***
      - Десять тысяч чертей! - взревел капитан Штрассо. - Мастер Мальто, что происходит? - Я уже докладывал, любезный капитан: они отказались принять груз. Вроде бы как жены заартачились. Мы препирались до бесконечности. Я им, мол, сделка есть сделка, а они говорят: "Будь мы прокляты, ежели заплатим за товар, в каком не нуждаемся". Под конец они сдались и расплатились сполна. Вот девяносто семь крон для Белиуса; очень прошу их ему передать, когда вернешься в Виндию, потому что мы с доктором Карадуром хотим сойти в Янарете. Так как братьям девочки не нужны, они меня подрядили продать их в Янарете; четвертая часть причитается мне за комиссию, а остальные деньги ты передашь им на обратном пути. - М-мп. Так ты в расчете с Замком Топора? - Ага. Готов отплыть, когда пожелаешь. - Ну, значит, снимаемся с якоря и уходим. Мои молодцы боятся привидений; они, говорят, водятся на острове. К тому ж ночью меньше шансов нарваться на пиратов. При такой луне с пути не собьемся. Позднее, уже в каюте, Карадур сказал: - Позор на мою голову, буду поститься, чтобы искупить свою сегодняшнюю трусость на берегу. - Можешь не убиваться, доктор, - заметил Джориан. - Дело так обернулось, что, когда началась бойня, ты б только под ногами путался. - Сынок, что произошло? Джориан, усевшись на койку и старательно затачивая клинок Рандира в тех местах, где от ударов меча Мэру появились щербины и зазубрины, подробно рассказал свою историю. Карадур: - Как, сперва ты заморочил голову капитану Штрассо, а потом вернул ему деньги Белиуса? Почему было не послать девушек назад в Виндию, а золото оставить себе? При подобных обстоятельствах вряд ли это можно назвать кражей. - У меня на них другие планы. К тому же мы снова разбогатели. Я из сундуков братства выгреб гораздо больше, чем стоят девчонки; держи свою долю. И потом, красотки мне нужнее золота. - Как тебе вообще удалось сбежать из замка, ведь мост-то поднят? - Мост был опущен. Я сдвинул рычаг контрольного механизма, и мост поднялся не на закате, а после Полуночи. А теперь спать: тяжелый выдался денек. Карадур с нежностью оглядел своего юного друга. - Джориан, помнишь, ты как-то рассказывал о предсказании ведьмы: суждено, мол, тебе стать королем или бродягой? - Ага, и что с того? Попробовал я королевской экизни - больше не хочу. - Боюсь, и для бродячей доли ты тоже не годишься. - Почему это? - Для бродяги в тебе недостает жестокости и себялюбия. Настоящий бродяга - навидался с этих молодцов - обязательно прикарманил бы золото Белиуса, а чтоб спасти наших девиц, он бы и пальцем не шевельнул особенно, если б ему угрожала опасность. И это подводит нас к великому нравственному вопросу, который вот уже тысячи лет ставит в тупик умнейших философов Мальваны: что есть добродетель? По утверждению одних... Но Джориан уже спал беспробудным сном.
      Глава 5
      Крылатый трон
      В самом центре глубоко вдающейся в берег бухты, по изумрудной воде которой ветер гнал белые барашки волн, в устье полноводной Бхармы раскинулся под палящим солнцем город Янарет. Белые дома с красными черепичными кровлями, утопая в нефритовой зелени пальм и сумрачной тени кипарисов, террасами поднимались по склону горы. Над городом голубел небесный шатер; по небу бежали белые облачка. Лоцманский катер, полоща по ветру развевающимся на мачте голубым янаретским флагом с изображением русалки и подпрыгивая на легких волнах, вел "Таларис" к проходу во внутреннюю гавань. В гавани стояли на якоре или швартовались к причалам иноземные суда. Здесь были нарядные крутобокие парусники из Виндии, Кортолии, Оссарии и Тарксии. Здесь были беспалубники с северного берега Швении - такие корабли имели всего один прямоугольный парус и высоко задранные нос и корму, отчего походили на увеличенные во много раз каноэ. Здесь было несколько черных боевых галер Янарета - длинных, приземистых, смертоносных. Здесь был Даже огромный трехмачтовик с Салиморовых островов, что лежат далеко в Восточном океане, - с высокими бортами, круто обрубленной кормой и хлопающими по ветру желтыми парусами. Шел первый день месяца Волка. Джориан, который стоял, опершись на леер и угрюмо разглядывал корабли, вдруг шумно вздохнул. - Наконец-то мы снова в цивилизованной стране! - воскликнул стоявший за его спиной Карадур. - Что же ты вздыхаешь? - По женам заскучал. Нет, не то говорю. По одной скучаю: по Эстрильдис, златовласой малышке. Остальные - девочки что надо и в постели забавные, но она единственная, кого я сам себе выбрал. - Как это случилось? - Она была деревенской девчонкой, с которой я в Кортолии любовь крутил, когда фермер Оннус, хорошенько не подумав, решил меня отлупить и подстерегал цельный день. А на третий год, как я стал королем, вдруг узнаю, что она все еще в девках ходит, ну, и подал ей весточку. Ежели б я был сказочный герой, я бы прискакал в Кортолию на коне и забрал ее, но я не мог: Королевская гвардия нипочем бы меня из Ксилара не выпустила. Только мы все равно соединились. Когда-нибудь я вернусь в Ксилар и увезу ее. - Если ксиларцы не расторгли ваш брак и она не вышла за другого. - Я все одно ее увезу, лишь бы захотела. Она у меня всегда была любимицей. Я, чтоб мир в семье сохранить, старался виду не подавать, да куда там, шила в мешке не утаишь. Сам знаешь, доктор, многие хотели бы иметь такой гарем, как у меня; но я тебе расскажу, что на самом деле получается. Когда дамы бранятся все они время от времени затевают свары, - мужу приходится вмешиваться в перепалку, судить да мирить. Когда они живут в согласии - что тоже случается - они берутся за беднягу всем скопом и вертят им, как хотят. И муж должен быть все время начеку, чтоб какая-нибудь из жен не вообразила, будто ее меньше ублажают, чем прочих. Не то горе ему! Ругань, слезы, жалобы; старые грехи тебе припомнит... Не-ет уж, ежели только сбудется моя скромная мечта: стану уважаемым ремесленником, домом своим обзаведусь хватит с меня одной жены. Да мне бы и сейчас жена не помешала, по правде говоря. - Разве ты не... мм... не развлекался с девушками Белиуса? - Нет, хотя кто знает, как долго я смогу удержаться на стезе добродетели; уж больно непривычно. С тех пор, как распрощался в Оттомани с той сумасшедшей девкой - Ванорой, - у меня ни одной женщины не было. - Воздержание, сын мой, делает честь твоей нравственности. - Ой, да засунь себе в задницу эту нравственность! Я к бедным малышкам не пристаю, потому как считаю за подлость воспользоваться их бесправным положением. Они даже отказать не могут, раз я, можно сказать, получил их в наследство от братьев Реннум Кезимара. - А что это за таинственный план с их участием? Джориан подмигнул. - Я целых четыре дня держал свой болтливый рот на замке, хоть меня так и подмывало поделиться своим чудесным проектом. Все боялся, что разболтаюсь, а Штрассо либо кто другой из команды подслушает. Как только наш добрый капитан отчалит назад в Виндию, я, святой отец, с превеликим удовольствием поведаю тебе свой план. Матросы, спустив рею на кормовой брештук, убирали парус. Капитан Штрассо переругивался со шкипером буксирной баржи; буксир, управляемый десятком здоровенных гребцов, толкал "Таларис", нос которого был для верности обмотан канатами, направляя корабль к стоянке у одного из причалов. Как только "Таларис" осторожно подтянули за веревки к причалу и закрепили швартовы, на борт вскарабкались два чиновника. Один взял в оборот капитана Штрассо, делая пометки в декларации; другой сновал по судну: он спрашивал у Джориана и Карадура, как их зовут, спускался в трюм и снова вылезал на палубу, вполголоса совещался с напарником. К тому времени, когда дознание закончилось и чиновники отбыли, на берегу у причала собралась целая толпа зазывал, сводников, разносчиков, нищих, носильщиков, погонщиков ослов и доморощенных проводников, орущих наперебой: - Посетите, господа хорошие, трактир; здесь самые крепкие вина, самая громкая музыка и самые голые танцовщицы во всем Янарете... - ...моя прелестная, чистая сестра... - ...осмотреть недавно обнаруженное захоронение полубога Птероана, развалины Храма Змей-богов и другие поразительные чудеса глубокой древности... - Подайте несчастному горемыке! - Купите мои амулеты: верное средство от сифилиса, лихорадки и сглаза... - На постоялом дворе Симхи такая чистота, что со времен Гиша Великого там не было поймано ни одного клопа... Придав лицу самое неприступное выражение - когда он был королем Ксилара, это помогало отпугивать надоедливых просителей, - Джориан сошел на дощатый помост причала. - Любезный, - обратился он к зазывале с постоялого двора Симхи, - я сопровождаю двенадцать знатных дам, которые инкогнито едут в Тримандилам. Дней пять они проведут в Янарете. Смогут они разместиться на твоем подворье с удобствами, приличными их положению? - О мой господин! Ну конечно, мой господин! - зазывала, молитвенно сложив руки, все кланялся и; кланялся как заведенный. - Умоляю, не откажите осчастливить своим посещением наше почтенное заведение... - Твое представление впечатляет куда больше твоих посулов, - сказал Джориан, холодно разглядывая зазывалу. - Отбери несколько носильщиков, чтоб были сильные и не шибко воображали - четырех довольно. Почем нынче носильщик?.. Янаретскую набережную заполняла пестрая разноязыкая толпа. Здесь можно было встретить новарцев в коротких туниках и облегающих штанах до колен; Мальванцев в тюрбанах и юбках - или шароварах - из яркого шелка; погонщиков верблюдов из пустыни Федиран в коричневых балахонах и белоснежных бурнусах; высоких швенских мореходов с прямыми светлыми волосами, в одеяниях из овчины и грубой некрашеной шерсти; узкоглазых и плосколицых жителей далеких Салиморовых островов. Там можно было встретить человекоподобных невольников из джунглей Комилакха, которых водили на веревке. Там можно было встретить даже людей, внешность которых казалась настолько необычной, что Джориан затруднился бы сказать, откуда они родом. Несмотря на то, что Янарет платил дань царю Мальваны, он сохранил самоуправление и по-прежнему считался свободным городом. Жестокие столкновения, время от времени вспыхивающие между группировками, давали Великому Государю достаточно поводов для захвата власти, однако царь Шайю не спешил предпринимать подобные шаги. Во-первых, группировки бы тотчас объединились и оказали яростное сопротивление. Во-вторых, консервативные Мальванцы относились к большому торговому порту как к неизбежному злу: он был выгодным в коммерческом отношении, но отвратительным местом, так как населявшая его разношерстная публика состояла сплошь из одних богомерзких чужестранцев. Существование Янарета вполне устраивало Мальванцев, но их устраивало и то, что город не входит в состав огромного, тщательно отлаженного имперского механизма. - Поберегись! К стене! - оборотясь через плечо, крикнул вдруг зазывала. Джориан и его спутники отскочили в сторону, мимо пронеслась кавалькада. Первым скакал Мальванец, закутанный в алые шелка; тюрбан надо лбом украшала веточка сливы, усыпанная драгоценными каменьями. За ним, бряцая шпорами, мчался отряд всадников в остроконечных посеребренных железных шлемах. Всадники были вооружены легкими пиками и маленькими круглыми щитами. - Местный помещик, - пропустив всадников, пояснил зазывала. - Эти землевладельцы вечно не мытьем, так катаньем пытаются втереться в городской совет - хотят со временем прибрать Янарет к рукам - даром что сами живут в горах, а сюда наезжают прикупить чего, либо к проституткам. Зазывала в сердцах сплюнул.
      ***
      На следующий день, в полдень, когда Джориан завтракал, в закусочную подворья Симхи зашел капитан Штрассо. - Славный мастер Мальто! - сказал капитан. ~ Оракул обещает на ближайшие пять дней ясную погоду, а мне удалось подыскать подходящий товар для Виндии, осталось только погрузить. Так что завтра утром "Таларис" уходит в последний рейс. Других не будет в этом году. - Прекрасно, - отозвался Джориан. - Да, но как быть с деньгами для братьев? Ты уже продал девок, чтоб я мог забрать выручку? - Нет, не продал; спешить некуда. Штрассо насупился. - Это почему же? - Я, конечное дело, хочу выручить за них побольше - чем выше цена, тем больше мои комиссионные. Ну, и вот я нанял человека, какой знает толк в этих делах и сделает из девушек первостатейных горничных. На учебу, может, месяц уйдет. - Как же я смогу передать деньги? - Знаешь в Янарете какого-нибудь честного банкира? - О, конечно! Лично я держу деньги у "Юджея и Сыновей". Юджею, кажись, можно доверять, даром что он мальванец. - Тогда сведи меня с ним. Я, как распродам товар, помещу у него деньги, а ты первым весенним рейсом их заберешь. Штрассо хлопнул Джориана по спине. - Здорово придумал! А вдруг братья рассердятся на задержку? - Навряд ли, судя по тому, как они себя вели, когда мы в последний раз виделись. Сейчас прикончу жратву и двину в Юджеево логово. Джориан побывал у банкира Юджея, распрощался с капитаном Штрассо и вернулся на подворье Симхи. Он сразу же поднялся в комнаты, отведенные двенадцати рабыням. Там находился человек, готовивший девушек к роли, для которой предназначал их Джориан. Мужчина этот, хоть годы и сгорбили его некогда прямую спину, ростом превосходил даже Джориана. У него было красивое, с крупными чертами лицо и грива седых волос. Пронзительные серые глаза и властные, благородные манеры тотчас привлекали взоры всех, кто оказывался с ним в одной комнате. Глубоким раскатистым голосом он давал указания Мневис, которая прохаживалась взад-вперед по комнате; остальные рабыни сидели вокруг, похваляясь друг перед дружкой чудесными новыми нарядами. - Запомни! - говорил наставник. - Ты королева. Ты всегда помнишь о своем сане и о том, что твое положение ставит тебя гораздо выше тех, кто тебя окружает. В то же время ты доброжелательна и ни в коем случае не показываешь превосходства - разве что кто-нибудь из них позволит себе неуместную фамильярность. Чтобы точно изобразить это сочетание величавости и простоты, от актера требуется истинное мастерство. Помню, когда ставили "Фальшивую Корону" Физо, я играл короля Мэгониуса в паре с великой Джанорией - она именно так вела роль, - он вздохнул и сокрушенно покачал головой. - Другой Джанории уже не будет, пусть она за кулисами и швырялась иногда в коллег-актеров чем ни попадя... Приветствую, мастер Джориан. Я, как видите, стараюсь следовать вашим указаниям. Итак, продолжим, госпожа Мневис, - я оговорился, королева Мневис, - пройдись-ка еще разок. Джориан наблюдал за обучением, когда в дверь постучал Карадур. - Я искал тебя, сын мой, - сказал он, на цыпочках входя в комнату. Засиделся в библиотеке Храма Нарцеса и... уф... так увлекся, что позабыл о завтраке. Потом я повстречал Штрассо, и он сказал, что ты вернулся на подворье. Что здесь происходит? Джориан: - Доктор Карадур, позволь представить тебе мастера Псэллеса из Оссарии - красу и гордость новарской сцены; сейчас он переживает некоторые... мм... временные затруднения. Я нанял его для обучения девушек. - Не похоже, чтобы из них делали горничных, как уверял Штрассо. - О-ля-ля, - подмигнул Джориан, - это и есть тот план, про какой я обещался тебе рассказать. Чтоб ты знал, они никакие не горничные. Это Мневис, королева Альгарта, и одиннадцать ее высокородных фрейлин. - Но... но ты же сам говорил в Ксиларе, что Альгарт - просто пиратское гнездо! Откуда там королева? - Мневис, расскажи доктору, кто ты и зачем пожаловала. - О мудрец, - царственным голосом заговорила Мневис, - знай же, что мы - вдова короля Зрели Мневис - являемся законной королевой Альгарта, архипелага на западном побережье Швении, далеко к северу от Двенадцати Городов. Вот уже несколько лет, как пираты, о которых вы говорили, на потребу своим злодейским замыслам отвоевали наши острова, убили нашего мужа-короля, захватили нас в плен и заставили играть роль королевы-марионетки, которая ничего не решает. Недавно с помощью верных людей - кровавые разбойники обратили их в рабство - мы с нашими фрейлинами бежали с Альгарта. Прослышав, что нет в целом мире правителя могущественнее и справедливее Великого Государя Мальваны, мы прибыли сюда молить Его Величество, чтоб он помог нам вернуть наш законный трон. Джориан захлопал в ладоши. - Прекрасно! Артистка из тебя выйдет первый сорт, - он обернулся к Карадуру. - Может, придумаешь способ получше, чтобы втереться в милость к этим зазнайкам - царедворцам тримандиламский? Они простых чужестранцев за грязь почитают. Карадур горестно замотал головой. - Не знаю я... не знаю. Сынок, когда ты обрушиваешь на мою голову свои безумные идеи... Но ведь обман сразу раскроется, разве не так? - Не думаю. Мальванцы слыхом не слыхивали ни о каком Альгарт. - Ну а ты? - Я теперь Джориан из Кортолии, ихний доверенный слуга. Я буду все время при них, потому как красотки по-мальвански ни гугу. - Что если царь Шайю скажет: "Хорошо, вы получите необходимую помощь". Что тогда? - У нашей королевы будут такие непомерные требования, что этого не случится. Как Шайю может послать флот и армию в Альгарт, когда у Мальваны нет ни одного порта в Западном океане? Чтоб выйти к морю, им потребуется пересечь пустыню Федиран, либо земли Двенадцати Городов, либо швенские степи; где они, спрашивается, возьмут корабли для переправки в Альгарт? Это же просто глупо, сразу видать. А ежели маленько преувеличить и ввернуть про суровый северный климат Альгарта, ни один мальванец, буде он как настоящий странствующий рыцарь решится сопровождать дам, носу туда сунуть не посмеет. Карадур снова покачал головой. - Сдается, сынок, я поторопился, когда сказал, что ты не рожден для жизни искателя приключений. Но скажи, разве не опасно действовать под своим настоящим именем? - Думаю, нет. Тримандилам так далеко от Ксилара, что слухи о ксиларских событиях туда не дойдут. И вообще, беда с этими чужими именами: ко мне обращаются, а я и ухом не веду, будто глухой. К тому же мое имя вовсе не редкость, в Кортолии немало Джорианов. Вот назовись я "Джориан из Ардамэ", тут мне и конец: Ардамэ городишко крохотный. - Пусть будет так, да не оставят тебя боги Новарии и Мальваны.
      ***
      Река Бхарма, извиваясь, бежала по дну Пушканова ущелья в восточных отрогах Козьей Кручи, которая в этих местах переходила в цепь поросших лесом холмов. Кораблик "Джхиму" шел под парусом вверх по реке; там, где дно ущелья, изгибаясь, пересекали огромные излучины и течение становилось таким быстрым, что парус не мог помочь, "Джхиму" тащила большие черные буйволы. По обе стороны в небо вздымались крутые, темно-зеленые склоны, на первый взгляд совершенно необитаемые; лишь изредка можно было заметить струйку голубоватого дыма над делянкой лесоруба да парящего в вышине и похожего с земли на черную соринку в синеве неба стервятника. Однако по ночам до слуха путешественников порой доносился рык тигра или трубный глас дикого слона. В промежутках между излучинами русло выпрямлялось, течение становилось не таким бурным, и река катила свои воды меж холмов, которые с востока и запада уступами поднимались к лесистым плато. В некоторых местах русло расширялось и Бхарма превращалась в болотину - излюбленное лежбище бегемотов: из-под воды торчали лишь уши, глаза и ноздри. Ночью, похрюкивая и отфыркиваясь, стадо выбиралось на берег пощипать траву или совершить набег на поля Мальванских крестьян. Время от времени к берегу приближались дороги. По этим дорогам беспрерывно двигались мальванцы: порой одинокий путник, а порой и толпа в пятьдесят-сто человек. Здесь можно было встретить проповедников, паломников, торговцев с вьючными животными, крестьян, везущих на рынок продукты, отряды бренчащих амуницией солдат и путешественников всех сортов и мастей. Люди шли пешком, ехали на ослах, тряслись в экипажах и повозках, запряженных волами, скакали верхом - на лошадях, верблюдах и даже на слонах. Чуть ли не через каждую лигу "Джхиму" проплывал мимо святилища одного из многочисленных мальванских богов. Храм мог строиться в виде купола, цилиндра, конуса, куба, пирамиды или конического шпиля: у каждого бога был свой излюбленный архитектурный стиль. Храмы украшала тщательно выполненная резьба. Эротическая скульптура, густо покрывающая стены храма Лаксары богини любви и ненависти, который Джориан с Карадуром осматривали во время стоянки, вогнала Карадура в такое смущение, что старый колдун боялся поднять глаза. Джориан, уперев руки в боки и ухмыляясь в бороду, внимательно рассматривал горельефы. - Клянусь медными причиндалами Имбала! - вдруг рявкнул он. - В жизни б не подумал, что для этого существует столько позиций! Одни храмы лежали в развалинах, другие явно посещались верующими. Ночью вокруг этих капищ разливался желтоватый отблеск зажженных светильников, и до путешественников долетали звуки музыки и пения, порой тихие и торжественные, порой быстрые и бравурные. Пассажиры "Джхиму" предавались мирным занятиям: Карадур изучал волшебный пергамент, который ему посчастливилось купить в Янарете, а Джориан репетировал с девушками их новые роли. Через шесть дней после отплытия из Янарета "Джхиму" достиг слияния Бхармы и Пеннерата. На месте слияния двух рек высился на девяти холмах огромный город Тримандилам, окруженный массивной стеной из черного базальта. Поверх стены путешественникам были видны холмы, на вершинах которых блистали выстроенные из мрамора и белого алебастра дворцы и храмы; их вызолоченные черепичные кровли горели на солнце. У подножия этих великолепных строений гнездились тысячи грязновато-коричневых глинобитных домишек простолюдинов. Стоило "Джхиму" причалить, как девушки, переполненные радостным возбуждением, собрались выскочить на. берег. Но Джориан строгим окриком приказал им вернуться. - Королевам и их фрейлинам не полагается разгуливать по незнакомому городу без свиты, - сказал он рабыням. - Обождите здесь, а я позабочусь, чтобы У вас появилась свита, достойная вашей знатности. Джориан удалился, предоставив капитану "Джхиму" самому объясняться с чиновником из города, а Девушкам разглядывать темнокожую толпу, запрудившую набережную. Население Тримандилама, в отличие от янаретского, было совершенно однородным. Здешние жители ростом были ниже новарцев, их отличала смуглая кожа и черные - прямые или курчавые - волосы. Почти все ходили босиком. Одеждой для обоих полов служили в основном длинные юбки, свободное полотнище которых мужчины, как правило, пропускали между ног и подтыкали на талии, отчего получалась просторная набедренная повязка. Ни мужчины, ни женщины не прикрывали груди, подставляя обнаженные тела благоухающему ветерку. Все жители, за исключением самых бедных, носили множество украшений: бусы и жемчужные ожерелья, браслеты, ножные цепочки, обручи, серьги, кольца на руках, в носу и на пальцах ног. Через час Джориан вернулся, сидя верхом на рослом костистом чало-гнедом жеребце; за ним следовал отряд копьеносцев в остроконечных шлемах и бряцающих доспехах. Процессию замыкали три огромных слона: головы их были ярко раскрашены, на спинах красовались седла под балдахинами, а юбки погонщиков окаймляла золотая парча. Джориан соскочил с коня и низко склонился перед Мневис. Приехавший с ним офицер слез на землю без особой охоты. - С соизволения Вашего Величества, - сказал Джориан, - буду рад представить Вам доблестного капитана Яушку, участника многих жарких баталий! Джориан повторил свои слова по-мальвански. Какое-то мгновение капитан и королева в упор смотрели друг на друга: он - с надменной подозрительностью, она - с царственным спокойствием. Царственное спокойствие одержало верх. Капитан пал на колени и поклонился так низко, что его лоб коснулся гранитных плит набережной. Мневис одарила его чуть заметным кивком и легкой улыбкой. - Передайте доблестному капитану, - сказала она Джориану, - что если он столь же храбр, сколь учтив, империя может жить спокойно. Осклабясь, капитан Яушка поднялся с колен и дал знак погонщикам. Каждый из них, в свою очередь, ударил слона палкой по голове. Удары отозвались гулким эхом, похожим на барабанный бой. Все три слона подогнули колени и улеглись животами на землю. Один из погонщиков приставил к боку переднего слона лесенку. Капитан Яушка помог королеве взобраться в седло под балдахином. Из стайки фрейлин, до которых дошло, что придется ехать на спинах этих зверей, раздались смешки и повизгивание, но Джориан свирепо глянул на них, и девушки примолкли. Когда на спине каждого слона уселись четыре женщины, вожатые приказали животным встать. Седла резко накренились, что вызвало новый взрыв визга. Джориан вскочил на коня, а тем временем солдат помог Карадуру вскарабкаться на большого белого осла. Капитан Яушка протрубил поход, и процессия двинулась в путь. Они с грохотом проследовали по нескончаемым узким и извилистым улочкам, где воздух был напоен незнакомыми ароматами; на поворотах слоны обтирали попонами стены домов, а прохожие, давая дорогу, опрометью кидались в двери и арки галерей. В этом городе все смешалось: особняки соседствовали с лачугами, храмы с лавками, гостиницы с огромными магазинами, частные хижины с доходными домами, а трактиры - с борделями. Наконец кавалькада достигла подножия холма, на вершине которого высился царский дворец. Холм окружала стена; проникнуть внутрь можно было, лишь миновав тяжелые укрепленные ворота. Рядом с воротами был загон, где на слоновьей тяге работала огромная водокачка. Она состояла из длинной, насаженной на стержень перекладины, к концам которой были привязаны два слона; слоны шли по кругу, перекладина поворачивалась, скрежетали зубчатые колеса, и заключенный в кожух насос с грохотом приходил в движение. У ворот Джориана и его спутников остановили, подвергли краткому допросу и пропустили внутрь; когда процессия проезжала ворота, караульные, приветствуя королеву Мневис, пали ниц. Лошади, осел и слоны с трудом поднимались по длинной крутой дороге в пятьдесят футов шириной, которая была высечена в скале, образующей эту сторону холма. Скальную породу стесали таким образом, что получился пологий каменный скат, в котором потом выбили частые поперечные борозды, чтобы люди и животные не оскальзывались на слишком гладкой поверхности. Через некоторое время скальная порода уступила место искусственно созданной дороге, мощенной хорошо подогнанными каменными плитами. Мощеная дорога вела к главной внутренней крепостной стене из розовато-красного камня, беря начало на вершине скалы и сворачивая - для тех, кто взбирался по склону, - направо. Вдоль наружного края дороги, над пропастью, шла пропущенная в отверстия каменных тумб, начищенная бронзовая труба толщиной с человеческую ногу, по которой во дворец поступала вода от слоновьей водокачки; труба служила также и ограждением. Процессия добралась до крепостных ворот, где путников снова остановили для проверки. Пройдя внутрь, они оказались перед новыми воротами. Внешние ворота были прочным сооружением, способным выдержать нападение, - строители предусмотрели все, что нужно для обороны: башни с бойницами, опускную решетку, ловушки-убийцы, тогда как внутренние ворота с огромной центральной аркой и двумя более скромными боковыми порталами, сложенными из разноцветного камня, имели скорее декоративную функцию. Слева под аркой находился приподнятый помост, чтобы всаднику было удобно влезть на лошадь или спешиться. Справа находился другой помост - повыше, позволявший любителям езды на слоне без помощи лестницы вскарабкаться на спину великану или спуститься вниз. Когда вся компания спешилась и собралась под главной аркой, к ним, молитвенно сложив руки и беспрерывно кланяясь, приблизился какой-то сморщенный темнокожий человечек. - Угодно ли Вашему Высочеству проследовать за покорным слугой? спросил он. - Я Харичамбра, ваш недостойный советник. Вслед за Харичамброй они двинулись сквозь бесчисленные залы и внутренние дворики, и Джориан в конце концов отказался от мысли запомнить дорогу. Много веков назад царь Мальваны приказал сровнять вершину холма и построить дворец, не уступавший по величине небольшому городку. Так, чертог за чертогом, строился дворец, пока вся вершина холма, окруженная верхней крепостной стеной, не оказалась разбитой на квадратные и прямоугольные дворы различной величины: от площадки для игры в мяч до плаца, где проводились парады. Чертоги, которые делили вершину холма на дворы, представляли собой длинные, узкие, в основном трехэтажные строения. Они были вершиной Мальванского зодчества. Судя по всему, архитекторы стремились сохранить художественное единство в отделке стен, образующих пространство двора. Так, стены одних дворов были облицованы белым и красным камнем, других белым и черным, третьих - белым и голубым, четвертых - белым и зеленым, сочетания попадались самые разнообразные. Куда ни глянь, везде были арки, образующие прихотливые ансамбли: арки в форме незатейливого полукруга, стрельчатые, сегментные, двускатные, подковообразные, пирамидальные. Арки украшали монументальные ворота и обычные дверные или оконные проемы. То там, то сям с верхних этажей зданий выдавались балкончики. Плоские кровли переходили в широкие навесы; они давали тень и служили защитой от безжалостного тропического солнца. Над крышами высились купола, шпили и башенки. Каменная кладка была повсеместно украшена богатой резьбой и инкрустирована перламутром и камнем контрастных цветов; инкрустации складывались в картины, изображающие цветы, зверей, героев и богов. Изречения легендарных царей и святых мальванской вязью были высечены на каменных досках или выложены мозаикой из полированного металла и полудрагоценных камней. - Здесь будут ваши апартаменты, - возвестил Харичамбра, указав на одно из зданий, где стены третьего этажа состояли из мраморных щитов, украшенных искуснейшей сквозной резьбой; ветерок свободно продувал их, но в то же время все, что происходило внутри, было надежно укрыто от посторонних взоров. - Ее Величество займет главный покой в глубине дома, фрейлины - эти комнаты; господа - ваш покой... Харичамбра показал местные красоты. - На всякий случай, если заблудитесь и не сможете сразу найти дорогу, это здание называется Тигренок. Я вернусь, когда вы немного отдохнете и освежитесь. Скажем, через час? Или через два? Как пожелаете. Сейчас я призову слуг, которые будут угождать всем вашим желаниям. Харичамбра хлопнул в ладоши, и из дальней двери появились десятка два женщин и несколько мужчин. Сморщенный темнокожий человечек поспешил откланяться.
      ***
      Вскоре Джориан с Карадуром уже сидели друг против друга в противоположных концах огромной ванны, и маленькие смуглые Мальванские красотки намыливали им спины. - До сих пор, сынок, все идет по плану, - заговорил по-новарски Карадур. - Со свитой это ты ловко устроил. Джориан хмыкнул. - Ежели не считать, что у проклятой лошади не оказалось стремян; вместо них две какие-то держалки на седле.