Когда везет – так уж везет, и телефон молчал все утро. Даша блаженно вытянулась под простыней, ублаготворенная и спокойная, жадно заглатывая дым, свободной рукой лениво хлопая по ладони Глеба, хозяйски странствовавшей вдоль изгибов и впадин.
      – А этот француз к тебе клинья не бил? – ревниво поинтересовался друг жизни.
      – Как ни удивительно, особенно и не пытался, – разнеженно протянула Даша. – Так, лапки жал и пылкими взорами поливал, но это уж у них в крови, должно быть.
      – Не только у них…
      – Стоп, – сказала Даша, уворачиваясь. – Тайм-аут, пойду хоть кофея сварю, мне после вчерашнего допинг во всех видах надобен… я твою надену, ладно? Чтобы смотреться насквозь традиционно…
      Влезла в его джинсовую рубашку и пошлепала босыми пятками на кухню. Когда вернулась, в комнате работал транзистор. Глеб, прикрыв глаза, сосредоточенно слушал диктора одной из шантарских станций, тараторившего на американский манер:
      – …в нашей студии – председатель шантарского отделения Кадетско-Либеральной партии Анатолий Петрович Мурчик. Господин Мурчик, в последнее время среди политического истеблишмента города ходят разговоры, что ваша партия намерена на предстоящих выборах выступить единым фронтом с прогрессивной партией Свободы?
      Послышалось вальяжное покашливание, и хорошо поставленный баритон чуть покровительственно начал:
      – Конечно, в программах наших партий имеются довольно значительные девиации основополагающего плана, однако, если мы не хотим допустить дробления электората…
      – Ой, да заткни ты его! – умоляюще воскликнула Даша.
      – Да это ж такая хохма… – хохотнул Глеб, но ручку повернул. Сквозь треск помех Евгений Осин захныкал про плачущую в автомате девочку.
      – Я тут насчет этой девочки чуть переиначенно слышала, – сказала Даша и от веселого настроения прошлась по комнате в чуточку развратном такте, притопывая:
 
Пляшет бабушка с автоматом,
Злая бабушка на шоссе —
Трех верзил забила прикладом,
Расстрелявши патроны все…
 
 
      Попыталась изобразить руками нечто индийское, с изящным выворотом ладоней и плавными взмахами кистей, но не получилось. Вздохнула и присела на краешек дивана, сообщив:
      – А вообще-то, только что пришло в голову: эта девочка в автомате напоминает некую классику… В самом деле, не врубаешься? «У люб-ви, как у пташ-ки кры-лья…»
      – Черт, а точно! Ее никак нельзя поймать… – и, сцапав Дашу за локти, хотел уложить поперек дивана.
      Резко зазвонил телефон. Даша высвободилась, в два прыжка достигла стола и сорвала трубку.
      – Это ты? – спросил Славка.
      – Я самая, – сказала Даша. – А кого ты застать рассчитывал?
      – Да понимаешь, номер в первый раз вроде бы накрутил правильно, но мне чей-то бас ответил, что это раздевалка при бане, которая через дорогу…
      «Это пока я в темпе ополаскивалась в ванной», – сообразила Даша, оглянулась на Глеба, зажав микрофон ладонью:
      – Раздевалка, говоришь?
      Он невинно вытаращил глаза.
      – Это я тут взяла на воспитание дефективного ребеночка, – сказала Даша в трубку. – Шутки у него… Слав, там сегодня поутру француз не маячил?
      – А то как же! Хоть часы по нему проверяй. Насчет тебя спрашивал, колоритных деталей требовал и все хотел узнать подробнее насчет вчерашнего. Его ж тоже, как свидетеля, бурильщики допрашивали. Он ими очарован. Даже конфетками угощали. Ему-то, говорил, таких страхов про НКВД дома порассказали…
      – Вот и наладил бы его к ним – насчет подробностей.
      – А я и наладил, – хмыкнул Славка. – Мы все равно к этому делу – никакого касательства… Слушай, тебя с полчаса назад разыскивал приятный баритон. Но не представился. Как только сказали, что тебя сегодня не будет, мяукнул извинение и бросил трубку. Тебе никто не звонил?
      – Да нет. Что там слышно?
      – Как сказать… Шеф буквально пару минут назад заглядывал. Денежная-то дамочка, которая из кредита… соображаешь?
      – Моментально, – сказала Даша. – Что с ней?
      – С ней-то ничего. Цветет и пахнет. Она на нас телегу накатала. Не на тебя персонально, а на все городское угро.
      – Телега Дрыну пришла?
      – Нет, на Черского. Оттуда поутру звонили, выспрашивали. В общем, ничего страшного, ни в кого она конкретно не бьет, хоть и тебя, и меня упоминает. Жалуется, что ее вдруг совершенно необоснованно взяли в разработку. Так и пишет, я цитирую, то есть шефу цитировали… Должно быть, как следует проконсультировали, у них же там служба безопасности солидная. Пространно плачется, что сыскари из городского угро, вместо того, чтобы навесить ей гроздь медалей за помощь в раскрытии серии зверских убийств, начали топтаться за ней по пятам, выспрашивать о ней близких знакомых и «людей ее круга», вторгаться в личную жизнь и служебные тайны…
      – Та-ак, – сказала Даша. – А отчего она так твердо уверена, что это именно городское угро, а не общество кролиководов?
      – Я так подозреваю, кого-то из задававших вопросы тут же подхватили, повели и вычислили… Или кто-то в лицо узнал – там бывших наших хватает.
      – Плачет девочка в автомате… – сказала Даша. – Перспективы?
      – Шеф не особенно опечален. Говорит, отбрешемся. Хотел тебя предупредить, чтоб знала…
      – А больше ничего?
      – Нет.
      – Тогда – пока…
      Она повесила трубку и посвистела, размеренно качая головой.
      – Неприятности? – мгновенно насторожился Глеб.
      – Ерунда, – сказала Даша. – Казмина, сучка старая, телегу накатала. Оскорбляет ее, видите ли, когда в спину дышат…
      – Стой, так она и есть та банкирша, про которую в газетах мимолетно упоминали? Свидетель по второму убийству?
      Даша присела рядом с ним и ласково сказала:
      – Солнышко, мы ведь давно договорились – если ты на свет божий вынесешь хоть капельку из того, что от меня услышал, я тебя с балкона выкину, как бы мне с тобой ни было кайфово…
      – А я что, нарушал когда-нибудь Сухаревскую конвенцию? Интересно просто. Слышал я краем уха про «Шантарский кредит»…
      – Конкретно?
      – Да говорят, что именно они стоят за «Кроун-инвестом». Та самая фитюлечка с офисом в нанятой квартире, которая откуда-то раздобыла мешок денег, чтобы скупать самые смачные акции, в том числе и Кангарского молибденового.
      – Так запретить-то нельзя, – вздохнула Даша, – коли законом разрешено. Вот и скупают. Майор, поди, им и продал, у него тоже было с дюжину «кангарчиков»… Это не ко мне, на то ОБЭП существует. Только и он тут ничего не сделает, если люди добровольно свои акции волокут…
      – Вот то-то. А Кангарский молибденовый, между прочим, самый крупный во всей Евразии. И если уплывет к какому-нибудь жителю острова Таити…
      – Бог ты мой, а что тут сделаешь без Владимира Вольфовича? – хмыкнула Даша. – Ты, кстати, с ваучером что сделал? Помнишь, была такая бумажонка?
      – Пропил. В комок сдал с похмелья и безденежья.
      – Вот и я – почти аналогично. Так что – не нам стенать о разграблении России, Глебчик…
      В дверь позвонили – два коротких звонка. Даша какой-то миг постояла в нерешительности, потом нырнула рукой под свитер на стуле, вытащила пистолет и направилась к двери, на ходу передергивая затвор.
      Прильнула к глазку. На площадке стоял мужчина лет сорока в сером пальто и шапке-формовке. Даша повернула головку замка, не снимая цепочки, держа пистолет так, чтобы его заслоняла от взгляда гостя стена.
      Он, сделав плавное движение рукой, поднял на уровень глаз красную книжечку:
      – Капитан Краминский, ФСБ. Я вам звонил сегодня на работу, но там сказали, что вас не будет… Созвонились с вашим начальством, и Воловиков рассказал, что вы на больничном. Что-то серьезное?
      – Пустяки, – сказала Даша.
      «Глубинный бурильщик» окинул цепким взглядом ее фигуру, рубашку с чужого плеча, причем мужскую, в глазах заиграли веселые искорки:
      – В самом деле, выглядите вы прекрасно…
      Даша, не вынимая из-за косяка руки с пистолетом, сделала книксен по всем правилам.
      – Вас не затруднило бы проехать на часок к нам? Если это, конечно, не расстроит каких-то ваших планов…
      Действительно, приятный баритон.
      – И в чем дело? – настороженно спросила Даша.
      – Это по вчерашнему случаю.
      – Я же подробный рапорт написала…
      Он заглянул в квартиру поверх ее плеча, явно пытаясь определить, кто там может находиться. Понизил голос:
      – Ваш рапорт, конечно, подробный и ценный, но неожиданно вскрылись интересные обстоятельства… Шугуров очень просит вас заехать.
      Даша колебалась. Не стоило превращаться в пресловутую пуганую ворону, удостоверение определенно настоящее, но вот это-то как раз и прибавляет сложностей – с чего бы вдруг она понадобилась «соседям»?
      Должно быть, истолковав колебания по-своему, он слегка улыбнулся:
      – Дарья Андреевна, я немного наслышан о ваших нежданных гостях… Вы вчера писали рапорт в кабинете номер двадцать восемь, на втором этаже. Бумага была белая, и доставал ее майор Шугуров из темно-синей папки. Я настоящий, серьезно. Или – позвоните Воловикову, он меня знает…
      – Да я верю…
      – Вот и прекрасно. У меня внизу машина, это займет не больше часа. Или вы так уж заняты?
      Как бы поделикатнее ему сказать то, что он и сам прекрасно знает, – что менты стараются не общаться с «соседями» без крайней нужды? Тут не то чтобы отношения кошки с собакой, но история вопроса крайне сложна и запутанна, бывало всякое, да и теперь не пахнет душевным единением, отнюдь…
      Он улыбнулся шире:
      – Дарья Андреевна, у вас, насколько я помню, по совсем недавнему убийству проходил так и не объявившийся «Вальтер»? Точнее, «Вальтер Е-88».
      – Вроде было что-то такое… – ответила она крайне осторожно. С этими обаятельными только разоткровенничайся…
      – И вам не интересно будет узнать, что он опять всплыл?
      – Что, вчера? – вырвалось у Даши.
      Теперь уже он уклончиво улыбнулся:
      – Мы бы обо всем смогли поговорить в управлении…
      Даша больше не колебалась. Кивнула:
      – Подождите минуточку, я мигом…
      – Вы не торопитесь, я подожду, сколько нужно… – сговорчиво кивнул капитан.
      Даша захлопнула дверь, бегом вернулась в комнату, наспех сунула пистолет в кобуру и сбросила Глебову рубашку. Он уже успел принести кофе и сейчас с удовольствием прихлебывал. Поднял брови:
      – Кого убили, кого обокрали?
      – Никого, – Даша торопливо одевалась. – В КГБ меня тащат, вот такие пироги…
      – Такое впечатление, что ты этому только рада…
      – Долго объяснять, – бросила она, впрыгивая в сапожки. – Через часок вернусь, ты сиди, если хочешь…
      – Дашка, если тебя через час не будет, я у них под дверями митинг демократической общественности проведу, можешь на меня полагаться. Категорически потребуем твоего освобождения…
      Но у нее уже не было ни времени, ни настроения шутить. Отхлебнула глоток кофе из приготовленной для нее чашки, кинулась к двери.

Глава четвертая
Бывают ли призраки пистолетов?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.