и дверь сейчас откроется, чтобы пропустить тех, двоих...
      Но она не успела повернуть ключ в замке. Бертон отодвинул ее в сторону и, совершенно ясно сознавая, для чего завлекли его встретившиеся парни в эту ловушку, спокойно отворил дверь и вышел навстречу убийцам.
      - Бросьте это! - сказал он повелительно. Рука, державшая кинжал, опустилась и разжалась, тихонько уронив кинжал на пол. Но рука с топором продолжала держать оружие.
      - Бросьте это,- еще раз приказал он, угрожающе касаясь этой руки.
      Топор взвился. Но в этот же миг Бертон с размаху ударил нападавшего между глаз. Парень упал без сознания. Топор покатился по полу, а человек, выронивший кинжал, рванул дверь на лестницу и скрылся впотьмах.
      Бертон увел девушку из дома. Они вместе прошли квартал, пересеченный узкими улицами. Они шли рядом, и никто из них не говорил ни слова. Девушка робко и неуверенно ступала по тротуару. Бертон шел с пылающим сердцем, поглощенный новой вспышкой тоски по Айрис.
      Они дошли до стоянки авто. Бертон остановил девушку и сказал:
      - Марта, вы спасены. Вот вам деньги. Спокойной ночи!..
      Он тепло пожал ей руку. Марта не хотела брать денег, но он засунул их ей за перчатку. Он подозвал мотор, стоявший поблизости.
      Девушка побежала следом за ним.
      - Я... я не знаю вашего имени... Как мне благодарить вас...
      - Вспомните Айрис, и только...
      Мимо промчался газетчик, крича во все горло:
      УБИЙСТВО МИЛЛИОНЕРА СТРОМА!..
      Разыскивают того, который ужинал с миллионером в последнюю ночь в "Милане". Убийцей похищена колоссальная сумма денег...
      - Но это имя женщины,- продолжала девушка.- Я хочу отблагодарить вас!..
      Бертон улыбнулся и сказал:
      - Пусть вашей благодарностью будет ваша будущая жизнь. Это достаточно.
      Он обратился к шоферу: - Казино.
      Чары демонов, карауливших его, были сломлены.
      Глава V
      Шестнадцатый автомобиль
      Айрис, стоя на перекрестке, считала экипажи и автомобили, слепившие ее глаза своими круглыми прожекторами. Она считала по пальцам.
      - Пятый... шестой... восьмой... десятый...
      "Скоро ее судьба, и, быть может, она полюбит жизнь",- проносилось у нее в уме.
      - Тринадцатый, а в нем довольно симпатичный, с портфелем... Четырнадцатый... Господи, только бы не дама... Пятнадцатый...- Айрис рванулась вперед и вскочила в шестнадцатый автомобиль.
      Молодой человек галантно приподнял шляпу и помог ей опуститься на сиденье.
      - Меня зовут Макс... только Макс... А вас?
      - Айрис...- прошептала она.
      Макс вздрогнул и с удовольствием уставился на нее...
      - Вот как... А я давно мечтал познакомиться с вами...
      - Познакомила судьба...- прошептала Айрис.- Судьба - шестнадцатый автомобиль...
      - All right.
      Затор кончился, и автомобиль помчался.
      Оглядев ее с ног до головы, молодой человек наклонился к шоферу и дал адрес, которого она не расслышала.
      Проехав некоторое время под грохочущим воздушным трамваем, они свернули на более темную спокойную улицу. Он выскочил, сунул шоферу банкнот и быстро проговорил:
      - Сдачи не надо.
      Айрис едва успела сойти, как автомобиль, пыхтя, исчез во тьме ночи.
      Она ничего не могла разглядеть. Она лишь заметила как бы погруженные в сон темные ряды домов. Более того, усталые глаза Айрис ничего не успели разглядеть, а он, крепко держа ее под руку, быстро вел ее наверх по ступеням, ведущим ко входу одного из глухих домов.
      Он нажал скрытую где-то в стене кнопку, и дверь немедленно открылась перед ними.
      Из уличной тьмы они вошли в розовые сумерки. В бледно-розовом освещении лестницы еле видны были очертания чьей-то полной фигуры.
      - Халло! Рози! - крикнул он, быстро захлопнув за собой дверь, и, обойдя свою спутницу, схватил почти не - видимую руку.- Вы ждали нас и сами вышли к дверям. Как это мило с вашей стороны!..
      Несмотря на французское имя мисс Роза ответила на чисто американском наречии:
      - Понятно, ждала вас, но не говорите так громко, а то разбудите всю семью. А, это и есть новенькая барышня, Макс?!
      Преодолевая легкое сопротивление Айрис, Макс тихонько втолкнул ее, и тотчас она потонула в чьих-то объемистых, странно надушенных объятиях, и горячие губы коснулись ее свежей молодой щеки.
      - Пойдемте в заднюю гостиную,- сказала Роза, легонько взяв девушку за руку.- Я хочу хорошенько разглядеть вас.
      Пройдя мимо закрытых двустворчатых дверей передней, они вошли в комнату, освещенную если не очень ярко, то, во всяком случае, лучше прихожей.
      Такой комнаты Айрис никогда еще не видала: она отливала всеми цветами радуги. На красных обоях висели картины в блестящих золотых рамах. На столе, накрытом голубой скатертью, стояла высокая лампа с красным абажуром. Ковер сверкал пестрыми цветами, глубокие кресла были бледно-коричневого цвета, а широкий диван, на который мисс Роза уселась со своей гостьей, исчезал под мягкими подушками изумительных цветов. Да и хозяйка была по обстановке, как показалось Айрис, когда она наконец, решилась взглянуть на нее. На ней было длинное развевающееся бледноголубое кимоно, расшитое белыми драконами, из-под широких рукавов видны были обнаженные жирные белые руки с толстыми пальцами и миндалевидными ногтями, напоминавшими острия кинжалов. По полу, шурша кружевами, волочился длинный шлейф.
      Все это прежде всего бросилось Айрис в глаза.
      Затем, переведя взгляд к верху фигуры, подавлявшей девушку своими размерами, она увидела большое круглое, довольно добродушное лицо, с двойным, очень белым подбородком. Волосы, цвета колосьев, причудливо нагромождались на голове. Лоб низкий, а фиолетовые глаза, блестевшие неестественным блеском, с морщинками в углах и чуть заметными при свете лампы мешками под ними. Черные брови и ресницы резко отличались от волос; кожа была частью бела, как снег, частью румяна, как роза; а полный добродушный рот - красен, как рана.
      - Рада видеть вас,- вкрадчиво сказала миссис Роза.
      Она сняла с гостьи накидку и шляпу, живо унесла их в прихожую и, усевшись рядом с девушкой, ласково взяла ее руку в свои большие холеные ладони.
      Макс уселся напротив на оранжевой оттоманке.
      - Он, видно, без ума от вас,- сказала миссис Роза и добавила: - я не виню его за это. Но слушайте,- она довернула к себе покрасневшее лицо Айрис.- Смотрите, как она бедняжка устала. Макс, вы так рассеяны, что, наверно, забыли дать ей винца после всех ваших скитаний.
      - Я не пью,- заявила Айрис.
      - Конечно, нет, но выпить рюмку, другую после путешествия не называется пить,- пояснила миссис Роза.А теперь вы нуждаетесь в нем, вы совершенно изнурены. Вы ведь знаете, до завтра вы здесь как у себя дома. Выпейте немного со мной, я по своим летам могла бы быть вашей матерью.
      Она говорила так быстро, что девушка слова произнести не могла. С той же быстротой она крикнула приказание через дверь в коридор и снова заняла прежнее место на диване.
      - Это вино лучше всего для вас. Мне оно предписано доктором, и потому я всегда держу его наготове на льду.
      Дверь отворилась, и, держа поднос с бутылкой шампанского и двумя бокалами, в комнату вошла высокая, угрюмая девушка.
      - Поставьте туда, Кэсси,- сказала миссис Роза, указывая на стол.
      Макс откупорил бутылку, и миссис Роза взяла два полных стакана, сунула один в несопротивляющуюся руку Айрис, которая поднесла его к губам, но все еще не решалась отведать содержимого.
      - Что это такое? - спросила она.
      - Вино.
      - Но какое вино.
      - Шампанское - и стоит восемь долларов бутылка,внушительным тоном ответил; Макс.
      Айрис сделала глоток и поперхнулась. Но шампанское вызвало в ее усталом теле приятное ощущение тепла, и она от удовольствия подняла глаза, слегка раскрыв алые губы.
      - Ну, разве я не права? Разве вы не чувствуете себя лучше?
      - Да... да... кажется,- ответила Айрис.
      Глава VI
      Faites vos jeux
      Автомобиль плавно подкатил к подъезду казино. Эта улица была сплошь усеяна огнями всевозможных шикарных ресторанов, отелей. И по ней всегда катилась толпа разношерстная, пестрая, веселая.
      У подъездов увеселительных ресторанов, где швейцары в зеленых с золотыми галунами ливреях подзывают извозчиков и подбегают к их дверям приветствовать при - бывшую повеселиться пару, высокие блестящие цилиндры, шуршание белоснежных юбок...
      Глядя на этих ночных бабочек, возбуждавших себя танцами при свете электрических ламп, Бертон не возмущался. Бессознательные узы роднили его с этой толпою убогих и нарядных. Не были ли они все в известной степени жертвами? И кто знает, в каком положении могут очутиться завтра самые удачливые из них.
      Единственными существами, которых он ненавидел так же, как и полицейских, были отвратительные создания, бессовестная конкуренция которых захватила даже улицу, эти циничные, бледные оборванцы, в коротких куртках и обтянутых панталонах, кишевшие на бульварах, около ресторанов, на набережных, вечно торчавшие в известных кафе и притонах... Безработные подмастерья, мелкие телеграфные чиновники, лакеи из ресторанов и кабаков в рваных передниках, жирные уличные торговцы, дети, испорченные школой, целое полчище вырождающихся и развращенных людей, порочность которых нельзя было даже оправдать необходимостью и которые каждому прохожему двусмысленно улыбались бритой физиономией, делая выразительные жесты и подергивали бедрами, презрительно поджав губы. Джон вошел в подъезд.
      "Последняя ночь! -думал он,- Чем хуже, тем лучше. Ах, Айрис, зачем ты..:" И не кончив, вошел в залу. Казино помещалось выше, а здесь внизу устраивались балы, пьянки, ужины.
      Любители, похабных зрелищ в весенних нарядах смешивались с мелкими коммерсантами соседнего участка, проходившими в обыкновенных пиджаках, чтобы выпить кружку пива и угостить девушку. Содержательницы богатых притонов держались начеку, пронюхивали, нельзя ли заполучить какого-то пресыщенного клиента. Царицы бала в пастушеских костюмах или римских тюниках, открывавших их бюсты и ноги, с гордостью расхаживали в густой толпе, наполнявшей громадный зал. В первом и в бельэтаже образовалось два течения в противоположные стороны, стремившиеся по боковым галереям и между столами, где сидели мужчины, которые тянули вино, пиво, ликеры, отравлялись спиртом со смехом и криками. Вокруг электрических фонарей плавали облака густой пыли.
      Директор подошел к нему под охраной нескольких человек.
      - Сэр...
      - Я хочу получить входную карточку,- сказал Джон Бертон.
      - Вы хотите получить входную карточку? Простите, но мы пускаем только состоятельных людей.
      - Мое имя, маркиз, лорд дьявол, и я хочу получить входную карточку!.. Скорее, я хочу играть.
      - У вас, вероятно, есть бумаги, которыми вы можете доказать ваши слова.
      Ни слова не говоря, Джон вынул и протянул директору свой билет в 1.000.000 фунтов стерлингов.
      У директора боролись два чувства. Он раздумывал, но билет, шуршавший в руках Бертона, был очень реальным.
      Директор превзошел себя в любезности.
      - О сэр, ваша карточка будет готова через две секунды (пусть он проиграет свои деньги, прежде чем полиция упрячет его в лечебницу).Подождите минутку, господин маркиз.
      Все низко кланялись ему. Карточку выписали, и Джон прошел в зал игры. В глубине царил зеленый стол с рулеткой, которая почти все время вертелась.
      Жадная толпа нервно, лихорадочно сгрудилась вокруг стола.
      Подошел к буфету. На эстраде играл цыганский оркестр в красных фраках, а рядом расположились танцовщицы, ожидая добычу.
      Джон сел за пустой стол и потребовал шампанского и сигар.
      Слуга почтительно налил бокал, поставил бутылку в лед и ушел.
      Немного погодя Джон начал объясняться знаками с полуголой танцовщицей; она была довольно интересная, с остриженной по-мальчишески головой. Джон издали выпил за ее здоровье, и вскоре они уж сидели вместе и пили на брудершафт.
      Принесли еще бутылку, которую они тоже выпили.
      Маленькая танцовщица проголодалась и просила устриц и ужин, к большому удовольствию слуги.
      Принесли третью бутылку.
      Маленькая танцовщица начала танцевать, шевеля бедрами испанский танец. Джон вдруг почувствовал легкое отвращение к ней. Танец окончился, и она подошла к нему.
      - Faut me donner quelque Shose [Надо дать немного денег. ],- сказала она.
      Джон вынул фунт и положил ей в сумочку.
      - C'est pas assez,- сказала она,- apres m'avoir engagee pour toute la nuit[ Еще... это мало, после того как ты занял у меня всю ночь. ].
      Джон бросил ей еще и подозвал лакея.
      - Счет!..
      - Вот, сэр, восемьдесят три шиллинга, сэр.
      - Получите.
      И Джон ушел, бросив лакею пять фунтов.
      Подошел к столу. К нему наклонился один из тех марафонов, паразитов жизни, живущих подачками и кражей со стола.
      - Сэр, вот видите, там слева у третьей дюжины...
      - Ну...- машинально ответил Джон, невольно всматриваясь в продолговатое, тонкое, неврастеническое лицо.
      - В шесть дней он проиграл свои деньги и дал телеграфный приказ заложить за высшую цену два из своих имений. В тот же самый день, когда получились эти деньги, он выиграл в полтора миллиона, купил своим любовницам три совершенно одинаковых собаки и нанял им в качестве метрдотелей трех изголодавшихся арабов из Алжира, которые продавали разный хлам. По прошествии двух месяцев он проиграл в рулетку как весь свой выигрыш, так и те деньги, которые получил за имения. Он заложил по телеграфу свое третье имение. К концу третьего месяца, когда он потребовал заклада своего четвертого и последнего имения, он получил известие, что его собираются взять под опеку и что в несколько дней это будет сделано.
      У него самого осталась только тысяча франков. После этого он пошел в игорный зал к столу N4, где всегда играл в рулетку, поставил сто восемьдесят франков и остальное на черное и выиграл. Он поставил 180 на N13 - это, как вам известно, максимальная ставка на номер,а остальной выигрыш поставил: половину на черное (цвет номер 13) и половину нечет - и выиграл.
      Джон отошел от собеседника и стал напротив лорда...
      Он играл как в трансе.
      Он выиграл, помимо имевшейся у него тысячи, восемнадцать тысяч пятьсот двадцать франков. Поставил на черное и нечет максимум - по шесть тысяч франков, столько же на manque, сто восемьдесят франков на N13 - и тринадцать вышло еще раз. Он оставил сто восемьдесят франков на этом номере и поставил максимумы на все возможные шансы: a cheval,transversale, pleine et aimple, саггё, колонну, дюжину, черное, нечет и passe.
      Вышел ноль. Все, кроме ставок на черное, нечет, было проиграно, а эти ставки остались в плену.
      После ноля вышло 36 - красное, четное и passe.
      Лорд проиграл все.
      Тогда он спокойно вынул револьвер и сказал ясным голосом:
      - Пусть тому, кто в своей жизни был так же глуп, как я здесь, так же повезет, как мне не везло.
      После этого он приставил дуло револьвера к своему виску и, прежде чем сторожа могли ему помешать, застрелился.
      Мозг его обрызгал стол N4, и какая-то американка громко выругала людей, которые стреляются и портят новые туалеты,- ahooting themselves all over ladies, dresses!
      Джон вздрогнул.
      - Скоро и я последую... Скоро...- и, воспользовавшись тем, что от стола отскочил один из игроков, спокойно сел на освободившееся место.
      В две секунды труп игрока был убран, и снова бесстрастный голос крупье раздался уверенно и громко: Faites vos joux.
      Было ли то действие шампанского, усталости или нервов, но на Джона точно что-то нашло. Ему вдруг показалось, что он борется с рулеткой, как с хищным животным.
      Когда шарик катился по матовому кругу, шум его казался шипением маленькой бледной гремучей змеи, которую он должен был победить. "Шт...внутренне шептал он,- я убью тебя". Его пальцы ставили на стол золото и бумажки точно во сне, не зная куда.
      Одиннадцать, черное, нечет и manque, на все поставил он максимум. Вышел одиннадцать, и вдруг точно какой-то голос прокричал в его мозгу: двадцать четыре. Двадцать четыре было завалено деньгами, пока не осталось ни одного незакрытого места, и голос крупье объявил,- конечно, он так и знал,- vingt quatre, noire, pair et passe.
      Прошло несколько времени,- сколько, он не мог бы сказать, так как был точно в лихорадке,- в течение КОТОРОГО он, по-видимому, выиграл неслыханно много, так как толстые пачки денег вздымались перед ним и золотые стояли колонками, как вдруг его мозг точно остановился, и в голове у него огненными буквами зажглась цифра 13.
      Он горячей рукой, ни минуты не сомневавшись, поставил по максимуму на все шансы 13, огромные пачки золота и бумажек и смотрел на рулетку с одной мыслью в голове: должно выйти 13, должно выйти, должно выйти, выйдет на этот раз.
      Вышло 13. Снова максимум повсюду, снова и еще много, много раз, без сомненияДЗ.
      Снова вышло 13. Снова он взял выигрыш и оставил всюду максимум. Его мозг горел. 13 выйдет! Это было единственное, что он чувствовал и знал.
      Третий раз вышло 13. Конечно, он это знал и не обращал ни на что внимания. Он только говорил: "Оставьте ставки".
      Снова шарик пустился в путь, и четвертый раз вышел 13, которого застрелившийся игрок тщетно ожидал.
      Внезапно ему показалось, что в его голове раздался револьверный выстрел. Джон встал, шатаясь, точно после долгой болезни, и отошел от стола с одной отчетливой мыслью в мозгу: виски.
      Крупье и сторожа провожали его изумленными взглядами.
      Ежедневная касса каждого стола была 200.000 фунтов стерлингов. Если они проигрывались, то банк считался сорванным, и игра на тот день прекращалась.
      И когда Джон, спотыкаясь, отходил от стола N4, он услышал, почти не соображая, в чем дело, как chef the table сообщал спокойным голосом:
      - Messieurs, банк сорван, на сегодня игра прекращается.
      После трех или четырех больших стаканов виски мозг Джона Бертона начал соображать. Он почувствовал себя прозрачным и свежим, как весеннее утро. У стойки он подсчитал свою кассу и увидел, что выиграл от 200 до 300.000 фунтов стерлингов. Что ему теперь делать?
      - Вот он...
      Как сквозь сон услышал Джон голоса. Поднял голову и увидел перед собой двух констеблей...
      - Вы арестованы, сэр...
      - За что?..
      - За убийство Строма!..
      Джон пожал плечами и последовал за ними... Ему было все равно... Он победил рулетку... Увы, он не победил жизни и не мог задушить воспоминания о красных слонах мисс Айрис...
      Глава VII
      Пробуждение
      Из черной бездны беспамятства, как бы цепляясь за гигантский маятник, Айрис вихрем понеслась вверх и очутилась на грани сознания. Несмотря на занавесы и шторы, луч полуденного солнца падал ей прямо в глаза. Дрожащей рукой она натянула что-то между собой и лучами.
      Сначала она не была в состоянии ни думать, ни вспоминать. Ей казалось, что голова у нее раскалывается на части. В горле пересохло. Она задыхалась, чувствовала тошноту и какое-то движение в желудке. Беспрерывная нервная дрожь потрясала ее с головы до ног. Все мышцы были напряжены и болели.
      Сознание настоящего приходило медленно, но предшествовало восстановлению в памяти прошлого. Она увидела что-то, чем она защитила глаза от света - простыня, и что она находится на большой медной кровати с несколькими матрацами. Ничего нельзя было разглядеть, так как кровать в ногах была высока и на ней висело розовое с зеленым стеганое одеяло, но между обоими окнами она увидела письменный стол, а налево - умывальник.
      Это была не та комната, в которой она заснула.
      Она вдруг села в постели, и, как предвестник несчастья, промелькнула у нее в голове мысль: комната, все окружающие ее предметы раскачивались из стороны в сторону.
      Ей сделалось тошно, и она упала навзничь на сильно надушенные подушки.
      Грудь вздымалась, в горле клокотало, но слез не было.
      С болью, медленно, хотя и решительно, она опять заставила себя сесть в постели. Напротив висело зеркало. Из него смотрело на нее незнакомое чужое лицо.
      Одно желание охватило ее: найти свои веши, одеться и бежать, вернуться по мере возможности к прежнему.
      Несмотря на головную боль и трясущиеся руки, она завернулась в простыню и с бесконечной осторожностью встала с постели.
      Она искала комод или шкап, но ни того, ни другого не оказалось. Других дверей, кроме входных, не было. На ближайшем стуле ее вещей не оказалось. На другом лежало длинное малиновое кимоно.
      Приподняв его, она нашла аккуратно сложенное белье, черные шелковые чулки, вышитые малиновым, и башмаки на высоких каблуках с медными пряжками. По непонятной причине один вид этих вещей был ей противен. Ее вещи, очевидно, унесли.
      В порыве стыда она ощупью нашла дверь. Надо было позвать миссис Розу. Взявшись за ручку, она нажала ее.
      Дверь была заперта.
      Забывая тошноту и боль, обезумев от страха, не задумываясь, она кинулась к окнам: закрытые ставни-жалюзи пропускали свет, но не открывались. Выглянув в узкую щель между ними, она увидела улицу.
      Айрис старалась убедить себя, что ключ случайно упал на пол, но тщетно искала его и не находила. Она начала дергать ручку и колотить кулаками в дверь, а тихий зов ее мало-помалу перешел в громкий, истерический, безумный крик о помощи.
      Затем внезапно остановилась, ударилась о дверь и, обессилев, упала на пол.
      Айрис казалось, что она утратила всякую возможность двигаться, но когда она услышала приближавшиеся тяжелые шаги и в двери скрипнул ключ, она, как нагальванизированная, вскочила и бросилась на кровать.
      Дверь открылась и закрылась за Розой Лежер, быстро повернувшей ключ, который она спрятала в свой пышный корсаж.
      - Черт возьми, что случилось с вами? - спросила она.
      Хотя при дневном свете она казалась старше, и еще более отчетливо выступали румяна и пудра, все же она была пышна и красива, как плакат пивоваренного завода.
      Но теперь лоб ее был покрыт сердитыми морщинами, а в глазах играла злобная усмешка.
      Айрис запряталась еще глубже в подушки.
      - Чего орете?- настаивала Роза.- Что с вами, я ведь спрашиваю вас!..
      Толстой рукой она схватила Айрис за голое плечо и начала трясти ее так, что у той зубы застучали.
      - Не потерплю в своем доме такого скандала, и, если вы не научитесь прежде всего молчать, я прибью вас, так и знайте!..
      Отбросив Айрис, как если бы ее жертва был пучком соломы, она подбоченилась и дышала спокойно, как всегда.
      - Ступайте к ним, а я устрою так, что вас схватят и засадят за то, что вы есть.
      Айрис попятилась от разразившейся бури, но мощный кулак Розы угодил ей под подбородок и повалил навзничь на постель.
      - С такими шутками ко мне не приходите,- продолжал кричать тюремщик.Перед вами выбор: либо оставайтесь здесь и живите спокойно, либо убирайтесь и попадете в кутузку. Что представляет собой этот дом - вы знаете так же хорошо, как и я. Оставайтесь здесь и отрабатывайте свое содержание. Только пикните, и я позову полицию. Не хотите есть? Что? Не будете есть! Лежите здесь и умирайте с голоду. А постучите в дверьи получите прекраснейший завтрак. Как знаете. Но пикните только разок - до смерти прибью!..