Писала — мало. Приводила в порядок стихи последних лет. Кое-чего — добилась.
 
      Целую Вас и детей и жду письма.
 
      МЦ.
 
      12-го октября 1935 г.
 
      Vanves (Seine)
 
      33 — 65, rue J. В. Potin
 
      NB! 33 — бывший, № 65 — новый, пишите оба, учитывая консерватизм французов.
 
      Милая Ариадна,
 
      Начну с срочной просьбы: добыть и вернуть мне обе рукописи: 1) lе Gars (поэму) и 2) Neuf lettres (прозу), данные Вашему знакомому французу (секретарю? какого-то журнала) на просмотр.
 
      Мне обе вещи срочно нужны для (возможного) выступления в Швейцарии и, тогда, — возможного их напечатания — там же.
 
      Других экз<емпляров> у меня нет, есть только черновики, а дело спешное, ибо мне, чтобы получить приглашение, нужно сначала послать материал.
 
      Я в отчаянии при мысли, что француз мог их потерять — ибо так уже однажды, в салоне Nathalie Clifford-Barney — co мной (теми же вещами) — было. Ничего не сделала (всё обещав! у нее было свое издательство) и потеряла. (Я не ассоциирую В?с с Barney — сохрани Бог! Я знаю Вашу добрую волю ко мне, но ведь вещи — у чужого!)
 
      Умоляю.
 
      Если бы вещи были у меня на руках этим летом — швейцарское выступление было бы наверное, — я на Юге встретилась с русской швейцаркой, д<окто>ром словесности при базельском Университете, и от нее всё зависело, но без вещей она не смогла и не сможет — ничего.
 
      — Умоляю! —
 
      Приглашения делаются в течение Октября, чем раньше пошлю — тем лучше, собственно давно должна была бы послать, но все надеялась, что обнаружу ещё оттиски у себя. Наконец, перерыв все свои архивы (работала пять дней!) удостоверила, что все раздала и ничего не имею. Те, французу — последние.
 
      ________
 
      Из факта письма видите, что я в Ванве. Лето было чудное, но с вынужденным безделием (писательским). Теперь — навёрстываю.
 
      У нас все простужены, холод и беспорядок.
 
      Жду отклика и целую. Детям сердечный привет.
 
      МЦ.
 
      <Приписки на полях:>
 
      На Юге были еще и Паррэны (N<ouvelle> R<evue> F<ran?aise>, и я отлично могла устроить свою прозу (Lettres). РОКОВОЕ. Когда немножко обойдусь, попытаемся устроить встречу.
 
      Мура за «esprit trop m?r pour son ?ge» перевели через класс. Сейчас он учит англ<ийский> яз<ык>.
 
      18-го Октября 1935 г.
 
      65 (ancien 33), rue J. В. Potin
 
      Vanves (Seine)
 
      Дорогая Ариадна,
 
      Убеждена, что операция удалась и что Бутя на Ваших глазах начнет поправляться — начиная с первого пюре — так было с Муром.
 
      Только одно: после операции — непременно — бандаж: что бы Вам ни говорили. Сейчас «мода» — не надевать бандажа, но мода может завтра пройти, а живот (Бутан) останется, и важно, чтобы остался в наилучшем виде. Алексинский — светило аппендицита и вообще виртуоз операции — бандажа не предписал, а Мур носил — недолго — ровно месяц после того как встал, и снял по предписанию врача, в Фавьере. Не забудьте, что у детей вообще резкие движения, а инстинкта самосохранения — как у животных — нет. И, вообще, неопрятно, ненадёжно — говорю о самом ощущении — ничем не защищённый живот, после такой встряски. (Мур упорно не хотел снимать бандажа и проносил его несколько лишних дней — в бандаже-же, к концу третьей недели, бегал.)
 
      Н? — вот.
 
      Бандаж заказывается заочно, точно (не стягивая и не прибавляя) сняв мерку, какую — Вам скажут в магазине, только не забудьте резинки (Муру не сделали, ибо был июль и никто не носил чулок), а то все время лезет вверх.
 
      _______
 
      Рукопись от Juillard’a уже получила, — молодец! Не только не затерял, но выслал заказным. Теперь смогу заняться своей поездкой: пока что выслала им свою прозу о Рильке (1927 г. — Твоя смерть) — м. б. найдут переводчика: моя проза, говорят, трудна (NВ! — точна) — я бы сама перевела, но сейчас, после 12-ти лет Франции — физически отвыкла от немецкого, хотя на глубину знаю его лучше французского, ибо он — роднее. (Только что заметила, что Жюльяра произвела от Juillet, а не от Julie: надо Julliard…)
 
      Напишите, когда собираетесь домой и всё об операции и ходе выздоровления.
 
      Целую Вас и девочек, особенно — пострадавшую. Мур тоже о них вспоминает с большой дружественностью. Учится он — перескочив — отлично.
 
      МЦ.
 
      7-го янв<аря> 1936 г.
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin (старый дом, но новый №)
 
      С Новым Годом, дорогая Ариадна!
 
      Давно жду весточки. Последнее от Вас — известие о Бутиной операции, я тотчас же ответила (в Бельгию) — и молчание.
 
      Надеюсь, что Бутя совсем уже поправилась и никаких новых болезней в Вашем семействе — нет.
 
      Очень жду ответа, а пока сердечно приветствую и желаю Вам в Новом Году — нового.
 
      МЦ.
 
      23-го янв<аря> 1936 г., четверг
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. B. Potin
 
      Дорогая Ариадна,
 
      Значит, Вы живы и всё хорошо.
 
      А я уже думала, что Вы навсегда остались в Бельгии, и Ваше молчание истолковывала циническим a quoi bon? (раз все равно уже не встретимся).
 
      Нет, т?к лучше: Vaucresson и St. Lazare.
 
      Итак, встречайте нас в воскресенье с означенным поездом. Сердечно радуюсь встрече.
 
      Я как раз на днях написала Гартманам с запросом о Вас, а ответили — Вы. (Они мечтали нас с Вами совместно пригласить.)
 
      Обнимаю Вас и девочек, Мур шлет мужской привет и тоже очень радуется встрече.
 
      Итак, мы выезжаем с поездом 11 ч. 30 с С<ен->Лазара и слезаем в Vaucresson'е.
 
      МЦ.
 
      <Приписка на полях:>
 
      Какая у Вас легкомысленная вилла! Особенно в соседстве с аббатом. Что-то мопассановское.
 
      15-го февр<аля> 1936 г., суббота
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Дорогая Ариадна,
 
      Ужасно жаль, но в воскресенье у нас две вещи: в 4 ч. семейный визит и в 9 ч. концерт — о<бщест>ва, в к<отор>ом я сотрудничаю (переводы нем<ецких> и русск<их> песен на французский). Поэтому — дважды невозможно.
 
      Другое предложение: нельзя ли было бы к Вам — с ночёвкой? (Можем с Муром на одной постели — неважно.) — Соблазнительно. — Уложив детей целый вечер бы с Вами пробеседовали, никуда не торопясь и ни на что не озираясь. Без помехи. Приехали бы, скажем, в субботу (или среду) часам к 6-ти и уехали бы на др<угой> день в то же время. Отвечайте скорее и, если да, назовите поезд. Можем в эту среду (у Мура четверг свободный) и в эту субботу. А то ужасно неуютно именно вечером, когда хочется сидеть, уходить в какую-то тьму.
 
      Но если места нет или вообще неудобно — предлагаю этот четверг (поездом 11 ч. из Парижа) или следующее воскресенье. (Не примите за навязчивость: я думаю о нас обеих: Вы бы мне почитали — чт? за это время написали, вообще бы побеседовали, — ведь вечером говорится и живется совсем иначе!)
 
      Итак:
 
      1) либо в эту среду или если с ночёвкой эту субботу в 6 ч. (сообщите поезд: час отхода)
 
      2) либо в этот четверг или в след<ующее> воскр<есенье> поездом 11 ч. 30.
 
      Жду ответа — возможно скорого.
 
      Целую Вас и детей.
 
      МЦ.
 
      18-го февраля 1936 г.
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Дорогая Ариадна,
 
      Sauf contre-ordre — выезжаем завтра (в среду) с Муром поездом в 6 ч. и вылезаем в Вокрессоне.
 
      Мечтаю, чтобы belle-m?re задержала свою поправку — чт? ей стоит??
 
      Девочкам везу подарок — только не говорите, пусть будет сюрприз.
 
      Обнимаю Вас и радуюсь.
 
      МЦ.
 
      Если же контрраспоряжение — то в четверг, поездом 11 ч. 30.
 
      6-го марта 1936 г., пятница
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Дорогая Ариадна,
 
      С радостью приедем к Вам (к вам!) в воскресенье, означенным поездом, — но с большой просьбой: возместить нам дорогу: железную — на 4 метро мы способны.
 
      Иначе эта непосильная для меня трата может стать серьезным препятствием к нашему общению, — а жаль! Ведь не знаешь дальнейших судеб, и жизнь чаще разводит — чем сводит…
 
      Но заранее предупредите девочек, что мы уедем сразу после обеда (вечернего), т. е. что в 71/2 ч. должны быть в вагоне: до нас очень далёко, и доберемся не раньше 91/2.
 
      А то — будут м. б. огорчены, что «так коротко»… (Впрочем — всегда коротко, кроме случаев, когда — очень длинно…)
 
      Итак, целую Вас и прошу простить за откровенное признание — в несостоятельности.
 
      Привезу Вам замечательную книгу — скандинавскую: историю чьей-то прабабушки.
 
      Итак — в воскресенье, в 11 ч. 30. Детям — сердечный привет.
 
      МЦ.
 
      Мур еще ничего не знает, а то изведет — до воскресенья! По арифметике (классной) он нынче получил — 0. Но почему-то убежден, что это «не считается».
 
      ________
 
      Обратите внимание на марку и догадайтесь, чт? это изображает.
 
      ________
 
      Посылаю Вам младенческого Мура (3 года 1 мес<яц> ).
 
      9-го марта 1936 г., понедельник (в России была — весна!)
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Дорогая Ариадна,
 
      — Увы, увы! — Я у Вас вчера забыла свою преданную зажигалку — на круглом столике возле большого кресла — там где вечная желтая стеклянная заря.
 
      Умоляю положить ее в маленькую коробочку, которую крепко напихать ватой — чтобы не болталась — и отправить ?chantillon sans valeur, recommand?.
 
      Зажигалка — моя правая рука, и не только моя — всего дома.
 
      _________
 
      Спасибо за чудный день. Ваша belle-soeur очаровательна: именно belle и soeur. (Красота + один ум дает страшную сушь, а сердце всё разряжает — и разоружает.)
 
      Целую Вас обеих. Если О<льга> Н<иколаевна> решит идти 17-го на Керенского (будет отвечать на все вопросы) — прошу тотчас же известить: достану билет. Очень ей советую, это — 20-летние итоги и история.
 
      Только — сразу ответ: билеты нарасхват.
 
      _________
 
      Пока же целую обеих.
 
      МЦ.
 
      Мур сердечно приветствует детей и взрослых: сейчас он у зеркала яростно начёсывается, мечтая довести голову до зеркальной поверхности: хорошо, что еще не догадался, что есть — arachide!
 
      12-го марта 1936 г., четверг
 
      Vanves (Seine)
 
      Дорогие,
 
      — Ein Einfall. —
 
      Хочу быть у вас в субботу 14-го-о — одна — (у Мура examens trimest-riels ) — поездом, выходящим в 10 ч. утра, чтобы уехать в 4 ч. 30. — С рукописью «Лазарет Ея Величества», которую бы мне хотелось прочесть вам обеим — это ведь последний день Ольги Николаевны? (?тъездный — не в счет.)
 
      И мы бы серьезно сговорились о моей бельгийской поездке — назначили бы хотя бы приблизительный срок, сговорились бы о визе, чтобы это потом не помешало «исполнению желания» (как на картах).
 
      Вообще — хорошо провели бы вместе полдня.
 
      Меня это осенило как раз в ту минуту, когда садилась писать благодарность за зажигалку — и не только.
 
      Только большая просьба: встретьте, если можете, я без Мура — запутаюсь, ОН — мой Orientierungssinn: глаза — и здравый смысл.
 
      Да! у меня для О<льги> Н<иколаевны> — приятная весть: совершенно неожиданная — и даже немножко чудесная.
 
      Но хочу — устно.
 
      Есть и две грустные, но уже не личные.
 
      _______
 
      Целую обеих.
 
      — До субботы!
 
      МЦ.
 
      12-го апреля 1936 г., первый день Пасхи
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Христос Воскресе, дорогая Ариадна!
 
      Жду весточки.
 
      Надеюсь, что переезд совершён и завершён и вообще очень по Вас соскучилась.
 
      Вчера получила милейшее — сердечное и деловое (а это — редкость!) письмо от О<льги> Н<иколаевны>.
 
      Думаю, что мой вечер в Брюсселе состоится в конце мая.
 
      Ваши книги — целы и здоровы.
 
      От души обнимаю Вас и детей. (Я наверное очень не понравилась Вашему мужу, — да оно и понятно: я тогда так неожиданно ворвалась.)
 
      Пишу по старому адр<есу>, ибо нового не знаю.
 
      Мур дружески жмет руку девочкам. Он их — любит.
 
      МЦ.
 
      30-го апреля 1936 г., среда
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Дорогая Ариадна,
 
      Страшно счастлива, что Вы нашлись. (Вы всегда теряетесь!)
 
      На Бальмонте встретила Гартмана, очень про Вас расспрашивал и говорил, что мечтает нас совместно пригласить, но больна — жена (ее — не было).
 
      ________
 
      Нынче наконец подала прошение о бельгийской) визе. Было очень сложно, п. ч. во-первых — пропало (т. с. переехало) консульство, во-вторых — множество непредвиденных вопросов: полная анкета непредвиденностей!
 
      Был и комический эпизод, к<отор>ый расскажу при встрече.
 
      ________
 
      В Брюссель собираюсь (тьфу, тьфу!) 20-го мая — на десять дней. Больше всего мечтаю о его садах — и о лесе. И — безумно — о Брюгге, если удастся попасть. Еду с неизменным Муром, к<оторо>го дома не с кем оставить, ибо: мой дом — это я. (В?м ли — не знать???)
 
      _________
 
      Очень надеюсь повидаться еще до отъезда. Чем больна Вера? Грипп?
 
      _________
 
      Бальмонтовский вечер прошел — лучше нельзя. Полный зал, и слушали всей душой.
 
      Читали: Шмелёв, я, — ПЕРЕРЫВ — Б. Зайцев — Поляков-Литовцев — Тэффи. Ремизова не было — болен. Сколько набрали — не знаю. П?вод: 50-летие литер<атурной> деятельности, а по существу — на лечебницу. М. б. прочту свою вещь о нем в Брюсселе. Жена сказала, что Бальмонт у меня ЖИВОЙ и что я сказала все то, что хотела бы и не решилась бы сказать — она.
 
      Для меня это — высшее из признаний, ибо она на Бальмонта положила — жизнь.
 
      ________
 
      Итак, буду ждать Вашего зова, пока же от души обнимаю Вас и детей. Привет Вашей маме и брату, когда увидите.
 
      Мур тоже очень рад, что Вы (вы все) нашлись.
 
      МЦ.
 
      6-го мая 1936 г., среда.
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Дорогая Ариадна,
 
      Итак, жду Вас в пятницу, начиная от 4 ч.
 
      Если Вы действительно отчаялись потребить весь салат самостоятельно — привезите, пожалуйста! мы за чтением о нем совсем забыли и я потом раскаивалась (o? le remords ne va-t-il pas se nicher!). Верну Вам Большого Meauln’a — замечательного. Обнимаю Вас и жду.
 
      МЦ.
 
      От станции Mairie d’Issy — мимо кафе, где стоят автомобили, всё вверх до небольшой площадки с небольшими деревцами. Перейдя ее, влево наискось — попадаете по правую руку на Rue Baudin, пройдя ее, идете вправо по Av<enue> de Clamart и на той ее стороне, очень скоро, наш угловой дом (руина) — второй этаж — стучите.
 
      <Приписка на полях:>
 
      И сирени!!! —
 
      <15-го мая 1936 г.>
 
      Дорогая Ариадна,
 
      Увы — страшно жаль — но завтра 77-летний день рождения моего дорогого Сергея Михайловича Волконского, который вот уже полтора месяца лежит в лечебнице с переломом бедра. Дай Бог — чтобы когда-нибудь встал!
 
      _______
 
      Я должна ехать 20-го, а визы все еще нет. Написала вчера и нынче Ольге Николаевне с просьбой нажать оттуда, ибо с моей стороны — всё сделано.
 
      Увидимся уже после моей Бельгии, ибо сейчас должна буду приводить в окончательный вид 1) рукописи 2) нас с Муром — хотя бы и приблизительно.
 
      Целую и жалею. Муру даже не сказала о приглашении — чтобы не огорчать.
 
      МЦ.
 
      28-го мая 1936 г., четверг
 
      Дорогая Ариадна, — с радостью. Множество впечатлений и рассказов, очень по Вас соскучилась и давно бы Вам написала, но в Брюсселе всё время была спешка, п. ч. одна неделя — на всё.
 
      Итак — до воскресенья, нашим поездом.
 
      Обнимаю Вас, привет детям.
 
      МЦ.
 
      1-го июня 1936 г., понедельник
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Дорогая Ариадна,
 
      Большая просьба: я у Вас вчера забыла свою рыжую тетрадь, из к<отор>ой читала (школьную, на первой стр<анице> Lettre a l'Amazone, — на столике), а, как раз, вернувшись, застала письмо Шаховской, где просит поскорее выслать рукопись, чтобы показать Journal des Po?tes. Поэтому очень прошу Вас по возможности тотчас же выслать тетрадку (recommand?, ибо у меня есть только первый черновик и многое найдено — в процессе переписки). Буду Вам очень благодарна. (Фрейд говорит, что забывающий вещь у другого забывает ее для того, чтобы не совсем уйти. В такой забывчивости — прежде всего — доверие.)
 
      Хотите к нам в субботу? Если можно — к 4 ч., чтобы побольше успеть прочесть и проштудировать Вашего, — возьмите любой отрывок: дело в принципе. Если не опоздаете, пойдем с тетрадью в ближний парк или на вал.
 
      От О<льги> Н<иколаевны> нет ничего, Шаховская написала сразу, очень мечтает о моей франц<узской> книжке, но торопит с рукописью, поэтому еще раз прошу Вас, дорогая Ариадна, — высылайте сразу, не ждя до субботы, п. ч. день-два должны уйти на окончательные поправки.
 
      Целую Вас и жду в субботу, к 4 ч.
 
      МЦ.
 
      Р. S. Пришлите мне, пожалуйста, адрес и точное начертание фамилии Люсьэна: (de Neck? Denek? или — третье?) Хочу запросить его о судьбе моей другой рукописи, оставленной у него, — я как кукушка разбросавшая птенцов — и рассказать о Вас, о нашей совместной о нем дружественной беседе — ему приятно будет. Он — тоже птенец (как и мои рукописи!)
 
      5-го июня 1936 г., пятница
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Дорогая Ариадна,
 
      Сердечно радуюсь завтрашней встрече, — только не передумайте.
 
      Большая просьба: привезите нам завтра салату и вообще зелени — какой можете: мы все зелено?ды и даже — ж?ры, словом: jegliches Gr?n ist willkommen.
 
      — Получила письмо от О<льги> Н<иколаевны> — и деловое, и, если хотите, личное (пишет о своей тоске) — и всё-таки прохладное. Эта женщина заперта (сама от себя) на семь, а м. б. семижды семь — замков. Уж если я не развязала ей уст… и чувств и — неожиданное заключение:
 
      …развяжет только тот, в к<оторо>го влюбится — если влюбится.
 
      ________
 
      Маршрут: от terminus Maine d'Issy — наверх мимо кафе со стоянкой автомобилей — и всё наверх до небольшой площадки с деревцами (молодыми), её перейти наискосок влево и первая улица направо: Baudin, пройти Baudin насквозь и оказаться на Av<enue> de Clamart, по которой немножко пройти направо, и наша улица первая налево (NB! нужно перейти), с нашим же домом (руиной) на углу и на нем дощечкой с названием улицы.
 
      Возьмите листок и идите по нему, никого не спрашивая, ибо есть другая дорога — и она — час.
 
      _________
 
      Захватите любую из рукописей, ведь дело в принципе. Всё дело у Вас в заострении эпитета и избежании общих, напрашивающихся образов и оборотов. Но это можно показать только на примере. Кроме того — не думая об этом пишет большинство пишущих французов, это, увы, в самом языке, так что я «требую» с Вас — не как с француза.
 
      Словом, очень радуюсь и жду. Скромно напоминаю про салат. Детям сердечный привет.
 
      MЦ.
 
      <Приписка на полях:>
 
      Огромное спасибо за пересылку Amazone. Спешно переписываю.
 
      7-го июня 1936 г., воскресенье
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Дорогая Ариадна,
 
      У меня все дни этой недели заняты: то от 4 ч., то от 7 ч., т. е. не предвидится ни одного большого спокойного отреза времени — следующее воскресенье включая.
 
      Итак, с понедельника, 15-го — когда хотите, только назначайте сразу, а то — не знаю, что сталось с моей жизнью — сплошные приглашения и соглашения, хочу, чтобы нам никто не помешал ни с рукописью ни вообще.
 
      ________
 
      Написала письмецо Люсьену. Приятно писать незнакомому: все возможности.
 
      О<льге> Н<иколаевне> (дательный падеж) тоже написала, — м. б. резко. Не зная, от чего тоска, чт? болит — помочь не могу. И еще о неправедности служения одному дому. (При встрече — расскажу подробнее.)
 
      ________
 
      Милая Ариадна, Вы совершенно правы: события не в нашей власти, и лучше всего — запастись стоицизмом. Это иногда — вернее керосина и муки. Честное слово.
 
      Да чего бояться — нам, пережившим русскую революцию? Здесь такого быть не может: всё будет легче.
 
      …Бестактность взрослых, и даже пожилых, не понимающих, что их опасения для детей — ужасы. Оберегайте.
 
      Целую Вас и жду весточки, а саму Вас — с понедельника, 15-го.
 
      Любящая Вас
 
      МЦ.
 
      13-го июня 1936 г., суббота
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Дорогая Ариадна,
 
      Жду Вас, с большой радостью, во вторник, ибо понедельник у меня уже взяли — молодые муж и жена, оба пишущие, — так что нам с в?ми не удалось бы как следует ни побеседовать, ни почитать свое.
 
      Итак, во вторник, к 4 ч., — дай Бог хорошую погоду, тогда пойдем в соседний парк, где даже есть павлин (один!)
 
      — а то так посидим. Приезжайте надолго, с обедом, постараюсь Вас хорошо угостить. Но ни за что уже не отменяйте. О четверге сговоримся устно.
 
      Целую Вас и жду, захватите маршрут.
 
      МЦ.
 
      Прочту Вам свои переводы песни из Пира во время Чумы и Пророка — для бельгийского сборника 1937 г.
 
      Р. S. А листок оказался начатым с другой стороны — простите!
 
      Но нет времени переписывать, п. ч. сейчас Аля едет в город и опустит.
 
      _______
 
      И еще буду жаловаться на Люсьена.
 
      — Уже?
 
      — Да.
 
      ________
 
      Словом — жду всячески.
 
      23-го июня 1936 г., вторник
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Дорогая Ариадна,
 
      У меня есть для Вас — для нас с вами — один план, не знаю — подойдет ли Вам.
 
      Дело в том, что мне безумно — как редко что хотелось на свете — хочется того китайского кольца — лягушачьего — Вашего — бессмысленно и непреложно лежащего на лакированном столике. Я всё надеялась (это — между нами, я с Вами совершенно откровенна, — в этом вся ценность наших отношений, но ОТКРОВЕННОСТЬ требует СОКРОВЕННОСТИ) — итак, я всё надеялась, что О<льга> Н<иколаевна>, под императивом моего восторга мне его в конце концов подарит — я бы — подарила — и всю жизнь дарила — вещи и книги, когда видела, что они человеку нужнее, своее — чем мне — но она ничего не почувствовала, т. е. — полной его законности и даже предначертанности на моей руке (у меня руки не красивые, да и кольцо не «красивое», а — mieux или pire, —да и не для красоты рук ношу, а ради красоты — их и для радости своей) — во она ничего не почувствовала, п. ч. она — другая, и к вещам относится не «безумно», а — трезво — итак, возвращаясь к лягушке (в деревне их зовут ЛЯГВ?).
 
      Если бы Вы мне каким-нибудь способом д?были т? кольцо (ибо Вы бы мне его — подарили — мы одной породы), я бы взамен дала Вам — теперь слушайте внимательно и видьте мысленно:
 
      большое, в два ряда, ожерелье из темно-голубого, даже синего лаписа, состоящее из ряда овальных медальонов, соединенных лаписовыми бусами. Сейчас посчитала: медальонов — семь, в середине — самый большой (ложащийся под шейную ямку), потом — параллельно — и постепенно — меньшие, но оба, против рисунка, немножко меньше, ибо я очерчивала, черточки указывают настоящий размер.
 
      Вещь массивная, прохладная, старинная и — редкостной красоты: настолько редкостной, что я ее за десять лет Парижа надела (на один из своих вечеров) — один раз: ибо: — овал требует овала, а у меня лицо скорей круглое, даже когда я очень худею такая явная синева требует синих или хотя бы серых глаз, а у меня — зеленые, а иногда и желтые такая близость к лицу (первый ряд почти подходит под горло, второй лежит на верху груди) невольно требует красоты, а ее у меня — нету
 
      Но вещь, даже на мне, была настолько хороша, что — все сразу поняли мои стихи, потому что их не слушали, а только на меня — смотрели (на нее!)
 
      И старый кн<язь> С. Волконский — виды видывавший! все виды красоты —
 
      — Это одна из самых прекрасных вещей, которые я видел за жизнь.
 
      — C'est quelque chose
 
      ________
 
      Вам эта вещь — предначертана. Она настолько же — Ваша, Вы — как то кольцо — мое и я. У Вас лицо — с портрета, и даже — портрета, и вещь — с портрета. Вы — абсолютно похожи..
 
      И мы бы только поменялись — своим, вернее — вернули бы вещи на их настоящие места.
 
      Продать мою красоту я бы никогда не смогла, лучше бы зарыла в землю — для будущих.
 
      Подарить Але? Но Аля с вещами (да и не только с вещами!) обращается так небрежно, — я ей когда-то, в числе многого другого, подарила дивные крупные серебряные бусы — каждая бусина другая — на цепочке, порвала цепочку, половину бус постепенно растеряла, — ничего. Сначала я ей говорила: собери, нанижи. — Да, да. — И так продадакала пять лет подряд. Колец моих тоже не носит, — бессмысленно.
 
      Я люблю дарить в верные руки.
 
      ________
 
      Но теперь — главное:
 
      Как выцарапать кольцо (которое им не нужно, — вещь среди других).
 
      Если бы Вы, не упоминая о м?не ни звуком, просто бы сказали (написали) О<льге> Н<иколаевне>, что я в то кольцо влюбилась и что Вам страшно хочется мне его подарить
 
      — она бы — дала?
 
      Или — выпросите у брата? Раз — ег?. И предложите ему что-нибудь взамен — на выкуп. (Но чт? он любит? и у него — всё есть.)
 
      ________
 
      Как было бы чудно! У Вас — ожерелье, у меня — кольцо.
 
      Ожерелье — сейчас держу в руке — холодное как лед, по холоду узнают настоящесть камня. (Символ!)
 
      А я бы Ваше кольцо — никогда бы не снимала.
 
      (Оно — перстень)
 
      — Словом, думайте.
 
      И отвечайте поскорее, ибо я в страсти нетерпения, а м. б. и в нетерпении (нетерпеж?!) — страсти.
 
      ________
 
      Прочла Cur? de campagne. Мрачная книга: все умирают или погибают. Н? на чем отвести душу. И вся эта — кровь.
 
      Я с самого начала почувствовала рак — а Вы?
 
      Это verungl?ckte бордо + кровохарканье, всё одного буро-винного-кровавого цвета. И низкое небо. И вода под ногами. Мрачнее не читала.
 
      Бедные — все!
 
      _________
 
      Надеюсь немножко отойти на Petits Enfants Bleus (как ожерелье, нет, то — синее!)
 
      _________
 
      А я, должно быть, скоро уеду. У Мура 28-го школьное празднество, а накануне я, кажется, поеду смотреть комнату в какой-то лесной и речной местности — час от Парижа.
 
      Кто знает — если устроюсь — м. б. ко мне соберетесь — на целый вольный синий беззаботный речной лесной блаженный бессрочный день?
 
      Целую Вас и жду ответа.
 
      МЦ.
 
      <Приписка на полях:>
 
      Р. S. От Люсьена — ни звука, и звука не будет: все сроки прошли! Отослано 3-го июня (а ныне 23-ье). Хорошо бы выяснить — дошло ли? Ради него — хорошо.
 
      (Я — привыкла).
 
      28-го июня 1936 г., воскресенье
 
      Vanves (Seine)
 
      65, rue J. В. Potin
 
      Дорогая Ариадна! Кольцо я видела только одно: с цветной (мне показалось — зеленой) лягушкой, значит — не Ваше. Сплошного серебряного с лягушкой я не видела — ни на руках ни на столах — а вдруг его уже нет?? (Подарили, потеряли, и т. д.) У нас с кольцами в семье — роман:
 
      моя мать, шестнадцати лет от роду, проезжая на пароходе по месту гибели Людовика Баварского и явственно услышав подводную музыку (все завтракали в каюте, она была одна на палубе, и музыка была для нее) бросила ему, т. е. в воду, свое первое, обожаемым и обожающим отцом подаренное, кольцо. Моя сестра Ася, тех же шестнадцати лет, в ответ на какое-то слово ее 18-летнего мужа (он погиб двадцати одного ), слово, разверзшее бездну непонимания глубже того озера, при мне сбросила с пальца — далеко в зеленую херсонскую степь — из окна курьерского поезда — свое первое кольцо — его подарок.
 
      А я — всю жизнь — дарила, надевала на все руки, это был мой рожденный жест, при встрече расскажу — и покажу — и перечислю. И все — теряли: кто дарил невесте, а один даже распилил н? два (и не получилось ничего).
 
      А мне, кажется, никто не дарил. Нет, одна женщина — Таня — муж которой меня любил (и мне не подарил, подарила — она).