Андрей Дай
      Сторона Неба
      Огромна ночь...
      Пока ребенок спит
      Рождаются галактики и люди
      И звезды умирают в страшных муках.
      И только черный ветер во Вселенной,
      Застывший ветер,
      Смерч из звездной пыли.
      Стоит на страже на краю воронки.
      М. Катыс
      1
      РАСКОЛОТОЕ НЕБО
      Министрам толковать законы надо...
      Бой - жребий мой, а хлеб моя награда.
      Ландскнехт одно лишь знает на войне
      Кто платит вдвое, тот и прав в двойне!
      Донн
      Рогнар Эль Вепов
      Тишина.
      Ночь.
      Темно.
      Низкие тучи. Не видно ни единой звезды на небе. Черное матовое покрытие доспехов солдат не отражает свет. Если бы не бесшумные всполохи взрывов на горизонте, можно было бы представить, что летишь в полной тишине над землей и вот вот вымахнешь на свет. И тогда будет видно ярко-белые стены нашего дома, зеленую лужайку, газон с цветами и маму на крыльце...
      Почти как полузабытый сон. Как светлое пятно на самой границе памяти. Как мечты.
      После бесконечных дней грохота орудийных взрывов, воя ракет и рева низколетящих истребителей даже звук шагов несшего меня человека - это тишина.
      Шаги зазвучали по другому и я оказался в освещенном подвале полуразрушенного здания. Яркий, после тьмы ночи, свет резанул по глазам так, что секунду я ничего не видел. Потом глаза привыкли, но в это мгновение мир покачнулся и значительно вырос. Перехватило дыхание. Это тот человек, на плече которого я только что путешествовал сквозь ночь, схватил меня за шиворот, поставил на пол, но отпустить воротник забыл. Я попробовал руками разжать его пальцы. Попытка оказалась героической, но безуспешной. Я добился только того, что он разозлился.
      - Стой, выродок, - раздалось у меня над головой.
      Одновременно он приподнял меня и встряхнул. От неожиданности я даже не смог заплакать.
      - Я его нашел, экселленц! Разрешите идти? - Уже совершенно другим тоном воскликнул мой носитель и я сразу забыл об обиде, пытаясь разглядеть того к кому он обращался.
      Ни страха, ни удивления, ни ярости.
      Он оказался не высок ростом. Больше я сразу ничего рассмотреть не смог экселленц стоял против света.
      - Имя? - Нетерпеливо воскликнул он тонким срывающимся голосом, тыча в меня длинным жилистым пальцем с обкусанным ногтем.
      Пока я открывал рот он успел еще раз взвизгнуть:
      - Как его имя, солдат?
      - Рогнар Эль Вепов, экселленц.
      То, что я раньше считал сваленным в углу тряпьем, вдруг застонало, село и оказалось человеком. Экселленц подошел и с размаху пнул сидящего на полу. Тот захрипел, пуская красные пузыри носом и ртом, но остался сидеть.
      - Слышишь, тварь?! Слышишь? - торжествующе заверещал он, так, что я, не особо понимая суть происходящего, хихикнул.
      Он стремительно повернулся и ударил меня ладонью по щеке, да так, что в ушах зазвенело, а голова чудом не оторвалась. Я понял, что это совсем не подходящее место для веселья и уже хотел разреветься, но меня отвлек другой голос.
      - Как полномочный представитель Института наблюдения за исполнением Закона о Локальных Военных Конфликтах, вынужден констатировать восемнадцатое нарушение в ходе Ежердо-денийского конфликта Закона ЛВК, пункта 294С0077 "о недопустимости физического угнетения, либо умышленного уничтожение несовершеннолетнего гражданского населения одной стороны противоборствующей стороной". Факт нарушения отмечен и в случае повторения подобного инцедента будет доведен до сведения командующего наблюдательного конвоя адмирала Абу эль Салаха.
      - Хорошо. Благодарен за вмешательство, - иронично проговорил экселленц, обращаясь к выступившему из угла роботу. Потом снова повернулся ко мне, чуть нагнулся и прошептал сквозь сжатые зубы:
      - Иди, вонючка, попроси свою маму назвать мне четыре цифры. Иначе твоя мать умрет.
      - Мама?! - вырвалось у меня.
      Последний раз я видел своих родителей, когда меня вместе со всеми детьми поселка отправляли в убежище под Соломенными горами. Это было так давно, да и потрясение от захвата ежердами неприступных подземелий было столь велико, что я уже стал забывать лица своих отца с матерью.
      Я оглянулся, пытаясь обнаружить маму, но предводитель ежердов быстро решил эту проблему. Сильно сдавив мне плечо, он толкнул меня через всю комнату к человеку сидящему на полу. Только тогда до меня наконец дошло, что это и есть моя веселая, добрая и красивая мама.
      Я упал ей на грудь. Она прижала меня к себе так, что я не мог поднять голову и посмотреть на ее лицо. Она чего-то говорила, но я не смог разобрать ни слова в этом хрипе и воскликнул на гране плача:
      - Что? Что ты сказала?
      Она отпустила мою голову. Я смог посмотреть на ее лицо, сильно отличавшееся от того, что было запечатлено у меня в памяти, и на этот раз смог разобрать среди хрипов слова.
      - Постарайся... выжить.., сынок...
      - Мама, мама, - пропищал я, слезы брызнули у меня из глаз. - Пойдем от сюда, мне страшно.
      - Цифры! - заорал экселленц.
      - Молчи... - шепнула разбитыми губами мама.
      Экселленц нервно топнул ногой, его губы скривились, как от боли. Он положил руку на лежащий на столе бластер, прокатил его, царапая краску, до края, потом сделал два шага в нашу сторону, спокойно прицелился и нажал на курок. Что-то горячее и мокрое брызнуло мне на лицо, уши заложило. Мама дернулась и свалилась вдоль стены на бок.
      - Мама ? - тихонечко позвал я, размазывая слезы и еще что-то по лицу.
      - Как полномочный представитель Института наблюдения за соблюдением Закона о локальных военных конфликтах вынужден констатировать девятнадцатое нарушение в ходе Ежердо-денийского конфликта, Закона о ЛВК пункта 17 В 1926 "о статусе военнопленных, а также недопустимости умышленного уничтожения лиц признанных военнопленными"... Факт нарушения отмечен и ...
      - Солдат !
      - Да, экселленц!
      - Уничтожь эту железяку.
      Солдат поднял свой бластер и послал заряд в покрытого броней наблюдателя. Робот запнулся, потом громкость его голоса повысилась на столько, что не услышать его было просто невозможно.
      - Как полномочный представитель Института наблюдения за исполнением Закона о локальных военных конфликтах отмечаю факт двадцатого нарушения в ходе Ежердо-денийского военного конфликта, Закона о ЛВК пункта 03 А 3000 "о статусе наблюдателя ИНС-ЗоЛВК", пункта 03 А 3001 "об попытке, либо совершении умышленного уничтожения наблюдателя". Вынужден сообщить об инциденте командующему наблюдательного конвоя сил поддержания порядка, адмиралу Абу эль Салаху. До получения других распоряжений, военный конфликт объявляю приостановленным.
      С этими словами робот двинулся к выходу, пока не столкнулся нос к носу со стоящим у выхода солдатом.
      - Для связи с конвоем мне необходимо покинуть помещение, - снова завелся механизм. - В случае воспрепятствования этому я обладаю правом Вас уничтожить. Вам дается пять секунд на принятие решения.
      Солдат взглянул на своего командира, но тот повернулся спиной и с кем-то разговаривал по рации.
      - Ваше время истекло, - голосом, в котором полностью отсутствовали интонации, сообщил наблюдатель. В его броне открылись бойницы.
      На уничтожение солдата у робота не ушло и половины секунды и вот уже его шаги стихли в грохоте артиллерийской канонады, которая снова вытеснила тишину из ночи.
      Началась гроза. Между багровыми зарницами ракетных ударов вспыхивали ослепительно-белые трещины молний. Словно люди, в своей животной ярости, пытались расколоть небо. Тяжелые капли влаги, грязные от сажи измаравшей небо, громко застучали по камням разрушенного города. Ручей этой грязной воды стек по ступеням в подвал штаба командующего ежердов, смешался с начавшей запекаться кровью убитого солдата и, словно испугавшись горящих огнем безумца глаз экселленца, поспешил скрыться под мебелью.
      В этот момент в подвал, почти бесшумно, вошли два бойца с незнакомым черно-зеленым пятнистым активным покрытием брони. На шлемах полностью скрывающих лицо была прикреплена маленькая красная эмблема с тремя буквами И.А.Б. В руках они несли оружие незнакомого вида размером с обычную импульсную винтовку.
      - Какого... - проговорил экселленц, отрывая руку с полевым коммуникатором ото рта и поворачиваясь к выходу.
      Между тем бойцы неизвестной мне армии молча осмотрели помещение и встали по обе стороны дверного проема. Через пару секунд из дождя вышел человек в обычном гражданском плаще. Взмахом руки он велел бойцам выйти, они ударили, почти одновременно, левыми кулаками по грудной броне и тихо, а от этого жутко, скрылись за пеленой дождя. И все таки я был уверен, что далеко они не ушли.
      - Доигрался, Густав? - очень тихо проговорил вошедший.
      Это был плотный мужчина среднего роста, чуть лысоватый и седоватый. Он не кричал, не размахивал руками, не грозил и наверняка не был вооружен, но от него исходила такая аура силы и власти, что я прекрасно расслышал его слова не смотря на звон в ушах и уличный грохот.
      - Антон ?! - жалобно пропищал грозный командующий ежердов.
      Человек, которого экселленц назвал Антоном не торопясь прошел к коммуникатору, взял его из рук экселленца и сказал три слова :
      - Браун...Прекратить огонь.
      Через секунду на планете День грохотала только ночная гроза, да и та заметно пошла на убыль.
      - Антон, все так глупо получилось... - уже более спокойно сказал ежерд.
      - Это была твоя последняя ошибка, Густав, - ни сколько не громче первого раза проговорил Антон. - Тебя объявят военным преступником. Ежерды на некоторое время потеряют право на войну. Войска вернут на Ежерд. День получит независимость. Новым экселленцем будет Ицхак Роллер.
      Антон подошел к столу, выдвинул стул и уселся, тщательно подобрав полы плаща так, чтоб они не касались пола.
      - А я... - попытался что-то сказать ежерд.
      - Только одна планета примет тебя не задавая вопросов... Конвикт.
      - Каторга ?! - вскричал побледневший завоеватель.
      - Это ее щенок ? - сменил тему Антон. - Я возьму его себе. Его не будут искать...
      - Да, да забирай... Послушай, Браун, но если ты поможешь... твое влияние...
      - Я все сказал, Густав. Хочешь сохранить жизнь - беги.
      Антон Браун встал и медленно пошел к выходу. Видимо его спина была на столько заманчивой мишенью, что Густав не смог удержаться. Он схватил брошенный на стол бластер и...
      Из темноты ночи вылетела небольшая слепящая глаза молния, ударила в оружие экселленца и потухла, выбив бластер из руки. Антон обернулся, укоризненно посмотрел на Густава и на грани шепота пробормотал в ночь слова на всегда врезавшиеся мне в память:
      - Заберите детеныша... Могли бы и убить эту крысу. Он с нами уже рассчитался.
      Антон Браун не торопясь поднялся по ступенькам и вспыхнувшая трещина молнии высветила его силуэт на фоне ночи, значительно увеличив его размеры.
      Из тьмы вынырнул молчаливый воин в глухом шлеме, как тень проскользнул по подвалу, легко меня поднял и я второй раз за ночь выехал под низкие тучи на плече солдата.
      Рогнар Эль Вепов
      Сигнал перегрева спинового сегмента брони продолжал отвлекать внимание, хотя за одиннадцать часов можно было бы и привыкнуть. Можно было бы конечно одним прикосновением к клавишам на поясе отключить эту ненавистную мигалку. Можно было почесать зудящий от пота живот и похлопать по онемевшей от долгого лежания в одной позе ноге. Можно было просто встать и уйти в тень. Я на секунду представил, как я все это проделываю и улыбнулся. К счастью хотя бы лицом шевелить было можно.
      Я представил: вот я переворачиваюсь на спину, почесываю живот, хлопаю по ноге, встаю, потягиваюсь и медленно иду в тень соломенного навеса жреца. Представил удивленные лица городского колдуна, молодых бронзоволицих воинов пришедших за "волшебной змеей", женщин в самотканых платьях и остальных людей сидящих и лежащих под кустами вокруг площади.
      Да, смешно.
      Жрец скрылся под навесом и вскоре вернулся с небольшой глиняной бутылочкой и шприцем. Четверо молодых воинов тот час улеглись на пыльные плиты площади ногами к солнцу. Остальные: старики, женщины и дети отошли шагов на сто, где и расселись повернувшись спиной к навесу.
      Я понял, что какой-то из тех богов, про которых я вспомнил, медленно запекаясь в своей броне, вспомнил обо мне и наконец-то начинается долгожданное представление.
      - Клэб, выпускай муху. Начинаем. - прошептал я в микрофон и почти сразу маленький черный микрофончик вылетел из-за навеса и прилепился к спине жреца. Немедленно вспыхнули сигналы в шлемах всех пятерых бойцов личной армии Антона Брауна, извещающие об устойчивом приеме и переводе на всеобщий язык получаемого сигнала.
      - И поднялся змей, и обогнали жала его лучи священного солнца.., тем временем тянул свою молитву жрец, не забывая вкалывать одним и тем же шприцем кубика по два всем четверым юношам. Закончив это действие, от которого у любого нормального врача волосы встали бы дыбом, жрец умолк. Аккуратно слив остатки эликсира из шприца в бутылочку, он взял веер, уселся в пыль перед молодыми самоубийцами и принялся их обмахивать, отгоняя насекомых. Настало время.
      - Готовность - два, - твердо сказал я сначала себе, потом в микрофон. Мышцы подтянулись, все проблемы забыты, цель определена.
      - Готовность один. Клэб, от меня по солнцу первый, Яго - второй, Дин третий, я - четвертый, Сэнди - жрец. Сэнди, живой жрец!
      Ничуть не скрываясь, мы возникли из своих укрытий вокруг площади. Все туземцы открыли рты от изумления, но мысль о том, что это довольно забавно, даже не пришла мне в голову.
      - Начали! - крикнул я.
      - ТКА ! - крикнул жрец.
      Все пятеро нападавших выстрелили одновременно. Все пять зарядов запеклись стекловидной корочкой на каменных плитах на тех самых местах, где только что отдыхали жрец со своими пациентами.
      Жрец в мгновение ока оказался под навесом, четверо молодых воинов вообще исчезли. Страх, своей жуткой холодной и влажной ладонью сдавил мне пах. Я понятия не имею, почему я поступил именно так, а не иначе, глядя как из ниоткуда появляется тень воина и как отделяются головы моих солдат в защитных шлемах. Как хорошо, что нас было на одного больше. Это дало мне время.
      Я бросил свое ружье, одновременно сорвав локальную химическую мину с пояса. Следующий миг - включение активной химзащиты костюма и активизация мины. С легким хлопком мина взорвалась и на месте ее взрыва немедленно образовался вихрь ядовитых газов. Я конечно же забыл о правилах применения подобных устройств, так что дальнейшее развитие событии наблюдать не смог. Сколько бы не была крепка броня субзащиты, от прямого попадания каменной мостовой по затылку она спасти не смогла.
      Забытье не было долгим. Вода, в которую разложился запрещенный в Федерации газ, еще не успела высохнуть. Но все же жаркие лучи местного светило делали свое дело и спустя пол часа ни одна комиссия не определит, что здесь был применено химическое оружие.
      Мигали уже несколько предупреждений о перегреве брони, так что определив отсутствие человеческих существ в радиусе полукилометра я с огромным удовольствием снял шлем. Этого нельзя было делать вне базы Института, но после пережитого на правила мне было наплевать.
      Сначала я вынул из скрюченных смертью и паром со сложной формулой пальцев жреца бутылочку с эликсиром и перелил содержание в герметичный термос на поясе. Потом ножом вырубил образцы мяса у четверых принявших снадобье индейцев и разсовал трофеи по четырем герметичным контейнерам. Своих погибших товарищей я сложил в тени навеса, пристроив их головы рядом, а индейцев свалил в кучу на середине площади. Смерть, невзирая на лица, забрала всех и в одной куче оказались и жрец, и воины, и старики, и дети. Следовало выполнить основную заповедь Института: ни каких следов, поэтому я обсыпал индейскую кучу термитным порошком, взятым из снаряжения моей команды и поджег. Одев шлем, я нажал кнопку вызова, сел в тени и принялся ждать.
      Фрегат можно было обнаружит только радаром, поэтому я его и не увидел. А в общем и не ожидал увидеть.
      - Пароль - контроль? - спокойный голос вывел меня из состояния близкого к истерики. Еще бы. Мое подразделение уничтожено на 60 процентов, словно мы пережили ядерное нападение, да еще в придачу единственное средство возвращения на базу, в безопасность, где-то задерживалось.
      - Фрегат - лидер Рог, 9-2-0, - бодро, настолько, что голос сорвался до петухов, сообщил я. - Контроль лидеру.
      - Фрегат - пилот Касс, 9-2-1, - несколько удивленно сообщил пилот, но все же выучка сделала свое:
      - Лидер Рог, ищу координаты контакта.
      Я быстро, так что даже побоялся ошибиться, перечислил цифры координат площади и через несколько опровергающих законы физики длинных минут, закамуфлированное до полной неузнаваемости средство передвижения мягко опустилось на уже совершенно сухие плиты.
      Панель десантного выхода мягко откатилась в верх и пилот вышел. Вышел, секунду оглядывался, замер, увидев четыре обезглавленных трупа бойцов ИАБ и выпалил:
      - Какого черта, командир...
      Почувствовав себя в полной безопасности я расслабился. Шок фантастического боя прошел и теперь уже все свершившееся казалось не более чем страшным сном. Чудом расценил я и то, что после боя сумел найти в себе силы выполнить инструкции по скрытию улик. Я осознал, что не более десяти минут назад был на полволоска от гибели и что у четверых моих подчиненных этот волосок оказался тоньше моего.
      Я хотел заплакать. Я потянулся руками к глазам, но мне мешали перчатки и шлем. Тогда я снял и то и другое. Слез не было. И застонать я тоже не смог, только не понятное у-у-у вырвалось из моих обкусанных до крови за время ожидания фрегата губ. Касс мне не мешал. Он собрал и сложил в холодильное ложе трупы вместе с головами, уничтожил остатки тепла сгоревших индейцев и только потом подошел ко мне.
      Я не видел и не слышал как он подошел, поэтому когда почувствовал прикосновение мягкой человеческой руки к голове вздрогнул всем телом и поднял лицо. И немедленно получил зазвеневшую в мозгу пощечину.
      - Ну, ну, - мягко сказал пилот. - Вот ты и успокоился. Пойдем...
      Касс помог мне встать, собрал мои вещи и проводил меня до люка фрегата.
      Я пришел в себя, когда Касс выводил кораблик с орбиты планеты. Это не так то и просто было делать, принимая во внимание характер нашей экспедиции по отношению к Закону Федерации. Приходилось все время держатся в тенях планеты или лун, так что Касс был весьма занят.
      Я поискал глазами свою амуницию, но найдя одевать передумал. Храмовый город Ткатипек, да и вся планета Майя таяли за кормой, а постепенно и в памяти.
      - Можешь снять шлем, - спокойно сказал я пилоту.
      Мне вдруг пришли на ум возможные последствия моей не простительной истерики там на поле боя. Брауну это не понравилось бы. Ему не нужны солдаты с неустойчивой психикой. Однако задание было, по большому счету, выполнено и это давало повод надеяться на более снисходительное ко мне отношение. Оставалось только примазать к моему поступку пилота.
      Касс видимо что-то сказал, но звуки вне предела шлема не проникали и я ни чего не услышал. Пилот мельком взглянул на меня, выяснил, что я его не слышу и просто мотнул головой в знак отрицания. Мне стало как-то не ловко, что вообще предложил партнеру это и я поспешно одел шлем.
      - Я бы не хотел, Касс, чтобы о деталях нашего отхода с Майя узнало командование.
      - В моем рапорте этого не будет... Я понимаю...
      Фрегат наконец покинул систему, мы выходили на вектор ускорения и пилот мог отвлечься. Все остальное сделает компьютер.
      - Что там произошло, командир?
      Я почувствовал, как холодные насекомые страха побежали по моей спине, стоило мне на секунду вспомнить... Однако вопрос был задан и нужно было отвечать.
      - Это какое-то дьявольское зелье, Касс...
      Я принялся рассказывать, стараясь не опустить малейшие детали. Рассказ занял гораздо больше времени чем сам бой, но теперь, со стороны, все выглядело еще ужаснее чем там на месте.
      Мне стало стыдно. Мы вернемся на базу и мне придется отвечать за свою истерику. Мне хотелось как то искупить свою вину. И перед Брауном и перед погибшим подразделением. Особенно перед ними - моими погибшими, безликими солдатами. В голову пришла неожиданная мысль.
      - ...И теперь, Касс, я хочу попробовать эту болотную жижу на себе! твердо закончил я свой рассказ.
      Пилот взглянул на меня, щелкнул переключателем автопилота, повернулся ко мне вместе с креслом и проговорил:
      - Тогда я тоже, лидер!
      - Но ...
      - Я мог прикрыть вас с верху. Возможно кто то еще остался бы жить...
      Мне и в голову не пришло отговаривать пилота. Каждый может нести свою часть вины и не мне было решать кому сколько. Тем более в двоем не так страшно.
      Час прошедший до выхода на вектор ускорения пролетел, как одна минута. Может быть это потому, что не очень то мы горели желанием вколоть себе шаманье варево. Но отступить я уже не мог.
      Касс провел последние корректировки вектора, фрегат встал на направление ускорения и, погасив большинство экранов на пульте, корабль начал разбег. Примерно через пять часов скорости будет достаточно для выхода в гипермир. Точку перехода мы даже не заметим, все сделает компьютер.
      Пилот покинул свое кресло и перешагнув символический порожек прошел ко мне в отсек десантирования.
      - Если что то будет с нами не так, фрегат выскочит из гиперполя, начнет торможение и подаст сигнал на базу. Надеюсь они нас перехватят и разберутся, что за дерьмо мы себе пустили в вены.
      Касс уселся рядом со мной. Только тогда я заметил, что он гораздо ниже меня ростом и вообще какой-то щуплый. Но кто знает, как Институт готовит пилотов. Я командир штурм-команды, у меня одна цель, он пилот фрегата - у него другая.
      - Вещество не ядовито, биологически и химически не активно. Формула не известна, - вслух прочитал я показания бортового тестера куда незадолго до этого поместил каплю мутной неоднородной жидкости.
      - Ну во всяком случае нашим жизням тут ни чего не угрожает, - по возможности бодро добавил я.
      - Это мы сейчас проверим, - на первый взгляд беззаботно воскликнул Касс и начал расстегивать швы броневых плит предплечья.
      Я приготовил два шприца-пистолета и поспешил освободиться от брони, догоняя пилота.
      - Ну с Богом, пилот! - проговорил я и взглянул на закрытое черным матовым щитком лицо партнера.
      - С Богом, командир, - вздохнул Касс и надавил на толкатель шприца. Я тоже.
      Едва последняя капля бурой жидкости стекла по игле в мою вену, как я перестал чувствовать уколотую руку. Спустя секунду волна боли пробежала от локтя до пальцев и обратно, до плеча и дальше по телу.
      - Да что это пи-пи-пи-пи-пи, - услышал я голос Касса, но тут волна боли добралась до глаз и ушей, я ослеп и оглох.
      Но не надолго. Боль прошла, зрение и слух вернулись, однако мои ли были эти органы?
      Здесь не было жреца, который бы объяснил нам, что мы чувствуем и нам пришлось разбираться во всем самим. Я видел чудесные вещи. Я видел фиолетовые или красные лимбы вокруг лампочек, я видел как крылья вентиляторов лениво перегоняли потоки воздуха и как космическое излучение подсвечивает висящие в воздухе пылинки. Я видел пилота, который зачем-то разглядывал свои руки и посмотрел на свои.
      - Что ты там увидел? - спросил я и тут же сам обнаружил взявшиеся не откуда разноцветные волосы на своих пальцах.
      - Пи-пи-пи-пи-пи, - раздалось у меня в ушах.
      Я взглянул на Касса. У него на пальцах тоже росли волосы. Я усмехнулся и попробовал поймать пальцами одной руки волосы на другой. И схватил пустоту. Волосы были ни чем иным, как силовыми линиями каких то полей.
      Постепенно яркие краски излучений стали меркнуть. Волосы на руках пропали, пыль не светилась золотыми искорками, волшебные лимбы потухли.
      - Пи-пиу-уиу-иоу-иоудир, - услышал я слова пилота и понял, что звук который я слышал раньше, это слова, только сказанные с такой скоростью, что они превратились в писк.
      - Если бы это не случилось со мной, я могла бы сказать, что это голюцинация, - сказал Касс и снял шлем. - Здорово, правда?
      Кири Берт
      Ну вот и все. Завтра домой. Команда закрепила последние контейнеры с горношахтным и металлообрабатывающим оборудованием, а потом все желающие получили разрешение спуститься на поверхность планеты и полюбоваться причудливыми городами людяморя. А мне так уже до тошноты надоели их коралловые пещеры и скользкие морды. Хотя после близкого знакомства с горками людяморя воспринимались уже легче. Чтож, если кто хочет полазать по не то улицам не то каналам городов нелюдей, да еще где по колено, где по щиколотки в воде, так я им препятствовать не собирался. Завтра первая торговая экспедиция на родину людяморя - планету Кламплл возвращается домой. На Конвикт. Свитит выгодно продан, закуплено все необходимое оборудование, открыт колоссальный кредит в местном банке. Задача выполнена.
      Людяморя, покупая свитит, не торговались. Они вообще не умеют торговаться, но не в этом дело. Искусственно произведенный минерал стоит гораздо дороже. Гораздо! За те пять тонн сверхлегкого минерала, что мы привезли на Кламплл можно было купить всю их планету.
      Признает Федерация Свободный Конвикт или нет, неважно. Людяморя нужен минерал и на Федерацию людей им было наплевать. Именно поэтому первая торговая экспедиция прилетела сюда, к людяморя, и именно поэтому без труда удалось подписать договор о всестороннем сотрудничестве и взаимопомощи. Вторая экспедиция привезет к ним нашего посла - торгового представителя и заберет ихнего. Так быстрее. Их самый быстрый корабль добрался бы до Конвикта лет через десять - пятнадцать. Мы за двадцать два земных дня. За 530 часов. Видел бы Уве рожи послов Федерации, когда их об этом известили шпионы. Да мы особо и не скрывали. Во первых небольшая демонстрация силы, по мнению президента Свободного Конвикта Инки Рендолла, нам не повредит, а во вторых эта информация не достигнет Земли лет за пять. За это время...
      - Все, ни слова о делах, - пробормотал я сам себе, лениво потянулся и налил в опустевший стакан немного какого-то спиртного.
      Это был день отдыха. Мог я позволить себе, за целый земной год хотябы один день. Двадцать два дня полета назад пройдут за сортировкой закупленного оборудования и расчетами для будущих торговых экспедиций. А после приземления на Конвикте и того подавно. Много дел у министра торговли и промышленности признанного только флегматичными людяморя Свободного Конвикта...
      Я, Кири Берт, негр, негретос, черная обезьяна, мелкий жулик и плохой шулер - министр торговли и промышленности. Удивительно! Но на фоне того, что произошло всего за десять или двенадцать конвиктских суток на Конвикте, это просто мелочи.
      Все началось с Рендолла. После революции, когда сбросили земных чиновников и их вдохновляющую силу - ДНК, Рендолл с Джо Чеймером улетели на Стальную планету. Что они там делали сокрыто мраком, но в результате Стальная планета переехала на близкую к Конвикту орбиту солнца Марусина и большинство сталепланетян переселилось на Конвикт. Это были здоровые, красивые, образованные люди и сначала мы не слишком обрадовались их появлению, так от нас отличающихся. Но они оказались беспомощными щенками вне брони своего корабля-переростка, и весь народ дружно принялся за их обучение жизни на поверхности. Большинство сталепланетян оказались хорошими ребятами и вскоре превратились в настоящих конвиктян. Остальным разрешили взять несколько грузовых сталепланетных кораблей и отправится в другую галактику. Они уже никогда не найдут дорогу назад, Тото Лучано взломал пароли бортовых компьютеров, а Уве в них немного покопался.
      И тут такое началось. В Шекхаузе пропали все нищие и проститутки. Слово "безработится" на Конвикте воспринимается теперь не иначе как шутка. За десять суток было построено больше, чем на планете было со дня основания колонии. Как по мановению волшебной палочки южнее космодрома выросли огромные ангары и корпуса Конвиктского Университета Мира. Крейсер землян, при самом непосредственном участии Джо Чеймера - нового министра звездоплавания и капитана Танго, затащили в один из ангаров. Правда для этого здоровенный грузо-пассажирский звездолет пришлось почти полностью разобрать. Уве обещал собрать его снова...
      В Хоккайдо шустрые монголоиды во главе с новым мэром ДжиДо построили несколько зданий биомедицинского института, где министр здравоохранения Ларри Рендолл и ученые со Стальной планеты начали лечить бесконечное количество болезней и изучать природу планеты.
      Спайк Макфлай - неугомонный предводитель министерства исследований получил в свое распоряжение сто пятьдесят сталепланетных звездных лодок, у которых ампутировали хронодвигатели во избежание недоразумений с Федерацией и теперь вечно где-то пропадал. То за хребтом Лассо, то за Дверцей Клетки...
      Уве безуспешно пытался отделаться от навязчивых курьеров посылаемых главнокомандующим сил обороны Конвикта - Хокки. Извиняюсь. Адмиралом Хокки Мацу Машуда.
      Столяровы, отец и сын, мафиози в прошлом, распахивали бескрайние просторы Дикой степи, а Антоша Русов тот вообще перелетел со Спайком Дверцу Клетки и ковырял землю где-то там.
      Деб Тикарам упрашивал Хокки взорвать несколько утесов вокруг Шекхауза для нужд градостроительства. Новый мэр столицы был не менее навязчив, чем курьеры адмирала. Так что в скоре наверное рванет.
      К одноногому Яну Грозному страшно подойти. Он отвечает за разведку и безопасность.
      Уве Лингредсон - маленький, беленький, сухонький, сморщенный, как обезьянка - альбинос, гений и гибкий, как ореховый прут, черноволосый, смуглый, суровый, горячий италийский угонщик Тото Лучано - компьютерный бог, быстро спелись. А от последнего главный мозг земного крейсера настолько обалдел, что однажды написал ему любовные стихи.
      Энтони Ранги наводил порядок в мафиозном беспределе планеты. Он стал министром внутренних дел и именно к нему ушла половина бывших воинов Тэнно и вся крос-команда. Я думаю, что с такой мощью он скоро останется без работы, однако пока без дела не сидит.
      Вторая половина воинов ушла к Хокки, я хотел бы видеть лицо капитана того корабля, что захочет без разрешения вторгнуться в систему солнца Марусина нашего солнца. Хотя боевых крейсеров у Хокки еще нет, но и сотни звездных лодок вполне хватит. Грозный Ян переманил к себе почти всех инструкторов сталепланетян, так что еще неизвестно, кто в итоге выиграл.