Фиона. Сколько лет он уже не вспоминал о ней? Сколько лет он еще не сможет ее забыть?
      Друзья увидели, как белое призрачное облако поглотило Мэтта и не спеша двинулось им навстречу.
      – Смерч, окна! – выпустив дракончика, Терри обнажил клинок, но Лентал опередил его.
      Не поднимая меча, паладин встал на пути призрака. Почуяв добычу, приведение ухнуло и рванулось к нему, но вздрогнуло, точно натолкнувшись на невидимую стену.
      – Так вот кто… – начал было Макобер, вспомнив завесу неподалеку от Лайгаша, но замер, глядя во все глаза, как призрак попятился и заметался вокруг паладина.
      Вспышка ярко-изумрудного света – и нежить сгинула.
      Убедившись, что рана на боку Баураста практически затянулась, Бэх, пошатываясь, направилась к лежащему на земле гному.
      А Лентал уже держал в руках стрелу, попавшую в Макобера.
      – Сперва… выберемся отсюда, – проговорил мессариец, с трудом сдерживая боль. – Лучник.
      Где-то возле постоялого двора призывно заверещал Смерч.
      Кивнув, паладин поднял глаза к небу. На этот раз в его молитве не чувствовалось и тени былой мелодичности.
      Сверкающее веретено скрылось в угольно-черной туче. Теперь поле боя освещала только луна.
      – Вон он! – закричал Терри и, вскинув лук, выстрелил, практически не целясь. Короткий вопль и грохот падающего тела подтвердили, что лунный эльф не промахнулся.
      – Теперь к скале. Быстрее. Если они тут не одни, то подмога может прийти в любой момент. Смерч, ко мне!
      – Мэтти, – Бэх, стоящая на коленях рядом с гномом, с трудом подняла голову. – Он умирает.
      На теле гнома не оказалось ни единой раны. Но на лице появилось странное спокойствие, невероятная отрешенность, которая бывает лишь у тех, кто душой уже по ту сторону Грани.
      – Он перестал бороться со смертью, – прошептал Торрер. – Он ждет ее, сам торопится ей навстречу.
      Мэтт улыбнулся, словно услышал его слова.
      – Я иду, – его губы едва шевелились.
      Присев на запястье Терри, Смерч заковылял к нему на плечо. На дракончике не было живого места.
      – Давай в жезл, – ласково погладил его лунный эльф, не сводя взгляда с гнома.
      – Лентал, – девушка с надеждой посмотрела на паладина, – ты можешь что-нибудь сделать?
      Тот грустно покачал головой.
      – Мне сейчас не ответят.
      Бэх собрала в кулак всю свою волю. Теперь жизнь гнома полностью зависела от нее.
      О, Тигр, не оставляющий в беде тех, кто верен тебе!
      На ее глаза наворачивались слезы. Неужели Мэтт все-таки… уйдет? Бывали моменты, когда девушка сама была близка к тому, чтобы его убить. Упрямый, ворчливый, порой чисто из принципа поступающий по-своему…
      Судия, парящий над схваткой! Неужели ты позволишь, чтобы Тьма забрала у тебя этого храброго воина?
      Сейчас же гном казался ей невероятно родным, словно она знала его с детства, всю жизнь… Айвена уже нет. И вот теперь Мэтт…
      Если бы любой из нас потерял жизнь в честном бою… Что ж, каждый, берущий в руки меч, должен быть готов к этому. Но Мэтт стал жертвой отродья Тьмы, не знающего, что такое справедливость и отвага.
      Гном пошевелился. Бэх с надеждой всматривалась в его лицо.
      – Фиона! – прошептал гном и вновь улыбнулся. Так улыбаются, когда встречаются после долгой разлуки.
      «Кажется, моя молитва напрасна, – подумала девушка. – А что, если он счастлив, именно теперь счастлив? Что, если я так стараюсь его вернуть не ради него самого, а ради себя? Ради всех нас»…
      Отбросив эти мысли, Бэх продолжала бороться.
      Тигр, нежити нет места на этой земле. Она забирает души до срока. Души воинов, которые не отступают в сторону, когда их друзьям грозит Смерть.
      Лицо гнома преобразилось. Теперь в нем было столько грусти и печали, что Бэх не могла больше сдерживать слезы.
      – Фиона! – отчаянно позвал он, пытаясь кого-то удержать, уговорить хотя бы обернуться, остаться еще на секунду.
      Что она наделала! Неужели он предпочел бы смерть?!
      «В последний раз…» Показалось? Или Тигр действительно ей ответил?
      Тигр… Но напряжение оказалось слишком велико. Девушка потеряла сознание.
      Лентал нежно подхватил Бэх на руки. Положил на траву немного в сторонке, присел рядом.
      А к Мэтту постепенно возвращалась жизнь.
      Время не слишком властно над гномами. Они взрослеют настолько медленнее людей, а живут настолько дольше, что мало кто успевает заметить, как они меняются с течением лет.
      Но когда Мэтт открыл глаза, все поняли, что за последние несколько минут он постарел на несколько десятков лет.
      – Пора уходить, – Макобер вопросительно посмотрел на Мэтта. – Ты сможешь идти сам?
      Гном молча кивнул. Рассеянно погладил пристроившуюся на плече крысу.
      «Помнит ли он свою смерть? – неожиданно подумал паладин. – Или…»
      – Лентал?
      – Я донесу ее.
      Вскоре они уже стояли возле скалы.
      Мессариец просунул лезвие кинжала в щель рядом с дверью. Щелчок – и она распахнулась.
      Но вместо уходящего вглубь коридора за дверью оказалась ровная каменная стена.
      – Ну и что это, простите, значит?
      Мессариец так растерялся, что даже не заметил, как начал говорить вслух.
      – Только то, что внутри нас больше не ждут, – Баураст подошел поближе. – Хотя нам туда по-прежнему весьма необходимо попасть.
      – Боюсь, что Лентал – единственный, на кого мы теперь можем рассчитывать, – грустно улыбнулась Бэх. – Ты как?
      – В любом случае не сегодня, – устало вздохнул паладин.
      – У меня есть одна идея, – отрывисто бросил Терри. – Но тоже на завтра.
      – На постоялом дворе сейчас тихо, – заметил мессариец, – но меня сильно тревожат хозяин с конюхом. Если они заодно с этими «эльфами», то поспать нам точно не грозит.
      – Давайте зайдем с другой стороны, – предложил Торрер. – Кто-нибудь что-нибудь может сделать с этой стеной?
      Он обвел взглядом друзей. Все молчали.
      – Только проломить, – пожал плечами Мэтт. – Эх, кабы знать ее толщину…
      – И чем, если не секрет? – охладил эльф его пыл. – Уж не твоим ли упрямым лбом? Тогда, пожалуй, какая бы толщина ни была…
      Гном обиженно запыхтел.
      – Не можешь чего-нибудь получше предложить, так и не завидуй! Ну, и копай своим длинным носом, пока…
      – Вы еще уши мои вспомните, – тут же вмешался Макобер. – Какие ж вы все нервные, как не выспитесь! Если нет идей, как попасть обратно, то мы можем либо убраться по этой самой дороге восвояси…
      – Ну уж нет! – гном чуть не взорвался от негодования. – Эти айригалевы отродья ждут – не дождутся, чтобы мы сдались…
      – Никогда! – немедленно поддержал его Торрер. – Чтобы потом сказали, что я испугался какой-то там нежити!
      Мессариец тихо застонал, решив не напоминать гному, что совсем недавно у него были совершенно иные мысли.
      Похоже, Темес и вправду совершил чудо.
      – Одним словом, ложимся спать, – подытожил Макобер. – Согласен покараулить первым.
      Как ни странно, до утра их так никто и не побеспокоил.
      Бэх дежурила вместе с Ленталом, и утром друзьям показалось, что между ними что-то произошло. Глаза девушки покраснели и припухли, а взгляд временами уходил в пространство. Но они сочли за лучшее не заострять на этом внимание.
      – Торрер, – Баураст внимательно прислушался к чему-то, происходящему в его организме, – а молоточки-то стихли!
      – Какие еще молоточки? – искренне удивился эльф.
      – Какие-какие – в голове!
      – В голове?! А, ты про то, что мешало вам использовать магию? Вроде да…
      – Ну, если, кроме молоточков, в голове ничего больше нет… – пробурчал гном. Однако, когда Торрер подозрительно покосился на него, сделал вид, что любуется окружающим пейзажем.
      – Ну-ка, ну-ка, – в глазах чародея засветился охотничий азарт, – а что, если мы вот это, скажем, попробуем?..
      Он произнес несколько слов, хитро прищелкнул пальцами, и доспехи паладина окрасились ровным бирюзовым светом.
      – Действует! – казалось, Баураст сейчас пустится в пляс. – Смотри-ка, Том, действует!
      Все привычно оглянулись в поисках невидимого слуги, но, как обычно, никого не заметили.
      «Айвен, – подумал Торрер. – Исчезновение магии первым заметил Айвен. Мы не говорим о нем, не вспоминаем его. Мы просто его помним. И каждый боится сказать об этом вслух, чтобы не спугнуть Судьбу. Хотя… После той, первой смерти, мы чувствовали, что он остался в талиссе. А теперь, когда он не умер, а ушел, в талиссе нас осталось пятеро».
      – Значит, по крайней мере магия к нам вернулась, – оживился Терри. – Бэх, а ты как?
      – Неплохо, – рассеянно ответила девушка. – Наверно, я должна вам сказать…
      Она оглянулась на Лентала. Паладин спокойно стоял рядом, сложив руки на груди.
      – Нет, ничего, – Бэх смутилась и быстро сменила тему. – Ты про Тигра? Я почти его не чувствую…
      – Тем больше причин не задерживаться, – не желая больше смущать Бэх, Терри приблизился к стене за раскрытой дверью. – Пожалуй, теперь моя очередь.
      Полное ощущение, что прохода здесь нет. И никогда не было. Большой серый монолит. Открыть дверь, как на лестнице при входе в Лайгаш, уже не получится.
      Лунный эльф представил себе, как он стоит, приложив руку к теплому боку просыпающегося вулкана. Вот лава уже ищет себе дорогу, поднимается к жерлу, но на ее пути встречается маленькая, едва заметная трещинка, по которой…
      Друзья едва успели отшатнуться: камень стал плавиться, точно от неимоверно сильного жара, стекая к ногам застывшего в трансе лунного эльфа. Когда отверстие расширилось достаточно, чтобы в него можно было протиснуться, Бэх взяла Терри за руку:
      – Хватит.
      – Что? – вскинулся лунный эльф и с некоторым удивлением посмотрел на свое творение. – Прости. Я не думал, что так быстро.
      – Мак, тебя полечить? – повернулась жрица к Макоберу.
      «Если Тигр мне ответит», – добавила она про себя.
      – Давай лучше я, – предложил Лентал.
      – Подождем, – срубив толстую сучковатую палку, мессариец как раз закончил обстругивать ее рукоять. – А вдруг кого-нибудь действительно серьезно заденет? Давайте не будем спешить, ладно?
      С этими словами он, прихрамывая, направился вглубь скалы.
      – А сюрпризы, однако, продолжаются!
      Бэх не рискнула бы сказать, чего в голосе мессарийца было больше: негодования или восхищения.
      За стеной вместо коридора их глазам предстала глубокая отвесная шахта.
      – Спускаемся? – Макобер посмотрел на Терри.
      Тот привычно сверился с пирамидкой.
      – Получается, что так. Мэтта спустит кто-нибудь?
      – Заладили: гном да гном, – не на шутку оскорбился Мэтт. – Что я вам, инвалид какой? Давай лучше веревку привязывай!
      Из заплечного мешка, точно надеясь выяснить, не шутка ли это, показалась протестующая мордочка Рэппи.
      – Сиди, маленькая, – успокоил крысу Мэтт. – Чего не бывает, может, и выживем.
      Широко улыбнувшись, мессариец закрепил веревку на краю шахты.
      – Первым полезешь? – невинно посмотрел он на Мэтта.
      – За тобой, – буркнул гном. – Чтобы было, на кого падать.
      – Мэтти, – с тревогой взглянул на него Торрер. – Ты, это, не погорячился? Может, тебе глаза завязать, а?
      – Если Макобер тебе больше не нужен, я знаю парочку куда более дешевых способов от него избавиться, – Мэтт подарил эльфу весьма красноречивый взгляд исподлобья.
      – Одного не понимаю: как-то же вы у себя там под горами ползаете? – не успокаивался Торрер. – Я ведь тебе не со скалы предлагаю спрыгнуть…
      – Со скалы я бы уже спрыгнул, – рявкнул гном. – Там тридцать три секунды – и вечное блаженство. Ты только подумай: ни одного эльфа! Мечта! А у себя под горами мы, извини, по лестницам передвигаемся, а не скачем по веревкам, как взбесившиеся обезьяны. Мак, сохрани жизнь Торреру, лезь, а?
      Покорно кивнув, Макобер скользнул вниз по веревке, и гном, сжав зубы, последовал за ним.
      Шахта и в самом деле весьма напоминала гномью. Правда, крепеж был настолько свежим, что казался Мэтту не более убедительным, нежели постоялый двор посреди Лайгаша. Но мысль о том, что, возможно, ему всего-навсего мерещится, что он спускается по веревке, только придавала Мэтту уверенности.
      Крондорн, – жалобно подумал он. – Ты же помнишь то предсказание? Правда ведь, мне не суждено умереть под землей?
      Ему казалось, что спуск длился вечность. Выступы по краям время от времени позволяли талиссе передохнуть. И у всех было ощущение, будто они забрались уже так глубоко, что внизу их вполне может ждать куча сокровищ.
      Однако внизу талиссу встретил очередной коридор.
      – По-моему, осталось совсем немного, – Баураст оглянулся по сторонам.
      – Где-то мы это уже слышали, – скептически пробормотал Терри.
      – Если я прав, мы сейчас в так называемом коридоре светлячков.
      – Что за странное название? – удивился Торрер.
      – Сам посмотри, – чародей поднес факел поближе к стене. Стена заискрилась сотней мерцающих точек.
      – Светлячков, – хмыкнул Мэтт. – Придумают же люди! Это просто дарф из стен выступает, только и всего!
      – А тебе не кажется, что коридор светлячков – куда интереснее, чем коридор этого твоего дарфа, – Бэх посмотрела на него сверху вниз. – Эх ты, ни грана романтики в тебе нет!
      – Романтика, – фыркнул гном. – Вздохи под луной, шуршание босых ног по прибрежному песку. Это твоя романтика, да?
      – Ну, хотя бы.
      – Ты хоть знаешь, сколько романтики может быть в сверкании неограненного рубина? В таинственной тишине каменных лабиринтов? В бездонной глубине подземных озер?
      Девушка невольно сделала шаг назад. Она как-то не ожидала, что в Мэтте живет такая поэтическая жилка.
      – Мэтти, ну чего ты разбушевался, – примирительно сказала она.
      – Вечно вы из меня делаете чудовище какое-то, – возмущенно продолжал гном. – Вот ты, Торрер, сколько раз в своей жизни бывал влюблен?!
      – Я? – изумился эльф. – Сейчас посчитаю…
      Он углубился в размышления. Мэтт терпеливо ждал.
      – Раз семьсот восемьдесят, наверно, – наконец, произнес Торрер. – А что?
      – Тьфу на тебя, – гном сплюнул себе под ноги и взглянул на Бэх. – Вот он, твой, как его, романтик!
      Ничего не понимая, эльф растерянно уставился на спорщиков. Но осознав, что, как обычно, никто не спешит ничего ему объяснять, пожал плечами и двинулся вперед. А гном, посадив Рэппи себе на плечо, принялся почесывать крысу за ухом, время от времени бросая укоризненные взгляды на Бэх.
      – Эй, а чего ты нам сказать собиралась? – Макобер дернул Бэх за рукав.
      Девушка покраснела от досады и поискала глазами паладина. Но тот был увлечен беседой с Терри.
      – Ничего особенного. Надо будет – узнаешь.
      – Фи, как грубо, – ничуть не обиделся мессариец. – У тебя-то хоть все нормально получается?
      Краска на щеках у Бэх стала еще гуще.
      – Что у меня нормально получается?! По-моему, у кого-то слишком длинный нос, вот он его и сует куда не следует.
      – У кого-то – это точно, – легко согласился Макобер. – Хорошо хоть Торрер тебя не слышит. Мы, кажется, как раз вчера с ним эту тему обсуждали.
      Девушка тяжело вздохнула.
      Теперь развилок им почти не попадалось. Но на одной из них Терри ненадолго остановился.
      – Мэтт, загляни-ка в правый коридор, – попросил он. – Ничего не замечаешь?
      Гном несколько минут напряженно вглядывался в темноту.
      – Нет, а что?
      – Показалось, наверно, – не слишком уверенно ответил Терри. – Вроде как блеснуло что-то. Ладно, пошли.
      – Хочешь, я схожу посмотрю, – предложил Мэтт. – Мне, правда, не сложно.
      – Давай не терять времени. Если там что и было, то теперь-то уж точно успело исчезнуть
      Где-то через час туннель вывел талиссу в большую круглую пещеру. Не тронув сталактиты по краям, люди Айригаля избавили от них центр пещеры, отчего та приобрела вид сказочной опушки посреди зачарованного леса.
      Однако талиссе сейчас было не до красот.
      Перекрывая дорогу, перед ней сомкнули щиты рыцари, не единожды покрывшие себя славой на полях сражений. Имена многих из них гремели в свое время от Альдомира до Маркуса.
      Они были не просто достойными противниками – никто из талиссы не смог бы выстоять против любого из них в открытом бою. Даже Император гордился бы такой гвардией.
      Один из рыцарей выступил на полшага вперед и замер. Не обнажая меча. Не произнося ни слова.
      Но слова были и не нужны. Это воинство не знало поражений –хотя бы потому, что слишком хорошо знало, что такое смерть.
      Рыцарские доспехи были пусты, а рукояти клинков сжимали невидимые обычному глазу руки.
      Нельзя убить того, кто уже мертв. Конечно, магия Баураста сможет уничтожить, обратить в прах нескольких из них. Не исключено, что объединенных усилий Лентала и Бэх хватит еще на пару воинов. Но не больше.
      Лайгаш не случайно считался неприступным.
      Переговоры с ними бессмысленны. Эти воины не берут пленных. Жалость, выгоду, милосердие – все это они давно оставили по другую сторону Грани.
      Когда Лентал вышел вперед, никто, кроме Бэх, не обратил на это внимания.
      – Освободите дорогу! – голос паладина оставался абсолютно спокоен.
      – Кто ты такой, чтобы требовать это? – шлем над доспехами повернулся в его сторону.
      – Лентал тен Веденекос, иерарх Ордена, – надменно ответил паладин. – И данной мне властью я приказываю нас пропустить.

Глава XXXVIII