Современная электронная библиотека ModernLib.Net

ИВЦ: жаркое лето 81-го

ModernLib.Net / Современная проза / Дан Виктор / ИВЦ: жаркое лето 81-го - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 1)
Автор: Дан Виктор
Жанр: Современная проза

 

 


Виктор Дан

ИВЦ: жаркое лето 81-го

Посвящается коллегам по профессии. В первую очередь тем, сотрудничество с которыми было источником вдохновения и успеха. Роман основан на подлинных событиях, ибо жизнь богаче самой изощренной фантазии. Однако не ищите прямых прототипов – это все же роман, а не мемуары системотехника.

Автор .

Пятница, 22 мая

День выдался по-летнему жаркий. Около пяти часов дня Давиденко, зам начальника ИВЦ по разработке программного обеспечения, сидел в душной комнате за своим столом и листал последний номер журнала «Программирование». Просматривал на всякий случай, хоть и не ожидал в нем найти что-либо ценное для работы или диссертации. Это издание грешило излишней формализацией, а проблематика была очень далека от практических потребностей заводского информационно-вычислительного центра и научных интересов Давиденко.

Прошлой осенью он поступил в заочную аспирантуру института радиоэлектроники и был занят сбором материалов для первой главы, поэтому изучал все доступные издания по проблемам программирования и искусственного интеллекта.

Дверь в комнату открылась без стука, как это было принято на предприятии, на пороге появилась секретарь начальника Ирина. Начальник, ветеран 18-й армии, был в двухнедельной поездке в Крыму по ветеранским делам. За старшего остался Давиденко. Был и другой заместитель по эксплуатации, Голевский. И хоть в подчинении Голевского было две трети персонала ИВЦ, в резерве на должность начальника числился Давиденко, поэтому последний обязан был замещать начальника при его отсутствии по любой причине и на любой срок.

– Виталий Семенович, нам можно уйти? – спросила Ирина.

– А что уже пора? – Давиденко взглянул на часы. – Действительно! Готовьтесь, я сейчас зайду в приемную, и мы решим этот вопрос.

– Да уже все готовы. Сегодня пятница и никто не намерен задерживаться.

Давиденко поставил журнал на полку книжного шкафа и вышел из комнаты вслед за Ириной.

Приемная была рядом, через дверь. Кроме секретаря в ней размещался персонал планово-диспетчерской группы: руководитель группы, инженер-диспетчер и экономист.

Это были женщины разного возраста, и все они стояли наготове с хозяйственными сумками в руках. Сумки были далеко не пустые после посещения заводского буфета, больше похожего номенклатурой товаров на продуктовый магазин. Не исключались и походы за проходную, несмотря на формально строгий пропускной режим оборонного предприятия.

– Варвара Ивановна, я не видел плана БРЗ на выходные.

– Голевский подписал, копия в деле, как обычно. По авансу документы выдали в срок. По цеховым спискам прибора НС205КУ я вам докладывала.

– В ПДО сдали?

– Отправили кольцевой почтой.

– Почему не нарочным?

– Так они в выходные работать не будут, я узнавала. Получат в понедельник утром.

– Напрасно! Срок был сегодня. Мы подставились. В понедельник на оперативке у директора производственно-диспетчерский отдел может выставить претензию, что мы сорвали им работу в выходные по запуску прибора в производство.

– Голевский разрешил отправить почтой. Мы выдали им за неделю цеховые списки и комплектовочные ведомости на 17 приборов, есть над чем работать, было бы желание.

– Понятно! В понедельник перед оперативкой подготовьте мне справку по всем машинограммам, выданным ПДО за неделю. А где Голевский?

– Уже ушел.

– Тогда можете идти домой. Приятного отдыха!

– Спасибо! И вам тоже …

Женщины дружно устремились к двери. Давиденко посторонился, чтобы их пропустить. Потом заглянул для порядка в кабинет начальника, открыв двойную дверь в боковой стене приемной. Как и ожидал, кабинет был пуст. В нем было удобнее работать при отсутствии начальника, но Анатолий Петрович так ревновал к своему креслу, что Давиденко давно отказался от этого. Такая ревность тем более была не понятна – в кабинете начальника всегда находилось также рабочее место зама по эксплуатации.

Когда уходил на работу в профсоюзный комитет предприятия прежний зам по эксплуатации Ковтенко Петр Федосеевич, начальник предложил Давиденко перебраться к нему. Но Давиденко отказался. Он предпочел сидеть в комнате вместе с группой перспективных разработок.

Резкий телефонный звонок заставил вернуться в кабинет от двери приемной. Давиденко уже собирался ее закрыть и опечатать личной печатью. Звонили по прямому телефону от директора.

– Здравствуйте, мне нужен Бриль. Кто у телефона?

– Давиденко. Бриль в отъезде.

– Звонят по ЗАС из министерства. Будете разговаривать?

– Кто звонит?

– Алешкин, – ответила после паузы секретарша начальника предприятия и директора опытного завода, у них была общая приемная.

– Лара, спросите, пожалуйста, не мог бы он позвонить по обычному телефону.

Опять пауза.

– Отказывается!

– Тогда буду на связи через пять минут.

Давиденко закрыл приемную и направился в Главный корпус. В приемной руководства предприятия была кабина закрытой связи для ведения разговоров, содержащих секретную информацию. Многие начальники ИВЦ предприятий министерства имели аппараты ЗАС в своих кабинетах. Бриль отказался из-за перестраховки, несмотря на все удобства, которую обеспечивала спецсвязь.

– Алексей Иванович? У аппарата Давиденко, здравствуй!

– Здравствуй Виталий Семенович! А где Анатолий Петрович?

– В Крыму по ветеранским делам. Что тебя интересует?

– Меня интересует перспектива выполнения плана перехода на ЕС во втором квартале.

– По нашему проекту плана все выполнено, даже с опережением…

– Забудь про ваш проект. Речь идет об утвержденном пятилетнем плане.

– Можно подумать, что ты не читал письмо нашего директора Бондаренко заместителю министра. Разве ты до сих пор не исправил свою описку?

– Нет никакой описки, есть утвержденный план. И вы по нему отчитались за первый квартал. Все выполнено.

– Не может такого быть. За пять месяцев мы не могли наверстать два года. Ты ошибаешься. Не могли мы отчитаться за то, что предстоит сделать в лучшем случае через год. Я такой отчет не писал.

– Нет никакой ошибки! Это ты не в курсе дела. Отчет за первый квартал у меня перед глазами. Сходи в первый отдел и посмотри.

– Невероятно! В декабре подписать у директора письмо об описке в пятилетнем плане, а через три месяца отчитаться о выполнении. Это фикция! За второй квартал отчет будет по нашему проекту плана. Советую тебе срочно откорректировать пятилетний план, тем более что это твоя ошибка. Из четырех лет по вашему же нормативу ты в нашем проекте сроки сдвинул на два года влево, а поставку техники сместил на год вправо. Это ли не абсурд! Поставка техники в четвертом квартале одновременно со сдачей системы государственной комиссии…

– Я сдвинул только на год. И на год сместили в институте «Агат» до меня. Мы с тобой об этом уже говорили…

– А поставку техники кто перенес вправо? Твоя виза была последней перед сдачей плана руководству главка на визирование, разве не так. Так кто несет ответственность за этот абсурд?

– Я тебе ничего не собираюсь объяснять и тем более оправдываться. Мне нужен Анатолий Петрович. Когда он приедет?

– На следующей неделе должен приехать, тем более, что обещал прибыть уже сегодня.

– Хорошо! Я буду говорить с первым лицом. Будь здоров.

– Здоровье и тебе не помешает.

Еще в кабине ЗАС Давиденко стало жарко от такого известия. При выходе из здания он почувствовал через подошвы туфель и кожей лица тепло от нагретого солнцем гранита ступенек и от стены.

Жаркое будет лето, невольно подумал он. Жаркое в прямом, таковы были прогнозы синоптиков, и переносном смысле. Пять лет он работал заместителем Бриля и знал, что тот приложит все усилия, чтобы сделать крайним именно его. Все эти пять лет Бриль чуть ли ни ежедневно жаловался на свой трудный крест и молил бога, чтобы доработать до пенсии на своей должности, пугаясь до полусмерти при каждом звонке по прямому телефону. А в декабре прошлого года шумно отпраздновал шестидесятилетие, но заявление об уходе на пенсию не подал.

Дела в подразделении шли неплохо, насильно на отдых его не отправили, и он осмелел. На первой январской оперативке уже в этом году вдруг, и явно не к месту, заявил, что будет «рубить головы всем, кто ему мешает работать». Начальники бюро сначала опешили, потом переглянулись и заулыбались. Они поняли, кому адресована угроза. Они также поняли, что означает здесь слово «мешает работать». Речь шла о Давиденко, который пришел в отдел в период глубочайшего кризиса, а сейчас их ИВЦ по многим параметрам занимал передовые позиции в отрасли и был отмечен на коллегии министерства по результатам работы за прошлую пятилетку. Он «мешал» своим присутствием в качестве кандидатуры, способной занять должность начальника ИВЦ и эффективно работать. Но разве у нас меняют руководителя при успешной работе только потому, что есть более достойный претендент. Впрочем, меняют, если «достойный» означает «блатной». Но даже в этом случае сначала «помогают» создать искусственный кризис действующему начальнику. За десять лет работы на предприятии Давиденко (первые пять лет он занимался организацией труда в лаборатории НОТ) наблюдал несколько таких карьер.

Впрочем, с Брилем Давиденко познакомился тоже десять лет назад. Начальник лаборатории НОТ Терехин, зная о походах Давиденко после работы на вычислительный центр Теоретического отделения (подписывал заявку на пропуск), предложил:

– Виталий, ты не против нанести визит вежливости начальнику ИВЦ завода?

– У них пока ничего интересного, одни табуляторы. Поставка ЭВМ только планируется.

– Там новый начальник, мой знакомый по работе в совнархозе. Сбежал еще до разгона совнархозов, оставив рабочий стол забитый неисполненными письмами предприятий…

– На них пришлось отвечать вам, а теперь есть возможность получить моральную компенсацию, – пошутил Давиденко.

Шутка была принята.

– И материальную! Ему выделяют полбочки спирта в месяц для промывки контактов. Вот и «промоем» старые рабочие контакты.

– Так я спирт не пью!

– Никто не заставляет, дело сугубо личное. Ты мне нужен в качестве консультанта.

В кабинете, тогда еще на первом этаже, они застали Бриля и его зама по эксплуатации Ковтенко.

Анатолий Петрович оказался худощавым красивым мужчиной пятидесяти лет: еще густые волосы с проседью, холеные усы, нос с горбинкой на сильно загорелом удлиненном лице. Серый костюм, галстук в красную полоску и светло-голубая рубашка сидели на нем с подчеркнутой аккуратностью, характерной для опытного чиновника.

Его зам был одет в костюм тусклого коричневого оттенка, темную рубашку, но тоже при галстуке. Это был смуглолицый мужчина с приятным и добродушным лицом. Они поднялись со стульев для рукопожатий. Оказалось, что они оба среднего роста и потерялись рядом с гигантом Терехиным.

Тогда же Давиденко познакомился с Голевским. Ковтенко послал его за едой. Пока Толик, так называли Голевского его начальники, ходил в заводской буфет, Бриль устроил визитерам экскурсию по ИВЦ. Показал новейшие табуляторы, архив документации, огромные шкафы с массивами перфокарт, бюро перфорации, а также помещения, на месте которых планировалось оборудование машинного зала для установки ЭВМ «Минск-32» через год.

Содержание застольной беседы Давиденко забыл напрочь.

* * *

Прячась от солнца в тени деревьев, Давиденко вернулся к себе, потом заглянул по обыкновению в комнаты разработчиков и программистов. Все сотрудники по случаю конца недели ушли домой по звонку. Осталось обойти машинные залы и помещения первого этажа и тоже отправляться домой, предупредив старшего по смене.

В понедельник нужно будет сходить в первый отдел Технологического отделения, где хранился план технического развития, и посмотреть отчет за первый квартал по разделу АСУ, а потом уже решать, что делать в данной неприятной ситуации.

Днем звонила жена и просила не задерживаться на работе. Дети хотели провести вечер в парке. Заканчивается учебный год, через неделю Настя поедет к его родителям на все лето, а Денис сначала с сестрой Альбины в Крым, а потом в пионерский лагерь. Если удастся достать путевку на заводскую базу отдыха под Туапсе, то они впервые проведут отпуск без детей.

– Виталий Семенович, подождите!

Давиденко уже набрал код на двери машзала, но войти не успел. К нему спешила Татьяна, техник первого отдела.

– Как хорошо, что вы еще не ушли! Позвонили из ОТД, сейчас принесут массивы перфокарт полетных программ.. Завтра сдадут еще один массив. Нужно сделать дубликаты до двух часов дня, не позже. В три улетает самолет на полигон.

– Теоретическое отделение в своем репертуаре! Как конец дня и пятница, так сюрприз. Неужели они об этом не знали два часа назад…

Начальник Теоретического отделения Яков Вайсберг убедил начальство предприятия, что изготовление дубликатов и копий документов на технических носителях нужно возложить на опытный завод, хотя его подразделения располагали вычислительной техникой, которая заводскому ИВЦ и не снилась.

– Говорить им что-либо бесполезно. Я узнала полчаса назад. Тоже домой собиралась. И второй смены у нас нет, так как секретные работы не планировались. Теперь мне предстоит еще одна смена.

– Кто будет работать у вас завтра?

– Еще не знаю, позвоню начальству. Если никого не найдут, то придется выходить мне. Вам проще, у вас круглосуточная работа, всегда есть операторы…

– Если подведут перфораторы или устройства ввода, потребуется квалифицированный электромеханик. Сменный может не справиться. Нужно проверить по графику, кто работает сегодня ночью и завтра днем.

– А вы будете завтра?

– Если не смогу подключить Голевского, это ведь его работа. А сегодня не переживайте, часа за три сделают.

– Ох, не нужно загадывать. Иногда принесут на полчаса работы, а возятся часа четыре. То перфоратор барахлит, то ввод. Ни оригинал загрузить, ни дубликат получить и проверить.

– Думаю, сюрпризов не будет. Таня, я вас покидаю. Мне нужно предупредить смену и еще заехать домой к Голевскому. Адрес я знаю, но никогда у него не был. Это в самом конце заводского поселка в частном секторе.

Через десять минут Давиденко был готов ехать на поселок, но вспомнил, что нужно позвонить жене:

– Это я! У меня возникли проблемы, я задержусь. Сходи в парк с детьми без меня.

– Надеюсь, ты не до утра, как бывало не раз.

– На пару часов, не больше. Приеду, расскажу, не телефонный разговор.

– Ты будешь в отделе?

– Нет, нужно съездить на заводской поселок. Завтра предстоит срочная работа.

– А сегодня вечером репетиция?

– Что-то в этом роде. Нужно уговорить одну звезду, кстати, это мужчина, сыграть главную роль в завтрашнем спектакле.

– Понимаю. Артисток на смене и так достаточно.

– Да, явный дисбаланс. Нужно исправлять положение, а ты меня задерживаешь.

– Да не держу я тебя ни в каком смысле, – было сказано с раздражением. – Я привыкла к положению матери-одиночки.

Чувство юмора у Альбины явно отказывало.

– Пока, скоро буду, – Виталий положил трубку. Он понял, что его попытки успокоить жену вызывали противоположный результат.

Последнее время в их отношениях возник разлад, причину которого он не мог понять.

Да, он много работает, но так было с первого дня их женитьбы. Правда, первые годы они трудились на предприятии вместе. Она конструктором в Технологическом отделении, он в лаборатории научной организации труда, а последние пять лет на ИВЦ.

Когда родилась дочь, жена перешла из-за строгого режима оборонного предприятия в проектный институт рядом с домом, чтобы больше внимания уделять детям.

Время от времени жена устраивала сцены ревности, реальной или показной, судить было трудно, хотя повода он не давал никакого. Разве можно считать поводом его ежедневное общение с женщинами на работе. Их на ИВЦ было больше сотни разных возрастов и разной привлекательности.

Возможно, в позапрошлом году он допустил ошибку, когда пригласил жену на вечеринку, которую их отдел организовал по случаю женского праздника. В уютном кафе с просторным танцзалом собрался почти весь персонал отдела, исключая тех, кто работал на смене. Финансирование праздника обеспечили за счет премии, которую выбили у руководства под срочные сверхплановые работы. Работы были вполне реальные и все постановили, что вместо дележа каждому по десятке сброситься и прогулять коллективом всю премию. За приглашенных доплатили приглашающие.

Вечер получился грандиозный. Молодежь выпустила огромную юмористическую стенгазету, участники самодеятельности еще раз показали свои номера, которые готовили для торжественного собрания в заводском клубе.

После ужина с шампанским, начались танцы. Парни из подразделений Давиденко наперебой приглашали Альбину танцевать. Виталий, который хотел танцевать с женой, так как не признавал «дипломатических» танцев, маялся под огромным фикусом. У противоположной стены на стуле одиноко сидела молодая девушка. Она недавно пришла в отдел оператором подготовки данных и, возможно, еще не успела подружиться. Никто из ребят ее не приглашал. Когда объявляли «белый танец», казалось, что она полна желания спрятаться под стул. Виталий решил поднять дух симпатичной блондинке и направился вокруг танцплощадки к ней. Смутившись, она приняла приглашение, но через несколько па мелодия закончилась. Виталий не отпустил партнершу и дождался следующего танца. Чтобы развлечь девушку, он задал несколько вопросов на тему, как она привыкает к работе и сослуживцам. Она отвечала коротко и неопределенно.

Когда танец закончился, он отвел девушку к ее стулу. И тут он увидел рядом жену. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Он-то думал, что ей и дела нет до него.

– Кончай резвиться с малолетками, пора домой! – процедила жена на ухо.

– Алене девятнадцать лет.

– А что еще ты успел познать с ней?

– Не говори глупости! Давай потанцует вдвоем и поедем, мне скучно было без тебя. Ты меня оставила одного…

– Не видела, чтобы ты скучал. А танцев больше не будет, едем сейчас.

Виталий пожал на прощанье несколько рук, кивнул остальным и они ушли.

Жена дулась несколько дней, а эпизод запомнила навсегда.

– Убеждал меня много раз, что не признает «дипломатических» танцев. Под этим предлогом отказывался танцевать с моими подругами. А тут через весь зал побежал приглашать. Какое лицемерие!

– Так это был не дипломатический, а благотворительный танец, – пошутил Виталий.

Шутка разозлила жену еще больше.

– А ты оказывается филантроп. Ну и как, дождался благодарности за свою благотворительность? Только я в твоей филантропии не нуждаюсь.

– Нет уж, на тебе я женился из эгоизма, причем самого махрового.

– Ты сейчас как раз в том возрасте, в котором твой отец женился на восемнадцатилетней. Пора тебе исправить ошибку. Торопись, ей уже девятнадцать…

– Чепуха! Я до тебя ухаживал за молоденькими. Они мне показались неинтересными…

Альбина была на полтора года старше своего мужа, однако выглядела гораздо моложе своих лет и его. Это не должно было ее беспокоить.

Положим, он был в чем-то виноват сам. Однажды на вопрос Альбины, верит ли он в возможность целомудренной дружбы между мужчиной и женщиной, ответил, что верит, однако мужчина никогда не должен с ней танцевать ни при каких обстоятельствах, тем более, наедине.

И все же Виталий не понимал поведения жены. Он ожидал, что десять лет жизни в любви и согласии укрепят доверие и терпимость. Сам он жаждал спокойствия и надежности. Он не думал, что опять нужно будет что-то доказывать, и завоевывать женщину, которую он любил, и которая однажды стала его нераздельно. Виталия убивала мысль о такой возможности, его пугала напряженность их отношений без видимой причины. Это похоже на требование покинуть удобную и важную крепость, которая завоевана с таким трудом.

Возможно, они мало развлекались и бывали на людях. Виталий и Альбина любили кино и не пропускали новинок, заслуживающих внимания. Пожалуй, театр они посещали реже, чем она хотела. Театр его утомлял. Он ценил выше всего время, когда сытые и умытые дети засыпали после вечерних шалостей, и можно было послушать тихую музыку или почитать рядом с женой в постели. Одно ее присутствие делало его счастливым. Их интимные отношения тоже были вполне гармоничными. Иногда ему казалось, что они стали одним организмом, настолько близкими они были телом и душой. Поэтому неожиданные вспышки неприязни или недоверия со стороны жены были для Виталия как удар обухом по голове. При этом он старался не показывать виду, что Альбина использовала как еще одно доказательство его охлаждения к ней.

До дома Голевского, точнее дома родителей его жены, было около километра от конечной троллейбусной остановки. Улица, обсаженная молодыми деревьями, вывела Виталия на окраину поселка. Нужно было повернуть налево навстречу заходящему солнцу.

Жара здесь не беспокоила. Приятный, благоухающий молодой зеленью ветер с полей, домов справа уже не было, помог Виталию забыть досаду из-за испорченного вечера. Он впервые летом с любопытством разглядывал открывшийся фантастический пейзаж местной «швейцарии». Глубокие балки с крутыми, но гладкими склонами, округлые холмы были излюбленным местом катания городских лыжников. Виталий был южанином и хоть на лыжах стоял довольно уверенно, здесь побывал всего несколько раз за десять лет жизни в этом городе. Коньки он любил больше. Зимы у него на родине были в основном бесснежными, но морозными. Каток, который они заливали сами, держался долго. А два-три раза за зиму в каток превращался весь поселок из-за сильного гололеда. Тогда с коньками детвора не расставалась весь день и на школьных переменах в том числе.

Виталий перекрыл в сознании поток воспоминаний – пора определиться с номером дома. Однако это ему не понадобились. Впереди он увидел Голевского. Тот стоял за калиткой, опираясь спиной о ствол березки. Его рыжеватая шевелюра отливала золотом в лучах заходящего солнца.

Первой мыслью Давиденко была: «Как он узнал о моем приходе?». А когда подошел вплотную все понял. Человек вышел проветриться. Голевский был пьян. Круглое лицо покраснело так, что веснушек на его слегка курносом носу уже не было видно, а голубые глаза стали темными из-за расширившихся зрачков. Симпатичное лицо, обычно живое и внушающее доверие, превратилось в застывшую маску.

– Извини за беспокойство. Тебе завтра нужно выйти на работу, – так как ответ не последовал, Виталий продолжил. – Ты меня понимаешь?

– Да!

– Сегодня и завтра до обеда нужно сделать дубликаты полетных программ. В три часа дня самолет улетает на полигон. Предстоят важные пуски: заключительный этап натурных испытаний. Директор еще в понедельник предупредил, что от их успеха зависит план второго квартала. Сменные задания я откорректировал, завтра утром проверишь, как сработали сегодня вечером, и проследишь за остальным. Ты меня понял?

– Да.

– Не проспишь?

– Не волнуйся, это я после ужина. До сна буду в норме.

– Тогда не буду мешать. Отдыхай!

– Пока!

Все было выговорено с такими тормозами, что Виталия не покидали сомнения: понял ли его Голевский или отвечал по инерции.

В троллейбусе у него возникла мысль прогуляться пешком. Жену и детей бесполезно искать в огромном парке. Он вышел на остановке «Лесопарк».

Дорога пешком до дома займет пятьдесят, плюс минус пять минут. Сегодня торопиться некуда, нужно собраться с мыслями, оценить ситуацию с отчетом по плану и вообще по работе. Опять назрел конфликт, очередной в череде конфликтов с Брилем. До Давиденко у того было четыре зама по разработке за четыре года. Давиденко продержался пять бурных лет. Когда он только пришел в отдел, а сегодня был как раз пятилетний юбилей, Екатерина Петренко, тогда молодой специалист, а сейчас начальник бюро программирования, спросила:

– Вы к нам надолго? У нас замы по разработке больше года не задерживаются.

– Попробую! От меня не так просто избавиться, – отшутился Виталий.

– Предвижу результат, но пари заключать не буду. У нас уже есть «неформальный» главный разработчик АСУ.

– Ну и кто это?

– Поработаете, узнаете сами.

Он действительно вскоре узнал, но вопрос разрешился неожиданно и без его участия. Фаворитка Бриля, заурядная программистка, вертевшая им и отделом, как ей хотелось, погибла в автомобильной катастрофе с очередным любовником. Она оставила на руках мужа двоих детей младшего школьного возраста. Бриль был уязвлен до глубины души ее коварством, но выводов не сделал. Даже однажды пожаловался Виталию, не называя имен. Склонность к фаворитизму оставалась глубинной чертой его характера.

Виталий познакомился с этой сексапильной женщиной с повадками нимфоманки, когда приходил по вечерам на «Минск-32» для отладки программ на языке КОБОЛ. Это было за полтора года до его прихода в отдел на должность зама по разработке. Тогда его не хотел переводить на ИВЦ зам начальника предприятия по кадрам Сошенко (еще тот кадр).

Но если быть точным, она с ним познакомилась сама и проявила такую активность, набиваясь в подруги к Альбине, что Виталию пришлось долго успокаивать жену.

Так его мысли невольно вернулись к Альбине и истории их любви.

Тропинка в лесопарке была пуста, в прохладной тени деревьев с молодой листвой дышалось легко. Вечер был тихий и теплый Он почти не замечал дороги, так как перед его внутренним взором прокручивалась другая картина. Это была особенность его памяти, он видел почти наяву то, о чем вспоминал.

Поток воспоминаний (1):

Он сидел на моле яхтенного клуба. Июльское солнце поднялось уже высоко и до боли слепило глаза бликами от воды. Взглянул на часы: начало десятого. Клев затихал, можно было через полчаса «сматывать удочки». Собственно удочек не было. Он ловил на две донки. Сегодня был его первый отпускной день. Он поленился уехать куда-нибудь за город, и пришел на городской пляж. Двадцать минут пешком от его дома. Троллейбусом в объезд даже дольше минут на десять.

За спиной постоянно сновали люди: дети и взрослые, в купальниках и одетые, пешком и на велосипедах. Мол вдавался в море на треть километра, образуя каре квадратной формы. Покрытый асфальтом и с поручнями на внешней стороне, он был популярным местом прогулок и рыбалки.

Возле Виталия остановился мальчишка лет четырех. Плотный бутуз в одних трусиках и панамке. Он был совершенно незагорелым, чем обратил на себя внимание. Кто же из взрослых смотрит за ним, а лучше сказать не смотрит. Через час ребенок получит солнечные ожоги.

Виталия отвлекло подергивание лески в руке. Он медленно вытащил леску, укладывая ее кругами. Попались сразу два бычка.

Мальчуган пришел в восторг:

– Можно их потрогать?

– Конечно! Если не боишься запачкать руки.

– Не боюсь, – он взял бычка в руки и тут же выпустил. – Какой, однако, юркий!

– Скользкий!

– Нет, юркий! – потом, подумав, добавил. – И скользкий. Можно мне половить?

– Можно. Вон вторая донка, можешь проверить. Если дергается, то улов есть.

Виталий любил детей. Они его не раздражали. В детстве он нянчил соседских малышей. Мамаши ему доверяли, когда отлучались на рынок или магазин.

– Кажется, дергается. Проверьте, пожалуйста, – попросил малыш.

Виталий проверил.

– Подожди еще немного. Пусть будет сразу два.

– Денис, не мешай дяде! – раздался приятный голос за спиной.

Виталий оглянулся и оторопел. Голос принадлежал сказочному существу, во всяком случае, так ему показалось. Копна белокурых вьющихся волос и глаза пронзительной голубизны – первое, что он заметил. Еще ослепительно белая кожа, она была в купальнике.

– Он мне не мешает. Я рад иметь такого помощника.

Тут Денис потребовал внимания.

– Дергается, дергается!

– Вытаскивай! Не торопись. Они не сорвутся, так как заглатывают крючок целиком.

Виталий помогал Денису сложить толстую леску в бухту. Наконец бычок оказался на асфальте. Виталий бережно вытащил крючок.

– У тебя есть ведерко или полиэтиленовый пакет?

– Есть ведерко для игры с песком, – молоденькая мама достала из сумки ведерко из-под вороха одежды.

Виталий зачерпнул воды и поместил туда рыбешку. Бычок сразу успокоился на дне. Денис с восторгом разглядывал улов, а Виталий украдкой разглядывал его маму. Она была ниже его на полголовы. Фигура крепкая с тонкой талией и бедрами рожавшей женщины. Он вдруг вспомнил, что хотел сказать:

– Вы очень рискуете. На таком солнце возле воды Денис может обгореть.

– Мы только что пришли. Мы с ним не первый год на море. Сейчас уйдем куда-нибудь в тень.

– Мама, я хочу еще поймать рыбку.

– Денис, мне пора уходить. Давай встретимся здесь завтра. Только чем раньше, тем лучше, – последние слова были адресованы матери Дениса. – Где вы остановились?

– Вы так торопите события!

– Не в том дело. Я хожу сюда пешком. Видите на горе телевышку? Мой дом за ней. Я тоже в отпуске.

– Мы остановились там же. Удобно. Спустился через парк, и ты на пляже. И вечером есть, где погулять.

– Вы придете?

– Не могу обещать…

– А я обещаю, – ответил Денис.

Виталий отнес рыбу родителям. Потом вернулся к себе. Он недавно получил квартиру в доме гостиничного типа от «Гипромеза», где работал старшим инженером. В «Гипромез» пришел по направлению после окончания местного металлургического института три года назад. Направление гарантировало получение квартиры через год, но и два года было большим достижением. Последние десять лет в металлургическую промышленность города инвестировались огромные деньги. Часть из них шла на жилищное строительство.

Их организация занималась проектированием металлургических заводов. Виталий работал в отделе генеральных планов. Они проектировали завод или цех в целом, рассматривая объекты проектирования как системы агрегатов, преобразующих потоки сырья в потоки готовой продукции в виде стального проката различного назначения. Он увлекся математикой, именно теми областями, которые служат инструментом для построения моделей систем. Работа его увлекала, может быть как раз потому, что в личной жизни насупил в определенной мере кризис. Период романтической влюбленности закончился, а влюблялся он много раз с четырнадцати лет. Как-то он из-за любви к анализу и цифрам выстроил в хронологии округленные сроки своих увлечений. Первая безответная любовь длилась четыре года. А потом срок сокращался обратно пропорционально успеху.


  • Страницы:
    1, 2, 3