– Нет, – возразила Тонечка, – Федя остался при Авдеевых, его мать скончалась.

– И где же мальчик? – удивилась я. – Он ни разу не появился в столовой.

– Федора год назад отправили на Мальту, – вздохнула Тоня. – Анечка была милой, Севке вообще везет на хороших женщин. И она обожала мужа, надеялась, что тот изменится, все ему прощала, терпела его хамское отношение и череду любовниц. Она была тихой, скромной, лишнего слова от нее не услышишь. Анну сбила машина, водитель сбежал с места аварии, его не нашли. Федю сначала взял к себе отец Анюты, но он вскоре умер, и тогда мальчик переехал в квартиру Анатоля. Он живой, здоровый ребенок, бегает, кричит, требует к себе внимания, его надо поить, кормить, одевать, воспитывать, учить. Я вообще-то не особенно часто наведываюсь к деду, мне тут не слишком комфортно, но есть дни, когда просто необходимо приезжать. Ну, как сейчас. Репетиция и встреча Нового года – сакральные мероприятия. А еще день рождения Анатоля – осенью, в октябре. Я тогда прибыла с подарками, поздравила деда. В квартире собралось много народа. Шум, гам… и тут подходит ко мне Офелия, говорит: «Тонечка, Федя шестнадцатого улетает учиться на Мальту. Там великолепная школа, полный пансион, прекрасный климат». И чем больше она условия нахваливала, тем яснее я понимала: Анатоль и Севка решили не пожалеть денег и отправить докучливого ребенка подальше от себя. Правда, Офи вроде любила Федю. Она с ним постоянно возилась, книжки ему читала, на спортивные занятия водила. Своих детей у Офелии нет, и мне даже казалось, что Федор ей заменил сына. Но, видно, я ошибалась. Стою, глазами хлопаю. День рождения Анатоля всегда заканчивается в десять вечера. В это время во дворе устраивают фейерверк, и все отправляются по домам. Но я уехала чуть раньше, около восьми – надо было собраться в командировку, на следующий день рано утром я улетала. Больше я Федю не видела. Офелия как-то обмолвилась: «Что Феде в России делать? На Мальте комфортнее. И билеты туда-сюда очень дорогие, лучше деньги на обучение ребенка потратить».

– Здорово, – пробормотала я.

– Когда Севка женился на Агате, – продолжала Тоня, – я сильно удивилась.

– Почему? – тут же поинтересовалась я.

– Железный Любовник раньше постоянно твердил: «Хорошую вещь браком не назовут», – поморщилась Тонечка. – Расписаться с Аней его вынудил отец девушки, тюрьмой Севку припугнул.

– Тюрьмой? – повторила я.

– Анечке, когда она забеременела, было шестнадцать лет. Понимаешь, да? Севка обожает молоденьких, – объяснила Тоня. – Очень неприятная история, неохота ее озвучивать. А еще Всеволод недолюбливал азиатов. Лет пять назад в театр пришла гримером Фарида, очень симпатичная женщина. Так Севка весь мозг Анатолю съел, каждый вечер дудел ему в уши за ужином: «Зачем тебе эта косоглазая обезьяна? Неужели русских мало? Давай найдем славянку. Китайцам-вьетнамцам следует на рынке торговать, что им за кулисами делать?» И вдруг, бац! Приводит в семью Агату. Мало того, что девушка из Средней Азии, так к тому же владеет магазином на рынке. Сева у нас сноб, любит хвастаться, в каких высоких кругах вращается, Железному Любовнику важно, кто у его дамы сердца родители, где живет пассия, что у нее за машина, какие одежда-духи-сумка. Поверь, он разбирается в шмотках и аксессуарах лучше профессионального байера. Да, Всеволод самозабвенный потаскун, но он никогда не посмотрит в сторону девушки из низших социальных слоев, будь та даже краше молодой Элизабет Тейлор. Мечта нашего Севы жениться на дочери Рокфеллера, да вот беда, он с ней никак не повстречается. Впрочем, сынок Анатоля согласился бы и на наследницу кого-нибудь из российских олигархов. Только и тут облом: ну, не попадаются ему дочки богатых, звездно-знаменитых, влиятельно-чиновных. Всеволод крутил романы с представительницами, так сказать, не экстра-класса – с бэк-вокалисткой известного певца, падчерицей топ-менеджера банка, но это мелкая рыбешка, он поджидал более жирного улова. И вдруг – Агата!

– Сама сказала, что девушка вполне обеспеченная, – напомнила я.

Тонечка принялась по очереди загибать пальцы.

– Нацменка с ярко выраженной азиатской внешностью, торговка на рынке, состояние не миллиардное, сирота, не имеет сановных родственников. Агата красива, умна, работоспособна, но – совсем не Севкина мечта. До сих пор теряюсь в догадках, почему он ее в загс отвел.

– Добрый вечер, – прервал наш разговор нежный голосок. – А где Агата?

Мы с Тоней одновременно повернулись на звук. Худенькая блондинка, стоявшая на пороге, улыбнулась нам и повторила:

– Не знаете, где Агата? У вас дверь на улицу не заперта.

– Тут я, – послышалось из коридора. – Валюша, ты не замерзла?

– Нет, – ответила девушка. – Извини, что забежала, побеспокоила. Дай ключ.

– Опять посеяла, растеряха! – всплеснула руками Агата. – Сейчас принесу. Сева! Сева! Не раздевайся, проводишь Валю до дома! – закричала она, хотя Севы не было видно. – То-то я удивилась твоему звонку! – обратилась она к подруге.

– Я не звонила, – смутилась Валечка. – Мобильного нет, где-то оставила его.

– Ну ты даешь! – возмутилась Агата. – Разве так можно? Совсем безголовая?

Гостья окончательно сконфузилась.

– Прости, я соврала. Не хотела тебе правду говорить, знала, что расстроишься. Решила солгать, что трубку посеяла. Если честно, у меня и деньги пропали, и косметичка, и пропуск в институт – сумку сегодня утром украли. Хорошо, паспорт дома остался.

– Где украли? – подскочила Агата.

Валечка покраснела и стала похожа на переспелую помидорку черри.

– В институте. Я ее положила в коридоре на скамейку, заговорилась с кем-то, а когда в аудиторию собралась, не обнаружила на месте. Так обидно! Ой, я сегодня натерпелась: пообедать не смогла, целый день бегала голодная, в метро зайцем пролезла, в автобус кондуктор не пустила. Жутко злая баба! Я ее так упрашивала, но бесполезно, она сказала как отрезала: «Нет денег, иди пешком». В маршрутку тоже не посадили. Ну не идти же и правда до Ковалева на своих двоих? Далеко бы я в сапогах на каблуках не протопала. Агаточка, извини, не могла бы ты… ну… в общем… так неудобно…

– Сейчас дам тебе денег, – остановила ее жена Всеволода. – Почему ты мне от метро не позвонила? Я бы приехала и забрала тебя.

– Так телефон-то тоже украли, – напомнила Валя. – Пожалуйста, заплати за такси, мне пришлось машину взять.

– Сколько? – деловито поинтересовалась Агата. Затем вытащила кошелек, щедро декорированный стразами. – На, держи. Сева, – крикнула она в глубь квартиры, – раздевайся, я сама Валюшу до квартиры на машине доброшу.

– Как же ты умудрилась позвонить Севе? – запоздало удивилась Тоня. – И зачем просила его встретить тебя на остановке, если подкатила на такси прямо сюда, к Анатолю?

Валечка заложила за ухо длинную прядь светлых волос.

– Я же сказала, что пришла без предупреждения. Как бы я Севе звякнула, если осталась без сотового? Даже если б у кого и попросила трубку, то не помню его номер. Он в книжку внесен, но вообще-то я с твоим мужем по мобиле не болтаю, у нас не те отношения.

Агата молча развернулась и унеслась в коридор. Тоня выпрямилась.

– Я что-то не так сказала? – смутилась Валя.

– Валюша, ты приехала к Агате внезапно? Вы сегодня не договаривались о встрече? – продолжила допрос Антонина.

– Сессия в разгаре, мне не до компаний, – пояснила девушка. – Я же на заочном учусь, два раза в год аврал бывает. Нам сейчас лекции читают с утра до ночи. Правда, мне порой удается занятия и в течение учебного семестра посещать, но…

– Короче, сегодня у вас с Агатой встречи не намечалось? – перебила Тоня.

– Нет. Мы во время моих сессий даже не звоним друг другу, – сказала Валентина, – я в полной запарке. Да и Агата велит обо всем забыть, думать лишь об оценках, повторяет: «Диплом о высшем образовании – пропуск в другую жизнь. Не торговать же до старости на рынке! Не звони мне, главное – учеба».

Антонина опустила глаза.

– Понятно. Иди, заплати шоферу.

Но незваная гостья не сдвинулась с места.

– Что случилось?

Тоня сделала вид, что увлечена созерцанием остатков торта на блюде. А я сказала:

– Сева соврал, что вы позвонили ему и попросили встретить у остановки.

– Ерунда какая-то… – занервничала Валя.

– Севы нет дома! – воскликнула Агата, возвращаясь в столовую. – Валюша, там таксист бесится, отдай ему деньги и попроси, чтобы он тебя до дома довез.

Блондинка убежала. Агата же спокойно направилась в коридор.

– Пойду-ка я спать. Завтра безумный день. Народ кинулся за подарками и прочими новогодними покупками. Самый ад будет тридцатого декабря, до него рукой подать, но и сейчас уже просто атас!

Мы с Тонечкой опять остались вдвоем.

– Вот мерзавец! – с чувством произнесла подруга. – Поняла, да?

– Не совсем, – осторожно ответила я.

Тоня скривилась.

– Севка вечно по бабам таскается. Не пойму, что они в нем находят? Похоже, ему сейчас очередная обожэ звякнула, к себе затребовала, вот он и придумал звонок Вали, чтобы смыться. Небось знает, что у лучшей подруги жены сессия, она дома не появится и с Агатой трепаться по телефону не станет. Но бог шельму метит – раскрылся его обман в момент.

– Не очень умный поступок, – оценила я действия Авдеева-младшего.

– Времени у него мало было, ничего лучше не придумал, – фыркнула Тоня. – Да уж, наш Железный Любовник совсем не умен. И композитор из него, как из зайца балерина. Какую музыку к спектаклю ни напишет, мне всегда знакомые мелодии чудятся – Мишель Легран, Арно Бабаджанян, «Битлз», Давид Тухманов… У каждого берет понемногу. В суд на Севку не подают только потому, что в театр Анатоля ходят строем только солдаты из расположенной поблизости части, а им что Моцарт, что отставной козы барабанщик, главное, чтоб громко играли. И чего красавчик добился своим кобелированием? Потерял сегодня жену. Агата все поняла, а она не из тех, кто с мартовским котом жить станет. Вот уж Анатолю подарок на Новый год!

– Сева быстро найдет следующую супругу, – пожала я плечами.

Тонечка, усмехнувшись, обвела рукой стол.

– Большой секрет маленькой семьи. Эти вкусные продукты принесены Агатой. На шее у Офелии висит тонна бус. Думаешь, чей это подарок? Анатоль щеголяет в модных рубашках и пахнет французским парфюмом, а в разговорах с посторонними нет-нет да и вставит, что он теперь одевается в Париже, дескать, там выбор лучше и товары дешевле. Но Париж к нему на дом в пакете приносит жена сына. Если Агатка всем ручкой сделает, мои ковалевские родственники в сто раз хуже жить станут. Ну, почему Севка утихомириться не может? Я думала, он остепенился и ценит Агату. Она первая, с кем наш Казанова вежливо и даже ласково разговаривает, а Анечку прямо на свадьбе послал. Отлично помню! Я была подружкой невесты, сидела около нее. Сева еще в загсе пить начал, шампанским накачался. Гости закричали «горько», свежеиспеченного супруга передернуло, но Анатоль так на сынка зыркнул, что тот встал и обнял только что обретенную жену. А я заметила, как он ее тайком за спину ущипнул. Анечка вскрикнула, отстранилась, и тут Севка во весь голос рявкнул: «Видали? Я к ней с любовью, а она шарахается. Отлично! Не хочу целовать жену, которую при виде мужа воротит». Отец Ани вскочил…

Тонечка махнула рукой.

– В общем, скандал получился всем свадьбам на зависть. Потом народ успокоился, гости напились, плясать пошли. Анечка ко мне повернулась и говорит: «Я Севу очень люблю, ношу нашего ребенка и счастлива». Ладно, нечего старые истории вспоминать, они бурьяном поросли. Ах да, чуть не забыла. Твои подарки должны быть красиво упакованы. Анатоль придирчив к любой мелочи. Тебе-то он ничего не скажет, а мне потом мозг вынесет, будет при каждой встрече талдычить: «Вот, Виола нас не уважает». Ты еще не потеряла желания тесно пообщаться с кровными родственничками? Впрочем, я искренне считаю: лучше такая компания, чем одиночество в новогоднюю ночь. Но, признаюсь, я тебя сюда еще и потому прихватила, чтобы хоть одного нормального человека рядом во время праздника видеть.

– Тонечка, – остановила я ее, – родичей не выбирают. У нас они с тобой вот такие. Спасибо, что предупредила насчет упаковки подарков, когда буду приобретать, прослежу. До праздника еще есть время, успею купить. Кстати, я ведь просила тебя посоветовать, кому что выбрать.

Тоня встала.

– Черт, еще об одной детали не сказала! Кульминация каждой репетиции капустника – вручение сувениров.

Я опешила.

– Все получают презенты заранее?

Антонина начала собирать со стола тарелки.

– Нет. Вернее, да, только их никто не раскрывает, коробочки и пакетики лежат до новогодней ночи под елкой. Анатоль осматривает подношения и порой заявляет: «Нет, так не пойдет! Почему все завернули сюрпризы в красную бумагу с золотом? Давайте сделаем разноцветные упаковки!»

– Ну и ну, – только и смогла сказать я. – И вы в самом деле переупаковываете подарки? Почему потакаете Анатолю?

Тонечка двинулась на кухню со стопкой посуды.

– Офи и Пени обожают брата, Сева отца боится, Иван и Лида считают его гением, Галя и Катя им восторгаются, Петю никто не спрашивает, да и презенты за него покупает мать, Агата хорошо воспитана, в чужой монастырь со своим уставом не лезет, а я не любитель скандалов. Так что все просто. Завтра с утра сбегай на рынок и возьми там пустых коробок по числу присутствующих, положишь туда камешков для веса, и все. Главное, традиция не будет нарушена. А когда купишь подарки, балласт выбросишь.

– Уж лучше сразу приобрету нужное, – возразила я. – Давай помогу с уборкой.

Мы составили тарелки и чашки в посудомойку. Потом я пошла в прихожую, где оставила свою дорожную сумку, и заметила, что на полу валяется мужская черная куртка с капюшоном. На меховой оторочке сверкали крохотные капли воды.

Сзади послышался стук захлопнувшейся двери. Я обернулась и увидела Екатерину Федоровну, которая несла гору сияющих чистотой металлических противней.

– Испугала вас? – улыбнулась она. – Всем хороша посудомойка, но в ней противни не очистить и не высушить. Здесь, в кухне, раковина керамическая, и хотя говорят, что они очень прочные, я все равно опасаюсь, вдруг поцарапаю, поэтому таскаю мыть противни в театр. Там в буфете здоровенная лохань из нержавейки, ее не жалко.

Я показала на небольшую дверь в углу, откуда появилась Екатерина Федоровна.

– Тут вход в помещение театра?

– Верно, – подтвердила пожилая дама, – о нем известно только своим. Ой, Петя опять у куртки петельку оторвал. Прямо не знаю, что с ним делать! Повесит одежду, зачем-то вниз дернет и уйдет, а вещь – хлоп, и на пол. Сто раз ему говорила…

Продолжая ворчать, Екатерина Федоровна положила противни на диванчик, подняла куртку и встряхнула. Затем открыла шкаф и достала оттуда сухое светло-серое пальто, пробормотав: «Повешу-ка я свою одежку на крючок». Пальто отправилось на общую вешалку, а куртку Пети она устроила на плечиках и убрала в гардероб. Наведя порядок, подхватила кухонную утварь и ушла.

Я забрала сумку и хотела пойти в отведенную мне комнату. Но услышала из столовой тихие голоса, удивилась и решила глянуть, кто там.

За столом сидели Иван, Лида, Пени и Галя. Очевидно, на моем лице отразилось удивление, потому что психотерапевт приложил палец к губам и произнес:

– Тсс! Анатоль думает, что мы ушли домой.

– Его в кабинете отвлекает Офи, – прошептала Пенелопа, – попросила брата с ней роль в капустнике разобрать.

– А мы тут сюрприз готовим, – хихикнув, пояснила Лида. – Хотим Анатоля в Новый год удивить и вот думаем, как. Может, попросить Катю испечь «хитрый» торт? Ну, с фейерверком внутри.

– Кстати, где Екатерина Федоровна? – спросил Иван.

– И где Петечка? – занервничала Галина. – Мальчика до сих пор нет. Петяша!

– Замолчи! – шикнула на нее Лида. – Вдруг Анатоль услышит, весь сюрприз насмарку. И вообще оставь парня в покое, он уже взрослый. Замучила ты Петю своей опекой.

– У вас детей нет, – огрызнулась Галя, – вам не понять. Петенька ранимый, беспомощный, крайне эмоциональный, он еще не оформился как личность.

– И не повзрослеет, если мать под колпаком держать будет, – не успокаивалась Лида. – Смешно смотреть, как ты… Да вот же он.

– Петенька! – подскочила на стуле Галя. – Ты где был?

– В туалете, – откровенно ответил парень.

– Опять животик заболел? – всплеснула руками мать. – Бедненький мой!

– Давайте не будем обсуждать состояние желудка Петра, – остановила сердобольную «наседку» Екатерина Федоровна, выходя из кухни. – Ну, что решили с сюрпризом?

– Виола, присоединяйтесь к нам, – велел Иван, – будем ломать головы вместе.