Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Кот, который... (№14) - Кот, который там не был

ModernLib.Net / Детские остросюжетные / Браун Лилиан Джексон / Кот, который там не был - Чтение (стр. 7)
Автор: Браун Лилиан Джексон
Жанр: Детские остросюжетные
Серия: Кот, который...

 

 


– Их дом на Гудвинтер-бульваре? Да, конечно.

– Я пришлю вам некролог, вырезанный из местной газеты. Там очень хорошая фотография Ирмы.

– Это очень мило с вашей стороны. Если вы сможете прислать две вырезки…

– С радостью сделаю это, миссис Мак-Бин.

– И спасибо, что позвонили… мистер…

– Квиллер.

Перед тем как закончить разговор, он уточнил её адрес и повесил трубку с чувством удовлетворения. Теперь можно поговорить и с Броуди.

Он быстро дошёл до полицейского участка, но не успел произнести и слова, когда сидевший за столом сержант пригласил его кивком головы пройти в кабинет шефа.

Броуди с удивлением поднял голову:

– Когда ты вернулся, парень?

– В субботу. Ты слышал печальные новости? Шеф полиции кивнул:

– Я играл на волынке на её похоронах.

– Вероятно, ты знаешь, что у неё был сердечный приступ, приведший к смерти, но в этой истории есть ещё кое-что, и я хотел бы посоветоваться с тобой. – Квиллер посмотрел на дверь и закрыл её.

– Налей себе кофе и садись. Как там Шотландия, если отвлечься от всего остального?

– Она очень красива!

– Небось одурел от волынок?

– Хочешь верь, хочешь нет, Энди, но мы ни разу за все время не слышали звука волынки.

– Вы побывали не там, где надо, дорогой. Вы должны приехать на Шотландскую ночь в мой охотничий домик. И мы вам покажем, что такое игра на волынке… Ну, так что тебя тревожит?

Квиллер пододвинул стул ближе к нему.

– Слушай. В автобусе, совершающем поездку по Шотландии, нас было шестнадцать, – начал он, – и нашим водителем оказался шотландец по имени Брюс, мрачный парень с рыжими волосами, который общался только с Ирмой. По-моему, они разговаривали на гэльском языке.

– Она знала гэльский? Это трудный язык.

– Видимо, они хорошо понимали друг друга. Однажды утром Полли Дункан, её соседка по комнате, обнаружила, что Ирма лежит мёртвая в своей постели. Путешествующая с нами доктор Мелинда пришла к выводу, что причиной смерти послужила остановка сердца. На следующий день исчез водитель автобуса, а вместе с ним и чемоданы Грейс Атли с драгоценностями. Полагаю, ты знаешь о её побрякушках и как она щеголяет ими.

– Ещё бы не знать! Прямо ходячая рождественская ёлка!

– Мы поставили в известность деревенского констебля и дали ему описание Брюса, но никто не знал фамилии этого парня. Никто, кроме Ирмы, а она умерла!

– А Шотландия полна рыжеволосых по имени Брюс. Так, и какого же совета ты ждешь от меня?

– У меня есть основание полагать, – в этом месте Квиллер гордо погладил свои усы, – что остановка сердца была вызвана воздействием какого-то наркотического средства. Мы слышали о молодых спортсменах, падающих замертво от злоупотребления наркотиками. Если это может случиться с ними, то может случиться и с сорокалетней женщиной с больным сердцем.

– Не говори мне, что Ирма была наркоманкой. Только не она! Только не эта женщина!

– Послушай, Энди. Каждый вечер после обеда она шла гулять с Брюсом. Об этом судачили вовсю.

– Зачем такой шикарной даме водиться с каким-то шофером?

– Мы уже выяснили – из письма, найденного в её бумагах, – что он был её старой любовью. А также, похоже, сидел в тюрьме. Задумав украсть драгоценности, он решил избавиться от единственного человека, знающего, кто он. Подозреваю, что он подсунул Ирме какой-то наркотик.

Броуди крякнул:

– Тамошняя полиция знает, что ты подозреваешь Брюса в убийстве?

– Нет, я додумался до этого позднее. Но вот хорошие новости, Энди. – Квиллер помахал клочком бумаги. – Мы установили фамилию, адрес и номер телефона сестры Брюса в Эдинбурге и через неё узнали, что его фамилия Гоу.

– Дай сюда, – сказал шеф полиции, протягивая через стол руку. – А также скажи мне название города, где вы заявили о краже. Ты понимаешь, к чему это приведёт? Они захотят эксгумировать тело! – Потом он добавил полушутя-полусерьезно, потому что верил в необыкновенные таланты Коко: – Если Скотленд-Ярд не сможет найти подозреваемого, то мы поручим дело твоему сообразительному коту.

– Да, – поддержал его шутку Квиллер, – как жаль, что Коко там не был!

Квиллер вышел из полицейского участка легкой походкой, зная, что предоставил следствию важнейшие сведения, и решил побаловать себя – съесть настоящий американский завтрак в закусочной Луизы. Он заказал яичницу с ветчиной и двойную порцию её знаменитого мяса по-деревенски.

Однако эйфория была непродолжительной. Вернувшись домой, он застал в амбаре полный разгром. Повсюду валялись клочья газет, книги лежали на полу, трубка телефона, сброшенная с рычага, раскачивалась, точно маятник, на столе и на полу виднелись остатки утреннего кофе. Словом, у Коко был приступ кошачьего безумия. Он долго кружил по второму этажу со скоростью, почти недоступной для глаза, потом бросился вверх по пандусу, забежал на чердак, издал там леденящий душу вопль, а затем помчался по пандусу вниз и покатился по полу, сражаясь с воображаемым противником.

Квиллер изумлённо наблюдал, пока кот, высказав всё, что хотел, не уселся на журнальный столик и не начал умываться. Он видел такие представления и раньше, и они всегда являлись отчаянной попыткой что-то сообщить.

– В чём дело, Коко? – спросил Квиллер, наводя порядок – Что ты пытаешься сказать?

Кот изодрал в клочья некролог, пытаясь сообщить, что Ирма умерла насильственной смертью, – Квиллер был уверен в этом. Он научился языку телодвижений Коко и понимал малейшие оттенки его мяуканья. Подобно оттенкам произношения в восточных языках, изменения интонации и тембра выражали утверждение или отрицание, одобрение или осуждение, волнение или безразличие, настойчивую просьбу или страстное предостережение.

Пока Квиллер созерцал, как розовый язычок вылизывает белоснежную грудку, его осенило. Это был выстрел наугад, но попробовать стоило. Он задаст Коко вопросы! Он терпеливо дождался окончания туалета и развалился в просторном кресле, где они всегда собирались втроём, чтобы хорошо провести время. Прыжок Юм-Юм к нему на колени вызвал у него такое ощущение, словно туда попала порция взбитых сливок, настолько невесомой она была. Коко с полнейшей невозмутимостью расположился на обтянутой тканью ручке кресла.

Квиллер торжественно приступил к делу.

– Нам надо кое-что серьезно обсудить, Коко, и я хочу, чтобы ты отнесся к этому со всей ответственностью.

– Йау, – ответил кот, в знак согласия зажмурив глаза. Квиллер повернулся к магнитофону, который был

у него всегда под рукой.

– Ты знаешь о смерти Ирмы Хасселрич?

– Йау! – последовал быстрый ответ, без сомнения означающий «да».

– Её убили?

Коко колебался, но, чуть помедля, ответил утвердительным «йау!».

– Гм, – сказал Квиллер, поглаживая усы. – Не заставил ли её водитель автобуса проглотить какое-то вещество, вызвавшее остановку сердца?

Коко смотрел в пространство.

– Я повторяю вопрос. Не подсунул ли ей водитель автобуса какой-то наркотик, который убил её?

Коко молчал. Судорожно подергивая головой, он поводил глазами из стороны в сторону, потом сверху вниз и снизу вверх.

– Сосредоточься! – с упрёком сказал Квиллер и начал снова повторять свой вопрос – Не подсунул ли водитель автобуса…

– Йау, – неуверенно прервал его Коко.

Квиллер надеялся на более определённый ответ и благоразумно решил задать ещё один вопрос для проверки:

– Коко, меня зовут Рональд Фробнит?

– Йау! – сказал местный экстрасенс, прыгая, чтобы поймать фруктовую мушку, за которой давно следил.

ВОСЕМЬ

После неудачного допроса Коко Квиллер пришёл к выводу, что его кот просто шарлатан. Или, возможно, шутник, с удовольствием вводящий в заблуждение человека, который даёт ему пищу и кров и окружает уважением и восхищением. Временами, несмотря на славное прошлое Коко, Квиллер начинал всерьёз подозревать, что тот является самым обыкновенным животным и его так называемые озарения бывают всего лишь случайными совпадениями.

Зазвонил телефон, и Коко бросился к аппарату наперегонки с хозяином, но Квиллер схватил трубку первым.

– Квилл! Ты дома! – раздался приятный голос его секретарши на полставки и дизайнера Лори Бамба. – Как было в Шотландии?

– Потрясающе! А что у нас?

– Как обычно. Мы все очень расстроены из-за Ирмы Хасселрич. Она была замечательной женщиной.

– Да, это печальное событие… У тебя возникали какие-нибудь проблемы с моей корреспонденцией?

– Ничего такого, с чем бы я не могла справиться сама. В Шотландии часто шёл дождь?

– По утрам был туман. Вот почему у шотландцев такой свежий цвет лица, а шотландские ландшафты такие зеленые и в жизни выглядят точь-в-точь как на рекламах виски.

– Как по-твоему, кошки скучали без тебя?

– Не особенно. Милдред Хенстейбл была у них нянькой, поэтому они хорошо питались.

– Тебе надо подписать несколько писем, Квилл, и Ник может подвезти их сегодня днём. Ты будешь дома около половины четвертого?

– Сделаю все, чтобы быть, – сказал Квиллер.

Они, Лори и Ник, были великолепной парой: Лори – с длинными золотистыми косами и Ник – с тёмными вьющимися волосами и живыми чёрными глазами. Квиллер называл их лучшими из следующего поколения. Прежде Лори заведовала в Пикаксе почтой, но потом ушла оттуда, чтобы растить детей и заниматься домом. Её муж, по образованию инженер, работал в тюрьме штата неподалеку от Пикакса, и, поскольку Ник тоже кое-что понимал в криминалистике, Квиллер с нетерпением ждал встречи с ним, чтобы рассказать о пропавшем водителе автобуса.

А пока он приготовил себе чашку кофе и продолжил прослушивание записей.

Сиамцы слушали вместе с ним, и время от времени с камина доносились комментарии Коко.

Сегодня нас удобно разместили и исключительно хорошо покормили ещё в одной гостинице с историческим прошлым. Подозреваю, что двести пятьдесят лет назад в ней ночевал Красавец принц Чарли. Здесь трудно приобрести хоть что-нибудь, на чём бы не было его портрета. Ирма любит рассказывать о героических женщинах, помогавших принцу в его борьбе. Флора Макдональд переодела его в женское платье и во время передвижения по вражеской территории выдавала за свою горничную. Была ещё некая леди Энн Макинтош, пославшая свою челядь воевать на стороне принца, несмотря на то что её муж сражался против него.

Услышав знакомый голос, Коко издал радостный булькающий звук, но по мере воспроизведения записи он, казалось, стал улавливать что-то ещё.

Буши сделал в этой поездке сотни снимков. Сначала, когда группа останавливала автобус ради какого-нибудь живописного ландшафта, мы все выскакивали с фотоаппаратами, но теперь фотографируют только Буши и Большой Мак, Остальные уже пресытились и остаются на местах. Время от времени Буши снимает членов нашей группы на фоне разных красот, особенно Мелинду. Похоже, он решил, что она – шикарная фотомодель.

Услышав этот фрагмент записи, Коко прыгнул на стол, а с него на пол, и Квиллер вспомнил теорию Лори Бамба, что кошки активно реагируют на небный звук «ш». (По этой причине её собственных котов и кошек звали Шеба, Шу-Шу, Наташа, Триши, Пушкин и Шерман.)

Сегодня я говорил с Лайлом Комптоном о знаменитом медицинском факультете университета в Глазго, и он заметил, что гнусный доктор Крим был родом как раз из Глазго. Это был маньяк, живший в девятнадцатом веке. Он совершил целую серию убийств в Англии, Канаде и Соединенных Штатах и, хотя не снискал себе славу Джека Потрошителя, всё-таки получил известность благодаря своим «пунцовым пилюлям для полных проституток».

Бурная реакция Коко на этот отрывок навела Квиллера на мысль, что тот спутал слово «серия» с похожим названием своей любимой хрустящей закуски.

Ближе к вечеру он отправился в редакцию «Всякой всячины», чтобы взять ещё несколько экземпляров газеты с некрологом. На столе заведующей отделом рекламы Хикси Райс, его приятельницы и соседки по «Мышеловке» в Центре, он оставил маленькую белую коробочку с монограммой «ЧРМ». Потом он заглянул в кабинет Джуниора Гудвинтера.

– Ты быстро вернулся, – сказал тот. – Мы не ждём Арчи раньше завтрашнего утра или даже среды. Расскажи о Шотландии. Что тебе понравилось больше всего?

– Острова, – не задумываясь, ответил Квиллер. – В них есть что-то дикое, загадочное и неподвластное времени. Это чувствуешь в камнях под ногами, ощущаешь присутствие древних римлян, саксов, шотландских кельтов, англов – всей этой толпы.

– Здорово! Опиши всё подробнее для колонки «Из-под пера Квилла», – с мальчишеским энтузиазмом предложил Джуниор.

– Что и собираюсь сделать, после того как улягутся впечатления. Но я зашёл, Джуниор, похвалить тебя за некролог. Красивая статья! Мы пошлём вырезки в Шотландию друзьям Ирмы… А как насчёт здешней жизни? В Мускаунти произошли какие-нибудь важные события?

– Ну, мы поместили несколько объявлений о ликвидации имущества доктора Гала. Мелинда всё пустила в свободную продажу. После этого на Гудвинтер-бульваре появится ещё один пустой особняк.

– Ты был на похоронах Ирмы? – спросил Квиллер.

– Вместо меня поехал Роджер. Похоронная процессия насчитывала сорок восемь машин.

– Я слышал, что возникли какие-то разногласия относительно похоронного обряда.

– О, ты уже знаешь об этом? Мелинда говорила, что у них было что-то типа спора врача с больным относительно завещания о жизни[4]. Она сказала, что Ирма предпочла бы кремацию. Миссис Хасселрич хотела поступить согласно желанию дочери, но её муж – с его юридическим складом ума – сказал, что в Священном Писании нет ни слова о кремации. И Ирму похоронили на их фамильном участке кладбища по полной форме: надгробные речи, волынки, солист тенор и военный оркестр. Ты же знаешь, как в Пикаксе любят пышные похоронные ритуалы!

– Я должен написать колонку про завещание о жизни, – сказал Квиллер.

– Ты можешь дать материал по Шотландии для выпуска, который будет в среду? Твои преданные читатели ждут рассказа о путешествии.

– Мы видели множество замков. Посмотрю, смогу ли без особого напряжения выдать тысячу слов о них, – проговорил Квилл, стоя в дверях.

По дороге из редакции домой его мысли перенеслись от замков к роскошным особнякам на Гудвинтер-бульваре. В его представлении единственным решением этой местной проблемы был бы перенос их в новые районы… или бомбардировка… или землетрясение. Старожилы Пикакса предпочли бы любой из двух последних вариантов. Он шёл по Мейн-стрит по направлению к Пикаксской площади, когда его внимание привлекла одна из движущихся на юг машин. Ему показалось, что у неё светлый массачусетсский номерной знак, словно белый флаг выделяющийся на фоне тёмных и пыльных местных номерных знаков. Но это была не старая тёмно-бордовая машина, владельца которой он подозревал в преследовании Полли, а желтовато-коричневая, вскоре затерявшаяся в потоке транспорта. Квиллеру пришло в голову, что в ней мог сидеть тот же самый человек, либо купивший новый автомобиль, либо перекрасивший в другой цвет старый.

Квиллер посчитал благоразумным предостеречь Полли, естественно тактично. Дойдя до библиотеки, он зашел туда, кивком поздоровался со знакомыми служащими и поднялся по лестнице. Полли сидела в своём отделенном стеклянной перегородкой кабинете и сочувственно выслушивала излияния молодой служащей, которая была беременна. При появлении в дверях близкого друга своей начальницы молодая женщина немедленно удалилась.

– Есть что-нибудь новое? – спросила Полли.

– У меня был долгий разговор по телефону с Кэти, – сказал Квиллер, – и оказалось, что фамилия её брата в самом деле Гоу. Она удивилась, что брат не сообщил ей о смерти Ирмы. Во всяком случае, она так сказала. Кстати, вы с Ирмой когда-нибудь обсуждали завещания о жизни? Или последнюю волю? Или что-нибудь в этом роде?

– Нет. Она никогда даже не упоминала о смерти или болезни. Почему ты спрашиваешь об этом?

– Я подумываю написать статью на эту тему. Сейчас это очень модно. Но всё-таки, о чем вы говорили наедине? Кроме обсуждения меня, – добавил он, желая придать разговору более легкомысленный характер.

Полли насмешливо улыбнулась, но ответила серьёзно:

– Мы говорили о моих проблемах в библиотеке… о её работе в Обществе… и об одежде. Она очень интересовалась модой. И, естественно, мы говорили о птицах. Она описывала их повадки, в особенности белокрылого турпана и красногрудой поганки. Она путешествовала по всей стране, ведя наблюдение за птицами.

Полли замолчала и задумчиво посмотрела на него, и он заёрзал на стуле, догадавшись: она хотела, чтобы теперь он вместо Ирмы совершал с нею орнитологические вояжи.

Прочистив горло в знак того, что меняет тему разговора, Квиллер осторожно спросил:

– С тех пор как мы вернулись, тебе не попадались больше на глаза какие-нибудь подозрительные типы?

– Кажется… нет… хотя я и не очень-то обращала на это внимание.

– В такие времена женщина, где бы она ни была, должна смотреть в оба и быть начеку.

– Боже мой! Наверное, ты прав, но это звучит так зловеще!

Квиллер не стал продолжать разговор на неприятную тему, но на прощанье снова вскользь посоветовал ей быть осторожной, не рассказав, впрочем, о жёлто-коричневой машине с массачусетсским номерным знаком. Однако позднее он сообщил об этом Нику Бамбе. У Ника был наметанный глаз на всё, что касалось автомобилей: марок и моделей, номерных знаков, надписей на бамперах, водителей и даже манеры вождения разных автомобилистов.

Когда Ник пришёл к нему передать бумаги, напечатанные его женой, то первыми его словами были:

– Я вижу, у тебя новая машина.

– Не новая, а другая, – сказал Квиллер. – Моя старая вышла из строя, но я не стал покупать новую модель. Они стоят безумные деньги. Когда мне было шестнадцать лет, я приобрёл свою первую машину за сто пятьдесят долларов.

– Как получилось, что ты купил белую?

– Она что, напоминает те, в которых доставляют на дом пеленки? Ничего другого не нашлось. Она оказалась единственной машиной, где на полу у заднего сиденья нашлось место для кошачьего туалета… Ник, как насчёт маленького глоточка виски, привезённого из Шотландии? Купил прямо на заводе.

– Конечно не откажусь, но только пусть он будет не слишком уж маленьким.

Они устроились поудобнее, Ник потягивал виски со льдом, а Квиллер – белый виноградный сок, и оба угощались приготовленными Милдред Хенстейбл кунжутовыми палочками. Но тут коты принялись выказывать себя. Во время всех визитов Бамба к Квиллеру Коко и Юм-Юм всячески старались привлечь его внимание к себе, фланируя туда-сюда, вертясь и принимая различные позы, словно манекенщицы на подиуме.

– Так что ты думаешь о Шотландии? – спросил Ник.

– Вестерн-Айлс и Хайленд восхитительны, – сказал Квиллер. – В их ландшафте есть что-то почти призрачное, словно там блуждают печальные духи, не обращая внимания на экскурсантов и туристов с рюкзаками.

– А как тебе понравились деревенские гостиницы?

– Милые, гостеприимные, удобные. Еда была разнообразной и хорошей. Вы с Лори, кстати, больше не думали об открытии мотеля?

– Мы постоянно это обсуждаем. Туризм приобретает такие масштабы, что сейчас это будет выгодным вложением денег, но мне психологически трудно оставить хорошую государственную службу.

– А туристский сезон длится достаточно долго, чтобы эта затея себя оправдала?

– Сейчас он продолжается семь месяцев, когда можно плавать на лодках, жить в палатках, охотиться и ловить рыбу, и поговаривают, что будет разрабатываться программа, включающая зимние виды спорта.

– Ещё виски, Ник?

– Нет, спасибо. Достаточно. Питьё в самом деле хорошее. Ты видел, как его делают?

– Только не то, которое мы пьём. Оно пятнадцать лет находилось в бочке.

Сиамцы по-прежнему пытались привлечь к себе внимание, Юм-Юм принесла что-то в зубах и положила Нику на ногу, – Эй, что это? – спросил он.

– Очередная пилочка для ногтей. Она стащила пилочки у нашей кошачьей няньки, и я всё время нахожу их по всему дому. Тебе должно льстить, что Юм-Юм жертвует одним из своих сокровищ.

– Благодарю, малышка, – сказал Ник, наклоняясь почесать её за ухом. – Если мы откроем деревенскую гостиницу, Квилл, то будем пускать домашних любимцев. Не знаю пока, как осуществить это практически, но мы что-нибудь придумаем.

– Молодцы! Когда я в этом году ездил в горы, то останавливался в мотеле, где, как ни странно, снабжали кошками постояльцев, у которых не было собственных. Они делали на этом хороший бизнес, по два доллара за кошку в ночь.

– Теперь понятно, почему ты так быстро вернулся, – улыбаясь, проговорил Ник.

Квиллер рассказал ему по секрету об эпизоде с преследованием.

– Я хочу это прекратить, – сказал он, – у меня есть основания считать, что он собирается похитить Полли и потребовать за неё выкуп.

– Не может быть! Полиция что-нибудь предприняла?

– Броуди предложил охрану, а я немедленно вернулся домой. У её преследователя была всклокоченная борода, а в библиотеке я увидел подозрительного молодого человека, который уехал на тёмно-бордовой машине с массачусетсским номерным знаком. Позднее полицейские видели, как он покидал пределы штата, а потом пропал из поля зрения… до сегодняшнего дня.

– А что случилось сегодня?

– Я снова увидел машину с массачусетсским номерным знаком, а здесь они редко попадаются, практически никогда.

– Ты прав, – сказал Ник. – Я почти совсем не вижу машин из Новой Англии. Странно, правда?

– Это была не тёмно-бордовая машина, но за рулем сидел обладатель той же всклокоченной бороды. Я не успел взглянуть на номерной знак.

– Хорошо, я буду её высматривать, – сказал Ник, природная наблюдательность которого едва ли ухудшилась в результате работы в тюрьме.

– Она желтовато-коричневая. Броуди проверил предыдущую машину. Та числилась за неким Чарльзом Эдвардом Мартином.

– Неплохо, Квилл. А теперь я должен идти домой обедать. Вот письма, которые следует подписать. Что-нибудь передать?

– Только это. – Квилл вручил ему маленькую белую коробочку с буквами «ЧРМ» на крышке. – Сувенир из Шотландии для Лори.

– Вот это да, спасибо. Она до сих пор в восторге от накидки, которую ты ей привёз с гор. – Нику пришлось пробираться к двери через переплетение лап, хвостов и извивающихся тел. – И спасибо за угощение. Виски что надо!

В этот день Квиллеру предстояло вручить ещё один подарок, и он третий раз отправился в центр города. Три квартала домов на Мейн-стрит, в которых располагались магазины, образовывали каменный каньон. В девятнадцатом веке неподалеку от города был карьер, там добывали камень, чтобы мостить Мейн-стрит и строить магазины и жилые дома. Ателье Аманды по оформлению интерьеров занимало здание в старинном английском стиле, втиснутое между строениями, имитирующими форты, башни и замки. Когда он зашел туда, его приветствовала Фран Броуди, которая всегда была настолько же элегантна и привлекательна, насколько её начальница неряшлива и чудаковата.

– Как Аманда? – спросил он. – Она уже оправилась после поездки?

– О да, – ответила Фран, легко взмахнув рукой. -Доктор Золлер починил ей протез, и она стала такой же милой и улыбчивой, как прежде. Она с утра ушла за покупками. Что ты думаешь о Шотландии?

– Лучше спроси меня, что я думаю о туристах! Мы заняты нашими собственными амбициями, пристрастиями, увлечениями, антипатиями и разговорами и никогда не способны по-настоящему оценить то, что видим и чувствуем. В Глазго я ходил и осматривал всё самостоятельно, и мне это доставило куда больше удовольствия.

Тебе бы понравилась выставка Чарльза Ренни Макинтоша, Фран. – Он протянул ей маленькую белую коробочку. – Вот такие вещи в традициях Макинтоша делают современные художники. Ну как?

– Замечательно! В стиле модерн! А как называется этот восхитительный камень?

– Дымчатый топаз.

Она приколола брошку к лацкану своего красновато-коричневого костюма и наградила Квиллера театральным поцелуем.

– Ты милый! Хочешь кофе?

– Спасибо, не сейчас. Уже поздно, и ты, наверное, уже собираешься уходить. Я просто хотел спросить, когда начнутся репетиции «Макбета»? Успеете ли вы подготовить спектакль к концу сентября?

– Квилл, мы привыкли, что в любительском театре всегда царит хаос, но в вечер премьеры всё бывает как надо. Двайт перед отъездом распределил роли и спланировал мизансцены, а пока вы отсутствовали, я работала с исполнителями второстепенных ролей: ведьмами, окровавленным сержантом, привратником и тому подобными персонажами. Дерек Катлбринк играет привратника в третьей сцене второго акта: «Стук, стук, стук! Кто там?» Он вносит комический элемент и разряжает напряжение.

– Кстати, о куске юбки Макинтоша: я его беру. Теперь, когда я увидел поле сражения под Каллоденом, он приобрёл в моих глазах особое значение. Вставьте его в рамку… Увидимся на ближайшей репетиции, – сказал он, покидая ателье.

Выйдя на улицу, Квиллер внезапно остановился. У края тротуара стояла желтовато-коричневая машина; когда он проходил здесь несколько минут назад, её не было. Он подошёл к ней и посмотрел на номер. Затем быстро вернулся в закрывающееся ателье и спросил Фран:

– Что за машина припаркована перед домом?

– Он снова здесь? – негодующе воскликнула она. – Он должен припарковывать её у заднего фасада. Я пожалуюсь администрации отеля.

– Кто он?

– Новый шеф-повар, которого они только что наняли. Видит Бог, им давно пора было это сделать! Ассортимент блюд не менялся сорок лет.

– Где они его взяли? Откуда он?

– Из Фолл-Ривера.

– Фолл-Ривер, штат Массачусетс? Нельзя сказать, чтобы это была столица гурманов восточного побережья!

– Нет, но он предлагает цыпленка, начинённого ветчиной и швейцарским сыром, вместо свиных окороков с квашеной капустой, а это уже шаг вперёд.

– У повара есть борода? – спросил Квиллер.

– Да, и довольно большая. Во время приготовления еды он, говорят, надевает на неё сеточку для волос.

– А как его зовут?

Фран неуверенно ответила:

– По-моему, Карл. Не могу сказать точно. Похоже, он тебя очень заинтересовал.

– Можно от вас позвонить?

– Конечно. Действуй. Мы запишем это на твой счёт, – лукаво сказала она.

– Как говорят у нас в Шотландии, – предостерёг он, – не надо дерзить!

Он позвонил в полицейский участок.

ДЕВЯТЬ

В четверг в яблочном амбаре всё утро звонил телефон, и Коко пребывал во взвинченном состоянии, ведь он считал своей обязанностью контролировать звонки. Началось с благодарностей Лори Бамба и Хикси Райс, каждой из которых надо было разъяснять значение монограммы «ЧРМ», рассказывать о стиле модерн и сообщать название полудрагоценного камня. Затем поступила информация от Броуди: желтовато-коричневая машина с массачусетсским номерным знаком числилась за Карлом Оскаром Клаусом из Фолл-Ривера. Броуди произнёс его фамилию по буквам и сообщил, что Клаус является новым шеф-поваром отеля.

– У тебя есть какая-нибудь информация о нём? – спросил Квилл, чувствуя шаткость своей версии.

– Только то, что он пока не ограбил наш банк, – язвительно сказал Броуди. – Что ты имеешь против жителей Массачусетса?

– Ничего. На самом деле моя мать оттуда родом. Так что я идиот во втором поколении.

Следующим позвонил измученный путешественник Буши.

– Добро пожаловать домой, Буши, – приветствовал фотографа Квиллер. – Как долетел?

– Неплохо. Как только отосплюсь, начну проявлять пленку. Думаю, есть несколько удачных кадров.

– Узнали перед отъездом что-нибудь новое о краже драгоценностей?

– Нет. Никто особенно не сочувствует Грейс Атли. Трудно оплакивать чужие пропавшие бриллианты, имея лишь часы за пятьдесят долларов.

– Буши, мне не терпится увидеть твои фотографии, – сказал Квиллер. – Когда ты их напечатаешь? Привези их сюда, и я угощу тебя ланчем.

– Через пару дней, ладно? И, Квилл… Я хотел бы обсудить с тобой одну проблему.

– Что за проблема?

– Личная. – В его голосе звучало уныние, не свойственное этому обычно такому жизнерадостному молодому человеку.

Следующий звонок был от Арчи Райкера.

– Когда ты приехал? – спросил Квиллер.

– Сегодня, в три часа ночи! Ты давно дома? Три дня? И ещё не написал ни строчки!

– Похоже, ты в редакции. Арчи, отправляйся домой и ложись спать. Всё под контролем. Джуниор оставил мне место на второй полосе в завтрашнем номере. Я когда-нибудь не успевал сдать материал в срок?

– Да, вот ещё! – крикнул в трубку Райкер. – Я летел домой вместе с Грейс Атли, и мы сидели рядом. О господи? Я хочу, чтобы ты позвонил ей и помог мне отвязаться от неё. – Этот взрыв чувств совсем не вязался с обычно невозмутимым бывалым газетчиком.

– Что ей надо?

– Она хочет опубликовать книгу о своей коллекции игрушечных медвежат и ищет человека, который её напишет и издаст. Ты мог бы этим заняться. Всё равно тебе нечего делать.

– Арчи, ты что, меня разыгрываешь?

– Она тебе заплатит. Ты можешь заработать немного денег.

– Конечно. Мне они будут очень кстати, – сказал Квиллер. – Дружище, иди домой и проспись. Ты измучен долгим перелётом или, как говорят в Шотландии, перевозбуждён.

– По крайней мере, позвони ей и сними меня с крючка. Мне надо заняться статьей.

Что-то негодующе бормоча, Квиллер согласился довести дело до конца, дав Грейс день на акклиматизацию. Он обещал тем или иным способом помочь Райкеру отделаться от неё.

– Попробуй убить! – сказал Райкер и бросил трубку. Перед тем как приступить к статье о замках, Квиллер решил освежить память, прослушав запись, сделанную после удара головой о каменную притолоку.

Говорят, что в Шотландии более тысячи замков, многие из которых имеют очень низкие дверные проёмы. Замки начали строить в средние века те, кто завоевывал


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14