Глава шестнадцатая. СЭР РИЧАРД РАСПУСКАЕТ ЯЗЫК

Словно в качестве искупления за недавнее буйство, штормовая погода сменилась продолжительными днями почти безоблачного неба, сапфирового моря с белыми барашками и сверкающими солнечными зайчиками на глянцевитых волнах, каждая из которых, казалось, провожала нас дружеским поощрительным шлепком в корму на дорогу, и такими же долгими ночами, когда звезды мерцают, словно открытые огоньки свечей, а луна превращает судно в чудесную игрушку из эбенового дерева и слоновой кости, бесшумно скользящую по угольно-черной воде. Приведя в порядок причиненные бурей повреждения и пользуясь устойчивым попутным ветром, мы шли с неплохой скоростью, уверенные в том, что огромное квадратное полотнище нашего фока и значительное превосходство в общей площади парусов помогут нам держаться впереди «Сокола».

И тем не менее я стал замечать на борту постепенно растущие, все увеличивающиеся признаки недовольства. В сущности, ничего удивительного здесь не было: Черный Майкл и его люди относились к остальным членам команды свысока и с нескрываемым пренебрежением. К тому же они ставили в вину мятежникам гибель одного из своих товарищей. Я со своей стороны делал все что мог для поддержания на борту дисциплины и даже учредил с этой целью персональные вахты, хотя сэр Ричард как официальный организатор и руководитель экспедиции подавал в этом смысле весьма дурной пример.

В открытом море ему нечем было занять себя, он не имел привычных собеседников, неодобрительно косившихся, если он слишком налегал на вино, у него пропала необходимость помнить о достоинстве, приличествующем его положению; увы, теперь не было ничего, что стояло бы между ним и содержимым его бочонков. Юный Мадден в открытую насмехался над опекуном и постоянно уклонялся от всех моих попыток оказать на него влияние в те короткие минуты, которые мне удавалось урвать от забот по управлению судном.

Таким образом, основная часть команды становилась все угрюмее и мрачнее, выполняя свои обязанности скорее по принуждению, чем по доброй воле, а люди Девиса мало-помалу начали относиться к чужакам все более грубо и задиристо. Запевала Сэм примкнул к угнетенной половине, хотя я прежде считал его человеком, более склонным по своей натуре дружить с победителями или, по меньшей мере, заискивать перед ними. Стало очевидно, что среди недавних бунтовщиков у него появилось немало приверженцев и единомышленников, о чем свидетельствовали скрытые ухмылки, потаенные кивки и жесты, которыми они обменивались между собой, а Фрэнк Мадден неизменно следовал за Сэмом по пятам, словно его неотлучная тень.

Я попытался поговорить с Фрэнком, подчеркнув, насколько разлагающе влияет все это на дисциплину.

— Ничего подобного я не замечаю, — возразил он мне. — Если бы все было так, как ты говоришь, если бы на борту зрел опять некий заговор, то я бы первым заметил это. Тебе показалось. Ты сделал Майкла и его приятелей своими любимчиками, а остальным, естественно, это не нравится, только и всего. Они не делают ничего дурного, слушая песни и рассказы Сэма, как и я, кстати. Ты бы лучше присматривал за Майклом и его головорезами, вместо того чтобы им потакать!

В тот же вечер Майкл явился ко мне в каюту.

— Послушайте, мистер Пенрит, — заявил он без обиняков, — на борту болтают о сокровищах.

— О каких сокровищах? Кто болтает? Откуда? — спросил я.

— Не знаю. Только ни с того ни с сего все только о них и говорят. Похоже, так оно и есть, судя по характеру нашего путешествия. Говорят, будто речь идет о сокровищах Тауни, зарытых где-то на острове к северу от Мадагаскара.

— Говорят? Кто говорит? — раздраженно воскликнул я.

— Сэр Ричард, например.

— Сэр Ричард? — у меня от удивления буквально отвисла челюсть. — Как сэр Ричард?

— Ну да, сэр Ричард, когда выпьет лишку. Видите ли, мистер Пенрит, люди повадились таскаться к нему с жалобами, поскольку нигде, иначе как у него, мол, они не могут добиться справедливости и защиты от меня; будто я их чересчур притесняю, а вы не желаете их выслушать.

— Эге, да это снова бунт!

— Едва ли, сэр: ведь они обращаются за помощью к старшему начальнику. И что же он делает? Он угощает их вином и втолковывает им, какими богачами они станут через месяц, если будут держаться заодно, а уж он позаботится, чтобы всех наградили по справедливости. Что он там еще им обещает — не знаю. Я слышал все это не более часа тому назад.

— А что за разговоры о сокровищах Тауни?

— Опять-таки, мне ничего не известно, кроме того, что люди отпускают всякие шуточки на сей счет и болтают о том, как потратят свою долю, когда сквайр — сэр Ричард, значит, — доберется до своих сундуков с золотом. Причем болтают не со мной или с моими людьми — заметьте, сэр! Нам только случайно удается подслушать то тут, то там словечко-другое.

Он замолк, выжидающе глядя на меня сверкающими проницательными глазами. Я решил взять быка за рога:

— А если это правда, Майкл? Если мы и в самом деле отправляемся выкапывать сокровища?

Он хитро прищурился и кивнул мне в ответ:

— Что ж, золото есть золото, и у него свои особенности. Сначала оно вызывает зуд в ладонях от желания заполучить его, а затем от желания потратить. Я встречал мавров, которые умели видеть странные вещи в лужице черной жидкости, налитой в ладонь мальчишки-раба, и потом эти видения сбывались. Так и наши матросы, глядя на золотую монету, видят в ней исполнение всех своих желаний. Как говорится в Священном Писании, золото не может открыть райские врата, но оно, несомненно, служит ключом от ада. Вы слышали когда-нибудь об островах Вечного Блаженства, сэр?

Я отрицательно покачал головой.

— Это матросский рай, расположенный в семи милях от пекла. Там никогда не расплачиваются наличными, а всем верят в кредит, и каждый моряк может плясать со своей подружкой сколько душе угодно. Покажите матросу гинею, и он вместо каторжной работы на судне, где паруса вечно мокрые и частенько пусто в желудке, сразу видит перед собой острова Вечного Блаженства. Блеск золота кружит голову, мистер Пенрит!

Майкл отрезал ножом кусок табачной жвачки и сунул его за щеку.

— Целая куча его проскользнула у меня сквозь пальцы, — продолжал он. — Быстрее, чем водяные брызги сквозь натянутые снасти! Видите ли, мистер Пенрит, золото на время превращает в лорда любого оборванца. У бедняги не хватает смекалки приумножить это богатство, и он тратит его на ром и всякие увеселения, отчего кровь его, как ему кажется, становится такой же голубой, как у всякого высокородного джентльмена.

— До поры до времени.

— Ну да, пока он не получит головную боль, которая прячется на дне последней бутылки, и не поймет, что его любимая девчонка всего лишь алчная потаскуха. Вы ломаете себе голову над тем, как поведут себя Черный Майкл, Эмбер, Уэллс и остальные люди Девиса, когда мы обнаружим сокровище? Мистер Пенрит, говорят, человеческое раскаяние длится столько же, сколько ребенок радуется новой игрушке. Я никогда не уверял вас, будто раскаиваюсь в тех делах, которые совершал до того, как получил королевское помилование и был прощен за все свои преступления. Девис с остальными высадился на Нью-Провиденсе, поскольку флибустьерство перестало себя окупать.

Майкл вежливо сплюнул за борт коричневую от табака слюну и продолжил:

— Сегодня буканьер — жалкий пес с поджатым хвостом, которого каждый, имеющий патент, может пустить ко дну и будет прав. А рисковать во имя чего? Нагрузите сокровищами полные трюмы, и всего этого не хватит и на полгода. Лучше платите мне по гинее в месяц, и я буду считать себя богачом. А дайте мне пятьдесят тысяч, и через неделю я стану выклянчивать у вас стаканчик пива на похмелье. Честная, открытая игра и честная доля для всех — вот что я вам скажу, сэр. У вас судно, у вас точные сведения о сокровище и о том, где оно спрятано, поэтому хозяйская доля ваша. Ну а с командой — я надеюсь, сэр, вы поступите с нами по справедливости!

Меня насторожило то, что раз Майкл упомянул о свойстве золота кружить головы, значит он сам не очень-то уверен в себе и в своих людях. Его эмоциональная речь была почти угрожающей, несмотря на все его рассуждения о честной игре и справедливой дележке.

— Судно не мое, и секрет тоже принадлежит не мне, — сказал я. — Без сомнения, сэр Ричард намерен поступить честно. Он уже платит всем приличное жалованье. Он — глава экспедиции.

— А вы — ее мозг, сэр! Вы ее мозг! Обсудите этот вопрос. Времени еще достаточно, прежде чем сокровище окажется на борту и мы пустимся в обратное плавание. Но приглядывайте за Запевалой Сэмом. Он плавал вместе с Тауни. Похоже, он знает, где зарыто сокровище!

Все чертовски запуталось. Фрэнк Мадден, подружившийся с Сэмом, сэр Ричард, спьяну распустивший язык… Я никогда не рассчитывал на то, что мы сможем погрузить сокровища на судно втайне, так, чтобы команда рано или поздно не узнала об этом, и я предвидел претензии матросов на некую дополнительную премию сверх основной оплаты. Но до сих пор мне не представилась возможность серьезно потолковать с сэром Ричардом о делах. Я послал за Питером и принялся его допрашивать.

— Хозяин давно уже говорит о сокровищах, — сказал мне Питер, — и наливает стакан вина любому бездельнику с полубака, который только явится к нему с такого рода жалобами. Стакан вина вместо дюжины хороших плетей на решетке трюмного люка!

— Почему же ты мне ничего не говорил?

— Сэр Ричард мой хозяин. Но, поскольку вы сами об этом услышали, я могу с вами поделиться своими наблюдениями…

— Выкладывай!

— Ну, среди людей ходят разговоры о том, что собой представляют эти сокровища и как ими можно распорядиться.

— Среди людей Майкла?

— Среди всех. Люди Майкла посерьезнее, а остальные отпускают по этому поводу разные шуточки и насмешки. Вот и вся разница.

— А что говорит Запевала Сэм?

— Он утверждает, будто нет никаких сокровищ, и тоже смеется. И мастер Фрэнк вместе с ним. А если Сэм смеется, то все знают, что он лжет, и продолжают насмешничать.

Я отпустил его и вызвал Запевалу Сэма.

— Почему ты не сказал мне о разговорах про сокровища и о сплетнях, которыми кишит судно? — спросил я его.

— Поскольку сэр Ричард сам открыто говорит об этом, я думал, что вы знаете, мистер Пенрит, сэр. А я все отрицаю как только могу. И мастер Мадден тоже!

И он расплылся в нагловатой ухмылке.

— Можешь идти, — холодно сказал я.

Все неразрешенные проблемы опять свалились на мои плечи. Мне следовало выбрать момент, когда сэр Ричард окажется достаточно трезвым и благоразумным, чтобы вместе с ним и юным Мадденом обсудить вопрос о выделении определенной доли сокровищ для команды. Объявив о своем решении, мы сумеем взять под контроль дальнейшее развитие событий и прекратим слухи и вредные домыслы.

Мне больно было сознавать, что Фрэнк Мадден отлично знал обо всем происходящем. Я упрекал себя в недостаточном внимании к своему подопечному, но заботы по управлению судном отнимали у меня слишком много времени, а его законный опекун полностью пренебрегал своими обязанностями.

Я отлично понимал, насколько велика ожидающая нас впереди опасность. Дисциплину среди матросов легко поддерживать, когда имеешь под рукой власть закона, чтобы наказывать за нарушения. А мы уплыли слишком далеко от всех представителей этой власти. Черный Майкл и его приятели были — или являлись таковыми в недавнем прошлом — типичными преступниками, людьми вне закона, и Сэм Пайк тоже. Мы могли полагаться только на самих себя, а хромой мальчишка со своими фантазиями настолько отдалился от нас, что почти перешел в чужой лагерь; от сэра Ричарда тоже едва ли стоило в ближайшем будущем ожидать какого-либо проку.

Два дня спустя, ближе к полудню, он подошел ко мне на юте. Некогда румяное лицо его покрывали желтовато-бурые пятна, а рука, протянутая мне, дрожала.

— Доброе утро, капитан, — сказал он. — Фрэнк уверяет, будто мы приближаемся к Мадагаскару.

— Мы сейчас у южной его оконечности, — ответил я, — но слишком далеко отклонились к востоку. Остров расположен с юго-запада на северо-восток, так что если мы пойдем строго на север, то скоро увидим его берега.

— Отлично! — Он прилагал значительные усилия, чтобы казаться таким же беззаботным и невозмутимым, как прежде. — Буду рад ступить, наконец, на твердую землю. Шесть недель на борту — чересчур большое удовольствие для меня. Что-нибудь слышно о «Соколе»?

— Эмбер, кажется, видел его мачты над горизонтом вчера на закате, однако не очень в этом уверен. Во всяком случае мы оставили шхуну далеко позади.

— Мне слегка нездоровилось в последнее время, — проговорил сэр Ричард. — Должно быть, вино в одном из бочонков с Мадейры — думаю, сорт «Малмсей», — оказалось недобродившим…

Я заметил, что он пристально следит за моей реакцией, и промолчал.

— Насколько я понял, среди людей ходят всякие разговоры, — продолжал он.

— Да, и я давно хотел побеседовать с вами об этом, — ответил я. — Может, обсудим это сейчас?

Не было никакого смысла задевать его самолюбие, и мне кажется, он оценил мою тактичность.

— Несомненно, — согласился он. — После того, как немного перекусим.

Мы собрались втроем в кают-компании и тщательно рассмотрели ситуацию — собственно, рассматривали ее я и сэр Ричард. Фрэнк Мадден проявил известное безразличие к теме нашего разговора, поскольку наверняка знал, что без него не обойдется, и даже догадывался, о чем пойдет речь.

— Сокровищ там хватит на всех, — отмахнулся он. — Выделите каждому его часть, и все тут. Для начала я предлагаю увеличить долю Пенрита вдвое.

Сэр Ричард охотно согласился с этим предложением, добавив несколько весьма лестных замечаний по поводу моего управления судном. Признаться, я был удивлен неожиданной инициативой юного Маддена, тем более что его щедрость, казалось, на этом и закончилась. Глаза его выражали скорее любопытство, чем сердечность и заинтересованность, словно все происходящее казалось ему не более, чем спектаклем.

Сэр Ричард набросал черновой список. Поскольку Фентон выбыл из игры, доля Сэма по настоянию Фрэнка была повышена до трех частей, и в окончательной редакции список выглядел так:

Доля сэра Ричарда и Фрэнка Маддена… 48

Джастин Пенрит, капитан……………….. 10

Сэм Пайк……………………………………… 3

Майкл Гуд, первый помощник……………. 3

Уилл Эмбер, квартирмейстер…………….. 2

Мартин Уэллс, боцман……………………… 2

Питер Хиггинс……………………………….. 2

Команда — одна часть на каждого………..30

Итого……. 100

После принятия такого решения мы собрали на шканцах всю команду, кроме рулевого Эмбера, и сэр Ричард обратился к ней с речью.

— Пришло время, ребята, — заявил он, — сказать, куда мы плывем… — Тут я заметил иронические усмешки, которыми обменялись между собой кое-кто из матросов. — Мы отправились на поиски сокровищ Тауни, знаменитого пирата, закончившего свои дни на виселице по справедливому приговору суда пару месяцев тому назад…

Эти слова вызвали еще большее количество ухмылок — в особенности среди людей Майкла, на которых моральные проповеди сэра Ричарда не оказывали никакого воздействия.

— Мы поступим с вами по совести, — продолжал сэр Ричард под одобрительные возгласы Запевалы Сэма. — Вся добыча будет разделена на сто частей, и каждый из вас получит свою долю согласно занимаемому положению.

Вслед за этим он зачитал список. Я ожидал проявления каких-либо признаков недовольства, но ничего подобного не произошло. Команда трижды прокричала ура, и все разошлись, разделившись на мелкие группки. Сэр Ричард распорядился выдать всем по щедрой порции грога, и вскоре матросы развеселились, окружив толпой Запевалу Сэма, и здесь оказавшегося в центре внимания:

Фрэнк протолкался вперед, чтобы послушать пение, и его тоже встретили возгласами одобрения — видимо, в расчете на дополнительное угощение, — в то время как сэр Ричард спустился вниз. Я обернулся к Майклу.

— Ты это называл справедливым? — спросил я его. — Кажется, такая дележка устраивает всех.

— Вполне справедливо, — согласился он. — Однако вы заметили, сэр, с каким безразличием все они восприняли эту новость? Уверяю вас, мистер Пенрит, здесь что-то не так. И за всем этим кроется Запевала Сэма. Он и мальчишку очаровал своими песнями и сказками. Поверьте, сэр: в воздухе пахнет большой бедой!