В любом кабаке между каналом и портом грязные высказывания в адрес волшебника грозили вам по меньшей мере побоями, а то и ударом ножа под ребро. Синий Журавль был нашим кумиром, самой обожаемой личностью, ценимой превыше королевы и патриарха, вместе взятых. Он не скупился на благотворительность, поддерживая деньгами полдюжины сиротских приютов, и раздавал милостыню, радостно принимаемую благодарной публикой.

Я остановился перед домом моего старейшего друга и прикурил сигарету. Ветер немного стих, позволив мне это маленькое удовольствие. Пять лет я не виделся со своим наставником, чему имелись веские основания, и я пускал табачный дымок в прохладный воздух, складывая в стопку причины нашей разлуки, пока они не нависли над блажью, что привела меня в такую даль. Я мог бы еще положить конец этой глупости, вернуться в трактир «Пьяный граф», зажечь сон-траву и проспать до утра. Мысль о мягкой постели и разноцветном дымке угасла, едва я переступил порог первой арки, и ноги медленно понесли меня вперед вопреки моим собственным предчувствиям, на которые я, должно быть, в последнее время обращал мало внимания.

Я пробирался все дальше сквозь лабиринт, полузабытые воспоминания вели меня то вправо, то влево. Сигарета потухла, но мне не хватало сил запалить ее вновь, и я просто сунул окурок в карман своей куртки, чтобы не оставлять мусор во владениях Журавля.

Последний поворот – и я очутился у входа, перед очертаниями двери в высокой лазурной стене, без дверного молоточка и прочих приспособлений для доступа внутрь. В нише над дверью сидела горгулья из того же белого камня, что лабиринт, с выражением, похожим скорее на самодовольную улыбку, нежели на звериный оскал. Пробегали секунды. К счастью, вокруг меня не было свидетелей моей трусости. Наконец я решил, что не напрасно прошел лабиринт, и ударил дважды по двери.

– Приветствую тебя, молодой человек. – Голос, созданный Журавлем для своего привратника, плохо сочетался с его миссией, так как был мягче и дружелюбнее, чем можно было бы ожидать от уродливой твари. Ее каменные глаза медленно осмотрели меня сверху вниз. – Теперь, пожалуй, уже и не такой молодой. Хозяин предупрежден. Он примет тебя в верхней комнате башни. Мне дано распоряжение пропускать тебя в любое время.

Щель на фасаде начала раздвигаться, камни заскользили по камням. Морда горгульи скривилась в ухмылку – вовсе не такой уж пустяк для существа, изваянного из куска минерала.

– Хотя я начал уже сомневаться, что когда-нибудь доведется исполнить его, – добавила горгулья.

Не в первый раз я задавался вопросом о том, что в целом свете побудило Журавля наделить свое творение чувством сарказма, в коем человеческая раса не испытывала ни малейшего недостатка. Я вошел в башню, не получив ответа.

Нижний холл был небольшим, немногим шире платформы длинной винтовой лестницы, бегущей вверх до самого неба. Я начал подъем. Мой путь освещали расположенные на равном расстоянии друг от друга стенные фонари, ронявшие чистый белый свет. Я сделал остановку на полпути, чтобы перевести дух. В детстве восхождение давалось намного проще, и я бежал по крутым ступеням с легкостью, неизвестной заядлому курильщику, которым я стал. После передышки я продолжил подъем, с каждым новым шагом сопротивляясь сильному желанию повернуть назад.

Просторная гостиная занимала большую часть верхнего этажа Гнезда. Мебель была опрятной и строгой по стилю, ее малочисленность компенсировалась тонким изяществом отделки. Два широких больших кресла стояли напротив камина, встроенного в простенок, что отделял гостевое пространство от личных покоев Учителя. Внутреннее убранство, казалось, не менялось с тех пор, как я впервые побывал здесь, и непрошеные воспоминания зимних вечеров у огня и почти позабытого детства захлестнули мой разум.

Темная фигура Учителя стояла возле огромного стеклянного окна, обращенного на юго-восток, в сторону гавани. На такой высоте зловоние и шум Низкого города уступали место далекому бескрайнему океану.

Учитель повернулся ко мне и накрыл сухими ладонями мои руки. Я боялся взглянуть на него и хотел отвести глаза.

– Как давно это было, – произнес он.

Годы взяли свое. Синий Журавль всегда был сухопарым, тело его казалось слишком худым, чтобы поддерживать такой рост, редкие пучки белесых волос торчали на голове и тощем подбородке. И вместе с тем он всегда обладал некой чудесной энергией, которая будто маскировала истинный возраст. Теперь я едва мог бы его определить. Кожа, тонкая, словно бумага, обтянула кости, в глазах появился желтоватый оттенок. По крайней мере, не изменились его привычки в одежде: скромное платье того же ярко-синего цвета, как и все прочее в его цитадели.

– Приветствую вас, Магистр, – начал я. – Благодарю за то, что приняли меня без назначения встречи.

– Магистр? Так-то ты приветствуешь человека, который натирал тебе мазью оцарапанные коленки и варил шоколад, чтобы согреть?

Было очевидно, что слова давались ему нелегко.

– Я боялся, что проявлю непочтительность, если позволю себе прежние вольности.

Маг принял хмурое выражение и крепко скрестил на груди руки.

– Вижу, к тебе вернулась былая сдержанность. Даже в детские годы в тебе было больше гордости, чем у половины королевских придворных. Но не думай, будто я мог бы отречься от тебя. Даже после того, как ты ушел с королевской службы и… взялся за новое ремесло.

– Хотите сказать, после того, как меня лишили ранга и я начал торговать дурью на улице?

Старик вздохнул. Я все еще помнил, как он издавал этот звук, когда я приходил к нему с подбитым во время драки глазом или когда он понимал, что я играю с новой игрушкой, которую украл.

– Я положил годы, чтобы отбить у тебя эту привычку.

– Какую привычку?

– Привычку принимать все за оскорбление. Это признак дурного воспитания.

– Я действительно дурно воспитан.

– Мог бы больше поработать над тем, чтобы научиться скрывать это. – Маг улыбнулся, и я поймал себя на том, что делаю то же самое. – Ерунда, ты вернулся, и я ужасно рад тебя видеть, но не могу не спросить, чем обязан возвращению блудного сына? Разве что он не явился спустя целых пять лет лишь затем, чтобы справиться о моем здоровье?

В годы моего детства Журавль был моим благодетелем и покровителем, проявляя ко мне столько доброты и тепла, сколько мог принять самый дерзкий мальчишка Низкого города. Служа агентом, я часто обращался к нему за советом и помощью. Несмотря на прежнюю дружбу, новая просьба едва не застряла у меня в глотке.

– Мне нужна ваша помощь.

Его лицо напряглось. Естественная реакция на мольбу о помощи от человека, с которым маг не виделся полдесятка лет, и в особенности от человека, стоящего по ту сторону закона.

– И какая же тебе требуется от меня помощь?

– Я нашел Маленькую Тару, – ответил я, – и думал спросить, а вдруг вы разузнали что-нибудь о ней по своим каналам. Если есть какой-то магический способ, который мог бы помочь, я прошу вас сделать это, не ставя в известность ни Черный дом, ни соответствующее министерство.

Возможно, он предположил, что я обратился к нему ради денег или чего-нибудь незаконного. Во всяком случае, моя просьба не вернула ему привычного расположения духа, доброжелательного и чуточку озорного.

– Похоже, я неверно осведомлен о круге твоих новых обязанностей.

– Боюсь, я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать, – ответил я, хотя, конечно же, понимал его.

– Я попробую выразиться яснее. Каким именно образом поиски детоубийцы вписываются в границы твоих нынешних полномочий?

– Каким образом помощь преступнику вписывается в круг полномочий Первого мага королевства?

– Ха! Первый маг! – Журавль кашлянул в руку влажным и неприятным звуком. – Я не бывал при дворе с юбилея королевы. Даже не знаю, где теперь мои платья.

– Те, которые расшиты золотой нитью и стоят полгавани?

– Проклятые воротники натирали мне шею. – Синий Журавль залился смехом, и, поскольку день начал клониться к закату, лучи солнца упали на старого утомленного человека. – Сожалею, друг мой, но, боюсь, ничего не могу тебе предложить. Вчера вечером, узнав о преступлении, я послал весточку своему человеку в Министерстве магии. Мне ответили, что они дали поручение гадателю по стеклу, но усилия скрайера не принесли результата. И если они не смогли ничего узнать, сомневаюсь, что мне удастся достичь большего успеха.

– Как такое возможно? – удивился я. – Магический кристалл был замутнен?

– Полностью замести за собой следы смог бы лишь исключительно одаренный мастер своего дела. Во всем Ригусе наберется не более двух десятков магов, способных справиться с такой сложной задачей, и я не могу представить, кто из них мог бы совершить подобную гнусность.

– Сила не служит гарантией порядочности, чаще даже наоборот… но я согласен с вами в том, что маг с такими возможностями нашел бы более простой способ удовлетворения своих желаний, склонись они в том направлении. – Я почувствовал, как вновь заработали старые мускулы, пробуждаясь от долгих лет спячки. Прошло много времени с тех пор, как я занимался расследованием своего последнего дела. – Что, помимо магии, могло бы помешать вашему скрайеру обнаружить следы?

Взяв с каминной полки графин с зеленой жидкостью неприглядного вида, Журавль налил зелья в высокий бокал, что стоял рядом с графином.

– Мое лекарство для горла, – пояснил он и выпил жидкость одним быстрым глотком. – Если бы тело девочки очень тщательно вытерли или обработали каким-нибудь химикатом. Или если бы одежда, которая была на ней, соприкасалась бы с ее телом только короткое время, гадатель тоже не нашел бы следов. Это не моя сфера. Я не совсем уверен.

Запах, который я учуял на теле девочки, мог быть очистительным химикатом. Конечно, он мог означать массу других вещей, но хотя бы было уже от чего оттолкнуться.

– Для начала хотя бы что-то. – Собравшись с духом, чтобы развернуться и тронуться в обратный путь, я вдруг поймал себя на том, что не хочу уходить. Какая-то часть меня желала погрузиться в мягкое синее кресло, выпить чашку чая с моим старым учителем и поболтать о прожитых днях. – Благодарю за помощь. Очень признателен вам за то, что приняли меня. Я дам вам знать, если найду что-нибудь.

– Надеюсь, ты отыщешь человека, который совершил это, и надеюсь, это не последний твой визит. Я скучал по тебе… и неприятностям, которые ты приносил к моим дверям, точно приблудный кот с мертвым голубем в пасти.

Маг улыбнулся. Я тоже ответил ему улыбкой и двинулся к выходу, но неожиданно строгий голос старого наставника остановил меня:

– Селия хочет повидаться с тобой, пока ты не ушел. – Кажется, я все-таки вздрогнул при упоминании ее имени, хотя и старался держать себя в руках. – Она в оранжерее. Должно быть, ты не забыл дорогу.

Разумеется, не забыл.

– Как она? – поинтересовался я.

– Готовится к получению мага первого ранга через пару недель. Это большая честь.

Маг первого ранга – высшая степень, которую может получить маг. Высоким званием обладало лишь десятка два искуснейших чародеев королевства, каждый из которых отличился особыми заслугами перед страной либо оказал нужную услугу нужным людям. Журавль был абсолютно прав: получить такую высокую степень было подлинной честью, особенно в возрасте Селии. Но я спрашивал не о том.

– Как она поживает?

Журавль отвел глаза в сторону, и я получил тот единственный ответ, который хотел услышать.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.