— Возможно, — согласился Малко, — но факт остается фактом. Все фотографии исчезли. Надо разыскать эту негритянку. Вы знаете ее фамилию?

Амин покачал головой.

— Знаю только имя — Мандала. Она учится в Брюсселе.

— А где она живет?

— Понятия не имею. Скорее всего в квартале «Матанже» у Намюрских ворот, там живут почти все здешние заирцы. Она всегда сама приходила к Филипу, а где он ее подцепил, я не знаю... Найти ее будет нелегко. Может быть, ее уже нет в Брюсселе...

— Я знаю, кто может нам помочь, — вдруг вмешалась Кристель. — Камина! Он...

Договорить она не успела. Молниеносным движением Амин отвесил ей звонкую пощечину. Глаза его стали стеклянными, лицо окаменело и побелело, как полотно; казалось, он был на волосок от инфаркта. Ошеломленная Кристель даже не заплакала. Все мужчины в зале смущенно опустили головы, высокий фламандец и его негритянка подозрительно покосились на их столик и уткнулись в тарелки. Малко не знал, куда девать глаза.

— Только вспомни мне еще эту обезьяну, — процедил Амин сквозь зубы и, повернувшись к Малко, добавил: — Это негритос, с которым она путалась. Паршивый музыкантишка, вдобавок таскал у нее деньги...

— Успокойтесь, — мягко сказал Малко. — Это не причина, чтобы так вести себя на людях.

Амин пожал плечами и не проронил больше ни слова, подчеркнуто игнорируя присутствие Кристель. Ужин закончился в натянутой обстановке. Когда они вышли из ресторана, Амин подчеркнуто любезно обратился к Малко:

— Думаю, вам с Кристель есть чем заняться. А я -домой.

Не ожидая ответа, он быстрым шагом направился через площадь Святой Катерины. Кристель и бровью не повела.

— Амин с ума сходит от ревности, — спокойно сказала она. — Я и была-то с ним всего два раза, с этим Каминой. Классный мужик! Когда он под кайфом, трахается, как бог. А какая задница! Будь я мужчиной, я бы его...

Малко поспешил закрыть слишком интимную тему.

— Он знает Мандалу?

— Все черные друг друга знают, — заверила она. — Поедем к нему?

— Куда?

— Мой приятель Камина работает в «Манутану», это такой ресторан на Ваврском шоссе. Он там дирижирует оркестром. Все ребята из Заира приходят туда потанцевать. Он наверняка знает подружку Филина, только не так уж она и хороша...

Кристель рассмеялась и весело прибавила:

— У нее огромный зад. Ну, естественно, негры, эти штуковины у них большие, им нужно много места.

Она снова ударилась в лирику...

— А я думал, что вы влюблены в Амина, — осторожно сказал Малко, открыв дверцу «мерседеса».

Садясь в машину, Кристель томно вздохнула.

— Вообще-то да, но вы тоже ничего. Мне кажется, вы знаете много интересных штук, больше, чем он. Меня это и возбуждает... А то ведь таких, которым дай только штаны расстегнуть, пруд пруди...

Малко нажал на газ и поехал к Намюрским воротам.

В этом якобы африканском квартале лишь несколько чернокожих скромно прогуливались по тротуарам; белых здесь было куда больше. В «Матанже» не было ничего экзотического, если не считать нескольких лавочек, в которых хозяйничали негры, говорившие с сильным акцентом. Малко затормозил у ресторана «Макутану». Из открытых дверей неслась зажигательная музыка; по телу Кристель пробежала дрожь.

Решительно, эта девица любила экзотику...

Не успели они войти, как высокий бородатый парень, одетый в футболку с изображением розовой пантеры на груди, соскочил с эстрады и устремился к Кристель. Судя по глазам, он не первый день баловался гашишем. Кристель повисла у него на шее, его рука тут же пробежалась по округлостям фламандки, удостоверяясь, что ягодицы у нее все такие же круглые, а груди такие же крепкие. Успокоившись на этот счет, он повернулся к Малко с ослепительной улыбкой:

— Добро пожаловать в «Макутану», друг!

Он вернулся в оркестр, и музыка заиграла еще веселее. Кристель, похоже, чувствовала себя здесь лучше, чем в «Золотой сирене». Их усадили в полутемном закутке, в стороне от площадки для танцев. Малко заказал «Куантро» для Кристель и водку для себя. Вокруг них воздавали должное африканской кухне — пилли-нилли, сладкому картофелю, фаршированному мясу тапира и еще каким-то экзотическим блюдам непонятного происхождения.

— Мило здесь, правда? — спросила Кристель.

Малко это было безразлично. Главное — найти Мандалу, подругу Филина Бартона. Ту, чьи фотографии были украдены из его квартиры. Он оглянулся — ни одна из негритянок в зале не подходила под описание Амина.

— Надо бы расспросить про эту Мандалу, — напомнил он.

Кристель только этого и ждала. Она тут же вскочила и кинулась к площадке.

— Подожди, я сейчас все узнаю!

Полминуты спустя она уже раскачивалась в объятиях у своего музыканта под медленную, томную мелодию Туре Кунды.

Камина казался многоруким, как бог Шива. Топчась в полумраке в углу площадки, парочка тискалась всласть под насмешливыми взглядами остальных музыкантов, которые, должно быть, принимали Малко за последнего простофилю.

Музыкант склонялся к грудям Кристель, хищно оскалившись, словно собирался укусить. Малко уже спрашивал себя, выйдет ли из всего этого какой-нибудь толк. Хорошенькая негритянка, явно «на работе», подошла к столику, зазывно глядя на него большими бархатными глазами; острые груди коснулись его плеча. Малко покачал головой. Было бы слишком глупо подцепить СПИД в Бельгии. Вздохнув, девушка удалилась. Вернулась Кристель, тяжело дыша; глаза ее блестели, щеки раскраснелись.

— Он ее знает! — объявила она, усевшись рядом с Малко.

Сердце Малко забилось чаще.

— И знает, где ее найти?

— Вообще-то нет. Она бывает здесь время от времени, почти всегда с белыми. У нее есть деньги, и спит она только с белыми. Поэтому негры ее не любят. Но Камина говорит, что ее всегда можно встретить в одном славном местечке, в «Джонатане», недалеко от авеню Луизы. Только попасть туда трудно.

— Почему?

— Это частный клуб. Говорят, там творятся такие дела... Если тебя не знают, то не впустят.

Малко быстро прикинул в уме все возможности. Только один человек мог ему помочь.

— Посиди, мне надо позвонить, — сказал он.

Телефонные будки находились в подвале, под лестницей. Ему повезло: Эрик Бонтан оказался на месте. Малко объяснил ему, в чем дело.

— Попробую для вас это устроить, — ответил журналист. — Я перезвоню вам в «Макутану».

Малко вернулся за столик. Кристель допивала второй «Куантро». Ночь обещала быть долгой, поэтому он заказал себе чашку очень крепкого и очень сладкого кофе. Эрик Бонтан позвонил через двадцать минут.

— Езжайте в «Джонатан», — сказал он, — спросите там Жоса и скажите, что вы от меня.

Ряды неосвещенных витрин на авеню Луизы выглядели мрачно. Следуя указаниям Кристель, Малко свернул на перпендикулярную улицу. На старом здании сияла неоном розовая вывеска «Джонатан».

Пожилой швейцар, весь в золотых галунах, шагнул к ним.

— Извините, господа, здесь частный клуб.

— Мне нужен Жос, — сказал Малко.

Широкая улыбка словно расколола круглое лицо швейцара надвое.

— Заходите, пожалуйста, сейчас я его позову.

Они прошли по коридору, обитому красным бархатом, и оказались в небольшом баре с длинной черной стойкой и мягкими уютными диванчиками. С потолка лился приглушенный свет, негромко играла музыка.

Малко заказал бокал шампанского для себя, «Куантро» — для Кристель и огляделся. Ни одной негритянки здесь не было. Справа от них сидела парочка — рыжеволосая сексапильная женщина в зеленом костюме и седеющий мужчина с одутловатым лицом, судя по всему, крупный промышленник. Чуть подальше рассеянно вертел в руках стакан коренастый мужчина с голубыми глазами и густыми черными бровями. Слева — молоденькая девушка с длинными светлыми волосами; ее стройные ноги были затянуты в чулки в сеточку. У стойки бара расположилась еще одна парочка — брюнетка с аристократическим профилем и собранными в тяжелый узел волосами, в строгом черном платье и мужчина с солидным брюшком в дорогом костюме в полоску.

Посетители почти не разговаривали между собой и, казалось, скучали.

Строгий официант подошел и склонился к уху спутника рыжеволосой женщины. Тотчас оба встали и скрылись за какой-то дверью в глубине бара.

Перед Малко вырос кругленький метрдотель с дежурной улыбкой на лице.

— Добрый вечер. Господа желают стать членами нашего клуба?

— Очень.

— Нет ничего проще. Мне звонили. Вступительный взнос — пять тысяч франков. С человека.

Толстяк стыдливо смотрел в сторону, пока Малко отсчитывал банкноты. Когда деньги исчезли в его кармане, он сказал:

— Мы сегодня показываем фильмы в кинозале. Как только освободятся места, я вас позову.

Метрдотель удалился. Парочки одна за другой исчезали за дверью. Малко и Кристель остались одни. Наконец, пришли и за ними.

Пройдя по темному коридору, они на миг зажмурились перед большим экраном, на котором розовый язык ублажал огромного негра. Наплывал крупный план...

— Желаю приятно провести вечер, — прошептал метрдотель. — Усаживайтесь поудобнее...

В маленьком, устроенном наподобие амфитеатра зале было не больше полудюжины рядов; вместо стульев — очень мягкие и глубокие двухместные диванчики. Кристель и Малко сели в последнем ряду. На экране теперь два негра наслаждались одной белой женщиной, ее кожа красиво выделялась на фоне их тел цвета черного дерева. Глаза Малко постепенно привыкли к темноте. На всех диванах, переплетясь в самых невероятных позах, копошились пары. Когда стихла музыка, он услышал целый концерт стонов, междометий, вздохов, всхлипов и влажных чмоканий. Совсем рядом какая-то женщина испуганно вскрикнула сдавленным голосом:

— Нет, нет, не сюда, прошу вас!

И тут же раздался пронзительный вопль. Малко вгляделся — это была рыжая секс-бомба из бара. Она стояла, опершись на спинку переднего сиденья, волосы ее были растрепаны, юбка задрана до пояса. Какой-то мужчина, пристроившись сзади, со свирепым видом раздвигал ей ягодицы. Малко видел тонкие руки, судорожно вцепившиеся в спинку дивана, острые груди, искаженное лицо, на котором были написаны экстаз и боль.

В проходе появилась какая-то тень. Мимо шел мужчина, на ходу расстегивая брюки. Приблизившись к рыжей, он грубо засунул свою восставшую плоть ей в рот. Этого мужчину Малко тоже видел в баре.

— Какая гадость! — прошептала Кристель срывающимся голосом. — Давай уйдем!

Однако она не двинулась с места. На экране здоровенный индиец или пакистанец лежал на циновке, медленно массируя свою плоть длиной не меньше тридцати сантиметров и толщиной в руку. В кадре появилась совсем молоденькая девушка, почти ребенок, прикрытая только длинными волосами. Она с серьезным видом опустилась на колени, и ее крошечный ротик сомкнулся вокруг огромной головки. Это зрелище, казалось, удесятерило пыл зрителей. Рыжеволосая женщина больше не кричала от боли, а вдруг прорезавшимся голосом умоляла своего партнера проникнуть глубже. Блондинка в сетчатых чулках, лежавшая на сиденье в первом ряду, громко взвизгнула, обхватив ногами поясницу мужчины, трудившегося над ней в поте лица.

Девочка на экране неторопливо оседлала индийца и с застывшей на губах улыбкой принялась медленно садиться на его огромный фаллос.

— Он же убьет ее! — воскликнула Кристель.

Однако этого не случилось. Медленно, сантиметр за сантиметром, напрягшаяся плоть погружалась в хрупкое тело девочки. Лицо мужчины оставалось совершенно бесстрастным. Шорохи в зале стихли; когда ягодицы девочки коснулись живота индийца, раздалось несколько восхищенных возгласов. Опершись на лодыжки своего партнера, она ритмично задвигалась вверх-вниз. Зрелище было захватывающее. Малко поймал взгляд Кристель.

— Отвратительно! — шепнула она.

Рука ее однако лихорадочно ощупывала брюки Малко. Чтобы остаться равнодушным, надо было быть из дерева... Он в свою очередь просунул руку под ее юбку, обнаружив настоящий потоп.

— Лгунья! — прошептал он.

Не отвечая, она соскользнула с сиденья и опустилась перед ним на колени. Малко почувствовал прикосновение ее горячего рта.

Оргия между тем возобновилась. Малко внимательно всматривался во всех участников. Где же таинственная Мандала?

В третьем ряду он заметил негритянку, но она сидела к нему спиной, обнимая склонившегося над ней мужчину.

Кристель, позабыв всякий стыд, старалась ртом довести Малко до пика наслаждения. Внезапно она переменила решение, поднялась с колен и, недолго думая, уселась на него в той же позе, что девочка из фильма. Глаза ее были прикованы к экрану.

Кто-то сел на соседний диванчик. Скосив глаза, Малко узнал аристократический профиль, узел волос и черное платье женщины из бара. Она тоже косилась на него краем глаза, затем завладела его рукой и властно потянула ее к пуговицам своего платья. Верхняя тут же отлетела под его пальцами, платье распахнулось, открыв полные и крепкие груди.

Кристель в экстазе застонала, встряхиваясь на нем, как мокрая собака. Заняться прекрасной незнакомкой Малко не успел: две тяжелые ладони легли на ее груди. Вновь прибывший — седеющий промышленник, на котором теперь была только рубашка без галстука, — принялся спокойно мять их, стискивая пальцами розовые соски.

Затем он обошел диван и уселся рядом с женщиной. Оставив в покое ее грудь, он положил руку на круглое колено и задрал юбку, обнажив сначала края серых чулок, затем черные резиновые подвязки, две полоски белой кожи и, наконец, темный треугольник. Наклонившись к уху соседки, он что-то прошептал и осторожно раздвинул обтянутые нейлоном колени. Кристель уже обмякла, как тряпочная кукла, и, привалившись к Малко, наблюдала за действиями мужчины.

— Ласкай ее тоже! — выдохнула она на ухо Малко. — Меня это возбуждает!

Рука Малко вновь легла на грудь соседки. Промышленник тем временем ощупывал черный треугольник между ее ног. Внезапно он рывком повернул ее набок. Малко услышал негромкий скрежет расстегиваемой молнии и по тому, как вздрогнула незнакомка, понял, что мужчина овладел ею. Он молча принялся за дело. Судорожно вздыхая, женщина все крепче стискивала руку Малко.

Внезапно наступила тишина и полная темнота: фильм прервался. Малко отчетливо услышал прерывистое дыхание своей соседки, затем хриплый молящий голос:

— Еще! Еще!

Впрочем, ее партнера не нужно было упрашивать — он и без того совсем разошелся. Малко почувствовал, что с него довольно. Вспыхнул свет. Он вдруг увидел совсем рядом восхитительно сложенную негритянку: она лежала в проходе, опираясь на локти, а над ней трудился какой-то коренастый толстяк. Тонкие черты были искажены в гримасе наслаждения. Малко бросилось в глаза ее сиреневое платье.

Кристель тем временем вяло отбивалась от брюнета в кожаной куртке, который, держа двумя руками свое мужское достояние, терся об ее груди.

— Посмотрите, вот там, в проходе, — шепнул он. — Это не Мандала?

Увернувшись от осаждавшего ее брюнета, Кристель перегнулась через спинку дивана и пробормотала:

— Может быть...

Больше она ничего не смогла сказать: мужчина добрался до ее рта. Одновременно другой вложил свою плоть ей в руку. Сзади подошла какая-то женщина и принялась играть ее грудями.

Малко поднялся. Незнакомка с аристократическим профилем, чей партнер уже отвалился, опорожнив свои чресла, прошептала:

— Вы уже уходите? Противный!

Метрдотель встретил Малко сальной улыбкой.

— Понравился фильм?

— Очень зрелищно, — сказал Малко. — Здесь только один выход?

Собеседник превратно истолковал его слова; улыбка стала еще шире:

— Да, но вы не бойтесь. Нас еще ни разу не беспокоили.

Успокоившись на этот счет, Малко вышел и сел в свой «мерседес». Внизу живота у него еще приятно покалывало. Бедная Кристель! Оргия грозила затянуться до утра. Он откинулся на сиденье и включил радио.

Минут через сорок у «Джонатана» затормозило такси с длинной антенной. К тому времени несколько парочек уже покинули клуб. В дверях появилась негритянка в роскошном сиреневом платье — та самая, которую он видел в проходе. Она спустилась по ступенькам и села в такси. Малко дал ему отъехать и двинулся следом. Если это действительно Мандала, но на этот раз он не даст убрать последнего свидетеля.