11

Уорт обнял Син и притянул к себе. Она не сопротивлялась. Губы их слились, тела, скользя по мягким подушкам дивана, опустились на него.

– Син, Боже мой, – простонал Уорт, отрываясь от ее губ, чтобы глотнуть воздуха. – Скажи мне, что ты позволяла этому самодовольному докторишке дотрагиваться до тебя только стетоскопом.

Погрузив пальцы в волосы Уорта, Син притянула к себе его голову для очередного жаркого поцелуя, устраняя тем самым необходимость отвечать ему. А когда этот жаркий поцелуй закончился и Уорт уткнулся лицом в ее шею, она спросила:

– А как насчет Греты?

– Я до нее не дотронулся. Сказал, что у меня временная импотенция.

Син приподняла голову Уорта и недоверчиво уставилась на него широко раскрытыми глазами. Он слегка переместил тело, чтобы Син было удобнее лежать, и положил руки ей на талию.

– Но я, естественно, соврал.

Зеленые глаза Син засверкали обновленной страстью, она снова потянулась к Уорту. Тихие, хриплые звуки нарастающего, но пока неудовлетворенного желания слились с веселым потрескиванием дров в камине.

Син стало жарко, виной тому были и шерстяной свитер, и жар камина, и ласкавшие ее тело руки Уорта, скользнувшие с ее талии под свитер.

– Син, то, что я сказал сегодня…

– Да?

– Такое нельзя простить.

– Да.

– Так я и думал. – Его ладони нашли ее мягкие, полные, трепещущие груди. – Я не могу выбросить это из головы. Бог свидетель, я пытался. Но мне не забыть, с какой готовностью ты откликнулась на мое первое прикосновение.

Син тихонько застонала, ее бедра поднялись, подаваясь навстречу Уорту.

– Ты такая маленькая, – хрипло прошептал он. – Я испытал полное блаженство, когда овладел тобой.

Задрав свитер, Уорт поцеловал Син между ребер, прямо под грудиной, а потом его губы поднялись к груди, целуя ее и лаская соски, набухшие от прикосновений.

– Уорт. – Задыхаясь, Син запрокинула голову.

Ладони Уорта обхватили ее грудную клетку, а губы медленно заскользили вниз, дразня, лаская, возбуждая. Язык оставлял влажную дорожку на коже, а зубы очень нежно, тихонько царапали ее.

Ласки Уорта привели Син в состояние экстаза. Глаза ее заволокла пелена, сквозь которую она видела только причудливые рисунки света и теней на потолке. Син глубоко вдохнула запах свечей, который подействовал на нее почти так же, как шампанское, вскружившее голову.

В памяти всплыли слова церемонии бракосочетания. Прекрасные слова, такие как «нежно любить», или романтические фразы вроде «ничто не разлучит».

Внезапно взгляд Син прояснился, а вместе с ним прояснилось и сознание.

– Уорт, мы не можем. – Она оттолкнула его и вскочила с дивана. Он, едва сохранив равновесие, заморгал глазами и уставился на нее.

– Что случилось?

– Нельзя.

– На этот раз я все предусмотрел. У меня кое-что есть в машине.

– Дело не в этом.

– А в чем? – Уорт несколько раз раскрыл рот, глотая воздух. – Син, я не перенесу этого.

Она в отчаянии заломила руки.

– Я понимаю, но… но мы не можем быть с тобой случайными любовниками.

– Но и друзьями тоже быть не можем, – решительно заявил Уорт. – Сегодня мы в этом убедились. Когда я увидел, как Мастерс обнимает тебя, я на полном серьезе был готов вцепиться ему в глотку.

– А я очень грубо обошлась с Гретой.

– Вот видишь, мы оба чувствовали себя ужасно. Надеюсь, этого больше не повторится, а сейчас я бы предпочел продолжить то, чем мы начали заниматься.

– Неужели ты не понимаешь! – воскликнула Син, поднося к вискам сжатые кулаки. – Мы можем сейчас вновь оказаться в ловушке. И если мы подчинимся своим эмоциям, то последствия будут еще хуже, чем в прошлый раз.

– Ни в коем случае. – Уорт застонал, поднимаясь с дивана. – Мне просто необходимо еще выпить. – И он направился к двери, добавив на ходу через плечо: – Целую бутылку.

Когда Уорт вернулся, Син с облегчением заметила: он несколько расслабился, прихлебывая шампанское прямо из бутылки.

– Про какую ловушку ты говоришь?

– Про романтическую атмосферу, – отозвалась Син с каменных ступенек каминной плиты, на которых она сейчас сидела. – Свадьбы всегда навевают сентиментальные чувства, возбуждают желание.

– Никогда не задумывался над этим.

– Свадьбы – это сочетание духа и плоти, романтики и религии. Они заставляют всех присутствующих, даже самых бесчувственных, поверить в истинную и вечную любовь.

Уорт снова отхлебнул из бутылки и промокнул губы тыльной стороной ладони.

– Ты права. У меня сегодня на глаза навернулись слезы, когда Чарли и Ладония произносили слова брачного обета Я помню и другие свадьбы. Господи, на скольких же я побывал. И сопровождавшие меня дамы после этого были особенно… – Уорт запнулся, не закончив фразу, и посмотрел на Син. – Но к тебе это совершенно не относится.

– Спасибо. – Сии подперла голову ладонями. – Свадьбы настраивают всех на романтический лад. А если добавить сюда шампанское, свечи, одиночество, огонь в камине, то… – Она легонько пожала плечами. – Все это искушает точно так же, как тропическая нега Акапулько. И мы стали жертвой этой атмосферы.

– Гм, возможно. – Шампанское зашипело в бутылке, когда Уорт вновь поднес ее к губам.

– Возможно?

– Иди сюда, Син, – попросил Уорт, улыбаясь. – Я тебя не укушу.

– Это ты уже сделал, – напомнила Син, но все же поднялась со ступенек и села на диван рядом с Уортом.

Держа одной рукой бутылку за горлышко, Уорт указательным пальцем другой руки дотронулся до уголка губ Син, а потом взял ладони Син и прижал их к своим коленям. Но эта его спокойная поза была обманчивой.

– Чтобы возбудить во мне такое желание, Син, требуется нечто большее, чем несколько приятно пахнущих свечей и пламя камина.

Волна тепла охватила бедра Син и поднялась к груди. Она торопливо убрала ладони с колен Уорта, снова встала с дивана, подошла к каминной полке и принялась бесцельно переставлять рамки с фотографиями Брэндона.

– Ты же сказал, что не будешь…

– Кусаться. Только это я и пообещал тебе не делать. – Уорт не стал продолжать, пока Син не повернулась к нему лицом, хотя сделала это неохотно. – Нас ведь так и тянет друг к другу.

– Ради нас самих или ради секса?

– Сексом я мог бы заняться с Гретой. А ты – переспать с Мастерсом.

– Я не захотела…

– Вот именно! А я не захотел спать с Гретой. Я хочу тебя.

Попав в ловушку, которую сама же себе и устроила, Син попыталась выпутаться. Она снова уселась на ступеньки каминной плиты.

– Я думаю, нет смысла отрицать, что мы с тобой оба сексуально привлекательны, не так ли?

– Это было бы глупо. А мы с тобой не дураки. Поэтому я и приехал. Я подумал: мы же не какая-нибудь парочка ревнивых подростков, а взрослые люди и сможем решить нашу проблему.

Уорт поставил вторую бутылку шампанского на кофейный столик рядом с первой и посмотрел на свои руки.

– Однако если бы я обнаружил здесь тебя в объятиях гинеколога, то все мои добрые намерения вести себя, как подобает разумному, взрослому человеку, полетели бы к черту.

– А для меня было настоящей пыткой представлять тебя в постели с Гретой. – Подняв на Уорта полный страдания взгляд, Син спросила: – Что же нам теперь делать, Уорт? Ведь так дальше не может продолжаться.

– Это ты уже говорила, – проворчал он. Помолчав некоторое время, Син предложила самый простой, но вместе с тем самый неприятный выход:

– Нам надо на некоторое время совсем перестать встречаться.

– Да я чуть с ума не сошел за эти последние две недели.

– Я тоже, – призналась она. – А кроме того, Брэн-дон будет очень скучать. Ты единственный мужчина, с которым он охотно общается. И еще надо будет как-то объяснить это маме. Она и так подозревает, что Мексика изменила наши отношения.

– Ладония – умная женщина. – Сложив пальцы домиком, Уорт задумался. – После той ночи наши отношения действительно изменились, Син. И никогда они уже не будут прежними. Мы не сможем больше быть с тобой просто друзьями. Мы оба убедились в этом.

Син печально вздохнула.

– Значит, нам надо перестать встречаться.

– Нет, – медленно произнес Уорт, – нам надо повторить ту ночь.

Син оторопела на секунду, а затем глаза ее сузились и сверкнули гневом.

– Повторить? Да как тебе такое могло прийти в голову? Ни в коем случае, мистер Лансинг.

– Может быть, ты будешь так любезна выслушать меня, прежде чем запустишь в меня кочергой?

Уорт встал с дивана и, сделав несколько шагов, подошел вплотную к Син, возвышаясь над ней, так как она продолжала сидеть на ступеньках. Почувствовав в этом некое превосходство Уорта, Син тоже встала.

– Честно говоря, я не знаю, что из этого получится, но мы просто обязаны попробовать, хотя бы один раз. Нам не удастся решить нашу проблему, пока не сделаем этого.

Син вытаращила глаза.

– Только и мечтала услышать от тебя такое.

– Ты сама говорила, что та ночь в Мексике была случайностью, мы стали жертвами сложившихся обстоятельств.

Син настороженно кивнула, стараясь понять, к чему Уорт клонит.

– Вот и хорошо, значит, мы должны проверить, действительно ли это было так.

– Да, именно так.

– Тогда тебе нечего беспокоиться, ничего страшного не случится, если мы в этом убедимся. Послушай, Син, – Уорт нервно взъерошил рукой волосы, – ты должна признать: нам было очень хорошо той ночью.

Опустив глаза, Син молча кивнула.

– И еще ты должна согласиться, что нам не в чем себя винить перед Тимом, так как до Акапулько нас связывала исключительно дружба. Не правда ли?

– Да.

Син машинально схватилась за безымянный палец левой руки, где, как она знала, еще осталась бледная полоска от обручального кольца. Она сняла его после возвращения из Мексики, чувствуя себя предательницей по отношению к Тиму, хотя и признавала обоснованность доводов Уорта.

– Отлично. Значит, с двумя первыми пунктами ты согласна. – Уорт замолчал, собираясь с мыслями. – Для простоты я объединяю вместе пункты три и четыре. Если во всем виновата только атмосфера Акапулько, нам необходимо выяснить, так ли это, но пока мы не сделаем этого, каждый из нас будет чувствовать себя чертовски плохо. Мы не сможем даже с полной отдачей выполнять свою работу, так как будем находиться в плену своих эмоций.

Син удивила замысловатость его слов.

– Звучит так, будто ты репетировал свою речь.

– Да. Целых шесть дней.

– Шесть дней? Но если ты так долго думал, то почему привел с собой на свадьбу подружку?

– Назло тебе. И едва вообще все не испортил. Ведь мы никогда не играли друг с другом в игры, Син. И сейчас я хочу быть откровенным с тобой.

– Я тоже. В любое другое время я тут же дала бы Джошу по рукам, но сегодня я специально позволяла ему обнимать себя, зная, как тебя это взбесит. И, несмотря на заумность твоих слов, в них, безусловно, есть смысл. Я постоянно чувствовала себя разбитой на работе, не могла сосредоточиться. К счастью, отвлекала подготовка к свадьбе, требовавшая массы усилий.

– Так что ты мне скажешь?

Син нервно задергалась, переминаясь с ноги на ногу. Она постаралась не брать во внимание сексуальное влечение, а принять решение, исходя только из прагматических аргументов, выдвинутых Уортом.

– Это будет нечто вроде научного эксперимента, да?

– Совершенно верно. Мы попробуем и посмотрим, что из этого получится. Если нам будем плохо, то тогда мы поймем – та ночь в Мексике была случайностью, – и останемся просто хорошими друзьями.

– А если нам будет… хорошо?

– Тогда мы перейдем этот Рубикон.

– Что ж, – медленно произнесла Син, покусывая губу, – я думаю, нам стоит попробовать.

– Ох Син, это великолепно.

Улыбаясь, Уорт протянул руки, чтобы обнять ее, но она уперлась ладонями ему в грудь.

– Но не сегодня.

Улыбка исчезла с лица Уорта, руки бессильно повисли по бокам.

– Ох, конечно. Все правильно. Разумеется. Но почему?

– Мы с тобой все еще находимся под влиянием свадебной атмосферы.

Пробормотав что-то себе под нос, он посмотрел на мерцающие свечи, на бутылку шампанского, на пламя камина и припухшие от поцелуев губы Син.

– Пожалуй, ты права, – согласился Уорт, вздохнув с сожалением. – А когда? Завтра?

После некоторых препирательств они договорились на следующий уик-энд. Уорт не обрадовался такой перспективе.

– Но это же еще целых семь дней, – захныкал он.

– У нас будет достаточно времени, чтобы остудить наши головы и подойти к этому вопросу чисто прагматически. В противном случае из нашего эксперимента ничего не выйдет, а проблема так и останется неразрешенной.

Боясь, что Син передумает, Уорт согласился, но настоял на прощальном поцелуе. Син было приятно ощущать ласковые движения его языка, нравились его крепкие объятия, но, как только руки Уорта скользнули к ее груди, она оттолкнула его.

– Не сейчас, – с трудом пролепетала она, тяжело дыша.

Все воскресенье Син провела с сыном. С понедельника ему на время отсутствия Ладонии предстояло ходить в детский сад. Брэндон не возражал. Ему нравилось играть с другими детьми.

Рабочий график Син был чрезвычайно насыщенным, и обычно в таких случаях дни пролетали очень быстро, но сейчас ей казалось, что они ползут, словно улитка.

В среду Син разрешила Брэндону пригласить к ним с ночевкой Шэйна Латимора, надеясь отправить сына домой к другу в предстоящую пятницу.

Она залилась румянцем, когда позвонила миссис Ла-тимор и обратилась к ней с этой просьбой. Она наврала, якобы непредвиденные обстоятельства вынуждают ее выйти на работу в ночь. Слава Богу, миссис Латимор не могла видеть ни ее горящих щек, ни виноватого взгляда.

К неудовольствию Уорта, Син настояла на том, чтобы они не виделись до первого «официального свидания». Но, опасаясь, как бы она не передумала, он звонил каждый вечер, а иногда и в течение дня.

– А где мы этим займемся?

Поскольку в этот день у Син было очень много пациенток, она устроила себе ленч прямо на рабочем столе. Прижимая плечом к уху телефонную трубку и одновременно очищая банан, она язвительно заметила:

– В постели, разумеется.

– Очень смешно. В какой постели?

– Может быть, в отеле? Я плачу половину.

– Ни в коем случае. Если только не хочешь получить еще один разорванный чек. А как насчет моей квартиры? Заодно там и поужинаем.

– Даже не знаю, Уорт, – замялась Син.

– Я уже составил меню. А кроме того, моя квартира – это самое подходящее место.

– Дворец удовольствий.

– Но в ней действительно чувствуешь себя комфортно.

Син подумала о толстом ковре из овечьей шерсти на полу в гостиной, о ванной из черного мрамора.

– Да, пожалуй. – Она неохотно отвлеклась от вызвавших трепет и возбуждение мыслей.

– Вот и отлично. Я заеду за тобой…

– Нет, я приеду сама.

– Значит, хочешь иметь под рукой машину, если надумаешь улизнуть.

– Уорт, у меня суп стынет.

– Трусиха! – только и успел крикнуть он, перед тем как Син положила трубку. Едва она закончила свой ленч, как секретарша передала по интеркому, что ожидает пациентка, записанная на час. Пациенткой оказалась Шерил Давенпорт.

– Входи. – Син встала, чтобы поздороваться с ней. – Как тебе удалось ускользнуть из школы?

– Я сказала, будто мне надо к стоматологу.

– Садись. Как себя чувствуешь? – Син снова вернулась в кресло.

– По утрам неважно.

– По-моему, ты похудела на несколько фунтов. – Заметила Син и темные круги под глазами девушки. Конечно, с утренними недомоганиями можно справиться с помощью лекарств, но это была не самая сложная проблема Шерил. – А как вообще у тебя дела?

– Не очень хорошо. Отец настаивает, чтобы я записалась на подготовительные курсы в колледж. – Она беспомощно всплеснула руками и вновь опустила их на колени. – Он думает о вступительных экзаменах, а я – о своей беременности.

– Значит, ты еще ничего не сказала родителям?

– Нет. Если бы я сделала это, то распрощалась бы с жизнью.

– Не говори так, Шерил.

– Я уже не жилец на этом свете, – печально промолвила Шерил. – Миссис Маккол, я не знаю, что мне делать.

– Ты прочитала литературу, которую я дала тебе?

– Да.

– Но пока не приняла решения?

Девушка покачала головой.

– Я бы отдала ребенка для усыновления… но при условии, что могла бы периодически навещать его.

– То есть тебя не устраивает анонимное усыновление.

– Да. Я бы хотела, чтобы мой ребенок знал меня, знал, что я люблю его и отказалась от него в силу обстоятельств. Но стоит мне представить, как я говорю об этом родителям… наверное, я не смогу этого сделать. – Шерил всхлипнула и расплакалась.

Все оставшееся время приема Син старалась подбодрить девушку. Это оказалось совсем не просто. И когда та ушла, Син почувствовала страшную усталость. Лишь шутливая записка Уорта, полученная с послеобеденной почтой, подняла ей настроение.

Когда в четверг утром Син пришла в свой кабинет, то обнаружила на столе дюжину благоухающих роз.

– От доктора Мастерса? – поинтересовалась секретарша, подойдя поближе к Син, которая читала сопроводительную карточку.

– Нет, – ответила она и загадочно улыбнулась. – От другого мужчины.

– Хорошо, наверное, иметь столько поклонников.

Когда секретарша вернулась в приемную, Син еще раз перечитала карточку: «Розы красные, фиалки голубые, мы с тобой были друзьями и до сих пор остаемся ими, а от этого на душе еще радостней».

Она засмеялась, и в этот момент в кабинет вошел Джош, излучая обаяние и запах антисептического мыла. Его радостная улыбка померкла, когда он заметил вазу с цветами.

– Розы?

– Да-а. – Син сунула карточку в карман жакета.

– День рождения?

– Нет, никакого торжества.

– От кого-нибудь, о ком мне следует знать?

Некоторое время Син разглядывала носки туфель, затем подняла голову.

– Возможно, Джош. Они от человека, который мне очень дорог. Он…

– Он?

– Совершенно верно. И дорог он мне уже очень долгое время. Но даже, если бы его не было, – добавила Син, помолчав, чтобы перевести дыхание, – это все равно ничего бы не изменило в наших отношениях.

– О чем ты говоришь?

– О нас.

Ленивая улыбка подчеркнула привлекательные черты лица Джоша.

– Понимаю.

– Нет, мне кажется, не понимаешь. Я пытаюсь объяснить тебе, что у наших отношений нет абсолютно никакой перспективы. Теперь, надеюсь, тебе ясно.

Но Джош не понял. В его сознании не укладывалось, как Син могла предпочесть ему другого мужчину. Самолюбию Джоша был нанесен удар, он не мог смириться с мыслью, что зря потратил время на ухаживание, не получив при этом никакой компенсации. А Син, не испытывая абсолютно никакой неловкости, прохладным тоном предложила ему покинуть кабинет.

Остаток дня промелькнул для Син незаметно. Перед уходом домой она оторвала один из бутонов роз и взяла его с собой.

Через полчаса Син открывала дверь офиса фирмы «Лансинг и Маккол». После смерти Тима Уорт отказался забрать у нее ключ от офиса. Мотивируя это тем, что у Син сохранились финансовые интересы в фирме и она должна свободно приходить в офис в любое время. И вот Син впервые воспользовалась этим обстоятельством.

Как она и рассчитывала, в офисе никого не было. Пишущая машинка миссис Хардиман накрыта чехлом, лампа на столе погашена. Син прошла через приемную, приблизилась к двери кабинета Уорта и обнаружила, что она не заперта.

Чувствуя себя воришкой, Син подошла на цыпочках к столу Уорта, положила на его блестящую поверхность бутон розы и записку, которую заранее написала на листочке, вырванном из блокнота.

– Ни с места!

Вскрикнув от страха, она обернулась. Уорт стоял в дверях туалетной комнаты в полицейской стойке, вытянув вперед руки, сжимавшие короткоствольный револьвер 38-го калибра.

– Ты меня напугал до смерти.

– А зачем ты тайком пробралась в мой кабинет?

– Где миссис Хардиман?

– Ушла домой. Я тоже собирался уходить.

Син и Уорт улыбнулись, было видно, как они рады друг другу. Он опустил свою «пушку», и они стояли так еще некоторое время.

– Я… пришла поблагодарить тебя за розы. Они так прекрасны, что мне захотелось поделиться с тобой.

Уорт подошел к своему столу, взял бутон и, крутя его за ножку, прочитал записку Син: «А ты явно не поэт». Он хохотнул и поднял на нее смеющийся взгляд.

– Очень плохие стихи, да?

– Ужасные. Но я оценила их содержание.

И вновь они, улыбаясь, уставились друг на друга. Син первой нарушила молчание:

– Вот для этого я и пришла. А теперь мне пора, иначе опоздаю за Брэндоном.

– Подожди секунду, мы вместе спустимся в лифте.

Уорт запер офис, и они двинулись по коридору, болтая о всяких пустяках: о погоде, работе, поведении Брэндона в детском саду. И оба притворялись, что не замечают ладонь Уорта, тихонько поглаживающую спину Син.

Ей нравилось, как он несет на плече свой пиджак, используя в качестве крючка указательный палец.

А Уорту нравились ее волосы, разметавшиеся по плечам.

Подбородок Уорта покрывала едва заметная щетина.

Бедра Син, обтянутые узкой юбкой, соблазнительно покачивались при ходьбе.

Войдя в кабину лифта, Син прошла в угол, а Уорт занял противоположный угол. Одной рукой он все еще держал на плече пиджак, а второй – оперся на хромированный поручень.

Кабина пошла вниз, а они смотрели друг на друга, не отрывая глаз. Других пассажиров не было. Перед самой остановкой лифта в подземном гараже Уорт бросил пиджак на пол кабины, протянул руку к красной кнопке аварийной остановки и нажал ее.

От резкого толчка Син качнулась и ухватилась за поручень, а к тому времени, как восстановила равновесие, Уорт уже оказался в ее углу. Он обнял Син за талию, крепко прижал к себе и впился губами в ее губы.

У Син все опустилось внутри, но это ощущение не имело никакого отношения к резкой остановке лифта, оно было вызвано желанием, таким сильным и глубоким, что оно показалось ей вообще бездонным. Его ласковые волны захлестнули ее, закружили, поглотили.

Каждый их поцелуй был еще более страстным, чем предыдущий. Руки Уорта распахнули жакет на груди Син И расстегнули пуговицы блузки. Его взору предстали трепещущие груди Син, выступавшие над чашечками бюстгальтера.

– Я схожу с ума, – прошептал он, тяжело дыша и касаясь пальцами набухших сосков, прикрытых кружевами телесного цвета.

Син обхватила ладонями упругие, покрытые легкой щетиной щеки Уорта и нагнула его голову вниз, ей хотелось ощутить прикосновение его губ по всему телу. Она тоже сходила с ума.

– Я ужасно голоден, так и съел бы тебя, – простонал Уорт, целуя ложбинку между грудей.

– Ну и съешь.

– Съесть тебя? Обсосать? Облизать? Что сделать, детка? Скажи мне.

– Все сразу.

От прикосновений его губ кожа Син пылала, тело разрывало желание, в голове звенело.

Лишь через несколько секунд они поняли происхождение этого звона: какой-то нетерпеливый пассажир, вызывающий лифт с одного из верхних этажей, нажал на кнопку аварийного сигнала.

Уорт сделал шаг назад и торопливо застегнул блузку Син, попадая пуговицами не в те петли. Лицо его пылало страстью, и Син подумала, что, наверное, выглядит так же. Она буквально чувствовала, как кровь струится по жилам.

– Готова? – спросил Уорт хриплым голосом.

Син кивнула и пригладила растрепанные волосы. Уорт нажал на кнопку, и кабина двинулась вниз. К счастью, в гараже никто не дожидался лифта. Они вышли из кабины и направились к своим машинам.

Взяв ключи из дрожащих рук Син, Уорт открыл дверцу. Син уселась за руль. Он протянул ей через открытую дверцу ключи и, наклонившись, скользнул губами по ее губам.

– До завтра, Син.

– До завтра, Уорт.

12

– Привет.

– Привет.

– Ты выглядишь потрясающе.

– Спасибо.

Уорт протянул руку Син и, взяв ее за кончики пальцев, торжественно ввел в квартиру. Отступив на шаг, он еще раз внимательно оглядел ее.

– Грандиозно.

Син скромно потупила взгляд, сознавая в душе, что заслуживает подобного комплимента. Посетив салон красоты, она сделала маникюр, педикюр и даже попросила удалить волоски с ног.

Чувствуя себя слегка виноватой перед Брэндоном, Син угостила сына пиццей в его любимом ресторанчике, который славился больше своей архитектурой, нежели кухней. Затем отвезла мальчика к его другу.

Потом она долго нежилась в ванне и тщательно накладывала макияж. Для сегодняшнего случая Син купила очень красивое и очень дорогое платье. Мягкое, черное джерси великолепно облегало фигуру, правда, глубокий V-образный вырез был несколько вызывающим, но это сглаживалось длинной двойной ниткой искусственного жемчуга.

– Ты так великолепна, что до тебя страшно дотронуться. Но я все же попытаюсь.

Уорт потянулся к Син, чтобы поцеловать ее. Она охотно откликнулась на его порыв, приподняв голову и чуть отведя ее в сторону. В этот самый момент Уорт повернул голову в ту же сторону, и вместо того, чтобы встретиться губами, они столкнулись носами. Одновременно они повторили маневр в противоположном направлении и вновь столкнулись носами.

– Ты поворачивай голову вправо, а я – налево, ладно? – предложил Уорт, тихонько рассмеявшись.

– Ладно.

Их поцелуй был нежным и сладостным.

– Не хочешь ли мороженых устриц? – прошептал Уорт, не отрывая губ от губ Син.

– Как в Акапулько?

– Я изо всех сил пытался угодить тебе.

Уорт провел Син в гостиную, усадил на диван с белой кожаной обивкой, а сам отправился на кухню. Он явно постарался, чтобы создать в гостиной приятную обстановку. Из сложной стереосистемы звучали самые трогательные песни Линды Ронштадт, в полумраке комнаты лампы сверкали маленькими пятнами золотистого света. Обеденный стол украшала фарфоровая посуда с изображением райских птиц и тигровых лилий.

– Проклятие! – донесся с кухни возглас Уорта.

– Что случилось, Уорт?

– Иди сюда.

Она поднялась с дивана и пошла на кухню, где Уорт поносил грубыми словами какое-то электрическое приспособление. Оно напоминало инструмент для пыток, изобретенный свихнувшимся дантистом, или даже вибратор для гомосексуалистов.

– Что это такое? – спросила Син, подозрительно разглядывая приспособление.

– Это электрическая мешалка. Я купил ее позавчера. Однако не могу, черт побери, добиться от нее нормальной работы. – Уорт сделал еще несколько неудачных попыток.

– А инструкцию ты читал?

– Нет, конечно. Что здесь может быть сложного?

– Где инструкция?

– Я выбросил ее вместе с коробкой.

Син собралась было сказать, что не стоило так поступать, но вовремя остановилась. Как это бывает со всеми мужчинами, плохо разбирающимися в технике, Уорт, сильно разозлившись, шлепнул мешалку об стол.

– Не думаю, что это поможет, Уорт. Почему бы тебе не воспользоваться обычной мешалкой?

– Я отвез ее в офис, когда купил эту…

– Но я могу поесть устрицы и со льдом, – быстро оборвала его Син.

– Правда?

– Конечно.

Все завершилось тем, что они стали есть ложками кубики льда, пахнущие устрицами. В конце концов Уорт отодвинул в сторону тарелку и налил себе виски с водой, продолжая ругать «чудо техники».

– Да ничего страшного, Уорт.

– Но я хотел, чтобы все было в лучшем виде.

В этот момент они и не подозревали, что мороженое из устриц – это только цветочки.

Едва они приступили к мясу, как Уорт швырнул нож и вилку на тарелку, а саму тарелку отодвинул в сторону.

– Я заплатил сорок долларов за эти стейки. Не говорю, что это дорого, просто ожидал: они окажутся съедобными!

– А ты уверен, что их надо было просто подогреть?

Перед этим Уорт рассказал Син, как купил стейки в одном из лучших ресторанов города. Она едва проглотила кусок, который жевала с огромным трудом. По жесткости мясо напоминало подошву, да и по вкусу, пожалуй, тоже.

– Меня инструктировал сам шеф-повар. Обещал, что мясо будет пальчики оближешь. – Уорт поцеловал кончики пальцев, подражая повару-французу, который всучил ему не только эти стейки, но и кучу других продуктов.

– Не волнуйся, я не голодна, – солгала Син.

Сегодня она пожертвовала ленчем и принимала во время перерыва пациенток, чтобы с чистой совестью уйти пораньше с работы и посетить салон красоты. Пиццу с Брэн-доном Син есть не стала, а потом у нее просто не осталось времени что-нибудь перекусить.

Если бы Уорт не был так расстроен неудачей с устрицами и мясом, она предложила бы ему найти что-нибудь в холодильнике и сделать бутерброды. Но, учитывая его теперешнее состояние, Син не рискнула намекнуть, что ужин не удался, – Извини меня за мясо. – Уорт швырнул салфетку на стол.

– Ничего страшного. Давай пить наше вино… О Господи!

Подняв бокал, Син встала со стула, но зацепилась каблуком за край ковра. Пошатнувшись, она выронила бокал. Он не разбился, но красное бургундское вино моментально впиталось в волокна ковра – предмет гордости и наслаждения Уорта.