Дайана подняла скипетр и точно ударила по замку, ворота с грохотом и скрипом распахнулись.
      Почти одновременно с этим раздался выстрел.
      – Проклятье! – выругался комиссар и медленно осел на землю у ног Дайаны. Еще во время падения он прицелился в стрелявшего, хорошо заметного в отблесках пламени на фоне щербатой монастырской стены. Второй выстрел прорезал тишину ночи.
      В этот момент кто-то крепко схватил Дайану за руку. Нечто холодное и твердое уперлось ей в спину.
      – Не двигаться! – прошипел Гэрри Коулд. – Одно неосторожное движение – и вы умрете. Это серьезно, детка! Бросай оружие, легавый, и подальше, иначе малышка погибнет, понял?
      Комиссар Ле Клерк беспомощно лежал у распахнутых ворот. Когда он увидел, что Гэрри Коулд грубо схватил Дайану и держит ее на прицеле, то сразу же отбросил «беретту» в сторону.
      – Так-то лучше, мой мальчик, – хамски ухмыльнулся Гэрри Коулд. – Десмонд, ты останешься здесь и присмотришь за этим парнем. Ты слышишь, Десмонд? Ну что ты там?
      Гэрри Коулд увидел своего друга у стены. Во лбу у Першинга была маленькая дырочка, оставленная ему на память Ле Клерком.
      – Ты его все-таки достал, – спокойно произнес Коулд. – Что ж, за это ты дорого заплатишь!
      Коулд в бешенстве оттолкнул Дайану, и она очутилась в галерее.
      – Давай, девочка, освободи свои прекрасные ручки от излишней тяжести. Зачем тебе проклятое золото? И побыстрее, иначе вылетит маленькая пуля.
      – Нет, не отдавай, Дайана! – прокричал из глубины монастырского дворика чей-то голос.
      Фрэнк Николсон перемахнул через кучу камней и появился в галерее.
      Неожиданная встреча помогла Дайане превозмочь шок, связанный с вмешательством гангстеров и ранением комиссара.
      Девушка услышала сквозь стоны и хруст костей, как щелкнул у нее за спиной предохранитель люгера. Гэрри Коулд был хладнокровным убийцей, а у Фрэнка не было оружия...
      Дайана не могла видеть, где стоял бандит, но постаралась кинуть скипетр примерно в его сторону.
      – Каналья! – прошипел Гэрри Коулд.
      Он уже собрался нагнуться, чтобы подобрать скипетр, но застыл на месте.
      Сквозь романскую арку в полосу света вышла фигура в черной сутане. Бледная голова мертвеца в широкополой шляпе криво висела на полуразрезанной шее. Горящие глаза уставились непосредственно на Гэрри Коулда.
      От неожиданности руки гангстера ослабли, и девушка одним рывком оказалась на свободе, а Фрэнк Николсон, ожидавший этого момента, вытолкнул ее за пределы досягаемости люгера.
      Ни одного проклятья не слетело больше с губ Гэрри Коулда. Он видел золотой скипетр у своих ног, скипетр, обещавший ему миллионы. Рядом стоял Фрэнк Николсон с полуживой Дайаной в объятиях.
      Они были безоружны. Гэрри Коулду стоило только нагнуться...
      Но он почему-то не наклонялся.
      Он дрожал от ужаса.
      Дон Жеронимо медленно и неумолимо приближался к нему.
      Дважды, трижды блеснула вспышка люгера.
      Косо висящий череп дергался и болтался. Там, куда попали пули, образовались черные провалы на жирном морщинистом лице.
      Руки монстра пришли в движение. Из беззубого рта донеслось звериное рычание, и голова гангстера с глухим звуком ударилась о камни. Чудовищные пальцы отпустили свою жертву, и Гэрри Коулд безжизненно повалился на пол.
      Ужасный инквизитор резко обернулся. Омерзительно исковерканный выстрелами череп дико вращался на сухожилиях, алчные когти потянулись к Дайане.
      Фрэнк Николсон разжал объятия, и бесчувственное тело девушки скользнуло на землю. Пальцы скелета промахнулись.
      Фрэнк молниеносно поднял скипетр и, ткнув им в лицо Дону Жеронимо, громко крикнул: «Ссабби!» Его голос перекрыл хор визга и мучительных стонов.
      Голова вероотступника отделилась от тела и шлепнулась рядом с трупом Гэрри Коулда. Обезглавленное тело покачнулось, костистые пальцы бессильно повисли, фигура повернулась вокруг собственной оси и рухнула в пыль.
      Фрэнк Николсон не поверил своим глазам: от наводившего ужас Дона Жеронимо остались грязная, рваная сутана и старая шляпа. Внезапно их охватило адское пламя, возникшее из вышитых на рясе огненных языков.
      Фрэнк по-прежнему держал в руке скипетр. Другой рукой он обхватил Дайану и вынес ее наружу. Шеф-инспектор положил девушку на траву рядом с комиссаром Ле Клерком, который уже не лежал, а сидел, разглядывая Фрэнка помертвевшими от боли и ужаса глазами.
      Задыхаясь, Фрэнк опять вернулся в стены монастыря. Вместо сутаны и шляпы на полу возвышалась кучка золы. Молодой человек перепрыгнул через останки Дона Жеронимо и поспешил во двор.
      Высокие помосты шипели в пламени, дикие крики, исходившие от привязанных к столбам скелетов, смолкли. В центре этого ада сидели трое карликов в черных капюшонах. Но они уже не интересовали Фрэнка, так как с гибелью Дона Жеронимо потеряли всю свою дьявольскую силу.
      Глаза Фрэнка Николсона искали отверстие в стене, ведущее в подземные ходы.
      Медленно, держась за руки, с отсутствующим выражением лица вышли оттуда Антонио и Кандиа Лопец. Фрэнк схватил их обоих и буквально потащил прочь из монастыря. Скелеты падали с помостов прямо в огонь и с треском сгорали.
 
       XXI
 
      Шеф-инспектор Фрэнк Николсон лежал на кровати в своем номере. Он сладко спал, когда в дверь настойчиво постучали.
      – Войдите! – пробормотал шеф-инспектор усталым и бесцветным голосом.
      – Отоприте, пожалуйста, иначе не получается, – раздался снаружи женский голос. Фрэнк тут же пришел в себя.
      Он вспомнил, что запер дверь номера, поскольку у него под кроватью хранился золотой епископский посох. Шеф-инспектор с удовлетворением убедился, что священная реликвия все еще находится на прежнем месте.
      Фрэнк провел рукой по спутанным волосам, подошел к двери и отпер замок. Он наверное долго спал, в комнате было светло, солнце стояло в зените.
      И только когда в дверном проеме появилась Дайана, Фрэнк осознал, что стоит перед ней в одних облегающих трусах. Но было уже поздно.
      Светловолосая и зеленоглазая девушка показалась ему замечательной красавицей.
      – Я слишком долго лежал на животе, – смущенно произнес он. – Извините, я сейчас быстро оденусь...
      Но Дайана схватила его за руки и не отпустила.
      – Девятнадцать часов, Фрэнк, – сказала она, улыбаясь.
      – Что? – удивился молодой человек. – А вы?
      – Немного меньше, я уже успела поговорить по телефону и обязана передать вам сердечные приветствия от разных важных персон.
      – Ах, да, разумеется, и кто же эти персоны?
      В данный момент ничто не могло отвлечь его внимание от пухлых и страстных губ Дайаны, таких близких и одновременно таких далеких.
      – Я должна передать вам привет от падре Себастьяна, от Антонио и Кандии Лопец и от комиссара Ле Клерка. Все они в умелых руках профессора Рамона и на пути к выздоровлению. Через несколько дней будут в Энвалире, и тогда состоится грандиозный банкет.
      – Это прекрасно. Бедный Ле Клерк, будем надеяться, что он не будет хромать всю оставшуюся жизнь.
      Ни в коем случае, пуля не задела кость. Через две недели комиссар сможет снова приступить к выполнению служебных обязанностей. Но это еще не все.
      – Я скоро совсем потеряю терпение, – проворчал Николсон.
      – Почему? – спросила Дайана самым невинным голосом.
      – Потому, – хрипло произнес Фрэнк, схватил ее в объятия и жадно припал к дразнящим губам.
      Наконец они смогли оторваться друг от друга.
      – Ты не хочешь послушать меня дальше? – поинтересовалась Дайана.
      – Честно говоря, нет. Но если это так необходимо.
      – Епископ также спрашивал о тебе. Он почтит праздник в Сант-Джоан-де-Каселлес своим присутствием, и скипетр будет торжественно водворен на место. Тебя тоже пригласили: ни у кого больше нет ключа от сейфа.
      – Вот это правильно, – улыбнулся Фрэнк. – А когда все это произойдет?
      – Через три дня, чтобы все главные герои пришли в чувство и немного отдохнули.
      – Тогда у нас остается еще время, – задумчиво молвил Фрэнк.
      – Для чего? – с мнимым удивлением произнесла Дайана, но ее огромные зеленые глаза опасно засверкали. Она нежно потерлась головой о мускулистую грудь Фрэнка.
      – Чтобы продолжить тот ненавязчивый флирт, так не вовремя прервавшийся, по твоим словам, в Солде, любимая, – ласково сказал Николсон.
      Он повернул ключ в двери и понес Дайану в кровать.