Читатели «Одесского рабочего» содрогнулись. Материал с соответствующими рекомендациями был отправлен в Москву.

* * *

      Мне один врач рассказывал, как он практиковал в деревне. Приходит к нему женщина, и жалуется, мол, семь лет живут с мужем, а детей все нет... Врач спрашивает: «А какой у вашего мужа резус-фактор?» Женщина засмущалась, потом пальцами показывает величину: «Такой примерно...»

* * *

      Хватит непристойностей. Лучше я про своих сыновей расскажу.
      Я этот случай на всю жизнь запомнил. Они были тогда еще совсем маленькие, младшему – Стасу – год, старшему – Косте – два.
      Вот сижу я как-то, книжечку почитываю, дети, слышу, в соседней комнате возятся. Потом слышу, Стас разревелся. Ну, это дело обычное.
      Тут он в комнату входит, зареванный, жалуется:
      – Папа, меня Коська дерет (это значит бьет).
      Я, не отвлекаясь от книжки, отвечаю:
      – А ты сдачи дай.
      Стас продолжает:
      – Он меня на кровать загнал, там гвоздь, я поцарапался...
      Я мудро советую:
      – А возьми молоток и забей.
      Стас перестает плакать и удивленно спрашивает:
      – А можно?
      – Конечно можно, – отвечаю я, и Стас удаляется.
      Через пару минут в комнате с видом идущей на заклание жертвы появляется Костя. Позади него движется Стас с поднятым над головой молотком.
      – Папа, а он убегает, – сообщает он.
      И тут до меня доходит, что «забить» он собирается не гвоздь, а своего старшего брата.
      Я просто в ужасе. Кричу:
      – Положи молоток на место!!!
      И тут слышу полный обиды голос Кости:
      – Папа, а я слышал, как ты разрешил...
      Представляете, что пережил бедный ребенок, когда его папаша разрешил «забить» его молотком?... Я до сих пор радуюсь, что он оказался не самым послушным в мире ребенком, и не стал смиренно дожидаться своей участи...

* * *

      – А я, как всегда, о театре. Вот какую историю рассказал мне наш бессменный музыкальный руководитель театра драмы Сергей Королев.
      В пятидесятые годы была популярна юмористическая песенка «Часы». Заканчивалась она такими строками:
 
Часы идут, тик-так, и маятник качается,
И стрелочки бегут, и все – как полагается.
Но механизм у них плохого сорта:
Часы скрипят, пружина стерта.
Друзья внимательно прислушайтесь к часам.
Их надо просто выкинуть, как хлам.
 
      И вот эту песенку переделали в традициях политической сатиры тех лет. А именно: сравнивали с этими испорченными часами английский и французский парламенты, американский конгресс... И заканчивали ее славословием по поводу кремлевских курантов:
 
Часы идут, тик-так, и маятник качается,
И с маятником в такт к нам счастье приближается,
Ведь механизм у них такого сорта:
Не быть вовек пружине стертой.
Друзья внимательно прислушайтесь к часам.
О лучшем будущем поют Куранты нам.
 
      Так вот. Однажды на гастролях по Колпашевскому району эту сатирическую песенку исполнял со сцены Сергей Королев. Вот он спел о том, какой прогнивший парламент в Англии. Потом о том, что и Американское правительство скрипит... Потом, что и французы выжили из ума... Наконец добрался до Курантов:
 
– Но есть еще часы, одни во всей вселенной,
И только лишь они имеют верный ход.
Они у нас в Москве, на самых древних стенах
Показывают время, зовут с собой вперед...
 
      И тут за кулисами мелькнуло знакомое лицо. Сергей Александрович на миг отвлекся и... нечаянно спел дальше первоначальное:
 
– Но механизм у них плохого сорта:
Часы скрипят, пружина стерта.
Друзья внимательно прислушайтесь к часам.
Их надо просто выкинуть, как хлам.
 
      ... И сам обомлел. В зале стояла напряженная тишина. Такой политической сатиры наши люди еще не слышали...
      В местном отделении ГБ он провел всю ночь...

* * *

      Сижу я как-то в кафе с очаровательной девушкой. Пьем сухое вино. И так случилось, что девушка случайно пролила вино себе на мини-юбку... Мокро. И она под столиком стала эту юбку быстро-быстро потрясывать – чтобы высохла побыстрее...
      Вот сидим мы, беседуем... Я случайно обернулся и вижу: напротив стоит огромных размеров грузин и внимательнейшим образом смотрит под наш столик. Заметив мой взгляд грузин, смутился и отвернулся. Но прежде одобрительно сказал мне: «Горячая женщина!»

* * *

      Кстати, о грузинах. Был я как-то в составе туристической группы в Грузии, в небольшом городишке. И вот по радио объявили, что ожидается солнечное затмение. Я решил сфотографировать это явление, купил камеру, снял... А на следующий фотоаппарат из гостиницы украли. И много других вещей. Не только у меня.
      Позвонили мы в местную милицию.
      Минут через двадцать появляется эдакий грузинский Мегрэ – с пышными усами, в кепке-аэродроме, но – с трубкой в зубах:
      – Проедем в отделение, – говорит он с сильным акцентом.
      Мы поехали. «Отделение» – малюсенькая избушка с одной комнатой. В комнате – скамья для посетителей и ширма, за которую нас «Мегрэ» по очереди заводил. Зачем он это делал, непонятно, слышно было все насквозь. Каждому он задавал два вопроса:
      Первый:
      – Чито у вас украли?
      Потерпевший перечислял. После этого звучал второй, поражающий своей простотой, вопрос:
      – Кито у вас украл?
      ... Опросив всех, «Мегрэ» и его помощник вновь посадили нас в газик, и поехали по городу. Вот они остановились перед одним домом и резво выскочили из машины. Из дома раздались крики, грохот, грузинские ругательства... Потом «Мегрэ» пригласил нас в дом и показал на кучу сваленных на полу вещей:
      – Потерпевшие, есть ли среди этих предметов украденные у вас?
      Таких не оказалось, и мы поехали дальше. Вломились в следующий дом, и там все повторилось... Так продолжалось до вечера. Мы посетили домов пятьдесят... Потом они отвезли нас в гостиницу поужинать, а после ужина приехали снова и вновь отвезли нас в «участок».
      «Мегрэ» опять вызывал нас за ширмочку и показывал вещи, спрашивая:
      – Это ваше?
      И действительно, все наши вещи были у него. Мы просто диву давались, где он их все-таки раздобыл...
      Ну, и под конец он поразил меня еще раз.
      – Это ваш бумажник? – спросил он у одного из потерпевших.
      – Мой.
      – Что в нем било?
      – Паспорт и билет.
      «Мегрэ» проверил, все правильно. «Получай, дорогой». Дошла очередь до меня, он показывает мне фотоаппарат:
      – Ваш?
      – Мой.
      – Что в нем било?
      – Пленка «Кодак».
      Он преспокойно открывает аппарат, вытаскивает пленку, само собой, засвечивая ее, читает:
      – «Кодак». Все верно. Получай, дорогой...
      Так и не получилось у меня похвастаться снимками солнечного затмения.

* * *

      – Прямо не знаю, неужели то, что я байки люблю, у меня на лбу написано? Сажусь недавно в такси, машина трогается, и водила сразу же начинает: «А еще такая история была...»
      А историю он поведал следующую. Будто бы в армии он служил при штабе, водителем начальника ВАИ (кто не знает – это военная автоинспекция). «Так вот, – рассказывает он, – будят меня однажды среди ночи: „Иди к телефону, полковник твой тебя вызывает“. Подхожу, шеф мой командует: „Бегом в автопарк, выезжаем на ДТП“. Я прикидываю: если мой полковник самолично среди ночи на ДТП собрался, дело, значит, серьезное...
      И, правда. Едем за город, и он мне объясняет, что какой-то наш солдатик за рулем заснул и прямо в гражданский дом въехал. Пол стены снес. Ему-то трибунала однозначно не миновать, а вот гражданский ущерб возместить – проблема...
      Приезжаем и видим: загородный домик одноэтажный, кирпичный. Половины стены и вправду нет, а из огромной дыры в ней торчит задница «66-го». Заходим, уже приготовились к тяжелому разговору, и видим неожиданную картину.
      В доме толпа народу, все навеселе, музыка играет танцы... Солдатик наш сидит посреди комнаты, пьяненький, на коленях у него девица какая-то. Все довольны и счастливы, нас встречают, как дорогих гостей...
      А когда мы узнали, в чем дело, то полковник мой уже и не знал, то ли под трибунал водилу отдавать, то ли благодарность ему объявить. Дело в том, что, оказывается, въехал он в комнату, в которой уже семнадцать лет парализованная девушка неподвижно лежала. А как он въехал, девушка эта вскочила и побежала... Шок ее излечил. Вся родня ликует, и тут же солдатика сватают: «Ты вылечил, ты и женись... Такая, вот, история...»

* * *

      – Чего только не бывает в жизни. Мне рассказали, как один наш начинающий дипломат в Африку поехал. В первый же день надрался там виски, пришел в гостиницу, жара страшная, ни кондиционеры, ни вентиляторы не помогают. Он морозильную камеру открыл, руки-ноги туда засунул, да и уснул по пьяни...
      А утром его в Москву экстренно самолетом доставили – с обморожением конечностей. У африканских врачей нет опыта лечения такой травмы.

* * *

      Чужая страна – потемки. Есть такой писатель – Милн. «Винни-Пуха» написал. Так вот, у писателя этого есть племянник. Языковед, специалист по русскому языку. Тоже Милн.
      Это давно, лет двадцать назад было. Съехались на какой-то симпозиум в Москву со всего мира лингвисты-славянисты. И Милн среди них. Только сам он больше на Винни-Пуха больше похож. Маленький, толстенький холерик.
      На банкете в честь открытия форума выпили хорошенько, и Милн своих русских коллег попросил рассказать все, что можно о знаменитой русской ненормативной лексике. О мате, то бишь. Ну, наши, конечно, рады стараться. Они говорят, он торопливо себе в тетрадь все записывает: само словечко, в каких случаях употребляется, как видоизменяется...
      А наутро иностранцы отправились в буфет – завтракать. Стоят у стойки, ждут, когда буфетчица выйдет. А ей наплевать, что ее ждут. Она – наша, советская буфетчица. Посуду моет. И не слишком-то торопится. Пока не вымоет, не выглянет даже.
      Иностранцы к такому не привыкли, даже и не знают, как себя вести в такой ситуации. Десять минут ждут, пятнадцать, двадцать... Покашливают, чтобы к себе внимание привлечь, зовут тихонько: «Хеллоу-у...» Все без толку.
      Тут в буфет заходит Милн. Видит эту картину. Его холерическая натура не может смириться с пассивным ожиданием. Он проталкивается к стойке, достает тетрадку, что-то в ней находит и выкрикивает: «Хей, ты, ёп...ая сука, паффарачифайся!» И победно смотрит на коллег, мол, я-то знаю, как и что нужно в России говорить!
      Бедная женщина, услышав такое, выскакивает... И видит перед собой группу с иголочки одетых, чисто выбритых, благоухающих туалетной водой мужчин. И все слова, которые она хотела в ответ выкрикнуть, у нее застревают в горле. И она выдавливает из себя: «Как вы смеете меня оскорблять?...»
      Милн хмуриться. Снова принимается перелистывать свою тетрадку. Затем, найдя нужное слово, довольно ухмыляется и сообщает: «Фот, фот! Именно б...!»

* * *

      Однажды мы сидели в общаге и квасили. Квасить просто так было скучно, поэтому мы говорили тосты. Телевизор был включен, шла передача «Тема», в которой журналист мучал троицу русских режиссеров детского кино. Мы не смотрели и не слушали, телик шел чисто для фона.
      Подняли в десятый раз рюмки. «Ну... ну», – и никак не можем придумать подходящий тост.
      В это время журналист в телевизоре задал вопрос: «Как вы думаете, может наше отечественное кино соперничать с американским?» Режиссер принялся млить: «В смысле зрелищности, конечно же нет, ведь почти все зависит от вложенных сумм... Но за то мы могли бы снимать сериалы, которые пользовались бы успехом у наших детей потому, что речь в них шла бы о НАШИХ людях, о НАШИХ проблемах, о НАШИХ тушканчиках...»
      Тушканчиках?! Почему тушканчиках?!!
      – За наших тушканчиков! – нашелся кто-то, и мы с удовольствием выпили. С тех пор этот тост стал неотъемлемой частью всех наших посиделок.

* * *

      Стоял как-то ночью в расположении части часовой – у знамени. И вдруг захотел в туалет. Ну, просто, невтерпеж. А как уйдешь? Знамя-то не бросишь, под трибунал угодишь. И тогда он вот что додумался сделать: ушел в туалет прямо со знаменем.
      Благо, сортир неподалеку был, и солдатик вовремя услышал шаги в коридоре. Дверь чуть-чуть приоткрыл, выглянул, смотрит: а там – командир части... Стоит, оцепенев, с выпученными глазами: ни знамени нет, ни часового. С минуту он так в оцепенении простоял, потом заорал диким голосом и – бегом по коридору.
      А солдатик из туалета выскочил и встал на место.
      В части – тревога, сирены воют, к посту прибегает целая комиссия офицеров... Знамя на месте, часовой на месте.
      – Где ты был?! – орет командир части.
      – Я? Тут стоял.
      – Не ври! Я только что тут был!..
      – Да. Точно. Были. Подошли, встали напротив меня и – как будто сквозь меня смотрите, а потом как закричите, как побежите...

* * *

      – Ну, раз уж об армии заговорили, я – на ту же тему. Кто-то мне рассказал, как один парень от призыва скрывался.
      Пришла ему повестка. Он – в панику: сильно служить не хотел. И вдруг вспомнил, что у него сосед – военный, майор. Бегом к нему: «Мол, так и так, дядя Вася, выручайте!..»
      Тот говорит:
      – Ну, парень, тебе повезло. Я в этом году – как раз председатель призывной комиссии. Только это будет стоить дорого.
      – Сколько?
      – Столько-то, – называет он действительно серьезную сумму. – Но есть один нюанс. Эти деньги ты должен положить в банку из-под кофе и ровно в полночь принести их на кладбище. Там, возле ворот, растут два дерева. На одном из них уже буду сидеть я. Ты должен забраться на второе и бросить мне банку. А потом дождаться, когда я спущусь и уйду.
      – Дядя Вася, вы что издеваетесь?...
      – Или делай так, как я сказал, или пойдешь в армию.
      Деваться парню некуда. Пришел он ровно в полночь на кладбище с банкой из-под кофе, в ней – деньги. Все сделал так, как ему было сказано. А потом, через пару дней, отправился на комиссию.
      Вот, проходит одного врача за другим, все ждет, что кто-нибудь его «забракует». А все ему пишут: «годен», «годен»... Короче, прошел комиссию.
      «Ну, – думает, – козел, раз ты меня обманул, я тебе хоть службу испорчу». Влетает он в кабинет, где комиссия во главе с председателем собралась и орет на майора:
      – Дядя Вася! Я за что вам деньги платил?! Почему мне все врачи написали «годен»?!!
      – Какие деньги? – удивляется майор делано.
      – Действительно, какие деньги? – потирают в предвкушении руки его армейские коллеги. – Ну-ка, ну-ка, расскажите-ка нам поподробнее...
      – Да как же?! – кричит парень, раздухарившись, – позавчера я ему деньги передал. На кладбище! Он на дереве сидел, а я деньги в банку из-под кофе положил, тоже на дерево забрался...
      Пока он все это рассказывал, к нему тихонечко подкрались санитары, – хвать! – и в Сосновый бор. В результате его признали психически ненормальным и дали «белый билет»...
      Главное, что мне в этой истории нравится? То, что майор не рисковал ничем. Промолчал бы парень, ушел бы в армию, деньги бы все равно у того остались. Возмутился – поехал на психу, значит, выходит, обещание выполнено.

* * *

      А я, не про армию, я из жизни. Возле одного томского ДК проходил концерт самодеятельности. И вот вышел на сцену дяденька-баянист, сел на табуреточку и заиграл.
      Играет, играет, и вдруг – шлеп! – вместе с табуреткой по пояс проваливается вниз. Я потом посмотрел: там в сцене дыра была выломана, и организаторы концерта, чтобы прикрыть ее, додумались на нее ковер положить. Видно, баяниста не предупредили, и он прямо на это место табуреточку и поставил.
      Но что меня поразило, так это хладнокровие и мужество музыканта. Представьте, он ни на миг не остановился. Торчат из сцены голова, руки и баян, а музыка продолжается!
      Его провожали такими овациями, что Майкл Джексон позавидовал бы.

* * *

      У одного моего знакомого жена после института пошла работать в КБ на завод инженером-чертежником. Не проработала еще и недели, как звонят ей из цеха и говорят: «Срочно приходите, с вашей деталью тут проблемы».
      Бежит она в цех, прихватив чертежи. Навстречу ей – начальник цеха.
      – Вы, – говорит, – чертили деталь «Гайка корончатая»?
      – Чертила, – отвечает та, – а что за проблемы?
      – Да вот, полюбуйтесь, – говорит начальник цеха и машет кому-то рукой.
      Появляются четверо рабочих, которые тащат гайку весом килограмм на 30 и диаметром в полметра.
      – Это, – говорит начальник цеха, – ваша ошибочка. Что вы там за размеры проставили? Сантиметры?
      С девушкой делается дурно, и чертежи выпадают из ее рук...
      А потом оказалось, что это стандартная шутка начальника цеха, которую он проделывает со всеми новичками. И гайка эта была сделана еще лет 10 назад специально для этого...

* * *

      Когда я в 89-м году я служил в армии, в нашу часть неожиданно нагрянул с проверкой тогдашний министр обороны Язов.
      С вечера накануне и всю ночь напролёт всё мылось, чистилось, красилось, и т. п.
      А утром Язов прошел в часть не через парадный КПП, где его все ждут, а через «чёрный» (время-то «перестроечное»!). Там он застал дневального за невинным занятием: тот с соответствующими нарушениями формы одежды метал в забор свой штык-нож.
      Далее, никем не отслеженный, Язов начинает со своей свитой ходить по территории части, и первым делом заходит в нашу казарму.
      Дежурный офицер, полагая, что Язов ещё где-то только на подъезде, удалился в каптёрку поспать, дневальный, тоже расслабившись, сидит на табуреточке и читает какой-то детектив... И вдруг тихо открывается дверь и входит Язов с толпой генералов.
      Дневальный с перепугу вскакивает на ноги и орёт: «Смирно!»
      Тут дежурный офицер должен был отрапортовать вошедшим, как, мол, идет служба... Но он в каптерке и ничего знать не знает.
      Язов, выждав паузу, пожимает плечами. И тут солдатик решает принять бой на себя. Он одеревеневшими ногами шагает навстречу высокому начальству, и, ничего уже от испуга не соображая, рапортует: «Товарищ маршал Советского Союза. За время Вашего отсутствия никаких происшествий не случилось!»
      Язов медленно оборачивается к сопровождающей его свите и риторически вопрошает: «А где ж это я был-то?».

* * *

      В институте пришли с товарищем пересдавать химию.
      Я зашел, взял билет ответил...
      Преподаватель сказал: – Очень плохо, идите поучите еще.
      Я вышел и остался ждать друга в коридоре.
      Минут через десять преподаватель выглядывает, видит меня и говорит:
      – Ага! Вы еще здесь! Давайте зачетку!
      Я даю зачетку, он пишет мне в ней «удовлетворительно» и поясняет:
      – Там дружок ваш такое несет, что, по сравнению с ним, вы – просто Ломоносов...

* * *

      – Интересные вещи иногда с людьми происходят. Человек уверен, что делает одно, а на самом деле – совсем другое...
      Как-то мы на гастроли в Новосибирск ездили. Обратно в Томск везли нас на «Икарусе». Ну, и мы там выпивали немножко. И наш актер Костя Тутубалин заснул. А проснулся, когда автобус остановился, и водитель объявил: «Если кому-то нужно „по маленькому“, выходите».
      Многие вышли. Костя – тоже. Зашел за автобус. И задержался дольше остальных. А так как водителю его не видно было, то когда все сели, автобус уехал. И остался Костя один одинешенек посередине дороги, ночью, где-то, как он считал, под Новосибирском. А отряд не заметил потери бойца.
      И вот побрел Костя по шоссе, вдруг – машина попутная едет! Он давай ей махать. Машина остановилась.
      – Мужик, ты томич? – спрашивает Костя водителя с надеждой.
      – Довезешь?
      – А куда тебе?
      – К университету.
      – Садись.
      Сел Костя в машину и снова сразу же уснул.
      Разбудил его водитель: «Приехали».
      Костя покопался в карманах и говорит:
      – Слушай, а у меня только сотня...
      – Да мне и десятки хватит, – говорит тот. – Я же тебя совсем недалеко, возле моста взял...
      Оказывается, весь путь от Новосибирска Костя в «Икарусе» проспал и не заметил.

* * *

      Если бы это был анекдот, то он бы не был смешным. Весь юмор в том, что это – случай из жизни. Но в нем есть мораль: женщине необходимо сильное мужское плечо.
      А дело было так. Едет парней на «тойоте», смотрит, две девушки стоят возле припаркованной к обочине «семерки» и голосуют. Он остановился:
      – Куда дотащить? – спрашивает.
      Девушки объяснили.
      – Ладно, – говорит парень, – помогу.
      Он трос зацепил, сел за руль, оглянулся, девушек возле машины нет, значит сели (лобовое стекло отсвечивало).
      Поехали. На ближайшем светофоре, ничуть не притормозив, «семерка» въехала «тойоте» в задницу...
      Парень пришел в ярость, выскочил, подбежал к «семерке», распахнул дверцу... И увидел двух девушек, преспокойно сидящих на заднем сидении и разглядывающих журнал.
      А чего он, собственно, хотел? Он же сам обещал помочь...

* * *

      Один мой товарищ был в командировке во Франции и случилось ему оказаться на банкете, где присутствовало множество специалистов из разных стран. И что был там бильярдный стол. Захотелось ему поиграть, кости размять. Тут как раз подвернулись одолеваемые схожим желанием японцы.
      Ну и решили они сгонять партийку. Но тут встал вопрос: «На что играть?»
      Японцы стали пыжились-пыжились, давай, говорят, кто проиграет, тот, мол, и за выпивку платит! Друг мой говорит: «Не катит. Банкет – тут за все уплачено!» И пришла ему в голову замечательная мысль.
      «Давай говорит сыграем на Курилы!».
      Лицо восточных товарищей перекосила одновременно вежливая, недоуменная и испуганная улыбка.
      И они тихо-тихо, бочком удалились.

* * *

      Со мной в роте служил один паренек по фамилии Цветков. Однажды он вспомнил, что уже как месяца два не писал своим родным и близким. А в тот день еще один наш сослуживец, Тырсымбаев, в город на патруль уходил.
      Вот Цветков и попросил его дать телеграмму, мол, «жив-здоров, подробности письмом». Адрес дал и деньги.
      Через три дня в часть примчалась вся семья Цветкова с телеграммой в руках: «Цветков жив. Подробности письмом. Тырсымбаев».

* * *

      Помните, раньше часто в магазинах и столовых висели плакатики типа:
      «Хлеб – наше богатство, его береги,
      Хлеба к обеду в меру бери!»
      Когда я учился в институте, мы с товарищами прикалывались над тупостью этих плакатов, а потом на стенах студенческой столовой стали вешать самодельные плакаты-агитки. Иногда в эту столовую стали приходить ребята из других институтов, не столько поесть, сколько плакаты почитать. Вот самые смешные (из тех, что помню). На входе висело:
 
Ты зачем сюда пришел?
Ну-ка, кушай хорошо!
 
      Потом шли следующие перлы:
 
Один мой знакомый Глеб
Кусками бросает хлеб.
Не знает, наверное, Глеб,
Как трудно дается хлеб.
 
 
От еды, спиртным запитой
Никогда не будешь сытым.
Пусть не лезут в глотку вам
Распроклятые сто грамм!
 
 
Воровать ложки
Стыдно немножко.
 
      Под Маяковского:
 
Пальцем в солонку?!
Стой!!!
Что ты себе позволяешь?
Мало ли где еще
ты
им
ковыряешь?!
 
      И у выхода:
 
Уходящий товарищ, ты сыт?
Зря спросил; это видно на вид.
 
(Администрация.)
      Вот такие плакаты.

* * *

      Один мой знакомый актер в каком-то спектакле о Ленине играл Феликса Эдмундовича Дзержинского. И вот за день до одного из спектаклей он в компании рабочих сцены хорошо надрался, там и переночевал.
      И вот начался спектакль, а у Феликса Эдмундовича голова болит, во рту пересохло и руки дрожат. А рабочие, с которыми он пил, уже хорошенько опохмелились и смотрят представление из-за кулис, продолжая глушить водку.
      И вот в какой-то момент по ходу пьесы Владимир Ильич и говорит: «Пить ужасно хочется», так ему по роли было положено. И вдруг из-за кулис выходит пьяненький рабочий сцены со стаканом в одной руке, с бутылкой в другой. Налил стакан и протянул вождю, мол, пожалуйста.
      Владимир Ильич растерялся было, а Дзержинский стакан перехватил и говорит:
      – Вы знаете, товарищ, Владимиру Ильичу врачи не разрешают. А я выпью.
      И выпил.
      Таких аплодисментов он не получал больше никогда в жизни. Публике ведь ясно было видно, что все это – импровизация.

* * *

      Одного мой знакомый по делам фирмы поехал в Москву в командировку. А его шеф – навороченный «новый русский» заказал ему найти средство от тараканов.
      – Денег не жалей, – говорит, – бери самое крутое.
      Вот заехал он в Москве в магазинчик хозяйственный и набрел там на баллончик размером с автомобильный огнетушитель, а на нем таракан крест на крест перечеркнут.
      Купил. Привез. Шеф его сказал «спасибо», а на следующий день в офисе не появился.
      Появился только через два дня и попытался моего знакомого уволить... Но потом сжалился и оставил. А еще позднее рассказал, что произошло.
      Вечером они с женой решили средство испытать и, не жалея, попрыскали из баллончика на кухне.
      Ночью проснулись от какого-то странного шуршания. Заглянули на кухню... Пол там был устлан тараканами. Этот ковер, толщиной в несколько сантиметров, шевелился.
      Вызвали «Санэпидемстанцию». Но тараканы все пребывали и прибывали в течении еще двух дней.
      Только тогда удосужились перевести надпись на баллончике. Оказалось, это средство для борьбы с тараканами на огромных площадях, например, на предприятиях пищевой промышленности. Приманка. Выбирается помещение, опрыскивается, и туда сползаются тараканы со всего завода. И уж тогда их уничтожают любыми способами.
      Так от тараканов был избавлен весь район проживания шефа моего знакомого.

* * *

      Помните талоны на продукты?
      В Северске выдавали «простыню» на месяц, а люди, по мере приобретения товаров, вырезали сколько надо и каких надо талонов. Но иногда люди отдавали всю «простыню», а вырезанием занимался сам продавец.
      Так вот, стою я как-то тихо мирно в очереди, и вдруг раздается тревожный вопль продавщицы:
      – Катя!!!!!!!!!! Что мне делать?!!!!! Я тут мужчине случайно яйца отрезала!!!!»

* * *

      Есть у меня в Москве одна знакомая. Умнейшая, образованейшая девушка, с двумя высшими образованьями, знающая все обо всем... но при этом кристально чистая, аж до прозрачности.
      По ее милой наивности с ней все время что-нибудь происходит.
      Последняя история случилась аккурат накануне Нового года. Встретила эта милая девушка своего старого друга, бывшего однокурсника, крайне благообразного мужчину средних лет, отца троих детей, который предложил ей съездить с ним на Горбушку, чтобы купить детям в подарок видеокассеты.
      Ходят, значит, это они по рынку. Подружка моя – девушка хрупкая, маленького росточка, ей за спинами толпящихся у лотков покупателей ничего не видно. А ее спутник – отчаянно близорукий, но очки носить почему-то стесняется. Поэтому когда они увидели лоток, перед которым никто не толпился, радость их была неподдельна.
      Моя подруга очень вежливо обратилась в продавцу: «Простите пожалуйста, не будете ли вы так любезны и не подскажете, есть ли у вас в продаже фильмы о животных?» Продавец почему-то очень растерялся, открыл рот, снова его закрыл... Тут в разговор вступил мужчина и добавил: «И вы знаете, хотелось бы, чтобы это были по возможности документальные фильмы».
      Продавец просто неузнаваемо изменился в лице и широко раскрыв глаза, начал судорожно глотать воздух...
      Думаю, читатель уже догадался, что эти милые интеллигентные люди сослепу остановились возле прилавка с крутой порнухой.

* * *

      Городской автобус (весьма переполненный...). В этой вот сутолоке рядом оказываются женщина с маленьким мальчиком, солидный полковник и симпатичненькая дамочка. Всем тесно, но едем... Перед одной изостановок дамочка испуганно вдруг подпрыгивает, растерянно оборачивается и, нислова не говоря, – с размаху отвешивает полковнику звонкую оплеуху! Народ замер...
      Полковник заливается краской и на ближайшей остановке – выпрыгивает из автобуса.
      Едем дальше, народ тихо пытается врубиться в то, что же произошло...
      Вдруг девушка ойкает, смотрит большими глазами на мальчика и вопрошает:
      – Так это и в прошлый раз меня ты ущипнул?!..»

* * *

      Из студенческих приколов.
      Прохожу я недавно по родномуинституту мимо кафедры физ. воспитания, а там на доске висит объявление (напечатанное на принтере крупным шрифтом):
      «Кто забыл в раздевалке спортивную форму, обращаться на кафедру. Просьба забрать как можно скорее!»
      Однако остряками наша среда всегда полна была.
      После этих слов на объявлении фломастером, корявыми буквами начертано:
      «ПАХНЕТ невыносимо».

* * *

      Тогда еще одна студенческая байка. Был у нас один преподаватель, по фамилии Петин, очень большой оригинал. Сдают ему студенты зачет по предмету под названием «Основы радиоэлектроники», и один бедолага – абсолютный ноль.
      Петин видит, что тот никуда, и говорит с издевкой:
      – Ну ладно, коллега. Вам, как специалисту по лампочкам, последний вопрос. Сколько в этой комнате электрических лампочек?
      Радостный студент быстро пересчитывает все лампочки и отвечает:
      – Шесть!
      – А вот и неверно, – говорит Петин, доставая из кармана еще одну лампу. – Семь. Придется нам встретиться еще раз.