Что ж, это было благородно с ее стороны, думать о моей безопасности. Но всерьез я ее слова не воспринимал. Если уж решать вопрос о времени отъезда, то мне одному.

— Если ты считаешь именно так…

Я допил кофе и закурил. Твердости в руках все еще не было.

— Не ломай комедию. Мы оба об этом думаем. Ты по-прежнему считаешь, что прав.

— Тебе следовало бы вручить премию за способность изрекать истины или по крайней мере составить книгу афоризмов.

— Мне нужно переодеться.

Она дала понять, что разговор окончен.

— Ну что ж, — сказал я, выходя из комнаты. Стоя перед пылающим камином и в упор его не видя, я думал о том, как буду жить без нее. Я не ожидал, что все так неожиданно кончится. С другими женщинами — да, но не с Ведой.

Спустя несколько минут она вошла в комнату с чемоданом в руке. На ней были все те же желтые брюки, в которых я встретил ее в первый раз. Как давно это было. Несмотря на осунувшийся вид и усталость, она смотрелась достаточно эффектно.

— Куда ты? Нам пока нельзя покидать убежище. Нас еще разыскивают.

— За меня не беспокойся.

— Послушай, Веда. Я возьму в оборот Германа и докажу, что Бретта убил он. А если тебя схватят, ты сознаешься и выдашь меня.

— Они меня не схватят. Я не вчера родилась.

— Мне очень жаль, но пока не улажу дела с Германом, тебе лучше посидеть в безопасном месте, у Ника.

— Нет!

— Я сказал — поедешь к нему!

— А я сказала — нет.

Мы смотрели друг на друга, как два разъяренных пса. Искра, которой мы так боялись, вспыхнула и упала на бочку с порохом.

— Когда я улажу дела с Германом, ты будешь свободна, как ветер.

— Ты хочешь и меня убить, да? Ее голос звучал пронзительно.

Этого я не ожидал. Она преподносила мне сюрпризы один за другим.

— Что ты несешь?

— Ты же меня убьешь так же, как Бретта и Макса.

— Не начинай все снова.

Между нами стоял стол, иначе я мог бы опередить ее. Веда первой схватила пистолет — он все еще лежал на полке, и я совершенно забыл о нем. Она схватила и наставила ствол на меня. Я был чужой для нее: кровожадный, опасный, жестокий.

— Не отпирайся, ведь у тебя же был план убить меня. Ты обманул меня, а я, дура, поверила твоим сказкам. Только матерый преступник мог совершить столько убийств. Макс, последняя твоя жертва, был совершенно беспомощным, спящим со связанными руками. Как я могла тобой гордиться? Теперь я — твоя очередная жертва! Я слишком много знаю, чтобы оставить меня в живых. Твой дружок, Кэйзи, будет сторожить меня, пока не придет время убить. Но ты просчитался.

— Ты с ума сошла, не убивал я никого! Ее саркастическая улыбка окончательно разъярила меня, и я выпалил:

— Да, да! Макса я тоже не убивал! Это ты его зарезала во сне. Я сам это видел!

Презрение и ненависть сверкнули в ее глазах.

— Подумать только, я любила этого человека. Бонд предупреждал, что ты подлый негодяй, так оно и есть. Ты это доказал. Я тебя презираю!

— Согласен, меня можно презирать, — теперь кричал я. — Но все произошло именно так. Я не хотел тебе этого говорить, но ты вынудила меня. Ты во сне пошла туда и…

— Думаешь, я тебе поверю! — она просто вопила. — Думаешь, кто-нибудь тебе поверит? Да какой нужно иметь изощренный, садистский ум, чтобы придумать такое! Ты меня понял?

Я смотрел на нее, и внезапно мой гнев утих. Она права, кто мне поверит, не стоило ей говорить правду. Надо было держаться до конца, подтвердив, что Макса убил я.

— Ладно, забудем это, забудем все. Тебе нужны деньги. Мы получили двадцать пять тысяч от Бойда, поделим их. Если ты решила жить одна, я не против, пожалуйста.

— Ничего от тебя не хочу. Я тебя презираю. Не смей двигаться, пристрелю. Один неосторожный шаг, и ты пожалеешь.

— Ну что ж, как знаешь. Боже, как все это глупо.

— Сиди и молчи.

В этот момент мне было все равно. Войди сюда полицейские, я встретил бы их по-дружески.

Она взяла чемодан, но пистолет все еще был направлен на меня.

— Я доеду до основной дороги. Машину найдешь там, если захочешь.

— Пошла эта машина ко всем чертям вместе с тобой, — выругался я и повернулся к ней спиной.

Я сидел как пришибленный. Через несколько минут я услышал шум отъезжающей машины.

"Бьюик» катил по траве, направляясь к дороге. Она сидела с гордо поднятой головой.

— Веда!

Она не оглянулась, я не знаю, слышала ли она меня, но больше звать не стал. Я смотрел ей вслед, пока машина не исчезла из виду.

Было еще рано, часов семь, и солнце только-только вставало.

Первым делом я потянулся за бутылкой виски. Приподняв ее, я подумал, что с Ведой все произошло точно так же, как и с другими женщинами, которых я знал. Как только они меня оставляли, я хватался за бутылку.

Я швырнул ее, и она, ударившись о стенку, разлетелась вдребезги, расплескав коричневым кругом остатки виски.

"Веду следует вычеркнуть из моей жизни», — подумал я, и на душе стало немного спокойнее.

Мне следовало действовать: разоблачение Германа — вот первоочередная задача, и выполнить ее надо до того, как копы схватят Веду. Денег и провизии у меня хватало, а вот с полицией дела посложнее. Нельзя было терять ни минуты.

Я пошел в соседнюю комнату и быстро собрал вещи. Вспомнив сказанные Ведой слова, что машина будет оставлена у основной дороги, я быстрым шагом направился по направлению к магистрали. Следовало рискнуть и добраться до Ника во что бы то ни стало. Немного везения, глупость полиции, и я доберусь до Ника обязательно.

Так все и произошло. Я нашел машину в полукилометре от дороги. Влезая в салон, я почувствовал запах духов Веды. Это вызвало такой сильный приступ одиночества и тоски, что я с трудом с ним справился. Ключи от зажигания как всегда она оставила в бардачке. Эта женщина во всем любила порядок.

Из Альтадены я позвонил Нику. Никто на меня не обращал никакого внимания и не собирался арестовывать.

Когда Ник взял трубку, я с трудом стряхнул с себя оцепенение. Я сказал ему, что меня сейчас зовут Фрэнк Декстер, что я хочу опять под его крылышко, так как у меня не окончено дело, и Лу должен встретить меня на втором перекрестке — моя машина слишком примелькалась. Ник пообещал все выполнить в точности и спросил:

— Девушка с тобой?

— Я один.

Он еще что-то сказал и повесил трубку. Ник не любил лишних слов, он предпочитал действовать.

Когда я подъехал ко второму перекрестку, Лу уже ждал меня в «кадиллаке». Он махнул рукой и, казалось, был неслыханно рад меня видеть.

— Устали от жизни? — спросил он, когда я усаживался рядом с ним. — Я думал, вы загораете в Мексике. Малышка с потрясающей фигуркой до сих пор с вами?

— Мы расстались, — коротко ответил я. — Нам лучше уехать побыстрее отсюда.

Мы вернулись в Санта-Медину, и первым, кого я увидел, был О'Риден. Он поднимался по ступенькам в Центральное полицейское управление. Осунулся весь, постарел, на лице не играла улыбка, как прежде. Встретиться с ним нос к носу было бы крайне глупо, но ни один мускул у меня не дрогнул — перед тем, как покинуть хижину, я посмотрел на себя в зеркало и не узнал Флойда Джексона.

Швейцару, как всегда дежурящему у дверей, я назвал свое новое имя. Я заметил, что это новичок. Видно, Кэйзи поменял весь персонал во избежание неприятностей и ненужного риска.

Посетителей в баре не было — не время, только два негра с отрешенным видом убирали помещение, не обращая ни на кого внимания.

Я открыл дверь в кабинет Ника. Он ходил по комнате, засунув руки в карманы. Подняв на меня глаза, мой друг рявкнул:

— Убирайтесь! Кто вам разрешил пройти сюда?

— Однако, — сказал я, закрывая дверь. Он бросился ко мне и схватил за руку.

— Эти чертовы усы совсем сбили меня с толку, Флойд, тебя не узнать. Я безумно рад тебя видеть. Садись, рассказывай. Почему ты не в Мексике?

— Я вернулся, чтобы разыскать настоящего убийцу Бретта. Слушай, Ник, ну и дурак же я был, когда поспешил удрать. Я должен был остаться, завершить дело об убийстве Бретта и получить премию.

— Ты спятил! Старина Редферн ищет тебя повсюду. О'Риден отступился, но Редферн — нет. Сан-Луи Бич раскален добела. Если сунешь туда нос — сгоришь.

— Давай действовать вместе, Ник, а премию поделим по-братски. Идет?

— Я и бесплатно тебе помогу, да что там говорить, я готов потратить на тебя все деньги, которые у меня имеются.

— Никогда не поверю, что ты можешь отказаться от пятнадцати грандов! Ну как, входишь в долю?

— Пожалуй, Флойд, тебе удалось меня уговорить. Что я должен делать?

— Я думаю, настоящий убийца — Корнелиус Герман. Только он знал, что я собираюсь навестить Бретта. Я хочу для начала установить, где был Герман во время убийства. Если у него нет алиби, я вытрясу из него правду, чего бы это ни стоило.

— Подожди, судя по тому, что ты о нем рассказывал, это крепкий орешек.

— Я с ним справлюсь.

— Ладно, — он снова зашагал по кабинету. — Я поручу это Лу.

— Хорошо Он вызвал Лу по телефону, но тот еще не вернулся.

— Он прячет тачку, — продолжал я. — Полиция установила, кому принадлежит оружие, из которого застрелили Линдснея?

— А как же? Конечно, установили… Пистолет зарегистрирован на Бретта.

— На Линдснея Бретта?

— Да.

Я упал в кресло:

— Странно…

— Почему странно?

— Странно, что убийца стрелял из личного оружия Бретта. Миллионер, стало быть, должен был хорошо знать убийцу. А был ли знаком Бретт с Германом? Представь на минутку, что Бретт готовится меня встретить. Если у него есть пистолет, то он будет держать оружие при себе на тот случай, что я выкину какой-то фокус. Он ждал меня и принял меры предосторожности. Возможно, он положил пистолет под бумаги на столе, чтобы тот был под рукой. Убийца должен быть с ним хорошо знаком, иначе вряд ли Бретт позволил бы ему приблизиться, чтобы завладеть пистолетом. Ты понимаешь, что я тебе пытаюсь втолковать?

— Понимаю.

— Необходимо определить, был ли Герман знаком с Брег-том. Он устроил Веде выступление у Бретта, и не сомневаюсь, что переговоры вел сам Бретт.

— Скорее всего это сделала секретарша. Внезапно я вспомнил о блондинке, которая ворвалась в кабинет, когда я собирался оттуда рвануть.

— Ты ничего не говорил об этой девице, Ник. Это та, что обнаружила труп и видела меня?

— Да, ее зовут Шейла… Шейла… Дальше не помню. Несостоявшаяся мадам Бретт.

— Можешь вспомнить ее фамилию?

— У меня хранятся вырезки из газет.

В то время, пока он копался в вырезках, я размышлял о револьвере. Я не мог вообразить Бретта, разрешающего подойти Герману настолько близко, чтобы завладеть оружием. Этот пункт меня смущал. Конечно, Бретт мог допустить небрежность, но маловероятно, он был хитрым парнем.

Следовало учитывать и фактор времени. Охраннику понадобилось не больше десяти-двенадцати минут, чтобы проводить меня до лестницы, а мне — еще несколько минут, чтобы поискать пудреницу. За это время убийца должен был усыпить бдительность Бретта, убить его, схватить деньги и убежать. Стремительная работа, что и говорить… если только предположить, что все это провернул Герман.

Предположим, что это сделала будущая мадам Бретт. Она могла войти в кабинет, взять пистолет без особых трудностей. Но для чего ей это было нужно? Разве что между ними что-то произошло и она, узнав, что я приду, решила заполучить двадцать пять тысяч.

— Шейла Кондрик, — сказал Кэйзи, протягивая мне вырезку. — Имя невесты Линдснея.

На газетной фотографии она выглядела очень мило в купальном костюме. Похоже, без него она выглядела бы еще лучше. О ней говорилось немного: «…приехала из Сан-Франциско и могла бы стать мадам Бретт, останься он в живых. С успехом танцевала в оперетте „Я ищу иностранцев“, получила второй или третий приз на конкурсе красоты».

Я бросил вырезку на стол.

Вошел Лу. Кэйзи ввел его в курс дела.

— Последи за человеком по имени Корнелиус Герман и, если у него есть алиби, проверь. Выполнишь работу — получишь полгранда.

Лу встрепенулся, услышав сумму.

— И установи, не знал ли он Бретта лично? — добавил я, — это очень важно.

— Не волнуйся, дорогой, — улыбнулся Лу, нюхая василек в петлице. — Я намерен получить свои полтыщи долларов. Работа будет чистой.

— Этот парень меня уморит, — сказал я, когда Лу вышел.

— Он на всех производит такое впечатление, но он надежный друг и помощник.

— Что ж, до его возвращения мне делать нечего. Я не хочу стеснять тебя, Ник, и подожду Лу в тайнике.

— Нет, оставайся здесь. Без моего ведома сюда никто не войдет. Будь как дома. А что случилось с девчонкой?

— Мы расстались.

— Да ну! Вот это сюрприз! Мне казалось, что вы… — он прервал себя и улыбнулся. — Ну, не будем говорить об этом.

— Как будто ты не знаешь, как это бывает? Мы провели вместе неделю, и у нас не сложилось.

— С этими женщинами никогда не, знаешь… — он покачал головой. — У нее такая славная мордашка. В былые времена я знавал одну такую и клюнул… Никогда нельзя судить по мордашке. Та девчонка была как с обложки журнала, но ничего не стоила — холоднее айсберга. А какая была дурнушка Мэри? Плоская, как жердь, — он закатил глаза, — но до чего же горяча!

Я пошарил по карманам в поисках портсигара и вместо этого наткнулся на портмоне Макса. Я совершенно забыл о его существовании и сейчас, слушая излияния Ника о женщинах, начал рассеянно перебирать его содержимое. В нем находились: пятидолларовая банкнота, несколько автобусных билетов, письмо от матери и три непристойных фотографии. Я протянул их Нику: На обратной стороне письма были каракули, заставившие меня подпрыгнуть. Я припомнил письмо, которое Макс оставил под подушкой. Приписка была сделана тем же почерком. Она гласила: «От Верна Альме. Лучший друг мужчины — его жена». Я порылся в жилетном кармане и вытащил визитную карточку, данную мне Бреттом. Те же слова. Я напряженно размышлял. Двое мужчин пишут одинаковые слова и носят их с собой. Какой в этом смысл? Даст ли эти что-нибудь?

Я почувствовал на себе взгляд Ника.

— Что тебя заинтересовало?

— Не знаю…

Я сложил письмо и убрал в карман, вместе с визиткой.

— А ты становишься скрытным, не так ли? Я улыбнулся:

— Так и есть. Детектив остается детективом. Извини, Ник, ты тут не виноват. Он пожал плечами:

— Надо тебе — действуй, я рядом, если понадоблюсь. Лу вернулся под вечер.

Все это время я не находил себе места, и, когда он вернулся, я несказанно обрадовался его появлению.

— Наконец-то! Как дела? Он покачал головой.

— Это не его рук дело. Герман не убивал Бретта. Он целый вечер провел в казино, и его видели сотни людей. Он ушел только около двух ночи.

— Не могло случиться так, что он потихоньку ушел, а потом незаметно вернулся?

— Ни малейшей возможности. Он играл в рулетку и не отходил от стола. Я проверял до головокружения. Он не убивал Бретта… Он его даже и никогда не видел.

Что ж, одна версия была отброшена.