Доктор Темар осторожно вскрыл доставленный в лабораторию деревянный ящик: внутри оказался ворох сухих золотистых трав и цветов – восхитительных, хрупких, совершенно необыкновенных. На самом деле это было наваждение, чары, которые Английская Роза наложила на ящик, чтобы никто не увидел тело. Как велела англичанка, Найджел тихо пробормотал несколько слов, рассеивающих видение.

Воздух наполнился мерцанием, контуры цветов заискрились сияющим светом, лепестки медленно растаяли, и взору открылось прекрасное лицо Кари. Ведьмы сдержали слово. Хотя девушка умерла пару недель назад, тело ее пусть и не идеально, но все же неплохо сохранилось.

В груди зияла дыра – видимо, от взрыва, безжалостно разворотившего плоть и кости. Через горло шел неровный разрез, прямо поперек яремной вены. Доктор Темар морально готовился к подобному зрелищу, однако не смог сдержать слез – они капали и капали на щеки бездыханной Кари.

– Кари, я тебя верну… Клянусь! – пообещал он.

В клетках истошно заорали кошки.

Словно во сне, Илай Деверо рассеянно бродил по пляжам Авалона. После битвы в лондонской резиденции Верховного ковена он загадочным образом очутился на острове. Теперь Илай чувствовал себя сильнее, могущественнее – ведь он убил отца, Майкла Деверо, и своего соперника, Джеймса Мура, так что сразу после смерти их энергия перешла к нему. Тогда как раз взошла Ветреная Луна: если в такую ночь умертвить мага, то волшебная сила погибшего достанется убийце.

Илай обернулся – и стоящий неподалеку дуб превратился в огненный столб, хотя колдун не произнес ни слова, даже пальцем не шевельнул. Резким порывом ураганного ветра Илай мгновенно погасил пламя. Теперь ему, видимо, подчинялись три элемента, три стихии – кроме воды, а значит, выход с острова был заказан.

Впрочем, Илай не спешил покидать Авалон. Он знал остров как свои пять пальцев: знал, где кухни, где кладовые. Местные демоны, похоже, разлетелись кто куда – то ли сами сбежали, как представилась возможность, то ли хозяева призвали на битву. Словом, колдуна никто не беспокоил. Он гулял по пляжу, глядел на перекаты волн, на покачивающийся камыш, слушал крики чаек. Высокие, как крепостные башни, утесы безмолвно взирали сверху вниз на одинокого гостя.

Остров был практически необитаем – тем острее чувствовалось присутствие… постороннего. Да и Николь говорила, что на Авалоне кто-то есть. Однако в прошлый раз Илай думал только о спасении любимой и ничего особенного не заметил. А вот теперь… За ним явно наблюдали: подсматривали в скальные трещины, из расщелин, сквозь пелену времен. Близость невидимого могущественного зла страшила колдуна, хотя он и сам воплощал собой почти такое же зло.

На протяжении всего месяца, что Илай здесь находился, он ежедневно пытался отыскать Николь через магический кристалл – но безуспешно. Ему не верилось, что она погибла. Если бы Николь действительно умерла, он бы наверняка почувствовал, догадался. Даже если ребенок был от другого. Сейчас Илай обладал такой силой, что надолго скрыть от него девушку могла лишь невероятно мощная защитная магия.

Надеясь разыскать хоть что-то из вещей Николь для создания поискового заклинания, колдун прочесал остров вдоль и поперек, перевернул каждый булыжник, обшарил все щели в разрушенных каменных стенах. Увы! Найти удалось только вещи Джеймса, к которым, возможно, прикасалась Николь: драгоценный кубок, кое-какая одежда… Кроме того, Илай наткнулся на тайник с ритуальными ножами для магических обрядов – атамами.

Дольше всего он задержался в спальне, где во время плена жила Николь. Комната, украшенная резными изображениями Пана и огромным хитрым лицом Рогатого Бога, являла собой типичное жилище колдуна.

В приступе ярости Илай расколол в щепки кровать – ту самую, где Джеймс изнасиловал Николь. В спинке-изголовье обнаружилась скрытая полость: похоже, когда-то там лежали мощные магические артефакты. Колдун вспомнил истории отца о молчаливом уговоре между кланами Деверо и Каор тайна Черного огня в обмен на общего сына. Кровь застыла в жилах. Джеймсу хватило бы колдовской силы, чтобы заставить Николь выносить его ребенка. Неужели Мур на это решился?

Дни на острове тянулись невыносимо медленно; Илай, мучаясь и терзаясь, рисовал себе картины одну ужаснее другой. Спальня не шла у него из головы; он обследовал каждый дюйм комнаты, а однажды, преисполненный отчаяния, встал в самый центр, зажмурился, плавно повернулся вокруг себя и прошептал:

– Открой мне глаза, чтобы я мог увидеть сокровище, принадлежавшее моей госпоже.

Илай вздрогнул от удивления: просьба скорее напоминала молитву Богине. Что ж, в каком-то смысле Николь и была для него Богиней. После всего пережитого ей надлежало стать госпожой своему господину. Вспомнив в очередной раз, как

Джеймс Мур женился на Николь, как взял ее силой, колдун в ярости стиснул зубы и вонзил ногти в ладони – на пол упали алые капли. Чем не жертвоприношение? Вполне…

– В обмен на эту кровь дай то, чем владела моя любовь.

Продолжая поворачиваться вокруг себя, Илай с надеждой раскрыл глаза, медленно запрокинул голову и, точно против воли, взглянул на потолок, богато украшенный резьбой с символами Рогатого Бога.

В самом центре узора блеснул металл.

Илай поднял руку, мысленно велев загадочному предмету спуститься: на ладонь упало тоненькое золотое колечко – оно как будто только и дожидалось зова. Кольцо оказалось настолько миниатюрным, что Илай даже засомневался, смогла бы Николь его надеть. Он сжал кулак, полностью омыв украшение кровью.

Ночью колдун снова опробовал поисковое заклинание, взяв за основу золотое кольцо.

– Пусть кольцо даст мне силы увидеть женщину, новоиспеченную мать. Пусть укажет, где найти госпожу, что владеет сердцем и разумом.

Сумрак ночи прорезал душераздирающий женский крик. Илай вскочил, вихрем крутанулся вокруг себя. Сердце бешено колотилось о ребра. Неужели удалось вызвать Николь?

Раздался новый крик.

Она снаружи!

Илай выскочил из дома и помчался на голос, освещая себе путь огненными шарами. Тишину огласил третий крик – он доносился из пещеры, где они с Николь прятались, когда пытались бежать с острова.

Голос становился слабее и слабее; подгоняемый страхом, колдун прибавил скорости. А вдруг любимая все-таки не на острове? Вдруг он просто увидит со стороны, что происходит с Николь?

Крики стихли.

Чертыхнувшись, Илай рывком одолел последнюю сотню футов, ворвался в пещеру – и встал как вкопанный. Перед ним лежала дрожащая от боли и изнеможения женщина-призрак, прижимая к груди новорожденного младенца.

Ничего общего с Николь. Судя по одежде, незнакомка жила не одну сотню лет назад. Значит, кольцо принадлежало ей! Вне себя от гнева и разочарования он обессиленно рухнул на колени.

Призрак обернулся.

Колдун удивленно моргнул – женщина тоже.

– Вы меня видите?! – воскликнул он.

Незнакомка растерянно морщила лоб, похоже, не понимая, о чем ее спрашивают. Илай медленно протянул к призраку руку, затем указал на свои глаза и прижал ладонь к сердцу.

Женщина кивнула, ласково глядя на него большими, совсем юными глазами. Колдун никогда не видел ее прежде, но тем не менее она казалась поразительно… знакомой.

Он снова указал на себя.

Илай.

Слабо улыбнувшись, незнакомка ответила:

– Мария.

По спине пробежал холодок, колдун осторожно указал на младенца.

Взглянув на дитя, женщина-призрак просияла улыбкой.

Иисус.

Неожиданно пещера преобразилась, наполнилась людьми, животными… Мария с младенцем оказались в центре внимания. Илай, не доверяя ногам, решил поползти к выходу, но путь загородила процессия величественных мужчин в богатых одеждах, расшитых драгоценными камнями. Незнакомцы, от которых исходила мощная магическая энергия, держали в руках ларцы.

Люди проходили мимо Илая, совершенно его не замечая. Наверное, колдуна видела только Мария. Благодаря поисковому заклинанию и кольцу, которое, скорее всего, принадлежало женщине с младенцем, между Илаем и призраком открылся временной портал. Волхвы а это, несомненно, были они – тем временем возложили дары к ногам Пресвятой Девы.

Илай вспомнил легенду. Все верно: волхвы принесли золото, ладан, смирну… и серебро.

Их было не трое, а четверо!

2. Петрушка

1

Проклятье! (нем.)