Георгий Степанович Деметер

Очерки по истории отечественной физической культуры и олимпийского движения

Предисловие

История физической культуры относится к числу профилирующих дисциплин в системе физкультурного образования. Способствуя формированию современного мировоззрения, она имеет большое познавательное, образовательное и воспитательное значение. Особенно велико значение отечественной истории физической культуры. Содействуя воспитанию у студентов любви к Родине, чувства гордости за достижения российского спорта, она вместе с тем выступает как часть их профессиональной подготовки.

Подготавливая к опубликованию настоящие «Очерки…», автор исходил из того, что в истории физической культуры существует еще немало белых пятен и далеко не полностью решены отдельные вопросы, требующие оценки событий, фактов, персоналий, особенно в разделе истории физической культуры России, Советского Союза и Российской Федерации, с современных позиций.

«Очерки…» состоят из трех разделов. Первый из них посвящен теоретическим и методологическим вопросам физической культуры и олимпийского движения. Эти работы, на мой взгляд, могут представлять интерес, особенно для студентов и молодых историков, не только с точки зрения методологии, но и для лучшего понимания того, как развивалась в нашей стране история физической культуры, какие этапы она прошла в своем развитии, какие проблемы волновали в разные годы историков спорта. Готовя свои труды, в том числе диссертационные исследования, мы, историки старшего поколения, обращались к этим вопросам в силу недостаточной зрелости нашей области знаний в то время, а также в связи с проявлявшейся порою недооценкой истории физической культуры отдельными руководителями физкультурного образования.

Второй раздел посвящен физической культуре в Российской империи. В нем автор стремился показать развитие физической культуры и спорта сквозь призму современных представлений. Впервые уделено должное внимание освещению физического воспитания в Древней Руси. В этом нам помогло использование новых публикаций общеисторических трудов, в частности восьмитомного собрания произведений крупнейшего русского историка и писателя Николая Михайловича Карамзина^[1], которого А. С. Пушкин назвал «первым нашим историком и последним летописцем».

Ряд новых фактов, выводов и обобщений можно найти и в изложении развития физической культуры и спорта в эпоху Петра I и последующее время, особенно в период после отмены крепостного права (1861 г.), когда Российская империя сделала новый значительный шаг вперед в сфере экономики и культуры, в том числе физической. Следует отметить, что в годы Советской власти было немало упущений и ошибочных политизированных оценок при освещении многих событий и фактов истории физической культуры в учебниках, учебных пособиях и другой специальной литературе: принижались достижения Российской империи в развитии спорта, замалчивались отдельные успехи, искажались многие факты, такие, например, как вклад ряда педагогов и общественных деятелей (А. Д. Бутовский, В. Н. Воейков, Г. А. Дюперрон и др.) в развитие физической культуры, отношение Русской Православной Церкви, царской семьи к народному спорту и физической культуре. Недостаточное внимание к вопросам физической культуры Древней и средневековой Руси и Российской империи нашло выражение, в частности, в том, что их тысячелетняя история именовалась всего лишь как «дореволюционный период». Помещенные в настоящих «Очерках…» работы по отдельным актуальным вопросам развития физической культуры, спорта и олимпизма в России дополняют основной очерк.

Третий раздел предлагаемой читателю книги состоит из очерков, в которых рассматривается генезис физической культуры и спорта в годы Советской власти. Однако мы не ставили перед собой задачу исследования всех этапов ее развития, уделив первостепенное внимание ФОРМИРОВАНИЮ советской системы физического воспитания (1917—1941 гг.). При этом впервые предпринята попытка анализа развития физической культуры в СССР не по хронологическому, а по проблемному принципу, чтобы создать наиболее цельное представление о процессе развития физической культуры в первые годы Советской власти.

Мы пытались преодолеть допускавшееся ранее принижение достижений Российской империи в области физической культуры населения и их ЗНАЧЕНИЯ для первоначального развития физической культуры после революции 1917 г. Опираясь на современное мировоззрение, мы стремились создать правдивую картину развития физкультурного движения в стране, показать отрицательные последствия политизации, идеологизации физкультурно-спортивной работы, сталинских репрессий, широко проводимых в условиях однопартийного государства. Нетрудно себе представить, насколько быстрее и качественнее развивался бы наш спорт, если бы руководство страны не отказалось от участия в Олимпийских играх, не способствовало бы самоизоляции спортивных организаций от международного спортивного движения. И все же наш спорт уже на первом этапе послереволюционного развития (1917—1941 гг.) добился весьма существенных результатов, позволивших Советскому Союзу после победы в Великой Отечественной войне вновь войти в олимпийскую семью, став при этом мировой спортивной державой.

Настоящие «Очерки…» предназначаются для студентов, аспирантов, преподавателей физкультурных учебных заведений, а также для всех интересующихся историей спорта и олимпизма.

Автор благодарит за оказанную помощь в подготовке и издании книги ректора МГАФК доктора педагогических наук, профессора С. Г. Сейранова, советника ректора профессора, академика Академии гуманитарных наук В. В. Громыко, проректора по НИР доктора педагогических наук, профессора В. Б. Коренберга, кандидата педагогических наук, доцента А. В. Починкина, преподавателя кафедры лингвистических дисциплин Т. М. Швейд, сотрудника академии А. Г. Демирчогляна.

Автор

РАЗДЕЛ I.

ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ ФИЗИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ И ОЛИМПИЗМА

К вопросу преемственности в развитии физической культуры и спорта

Вопросы методологии истории, в том числе истории физической культуры, всегда имели приоритетное научное значение. Однако на современном этапе, в новых социально-экономических условиях, переживаемых страной, разработке методологии исторической науки в области физической культуры уделяется явно недостаточное внимание. Это побудило нас обратиться к одному из узловых методологических вопросов истории – вопросу о преемственности как одной из закономерностей исторического процесса. Его суть состоит в том, что каждый исторический этап должен включать положительный опыт прошлого, то ценное, прогрессивное, что может принести пользу в новых исторических условиях.

Преемственность неразрывно связана с историческим подходом (принципом историзма) при рассмотрении общественных явлений, исторических факторов и фактов. В основе историзма, как известно, лежит диалектическая идея развития природы и общества.

Как показывает опыт истории, забвение прошлого, нарушение преемственности тормозит процесс общественного развития, оказывая отрицательное воздействие на все сферы народного хозяйства и культуры.

Нечто подобное произошло в нашей стране в результате Октябрьской революции. В угоду классовым амбициям прошлый положительный опыт, достижения в развитии физической культуры замалчивались или отрицались. После создания Всевобуча (1918 г.), решений II и III съездов комсомола (1919, 1920 гг.) в физическом воспитании наблюдался сугубо классовый подход, его идеологизация, политизация, подчинение физкультурно-спортивной деятельности задачам коммунистического воспитания при игнорировании общечеловеческих нравственных ценностей. Приверженность идее разрушения старого, пренебрежение к требованиям преемственности в физкультурном движении породили такие вопросы, как:

– проводить ли спортивные соревнования;

– встречаться ли советским спортсменам с зарубежными («буржуазными») спортсменами;

– участвовать ли в Олимпийских играх;

– развивать ли спорт среди детей;

– нужен ли вообще спорт с его утверждением превосходства одних людей над другими?

В результате подобных дебатов, например в вопросе о спортивных соревнованиях, в 1920-х годах проявлялась тенденция отдавать приоритет не индивидуальным состязаниям, а достижениям коллективов, к чему призывало постановление Оргбюро ЦК РКП(б) от 13 июля 1925 г. «О задачах партии в области физической культуры»^[2]. Встречи с «буржуазными» спортсменами вплоть до 30-х годов не проводились, развивались лишь спортивные связи с представителями рабочего спорта; наши спортивные организации, не являясь членами международных спортивных объединений, не участвовали в первенствах Европы и мира. Тем самым они оказались в изоляции от мирового спортивного движения, что замедляло развитие спорта, рост спортивного мастерства отечественных спортсменов. Этому способствовал и запрет в ряде регионов страны соревнований по гимнастике, боксу, борьбе и футболу, а также отказ от участия в Олимпийских играх (при проведении собственных региональных олимпиад). Что касается детского спорта, то его развитию мешала так называемая теория «нормального урока», согласно которой физические нагрузки на уроках физической культуры не рекомендовались. Все это, несомненно, отрицательно сказывалось как на массовости физкультурного движения, так и на повышении уровня спортивных достижений.

Большой вред молодому советскому физкультурному движению наносили пролеткультовские извращения. Возникшие еще до Октябрьской революции организации «Пролетарской культуры» оказывали заметное влияние на развитие культуры в первые годы Советской власти. Маскируясь крикливыми фразами, теоретики Пролеткульта проповедовали отказ от использования предшествующих достижений культуры, отрицали возможность культивирования в нашей стране ряда видов спорта только потому, что они применяются в капиталистическом обществе. Отрицание наследия прошлого в области физической культуры нашло яркое выражение в программных тезисах Центрального комитета Пролеткульта «О задачах физической культуры пролетариата», в которых говорилось:

«1. Отрицая с исторической и научной точки зрения все старые системы физической культуры буржуазии, пролетариат создает классовую физическую культуру.

2. В настоящее время надо строить не физическую культуру для пролетариата, а физическую культуру пролетариата.

3. Новая физическая культура пролетариата – это психофизиологическое воспитание нового квалифицированного человека.

4. Новая физкультура пролетариата есть новая трудовая гимнастика и новый коллективный спорт…».^[3]

На практике это приводило к тому, что вместо занятий спортом, играми и гимнастикой изучались трудовые движения. Например, вместо упражнений на гимнастических снарядах рекомендовалось выполнять движения молотобойца по наковальне. Спортивные сооружения – залы и стадионы – сторонники Пролеткульта хотели превратить в мастерские, в которых рабочие упражнялись бы в трудовых движениях. «Долой спорт!», «Долой брусья!», «Создадим свои пролетарские упражнения и снаряды!» – вот лозунги, провозглашавшиеся пролеткультовцами.

Недооценка спорта привела к тому, что вместо спортивных объединений основной организационной формой в сфере физической культуры стали кружки на предприятиях, в учебных заведениях, рабочих клубах. На это ориентировал общественность ЦК РКП(б), о чем свидетельствуют резолюции XII (1923 г.) и XIII (1924 г.) съездов партии. А в постановлении Оргбюро ЦК РКП(б) от 13 июля 1925 г. «О задачах партии в области физической культуры» отмечалось, что «физкультура не должна обособляться в организационном отношении в какие-либо самостоятельные спортивно-гимнастические объединения, что неизбежно привело бы к отрыву от основной политико-просветительной работы и к отрыву занимающихся физической культурой масс от основных общественных организаций».^[4]

Старые спортивные общества без разбора объявлялись классово враждебными, буржуазными, им чинились всякого рода препятствия, в связи с чем они оставались в изоляции, а затем и вовсе были распущены (1923 г.). Такое нарушение преемственности приводило к значительному замедлению темпов развития спорта в стране, тормозило становление всей системы физического воспитания.

Лишь в 1936 году были созданы добровольные спортивные общества профсоюзов, что не замедлило сказаться как на росте массовости физкультурного движения, так и на подъеме спортивного мастерства. Советский спорт стал принимать современный вид.

Прошли годы, и история, к сожалению, повторилась: спортивные общества вновь ликвидировались. Произошло это в 1987 году, когда вместо них было создано единое Всесоюзное добровольное физкультурно-спортивное общество (ВДФСО) профсоюзов. Предпринималось это с благими намерениями: укрепить руководство профсоюзным спортом, но жизнь показала обратное. Роспуск спортивных обществ отрицательно сказался на физкультурном движении. Не случайно в 90-х годах уже в условиях суверенной Российской Федерации стали воссоздаваться спортивные общества, начало было положено возрождением таких популярных объединений, как «Спартак», «Буревестник» и др. Жизнь убедительно показывает необходимость подобных обществ, основы которых были заложены еще энтузиастами российского спорта во второй половине XIX века.

Как отметил в своем исследовании А. Л. Чистяков, деятельность спортивных лиг, обществ и клубов в XIX столетии и в начале прошлого века явилась фундаментом современного российского спорта, научное освоение которого помогает более глубокому осмыслению и решению проблем физкультурно-спортивного движения в наши дни.^[5]

Недооценка предшествующих достижений России в развитии физической культуры, пренебрежительное отношение исторической науки к проблемам преемственности явно проявилось в том, что в историографии истории физической культуры и спорта дореволюционному периоду не уделялось должного внимания. Это нашло отражение и в учебниках по истории физической культуры, в которых развитию физической культуры в России до 1917 года отводилось в несколько раз меньше места, нежели короткому по историческим меркам советскому периоду.

Пренебрежение опытом прошлого нанесло ущерб и развитию органов государственного руководства физкультурным движением. Известно, что к 1914 году в России была найдена оптимальная форма такого руководства в виде Канцелярии Главнонаблюдающего за физическим развитием народонаселения, которую возглавлял военный и спортивный деятель генерал В. Н. Воейков. Однако после революции первый орган государственного руководства физкультурным движением в нашей стране был создан лишь в 1930 году.

И все же, несмотря ни на что, преемственность пробивает себе дорогу. Например, при создании Всевобуча был использован опыт «мобилизации» спорта в России периода Первой мировой войны. Отказавшись от участия в Олимпийских играх в послереволюционные годы, наша страна вернулась в лоно олимпийской семьи в 1951 году.

Итак, сказанное позволяет сделать вывод о том, что нарушение преемственности и пренебрежительное отношение к опыту прошлого чревато нежелательными, непредсказуемыми последствиями и выступает в качестве тормоза общественного прогресса.

Так как преемственность во многих случаях, подчас с большим опозданием, прокладывает себе дорогу в той или иной форме, задача спортивной науки состоит в том, чтобы содействовать этому процессу. Необходимо глубоко изучать и пропагандировать историческое наследие для того, чтобы, опираясь на него, увереннее и быстрее продвигаться вперед.

1999 г.

История спорта или история физической культуры и спорта?^[6]

В современных условиях значительно повышаются требования ко всем общественным дисциплинам, в том числе к исторической науке, а следовательно, и к составной ее части – истории физической культуры.

История физической культуры как учебно-научная дисциплина имеет не только познавательное и воспитательное значение, но и призвана служить дальнейшему развитию физкультурного движения.

Как учебная и научная дисциплина история физической культуры сложилась в годы Советской власти. Круг историков физической культуры значительно расширился в послевоенный период, особенно в 60–70-е годы XX века, когда вышли в свет: первое учебное пособие для физкультурных вузов, охватывающее весь курс^[7]; коллективная монография, подводящая итоги развития физической культуры и спорта в стране за 50 лет советской власти^[8]; учебные пособия для средних физкультурных учебных заведений^[9]; новый учебник для вузов^[10] и другие издания. В последние годы защищен ряд докторских диссертаций по истории и социологии физической культуры (Н. И. Пономарев, Н. Н. Бугров, Д. А. Крадман, К. А. Кулинкович), растет с каждым годом число кандидатов наук в этой области знаний.

Однако положение, складывающееся с преподаванием истории физической культуры и спорта в физкультурных учебных заведениях, вызывает удивление. Дело в том, что в учебных планах институтов и техникумов физической культуры из года в год уменьшается количество часов, отводимых на преподавание этой дисциплины. Так, по учебному плану 50-х гг. истории физической культуры в вузах отводилось 100 часов, затем количество их последовательно сокращалось. Ранее учебный план предусматривал выполнение курсовых работ на дневном и заочном факультетах, а в действующем плане их нет.

Согласно учебному плану 1972 г. на спортивных факультетах введен курс истории спорта. Ознакомление с программой этого курса и некоторый опыт преподавания убеждают, что он является надуманным, искусственным. И вот почему.

Прежде всего хотелось бы остановиться на вопросе о взаимосвязи физической культуры и спорта. Известно, что понятие «физическая культура» шире понятия «спорт». Ведь физическая культура – это часть общей культуры, совокупность достижений общества в деле создания и использования специальных средств физического совершенствования народа.

Существенным показателем этих достижений является «уровень здоровья, всестороннего развития физических способностей, спортивного мастерства и проникновения средств физического воспитания в повседневный быт людей»^[11]. В этом определении совершенно четко сказано, что спорт в советской системе физического воспитания рассматривается в неразрывной связи с физической культурой.

Правда, в последние годы масштабы спорта значительно выросли и спорт превратился в крупное общественное явление. Но тем не менее спорт в нашей стране выступает в единстве с физической культурой.

Неудивительно поэтому, что в работе, посвященной анализу выступления советских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене, председатель Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР С. П. Павлов специальный раздел посвятил состоянию массовой физической культуры в стране.

Он отметил, что «результаты выступлений советских атлетов на международной арене в определенной мере можно рассматривать как показатель качества работы тех или иных наших спортивных организаций по массовому развитию физической культуры и спорта».^[12]

В свете сказанного возникает вопрос: правомерно ли, можно ли читать историю спорта в физкультурном вузе, не затрагивая вопросов физической культуры?

Совершенно очевидно, что ответ на этот вопрос может быть только отрицательным. Историю спорта методологически неправомерно рассматривать изолированно, в отрыве от истории физической культуры, частью которой она является.

Нарушение этого положения привело к тому, что учебная программа по истории спорта оказалась в тисках непреодолимых противоречий. Возьмем, например, вопрос о происхождении физической культуры. Как показано в известных исследованиях советских историков и социологов физической культуры, посвященных первоначальному возникновению физического воспитания, можно говорить о происхождении физических упражнений, элементов физической культуры, но не спорта. Или такой имеющий место в программе вопрос: «Гуманисты и ранние социалисты-утописты о роли гимнастики и атлетики в воспитании человека». Но ведь эти педагоги и общественные деятели говорили не о спорте, а о физическом воспитании, о физической культуре!

В программе не нашлось места для освещения известных систем физического воспитания XIX века, хотя без них весьма сложно, по существу невозможно, доходчиво изложить вопрос о выделении спорта, игр, гимнастики и туризма в относительно самостоятельные средства (методы) физического воспитания.

Большим, по нашему мнению, недостатком курса истории спорта является невнимание к системе физического образования П. Ф. Лесгафта, о которой упоминается мимоходом: «Значение трудов физиологов, врачей, просветителей и педагогов (Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, И. М. Сеченова, И. П. Павлова, П. Ф. Лесгафта, Ж. Демени и др.) для создания основ спортивной науки». Нужно ли говорить о том, какой большой ущерб подготовке будущих специалистов может быть причинен таким отношением к важнейшим вопросам истории физической культуры и спорта!

Особенно, на наш взгляд, бросается в глаза надуманность нового курса при изложении советского периода истории физической культуры. Задача этого раздела курса – создать у студентов целостное представление о развитии физической культуры и спорта в нашей стране, о возникновении, развитии и особенностях советской системы физического воспитания. Однако курс истории спорта не позволяет решить эту задачу, сводя развитие нашего многогранного физкультурного движения только к спорту.

Следует отметить, что упомянутые недостатки – не упущения авторов программы (ее составляли весьма квалифицированные сотрудники ГЦОЛИФКа и ГДОИФКа), а результат надуманности самого курса.

Но как могло случиться, что в учебный план включили такую «дисциплину»?

По нашему мнению, дело здесь в том, что составители учебного плана, вводя новую дисциплину, не обменялись мнениями с теми, кто будет ее преподавать, со специалистами в области истории физической культуры и спорта. Вопрос о новой дисциплине обсуждался на Предметной комиссии истории физической культуры Спорткомитета СССР уже после включения ее в учебный план. Кстати, подавляющее большинство членов комиссии отрицательно отнеслось к нововведению.

Свои предложения мы в основном хотели бы свести к следующему:

1. Читать на педагогических и спортивных факультетах один курс – «История физической культуры и спорта». Ведь и учебник издан общий – учебник истории физической культуры и спорта.

2. Советский период истории физической культуры и спорта излагать не в общем потоке новейшей истории, а в разделе истории отечественной физической культуры, что позволит в большей мере показать практическое значение курса для будущих специалистов.

3. Отвести на курс истории физической культуры и спорта не менее 60 часов: 36 лекционных и 24 семинарских.

4. Возобновить выполнение курсовых работ для студентов педагогического и спортивного факультетов по этой дисциплине. Это будет способствовать ее более углубленному изучению, подготовке из числа учащихся пропагандистов физической культуры и спорта.

5. Организовать издание централизованным путем наглядных пособий по истории физической культуры и спорта.

Эти меры, на наш взгляд, поднимут престиж истории физической культуры и спорта в наших физкультурных учебных заведениях, будут способствовать ее более плодотворному развитию и усилению ее роли в воспитании молодых специалистов.

«Теория и практика физической культуры», 1976, № 5

Чему учат уроки прошлого?

Столько лет минуло, а я до сих пор отчетливо помню, какой резонанс вызвали принятые в первые послевоенные годы постановления ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», об опере В. Мурадели «Великая дружба», документы по вопросам состояния биологической науки, «гениальные труды» И. В. Сталина по языкознанию. Так было положено начало развернувшейся в стране борьбе с «космополитизмом» и другими надуманными пороками в науке, литературе, искусстве.

В учебных и научных учреждениях проводились массовые собрания, митинги. В ту пору я был студентом Ленинградского института физической культуры имени П. Ф. Лесгафта и хорошо запомнил, с каким пылом-жаром иные ретивые ораторы, подчас весьма молодые, как правило, специально подготовленные, обливали грязью своих же еще вчера весьма уважаемых профессоров, в частности Г. Шахвердова и Е. Зеликсона, которые присутствовали здесь же. Им в лицо бросали упрек в том, что они якобы обучали нас вразрез с требованиями коммунистической морали, марксизма-ленинизма.

Вся эта неприглядная история завершилась тем, что вскоре Е. Зеликсон, один из первых наших историков и социологов физической культуры, директор Ленинградского научно-исследовательского института физической культуры, профессор ГДОИФКа был арестован и осужден на длительный срок. Впоследствии он был полностью реабилитирован и восстановлен в партии. В Москве ряд педагогов ГЦОЛИФКа оказались вынуждены покинуть свой вуз и искать работу в других городах.

В память врезалась небольшая статья в «Комсомольской правде» под названием «Халтура вместо науки». В ней необоснованно подверглись критике видные ученые в области физического воспитания – А. Новиков, И. Крячко, С. Янанис и другие. Впечатление было крайне удручающим. «Халтура вместо критики», – подумалось тогда. Затем статьи, развенчивающие «изъяны» науки о физическом воспитании, появились в «Правде» и других изданиях. Одним из авторов был некто П. Жуков. Он слыл смелым «критиком», но был весьма посредственным научным работником. Учебник теории и методики физического воспитания, вышедший под его редакцией, оказался пустоцветом, из-за чего на ряд лет задержалось развитие этой области знаний, а заодно – истории и социологии физической культуры.

Существенный урон был нанесен и дисциплинам, составляющим естественнонаучные, медико-биологические основы физического воспитания. Недооценка, незаслуженно резкая критика в адрес известного физиолога, лауреата Сталинской премии, профессора Н. Бернштейна, стремление ограничить рамки естественнонаучной мысли учением академика И. Павлова, на что сам великий ученый, как известно, никогда не претендовал, привели к торможению в развитии таких дисциплин, как физиология спорта, биомеханика и спортивная медицина.

Уклономания Сталина крайне отрицательно воздействовала на освещение социальных вопросов физической культуры и спорта. Так, вплоть до 70-х годов прошлого века в истории физической культуры любые недостатки, имевшие место в физкультурной работе в 20-е годы, именовались не иначе как уклоны. Хотя в те годы завершенной генеральной линии в развитии физической культуры не было. Советская система физического воспитания находилась еще в стадии становления.

В наши дни перегибы минувшего постепенно преодолеваются. Перестройка распространилась и на физкультурное движение. Ускорение, а главное, углубление, гуманизация процесса физического воспитания, внесение в него в большей мере духовности и доброты, демократизации взаимоотношений в нашей спортивной жизни на всех уровнях, стремление не на словах, а на деле дойти до каждого человека – вот те насущные вопросы, которые предстоит решать всем нам с учетом горьких уроков прошлого.

«Советский спорт» от 11 марта 1989 г.

Некоторые теорико-методологические вопросы исследования и преподавания проблем олимпийского движения

Перед научными работниками, исследующими проблемы олимпийского движения, и преподавателями истории физической культуры возникла весьма актуальная задача пересмотра теоретико-методологических подходов к оценке исторических фактов, событий, персоналий, относящихся к Олимпийским играм и олимпийскому движению как важному разделу истории и социологии физической культуры и спорта в свете нового мышления. Жизнь настоятельно требует отказа от догматизма, идеологизации, политизации как в теоретических работах, так и в преподавании. И в этой связи в первую очередь следует учитывать новые подходы, вытекающие из осмысления ряда кардинальных проблем, как-то:

– проблема воспитания историей, отношения к историческому наследию прошлого, в данном случае в сфере Олимпийских игр и олимпийского движения;

– соотношение между общечеловеческими и классовыми ценностями и ряд других.

Останавливаясь на первой проблеме, следует отметить, что общая недооценка достижений Российской империи сказывалась и на отношении к физической культуре прошлого. Историки физической культуры стремятся преодолеть этот пробел, в том числе и в отношении к олимпийскому прошлому дореволюционной России. В последнее время проведены исследования, показывающие роль российского спорта в развитии олимпийского движения в нашей стране и в мире.

Гипертрофированный классовый подход привел не только к грубейшим изъянам в политике, многим социальным потрясениям, но и к ряду антинаучных последствий. Сюда следует отнести, в частности, отказ от многого ценного, что было создано в области теории и практики дореволюционной физической культуры и спорта. Например, при создании советского физкультурного движения не использовался опыт работы старых демократических спортивных клубов, полностью было отвергнуто скаутское движение. Нарушение преемственности привело к недооценке спорта в первые годы Советской власти и запрету отдельных видов спорта, к отказу от встреч с буржуазными спортсменами (они все же имели место, но носили эпизодический характер), в том числе и от участия в Олимпийских играх, хотя Россия оставалась страной, признанной Международным олимпийским комитетом.

С уходом в прошлое конфронтации между нашей страной и США, холодной войны, идеологизации, политизации физической культуры наше олимпийское движение освободилось от тяжкого бремени погони за олимпийскими медалями как самоцели, от обязательной победы на Олимпийских играх как доказательства превосходства социалистического строя над капиталистическим. Это вовсе не означает, что не нужно стремиться к победам. Спорт есть спорт, он неразрывно связан с соперничеством. Но атмосфера спортивной борьбы становится иной. Устранение излишнего психологического напряжения у спортсменов, тренеров, руководителей лишь повысит шансы на достижение победы в спортивном единоборстве.

Общечеловеческое мышление позволяет нам глубже оценить поистине гуманистические принципы Олимпийской хартии, их возросшее значение в современных условиях, когда национальные противоречия нередко приводят к военным конфликтам.

И конечно же особую значимость имеет открытость Игр для всех людей независимо от материального положения, национальности, политических и религиозных убеждений.

Олимпийская проблематика занимает особое место в курсе истории физической культуры и спорта при подготовке будущих специалистов к профессиональной деятельности. Курс состоит из трех разделов: всеобщей истории физической культуры и спорта, истории отечественной физической культуры и истории международного спортивного и олимпийского движения. В физкультурных учебных заведениях это профилирующая дисциплина, занимающая важное место в системе физкультурного образования, так как она не только расширяет кругозор и повышает общую и педагогическую культуру, но и имеет существенное познавательное, теоретическое (образовательное), воспитательное и в известной мере практическое значение для специалистов по физической культуре и спорту. Все это относится и к истории, и к философии Олимпийских игр, олимпийского движения. Профессиональный педагог в нашей сфере должен квалифицированно разбираться в проблемах олимпийского движения, в организации Олимпийских игр, что поможет ему в повседневной спортивно-педагогической деятельности, в работе по пропаганде физической культуры и спорта.

В связи с этим мы считаем полезным и актуальным привлечь внимание к роли олимпийской проблематики в становлении специалиста в сфере физической культуры, высказать некоторые предложения по совершенствованию преподавания олимпийских проблем.

Олимпийская проблематика буквально пронизывает курс истории физической культуры и спорта. Уже во время первой встречи с первокурсниками в качестве примера масштабности физической культуры, ее роли в физическом, нравственном и эстетическом воспитании и миротворческой функции я обычно ссылаюсь на Олимпийские игры, которые объединяют людей всех континентов и большого числа стран – не меньше, чем ООН. Например, рассказываю студентам об Играх в Барселоне, где меня приятно удивило органическое слияние спорта и культуры, искусства. В церемониях открытия и закрытия Игр участвовали выдающиеся певцы мира, показавшие, что классика или не совсем «легкая» музыка может увлечь слушателей не меньше, чем самый популярный рок-концерт.

Читая историю физической культуры Отечества, с первых же занятий обращаем внимание студентов на то, что в Древней и средневековой Руси знали о древнегреческих Олимпийских играх. Еще в 1274 г. на Духовном соборе Ростовский митрополит Кирилл возмущался широким распространением игр и игрищ среди народа: «Узнал, что еще держатся бесовского обычая треклятых эллин: в божественные праздники со свистом, кличем и воплем бьются на дрекольях». 92-я глава свода духовных законов «Стоглав» посвящена критике «игрищ эллинского бесования»^[13]. Эти церковные установления – важный источник изучения русских народных игр, их широкой популярности.

В процессе преподавания мы говорим, например, о взглядах М. В. Ломоносова, который планировал написание статьи об Олимпийских играх, на физическое воспитание, упоминаем другие подобные факты и, наконец, в последней лекции по истории физической культуры Российской империи останавливаемся на вкладе России в возрождение олимпийского движения, который состоит в деятельности А. Д. Бутовского по созданию МОК и организации Игр I Олимпиады, в деятельности других членов МОК для России, в возникновении в России олимпийского движения и Российского олимпийского комитета, участии российских спортсменов в Играх IV и V Олимпиад и проведении в 1913 и 1914 годах российских Олимпиад.

Все эти факты, иллюстрирующие развитие олимпийской идеи в нашей стране, имеют большое познавательное, образовательное и воспитательное значение. Важный раздел курса – вступление в олимпийское движение спортсменов СССР и участие их в Олимпийских играх.

Когда ведется речь о древнегреческих Олимпийских играх, мы рассматриваем их как своего рода фундамент современных Игр, говорим о сходстве и различии древних и современных олимпийских состязаний. В центре интересующей нас проблематики находится раздел курса, посвященный истории и теории Олимпийских игр и олимпийского движения. В нем уделяется большое внимание жизненному пути и деятельности основоположника современного олимпийского движения Пьера де Кубертена, олимпийской символике и другим вопросам. Мы стремимся показать Олимпийские игры и олимпийское движение как важнейшие достижения мирового спортивного движения и добиться того, чтобы студенты поняли разнообразие проблем олимпизма, в первую очередь воспитательную, гуманистическую значимость олимпийских идеалов; стремимся передать слушателям свою увлеченность Олимпийскими играми, возбудить любовь к этому крупнейшему и красивейшему спортивному зрелищу, в какой-то мере нацелить студентов на проведение состязаний, особенно среди детей, в олимпийском духе, с элементами олимпийского церемониала. Помогают этому яркий, запоминающийся характер древнегреческих Олимпийских игр, масштабность и красочность современных Игр, их волнующий церемониал и символика; необычайно колоритная, удивительно разносторонняя личность Пьера де Кубертена, неоценимый вклад России и советских спортсменов и деятелей физкультурного движения в олимпийское движение, ставшее поистине всемирным.

Закрепляется материал на семинарских занятиях, готовясь к которым, студенты изучают учебник и дополнительную литературу. В подготавливаемых студентами рефератах большое внимание уделено олимпийской проблематике.

Лучшие рефераты заслушиваются на семинарских занятиях. Это позволяет отобрать работы, которые докладываются на кафедральной, затем общеинститутской (академической) конференциях. Авторы лучших работ вовлекаются в научное общество, а затем представляют наше учебное заведение в Центральной олимпийской академии, где проводится всероссийский конкурс студентов и молодых ученых под эгидой Олимпийского комитета России. Среди воспитанников нашей академии – немало лауреатов этих научных конкурсов.

Отход общественных наук в нашей стране от догматизма, идеологизации, политизации тех или иных общественных явлений создает более благоприятные условия как для научной работы, так и для преподавания истории физической культуры, в том числе проблем олимпийского движения.

1994 г.

Учение П. Ф. Лесгафта о физическом образовании и олимпизм

Цель настоящей работы состоит в том, чтобы показать значение учения П. Ф. Лесгафта о физическом образовании, всестороннем и гармоническом развитии личности для работы по олимпийскому образованию и воспитанию молодого поколения в наши дни, когда проблемы нравственного воспитания молодежи получили особую остроту и актуальность. Как ни странно, но под этим углом зрения труды и деятельность Петра Францевича Лесгафта в специальной литературе не рассматривались. При подготовке настоящей статьи мы опирались на труды П. Ф. Лесгафта, П. де Кубертена, а также многих отечественных и зарубежных авторов.

Прежде всего необходимо уточнить, что представляет собою олимпизм. Под олимпизмом мы понимаем совокупность философских (теоретических), педагогических, морально-этических и организационных идей и принципов, воплощающихся в олимпийском движении и Олимпийских играх как его кульминации. Понятие «олимпизм» впервые выдвинул П. де Кубертен в 1912 году. «Олимпизм, – писал он, – объединяет, как сноп солнечных лучей, принципы, которые способствуют совершенствованию человека». Эти идеи легли в основу Олимпийской хартии, в первых строках которой говорится о гармоничном, всестороннем развитии, об объединении в единое целое достоинств тела, души и разума, о соединении спорта с культурой, высокой нравственностью. Весьма современно также замечание основоположника олимпизма о том, что атлетика «может пробуждать чувства благородные, как и злые, она может быть рыцарской и продажной, мужественной или трусливой, может как укрепить мир, так и привести к войне».

Мы можем гордиться тем, что изложенные выше положения перекликаются с научно обоснованными, высказанными еще ранее, независимо от Кубертена, идеями выдающегося русского ученого-энциклопедиста П. Ф. Лесгафта (1837—1909 гг.). Поистине широк круг его научных интересов и знаний: крупнейший анатом, передовой биолог и физиолог, педагог и психолог, теоретик и практик физического воспитания, создавший одну из первых в мире научно обоснованных систем физического воспитания, организатор высшего физкультурного образования в России, поборник женского образования, блестящий лектор, прогрессивный общественный деятель, патриот, гуманист и демократ – таким был Лесгафт.

По выражению профессора Е. Н. Медынского, П. Ф. Лесгафт «завершил своей теорией физического образования и разработкой теории семейного воспитания стройное здание прогрессивной русской педагогики XIX века, фундамент которого заложили Герцен и Белинский, а корпус и детали построили Чернышевский, Добролюбов, Пирогов, Толстой и Ушинский».^[14]

П. Ф. Лесгафт положил начало научному анализу физического воспитания, рассматривая его с позиций анатомии и физиологии, педагогики и психологии. Он одним из первых в мире поставил физическое воспитание в один ряд с другими дисциплинами, преподаваемыми в школе. Величайшая заслуга Петра Францевича состоит в том, что он научно раскрыл неразрывную связь физического воспитания с умственным, нравственным и эстетическим воспитанием, их взаимосвязь и взаимообусловленность. Сердцевиной педагогических взглядов ученого на физическое воспитание явилось положение О ЕДИНСТВЕ ФИЗИЧЕСКОГО И ДУХОВНОГО РАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕКА ПРИ РЕШАЮЩЕЙ РОЛИ НРАВСТВЕННОГО ВОСПИТАНИЯ.

Свое учение о физическом образовании он изложил в капитальном труде «Руководство по физическому образованию детей школьного возраста» (1888—1901 гг.), 1-я часть которого начинается с исторического анализа развития физической культуры. Видное место в нем занимает изложение постановки физического воспитания в Древней Греции. Отмечая большие достижения греков в этой области, Лесгафт обращает внимание на то, что, хорошо понимая значение гармонического развития личности, благодаря постепенному и последовательному развитию физических сил и ловкости в молодом организме, они побуждали его «к сознательной деятельности и умению владеть собой; укрепляя тело строгими гигиеническими условиями, музыкой и графикой, содействовали его умственному развитию…».^[15]

Подвергая анализу греческую гимнастику, он обращает внимание на то, что наряду с оздоровительной, эстетической, военной применялась и ЭТИЧЕСКАЯ гимнастика, которая предназначалась для развития посредством упражнений отваги и решительности, сознательного отношения к своим действиям и быстрой сообразительности с тем, чтобы вместе с умственным развитием добиться возможно большей гармонии в душевном состоянии (там же. – С. 91).

П. Ф. Лесгафт увидел в греческой гимнастике такие достоинства, которые, найдя научное подтверждение, займут важное место в разработанной им системе физического образования: всестороннее, гармоническое развитие человека, тесная, неразрывная связь и взаимовлияние физического и умственного воспитания, сознательное отношение занимающихся к обучению, соблюдение последовательности и постепенности при применении физических упражнений, умение владеть собой в различных ситуациях. В постановке физического воспитания в Древней Греции, в применении таких упражнений, как бег, метания, игры и другие, в любви афинян к прекрасному, а также в стойкости и ловкости спартанцев Лесгафт видит пример для подражания (там же. – С. 112).

Рассматривая публичные состязания в виде Олимпийских, Пифийских, Истмийских и Немейских игр, занимавших важное место в общественно-политической жизни греков, ученый приходит к выводу о том, что лишь в Древней Греции могла идти речь о «ФИЗИЧЕСКОМ ОБРАЗОВАНИИ и более полной гармонии умственного и нравственного образования и воспитания, чем у какого-либо другого народа до настоящего времени» (там же).

Взгляды ученого на физическое воспитание, его учение о физическом образовании формируются в 80-е гг. XIX столетия. Позади осталась учеба в Медико-хирургической академии, защита с интервалом в три года двух докторских диссертаций (на степень доктора медицины и хирургии), создание такого капитального труда, как «Основы естественной гимнастики» (1874 г.), педагогическая деятельность в Казанском университете, откуда он был уволен без права преподавания за критику неблаговидной ситуации, сложившейся в университете. Впереди – работа в качестве профессора в Петербургском университете, создание на средства своего ученика Серебрякова Биологической лаборатории (ныне Естественнонаучный институт им. П. Ф. Лесгафта) и участие в создании Общества содействия физическому развитию учащейся молодежи, создание Курсов воспитательниц и руководительниц физического образования – первого Института физической культуры в нашей стране, в котором преподавали крупнейшие ученые того времени. «Курсы» в 1919 г. были преобразованы в Институт физического образования им. П. Ф. Лесгафта. В 1930 г. он был переименован в Государственный институт физической культуры им. П. Ф. Лесгафта.

Вернемся к системе физического образования ученого. Для лучшего понимания особенностей этой системы необходимо уяснить, почему она называется системой ФИЗИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ. По мнению автора, физическое образование должно решать задачи не только оздоровления, но и умственного, нравственного и эстетического воспитания. Таким образом, понятие «физическое образование», по Лесгафту, шире, нежели «физическое воспитание». Физическое образование включает в себя весь процесс формирования организма и личности, в том числе и физическое воспитание.

Определяя задачи физического образования, Лесгафт прежде всего останавливается на обосновании неразрывной связи физического воспитания с умственным. С этого вопроса начинает П. Ф. Лесгафт изложение своего «Руководства», системы физического образования. «Умственный рост и развитие, – пишет ученый, – требует соответствующего развития физического». Ссылаясь на исторический опыт, он отмечает, что школа не может существовать без физического воспитания, а физические упражнения должны быть ежедневными и находиться в полном соотношении с умственными занятиями. При этом Петр Францевич отмечает, что выполнение физических упражнений способствует и умственному развитию ребенка.

Говоря о необходимости соблюдения правильного соотношения умственного и физического образования, П. Ф. Лесгафт считает, что, «как одностороннее физическое развитие приводит только к проявлению деятельности недостаточно умственно проверенной и направленной, так и одностороннее развитие умственное непременно связано с недостатком объективной проверки…».^[16]

Исходя из тесной взаимосвязи умственного и физического развития, П. Ф. Лесгафт придает важное значение методу слова при обучении. При этом последующий показ упражнений двигательного действия выступает в качестве проверки учеником правильности представления об упражнении. Петр Францевич рассматривает человека как целостный организм и одновременно как личность. Нельзя не согласиться с мнением профессора И. Н. Решетень, которая отмечает, что из этого вытекают важнейшие вопросы взаимосвязей умственного, нравственного, эстетического и физического развития и взаимовлияний соответствующих им сторон воспитания.^[17]

П. Ф. Лесгафт видит главную задачу школы «в содействии выяснению значения личности человека и в ограничении произвола его действий»^[18]. Выяснение значения личности Лесгафт понимал как осознание человеком своего места в жизни общества. Ограничение произвола действий он рассматривал как самообладание, сознательное владение своими поступками, подчиненное твердым нравственным установкам. Эта задача, хотя и связана с умственным воспитанием, является в своей основе задачей нравственного воспитания. Важнейшее средство для достижения этой цели Лесгафт видит в физическом образовании, в частности, в играх. Недаром он уделяет чуть ли не целый том описанию подвижных игр с усложнениями правил в зависимости от возраста занимающихся, при этом подчинение играющего правилам Лесгафт рассматривает как важное средство воспитания самодисциплины. Таким образом, нравственное воспитание играет ведущую роль в учении П. Ф. Лесгафта о физическом образовании.

В педагогическом процессе, полагает ученый, воспитательные и образовательные цели сливаются, становятся общими. По его мнению, надо «содействовать возможно большей сознательности в проявлениях и действиях молодого человека и устойчивости его нравственного характера» (там же. – С. 291).

Несмотря на распространенное в литературе мнение о том, что П. Ф. Лесгафт был противником спорта, имеются сведения, согласно которым он проявлял интерес к современному олимпийскому движению. Так, он выступал с лекцией о физическом совершенствовании человека вместе с Н. С. Риттером, который рассказывал о первых Олимпийских играх современности, состоявшихся в Афинах, очевидцем которых он был. А. Д. Бутовский познакомил Пьера де Кубертена со взглядами П. Ф. Лесгафта на физическое воспитание. Основоположник олимпийского движения проявил большой интерес к идеям русского ученого и дал им высокую оценку: «Я был восхищен совпадением наших мыслей». Изложенное позволяет сделать следующее краткое заключение. Система физического образования П. Ф. Лесгафта является одной из первых в мире научно обоснованных систем физического воспитания, будучи построенной на прочном фундаменте биологических (естественных) наук, педагогики и психологии. Многогранная теоретическая и практическая деятельность автора системы явилась важным научно-педагогическим источником, на который опирались последующая теория и методика физического воспитания.

Рассмотрение физического воспитания на уровне физического образования, что осуществлено П. Ф. Лесгафтом, открыло новый этап в складывавшейся науке о физическом воспитании. Научно обосновав связь физического воспитания с умственным и эстетическим воспитанием при решающей роли нравственного, ученый тем самым одним из первых в мире поставил физическое воспитание в ряд с другими дисциплинами, преподаваемыми в школе. Вместе с тем учение Лесгафта о физическом образовании явилось одной из важных предпосылок относительно быстрого восприятия и распространения в России олимпийских идей. Но значение теоретического наследия П. Ф. Лесгафта не ограничивается прошлым. В наши дни оно, особенно идея о решающей роли в формировании личности нравственного воспитания, не только не утратило своего значения, но и возросло. Наши изъяны, упущения в сфере нравственности еще ярче высветили непреходящее значение педагогических выводов, открытий великого русского ученого.

РАЗДЕЛ II. ФИЗИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА И СПОРТ В РОССИИ ДО 1917 ГОДА

«История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая;… дополнение изъяснения настоящего и пример будущего.

… Она мирит его (простого гражданина – Г. Д.) с несовершенством видимого порядка вещей, как обыкновенным явлением во всех веках…

Любопытство сродни человеку и просвещенному, и дикому. На славных играх Олимпийских умолкал шум, и толпы безмолвствовали вокруг Геродота, читающего предания веков… Всемирная история великими воспоминаниями украшает мир для ума, а российская украшает Отечество…»

Н. М. Карамзин. История государства Российского

Физическое воспитание в Древней Руси

Физические упражнения и игры у восточных славян

В начале новой эры на территории Восточной Европы сложились многочисленные племена славян. Как и другие народы, они были вовлечены в миграционные процессы, начавшиеся в конце IV века, – так называемое великое переселение народов. На протяжении VI—VIII вв. славяне – крупнейшая в Европе группа родственных по происхождению и языку народов – заселили обширные пространства в Восточной, Центральной и Юго-Восточной Европе, образовав западную (венеды) и восточную (анты) ветви славян.

Великий русский просветитель, историк и писатель Николай Михайлович Карамзин связывает происхождение наименования СЛАВЯН, людей мужественных и воинственных, со СЛАВОЙ, которую стяжали храбрые славянские воины, защищая свою землю, народ, семьи.

От Карпатских гор и Западной Двины до верховьев Оки и Волги, от Ильменя и Ладоги до Черного моря и Дуная располагались восточнославянские племена ко времени образования Киевского государства. Волыняне, дреговичи, ильменские славяне, поляне, древляне, вятичи, кривичи верховьев Днепра, Западной Двины, Волги и других рек и местностей к VI веку составили этническое единство. Это была восточная, русская ветвь славянских племен. Их этническая близость способствовала впоследствии образованию единого государства, сплотившего славянские племена в единый массив. Это позволило Н. М. Карамзину именовать в своем главном труде упомянутые племена Русью, а то и Россиею.^[19]

К этому времени у восточных славян происходил процесс разложения родоплеменного строя. В результате смешения племен складывались новые общности, которые носили территориально-политический характер. Основной хозяйственной деятельностью было пашенное земледелие, заметную роль играло скотоводство, охота, рыболовство, бортничество. Тяжелые условия существования, постоянное преодоление опасностей, связанных с внезапными нападениями кочевых племен скифов, сарматов, печенегов, половцев и других, требовало от славян хорошей военной выучки, развития физических и морально-волевых качеств: владения оружием, обладания силой, ловкостью, выносливостью, необходимыми в рукопашной схватке, стойкостью, мужеством, а также навыками в быстром беге, различного рода прыжках, метаниях, переноске тяжестей, лазании по деревьям, плавании, умении преодолевать водные преграды.

По сведениям очевидцев, византийских писателей Прокопия и Маврикия (VI в. н. э.), анты отличались свободолюбием, гостеприимством, были высокорослыми, сильными и храбрыми воинами. Так, Маврикий отмечал, что «анты не склонны ни к рабству, ни к повиновению, храбры, особенно в своей земле, выносливы, легко переносят холод и жару, недостаток в одежде и в пище… Они особенно умеют переправляться через реки, потому что они больше и лучше, чем остальные люди, умеют держаться на воде…».^[20]

Военное дело и физическая подготовка во времена до изобретения пороха, как известно, были связаны теснейшим образом, представляя собой, по сути, единое целое. На вооружении славян были лук и стрелы, дротики, а также тяжелые, прочные щиты. Исследователи отмечают хорошее владение ими оружием. Так, А. Ф. Медведев пишет о том, что древнерусские стрелки-лучники имели хорошую выучку, занимаясь обучением стрельбе с детских лет одновременно с обучением верховой езде. «В результате постоянной тренировки в стрельбе из лука с коня восточные конные стрелки добивались удивительной меткости. Они поражали цель на полном скаку…».^[21]

Особенностям физического развития, образа жизни, месту в нем народных игр, плясок, нравственным правилам и обычаям далеких предков русских, украинцев, белорусов посвящена специальная III глава I тома вышеупомянутого труда Н. М. Карамзина, которая называется «О ФИЗИЧЕСКОМ И НРАВСТВЕННОМ ХАРАКТЕРЕ СЛАВЯН ДРЕВНИХ». Вначале автор останавливается на роли климатических условий, в которых жили тогдашние славяне. По его мнению, умеренный климат, нежаркий, даже холодный, способствовал долголетию, укрепляя здоровье и телесные силы человека. Если обитатель южного пояса, томимый зноем, отдыхал больше, нежели трудился, и тем самым слабел в неге и в праздности, то житель Севера любил движение, согревающее его кровь. Неудивительно, что восточные славяне отличались бодростью, силой и неутомимостью, «сносили голод и всякую нужду; питались самою грубою сырою пищею; удивляли греков своею быстротою; с чрезвычайной легкостью всходили на крутизны, спускались в расселины; смело бросались в опасные болота и глубокие реки». По мнению Карамзина, славяне считали, что «главная красота мужа есть крепость в теле, сила в руках, легкость в движении…».^[22]

Останавливаясь на храбрости предков, ученый приводит пример: хан аварский, зная о чрезвычайной отважности славян, ставил их впереди своего многочисленного войска, ибо славяне обладали особенным искусством биться в ущельях, скрываться в траве, изумлять неприятеля мгновенным нападением и брать в плен.

Вместе с тем они отличались добродушием, обходились с пленными дружелюбно и ограничивали срок их пребывания в рабстве. Отмечая общее гостеприимство славян, Н. М. Карамзин рассказывает об обычае, согласно которому славянин, выходя из дома, оставлял открытою дверь и пищу, предназначенную для странника.

Обращает внимание наш великий историк и на искусство, в частности, на музыку и пляски. Вот что он говорит об этом: «Первая нужда людей есть пища и кров, вторая – удовольствие, и самые дикие народы ищут его в согласии звуков, веселящих душу посредством слуха». И автор отмечает, что большое место в жизни славян занимает музыка и что они берут обыкновенно с собой в путь не оружие, а кифары или гусли, ими придуманные. Удовольствие, производимое музыкой, продолжает Н. М. Карамзин, заставляет людей сопровождать ее различными телодвижениями. Так рождается пляска, которая «состоит в том, чтобы в сильном напряжении мышц взмахивать руками, вертеться на одном месте, приседать, топать ногами, и соответствует характеру людей крепких, деятельных, неутомимых»^[23]. Недаром танцы сродни физическим упражнениям. Первыми представителями в этом виде искусства в России были скоморохи – народные музыканты, танцоры, акробаты, без которых не обходился ни один праздник на Руси. А вот еще одно свидетельство, может быть самое яркое, широкого распространения в Древней Руси многообразных национальных средств физического воспитания: «Народные игры и потехи, – отмечает историк, – доныне единообразны в землях славянских: борьба, кулачный бой, беганье взапуски – остались также памятниками их древних забав, представляющих нам образ войны и силы».

Многие игры славян носили магический, культовый характер, связанный с языческими представлениями. Например, прыжки через костер были очищением. Масленица, берущая начало в весенних празднествах древних славян, своей обрядовой символикой связана с древнеславянскими традициями проводов зимы (сжигание чучела или куклы зимы – Масленицы) и встречи весны, а также и культом предков.

До наших времен сохранились следы древних игр в виде восклицаний «чур, не я!», когда первобытные люди искали защиту у пращура – родоначальника. Такие народные игры, как «просо», «лен», «гуси-лебеди» и многие другие, своими корнями уходят в первобытное общество.

Игры, физические упражнения предков носили, как правило, состязательный характер. Взять, к примеру, тризны, проводившиеся при погребении воинов. Н. М. Карамзин сообщает: «Славяне Российские – кривичи, северяне, вятичи, радимичи – творили над умершими тризну: показывали силу свою в разных играх воинских, сожигали труп на большом костре и, заключив пепел в урну, ставили ее на столпе в окрестности дорог»^[24]. Этот обряд, как отмечает историк, показывает воинственный дух народа, который праздновал смерть, чтобы не страшиться ее в битвах.

Слово «тризна» в древнеславянском языке означало состязание, применялся термин «тризницы и борцы». На состязательный характер тризны указывает чешский исследователь Любор Нидерле. «Из всех свидетельств, – пишет он, – видно, что при погребении, а в некоторых местах и при поминках, которые впоследствии повторялись периодически, исполнялась какая-то игра, состоящая из символических движений, причем главным моментом ее была военная сцена – собственно тризна-состязание, сопровождаемое бряцанием оружия, криками и военными песнями»^[25]. Позднее тризны стали проводить и без реальных похорон, именно как состязания, где погребальный костер с покойником заменялся сжиганием чучела. Сжигание чучел проходило в любые времена года, но среди этих празднеств особое место занимал праздник Ивана Купалы, проводившийся в самый длинный летний день. Зажигание костра или чучела, круговые танцы вокруг пламени сопровождались самыми разнообразными формами борьбы, конных ристаний и другими состязательными упражнениями. Победа была очень почетной. А о проигравшем говорит пословица: «На Ивана Купала кого побьют, тому пропало! Лучших невест проигравшему не видать, да и свадьбе его долго не бывать».

Крупные состязания древних именовались игрищами и проводились в честь языческих богов – Перуна, Сварога, Волоса. Для понимания их места и роли в жизни древних славян обратимся к важнейшему литературному памятнику, в котором уже нашла отражение церковная (христианская) идеология, – к «Повести временных лет» (XI век), точнее, к ее страницам, посвященным народной физической культуре. Из этого бесценного источника российской истории, автором которого был летописец-писатель, монах Киево-Печерского монастыря Нестор, мы узнаем о широком распространении в докиевской и Киевской Руси народных игр и физических упражнений, их огромной популярности. Летописец свидетельствует о том, что проводились игры между селами: «СХОДИЛИСЬ НА ИГРИЩА, НА ПЛЯСАНИЕ И ВСЕ БЕСОВСКИЕ ПЕСНИ и умыкали себе жен по взаимному согласию, имели же по две или три жены». Игрища славян, как и древнегреческие Олимпийские игры, посвящались языческим богам, носили религиозный характер. Кто знает, возможно по своим масштабам и социальной значимости эти состязания, зрелища, собиравшие толпы народа, не уступали античным Олимпийским играм?! Но с уверенностью можно сказать, что социальная значимость их была весьма весомой. В летописи отмечается одна из социальных ролей древних славянских зрелищ, состоявшая в «умыкании» жен. Надо полагать, что этого права удостаивались в первую очередь победители состязаний. Касаясь этого вопроса, В. О. Ключевский считает, что это служило взаимному сближению родов, одним из средств которого являлся брак. Говоря об игрищах между селами, В. Ключевский пишет: «Эти села – родственные поселки, разросшиеся из отдельных дворов, какими расселялись восточные славяне. На играх между селами похищали невест из чужих сел, т. е, родов, которые не уступали их добровольно при недостатке невест вследствие господствовавшего тогда многоженства».^[26] Таким образом, игрища служили сплочению славянских родов. Очевидно, они выполняли и другие социальные функции: способствуя развитию физических и морально-волевых качеств, они играли важную роль в подготовке молодого поколения к трудовой и военной деятельности.

Разрозненные источники дают возможность составить представление о видах физических упражнений, демонстрировавшихся на этих состязаниях. Это бег наперегонки, прыжки через костер, метание различных предметов, вбегание на гору, прыжки с обрыва в воду, стрельба из лука, конные ристания, кулачный бой, палочные бои, лазание по оголенному стволу дерева, а также игры, пляски, акробатические упражнения скоморохов. Имелось и место проведения состязаний – «чистое поле». Игрища заложили основы народных традиций физического воспитания.

Сведения об играх-зрелищах у славян позволяют глубже осмыслить особенности физической культуры русского народа в последующие эпохи, а также понять истоки, корни, откуда берет начало любовь современного человека к спортивным зрелищам, самым популярным в мире.

Физическое воспитание в Киевской Руси

Одно из первых славянских государств – Киевская Русь, колыбель русского, украинского и белорусского народов – сложилось в IX веке. Его основой было племя полян. Живя на границе со степью (полем), постоянно защищаясь от набегов кочевников, поляне раньше других восточнославянских племен создали у себя систему централизованного управления и постоянную, фактически профессиональную армию в виде большой боярской и малой княжеской дружин.

В течение IX—X веков киевские князья сумели подчинить большинство славянских и других племен на огромной территории, простирающейся с севера на юг от Белого до Черного моря и с запада на восток от Буга до Волги.

Особую роль сыграло объединение с Киевом Новгорода Великого, что имело важное политическое и стратегическое значение и явилось убедительным свидетельством того, что русское государство сложилось. Среднее Приднепровье, в котором расположен Киев, со времен античных греческих колоний Причерноморья было вовлечено в орбиту древних цивилизаций.

Древнерусское феодальное государство со столицей в Киеве существовало с IX до середины XII века и было одним из крупнейших и культурнейших государств Европы. Вершины своего могущества и расцвета древнерусское государство достигло в период правления князя Владимира (978–1015 гг.) и его сына Ярослава Мудрого (1019—1054 гг.). «ГЛАВНЫМ УКРАШЕНИЕМ РОССИИ и даже ВТОРЫМ КОНСТАНТИНОПОЛЕМ» называет Киев один из иностранных очевидцев. «Благословенный климат и другие естественные выгоды Малороссии, – пишет Н. М. Крамзин, – судоходный Днепр, удобность иметь сообщение, торговлю или войну с разными богатыми странами… пленили Олега и сей князь сказал: «Да будет Киев материю городов Российских!»»^[27]. И это стало реальной действительностью. XI век в истории Древней Руси явился переломным моментом, временем установления феодальных отношений, когда ПОЛУПАТРИАРХАЛЬНАЯ И ПОЛУФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ СТАНОВИТСЯ РУСЬЮ ФЕОДАЛЬНОЙ^[28]. В IX—XII веках в Киевской Руси сформировалась древнерусская народность, а в XIII—XIV сложились русская, украинская и белорусская народности.

Киевское государство обладало богатой по тем временам материальной и духовной культурой. В трактате одного из писателей X века, посвященном состоянию различных художественных ремесел, в почетном списке передовых стран Европы и Востока Русь поставлена на второе место после Византии, впереди Англии, Италии, Франции и Германии. Успешно развивались кузнечное, гончарное, ювелирное и косторезное ремесла, которые выделяются в самостоятельные отрасли производства; появляются эмаль, стекло.

Ключевое значение в развитии древнерусского государства имела внешняя торговля, в первую очередь с греческими колониями Причерноморья и Византией, а также с северными соседями (Норвегия, Швеция). Она была одним из важнейших компонентов политики киевских князей. «Общий интерес, создавший великое княжество Киевское, – внешняя торговля, – отмечает В. О. Ключевский, – направляя его дальнейшее развитие, руководила как внутренней, так и внешней деятельностью первых киевских князей.^[29]

Историческое значение для развития культуры России имели два великих новшества: введение христианства как государственной религии (988 г.) в языческой стране и появление письменности – славянского и русского алфавита.

Оба эти события, по сути, совершили переворот во всей культуре, в том числе физической, Киевской Руси. Ибо появились новые ориентиры, критерии, стимулы нравственности и духовности. До массового крещения киевлян и жителей других городов и селений в России уже имелись отдельные христиане, в числе которых была даже княгиня Ольга. Немало русских купцов жило в Византии, в Константинополе. Надо полагать, что среди них также были люди, принявшие христианство. К концу X века в России созрели условия для принятия христианства. Прежде всего это развитие феодальных отношений, потребность в укреплении государственности, княжеской власти. Вместе с тем необходимость религиозной реформы определялась и внешнеполитическими факторами молодого государства. Как справедливо отмечает профессор В. Мавродин, Русь, выйдя на просторы мировой истории, не могла оставаться языческой державой^[30]. Давние торговые и культурные связи Руси с Константинополем, хотя и сложные, противоречивые, также способствовали крещению Руси византийскими священнослужителями. По мнению Н. М. Карамзина, вводя православие, стремясь к искоренению языческих заблуждений, князь Владимир старался ПРОСВЕТИТЬ РОССИЯН. Ученый далее отмечает, что «времена Владимировы были началом истинного народного просвещения в России».^[31]

Значение христианизации Древней Руси состоит прежде всего в том, что благодаря этому Русское государство перешло в качественно новое состояние в сфере ДУХОВНОСТИ, НРАВСТВЕННОСТИ, ЭСТЕТИКИ, КУЛЬТУРЫ. Произошел переход от родоплеменного общества с его языческими представлениями к ЦИВИЛИЗАЦИИ, к более высокому уровню феодализирующегося общества. Это отразилось на всех сферах общественной жизни, в том числе и на физической культуре. Об этих процессах ярко и образно сказал «первый наш историк и последний летописец» (определение А. С. Пушкина) Н. М. Карамзин: «Итак, предки наши были обязаны христианству не только лучшим понятием о творце мира, лучшими правилами жизни, лучшею, без сомнения, нравственностью, но и пользою самого благодетельного, самого чудесного изобретения людей: мудрой живописи мыслей, изобретения, которое, подобно утренней заре, в веках мрачных предвестило уже науки и просвещение».^[32]

Богослужебные потребности церкви усилили процесс распространения грамотности. Это совпадало с интересами государственной власти, которая с конца X века усиливает внимание к вопросам просвещения. Как сообщается в летописи, князь Владимир «повеле попам по градам и по селам люди ко крещению приводити и дети учити грамоте». В Киеве открывается первая школа для детей феодальной знати, Ярославом Мудрым создается первая библиотека при Софийском соборе в Киеве. Времена Ярослава характеризуются распространением «книжности». Сам князь «книгами прилежа, собра писце многы и прекладше от Грек на Словеньское письмо, и списаша книги многы». В 1030 г. Ярослав создал школу, в которой учились 300 детей «старост и поповых»^[33]. Сын Ярослава Всеволод знал пять языков. Дочь князя Анна, вышедшая замуж за французского короля, была единственной грамотной женщиной при королевском дворе.

В одном из женских монастырей Киева в конце XI века было создано женское училище, где преподавалось чтение, письмо, пение и швейное дело. Позднее подобное училище было учреждено в Суздале.

Получает развитие и литература, как церковная, так и светская. Одним из таких памятников является «Поучение сыновьям» Владимира Мономаха. Другим бесценным литературным памятником той эпохи является знаменитое «Слово о полку Игореве». Постепенно создается литературный язык (книжный) в отличие от обиходного, народного.

С конца X века в Древней Руси быстрыми темпами развиваются зодчество и живопись. В Киеве, в других городах, а затем и в крупных селениях строятся прекрасные соборы, церкви, которые становятся не только местами богослужения, но и своего рода культурными центрами, где работали переписчики церковной литературы, художники-иконописцы, создавались библиотеки. Многошатровые купола храмов – одна из вершин мирового зодчества – русское явление в архитектуре.

Выдающимся памятником архитектуры Киевской Руси, сохранившимся до наших дней, является всемирно известный Софийский собор – так называемая София Киевская, основанный князем Ярославом Мудрым в 1037 году. По своему художественному облику, совершенству архитектурных форм и композиций, по грандиозным по тому времени размерам собор не уступает ни одному из самых выдающихся памятников зодчества, возведенных в тот период. Нельзя не согласиться с мнением академика Б. Д. Грекова о том, что если, собираясь осмотреть Киевскую Софию, вы решили отнестись снисходительно к умению наших далеких предков выражать великое и прекрасное, то вас ждет полная неожиданность. Грандиозные размеры, строгие пропорции, акустика, роскошная мозаика и фрески покоряют своим совершенством. При одном из посещений Софии, когда я поднимался по лестнице на хоры, мое внимание привлекли фрески на светские темы и среди них сцены охоты, борьбы, плясок скоморохов, упражнения акробатов. Совместно с научным сотрудником музея-заповедника «Софийский заповедник в Киеве» Н. Н. Никитенко мы подготовили и опубликовали в 1988 году, к 1000-летию крещения Руси, в журнале «Теория и практика физической культуры» статью, посвященную значению этих фресок.^[34]

О чем говорят эти фрески? Прежде всего о широком распространении на Руси различных видов физических упражнений. Иначе подобные фрески не могли бы появиться в главном храме страны.

Во-вторых, благодаря им мы можем судить о том, что церковь не была противницей народных игр и физических упражнений. Правда, некоторые представители церкви выступали против народных форм физического воспитания как пережитка язычества. Но критика была направлена главным образом против грубых, опасных не только для здоровья, но и для жизни людей занятий. Так, согласно Лаврентьевской летописи, в 1274 году на Духовном соборе (съезде) митрополит Кирилл говорил: «Узнал, что еще держатся бесовского обычая треклятых эллин: в божественные праздники со свистом, кличем и воплем скаредные пьяницы бьются на дрекольях».^[35]

Церковь, следуя православному вероучению, стремилась облагородить, гуманизировать народную физическую культуру. Кроме того, многие монастыри стояли на страже российских городов, а их воспитанники нередко выступали в поединках с вражескими воинами, стремясь принести таким образом победу русскому воинству.

Для этого надо было обладать достаточно высокой физической подготовкой. В более позднее время церковь принимала меры по улучшению постановки физического воспитания в духовных семинариях и других духовно-учебных заведениях.^[36]

По нашему убеждению, при обращении к вопросам, связанным с отношением православной церкви к народной физической культуре и физическому воспитанию в целом, акцент надо делать не на запретительной функции, а на сведениях, содержащихся в церковных установлениях, которые могут быть полезны как источник более полного освещения вопросов развития физической культуры в нашей стране.

Так я поступил в свое время, опубликовав работу «Акты Русской православной церкви как источник изучения древней и средневековой отечественной физической культуры». Вместе с тем специалистам было бы неправильно не замечать церковных документов по вопросам физического воспитания в работах по истории физической культуры, особенно в учебной литературе, ибо это в какой-то мере обедняет историю отечественной физкультуры и спорта (примером такого подхода является учебник «История физической культуры и спорта». – М.: ФиС, 2000. Авторы В. В. Столбов, Л. А. Финогенова и Н. Ю. Мельникова).

В Киевской Руси постепенно расширялись и углублялись экономические и культурные связи между городами, усиливался обмен духовными ценностями, в том числе опытом физического воспитания и средствами физической культуры. Из города в город ходили странствующие актеры-скоморохи, плясуны, батлеечники (кукольники), акробаты, жонглеры, гусляры и другие музыканты. В. Мавродин справедливо считает, что народные игры и обряды, сопровождавшиеся пением, игрой и пляской, явились началом театральных представлений на Руси.^[37]

Повсеместно была распространена борьба, привлекавшая детей и взрослых из всех слоев населения. Об этом свидетельствуют многие русские летописи и былины. Так, в «Повести временных лет» рассказывается о том, какие сильные и ловкие борцы имелись на Руси во времена частых нападений на Киевскую землю печенегов. Великий князь Владимир встретился с последними на берегах Трубежа. Вот что повествует об этом летописец: «Войско печенегов стояло за рекою: князь их вызвал Владимира на берег и предложил ему решить дело поединком между двумя с обеих сторон избранными богатырями. "Ежели русский убьет печенега, – сказал он, – то обязывается три года не воевать с вами, а ежели наш победит, то мы вольны три года опустошать твою землю". Владимир согласился и велел бирючам, или герольдам, в стане своем кликнуть охотников для поединка. Не сыскалось ни одного, и князь российский был в горести. Тогда приходит к нему старец и говорит: "Я вышел в поле с четырьмя сынами, а меньшой остался дома. С самого детства никто не мог одолеть его. Однажды, в сердцах на меня, он разорвал надвое толстую воловью кожу. Государь! Вели ему бороться с печенегом". Владимир немедленно послал за юношею, который для опыта в силе своей требовал быка дикого; и когда зверь, раздраженный прикосновением горячего железа, бежал мимо юноши, сей богатырь одной рукою вырвал у него из боку кусок мяса. На другой день явился печенег, великан страшный, и, видя своего малорослого противника, засмеялся. Выбрали место, единоборцы схватились. Россиянин крепкими мышцами своими давнул печенега и, мертвого, ударил об землю. Тогда дружина княжеская, воскликнув победу, бросилась на устрашенное войско печенегов, которое едва могло спастися бегством».^[38]

Высоким физическим развитием, недюжинной силой и смелостью отличались многие русские князья. Так, князь Мстислав, брат Ярослава Мудрого, княживший в отдаленной Тмутаракани, плотный телом, отважный в битве, прославился своей богатырской удалью. В то время (первая четверть XI века) на Тмутаракань часто нападали соседи – касоги. Их предводитель, князь по имени Редедя, предложил Мстиславу единоборство с тем, чтобы тот из них, кто в борьбе станет победителем, получил имущество, жену, детей и землю побежденного. Редедя был исполинского роста и обладал необыкновенной силой. Мстислав по началу поединка уступал противнику, изнемогая, однако собравшись с силами, в конце концов одержал победу, повалив Редедю на землю.^[39]

Среди зимних забав, особенно в северных городах Руси, были популярны катание на санках, лыжах, кулачные бои, игры типа «взятие снежной крепости». Летом играли в кости (бабки), в подвижные игры с чурками, шарами и другими предметами.

С детских лет мальчики учились стрельбе из лука, верховой езде, плаванию, гребле. Юноши состязались в метании в цель дротиков. Устраивали скачки на лошадях. Важным средством закалки служили бани, имевшиеся на каждом подворье.

В Киевской Руси в большинстве областей сохранились архаичные праздники – «игрища», посвящаемые местным языческим богам, на которых мы подробно останавливались выше. После крещения Руси элементы древних языческих «игрищ» сохранились в виде канонизированных позднее христианской церковью разного рода празднеств зимы, встречи весны, «зажинках», «дожинках», купальских и др. Вместе с тем создание феодализированного государства приводит к тому, что игрища славян все более «удаляются», теряют непосредственную связь с трудом и языческим культом.

Киевское государство возглавлял великий князь. Отдельные регионы страны (удельная земля и княжества) отдавались им под управление сыновьям – княжичам и доверенным лицам – мужьям-посадникам. К числу приближенных князя относились воины его «большой боярской» дружины и командиры мелких отрядов – «старшие воии». Занимавшиеся военным делом должны были хорошо владеть всеми видами оружия и обладать прикладными навыками. К ним относились верховая езда, гребля, плавание и др. Поэтому в дружинах «старшими воями» проводилось обучение молодых воинов – «гридней», а при дворах великого князя, удельных князей и посадников время от времени устраивались конные «ристания» – состязания в скачке, вольтижировке, рубке на скаку, стрельбе из лука по мишени, метании в цель копий, фехтованию, борьбе.

Возникает новая тактика боя: шли в бой уже не беспорядочными толпами, как древние славяне, а строем, в сомкнутых рядах, вокруг своих знамен, при звуках воинских труб. Конница и сторожевые отряды обеспечивали безопасность войска. Эта тактика требовала специального обучения воинов. «Готовясь к битвам, – сообщает Н. М. Карамзин, – они выходили на открытое поле заниматься воинскими играми: учились быстрому, дружному нападению и согласным движениям, дающим победу; носили для защиты своей тяжелые латы, обручи, высокие шлемы. Мечи с обеих сторон острые, копья и стрелы были их оружием».^[40]

С русским воинством, защитой Отечества связано появление богатырского эпоса, былин, рассказывающих о богатырях, стоящих на страже родной земли, готовых прийти на помощь слабым и немощным. Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович и другие богатыри – любимые герои самых широких слоев населения. Идеи защиты родного края и единства восточных славян, населявших земли Киевского государства, особенно сильно проявившиеся после крещения Руси, были той питательной почвой, на которой возник русский исторический эпос.

Одним из самых любимых народом былинных героев был «сын крестьянский» Илья Муромец. В нем воплотились все лучшие черты русских богатырей. Илья выступает в народном эпосе как идеальный воин, патриот, защитник трудового народа, «вдов и сирот», надежный страж границ земли Русской, горячий сторонник ее единства и могущества.

Нас в данном случае особенно интересуют так называемые «потехи» богатырей, описанные в былинах, так как они дают представление о характере и средствах военно-физической подготовки воина Древней Руси. Так, из былины «Илья Муромец и Добрыня Никитич» мы узнаем:

Стал-то Добрынюшка в возрасте,
Как ясный сокол на возлете.
Изучил Добрынюшка бороться,
Прошла про него слава великая.
… Смотрит осудар Илья Муромец, —
Смотрит по чисту полю —
Завидел во чисту поле —
Богатырь потешается:
Высоко он мечет палицу по поднебесью,
На беленеки ручки подхватывает.
Поехал осудар Илья Муромец,
Приехал ко Добрынюшке Никитичу…
… И вздумал он, удалой добрый молодец, потешиться.
И стал он, серый селезень, поплавати,
И стал он, ярой гоголь, поныривать.
Через первую струичку он переплыл
И через вторую струичку он переплыл.
У Добрыни сердце возъярилося,
И могучи плечи расходилися.

В этом отрывке представлена только часть «упражнений» богатырей. В былине говорится и о фехтовании на саблях, копьях, обмене ударами палицей, охоте и многом другом.

Древнеславянские города возникали и расцветали на берегах рек, которые издавна служили путями-дорогами для русских людей: реки объединяли, как отмечает летопись, «словенеск язык на Руси». Обилие рек и озер, в том числе и пригодных для судоходства, способствовало созданию такой крупной, особенно по тем временам, водной артерии, как известный «путь из варяг в греки». Водные пути сообщения намного превосходили в ту пору в количественном отношении сухопутные, ибо прокладывание последних в те времена было делом очень сложным. Такая ситуация требовала внимания к подготовке гребцов, умеющих плавать. Русские воины были хорошими гребцами, умело управлялись с парусом. Река, а затем и море были освоены славянами в весьма отдаленные от нас времена. Анты не могли не воспользоваться морскими плаваниями как средством передвижения и нападения. Поэтому Черное море становилось постепенно Русским морем. Кроме Черного русские совершали походы по Каспийскому и Балтийскому морям. Новгородцы плавали не только в Скандинавию, но и в страны Западной Европы. Мореплавание совершалось, как правило, вдоль берегов, чтобы сохранить ориентиры продвижения. Много мужества и физических сил требовали такие переходы.

Особую страницу в истории Древней Руси занимают морские походы в Византию, в Царьград, как называли славяне Константинополь. Торговые, посольские и военные плавания в столицу Византии становятся довольно распространенными с начала VII века (достоверно установлено, что в 626 году славяне участвовали в осаде Константинополя).^[41]

Исторические документы сохранили сведения о военном походе россиян в июне 860 года на Константинополь в составе 200, а по другим данным, 360 кораблей, в каждом из которых было по 40 человек. Осада столицы Византии продолжалась неделю, и русские, хотя не вошли в город, ограничившись нападением на его окрестности, возвратились домой как победители. Греческий патриарх Фотий, свидетель этого события, отмечал: «… Помните ли тот час, невыносимо-горестный, когда приплыли к нам варварские корабли… когда они проходили перед городом, неся и выставляя пловцов, поднявших мечи и как бы угрожая городу смертью от меча…».^[42]

Важное значение для Руси имел морской поход на Византию, предпринятый в 907 году. В поход отправилась двухтысячная громада военных судов, в каждом из которых было по сорок воинов. Кроме того, Олег вел с собою сухопутное конное войско, шедшее близ морского берега. В результате этого похода греки вынуждены были подписать мир, достоверный текст которого сохранился. Договор имел важное политическое и экономическое значение для молодого русского государства. Он провозгласил начало новых, дружественных отношений между двумя государствами. Договор представляет большой интерес как одно из первых исторических свидетельств провозглашения мира русскими князьями. Трудно удержаться, чтобы не привести здесь хотя бы начальные строки договора – известного «договора Олега с греками» 911 года. Вот они: «I. Первым словом да УМИРИМСЯ с вами, Греки! Да любим друг друга от всей души и не дадим никому из сущих под рукою наших Светлых Князей обижать вас; но потщимся, сколь можем, всегда и непреложимо соблюдать сию дружбу! Так же и Вы, Греки, да храните всегда любовь НЕПОДВИЖНУЮ к нашим Светлым Князьям Русским и всем сущим под рукою Светлого Олега…»^[43]. Не правда ли, довольно современно, ярко и выразительно звучат слова о мире, высказанные далекими предками россиян более тысячи лет назад?

Нельзя не согласиться с мнением, высказанным профессором В. В. Мавродиным, когда он отмечал, что упомянутый договор представляет собою «не простое соглашение цивилизованного государства с шайкой грабителей, а юридическое оформление длительных связей цивилизованного, еще могущественного, но уже дряхлеющего государства с юной, сильной, воинственной, стремящейся к непрерывному расширению державой, мечом прокладывающей себе путь в ряду сильнейших и влиятельных государств мира».^[44]

Несколько слов о физической подготовке знати – князей, бояр и других представителей господствовавшего класса. Средства физического воспитания ими заимствовались из народной физической культуры, но обставлялись они более пышно. Примером может служить княжеская охота, которая была и забавой, и отчасти господским промыслом, а также средством военно-физической подготовки. В княжеском хозяйстве имелись службы егерей и сокольничих, охотничьи заказники, псарни и т. п.

Представление о физической подготовке киевских князей дает князь Владимир Мономах, создавший одно из первых литературно-педагогических произведений на Руси «Поучение князя Владимира Мономаха своим детям». Умный государственный деятель Владимир Мономах дает своим детям советы как жить, призывает их любить Родину, защищать ее от врагов, быть деятельными, трудолюбивыми, развивать в себе храбрость, силу и выносливость. Сам он участвовал только в 83 крупных походах (помимо мелких), совершал длительные переходы верхом, на охоте отражал нападения диких зверей, был закаленным воином. Это произведение позволяет предположить наличие в Древней Руси определенной системы военно-физической подготовки знати.

Изложенное дает возможность сделать вывод о том, что еще в сложных условиях родоплеменных отношений в Древней Руси закладывались основы народной системы физического воспитания, включавшей в себя разнообразные, преимущественно военно-прикладные, физические упражнения, игры, средства закаливания. При этом, как свидетельствует летопись, довольно широкое распространение имели состязания, проводимые в качестве многолюдных зрелищ, игравших заметную роль в общественной жизни в то время.

Возникновение Киевского раннефеодального государства, христианизация Руси, благодаря которой устанавливаются более тесные связи с античной Византией и носительницей славянской культуры Болгарией, приводят к подъему культуры русского народа. Это способствовало и дальнейшему совершенствованию физического воспитания, его гуманизации. Таким образом, в Древней Руси был заложен фундамент, явившийся хорошей стартовой площадкой для дальнейших успехов физической культуры и спорта в Российском государстве.

Физическое воспитание в период феодальной раздробленности (ХП-XIV вв.) и в Русском централизованном государстве (XV—XVII вв.)

В XII веке усиливается междоусобная борьба князей, Русь распадается на отдельные княжества. Это ослабило русское государство, что явилось одной из причин установления на Руси ордынского ига, которое продолжалось почти 250 лет (с начала 1240 г. до 1480 г.) и нанесло большой урон экономическому и культурному развитию Российского государства, хотя завоеватели ограничивались главным образом взиманием с русских князей дани.

В борьбе с иноземным нашествием проявились мужество, смелость русского народа, беспредельная любовь к Родине, свободе. «Нет, не завоевателями и грабителями выступают в истории политической русские, как гунны и монголы, – отмечал Н. Г. Чернышевский, – а спасителями от ига монголов, которое сдержали они на мощной вые своей, не допустив его до Европы».

Ухудшается положение народных масс, усиливается зависимость крестьян от феодалов, постепенно устанавливается крепостное право.

Вместе с тем продолжает свое развитие культура, в том числе народная физическая культура, формируется национальная система физического воспитания, в которой важную роль играет военно-физическая подготовка, направленная на отражение нападений завоевателей.

Процесс формирования системы физического воспитания проходит в обстановке дальнейшего развития русской культуры. Прежде всего нужно сказать, что значительно увеличилось число грамотных людей. При этом обучение в школах в большей мере приобретало светский характер. Наряду с религиозной литературой появились и сочинения на светские темы. Большие изменения произошли в книгоиздательском деле: пергамент заменяет бумага, место переписчиков занимает печатное производство. Первопечатники Иван Федоров и Петр Мстиславцев выпускают в свет первую в России печатную книгу – «Апостол».

Успешно развивается архитектура, строительство. Именно в этот период возникает непревзойденный шедевр градостроительного зодчества – Московский Кремль, который на протяжении столетий продолжает восхищать и удивлять людей своими безупречными формами, грандиозностью, прочностью, необычной красотой. В 1367 г. были возведены стены и башни из белого камня, а 1485–95 гг. – из кирпича. Прекрасные соборы внутри Кремля, Грановитая палата, Теремной дворец, памятник русского литейного искусства «Царь-пушка» были созданы в XV—XVII веках.

Благодаря Кремлю, Собору Василия Блаженного, построенным в эпоху Ивана Грозного, и другим сооружениям Красная площадь не может оставить человека равнодушным при ее посещении. Замечательные храмы, монастыри и кремли возникают в это время по всей Руси: во Владимире, Великом Новгороде, Суздале, Нижнем Новгороде и во многих других городах.

Крупнейший русский иконописец, произведения которого отличают глубокая человечность и возвышенная одухотворенность, идеи согласия и гармонии, Андрей Рублев жил и творил во второй половине XIV – первой трети XV века.

В сфере физической культуры в это время обращает на себя внимание широкое распространение кулачных боев, которые подразделялись на групповые – «стенка на стенку» – и парные. Совершенствуются правила их проведения. Так, например, стал учитываться возраст бойцов. Начинали бой подростки – «зачиналыцики», их сменяли юноши, затем вступали взрослые (с 25 лет), в резерве находились многоопытные пожилые бойцы («отцы»). При этом «стена» взрослых бойцов не имела права биться со «стеной» юношей и подростков. Насчитывалось около 20-ти правил ведения кулачных боев, направленных на воспитание мужества, смелости («биться лицом к лицу, грудь с грудью»), честности («заначку в руковицы не класть», «подножек не ставить»), благородства («лежачего не бить») и т. д.

Парные бои были «охотницкими», в них состязались «по охоте», т. е, по желанию, и судебными поединками, когда несогласный с решением суда вызывал на бой своего соперника. Парные бои в известной мере были прообразом современного бокса. М. Ю. Лермонтов в «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» обращает внимание на то, что во время «охотницкого» парного поединка бойцы надевали «боевые рукавицы», а место проведения боя обносилось цепью, в данном случае, в присутствии царя, серебряною.

Вот как проходили последние приготовления к поединку:

Как сходилися, собиралися
Удалые бойцы московские
На Москву-реку, на кулачный бой,
Разгуляться для праздника, потешиться.
И приехал царь со дружиною,
Со боярами и опричниками,
И велел растянуть цепь серебряную,
Чистым золотом в кольцах спаянную.
Оцепили место в двадцать пять сажен
Для охотницкого боя, одиночного.
И велел тогда царь Иван Васильевич
Клич кликать звонким голосом:
«Ой, уж где вы, добрые молодцы?
Вы потешьте царя, нашего батюшку!
Выходите-ка во широкий круг;
Кто побьет кого, того царь наградит,
А кто будет побит, тому бог простит!»

Когда закончился бой, Иван Грозный обратился к купцу Калашникову:

Отвечай мне по правде, по совести,
Вольной волею или нехотя
Ты убил насмерть мово верного слугу,
Мово лучшего бойца Кирибеевича?

На протяжении столетий кулачные бои занимали видное место в самобытных формах физического воспитания русского народа. В них ярко проявлялось присущее русским людям стремление к состязаниям в силе, ловкости и выносливости. Но они выступали не только как средство физического развития. В них воспитывались и нравственные качества: стойкость, мужество, стремление к победе, настойчивость и упорство в достижении цели, а также дружба и товарищество.

В кулачных боях бойцы разных возрастов проявляли русскую удаль и молодечество. Поэтому бои становились частью образа жизни мужского населения, самобытным этнологическим явлением, как народные игры, песни и пляски. Кулачные бои – не просто развлечение. Это народная традиция, неотъемлемая часть системы воспитания, возникшая в условиях постоянной военной опасности. Как известно, испокон веков русские воины отличались большим умением вести рукопашную схватку с противником, одерживая победы в многочисленных сражениях как в Древней Руси, так и в последующие эпохи. Кулачные бои – одно из важных средств подготовки к подобным ратным делам. В рассматриваемый период произошли, в частности, такие выдающиеся события, как разгром шведских рыцарей во время битвы на Неве в 1240 г. и победа над немецкими рыцарями в Ледовом побоище в 1242 г. Обе победы одержаны русским воинством, которое возглавил новгородский князь Александр Ярославич, за победу на Неве названный Невским. Русские воины, защищая рубежи родины, проявили здесь чудеса храбрости, о чем в летописи засвидетельствовано, что «было у Александра многое множество храбрых, сильных и крепких воинов, все наполнились воинственным духом, и были у них сердца, подобны львиным».^[45]

Не меньшее распространение, чем кулачные бои, имела борьба. Было несколько ее разновидностей, в том числе борьба «с носка». Ставилась задача повалить соперника на землю. Нередко борьба становилась частью состязаний, в которых, помимо борцов, участвовали бегуны, стрелки из лука. Награды венчали победителя, что подтверждает пословица «без борца нет венца». Борьба была составной частью богатырских потех Ильи Муромца, Добрыни Никитича и других былинных богатырей, защитников родины и тружеников. Кроме того, верховая езда, плавание, метание палицы и т. п. составляли содержание этих «потех». О популярности и значении в то время стрельбы из лука свидетельствует былинный эпос и пословица «лук надежный – друг сердечный».

В «Слове о полку Игореве» отмечается физическая выносливость, стойкость, закалка, хорошая военная выучка простых русских «воев», которые «…без щитов, с одними засапожными ножами кликом полки побеждают, звеня прадедовской славой».

Популярностью среди россиян разного возраста пользовались также верховая езда, плавание, катание на лодках, состязания в беге, метании камня, фехтование на палках, лазание, ходьба на лыжах; было распространено и катание на коньках, тогда еще деревянных, а также игры с привлечением вспомогательных средств в виде клюшек, мячей, шестов, ходулей и т. п.

Особое место среди народных средств физического воспитания продолжали занимать упоминавшиеся выше «игрища». В селах и городах простой люд увлекался веселыми играми, хороводами, песнями, плясками, различными состязательными упражнениями, поощрялись скоморохи. Судя по масштабам и характеру игрищ, можно предположить, что они выступали и в качестве зрелищ. К такому выводу подводит нас утверждение летописца Нестора, который в «Повести временных лет» (XI в.), негодуя по поводу пережитков язычества в быту христиан, отмечает: «Таких людей дьявол обольщает и другими способами, отвлекая нас от Бога всевозможными соблазнами: трубами и скоморохами, гуслями и русальями. Ведь мы видим МЕСТА ДЛЯ ИГРИЩ УТОПТАННЫМИ, И ЗДЕСЬ ТОЛПИТСЯ МНОГОЕ МНОЖЕСТВО ЛЮДЕЙ, ТАК ЧТО ПРОИСХОДИТ ДАВКА, когда начинается внушенное дьяволом ЗРЕЛИЩЕ» (выделено нами. – Г. Д.). Прошло 200 лет, но любовь народа к «игрищам» не уменьшается. Об этом свидетельствует другая летопись, в которой сообщается о возмущении митрополита Кирилла, заявившего на Духовном соборе (съезде) в 1274 году: «Узнал, что еще держатся бесовского обычая треклятых эллин: в божественные праздники со свистом, кличем и воплем бьются на дрекольях».

Важную роль в общественной жизни Русского государства сыграл Стоглавый собор (1551 г.), постановления которого сформулированы в ста главах, ряд которых содержит важные сведения о быте народных масс, о месте в нем игр и физических упражнений. Например, в главе 41 сообщается о том, что свадебный обряд не обходится без того, что «… смехотворцы, и гусельники бесовские песни поют… со всеми теми играми бесовскими рыщут…» (рыщут – от «ристать» – быстро бегать, скакать, ездить). На поминках после плача об умершем его родные и близкие, услышав пение скоморохов, вместе с ними «начнут скакати и плясати и в долони (ладони) бити и песни сатонинские пети…». Глава 92 содержит особенно ценные сведения о физическом воспитании. В ней говорится о том, что «простая чадь» (простолюдины, сельчане и горожане) в божественные праздники, иногда целый день и ночь «творят эллинское бесование, различные игры и плясания», участвуют в забавах, потехах, надевая маски-личины, потешные одежды и украшения.^[46]

Из этих документов мы черпаем важные сведения о состоянии, широком распространении средств физического воспитания в отдаленные от нас эпохи.

Господствующие классы использовали главным образом те же средства физического воспитания, что и народные массы. Но занятия знати носили более систематический характер, проводились с привлечением наставников и обставлялись несравненно более богато, нежели занятия простого люда. Например, княжеская или царская охота представляла собою целое действо, в котором были заняты десятки людей – егери, сокольничьи, псари и т. п. Для детей из богатых семей сани для катания с гор зимой и качели обивались дорогим сукном или мехом.

С 1550 г. военная служба на Руси официально стала наследственной обязанностью феодалов. Неудивительно, что военная подготовка их детей начиналась с ранних лет, для чего приобретались специальная военная форма и соответствующее возрасту оружие. Так как главным родом войск была конница, первостепенное внимание уделялось овладению верховой ездой. Вот почему различного рода состязания, развлечения на лошадях – «конские ристания» – получили довольно широкое распространение. С 11—12 лет детей привилегированных сословий привлекали к военным потехам, включавшим стрельбу из лука, верховую езду. Детей учили владеть копьями, саблями, а с появлением огнестрельного оружия – и стрельбой из ружей. Применялись также различные игры и развлечения: игры с мячами, шахматы, шашки и др.

Для знати нередко устраивались «потехи», в которых она участвовала в качестве зрителя. Это были «медвежьи потехи», т. е, борьба с медведем, выступления акробатов, кулачных бойцов или борцов.

Переходя к вопросу о ВОЕННО-ФИЗИЧЕСКОЙ ПОДГОТОВКЕ РУССКОГО ВОЙСКА, следует отметить, что регулярного обучения войск до XVII века не проводилось. Военно-физическая подготовка бойцов осуществлялась, как правило, до вступления их в ряды войск. При этом большую роль играли овладение верховой ездой, навыками владения оружием (с XVII в. – огнестрельным), народные формы физического воспитания. Наряду с конницей, пехотой, артиллерией немалую роль в войске играла лыжная рать. Сохранились сведения о применении лыжных отрядов в 1444 году при отпоре татарам, напавшим на Рязань, а позднее в походах в Югорскую землю и на Литву.

Впервые обучение войска (крестьянского ополчения) ввел в начале XVII века полководец Скопин-Шуйский. В изданном в 1647 году руководстве «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» рекомендуются, правда, в «порожнее», т. е, внеурочное время, пешие переходы, плавание, верховая езда, закаливание, преодоление препятствий («со оружием через огороды, через рвы скакати и прочая»).

Каждый народ имел самобытные, излюбленные игры и физические упражнения, складывавшуюся веками систему физического воспитания как часть национальной культуры. В ее особенностях отражались условия труда и быта людей, климат, военное дело, обычаи и обряды, своеобразие исторического пути развития.

Высоким уровнем физических качеств и военной подготовки отличались, например, украинские казаки в Запорожской Сечи. В этом им помогали разнообразные средства физического воспитания, применявшиеся с раннего детства: игры, бег, верховая езда, плавание, упражнения с оружием. Известно, что казаки составили ядро войска Богдана Хмельницкого. Он сам и его полковники отличались смелостью, мужеством, умением владеть оружием, управлять конем, плавать. Песни, пляски, хороводы, бег «наперегонки», борьба, кулачные бои, прыжки были составными элементами «Купальских игрищ» и «Колядских игрищ» на территории Белоруссии.

Прогрессивные взгляды в области воспитания детей высказывал монах Киево-Могилянской академии Епифаний Славинецкий, живший в XVII веке (умер в 1676 г.). В книге «Гражданства обычаев детских», содержащей свод правил поведения, он излагает идеи новой гуманистической педагогики, расходившейся с «Домостроем». Е. Славинецкий, предпринимая попытку педагогического анализа игр, отмечает, что их следует применять не ради выгоды материальной, а ради развития человека. «Что украшает играние?» – спрашивает он. И отвечает: «Постоянство, честное веселие, борзость, крепость, крепость смысла…», т. е, развитие ума. Рекомендуя ряд подвижных игр, выступает против игр азартных. Вместе с тем он ошибочно возражает против плавания, считая его опасным для жизни детей.

Таким образом, период феодальной раздробленности и формирования вокруг Москвы централизованного русского государства отмечен новыми успехами в формировании русской национальной системы физического воспитания в сложных условиях постоянной военной угрозы. Разнообразные средства закаливания и физические упражнения в виде кулачных боев, борьбы, плавания, верховой езды, таких народных игр, как городки, лапта и многих других, а также зимних видов физических упражнений (лыжное дело, катание на коньках, на санках с гор), внедрялись в быт народа и становились составной частью формирования русского человека-труженика и защитника родины.

Физическая культура народов, населявших территорию нашей страны с древнейших времен до XVIII века, складывавшаяся под влиянием социально-экономических факторов, играла важную роль в жизнедеятельности наших предков и имела относительно высокий уровень развития.

Народы Средней Азии, Закавказья, Прибалтики, как и славянские племена, население Киевской Руси и Русского централизованного государства, имели самобытные физические упражнения и игры, веками складывавшиеся системы физического воспитания как части национальной культуры. Они помогали народным массам в преодолении суровых природных условий, в полном напряжения труде, в борьбе с завоевателями, способствуя совершенствованию физических, морально-волевых и интеллектуальных качеств и черт личности. В создании систем физического воспитания у разных народов проявилось взаимовлияние национальных культур.

Физическая культура и спорт в Российской империи с начала XVIII до второй половины XIX в.

В первой четверти XVIII века в результате реформ Петра I произошли глубокие изменения, своего рода скачок в истории Русского государства: средневековая Московская Русь превратилась в Российскую империю. Был сделан шаг вперед на пути к капиталистическим отношениям, в преодолении отставания от стран Западной Европы, вызванного ордынским игом, хотя сохранилось основное противоречие Петровской эпохи: прогрессивные преобразования наталкивались на крепостнические порядки. Реформы, предпринятые в области административного управления, военного дела, церкви и просвещения, вызвали значительные перемены во всех сферах общественной жизни и культуры, в том числе физической. Создавались новые возможности для ее развития, прежде всего в среде господствующего класса – дворянства. Размеренный патриархальный быт сменялся более динамичным жизненным укладом. Для развития физической культуры особое значение имели реформы в области культуры и быта, главным содержанием которых было становление и развитие светской культуры, светского просвещения, серьезные изменения в быту и нравах, осуществляемые в плане европеизации: введение гражданского алфавита, издание газеты и литературы, учреждение Академии наук с университетом и гимназией при ней, открытие первых светских государственных школ, организация «ассамблей» для дворянства с танцами, играми, развлечениями. Впервые в истории образования в России физическое воспитание получает государственную регламентацию, будучи введенным в учебные планы различного рода школ. Так, в Школе математических и навигационных наук наряду с другими предметами преподавалась «рапирная наука» – фехтование, а также гребля и управление парусами. В Морской академии указом Петра I предписывалось учить, в частности, «воинским обучениям: мушкетами и на рапирах», т. е, приемам рукопашного боя и фехтованию. В учебных планах, созданных для подготовки дворянской молодежи к военной службе Сухопутного шляхетского корпуса, Морского шляхетского корпуса и других дворянских военных учебных заведений, значились фехтование, верховая езда, гребное и парусное дело, борьба, игры в мяч, танцы.

В начале XVIII века по указанию Петра I была создана частная гимназия немецкого пастора Э. Глюка. В «Каталоге учителей и наук», преподаваемых в ней, содержится и такая запись: «Стефан Рамбур, танцевальный мастер, телесное благолепие и комплименты чином немецким и французским научает; Иоанн Штурмевель, конский учитель, охотников научает кавалерийским чином ехати и лошадей во всяких школах и маневрах умудрити». В программу преподавания было включено также фехтование.

В гимназии при Московском университете, открытом в 1755 г., преподавались фехтование и танцы. К середине XVIII века образование, особенно в закрытых учебных заведениях, приобретает сословный характер, оно становится доступным главным образом для дворян.

Среди новых развлечений господствующего класса следует упомянуть о катании на коньках и на буерах. Указом Петра I вводились также «экзерциции парусных и гребных судов», для чего дворянам было роздано 141 судно. Проводились еженедельные занятия («экзерциции») и «генеральные» смотры. Фехтование и стрельба из пистолетов культивируются среди дворян в значительной мере в связи с распространением дуэлей.

Итогом военной реформы, осуществленной в начале XVIII века, стали коренная реорганизация вооруженных сил и создание регулярной армии взамен дворянского ополчения и стрелецкого войска. Развитие металлургии обеспечило расширение производства артиллерийских орудии и значительное улучшение их качества, боевой мощи. Созданная в XVIII веке первоклассная русская артиллерия сыграла огромную роль в успехах русской армии под Полтавой, при Гангуте, Рымнике, штурме Измаила. В первой четверти XVIII веке впервые было соединено холодное и огнестрельное оружие – к ружью был примкнут штык, что значительно усилило ударную мощь войска и вызвало необходимость обучения солдат рукопашному бою.

На Дону и на Балтике впервые в истории России был создан военно-морской флот, с помощью которого было «прорублено окно в Европу». Это вызвало необходимость развития парусного и гребного дела, а также плавания. Так закладывались основы национальной системы военно-физической подготовки войск. Начало ее было положено организацией юным Петром I «потешных» полков, состоявших из мальчиков подмосковных сел Преображенского и Семеновского. «Его императорское величество, – сообщает один из участников "потех", – повелел набрать из разных чинов людей молодых и учить их пехотного и конного упражнения во всем» (а «его императорскому величеству» было тогда 11—12 лет). Упражнения эти, или, как их тогда называли, «экзерциции» состояли из верховой езды, строевой подготовки в пешем и конном строю, стрельбы в цель из луков и мушкетов, изучения ружейных приемов, преодоления полевых препятствий и военных игр, составной части тактических учений. Так зарождались основы будущей военно-полевой гимнастики.

Петр привлекал к обучению «потешных» находившихся на русской службе иностранных генералов. Однако их опыт и знания он не копировал слепо, а отбирал из западноевропейской тактики и системы обучения войск наиболее ценное, что можно было применить, исходя из особенностей России и русского народа. Это способствовало созданию армии, которая вскоре по боевой выучке стала превосходить лучшие армии Европы.

С 1688 года к сухопутным «потехам» добавились потехи на воде – после того, как Петром в селе Измайловском был случайно обнаружен английский ботик. «Потехи» на воде сначала устраивались на реке Яузе, затем на Переяславском озере.^[47]

Ко времени знаменитого Кожуховского похода (1694 г.) количество потешных войск исчислялось уже несколькими тысячами человек. В маневрах под Кожуховом, проведенных в форме военной игры, они «сражались» с регулярными войсками. О значении этих «потех» говорят слова Петра I: «Шутили под Кожуховом, а теперь под Азов играть пойдем». Тем самым была подчеркнута мысль о реорганизации потешных полков в регулярные части, отправляющиеся в военный поход для завоевания Азовского побережья.

Будучи выдающимся полководцем, новатором в области военной тактики, обучения войск, Петр I уделял большое внимание воспитанию у солдат стойкости, мужества. Сноровка и выносливость приобретались в постоянных походах, на тактических учениях. Петр требовал от солдат и офицеров творческого отношения к своим обязанностям в боевой обстановке. Хотя последние регламентировались уставами, Петр предупреждал: «Не держись устава, яко слепой стены». При повышении по службе учитывались не знатность рода офицера, а боевые заслуги, знания, опыт. К офицерскому званию допускался лишь тот, кто «с фундаменту» знает солдатскую службу.

Уделяя внимание строевой подготовке, Петр I в отличие от военных деятелей Запада не превращал ее в фетиш, самоцель. Исходя из особенностей русского солдата, широко применял приемы рукопашного боя, превратив штык в наступательное оружие. При Петре I в русской армии впервые создаются госпитали.

При преемниках Петра созданная им система подготовки войск претерпела существенные изменения благодаря насаждению в русской армии прусских методов, связанных с шагистикой, муштрой, невниманием к личности солдата. Это вызывало протест со стороны прогрессивных военных деятелей. Среди них выделялся талантливый полководец и военный педагог фельдмаршал Петр Александрович Румянцев (1725—1796). Он придавал большое значение военно-физической, в частности маршевой, подготовке, что было необходимо, так как впервые в истории военного искусства им была разработана тактика применения сочетания колонн и рассыпного строя. Другое нововведение, проведенное при его активном участии, – создание егерских частей, в деятельности которых много места занимали бег, переползание, умение маскироваться. Все это способствовало воспитанию быстроты, выносливости, смелости. В созданной им системе обучения и воспитания войск важная роль отводилась воспитанию сознательной дисциплины, инициативных, смелых и решительных солдат, способных «с малым числом разбить великие силы» врага. Этому служили марши, маневры и другие средства военно-физической подготовки.

Дальнейшее развитие русская национальная система военно-физической подготовки войск получила в деятельности великого русского полководца Александра Васильевича Суворова (1730—1800), прошедшего путь от рядового солдата до генералиссимуса русской армии. Созданная им оригинальная и прогрессивная система взглядов на способы ведения войны и боя, воспитания и обучения войск во многом опережала свое время. Стратегия Суворова носила наступательный характер. Линейной тактике, в которой холодному оружию отводилась второстепенная роль, он противопоставил развитую им тактику колонн и рассыпного строя, усовершенствовал действия солдат штыком в рукопашной схватке.

Новая тактика предъявляла повышенные требования к солдатам, их физической, боевой и морально-волевой подготовке. Неудивительно поэтому, что полководец требовал индивидуального подхода, уважения к солдату, разносторонней заботы о нем, о его здоровье. В «Науке побеждать», основном военно-педагогическом труде А. В. Суворова, об этом сказано четко и убедительно: «Солдату надлежит быть здо-рову, храбру, тверду, решиму, справедливу, благочестиву». Среди девизов (афоризмов) полководца имелся и такой: «Чистота, Здоровье, Опрятность, Бодрость, Смелость, Храбрость, Победа! Слава, слава, слава!»

Физическая, а точнее, военно-физическая подготовка войск была органической частью педагогической системы Суворова; больше того, как в этом убеждают военные труды полководца, она занимала центральное место в нем. Это не значит, что Суворов недооценивал огнестрельное оружие, артиллерию, конницу. Он по-новому, исходя из условий состояния военного дела того времени, решил вопрос о сочетании в боевых действиях огневой мощи с маневренными действиями пехоты, всегда готовой вступить в рукопашную схватку. «Экзерцициям» – упражнениям в передвижении посредством ходьбы, бега, перестроениям, стрельбе в сочетании с действиями штыком, рукопашным боям уделяется большое внимание уже в его «Полковом учреждении», где он отмечает, что «ничто же так не приводит в исправность солдата, как его искусство в экзерциции». В «Науке побеждать» различного рода передвижения, перестроения, маневры рассматриваются им как важнейшее условие успешности наступления. Важность штыковой атаки подчеркнута в его словах: «Пуля дура, а штык молодец!» Одно из его любимых наставлений: «Стреляй редко, да метко, штыком коли крепко». Разработка вопроса о применении штыкового боя во время учебы войск, а также в боевых действиях относится к числу крупнейших достижений военно-педагогической системы А. В. Суворова.

В его военной педагогике большое внимание уделено преодолению препятствий в виде рвов, валов, заборов, крепостных стен. «Бросься в ров, скачи через вал, ударь в штыки, коли, гони, бери в полон!» – гласит одна из команд полководца. В руководимых им войсках широко применялись переноска лестниц и фашин (связок хвороста для забрасывания рвов), взбирание по лестницам в быстром темпе, бросание фашин, гребля, стрельба по движущейся цели.

Особенностью суворовской «Науки побеждать» было максимальное приближение обучения войск к боевым условиям. Исходя из правила «тяжело в ученьи, легко в походе», А. В. Суворов придавал важное значение маршам-броскам, переходам воинских подразделений как одному из средств, обеспечивающих возможность нанесения внезапного удара по противнику. Широко применялись двусторонние атаки, в ходе которых создавалась обстановка реального боя. Военно-физическая подготовка должна была служить воспитанию трех воинских искусств, которыми были «глазомер, быстрота, натиск».

Одним из первых Суворов ввел утренние занятия (прообраз современной зарядки) в армии – «что после побудка исполнять», куда входили ходьба, в том числе «гусиной шаг», строевые упражнения, стрельба из ружей.

Все это вместе взятое плюс полководческий гений А. В. Суворова позволило его войскам одерживать беспримерные победы, в частности, во время русско-турецких войн осуществить успешный штурм Измаила, крепости на берегу Дуная, считавшейся военными специалистами того времени неприступной. Хотелось бы отметить и такую особенность педагогики полководца, как гуманность, милосердие. Если во время боя противник сдается, «давай пощаду. Грех напрасно убивать, они такие же люди». И далее: «обывателя не обижай… Солдат – не разбойник». Эти наставления Суворова сочетались с рекомендацией при обучении солдат «экзерцициям» не допускать по отношению к ним жестокого обращения. Для солдат и офицеров примером был и спартанский образ жизни полководца, его закалка, любовь к движениям, физическим упражнениям.

В морском флоте петровские военные традиции развивал выдающийся флотоводец Федор Федорович Ушаков (1745—1817). Он создал систему военно-физической подготовки моряков. Подобно Суворову, он требовал сознательного отношения матросов к учению, чтобы «всякий человек знал свою должность и место». Составной частью физической подготовки матросов были упражнения «для моциону», бег по салингу с целью приучения к «скорому беганию» по снастям. При этом требовалось четкое и быстрое выполнение команд: «Отдачу и прибавку парусов делать с отменной скоростью и сие повторять многократно…»

Ф. Ф. Ушаков уделял внимание подготовке матросов к действиям на суше, к десантным операциям, тренируя их в преодолении препятствий (канав, рвов и т. п.) с помощью лестниц, веревок, досок, практиковал обучение штурму крепостей в обстановке, близкой к боевой.

Великий русский полководец Михаил Илларионович Кутузов (1745—1813) развил военно-педагогические идеи Румянцева и Суворова применительно к новым условиям ведения войн. Уделяя внимание физической, строевой подготовке в войсках, он, как и Суворов, был противником формализма, муштры, стремясь к воспитанию у солдат сознательной дисциплины, патриотизма, а также силы, выносливости, стойкости, мужества. В подготовленном им наставлении по боевой подготовке легкой (егерской) пехоты важное место отводилось ходьбе в разном темпе, перебежкам, переползанию, овладению приемами обращения с оружием, действий на «самых неровных местах», т. е, на пересеченной местности. Многое делал М. И. Кутузов для всесторонней подготовки офицерских кадров, будучи директором Шляхетского кадетского корпуса. Он уделял большое внимание закаливанию солдат и офицеров, считал, что закалка, крепость русского народа сыграли немаловажную роль в разгроме войск Наполеона в период Отечественной войны 1812 г. «… Итак, мы будем преследовать неутомимо, – писал Кутузов в одном из приказов Главнокомандующего русской армией осенью 1812 г. – Настает зима, вьюги и морозы; вам ли бояться их, дети Севера? Железная грудь ваша не страшится ни суровости погод, ни злости врагов. Она есть надежная стена Отечества, о которую все сокрушается».

Хранителями национальных традиций в области физического воспитания оставались народные массы. Среди многочисленных народов России продолжали культивироваться разнообразные игры и физические упражнения, а также средства закаливания. Большое распространение среди детей и молодежи имели русские народные игры: городки, лапта, кости, лунки, свайка и другие. Некоторые из них нашли отражение в скульптуре, например в стихах А. С. Пушкина.

На статую играющего в свайку

Юноша, полный красы, напряженъя, усилия чуждый,
Строен, легок и могуч, – тешится быстрой игрой!
Вот и товарищ тебе, дискобол! Он достоин, клянуся,
Дружно обнявшись с тобой, после игры отдыхать.

На статую играющего в бабки

Юноша трижды шагнул, наклонился, рукой о колено
Бодро оперся, другой поднял меткую кость.
Вот уж прицелился… прочь! Раздайся, народ любопытный,
Врозь расступись; не мешай русской удалой игре.

Стихи эти, представляющие собой замечательный источник для изучения истории физической культуры, интересны глубиной зарисовок, сравнений, отражают симпатии великого поэта к народным играм, не уступающим, по его мнению, состязаниям Древней Эллады. Кстати, и написаны они гомеровским гекзаметром.

Любопытные зарисовки народных состязаний и развлечений содержатся в этнографических материалах. Один из исследователей, например, отмечает, что искусными конькобежцами были туляки. Некоторые из бегунов, сообщает он, с отличной ловкостью выводили на льду «буквы, слова и разные узоры». Среди туляков имелись также прекрасные пловцы и прыгуны в реку «со свай, с моста, со шлюз четырех– или пятисаженной высоты».

Продолжалось культивирование кулачных боев. Правительство предпринимало попытки их регламентации (Указ Екатерины I от 1726 г.). Иногда в Москве устраивались встречи кулачных бойцов с английскими боксерами. «Достопочтенные лорды, – сообщает этнограф А. В. Терещенко, – сами приезжали сюда и выставляли боксеров на дюжий кулак русского, который, быв незнаком с искусством, так метил удачно в бока и лицо, что часто с одного раза повергал тщеславного на землю. С тех пор боксеры перестали мериться с бойцами…»

Среди уральского казачества зимой проводились военизированные игры, в частности, «борьба за снежный город» со стрельбой из пушки и ружей холостыми выстрелами. Взятию снежной крепости предшествовали скачки с джигитовкой и состязания в беге в мешках, бой подушками, сидя на бревне.

На Украине, в Белоруссии, Закавказье, Прибалтике и в других регионах страны, как и прежде, применялись различные физические упражнения, игры и развлечения. Например, в Азербайджане, по данным профессора К. Т. Рзаева, была широко распространена верховая езда, джигитовка, различные состязательные игры. Особой популярностью народа пользовалась борьба «Гюлеш». Тренировки по борьбе проводились в специальных зданиях, так называемых «Зорхана». При шахском дворце жили борцы, музыканты, танцоры и танцовщицы. Феодальная молодежь развлекалась игрой в мяч на лошадях. Игры-состязания обычно завершались любимым зрелищем того времени – борьбой и торжественно обставлялись. В Прибалтике, испытывавшей немецкое влияние, помимо народных средств физического воспитания, в 20-х годах XIX века появились турнерские (гимнастические) организации. У многих народов большой любовью пользовались состязания-праздники. «Жаль, что никто из поклонников национальной немецкой гимнастики… – писал Н. А. Добролюбов, – не съездит к нам в киргизские степи или Башкирию, там гимнастика процветает; своего рода олимпийские игры с борьбой и лазанием на шесты и бегом взапуски повторяются периодически, подвиги отличившихся воспеваются степными Пиндарами, и во славу их звучат туземные барбитоны и флейты, чебызги и кураи».^[48]

В дворянской среде в XVIII веке пользовались популярностью многие виды физических упражнений: фехтование на рапирах и эспадронах, стрельба из пистолетов, верховая езда, катание на лодках и на коньках, игра в мяч (типа тенниса), плавание, охота и т. п. Для занятий фехтованием создавались специальные залы, приглашались учителя из Франции. Один из них – А. Вальвиль – обобщил свой богатый опыт в изданной в России книге «Рассуждения об искусстве владеть шпагою». Прекрасными фехтовальщиками были А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов. Так, высшей оценки по окончании Царскосельского лицея Пушкин удостоился по двум предметам: российской словесности и… фехтованию. Он считался одним из лучших учеников А. Вальвиля, преподававшего в лицее. Позднее у последнего брал уроки и М. Ю. Лермонтов, которому искусство фехтования на рапирах спасло жизнь на дуэли в 1840 г.

После десятков лет забвения наблюдается увлечение коньками, оно даже становится модным в начале XIX века. Преподаватель гимнастики военно-учебных заведений Петербурга де Паули в своей книге «Зимние забавы и искусство бега на коньках с фигурами» отмечает, что «в течение прошедшей зимы не только число катающихся на коньках значительно увеличилось, но даже кадеты и воспитанники прочих заведений начали наслаждаться этим приятным удовольствием». Не случайно А. С. Пушкин воспел бег на коньках в прекрасных строчках:

Как весело, обув железом острым ноги,
Скользить по зеркалу стоячих ровных рек…

Для упражнения в стрельбе из пистолетов возникают в ЗО-е гг. XIX века первые стрелковые тиры. В Петербурге и Москве по преимуществу иностранцами создаются частные гимнастические заведения. Их посетители занимались главным образом лечебными и корригирующими упражнениями.

Большое распространение получила верховая езда: редкий дворянин не владел ею. Искусство верховой езды осваивали и женщины, катавшиеся «амазонками», т. е, сидя в особом седле, ногами на одном боку лошади. В Петербурге и Москве создавались манежи-школы, а в парках – дорожки для верховой езды. Высшее мастерство в этом виде спортивных занятий спасло жизнь М. Ю. Лермонтову на Кавказе, когда он сумел уйти от погони трех черкесских джигитов.