– Возможно.
      Майлз зашагал рядом, в тайне польщенный косвенным свидетельством того, что Бонн и правда считает его небесполезным.
      – Так что происходит?
      – Какая-то авария в бункере хранения токсичных материалов. Если это тот бункер, о котором я думаю, у нас могут возникнуть реальные проблемы.
      Через двойные теплоизолирующие двери вестибюля они вышли из офицерского общежития в прозрачную ледяную ночь. Мелкий снег скрипел под ботинками Майлза и стелился по земле на легком восточном ветру. Некоторые из звезд над головой могли сравниться по яркости с огнями базы. Они сели в скутер Бонна, выдыхая клубы пара, пока не заработал вделанный в крышу антиобледенитель. Бонн на большой скорости направился от базы на запад.
      Через несколько километров после последней тренировочной площадки в снегу показался ряд сгорбленных, покрытых дерном холмиков. Несколько транспортных средств было припарковано у края одного из бункеров: пара скутеров, из которых один принадлежал начальнику пожарной команды, а также медицинский транспорт. Между ними мелькал свет фонариков. Бонн подъехал ближе, остановился и откинул свою дверь. Майлз быстро последовал за ним, хрустя по ледяной корке.
      Врач базы командовал парой санитаров, которые загружали в медтранспорт завернутую в металлизированную пленку фигуру и еще одного одетого в комбинезон солдата, который дрожал и кашлял.
      – Так, каждый бросает все, что на нем есть, в бак уничтожителя, как только входит внутрь, – обращался к ним врач. – Пленку, бинты, шины, все. Полный дезактиваторный душ для всех вас прежде, чем даже начнете беспокоиться о его сломанной руке. Обезболивающее позволит ему продержаться, а если нет, не обращайте на него внимания и продолжайте оттираться. Я иду прямо за вами.
      Врач содрогнулся, отворачиваясь и недовольно свистя сквозь зубы. Бонн направился к двери бункера.
      – Не открывайте! – одновременно вскрикнули врач и начальник пожарной команды. – Внутри никого не осталось, – добавил врач. – Все эвакуированы.
      – Что в точности произошло? – Бонн поскреб рукой в перчатке замерзшее окошко двери, пытаясь заглянуть внутрь.
      – Двое парней передвигали запасы, готовили место для новой завтрашней поставки, – начальник пожарной команды, лейтенант Яски, быстро вводил Бонна в курс дела. – Они перевернули погрузчик, и одного зажало внизу со сломанной ногой.
      – Это… требует определенного таланта, – произнес Бонн, очевидно представляя в уме устройство погрузчика.
      – Должно быть, они там устраивали гонки, – нетерпеливо вставил врач. – Но это не самое худшее. Они также в падении обронили несколько бочек фетаина. И по крайней мере две из них от удара открылись. Эта штука теперь там залила все. Мы запечатали бункер как могли, а уж зачистка, – врач выдохнул, – это ваша забота. Я пошел.
      Он выглядел так, как будто хотел вылезти не только из одежды, но и из собственной кожи. Махнув рукой, он быстро двинулся к своему скутеру, чтобы вслед за своими санитарами и их пациентами пройти медицинскую дезактивацию.
      – Фетаин! – воскликнул Майлз удивленно. Бонн быстро отошел от двери. Фетаин был мутагенный яд, изобретенный как оружие устрашения и никогда, насколько было известно Майлзу, не использовавшийся на практике. – Я думал, он уже в прошлом. В меню больше не входит.
      На курсе по химическому и биологическому оружию в академии этот яд был лишь вскользь упомянут.
      – Он действительно в прошлом, – мрачно ответил Бонн. – Его уже двадцать лет не производят. Насколько я знаю, у нас хранятся последние запасы на всем Барраяре. Черт возьми, эти бочки не должны раскрываться, даже если их сбрасывать с шаттла.
      – Этим бочкам, значит, по меньшей мере двадцать лет, – заметил пожарный. – Коррозия?
      – В таком случае, – Бонн изогнул шею, – как насчет остальных бочек?
      – Вот именно, – кивнул Яски.
      – Разве фетаин не разрушается при нагревании? – нервно спросил Майлз, проверяя, чтобы они стояли и обсуждали это с наветренной стороны бункера. – Химически распадается на безопасные компоненты, как я слышал.
      – Ну, не то чтобы безопасные, – ответил лейтенант Яски. – Но, по крайней мере, они не размотают все ДНК в твоих яйцах.
      – Там хранится какая-нибудь взрывчатка, лейтенант Бонн? – спросил Майлз.
      – Нет, только фетаин.
      – Если бросить пару плазменных мин через дверь, успеет фетаин разложиться, до того как расплавится крыша?
      – Не хотелось бы, чтобы крыша расплавилась. Или пол. Если эта штука просочится в вечную мерзлоту… Но если поставить мины на медленное выделение тепла и вбросить с ними несколько кило нейтрального герметика, то бункер может самогерметизироваться, – губы Бонна двигались в беззвучных подсчетах. – Да, может сработать. Фактически, это, наверное, самый безопасный способ разобраться с этим дерьмом. Особенно если оставшиеся бочки тоже начинают терять герметичность.
      – Зависит от направления ветра, – вставил лейтенант Яски, поглядев назад на базу, а затем на Майлза.
      – До 07:00 завтрашнего утра ожидается легкий восточный ветер и понижение температуры, – ответил Майлз на его взгляд. – Затем ветер сменится на северный и станет дуть сильнее. Потенциальные условия для ва-ва возникнут завтра вечером около 18:00.
      – Тогда, если мы будем делать именно так, то лучше сделать это сегодня, – заметил Яски.
      – Хорошо, – решительно сказал Бонн. – Я соберу свою команду, вы собирайте свою. Я достану планы бункера, подсчитаю выходной уровень зарядов и встречусь с вами и шефом по материально-техническому обеспечению в административном корпусе через час.
      Бонн поставил сержанта из пожарной команды в качестве часового, чтобы все держались от бункера подальше. Незавидное задание, но вполне выполнимое в данных условиях, и охранник может забраться в скутер, когда температура упадет, ближе к полуночи. Майлз доехал вместе с Бонном до административного корпуса базы, чтобы еще раз проверить в метеолаборатории свои прогнозы относительно направления ветра.
 
      Майлз прогнал самые последние данные через метеорологические компьютеры, чтобы иметь возможность представить Бонну самый выверенный и свежий прогноз по предполагаемому направлению ветра на следующие 26.7 часов, составляющих барраярские сутки. Но прежде чем распечатка оказалась у него в руках, он, выглядывая в окно, увидел внизу Бонна и Яски, спешащих от административного корпуса куда-то в темноту. Возможно, они встречаются с шефом по материально-техническому обеспечению где-то в другом месте? Майлз подумал, не рвануть ли за ними, но новый прогноз не отличался заметно от старого. Действительно ли ему необходимо посмотреть, как они будут прижигать ядовитую свалку? Это могло быть интересным и познавательным, но, с другой стороны, пользы от него там особой нет. А тот факт, что он единственный ребенок своих родителей и, вполне возможно, отец какого-нибудь будущего графа Форкосигана, делал весьма спорным его право подвергать себя столь значительной мутагенной опасности из чистого любопытства. Тем более, что, пока ветер не переменится, немедленной опасности для базы не было. Или это трусость маскируется под логику? Говорят, осторожность – одна из добродетелей.
      Уже совсем проснувшись и слишком взбудораженный, чтобы даже представить себе возврат к прерванному сну, он начал неспешно возиться в лаборатории. В частности, занялся своими обычными файлами, которые он отложил утром из-за поездки в связи с ремонтом. Через час спокойного труда он закончил все, что хотя бы отдаленно напоминало работу. Когда он поймал себя на том, что импульсивно вытирает пыль с оборудования и полок, он решил, что, хочешь спать или нет, пора отправляться в постель. Однако движущийся свет в окне привлек его внимание – к зданию подъехал скутер.
      А, вернулись Бонн и Яски. Уже? Быстро. Или они еще не начинали? Майлз оторвал пластиковый листок с новым прогнозом ветров и направился вниз, в инженерный отдел базы в конце коридора.
      В кабинете Бонна было темно. Но в коридор проникал свет из кабинета командующего базы. А вместе со светом и отзвуки сердитых голосов. Сжимая листок, Майлз подошел ближе.
      Дверь во внутренний кабинет была открыта. Метцов сидел за настольной консолью, и его сжатый кулак лежал на мигающей разными цветами поверхности. Бонн и Яски напряженно стояли перед ним. Майлз осторожно пошуршал листком, предупреждая о своем появлении.
      Яски повернул голову и поймал взглядом Майлза:
      – Пошлите Форкосигана, он все равно уже мутант!
      Майлз отдал не вполне конкретно направленный салют и немедленно парировал:
      – Прошу прощения, сэр, но нет, я не мутант. Моя последняя встреча с военными ядами привела к тератогенным повреждениям, но не генетическим. Мои будущие дети должны быть столь же здоровыми, как и у любого мужчины. Э, пошлите меня куда, сэр?
      Метцов тяжело посмотрел на Майлза, но не стал развивать тревожное предложение Яски. Майлз без слов протянул листок Бонну, который взглянул на него, скривился и резко сунул в карман брюк.
      – Конечно, предполагается, что на них будут защитные костюмы, – продолжил Метцов, раздраженно обращаясь к Бонну. – Я же не псих.
      – Я понял, сэр. Но люди отказываются войти в бункер даже в дезактиваторных костюмах, – ответил Бонн ровным, спокойным тоном. – И я не могу их винить. Обычных мер предосторожности, по моему мнению, для фетаина не достаточно. Эта штука имеет невероятно высокий уровень проникновения для своего молекулярного веса. Проходит прямо сквозь фильтры.
      – Не можете их винить?– повторил Метцов в изумлении. – Лейтенант, вы отдали приказ. Или должны были отдать.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.