Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Десять лет и двадцать дней

ModernLib.Net / Биографии и мемуары / Дениц Карл / Десять лет и двадцать дней - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 6)
Автор: Дениц Карл
Жанр: Биографии и мемуары

 

 


      Только 4 января, когда взорвались еще 5 из 18 установленных в Канале мин, было решено отправить корабль в Портсмут на ремонт. Это мероприятие удалось сохранить в тайне от противника, однако с серьезностью положения нельзя было не считаться. До тех пор, пока не будет найден способ справляться с магнитными минами, наши порты и базы могут оставаться закрытыми бесконечно долго…» (Т. 1. С. 74, 78, 88.)
      Приведенное описание ясно показывает, что в результате операций немецкого подводного флота англичане испытывали немало трудностей, не говоря уже о потерях.
      Для продолжения операций против британского военно-морского флота, начатых в Скапа-Флоу, мы решили исследовать морские районы, где с наибольшей вероятностью будут располагаться военные корабли после потери Скапа как якорной стоянки. 18 октября я сделал следующую запись в военном дневнике: «После подвига «U-47» в Скапа-Флоу наиболее вероятным местом нахождения флота метрополии представляется мне район к западу от Оркнейских островов». Именно туда я отправил «U-56» и «U-59».
      30 октября 1939 года в штаб подводного флота поступило сообщение с «U-56» (командир Цан) следующего содержания: «10.00. «Родни», «Нельсон», «Худ» и 10 эсминцев, квадрат 3492, 240°. Выпустил три торпеды. Ни одна не взорвалась».
      Команда подлодки «U-56», находившейся, разумеется, в погруженном состоянии, ясно слышала звуки ударов торпед о корпус «Нельсона». Но ни одна не взорвалась. Командир, проявивший изрядное мужество, чтобы начать атаку в окружении эсминцев, был настолько потрясен неудачей, в которой не было его вины, что я счел необходимым на некоторое время отстранить его от боевых операций, оставив инструктором на базе.
      Мы слышали, что как раз в это время на борту «Нельсона» находился Черчилль . Позже, в Нюрнберге, я видел подтверждающие это газетные публикации.
      Неудачная атака «U-56» была весьма досадной, однако решение отправить две подлодки в район западнее Оркнейских островов оказалось совершенно правильным.
      В качестве заключения моего повествования о первой фазе войны, продолжавшейся до 1 марта 1940 года, следует констатировать следующее.
      Как показала практика, моральный дух экипажей подводных лодок был на высочайшем уровне. Все без исключения моряки – от командира до матроса – были уверены в необыкновенной важности подводного флота для ведения войны на море.
      Все используемые типы подводных лодок (250-тонные – типа II, 517-тонные – типа VIIC и 740-тонные – типа IX) оправдали наши ожидания. Субмарины среднего размера типа VIIC доказали, что вдобавок к своему довольно мощному вооружению и хорошим мореходным качествам они имеют дальность плавания больше, чем показывали наши осторожные расчеты, сделанные в мирное время. В 1942 году, например, эти субмарины смогли совершать боевые походы с баз в Бискайском заливе к восточному побережью Северной Африки и обратно без дозаправки.
      Команды подводных лодок высоко ценили свои корабли как грозное оружие войны.
      При общем благоприятном заключении об оперативной ценности немецких подводных лодок следует упомянуть о двух негативных моментах. В ряде подлодок платформы, на которых были установлены двигатели, оказались слишком слабыми и не выдерживали нагрузок, связанных с длительным морским переходом. Их следовало заменить. А это было невозможно сделать без длительного периода в доке. Второй недостаток касался выпускных клапанов, предназначенных для перекрытия выхлопного отверстия двух дизельных двигателей при погружении лодки. Они оказались неудачно спроектированными. Клапаны закрывались против давления воды и поэтому не возвращались точно на свое место, как должны были при действительно эффективном функционировании. В результате на больших глубинах они пропускали воду. Постепенно лодка принимала достаточно большое количество воды, что создавало опасную ситуацию, если, к примеру, нужно было долго оставаться под водой, уходя от преследования. Вполне возможно, что некоторые из подлодок, погибшие в первые дни войны, теряли управляемость из-за затопления и были вынуждены всплывать, становясь жертвами надводных кораблей противника.
      Я всегда придерживался мнения, что в мирное время тренировочные погружения должны занимать большую часть в процессе подготовки подводников и инструкции по этому поводу необходимо разрабатывать особенно тщательно. Во время войны погружение на большие глубины вполне может стать повседневной практикой, поэтому команды должны быть к этому готовы, да и субмаринам необходимо пройти проверку на прочность. Когда в 1936 году я командовал Веддигенской флотилией, тренировочные погружения проводились регулярно. Все команды и лодки доказали свою пригодность к действиям на больших глубинах. Подвела только «U-12», при постройке которой использовались некачественные материалы. Она при первом же погружении дала течь и едва не затонула. Поэтому в качестве меры безопасности военно-морское командование издало приказ, запрещающий субмаринам погружение на глубину свыше 150 футов. Я считал этот приказ ошибочным и неоднократно (но тщетно) обращался с просьбами о его отмене. За уроки, не усвоенные в мирное время, приходится дорого платить во время войны.
      Однако в целом наши подводные лодки доказали свою высокую полезность для войны. Они являлись выдающимся достижением командования ВМС и двух инженеров-конструкторов – Шерера и Брёкинга.
      А вот ситуацию с торпедами, которыми они были вооружены, нельзя было назвать благополучной. Вскоре после начала войны стало очевидно, что магнитные взрыватели, благодаря которым торпеда детонировала, достигнув положения под целью, оказались отнюдь не совершенными. Слишком часто детонация происходила преждевременно или, наоборот, позже, чем необходимо. Нередко торпеда вообще не детонировала. Глубина, на которой двигалась торпеда, обычна была больше установленной. Контактные взрыватели также часто отказывали.
      Из-за участившихся случаев отказов торпед нам приходилось много раз менять приказы, направляемые командирам подлодок: дело в том, что истинные причины неудачных атак были установлены техническими экспертами далеко не сразу. В своем военном дневнике 21 января 1940 года я описал последовательность событий, приведших к отказам торпед (см. приложение 3).
      К причинам отказов и их устранению я вернусь в конце следующей главы.
      За успех, достигнутый подлодками в войне против торгового судоходства, минной войне и нападениях на военные корабли противника, мы заплатили потерей 14 подлодок. Потери были тяжелыми, но им не приходилось удивляться – нечто подобное мы ожидали. После каждого случая гибели лодки тщательно изучались известные или предполагаемые причины. Это было необходимо для того, чтобы командование подводного флота могло своевременно узнавать о противолодочных мероприятиях противника и вырабатывать контрмеры.
      Должен отметить, что оборонительные меры противника оказались именно такими, как я предполагал еще в мирное время, здесь не было никаких неожиданностей. Эффективность британских асдиков оказалась гораздо ниже, чем утверждали сами британцы. Если бы это было не так, подлодкам «U-39», «U-29» и «U-56» ни за что не удалось бы приблизиться незамеченными к авианосцам «Арк Ройял» и «Смелый», которые вместе с линкором «Нельсон» следовали в окружении эсминцев охранения. Ограниченные возможности асдиков я тоже предвидел еще в мирное время.
      После прекращения действия англо-германского морского соглашения объем строительства подлодок оставался совершенно недостаточным. В качестве причины, объясняющей этот факт, часто утверждают, будто через несколько недель после начала войны я записал в своем военным дневнике, что противолодочная оборона противника оставляет желать лучшего и находится на куда более низком уровне, чем я ожидал. Это неправда. Я никогда не писал ничего подобного.
      Гибель 14 лодок означала болезненную потерю 400 моряков-подводников и 9500 тонн ценного военного тоннажа.
      Для полноты картины следует упомянуть и о потерях, которые понес противник благодаря действиям нашего подводного флота за этот же период. Было потоплено 199 судов общим тоннажем 701 985 тонн; кроме того, подлодкам принадлежит изрядная доля в потерях противником судов, подорвавшихся на минах, которые всего составили 115 единиц (394 533 тонны). Отдельно следует отметить потопление линкора «Королевский дуб» (29 150 тонн) и повреждение линкоров «Нельсон» и «Бархам», а также крейсера «Белфаст».
      Сравнение показывает, что подводная война является на редкость экономичной, когда малыми средствами можно достичь больших успехов, а понесенные при этом потери вполне могут считаться допустимыми.
      «Цифры способны уничтожать», – говорил Нельсон о войне на море. И это вполне применимо к подводной войне. Имея достаточное количество подводных лодок, можно достичь непропорционально больших результатов.

7. НОРВЕЖСКАЯ ОПЕРАЦИЯ И ТОРПЕДНЫЙ КРИЗИС

Апрель 1940 года. – Отправка подводных лодок для предотвращения высадки англичан. – Наши неудачи. – Отказы торпед. – Магнитные взрыватели в северных водах. – Потеря веры в торпеды. – Мои меры по укреплению морального духа. – Следственная комиссия и военный трибунал. – Недостаточное внимание к торпедам между войнами. – Выход найден в 1942 году. – Торпеда становится грозным оружием

 
      В начале марта 1940 года число подлодок в море оказалось меньше, чем когда бы то ни было. Собственно говоря, этого и следовало ожидать. Однако предполагалось, что к середине марта восемь подлодок будут снова подготовлены к выходу в Атлантику, а шесть маленьких – в Северное море. В Атлантике я намеревался использовать подлодки для атаки на конвои, применяя тактику «волчьих стай», а в Северном море – для нападения на морские торговые пути между Балтийскими государствами, Скандинавией и Великобританией. Для этой цели я хотел расположить подводные лодки вблизи норвежских портов. Уже были составлены проекты оперативных приказов для подлодок, направляемых и в Атлантику, и в Северное море.
      4 марта 1940 года, то есть в самый разгар подготовки к выходу в море, мы получили приказ штаба ВМС следующего содержания: «Все выходы в море подводных лодок прекратить до дальнейших распоряжений. Подлодкам, находящимся в море, воздержаться от любых действий вблизи норвежского побережья. Все корабли должны быть готовы к выходу в море в максимально короткий срок…»
      На следующий день в Берлине я получил информацию о причинах появления этого приказа. Намечалась оккупация Норвегии и Дании путем одновременной высадки с моря. В Норвегии высадки должны были произойти в Нарвике, Тронхейме, Бергене, Эгерсунне, Кристиансанне и Осло. Войска, направляющиеся в первые четыре порта, предполагалось перевозить только на военных кораблях, а в Кристиансанн и Осло – на военных кораблях и транспортах. Кроме того, в Ставангер, Кристиансанн и Осло войска будут доставлены еще и авиацией.
      Имелись основания предполагать, что противник также планирует военную операцию в Норвегии. Именно поэтому было решено опередить его. Но в подобных обстоятельствах всегда существует вероятность, что противник начнет действовать раньше, чем мы успеем завершить подготовку к операции. Да и после высадки наших войск он наверняка отреагирует весьма энергично. Противник может атаковать уже занятые нами порты или же направить усилия на создание для себя новых баз. Кроме того, он наверняка попытается перерезать линии коммуникаций между Норвегией и Германией.
      В создавшейся ситуации подводному флоту предстояло выполнить задачи, предусмотренные для него в рамках общего плана. Все подготовительные работы были завершены к 10 марту, хотя существовали опасения, что ледовая обстановка на Балтике может вызвать некоторую задержку.
      Задача подводного флота в будущей операции заключалась в защите наших военно-морских сил от вероятного нападения с моря после их захода в порты высадки. Для этой цели было бы желательно, чтобы, как только наши военные корабли войдут во фьорды, подлодки последовали за ними настолько глубоко, насколько позволит их численность. Центром действий неизбежно станет Нарвик. По причине своего изолированного положения и большого стратегического значения (именно отсюда экспортировалась железная руда в Германию) Нарвик, безусловно, станет главной целью противника.
      Другая задача подводных лодок – противодействовать высадке войск противника. Поскольку высадка могла быть произведена на самых разных участках побережья, не было возможности организовать защиту фьордов силами подводного флота. При этом существовал риск сосредоточить все силы не там, где надо. В такой ситуации подлодкам следовало оставаться, разбившись на группы, в море, в пределах видимости опасных участков, чтобы можно было направить силы именно туда, куда нужно. При этом имелась возможность начинать действовать, как только будут установлены намерения противника.
      Эти же группы должны были решить третью задачу – атаковать военно-морские силы противника, появившиеся на морских коммуникациях между Германией и Норвегией.
      Выполнение всех этих задач могло быть облегчено, если противнику удастся нанести ущерб еще на подходе. Для этих целей подлодки следовало расположить как можно ближе к вражеским базам, а также на наиболее вероятном пути следования вражеских кораблей к берегам Норвегии. Но все это требовало значительно большего числа подводных лодок, чем было в нашем распоряжении. Поэтому я отдал приказ временно прекратить ведущиеся на Балтике тренировки и направил 6 маленьких подлодок из школы подводников для участия в операциях. 2 новые лодки, «U-64» и «U-65», также прервали испытания и начали готовиться к боевым действиям.
      В соответствии с планом в норвежской операции должны были участвовать все подлодки, находящиеся в мореходном состоянии. По моим расчетам, речь шла о 12 подлодках океанского плавания, 13 маленьких и еще 6 лодках из Балтийской школы.
      Учитывая все перечисленные факторы, а также боевые характеристики отдельных субмарин, зависящие от их дальности плавания и наличия боевого опыта у командиров, я решил распределить подлодки следующим образом:
      1. Защита зон высадки: Нарвик – 4 субмарины, Тронхейм – 2 субмарины, Берген – 5 субмарин, которые перекроют вход во внутренний канал (два главных входных канала должны были перекрываться двумя субмаринами каждый, а пятая лодка должна была занять позицию в непосредственной близости от порта), Ставангер – 2 лодки, одна – на входе в гавань, другая – у входа во внешний канал, одновременно обеспечивая защиту Хогесунна.
      2. Группы субмарин, готовые атаковать в случае высадки противника: северная (из шести средних субмарин) – к северо-востоку от Шетландских островов, южная (из трех малых субмарин) – к востоку от Оркнейских островов.
      3. Группа из 4 малых лодок расположится к востоку и западу от Пентленд-Ферт, где ожидается движение военно-морских сил противника.
      4. Еще две группы – одна, состоящая из двух малых лодок, займет позиции в районе Ставангера, и одна, состоящая из трех малых лодок, к западу от Нейза. В их задачу входило противодействие любым попыткам противника перерезать наши коммуникации. Эти лодки имели небольшую дальность плавания.
      Распределение подводных лодок в норвежской операции показано на карте 2.
      Все необходимые этим подлодкам указания содержались в приказах операции «Хартмут». Они были выданы капитанам в запечатанных конвертах, которые можно было открыть только в море, после получения установленного сигнала.
 
      Карта 2
 
      Детали предстоящей операции знали только я и еще несколько человек из моего штаба. Ни один из командиров подводных лодок не знал целей операции, к которой велась подготовка и из-за которой они были задержаны в портах. Иными словами, делалось все возможное для обеспечения максимальной секретности.
      Что касается наших перспектив, я придерживался мнения, что сложившиеся условия не благоприятствуют успеху действий подводных лодок. Проходя фьорды, лодки будут постоянно находиться вблизи берегов и противника, а значит, им придется большую часть пути следовать под водой. Короткие северные ночи обеспечивали лишь несколько часов темноты для подзарядки батарей. При общих сложных навигационных условиях гладкая поверхность воды во фьордах увеличивает шансы противника обнаружить лодки. Кроме того, в условиях узкостей у подводных лодок имеется лишь крайне ограниченное пространство для маневрирования. Таковы были несомненные недостатки. Однако некоторые преимущества все же имелись.
      Стесненное пространство фьордов ограничивает свободу не только наших подводных лодок, но и кораблей противника, которым придется проходить в непосредственной близости от подлодок. Это можно сделать незамеченным лишь в условиях совсем уж плохой видимости. В тех же случаях, когда немецкие субмарины должны быть эшелонированы в глубину, вероятность обнаружения подходящей цели многократно возрастает. За исключением шести субмарин из школы подводников и двух только что закончивших испытания, и команды, и командиры всех остальных подлодок имели немалый боевой опыт и могли похвастаться неплохими успехами. Среди наиболее опытных командиров были капитан-лейтенанты Прин («U-47») и Герберт Шультце («U-48»), награжденные Рыцарским крестом Железного креста.
      В общем, в отношении подводного флота я был уверен в успехе.
      Далее события разворачивались следующим образом: опасаясь неминуемой высадки англичан, командование ВМС 11 марта отдало приказ выходить в море подлодкам, предназначенным для операций в районе Нарвика и Тронхейма. 14 марта радиоперехват зафиксировал присутствие необычно большого числа британских субмарин в Северном море. 14 британских субмарин находились в Скагерраке в районе Ютландии недалеко от Терсхеллинга. Поскольку ожидалось, что основные операции наших сил начнутся только 20 мая, в качестве временной меры я отправил восемь малых подлодок немедленно атаковать британские субмарины. Они не достигли успеха, да и вообще первая британская субмарина «Фистл» была потоплена только 10 апреля. Произошло это неподалеку от Ставангера.
      20 марта 1940 года военный атташе Германии в Осло сообщил о 60 британских военных кораблях, якобы замеченных возле Эгерсунна. Поэтому я изменил курс всех наших субмарин, находившихся в море и следовавших к побережью Норвегии. Правда, впоследствии сообщение немецкого атташе не подтвердилось. Подлодка «U-21», принимавшая участие в поисках этих кораблей, в результате навигационной ошибки села на грунт недалеко от берега к юго-востоку от Мандаля и была интернирована норвежскими властями. Это был первый и последний раз, когда немецкая субмарина оказалась на грунте из-за навигационной ошибки. Было крайне неприятно лишь то, что этот прискорбный случай произошел перед началом высадки после получения приказа о недопустимости любых инцидентов вблизи норвежского берега. Однако, к счастью, он не имел политических последствий.
      2 апреля военно-морское командование уведомило штаб подводного флота, что начало операции для всех остальных подводных лодок назначено на 9 апреля. 6 апреля все командиры получили приказ распечатать конверты с инструкциями об операции «Хартмут». 9 апреля все подлодки должны были занять указанные для них позиции.
      Утром 9 апреля начали поступать сообщения от надводных кораблей о том, что высадка в разных портах идет по плану. Затем последовал приказ подлодкам проследовать на позиции во фьордах, если они этого еще не сделали.
      Судя по данным радиоперехвата, 8 апреля в море находились внушительные силы противника. На рассвете 9 апреля линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау», занявшие позиции к западу от Вест-фьорда для прикрытия следовавших к Нарвику немецких эсминцев, установили контакт с кораблем противника.
      Ровно в 9.20 утра поступило сообщение с подлодки «U-56» об обнаружении к юго-западу от Стадсландета двух линкоров, следующих на юг. Эту информацию подтвердили доклады самолетов-разведчиков. Ввиду изменения обстановки пришлось внести ряд коррективов и в расстановку наших подводных лодок, чтобы обеспечить им возможность обнаружить противника. В 18.15 с подлодки «U-49» заметили группу кораблей противника, плывущую на север. В 21.00 поступил доклад с «U-51» о присутствии в Вест-фьорде 5 вражеских эсминцев, идущих курсом на юго-восток. 10 апреля в 1.59 с «U-49» обнаружили два крейсера, и тоже в районе Стадсландета. Утром 10 апреля командир 4-й флотилии эсминцев сообщил командованию подводного флота, что на рассвете под прикрытием плохой видимости, вызванной снегопадом, вражеские эсминцы проникли в Офотен-фьорд, возле Нарвика. В последовавшем затем сражении обе стороны понесли потери. Из этого сообщения сразу стало ясно, что подлодки, расположенные в Вест-фьорде, не смогли предотвратить вторжения вражеских кораблей.
      Действия противника в Нарвике, а также обнаружение крупных британских военно-морских сил в районе к западу от Тронхейма заставляли предположить, что англичане намеревались сделать именно эти два пункта целью своей операции. Поэтому я предложил отправить в Нарвик еще 4 субмарины, а в Тронхейм – 2. Получилось так, что мое предложение было отправлено одновременно с получением абсолютно аналогичного приказа от командования. Соответствующие распоряжения получили подводные лодки из 5-й группы.
      Поскольку корабли, которые должны были доставить запасы и подкрепление в Нарвик, так и не прибыли, командование приказало подготовить все подводные лодки, оставшиеся в портах, для выполнения транспортной функции. Они отправились в Нарвик, приняв на борт 50 тонн оружия и боеприпасов. Поскольку обстановка была довольно сложной – господство союзников на море в этом районе было бесспорным, их пришлось повернуть для разгрузки в Тронхейм. Чуть позже в Тронхейм отправились еще 3 подводные лодки, у каждой на борту было 130 тонн бомб и авиационного спирта для нужд ВВС. Топливные танки этих лодок специально переделали для транспортировки авиационного спирта. Однако перевозка боеприпасов и топлива была достаточно опасной для самой подводной лодки, поэтому мы решили больше так не рисковать. Однажды, когда лодка следовала в погруженном состоянии, пары бензина просочились в помещения, что едва не привело к ее гибели. Всего подлодки выполнили восемь снабженческих рейсов в Норвегию.
      12 апреля поступило сообщение с «U-38» об обнаружении в Вест-фьорде эсминца и двух торговых судов, идущих на северо-восток. Поскольку в эти места обычно не заходили конвои, было выдвинуто предположение, что эти два судна – транспорты, участвующие в высадке. Вероятнее всего, их целью являлся один из фьордов к северу от Нарвика. В тот же день я получил расшифрованное радиосообщение о том, что британский крейсер и два эсминца вышли из Скапа-Флоу в Ваагс-фьорд (к северу от Нарвика). Это сообщение подтвердило наше предположение о том, что противник готовит высадку во фьордах севернее Нарвика, откуда, возможно, потом он предпримет атаку и на Нарвик. По моему мнению, присутствие в Ваагс-фьорде наших подводных лодок было чрезвычайно желательным, и я отправил туда три субмарины из 5-й группы («U-47», «U-48» и «U-49»). Очень многое зависело от того, успеют ли эти лодки вовремя попасть в Ваагс-фьорд, то есть до прибытия транспортов. Из того же сообщения от 12 апреля стало ясно, что противник также планирует высадиться вблизи Намсуса (Намс-фьорд и Фольд-фьорд) и Ондальснеса (Ромсаал-фьорд). Командование решило, что в дополнение к трем подлодкам, уже следовавшим в Ваагс-фьорд, следует направить одну в Намс-фьорд и одну в Ромсаал-фьорд. Позже вслед за ними были посланы еще две малые подлодки.
      Вечером 13 апреля была получена информация о том, что подразделение британских кораблей, состоящее из линкора и девяти эсминцев, проникло в Офотен-фьорд – ниже Нарвика. Сообщение поступило не с подлодки, а от нашей разведки в Нарвике. Получалось, что подводные лодки не только не сумели остановить противника, но даже не заметили его появления. Теперь военно-морское командование сочло положение в Нарвике весьма серьезным, и я получил приказ отправить все имеющиеся в моем распоряжении субмарины в Вест-фьорд. В ответ я предложил оставить лодки, находившиеся в районе Тронхейма, включая те, что пришли во фьорды Намс и Ромсаал, на месте, указав, что до Вест-фьорда они все равно доберутся слишком поздно, а находясь в районе Тронхейма, смогут вовремя вмешаться, если высадка все-таки начнется. Когда на следующий день британцы высадились в Намсусе и Ондальснесе, командование оценило правильность моей позиции.
      16 апреля я направил еще одну подлодку («U-65») в Ваагс-фьорд. Дело в том, что я не отказался от мысли, что именно здесь произойдет высадка главных сил англичан. В тот же день мы получили от криптографической службы расшифровку перехваченного сообщения, в котором говорилось, что конвой проследовал мимо Лофотенских островов и движется курсом на север, то есть предположительно к Ваагс-фьорду.
      Лично мне казалось, что самым удобным местом является Бигден-фьорд, и я отправил туда «U-47». Командование ВМС придерживалось другого мнения и считало самым вероятным местом предстоящей высадки Лаванген или Гратанген. Я приказал" командиру «U-47» произвести там разведку после того, как «U-65» достигнет Ваагс-фьорда (см. карту 3).
 
      Карта 3
 
      16 апреля в 4.10 Прин доложил, что обнаружил транспорты, стоящие на якорях в Бигдсн-фьорде, и выпустил восемь торпед по длинной стене неподвижных судов. Безрезультатно.
      Было совершенно очевидно, что в норвежской кампании нашим подводным лодкам сопутствует только неудача. Поэтому еще 11 апреля я запросил с подводных лодок нарвикской группы отчет об обстановке. Мне казалось очень важным представить себе причины столь полного, можно сказать, всеобъемлющего провала. Что касается радиомолчания, я не считал нужным поддерживать его любой ценой. Подтверждение того факта, что вблизи находятся подводные лодки, могло только нервировать противника, а это в любом случае было нам на руку. А полученные ответы на мой запрос были воистину вопиющими:
       «11 апреля
      10 апреля вечером торпедировали три эсминца. Взрывов не наблюдали. «U-25».
       12.30. Произвели залп тремя торпедами по крейсеру типа «Кумберленд». Мимо. Одна торпеда не взорвалась. 21.15. Произвели залп тремя торпедами по крейсеру «Йорк». Все взорвались преждевременно. Глубина 21 фут, зона 4. «U-48».
       12 апреля
      10 апреля, 21.10. Два промаха. Одна торпеда взорвалась в конце пробега, другая через 30 секунд после залпа в 300 футах от крупного эсминца. «U-51».
       15 апреля
      14.40. Вест-фьорд, отказ торпед при атаке на «Уорспайт» и два эсминца. «U-48».
      Выпустили две торпеды по транспорту. Не взорвались. «U-65».
      16 апреля командир «U-47» Прин передал следующее сообщение:
      « 15.04. Вечер. Вижу вражеские эсминцы, патрулирующие район. Судя по неустойчивому курсу, предполагаю, что корабли заняты установкой мин.
      Три крупных транспорта (каждый по 30 000 тонн) и еще три, немного меньшим тоннажем, под охраной двух крейсеров находятся на якорной стоянке в южной части Бигдена. Войска высаживаются на рыболовные суда и следуют в сторону Лаванген-Гратанген. Корабли стоят каждый на двух якорях в узкости Бигден-фьорда.
       22.00. Произвел первую атаку из подводного положения. Цель – выпустить по одной торпеде в каждый транспорт и крейсера, затем перезарядить торпедные аппараты и повторить атаку.
       22.42. Выпустил четыре торпеды. Кратчайшее расстояние 750 ярдов, самое длинное – 1500 ярдов. Торпеды установлены на движение на глубине 12 и 15 футов. Суда стоят неподвижно прямо передо мной. Результата нет. Противник тревогу не объявил. Перезагрузил торпедные аппараты. После полуночи произвел вторую атаку с поверхности. Наведение выполнено точно. Все проверено командиром и старшим помощником. Установка глубины как для первой атаки. Результата нет. Одна торпеда отклонилась от курса и взорвалась, ударившись о скалу. Во время разворота сел на грунт. В тяжелых условиях сумел сняться собственными силами. Атакован глубинными бомбами. Вынужден отойти из-за повреждения машин.
       19 апреля
      Заметил «Уорспайт» и два эсминца. Атаковал корабль двумя торпедами с расстояния 900 ярдов. Результата нет. Одна из торпед взорвалась в конце пробега, в результате чего я оказался в сложном положении и подвергся преследованию эсминцев, подошедших со всех направлений. «U-47».
       18 апреля
      «U-37». Два преждевременных взрыва в районе между Исландией и Шетландскими островами.
      При выходе из Ваагс-фьорда атаковал крейсер «Эмералд». Преждевременный взрыв через 22 секунды. «U-65».
      Эти сообщения после возвращения подлодок на базу были дополнены более подробными докладами об аналогичных случаях. В результате проведенного анализа обрисовалась следующая картина: подводные лодки произвели четыре атаки на линкор «Уорспайт», 14 атак на крейсера, 10 – на эсминцы и 10 – на транспорты. Результат – потопление одного транспорта.
      И хотя отказы торпед за последние несколько месяцев уже явились поводом для беспокойства, столь резкое увеличение числа отказов стало совершенно неожиданным. Из 12 торпед с магнитными взрывателями, выпущенными «U-25», «U-48» и «U-51» 11 апреля, 6-8 взорвалось преждевременно, что составляет 50-66% отказов. Торпеды с контактными взрывателями, выпущенные «U-47» 15 апреля по стоящим транспортам, не взорвались вообще.
      Конечно, для такого количества отказов торпед должны были существовать какие-то причины. С того самого момента, как я 11 апреля получил первое сообщение, вопрос сразу же приобрел первостепенную важность. Следовало немедленно отыскать причины и в максимально короткий срок их устранить. Именно на преодоление торпедного кризиса я направил всю свою энергию во время норвежской кампании.
      11 апреля все подводные лодки использовали магнитные взрыватели.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7