Стараясь не думать о том, что в данном помещении совершают свое последнее купание покойники, Вера привела себя в порядок, тщательно простирнула свою одежду и нерешительно посмотрела на все так же пребывающую без сознания девушку. Поколебавшись минуту, Верочка сняла с несчастной пропахшую помойкой одежду, отрегулировала воду в шланге и осторожно направила струю на тело девушки. Та вздрогнула, открыла глаза и села на каталке, удивленно оглядываясь по сторонам.

– Где я? – испуганно спросила она, остановив свои огромные зеленые глаза на раздетой догола Вере, которая продолжала стоять со шлангом в руке.

– В морге, – растерянно выдавила из себя Верочка… Девушка вскрикнула, закатила глаза и вновь потеряла сознание. – Какая же я идиотка, – вынесла себе вердикт женщина, помыла девушку, замотала ее в простыню, закуталась сама и выкатила каталку в коридор.

Спустя несколько минут Пахомыч, управившись со своими обязанностями, заваривал свежий ароматный чай и ловко стругал бутерброды с колбасой и сыром.

– Интересный какой у тебя нож. Я такой в первый раз вижу, – сглотнув слюну, сказала Вера, наблюдая за действиями Пахомыча.

– Ну ты даешь, Верунь! – недоверчиво воскликнул патологоанатом. – Ты что, скальпеля никогда не видела?

– Скальпеля? – переспросила Вера. – Это который хирурги во время операций используют?

– Да, хирурги во время операций, а я – во время вскрытия, – уточнил Пахомыч и спросил: – Тебе с чем бутерброд – с сыром или колбасой?

– Я, пожалуй, просто чайку выпью. Есть что-то совсем не хочется, – пролепетала Вера, отчетливо представив, что перед тем как нарезать колбасу, Пахомыч этим же скальпелем вскрыл несколько трупов.

– Ну, чаю, так чаю, – улыбнулся патологоанатом. – Предложить чего покрепче, извини, не могу, по причине временной антиалкогольной блокады. Год уже как завязал. Я, знаешь ли, хирургом раньше был высококлассным, специализировался по кровеносным сосудам – это когда у кого что случайно оторвется, пришивал обратно. Ценили меня, уважали… Потом несчастье случилось… Ехал я с дачи. Поздно уже было, туман, а на дорогу вдруг лось из леса выбежал! Я вдарил по тормозам, руль – в сторону, и я в дерево вмазался со всей дури! Все внутренние органы в порядке, а рука – вот… Сухожилие повредил. Сама понимаешь, что такое руки для хирурга. Так я в морге и оказался. Обслуживаю теперь покойников. Сначала страшно и противно было, а водки выпьешь или спиртику медицинского – и вроде отпускает. Потом к покойникам привык и к бутылке тоже. Пил страшно и допился до того, что у меня глюки начались. Что, мол, покойники, которым я вскрытие делаю, плачут в холодильнике от боли и обиды… Представь, сижу я один в морге, а они плачут и плачут, плачут и плачут! Сначала плачут, а потом стонут…

И тут тихий стон из другого угла комнаты заставил собеседников вздрогнуть. Пахомыч от неожиданности уронил чашку с горячим чаем на пол, Вера перекрестилась и побледнела.

– Тьфу! – придя в себя, воскликнул Пахомыч. – Девчонка твоя в сознание пришла. Напугала до смерти!

– Где я? – спросила девушка, оглядываясь по сторонам.

– Это доктор, – торопливо уточнила Вера, пытаясь успокоить несчастную. – Меня зовут Вера – это я тебя сюда привезла из парка, после того как ты… как тебя…

– Да, да, я помню. Спасибо вам, Вера, вы спасли мне жизнь! Можете не сомневаться, я никогда не забуду то, что вы для меня сделали, – девушка на секунду замолчала, потерла виски и задумчиво добавила: – Как странно, Вера, пока я была без сознания, меня посетило странное такое видение, будто я умерла и меня готовят к вскрытию, обмывая из шланга. И вы в моем видении тоже присутствовали – вы были без одежды! – Девушка опять помолчала немного, с опаской оглядывая Веру, вновь потерла виски и растерянно сказала: – Кажется, я очень плохо себя чувствую. А почему я в простыне и волосы у меня мокрые? Спасибо вам за все, но мне пора идти… Где моя одежда, сумочка и чемодан? Я что, их потеряла? А что случилось с человеком, который пытался меня убить? Необычная какая больница… У вас, доктор, халат грязный… мне очень пить хочется. Не будете ли вы так любезны… водички дайте, пожалуйста, – горло очень болит. Кстати, меня зовут Диана, можно просто Ди, как принцессу, а можно просто Дина, как собачку, меня отец всегда так называл, – девушка болтала без умолку, не останавливаясь ни на секунду, не давая вставить в свою речь ни слова.

Пахомыч, тяжело вздохнув, налил в стакан воды, добавил туда успокоительное и, преодолевая яростное сопротивление девушки, влил жидкость ей в рот. Диана закашлялась и наконец-то замолчала, дав возможность Вере рассказать, что произошло. Выслушав рассказ до конца, Диана тихо заплакала.

– Ну, ну, милая, все уже позади. Все будет хорошо, а горлышко до свадьбы заживет, – успокаивала Диану Вера, крепко обняв ее и прижав голову с роскошными рыжими волосами к своей груди.

– Я уже замужем, – шмыгнула носом Диана.

– Уже? – удивилась Вера, разглядывая хорошенькое юное личико с ямочкой на левой щеке. – Сколько же тебе лет?

– Восемнадцать с половиной, – гордо доложила Диана, хлопнув длинными рыжими ресницами.

– Вот что, принцесса, давай мы сейчас же позвоним твоему мужу и сообщим ему, что с тобой все в порядке. Он, вероятно, очень волнуется, – предложила Вера.

– Который час? – взволнованно спросила Диана.

– Около трех часов ночи, – ответил Пахомыч.

– Боже мой! Я обещала, что, как только прилечу, – сразу сообщу ему! Я ведь должна сейчас находиться в Италии, на Средиземном море. Где у вас телефон? Я свой мобильный дома забыла. – Пахомыч протянул девушке аппарат, и она трясущейся рукой набрала номер. – Дорогой, это я. Как я долетела?.. Нет, дорогой, я сейчас не в отеле, я в морге… Але, дорогой? Але!!! Ничего не слышно! Повесил трубку, кажется, – с досадой сказала Диана и вновь набрала номер. – Милый, ты только не волнуйся, запиши, пожалуйста, адрес и приезжай за мной поскорее, передаю трубку патологоанатому… Пахомычу.

Глава 4

Родственные души

– Я все тщательно проверил, Вера, нет его нигде. Около дерева следы крови, осколки стекла, но никакого трупа, – сообщил Федор, как только вернулся с разведки. – Живучий оказался, скотина! Да, вот еще что, недалеко от входа в парк я нашел чемодан – но он пустой. Видимо, все вещи бомжи растащили. Сумочка около мусорного бака валялась, открытая, но деньги и документы остались в ней.

– Странно, – задумчиво сказала Вера, – почему он не взял сумочку?

– А зачем она ему нужна? Он же не вор, а убийца, – возразил Федор.

– Я читала все заметки про маньяка-«мусорщика». Он всегда забирал сумочки жертв себе – вероятно, в качестве трофея прихватывал. Почему же он сейчас сумочку оставил?

– Но он же не смог убить, поэтому и оставил, – выдвинул свое предположение Пахомыч.

– Сумочка валялась рядом с мусорным баком, но убийца тогда еще не знал, что Диана не умерла, он думал, что убил ее. Вот если бы сумочка валялась рядом с деревом, тогда это было бы логично, – возразила Вера.

– Да мало ли по какой причине он не взял сумочку? Может быть, хотел взять, но ты его спугнула. Только вот сумочка-то была открыта: либо защелка сама расстегнулась, либо это он ее открыл. Если бы это сделали бомжи, то деньги из нее однозначно бы пропали, – сказал Федор.

– Сумочка действительно могла сама открыться, – подтвердила Диана. – Там такой замок хлипкий, постоянно расстегивается.

– Хорошо бы она сама расщелкнулась, – вздохнула Вера. – Потому что, Диана, если это он ее открыл, то с легкостью узнает, где ты живешь! Объясни, как ты оказалась в парке наедине с убийцей, если должна была быть в это время в аэропорту Шереметьево-2?

– Я живу за городом, в ближнем Подмосковье. В аэропорт должен был отвезти меня муж, но за час до выезда он позвонил мне и сообщил, что неожиданно прилетели очень важные партнеры по бизнесу и он просто не может приехать. Своего шофера он тоже не может прислать, так как он поехал забирать эту делегацию из гостиницы, чтобы привезти ее на переговоры. Времени было в обрез – заказать такси я не успевала, поэтому решила выйти на шоссе и поймать попутку.

– Значит, ты поймала первую попавшую машину на шоссе и в ней оказался маньяк? – уточнила Вера.

– Нет, я не дошла туда. До шоссе из нашего поселка идти около двух километров по проселочной дороге, там я и села в эту машину. Водитель машины притормозил около меня, сказал, что едет от гостей, и предложил подвести меня до шоссе. Я ему сразу поверила. У нас там посторонних почти не бывает, а отдельно стоящих поселков очень много. К тому же чемодан был тяжелым, и я согласилась. Мы разговорились, оказалось, что он тоже едет в аэропорт встречать свою жену. Каждую минуту он смотрел на часы и повторял, что опаздывает. Потом сказал, что знает, как добраться до Шереметьева другой, более короткой дорогой. Я обрадовалась, хотя мне показался странным путь, который он выбрал. Мы подъехали к парку, и у него заглохла машина. Он вышел, надел на себя какой-то старый замусоленный плащ, открыл капот. На улице было уже темно, ни один фонарь не работал, и он попросил меня посветить ему фонариком. Я вышла, а дальше… он схватил меня за горло и начал душить!

– Не нравится мне все это, Диночка. Если бы ты эту машину на шоссе поймала – все можно было бы списать на случайность. Выходит, что он не просто так предложил тебя подвезти! Не исключено, что он давно за тобой следил и ждал подходящего момента. Чем-то ты ему приглянулась, принцесса.

– Может быть, это все-таки случайность и он действительно ехал из гостей?

– В любом случае, если он приезжал к кому-то или следил за тобой, это дела не меняет. Ты видела его лицо, слышала его голос, запомнила его машину – и он не успокоится, пока не убьет тебя. Тебе необходимо уехать, Диана, уехать как можно быстрее и как можно дальше. Ты, кажется, на море собиралась – может быть, есть еще возможность как-то билет восстановить? В Италии ты будешь в полной безопасности. Отдохнешь, успокоишься, а за время твоего отсутствия, возможно, убийцу найдут. Завтра пойдешь в милицию и составишь его фоторобот, опишешь машину…

– Ты поедешь со мной, Вера. Ты в такой же опасности, как и я, наверное, даже в большей, ведь именно ты помешала ему осуществить задуманное, – с жаром заявила Диана.

– За меня не волнуйся, Диночка. Я сумею позаботиться о себе, поверь мне. И не в такие неприятности попадала.

– Но я оплачу поездку, мне будет это очень приятно, тем более, я обязана тебе жизнью, – не отступала девушка.

– Эх, Диана, не уговаривай ее. Даже если бы Верочка захотела поехать, все равно бы не смогла, – тоскливо изрек Федор.

– Но почему? – удивилась девушка.

– У нее загранпаспорта нет, – хихикнул поэт. – И обычного, впрочем, тоже.

– Тогда и я никуда не поеду, – решительно сказала Диана. – Сейчас приедет мой муж, ты поедешь ко мне домой и будешь жить у меня до тех пор, пока убийцу не схватят.

– Я не могу, – растерялась Вера.

– Прекрати, у меня полно места. А мой муж будет только рад принять у нас женщину, которая спасла мне жизнь. У меня мы будем в полной безопасности.

– Но…

– Не спорь со мной. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится!

– Спасибо тебе, Дианочка, но… посмотри на меня. Я бродяга, лицо без определенного места жительства. Я живу рядом с помойкой, собираю бутылки, сплю на улице, питаюсь из мусорного бака. Мне нет места среди нормальных людей, и я не хочу быть среди них.

– Нормальных?! – удивленно воскликнула Диана. – Прости, я что-то не поняла, кого ты называешь нормальными? «Солнце заглядывает в ямы с навозом, но не оскверняется» – так говорил великий древнегреческий философ Диоген.

– Что? Что ты сказала? – воскликнула Вера.

– Я имела в виду, что хороший человек, попав в любую, даже самую ужасную ситуацию, всегда остается самим собой. Я знаю тебя всего несколько часов, Вера, и не только тебя, но и Федора, и Пахомыча, и вы самые нормальные из всех, кого я знала за всю свою жизнь! Потому что вы не притворяетесь – вам незачем это делать, и я завидую вам. Вы настоящие, а в том мире, где живу я, все пронизано фальшью и завистью, – Диана говорила с надрывом и болью, которые отчетливо читались в ее больших зеленых глазах.

Обеспеченная девочка из хорошей семьи была несчастна и неудовлетворена своей жизнью, и Вера вдруг ощутила, что в ее душе зародилась какая-то непонятная жалость к этой рыжеволосой красавице. Из глубины души поднялась горячая волна, открылась зарубцевавшаяся рана, вспомнилась дочь, на глаза навернулись слезы. В один миг эта немного странная, совершенно чужая девушка стала близка Вере, словно была ее собственной кровью и плотью, родной, понятной и любимой. Еще Вера подумала, что она уже видела эту девочку где-то, только где – вспомнить не смогла.

– Ну вот, кажется, и твой благоверный явился, – услышав шум, сообщил Пахомыч и поспешил к дверям, чтобы встретить вновь прибывшего, но неожиданно был отброшен в сторону мужчиной, который сломя голову ворвался в помещение с выражением крайней обеспокоенности на лице.

– Рыжик!!! – завопил он, как только его безумные глаза сфокусировались на Диане. – Рыжик, что случилось?! Боже мой!!! Почему ты сидишь в этом ужасном месте, замотанная в простыню, как в саван, в окружении этих странных людей?!!

– Познакомьтесь, это мой муж – Павел Сергеевич Зорин, – улыбнулась Диана и поспешила к мужу. – Успокойся, Паша, со мной все хорошо, – Вера с удивлением окинула взглядом мужа Дианы: подтянутый, ухоженный, высокий, привлекательный, но при всей своей моложавости Павел Сергеевич Зорин годился Диане скорее в отцы, а не в мужья. – Садись, дорогой, я тебе все сейчас объясню, – продолжила Диана, взяв мужа за руку и усаживая на стул. – Пахомыч, будьте добры, налейте ему той же ужасной смеси, которую влили в меня. Потрясающее средство, скажу я вам, – такое ощущение, что моя нервная система утратила все свои нервные окончания. Теперь мне уже и не верится, что всего пару часов назад меня пытались убить.

– Тебя пытались убить?! – воскликнул Павел Сергеевич, давясь успокоительным лекарством.

– Да, даже два раза подряд, – хихикнула Диана.

– О, дорогая, как же это? Кто?

– Не знаю, но собираюсь выяснить в самом ближайшем будущем. Предварительная информация – маньяк-«мусорщик», убивший около шести женщин за последний год. А эти люди спасли мне жизнь и помогли. Собирайся, Вера, поехали. Завтра, вернее, уже сегодня, напишем заявление в милицию, а сейчас я хочу домой и спать. Павел, ты успокоился? Машиной управлять можешь?

– Могу, дорогая, не волнуйся, – пытаясь прийти в себя, сказал Павел и обратился к Пахомычу: – Спасибо, что приютили мою жену и оказали ей помощь.

Павел Сергеевич вынул из кармана кошелек, достал оттуда зеленую бумажку и положил на стол рядом с патологоанатомом.

– Уберите деньги, – недовольно пробурчал Пахомыч. – Любой порядочный человек поступил бы так. Всего вам доброго и берегите свою молодую жену, Павел Сергеевич.

– Можете не волноваться, теперь я глаз с нее не спущу. Пойдем, дорогая, – убирая обратно в кошелек купюру, сказал Павел Сергеевич и, окинув странным взглядом Веру, вежливо, но холодно спросил у нее: – Куда вас подбросить?

– Верочка поедет с нами и будет жить у нас, пока убийца не будет схвачен, – ответила за Веру Диана.

– Жить у нас? – растерянно переспросил Павел Сергеевич. – Но, Рыжик…

– Я сказала, дорогой, что Вера будет жить у нас, – тоном, не терпящим возражений, сказала Диана и, взяв Веру за руку, потащила ее к двери.

Вера поплелась за девушкой, на ходу схватила свою еще не просохшую одежду и удивилась во второй раз. Невооруженным глазом было видно, кто в этой семье хозяин. Принцесса явно имела большую власть над своим супругом, и он, сильный с виду мужчина, который был гораздо старше и опытнее своей жены, безропотно выполнял все ее приказы. Именно приказы, скрытые от посторонних вежливым обращением «дорогой».

Как два приведения – бледные от усталости, растрепанные, завернутые в белые простыни, – они вышли из дверей морга на улицу, перепугав до смерти дворника, который уже приступил к своим утренним обязанностям. С перепугу он бросил метлу и с диким воплем бросился наутек, переполошив своим криком еще не проснувшихся птиц. Повеселившись немного этому обстоятельству, Вера с Дианой сели в машину и мгновенно уснули, крепко обняв друг друга, на заднем сиденье авто.

Глава 5

Очередной вираж судьбы

– Прошу прощения, – нежный голосок и робкий стук в дверь разбудил ее. Вера резко села в кровати и испуганно огляделась по сторонам. Кровать в стиле Людовика XIV с балдахином, нежные шелковые простыни с вышивкой ручной работы, антикварная мебель…

– Это что такое? – ошарашенно воскликнула Вера, вскочила с кровати и заметалась по роскошно обставленной комнате. Последнее, что она помнила, – как села с Дианой в машину ее мужа.

– Простите, – повторила невысокая девушка в белом переднике, которая стояла в дверях с подносом в руках. – Диана Владимировна распорядилась подать вам завтрак в вашу комнату, как только вы проснетесь. Я ждала, ждала… а уже час дня… Я разбудила вас, да? Так я могу войти, а то завтрак… – наблюдая за хаотичными передвижениями по комнате странной гостьи, неуверенно спросила девушка. – Вы что-то потеряли? Могу я вам помочь?

– Нет!!! – взвыла Вера, уставившись на свое отражение в зеркале.

– Нет? – переспросила горничная.

– Нет, морда – моя, и я не пила уже месяц. Значит, «белка» исключается. А рубашечка-то на мне, шелковая, с кружевами и вышивкой – не моя. – Вера ущипнула себя за руку и вскрикнула от боли.

– Я, пожалуй, пойду, – пропищала девушка, опасливо добежала до столика, инкрустированного золотом, бесшумно поставила на него поднос с завтраком и боком поспешила к двери.

– Стой! – закричала Вера. – Девушка вскрикнула и застыла на месте. – Мою одежду принеси поскорее. Я… Мне срочно надо домой. То есть не домой, а… В общем, мне нужна моя одежда.

– Одежда в шкафу висит, – пролепетала горничная и скрылась в дверном проеме, плотно прикрыв за собой дверь.

Вера распахнула шкаф – все полки были забиты вещами, совершенно новыми вещами с бирками: брючки, кофточки, маечки, белье, чулочки; нижние полки уставлены обувью разных цветов и моделей.

– Ой! – сказала Вера и села на пол, усиленно потирая виски. – Где это я?

– Верочка, ты проснулась? – в комнату ворвался огненно-рыжий вулкан и уселся рядом с ней на полу. – Тебе плохо? Врача позвать?

– Нет, нет – все хорошо, – криво улыбнулась Вера, поднимаясь с пола. – Просто…

– Знаешь, вчера, когда мы к моему дому подъехали, я тебя пыталась разбудить, но ты так крепко уснула, что не проснулась, даже когда тебя из машины вытащили и в комнату для гостей отнесли. Ты продолжала дрыхнуть и когда горничная тебя в ночнушку запихивала, – рассмеялась Диана. – А почему ты еще ничего не покушала?

– Не хочется что-то, – подавленно сказала Вера.

– Тогда переодевайся и спускайся вниз, я тебе мой дом покажу и познакомлю со всеми.

– Но моя одежда…. Горничная сказала, что она в шкафу. Я поискала, но ничего не нашла.

– Прости, но твоя одежда… она была в таком виде, что я ее… Короче, я ее выкинула. В шкафу одежда специально предназначена для гостей – я ее на всякий случай держу. Надевай, что тебе нравится, – радостно сообщила Диана, но потом, окинув взглядом Веру, неуверенно добавила: – Хотя, наверное, зря я поспешила. Размер у тебя… не совсем стандартный. Какой у тебя рост и размер ноги?

– Метр девяносто и сорок, – угрюмо сообщила Вера, косясь на свою худую и длинную фигуру в зеркало.

– Да, – вздохнула Диана. – Вер, ну ты придумай что-нибудь, а вечером поедем в магазин и подберем тебе то, что будет по размеру. Ну ладно, я пошла. Буду ждать тебя внизу в гостиной. Да, чуть не забыла, мы с мужем решили, что расследование будем вести анонимно. Если о происшествии, которое со мной приключилось, узнают журналисты – спокойная жизнь мне будет сниться только по ночам. Папарацци замучают. Муж хочет нанять хорошего частного детектива. У него уже есть один на примете. Сегодня вечером муж привезет его к нам.

Диана выскользнула за дверь, оставив смущенную и растерянную Веру одну. Нерешительно она подошла к шкафу и аккуратно вытащила из него первые попавшиеся брюки и блузку. Скинув с себя ночнушку, Верочка попыталась натянуть эти вещи на себя. На узких бедрах брюки сидели идеально, но длина их доставала Вере только до икр, а кофта неприлично оголяла пупок и еле-еле сходилась на груди – зрелище было впечатляющее. Решив сменить брюки на юбку, Вера внимательно оглядела полки шкафа и выудила из него несколько симпатичных юбочек – все они были средней длины, но на Вере смотрелись, как вызывающе короткие мини, демонстрируя окружающим худые длинные ноги, и Верочка стала смахивать на дебильную школьницу-переростка. Штаны все же были лучше, и она опять переоделась. Все кофты и майки в шкафу оказались одинаково коротки, но ей наконец повезло – на верхней полке шкафа она заметила широкий шерстяной шарф в клетку и обмотала его вокруг талии, пытаясь замаскировать им голый пупок. Осталось подобрать только обувь… Туфель сорокового размера, конечно же, не оказалось, пришлось напялить на ноги босоножки и плюнуть на то, что пальцы на ногах вылезают из них на два размера вперед, а пятка практически стоит на полу.

– Ужас, – вздохнула Вера, разглядывая свое отражение в зеркале. – Кошелка, одним словом. Моя хламида смотрелась бы на мне куда лучше.

Прозвище Кошелка прилипло к Верочке еще в школе, сначала как производное от фамилии, а потом закрепилось, когда в седьмом классе она вдруг из маленькой аккуратной девочки превратилась в длинную нескладную каланчу, опередив в росте на две головы самых высоких одноклассников. Стесняясь своего роста и худобы, Верочка стала сильно сутулиться, что усугубило положение. Постепенно она привыкла и перестала комплексовать, осанка выпрямилась, худоба и высокий рост стали восприниматься другими скорее как достоинство, а не как недостаток. Появились поклонники. Она никогда не была красива, но умела следить за собой, умела нравиться, стильно и со вкусом одевалась… Это было давно, в другой ее жизни, о которой она постаралась забыть раз и навсегда. И только прозвище так и осталось при ней, преследуя ее как призрак из прошлого, напоминая о том, кем она когда-то была.

– Ну да ладно, – махнув рукой на свое отражение, сказала Вера. – Придется забыть, что мне уже сорок два, реже смотреться в зеркало и попытаться воспринимать ситуацию, в которой я оказалась случайно, как маленькое приключение.

Вера успокоилась, открыла дверь и с любопытством выглянула наружу.

– Жизнь миллионеров изнутри, – улыбнулась женщина, оглядывая коридор, который по своему великолепию мало чем отличался от комнаты для гостей. – А я – как кусок дерьма с ботинок, прилипшего к персидскому ковру ручной работы, – добавила она и вышла из комнаты.

В гостиной никого не было. Вера огляделась. Антиквариат, смешанный с самой современной и модной мебелью ловкой и умелой рукой хорошего дизайнера, делали комнату неповторимой и уютной. Окно занимало почти всю стену гостиной, зрительно увеличивало пространство и пропускало в комнату много света. Из окна открывался великолепный вид на сад с экзотическими низкорослыми кустарниками и деревьями и на декоративный пруд, покрытый белоснежными водяными лилиями.

Из коридора, ведущего в гостиную, послышались голоса. Один принадлежал Диане, другой – уже знакомой ей горничной.

– Диана Владимировна, честное слово, я вытирала пыль в вашей комнате сегодня, – робко лепетала горничная.

– Значит, плохо вытирала. Иди и вытри еще раз, как следует. Я зашла туда всего на минуту, и у меня сразу же заслезились глаза и запершило в горле. И еще раз тебе повторяю – никакой химии, только вода и мягкий шампунь. Поняла? – строго отчитывала горничную Диана, в ее голосе слышались властные металлические нотки.

Вера удивилась вновь. Несчастная одинокая девочка, проливающая слезы у нее на груди, властная женщина, отдающая приказы своему мужу, не терпящая возражений хозяйка большого дома – слишком много характеров уживалось в этой рыжеволосой красотке, которой было всего восемнадцать с половиной лет. Но в подобном поведении, вероятно, имелась необходимость. Требовалось вести себя так, а не иначе – это диктовала жизнь, в которой эта девочка жила. Вера вдруг вспомнила, где она видела Диану. Несколько месяцев назад все газеты пестрели заголовками, сообщая миру, что скончался один из самых богатых людей России, нефтяной магнат Владимир Шатров. После смерти Шатрова единственной наследницей его многомиллионного состояния стала дочь – восемнадцатилетняя студентка Оксфорда Диана Владимировна Шатрова. Милая рыжеволосая девушка, которую она спасла в парке, оказывается, была баснословно богата! Теперь Вера вообще перестала что-либо понимать. Если сначала она решила, что Диана вышла замуж за Зорина по расчету, решив поправить свое материальное положение, то теперь, когда стало ясно, что она совсем не нуждается в деньгах, выбор девушки показался Вере, мягко говоря, странным. В глазах Дианы она не заметила особо пылких чувств к мужу, хотя Зорин, несомненно, ее боготворил и беспрекословно слушался.

– Я не использовала никакой химии. Хотела только, чтобы в комнате приятно пахло, и сбрызнула своими духами тряпку, – продолжала оправдываться горничная.

– Да ты в своем уме! Никакой парфюмерии у меня дома. У меня астма! Астма – тебе понятно? Неужели тебя не проинструктировали перед тем, как ты начала здесь работать?

– Простите, Диана Владимировна, больше это не повторится, – чуть не плача, сказала девушка.

– Ладно, иди, Марина, – смилостивилась принцесса, отпустила горничную и вошла в гостиную. – Верочка, ты уже здесь? – воскликнула Диана, придирчиво оглядывая Веру. – Прекрасно выглядишь, – добавила она несколько неуверенно. – Только зря ты плед вокруг талии обвязала, жарко сегодня – запаришься.

– Плед? – смутившись, переспросила Вера, – А я думала, это…

– Ерунда, если тебе вдруг захочется намотать на себя занавеску, я не возражаю. Ты вообще можешь делать в этом доме все, что пожелаешь. Да, вот еще что: некоторое изменение планов. Муж позвонил и сообщил, что частный детектив приедет только завтра, поэтому весь день и вечер у нас свободны. Сейчас я покажу тебе дом, познакомлю с прислугой, мы перекусим чем-нибудь, а потом…

– А что потом? – широко улыбнулась Вера.

– А потом… стоматолог, косметолог и стилист.

– Нет, только не это! – попыталась возразить Вера.

– Да, да, да, – хихикнула Диана, схватила Веру за руку и потащила осматривать свои владения.

На первом этаже располагались гостиная, столовая, каминная, кухня с подсобными помещениями; на цокольном – сауна, закрытый бассейн, тренажерный зал, комнаты прислуги (садовника, кухарки и горничной); на втором – помещения для гостей, комнаты супругов; на третьем – библиотека, бильярдная и студия. Стремительно пробежав по всему дому, Вера окончательно потеряла ориентацию в пространстве, и когда они вернулись обратно в гостиную, уже с трудом понимала, где находится.

– У тебя великолепный дом, – пытаясь вернуть в фокус разбежавшиеся в разные стороны глаза, сказала Вера и плюхнулась в кресло.

– Спасибо, я рада, что тебе у меня понравилось, – улыбнулась Диана. – Дом построил мой отец – это его гордость. После его смерти хозяйкой стала я. Только знаешь, если честно, я бы предпочла что-то другое, более уютное и маленькое. Все эти хоромы подавляют человека, но Зорин со мной по этому поводу категорически не согласен. Прости, я, наверное, своими рассуждениями ставлю тебя в неудобное положение и раздражаю, – спохватилась Диана.

– Диана Владимировна, обед готов. Куда подавать? – спросила горничная, прервав их беседу.

– На террасу, Марина. Погода хорошая – не хочется сидеть в четырех стенах.

– Но Павел Сергеевич просил, чтобы вы не выходили на улицу, – попыталась возразить горничная.

– Я же сказала тебе – на террасу, – раздраженно произнесла Диана. – Охрана на въезде в поселок предупреждена, чтобы никого без пропуска не допускать на территорию. В саду так же безопасно, как и в доме.

– Слушаюсь, – угрюмо сказала горничная и удалилась.

– Новенькая, – вздохнула Диана. – Раздражает меня – сил нет, а уволить рука не поднимается – сирота. Ну что, проголодалась? Тогда пойдем, перекусим слегка. Прости, не успела поинтересоваться, что ты любишь, поэтому попросила приготовить всего по чуть-чуть.

«Всего по чуть-чуть» занимало весь стол, рассчитанный на двенадцать персон. От аппетитных запахов у Веры закружилась голова и подкосились ноги. Она тяжело осела на стул, сглотнула набежавшую слюну и строго напомнила себе, что придерживается правил аскетизма и должна ограничивать себя во всем.

– Что тебе положить? – спросила Диана, отправив горничную.

– Это все и за неделю не съесть, – тихо пропищала Вера, еще раз оглядывая стол и пытаясь выбрать для себя какое-нибудь скромное блюдо.

– А зачем нам все это есть? Ешь только то, что тебе нравится, остальное собаки съедят, – по-деловому сообщила Диана.

– Собаки?! – с возмущением воскликнула Вера. – А ну его на фиг, этот аскетизм, и Диогена с ним в придачу!

– Что ты сказала? – удивилась Диана.

– Я говорю, что, пожалуй, я съем курицу… и свининки кусочек тоже, и рыбу, рыбу – красную и белую, а еще шашлык из баранины и эту креветку большую, грибочки тоже мне положи… А это что?

– Это суши. Японская кухня. Рис, завернутый в водоросли, со свежей рыбой.

– А вот водоросли я не буду, – решительно сказала Вера и набросилась на еду.

Глава 6

Сказочные превращения

Частная стоматологическая клиника, в которую привезла Диана Веру, компактно располагалась на первом этаже старинного отреставрированного особнячка прошлого века. В уютной приемной, сидя на кожаных офисных диванчиках, ожидали своей страшной участи несколько человек, но Диана, сообщив всем, что они прибыли к доктору с острой непереносимой болью, втолкнула сопротивляющуюся Веру в кабинет врача без очереди. Стоматолог, невысокий аккуратный старичок с пышными темными бровями, маленькой козлиной бородкой и исконно русским именем Марк Семенович Иванов, несказанно обрадовался приходу Дианы и, алчно блеснув глазами и дорогими фарфоровыми коронками, усадил Веру в смотровое кресло. Семью Шатровых Марк Семенович обслуживал на протяжении многих лет и обожал за безграничную щедрость.

– Разруха наподобие постреволюционного периода семнадцатого года, – со вздохом вынес свой вердикт стоматолог, заглянув Вере в рот. – Где же вы, милочка, зубки-то растеряли?