* Панегирик - восторженная и непомерная похвала.
      Он управлял им уже десять лет, совершая частые походы в Леванто*, превращавшиеся нередко в настоящие скоростные гонки, и не отказывался по случаю от небольшой контрабанды, с успехом проводя за нос таможенников.
      ______________
      * Леванто, Левант - общее название стран, прилегающих к восточной части Средиземного моря (Сирия, Ливан и др.).
      К сожалению, мои слишком элементарные познания в морском деле не позволяли по достоинству оценить все, что любезно описывал мой собеседник, но я гордился его доверием, и это ему нравилось.
      Не входя в недоступные детали, я все же счел долгом заметить, что при столь малом экипаже и таком сильном волнении суденышко подставляет ветру очень значительную площадь парусов.
      - А!.. А!.. - ответил он, улыбаясь. - Вам это кажется странным... Но заметьте, что мои мачты устроены по-особому, как и на большинстве кораблей Леванто, так что все верхние паруса убираются раньше нижних и обеспечивают безопасность...
      Технические объяснения продолжались бесконечно, и при всем интересе к ним я благословил ту минуту, когда появился юнга с приглашением к обеду.
      Сеньор Эскуальдунак управился с едой очень проворно, как человек, который не может надолго покинуть управление судном, и оставил меня в компании солидных бутылок, демонстрируя обоснованный эклектизм в том, что касается обустройства и использования камбуза.
      Затем я в свою очередь поднялся на палубу, чтобы продолжить нескончаемую и довольно бессвязную беседу, которую капитан поддерживал весьма охотно.
      Мы плыли уже пять часов, и ветер все усиливался, когда мой собеседник вдруг пронзительно вскрикнул и бросился к штурвалу, хрипло подавая какие-то непонятные команды.
      Внезапно я испытал непередаваемое ощущение провала в морскую пучину и машинально уцепился за опору бизань-мачты. В тот же миг настоящий водяной смерч обрушился на палубу и послышался ужасный треск.
      Какие-то секунды суденышко оставалось на боку, подобно животному, пораженному насмерть неожиданным ударом. Мгновение невыносимой тоски. Но резкий поворот штурвала выпрямляет кораблик, в мгновение ока верхние паруса снова полощутся на ветру, зачерпнутая вода убегает через шпигаты*. Опасность миновала, страху было больше, чем беды.
      ______________
      * Шпигаты - отверстия в фальшборте (наружной обшивке судна выше верхней палубы) или палубном настиле судна для удаления с палубы воды.
      Однако, сколько видно глазу, волны поднимаются все выше. Тучи сгущаются, ветер свирепеет, и мне кажется, что мы крутимся на месте.
      Все еще прикованный к своей мачте, промокший насквозь, хоть выжми, я ожидаю окончания маневра, потом продвигаюсь к капитану, придерживаясь за бортовые коечные сетки, поскольку движения судна хаотичны.
      - Внезапная перемена ветра, - коротко бросает он, как бы отвечая на незаданный вопрос. - Мы убегаем от непогоды. Прибудем к месту, когда Всевышний соблаговолит... Лучше бы вам спуститься... Нехорошо здесь, может напасть морская болезнь... Я отвечаю за все, насколько это в человеческих силах.
      Безропотно повинуюсь. Это лучшее, что можно сделать.
      Случается порой, человеку, попавшему в шторм, хочется разыграть свой маленький спектакль. Я слышал от некоторых, как они, не желая покидать палубу, заставляли привязывать себя к мачте, дабы насладиться стихией в ее высшем проявлении. Писатели соответственно воспроизводят свои впечатления вдохновенным пером, расписывая собственный стоицизм*, восхищение которым якобы окрыляло команду.
      ______________
      * Стоицизм - стойкость, мужество в жизненных испытаниях. Здесь - в ироническом смысле - о человеке, разыгрывающем из себя героя.
      Не скажу обо всем этом ни единого слова. У матросов есть более важные дела, чем восторгаться господином, пожелавшим сыграть героя. Это хорошо на расстоянии, чтобы "эпатировать* буржуа", но абсолютным пустяком выглядит на борту корабля, в гибельную минуту.
      ______________
      * Эпатировать - удивлять выходками, нарушающими общепринятые нормы и правила.
      Я попросту спустился в каюту, переоделся в сухое и прозаично улегся. В конце концов, хотя корабль и продолжал выплясывать бешеную сарабанду*, меня охватил сон. И вполне естественно, ведь глаза мои не смыкались ни на минуту со времени отъезда из Сен-Лорана-де-Сердана, ни в дилижансе, ни в поезде от границы до Картахены.
      ______________
      * Сарабанда - старинный испанский танец эмоционального характера.
      И я вздремнул этак часов на двенадцать...
      Внезапно войдя в каюту в морских высоких сапогах, меня разбудил капитан.
      - Как! - удивился он. - Вы еще спите?.. Ну, это хорошо... Очень, очень хорошо...
      - Ну конечно! Ничего другого не оставалось. Я ведь не моряк... Кстати, где мы находимся?
      - Должен прежде всего сказать, что мы все время уходим от непогоды...
      - Черт побери!
      - ...со скоростью тринадцать узлов в час.
      - Или двадцать четыре километра семьдесят шесть метров, если не ошибаюсь. Но куда же мы движемся?
      - Прямиком на Гибралтар!
      - О Боже! Так нам в Оран не попасть.
      - Невозможно выдержать курс.
      - Не сомневаюсь.
      - Надо было удерживаться в открытом море, чтобы нас не снесло на берег и не разбило в щепки... Если, как я опасаюсь, штормовой ветер продлится, мы вынуждены будем укрыться в бухте Альхесираса.
      - Понятно. Это далеко?
      - Часов семь ходу.
      - Так, так, - пробормотал я себе под нос, - все просто замечательно, цепочка моих злоключений не обрывается.
      Естественно, ураган нарастал и полнился новой силой, так что знакомство с Гибралтаром могло состояться не через семь часов, а, дай Бог, через десять...
      Меня одолевали горестные размышления: когда же и как я попаду в Алжир? Я поделился своими опасениями с капитаном.
      - Э-э... Э-э... - ответил он с обескураживающим хладнокровием, шквальный ветер продлится еще дня четыре, затем, по крайней мере два дня, море будет успокаиваться... Вот и считайте: шесть дней да плюс переход из Альхесираса в Оран, добавьте еще часов сорок...
      - Но это потерянная неделя, а мое время ограничено.
      - Ах!.. Если бы вы вместо Орана высадились в Танжере... Марокко для путешественника, да еще охотника, ничуть не хуже Алжира...
      - Однако... Это мысль... После того, что случилось... Почему бы и нет... Я никого не знаю в Марокко, по крайней мере, есть надежда встретить там что-нибудь неожиданное. Капитан, решено! Мы идем в Танжер.
      - Отлично! Разобьюсь в лепешку, чтобы доставить вас туда за три часа, или я больше не командир! Лево руля!
      Вскоре парусник вошел в Гибралтарский пролив, где волнение было несколько меньшим, взял прямой курс на Танжер, и не минуло трех часов, как нам открылись белые дома марокканского города.
      III
      Вид Танжера. - Толпа. - Улицы. - В корчме. - Встреча. - Мохаммед, алжирский стрелок. - Его промысел. - Одиссея туземного каптенармуса*. Отъезд в глубинку.
      ______________
      * Каптенармус - должностное лицо младшего командного состава, ведавшее хранением и выдачей снаряжения, обмундирования, продовольствия и т.п.
      Едва мы бросили якорь, как я заметил толпу полуголых арабов, чей примитивный костюм состоял из грязных лохмотьев. Они двигались в нашу сторону, забредя в воду уже по бедра и издавая истошные вопли.
      - Скажите, капитан, не принимают ли они нас за корсаров*, или, вернее, не являются ли сами пиратами, желающими взять нас на абордаж?..**
      ______________
      * Корсары - морские разбойники, пираты.
      ** Абордаж - тактический прием морского боя времен парусно-гребного флота, представляющий собой сцепление крючьями своего и неприятельского судна для рукопашного боя.
      - Успокойтесь... У них нет плохих намерений, и вообще они далеки от того, чтобы принимать нас за кого бы то ни было... Просто они кое-что нам предложат...
      - Что же это за дар гостеприимства?..
      - Вши!
      - Не смейтесь! Нет ни малейшего желания кормить легион паразитов!
      - Да полноте! Следуйте за мной, я сойду с вами на берег, чтобы провести в корчму... Вы увидите, там вовсе не худо... Мы сядем в одну из этих лодок, она подвезет нас к берегу, а шагов за тридцать до суши переберемся на плечи этих терракотовых добряков, потому что лодки не могут причалить... Конечно, если вы не предпочитаете искупаться...
      - Ладно! Теперь понятно... во время переезда на человечьих спинах насекомые на нас и набросятся.
      Все произошло, как сказал капитан. Меня бесцеремонно усадил на свои плечи здоровенный малый, и так состоялось мое не слишком триумфальное вступление на марокканскую землю - верхом на сыне Пророка, обхватив руками его бритый череп, блестевший, как тыквенная бутылка.
      Пять минут спустя мы вошли в одни из городских ворот, углубились в зловонную улочку, которая привела на площадь с корчмой, где я должен был подыскать себе жилье.
      ...Не имею никакого намерения описывать в подробностях ни старый город, чью физиономию уже обрисовали многие путешественники, ни человеческие типы, которыми художники намозолили нам глаза. И думаю, читатель не станет сердиться за то, что я не обременяю рассказ описанием хаоса извилистых улочек, захламленных гниющими овощами, битыми черепками, консервными банками, тряпьем, дохлыми кошками и полуразложившимися собаками, откуда веет гнетущими "ароматами" в сочетании с запахами чеснока, дыма, рыбы, росного ладана, жженого алоэ*.
      ______________
      * Алоэ - лекарственное растение.
      Неизлечимая лень и фатализм* мусульман игнорируют самые элементарные требования гигиены.
      ______________
      * Фатализм - вера в неотвратимость судьбы, предопределение, рок.
      Впрочем, обитателям мало дела до этих тошнотворных свалок. Белые дома без окон, снабженные только узкой дверью, с трудом пропускающей одного человека, не выходят фасадом на улицу. Так что эти улочки иногда кажутся бесконечными коридорами, над которыми простирается лазурная полоса небесного свода. Время от времени мавританская* арка прерывает монотонность этой белой поверхности, или возникнет широкая красная полоса вдоль нижней части стены, или внимание привлечет нарисованная черным рука на двери, имеющая целью отвести сглаз.
      ______________
      * Мавританский стиль (от лат. Mauretania - старинного названия мусульманских стран Северо-Западной Африки) - архитектурный стиль, характеризующийся аркадами, куполами, богатым геометрическим орнаментом.
      Главная улица Танжера, едва ли не единственная, достойная зваться улицей, пересекает весь город и центральную площадь, где находятся скромные жилища консулов*.
      ______________
      * Консулы - должностные лица, представители государства в каком-либо пункте (городе) другой страны.
      Именно здесь встречается "весь Танжер", так тонко описанный итальянцем Эд. де Амичи в исполненном живой правды этюде, который я недавно перечитал.
      Нет ничего интересного и необычного во внешнем облике этих людей, однообразно выряженных в долгополые накидки из шерсти или полотна, когда-то белые, но теперь превратившиеся в грязные, дурно пахнущие обноски.
      Иные движутся медленно, степенно, бесшумно, как если бы хотели остаться незамеченными; другие сидят на корточках вдоль стен, по углам домов, перед лавочками, с напряженно застывшим взором, подобно окаменевшим персонажам восточных легенд.
      Однако толпа, кажущаяся издали такой однообразной, при ближайшем рассмотрении предстает в самой удивительной пестроте. Перед тобой медленно проплывают лица: черные, белые, желтые, бронзовые, головы, украшенные длинными пучками волос, и бритые черепа, блестящие и голубоватые. Видишь людей, высохших, как мумии*, с целым арсеналом** оружия при поясах, ужасающе дряхлых старцев, женщин, запеленутых с головы до ног в лоскутья, детей с их витыми косичками... лица султанов, дикарей, некромантов***, анахоретов****, разбойников, существ, угнетенных неизмеримой печалью или смертельным фатализмом.
      ______________
      * Мумия - труп человека или животного, предохраненный от разложения противогнилостными и благовонными веществами или высохший вследствие особенностей условий среды.
      ** Арсенал - здесь: большое количество оружия.
      *** Некроманты - лица, "вызывающие" тени умерших людей с целью узнать будущее.
      **** Анахореты - отшельники, пустынники.
      Очень мало, или даже вообще не видно, улыбок в этом странном шествии мерно двигающихся, угрюмых и молчаливых людей-призраков.
      Какая-то активность в этом восточном пандемониуме проявляется на площади консульств. Это похоже на жизнь одного из наших кантонов* в ярмарочный день.
      ______________
      * Кантон - низовая административно-территориальная единица во Франции и некоторых других странах.
      Небольшая прямоугольная площадь занята по периметру арабскими лавчонками и ларьками, которые показались бы убогими в самой бедной из наших деревень. С одной стороны расположен фонтан, постоянно окруженный арабами и неграми, черпающими из него воду бурдюками и кувшинами; с другой - восемь или десять женщин в паранджах* восседают целый год на земле, они заняты продажей хлеба.
      ______________
      * Паранджа - обязательная одежда женщин-мусульманок - широкий халат с ложными рукавами; накидывается на голову, а лицо прикрывается волосяной сеткой.
      Среди арабских домишек и мазанок скромные здания консульств выглядят почти дворцами. Тут же находится единственный в городе торговец табаком, единственный бакалейный магазин, единственное кафе, занимающее паршивую комнатенку с бильярдом, и единственный уголок, где висит несколько печатных афиш.
      Наконец, здесь же собираются бродяги, чья нагота едва прикрыта лохмотьями, бездельники - мавры, евреи с бараньими профилями, делающие свой гешефт, арабские носильщики, ждущие прибытия пакетбота, мелкий чиновный люд из дипломатических миссий, озабоченный обедом, только что прибывшие иностранцы, переводчики, нищие. В этом месте можно встретить курьера, прибывшего из Феса, Мекнеса* или Марокко с распоряжениями султана; слугу, несущего с почты лондонские или парижские газеты; жену министра и фаворитку гарема. Тут и болонка, и верблюд, чалма и шелковая шляпа; фортепьянные ритурнели** из открытых окон консульств и тягучая, раздражающе гнусавая кантилена*** из дверей мечети...
      ______________
      * Фес, Мекнес - города Марокко.
      ** Ритурнели - инструментальные эпизоды, исполняющиеся в начале и в конце каждой строфы песни, романса и т.п.
      *** Кантилена - певучая мелодия.
      * * *
      В течение трех дней я изнывал от скуки, наблюдая этот бесконечный спектакль, которым насытился очень скоро. Капитан Эскуальдунак возвратился на испанские берега. Я был совершенно одинок и ожидал какой-нибудь "встряски".
      За столом в кафе со мною обычно завтракали члены европейской колонии, и потому особенно бросился в глаза сидевший в отдалении араб, который с непонятным упорством разглядывал меня.
      Принесли все то же скверное рагу, отравленное чесноком и прогорклым маслом, когда араб поднялся, ткнул в меня пальцем и подал знак выйти за ним следом.
      Весьма удивленный, но почуяв приключение, я вышел на площадь.
      - Бонзур, - сказал он, улыбаясь во весь рот и протягивая руку.
      - Бонжур, - моя заинтригованность возрастала, - но кто ты такой?
      - Мохаммед!
      - Это мало что говорит, все здесь в большей или меньшей степени Мохаммеды.
      - А!.. А!.. Не узнаешь меня? А я тебя хорошо знаю. Ты майор Бусенара.
      Когда-то я принимал участие в военной компании в качестве врача, нестроевого помощника майора. Но каким образом этот человек спустя тринадцать лет прилагает ко мне звание, бывшее со мной так недолго?
      - Твоя память лучше моей.
      - А!.. А!.. - повторил он, хохоча. - Ну, вспомни, Мохаммед, каптенармус-туземец. Второй стрелковый... Обманщик, что растратиль казенный деньги, а ты спас от военный суд... Это я!
      - Не может быть! Так это ты, старый негодник? Но какой черт занес тебя сюда? Чем ты занят? А я-то думал, тебя давно уже расстреляли или, по крайней мере, отправили на каторгу...
      - Я не такой дурак... Я дезертировал, когда даль пощечина мой льютнант! Я приехаль сюда за товар!
      - Чтобы делать контрабанду...
      - Нет... за деньги... покупать вино бордо, коньяк, абсент...*
      ______________
      * Абсент - спиртной напиток, настойка на Польши.
      - А! Так ты торгуешь спиртными напитками. А как же закон Пророка?*
      ______________
      * Закон Пророка - Мухаммеда (Магомета), основателя ислама.
      - Чепуха Пророк!
      - Так ты еще и вольнодумец, если не ошибаюсь!
      - Я люблю хорошее вино и ликеры... Остальное чепуха!
      Мне не терпелось узнать, по какому странному стечению обстоятельств этот жалкий обломок нашей африканской армии очутился в подобном месте. После краткой беседы мы вернулись в общий зал, быстро доели остатки невкусных блюд со звучными названиями и отправились бродить по городу.
      ...Тридцать лет тому назад, в условиях исключительно драматичных и опасных - в день сражения за Решоффен, этим все сказано, - я нашел капрала из стрелковой части с черепным ранением от удара немецкой сабли. Вытащил его из посадок хмеля, где он лежал без сил, и доверил заботам своего друга, доктора Д., начальника дивизионного госпиталя. А несколько часов спустя этот госпиталь со всем персоналом и ранеными попал в плен к баварцам в деревне Эбербах. Мой стрелок, привезенный в Раштатт, вскоре бежал, едва лишь став на ноги. Не знаю, как ему достало ловкости и энергии добраться до Парижа. Там он попросился на службу в какой-нибудь полк.
      К вечеру в день битвы под Шампиньи*, у подножия плато де Вилье, ко мне привели рядового с перевязанной левой рукой, отчаянно бранившегося и перемежавшего ругательства арабскими выражениями, что выглядело странно в устах пехотинца.
      ______________
      * Сражение за Решоффен, битва под Шампеньи - события франко-прусской войны 1870 - 1871 гг., участником которой был Луи Буссенар.
      - Это опять я, майор, - отрекомендовался он при осмотре руки, искалеченной пулевым ранением. - Они бросили меня в пехоту, потому что не хватает стрелков... Но это не мешает бошам* вести прицельный фланговый огонь...
      ______________
      * Боши - во Франции: бранное прозвище немцев.
      Вот этого самого араба, с которым дважды сводила меня военная судьба, и звали Мохаммедом.
      В своем передвижном госпитале восьмого сектора мне удалось каким-то чудом сохранить ему руку. Он уехал в момент перемирия, одно время находился в Версальской армии, а затем вернулся на сборный пункт своего полка в Алжир с нашивкой сержанта.
      Находясь в Константине в 1873 году, я случайно узнал от моего друга, капитана Н., что его туземный каптенармус недавно предан военному суду за присвоение себе с присущей арабам бесцеремонностью части казенных денег.
      - Этот прохвост Мохаммед не крал, я убежден, - добавил капитан. - Он хороший солдат, но в третий раз влипает в скверную историю, и, ей-богу, я не намерен покрывать недостачу из собственного кармана.
      Хотя имя "Мохаммед" очень распространено в Алжире, оно пробудило во мне воспоминание об участнике боев при Решоффене и Шампиньи.
      "А если это он?" - преследовала неотвязная мысль. Капитан согласился сопровождать меня в тюрьму, и я не слишком был удивлен, узнав старого плута, изрядно обеспокоенного последствиями своих выходок.
      Дважды выручив его из тяжелых ситуаций, я взял на себя роль посредника, чтобы спасти араба и в третий раз. Напомнил своему другу об отличной службе и смелости Мохаммеда; говорил о беззаботном отношении людей этой расы к деньгам, находил смягчающие обстоятельства, короче, удалось добиться, чтобы на его служебные прегрешения закрыли глаза.
      Мохаммед отделался потерей сержантской нашивки и вернулся в рядовые, торжественно поклявшись бородой Пророка впредь никогда не допускать такого легкомыслия.
      И больше мне не доводилось слышать о нем. Но вот встреча за табльдотом* в марокканской корчме.
      ______________
      * Табльдот - общий обеденный стол в пансионатах, курортных столовых и ресторанах.
      Не без оснований говорят, что все случается в жизни!
      - Значит, - толковал я во время нашей прогулки по центральной улице, ты дезертировал после какой-то очередной проделки... Но ты же поклялся ничего больше не вытворять!
      - А я снова потратиль чужой деньги... Мой льютнант ударил меня дубинкой, потому что я не хотель дать ему ворованный деньги... А я залепил ему пощечина... Льютнант хотел меня схватить, отдать под суд... Плевать мне на суд!.. Тогда я украл мула и убежаль. Цок-цок-цок...
      Мой шалопай после такого самоуправства вполне мог быть приговорен к расстрелу, но ему посчастливилось добраться до Туниса, где он перепробовал все занятия, кроме достойных, разумеется.
      - Ну, а теперь? - спросил я, выслушав рассказ, из которого, к большому сожалению, мне приходится опускать самые живописные места.
      - Я сталь собственник!
      - Как?.. - не поверил я своим ушам.
      - Да, собственник! Я работаль... добилься успеха... мне выпаль шанс... получиль наследство... Я начальник дуара...* с шатрами, быками, коровами... и еще лошади, верблюды, мехари...** Я живу лучше, чем генерал, начальник дивизии... пью вино бордо, заказываю коньяк в кафе и начинаю завтрак с абсента...
      ______________
      * Дуар - табор бедуинов (кочевых и полукочевых арабов Аравийского полуострова и Северной Африки).
      ** Мехари - верховые верблюды.
      - Несчастный, сколько же честных людей ты отправил на тот свет, чтобы завоевать такое положение?
      - Нет, я не такой глупец! Иначе султан посадил бы меня на громоотвод самой высокой мечети!
      - Значит, ты занимаешься контрабандой?
      - Нет! Говорю же тебе... я собственник.
      - Твой дуар далеко отсюда?
      - Восемь дней верхом.
      - А есть там дичь, в твоих краях?
      - Кабаны в мастиковых* лесах, антилопы в пустыне, зайцы и куропатки в альфовых** полях... У меня есть соколы... Ты всегда любил охоту, приезжай к нам... Устроим тебе прием, как генеральному инспектору.
      ______________
      * Мастиковое, мастичное древо - вечнозеленый кустарник или деревце из рода фисташковых.
      ** Альфовые, альфа - злаковые растения.
      - Черт побери! Все это страшно соблазнительно, трудно устоять...
      - Ну так приезжай! Будем считать, что договорились.
      - Я не отказываюсь... Но позволь мне еще подумать до завтра.
      Наутро я проснулся довольно поздно, следуя своей давней привычке, и, быстро завершив туалет, направился в комнату Мохаммеда, чтобы заявить ему о своем согласии.
      Скромный номер был пуст.
      - Ах, дьявольщина! - Разочарование отрезвило. - Этот бузотер посмеялся надо мной и провел за нос, как новичка.
      В плохом настроении я вышел на улицу, привлеченный конским топотом и громкими криками.
      Вообразите же мое удивление, когда я увидел Мохаммеда во главе полутора десятков вооруженных до зубов арабов, восседавших на великолепных породистых конях, которые в нетерпении били копытами у дверей гостиницы.
      Нагруженные ящиками мулы образовали другую, безмятежную группу, буквально заполнившую все подступы к нашему жилищу.
      - А! Вот и ты, - крикнул мне, смеясь, "собственник". - Я не теряль даром времени... Все закуплено, уплачено, упаковано. Ты видишь, мои люди готовы к отъезду... Я купиль для тебя один хороший кобыль и один муль для багажа... Вот они, я их привел...
      - Клянусь Богом, ты угадал! - воскликнул я, восхищенный приключением. Принимаю от всего сердца твой дар, и если ты не приврал и в твоих местах действительно водится дичь, я развлекусь по-княжески!
      Не минуло и четверти часа, как чемоданы были водружены на мула, я занял место в седле, и караван тронулся в путь, на открытие моей первой марокканской охоты.
      Конец