Обладающий «Высшим Дэ» считается совершенномудрым. Когда совершенномудрый ведет жизнь обычного человека, смешивается с суетным миром, это еще более высокий уровень человеческой жизни, он называется «бодисатва».
      О бодисатвах сказано:
      Мог переправиться на ту сторону, однако остался на этой, чтобы исполнить долг.
      И г-н Ван Липин, горячо любящий всех людей и все живое, слитый воедино с природой и исследующий загадки космоса, общества и человеческой жизни, естественно и просто начал свою повседневную мирскую жизнь. В семье он почитал родителей, к которым испытывал глубокие чувства. В медитациях он часто обращал свою мысль в направлении, обратном течению времени, и перед его глазами одна за другой проплывали видения того, с какой любоью мать его вынашивала, выкармливала, как шила ему одежду и готовила пищу, как тяжело работала, чтобы вырастить всех их, шестерых детей. Видения были такие ясные, такие реальные, что не могли не растрогать Ван Липина. Когда человек в детстве окружен материнской любовью, он словно греется в лучах солнца, чувствует себя спокойно, естественно, ему не о чем тревожиться. Но когда человек вырастает и вспоминает, как были тогда добры к нему родители, разве может он не растрогаться родительской любовью? А у Ван Липина чувства к родителям были сильнее, чем у обычных людей, ибо благодаря технике «возвращения к младенчеству, вспоминания прошлого» он мог возвращаться в прошлое и видеть истинное положение вещей.
      //291// А сколько крови сердца истратили на него Дед и Отцы-Учителя! Он не обманет их надежд, но, кроме того, как бы хотелось ему выразить им свою сыновнюю почтительность! Но Учителя были далеко.
      Дед-Учитель часто ему говорил: «Выражая сыновнюю почтительность к родителям, ты выражаешь сыновнюю почтительность своим учителям». И он переносил свое чувство к трем старикам на родителей и всех пожилых людей вообще. Жизнь родителей он рассматривал как часть собственной жизни. Нынешняя жизнь есть всего лишь Посленебесная жизнь человека, а его Прежденебесная жизнь на самом раннем этапе зачинается непосредственно матерью и отцом. Хотя после рождения человек отделяется от отца и матери, корень его остается в них, отсчет судьбы ведется от них. Поэтому уважение к родителям на самом деле является укреплением фундамента собственной жизни. И когда даосы говорят о почтении к старикам, это не просто гуманистическое, этическое требование, в этом заключен еще более глубокий жизненный смысл. По понятиям даосов, жизнь человека создается Природой, поколениями предков, эволюцией многих пространственно-временных факторов, она не изолированна, она звено в цепи причин и следствий, точка в сети связи многих факторов или точка на шаре.
      Ван Липин все время жил со стариками, то с родителями, то с тестем и тещей. Он часто рассказывал им разные истории, иногда так и засыпал, как в детстве, в ногах на постели матери.
      В двадцать девять лет Ван Липин женился на молодой работнице со своего завода по имени Тун Минь. На этом этапе старый стиль брака был весьма силен.
      Матери Ван Липина и Тун Минь с детства росли вместе, как родные сестры. Они еще тогда договорились так: если уж мы не сестры, так будем сватьями. И, поистине Небо следует желаниям людей, через десять лет в семье Ван родился мальчик, а в семье Тун девочка, с детства они росли вместе, вместе играли, хорошо друг друга понимали. Потом Ван Липин поступил в ученики к даосам, а девочка Тун думала, что он учится у «почтенных докторов» какому-то ремеслу. Она и представления не имела, что этот мальчик, с которым они //292// играли в прятки, уже начал приобщение к тайнам Дао, и любила его как простого человека. Ван Липин по наказу Учителей вернулся к мирской жизни и как обычный человек должен был жениться. Зная доброту девушки, он хотел сразу все ей объяснить, но не посмел и с тех пор сильно беспокоился. По счастью, Небо всегда помогает, и эта пара любящих в конце концов поженилась. В день свадьбы наставники, естественно, пришли поздравить ученика. Они явились рано-рано, но чтобы народ не переполошить, не показались всем, их ясно видел один Ван Липин. После окончания церемонии наставники попрощались и отправились назад, а перед уходом Дед шепнул ему на ухо, что через год родится мальчик.
      Во время медового месяца Ван Липин все-таки отступил от своих привычек, он был хорошим мужем. Но изменить образ жизни, который сложился более чем за полтора десятка лет, всегда очень трудно. Каждый раз глубокой ночью он потихоньку вставал и сидел в медитации до рассвета.
      Потом жена это обнаружила и сначала особого внимания не обратила. Но как же ей было не встревожиться, когда это стало повторяться изо дня в день? Пришлось ей каждый вечер следить за тем, чтобы Ван Липин ложился. Он не спорил, слушался. Жена радовалась и сладко засыпала.
      Однажды ночью, когда она крепко спала, Ван Липин опять потихоньку поднялся и сел в позу лотоса для медитации. Он не заметил, когда жена проснулась, а она, обнаружив, что мужа опять рядом нет, зажгла свет. Он недвижно сидел в позе лотоса. Видя, что глаза и рот мужа плотно закрыты, вид безучастный, жена протянула руку к его ноздрям – а там не следа дыхания. Перепуганная женщина разрыдалась.
      А Ван Липин открыл глаза и, как ни в чем не бывало, засмеялся: «Чего плачешь? Что тут плохого?»
      Ван Липин был в некотором затруднении – ну, как же ей объяснить? Этого ведь в двух словах не скажешь! Все знали, что он проводил все свое время с тремя стариками, беженцами из голодных районов собственно Китая. Но он же был тогда всего только тринадцатилетним мальчиком, очень добрым, он заботился о стариках – и только. О великой тайне этих отношений даже родители совсем не все знали, а другие люди не знали и подавно. Дед-Учитель //293// перед расставанием еще раз ему подтвердил, что нельзя ничего никому раскрывать, пока не придет время. Жена задавала ему некоторые вопросы, касающиеся изучения Дао, но ему приходилось отмалчиваться или отвечать уклончиво в надежде, что она привыкнет и все само собой уладится.
      А у жены, в свою очередь, подозрения усиливались. Так как муж толком ничего не объяснил, она все больше сомневалась. Днем на работе постаралась отдохнуть, а ночью, когда потушили свет, глаз с мужа не спускала, наблюдала, что там на этот раз он будет выделывать со своими руками и ногами.
      Но на этот раз Ван Липин мирно и спокойно спал до самой зорьки. Обрадованная жена стала упрекать себя, что раньше спала слишком крепко и оставляла ему «лазейки». В апогее ее скрытой радости дверь комнаты отворилась, и вошел Ван Липин! Она обернулась к кровати, а там – никого. Повернулась опять к мужу – вся обувь у него в грязи, а брюки сзади совсем мокрые.
      Увидев, с каким подозрением смотрит на него жена, Ван Липин невольно опять рассмеялся. Разуваясь, он сказал: «Вышел по нужде, а там дождь, как из ведра». Жена уж не знала, где правда, где ложь, где реальность, а где иллюзия. Все перевернулось, запуталось, она то мужа подозревала, то себя начинала подозревать.
      «Этот человек поистине не как все», – часто говорила она самой себе. Он мало читал книги и газеты, но часто что-то писал в тетрадках. По правилам, муж не должен иметь секретов от жены, так что посмотреть, что такое там муж пишет, она тоже имела право. Муж тетрадок никогда не прятал, они лежали на полочке в тумбочке у изголовья кровати. Но ни у нее, ни у кого из домашних никогда и мысли не возникало почитать эти тетрадки. Одна тетрадка заканчивалась, он брал другую и снова писал. В ее глазах муж был любознательным и умным человеком. Обычно он ни о чем не расспрашивал, но ни одно событие от него не ускользало. Говоря о делах заводских, домашних, делах друзей, а при случае и о важных государственных делах, он всегда попадал в точку, а особенно верно предсказывал события, которые должны были произойти в будущем. Он всегда знал, когда к ним придут гости. В этих //294// случаях купит побольше овощей, вернется домой – тут неожиданные гости и пожалуют.
      Однажды после обеда молодые супруги собирались пойти за покупками, как вдруг Ван Липин остановился у самой двери и велел жене скорей бежать к матери, сказал, что она сильно заболела и ее собираются отправлять в больницу. Жена разозлилась. Она была у матери в обед, все было там в порядке, как это за такой короткий срок она могла сильно заболеть? Но видя серьезность мужа и то, что он туда бросился, с недоверием и тревогой все-таки побежала вслед за ним. Только добежала до дверей, слышит – внутри шум, это как раз все домашние несут мать в больницу. Узнав, что случилось, она разволновалась до слез. Ван Липин же, наоборот, казался спокойным. Он взял руку тещи в свою и окликнул ее: «Мама!» Веки закрытых глаз старушки дрогнули и чуть приоткрылись, дыхание стало ровным. Ван Липин продолжал: «Вроде бы, Вы чувствуете себя очень хорошо, вставайте-ка и походите, посмотрим».
      Старушка и вправду села, поднялась, опираясь на руку Ван Липина, сделала несколько шагов, все увереннее и увереннее. Цвет лица изменился, глаза оживились, стали живее, чем до болезни. Все вокруг сначала ахнули, потом обрадовались, заговорили, что старушке предсказана долгая жизнь, не должна была она заболеть. Одна только Тун Минь стояла в задумчивости. Ван Липин улыбнулся ей и, смеясь, сказал: «Ну, все еще не понимаешь, что случилось? Мама так по тебе скучала, что заболела. Ты пришла – и лучше ей стало». Тун Минь не могла ни смеяться, ни плакать.
      На второй год после свадьбы у них действительно родился мальчик. С его рождением чудеса стали происходить постоянно. Мальчика отдали в ясли, и каждый раз как он там раскричится, Ван Липин тут же об этом узнавал и бежал сказать жене, работавшей в том же коридоре, чтобы она скорей к нему сходила. Сначала Тун Минь думала, что мужу сообщала нянька из яслей. Порасспросила, оказалось – ничего подобного. Но муж продолжал каждый раз безошибочно сообщать ей, когда нужно было бежать к ребенку.
      Тун Минь решилась порасспросить поподробнее, постараться понять. На сей раз Ван Липин искренне признался жене: «По правде говоря, мне даже и самому непонятно, как я это узнаю. Это как в детстве, когда мы играли в прятки, я смутно чувствовал, где нужно искать. Когда вырастаешь, конечно умеешь чувствовать больше, чем в детстве, особенно в том, что касается кровной связи отца и сына».
      Тун Минь вдруг вспомнила: точно! Когда они были маленькие, то куда бы ребятишки ни прятались, в какие бы потаенные места ни залезали, Ван Липин всегда мог их найти, словно дух, видящий демонов, с детства он был такой сообразительный. Вспомнив это, она почувствовала, что все это, как будто бы, вполне объяснимые вещи. Но был всегда в них какой-то оттенок таинственного, оставлявший в недоумении, было это или не было, никогда нельзя было сказать точно. Но, несмотря ни на что, муж человек добрый, серьезный, чрезвычайно благородный душевно, всегда готовый помочь другим – другого такого днем с огнем не сыщешь!
      Таковы милосердие и любовь между людьми, мирские чувства – быть в них, но уметь их превосходить, не запачкаться, не остановиться, сохранить глубину и чистоту в постоянном вращении колеса Дхармы. Но и не показывать своего отличия, не обнаруживать своего света, не выставлять напоказ чистоты и возвышенности, они могут исчезнуть бесследно, как лед под лучами солнца. Слить воедино беспорядочный суетный мир и пустое Великое Дао – это все равно что рыбе дорваться до воды, все равно что воде обрести рыбу. Небо должно отразиться в глубине, чтобы мир обрел полноту.
      Совершенствование в Дао в отшельничестве и в миру сильно отличаются. В отшельничестве дни большей частью проходят в установлении соответствия с небом, землей, солнцем и луной, в миру же – в установлении взаимоотношений с целым сонмом живых существ. Как гармонизировать отношения со множеством живых существ – у даосов есть относительно этого свой собственный взгляд. Об этом рассказывается в даосской книге «Фан чжун шу» («Искусство правильного ведения дома»).
      «Фан чжун шу» – это китайское даосское учение о человеческой жизни, учение о человеке. Вернее, это целый комплекс совершенных и систематических учений и приемов совершенствования, предназначенный для гармонизации взаимоотношений между людьми.
      «Фан чжун шу» делится на двенадцать глав, основные из них – это главы о морали, о Великой Пустоте Тайсюй, о Великом Пределе Тайцзи, о Трех Стихиях Цай, о жизни человека, о родителях, супругах, братьях и сестрах. Рассказывается в них преимущественно о том, как путем совершенствования космоса человеческого индивида систематизировать жизнь человека, упорядочивать ее, преобразовывать, пестовать, рассказывается о ее составе. Эти пять сюжетов, пронизывающих друг друга, составляют совершенную систему даосской философии жизни, важной составной части даосской культуры.
      //296// Название книги «Фан чжун шу» сейчас некоторые толкуют как «Искусство внутренних покоев», понимая его в узком смысле, как руководство по сексуальной жизни. Но в действительности эта тема составляет лишь часть главы о супругах.
      Системное учение о человеческой жизни исследует весь процесс жизни человека от рождения до смерти. Оно подразделяется на три части – «О зачатии и вынашивании», «О возмужании», «О старении». В главе «О зачатии и вынашивании» говорится о родителях как о Прежнем Небе, о том, как происходит зачатие и вынашивание, как в процессе девятимесячного созревания плода и десяти месяцев после рождения ребенка ежемесячно совершенствуются в выплавлении мужчина и женщина. Современные люди говорят о совершенствовании рождения и воспитания, о зародышевом обучении и т.д. Это близко к данному сюжету, но в главе «О зачатии и вынашивании» все рассматривается глубже и целостнее. Глава «О возмужании» различает в состоянии тела человека несколько этапов. Например, по основанию утраты цельности цзин и крови различаются отроческое тело, тело с утечками, тело с разрушениями, тело одряхлевшее, для каждого состояния приемы совершенствования различны. Глава «О старении» говорит о причинах старения и способах отсрочки старения.
      Учение об упорядочении человеческой жизни исследует закономерности естественных изменений в жизни человека и соответствующие им изменения, которые происходят в результате выплавления внутреннего мастерства. Даосы вывели закономерности пяти периодических циклов. Здесь мы поговорим пока о трех из них, о «линии жизни», «линии эмоций» и «линии сердечной природы»». Они показаны на рисунке.