Глава 9

Продажа артефактов прошла быстро и незаметно. Виктор представлял себе что-то вроде сцен из гангстерских боевиков, когда на стол седому скупщику вываливают добычу, и он, прищурившись, рассматривает блестящие драгоценности на свет старой лампы. На деле же все прошло настолько обыденно, насколько это можно себе представить, – Торпеда перекинулся парой фраз с барменом Костей, тот назвал ему адрес. По указанному адресу, который находился в одном из ближайших от «Малой Земли» домов, Торпеда спустился в подвал, несколько раз постучал в массивную дверь. Ему открыли, и он скрылся в темноте. Через несколько минут его фигура вынырнула из боковой пристройки, за плечом висел уже опустошенный рюкзак. Все, сделка оказалась законченной.

Как понял Куликов, каждый раз адреса были разные, это исключало возможность засады. Впрочем, насколько он уже смог разобраться в хитросплетении отношений людей в районе Медузы, нападение на точку скупки было чревато для лихих парней, буде те нашлись бы. Что же до правоохранителей, то они делали вид, что и знать не знают о происходящем. Как в свое время и сказал Виктору Стас, деньги творили чудеса на всех уровнях власти.

Вернулись в «Малую Землю». Опустились за свободный столик, помахав знакомым проходчикам и инсайдерам.

– Сколько? – осведомился, наконец, Борхес у товарища.

– На сколько наработали, – ответил Торпеда, показывая растопыренную пятерню. – Вроде не обидели. Кстати, вот еще что…

Он залез в нагрудный карман и выудил свернутую вчетверо карту Города, запечатанную в целлофан.

– Бобер просил нам передать, что есть один заказик. Покупателю нужен «глаз», причем в короткие сроки. Оплата более чем достойная. Плюс, если ускоримся максимально, то возможны премиальные, – Торпеда развернул карту, положил ее перед товарищами на стол.

Карта оказалась очень хорошего качества. Видимо, для нее специально заказывали спутниковую съемку высокой точности. Должно быть, Торпеда неплохо раскошелился. Та карта, которую Виктору достал Скаут, в сравнении с этой походила на детский рисунок, была слишком схематичной и чуть ли не от руки дорисованной. Скаут, правда, уверял, что подобной пользуются все инсайдеры, что на ней всего удобнее помечать постоянно сдвигающиеся ловушки. Спорить с ним Куликов не стал, но в будущем зарекся найти себе карту получше. Вот примерно такую, которую видел сейчас перед собой.

На карте Торпеды весь город был словно на ладони, до мельчайших подробностей, до каждой захудалой покрышки. Карту усеивали различные геометрические значки и цифры, нанесенные самим инсайдером и абсолютно непонятные непосвященному.

Торпеда ткнул пальцем в точку на карте, находящуюся в районе новостроек на окраине города:

– Где-то тут должен стоять двенадцатиэтажный дом синего цвета с мозаикой на фасаде. Кстати, Борхес, похоже, это то самое нехорошее здание, помнишь?

– Оно самое. Плохое место, – нахмурился Борхес, задумчиво уставившись на карту.

– Плохое, – подтвердил Торпеда. – Да только где ты еще «глаз» видел?

Борхес согласно пожал плечами.

– Придется идти уже завтра, пока заказ не уплыл, – продолжил Торпеда. – Я попрошу Скаута, чтобы прикрыл. Откинем ему немного, но это лучше, чем торчать одним на самом виду у военных. Там рядом институтская тропа проходит, – пояснил он Виктору. – Я планирую выдвинуться днем, часов в одиннадцать. До темноты должны управиться.

– Хотелось бы. В темноте я там ползать не хочу. Ладно, прорвемся, – Борхес обреченно вздохнул, с кряхтеньем поднялся и собрался идти к стойке. – Есть будете? Я закажу.

Виктор кивнул, сказал: «На свое усмотрение». Торпеда отказался, изучая карту, лишь попросил чашку кофе.

Борхес ушел к Костику.

Торпеда откинулся на спинку стула, задумчиво покусывая нижнюю губу. Его взгляд блуждал по хитросплетениям улиц на карте, инсайдер явно озаботился предстоявшим походом.

Виктор, в свою очередь, тоже склонился над столом, не сразу, но узнавая родные места, опоясанные колючей проволокой Периметра.

– Скажи мне, Торпеда, а где воронка?

– Что? – Инсайдер вышел из задумчивости и поднял глаза на Куликова. – Ты что-то спросил?

– Я говорю, воронка от взрыва где?

– От какого взрыва? – не понял Торпеда.

– Ну как от какого? – Теперь пришла очередь Виктора удивляться. – Из-за которого, говорят, Медуза образовалась. Ну упал самолет, поднялся туман и все такое.

– А, ты про это, – инсайдер махнул широкой ладонью. – Слышал такую версию.

– Версию? – Виктор хмыкнул. – А разве не так все было?

– Борхес, – Торпеда обратился к подошедшему с подносом другу, – ты слышал про историю с самолетом?

Борхес крякнул, сел за стол, поставил перед Виктором тарелку дымящегося пюре с пузатыми сосисками и горсткой зеленого горошка, стакан сока. Торпеде передал чашку кофе. Себе оставил еще одну тарелку с пюре, нетерпеливо стал ковыряться в нем вилкой, перемешивая.

– Ну-ка, напомните, о чем речь, что за самолет? – обратился он к товарищам.

Виктор вкратце рассказал им услышанную по телевизору историю об упавшем грузовом самолете, вследствие чего произошла катастрофа. Вроде как самолет был грузовым и принадлежал Министерству Чрезвычайных Ситуаций, хотя последние все отрицают. Именно эта версия чаще всего мелькала в СМИ и в иных источниках. Особенно телевизионщики любили показывать видеосъемку большой воронки на окраине Города, которая осталась после крушения.

Инсайдеры слушали внимательно, время от времени скептически кивая и ухмыляясь. Когда Виктор закончил рассказ, Торпеда сказал:

– Все так. Именно эта версия и есть официальная. Только вот я тут сколько кручусь, но ни разу не встречал следов той авиакатастрофы. Нам другое рассказывали. А про воронку я тебе так скажу – не могли эту воронку журналисты с вертолета снимать, здесь вертолеты не летают, сыплются на землю как комары от мази «Тайга». Комитетчики вон еле приспособились, летают редко, и то по особым случаям. Борхес, ты что там в своем НИИ об этом самолете слышал?

– Насколько я знаю, история с самолетом действительно фигурировала в открытых отчетах исследовательских групп, но нам не было дано указаний рассматривать ее как рабочую, – Борхес со смаком откусил сосиску, прыснувшую теплым соком. – Но скажу другое, мой отдел особенно не допускали к внутренним секретам. Мы же под патронатом военных работали, а у них столько уровней секретности, что сам черт не разберет, где информация, а где откровенная липа. Помню, еще одна версия была, мне о ней один полковник с пьяных глаз поведал. Якобы произошла утечка какого-то биологического оружия на одном из военных складов, которых в окрестностях города натыкано хоть отбавляй. Мол, это вызвало необратимые изменения, и город пришлось закрыть для дезактивации последствий. Даже виновных нашли и наказали. Естественно, все ловушки – это побочные явления утечки. Но в большинстве случаев всего лишь галлюцинации лиц, надышавшихся местного воздуха. Только вот мы, научный персонал, понимали, что версия не выдерживает абсолютно никакой критики. Но именно такой вариант преподносился проверяющим из различных ведомств.

– Сдается мне, что в отчетах для тех, кто наверху, была припасена еще какая-нибудь версия происшествия, – предположил Куликов.

– Не удивлюсь, – не стал спорить Борхес. – Единственный вывод, который можно сделать из этой чехарды с возникновением Медузы, так это то, что никто толком не знает, что произошло.

– Или знает, но молчит, – вставил Торпеда.

– Возможно, – опять же согласился жующий Борхес. – Здесь вообще у каждого своя версия. По бару пройдись – с десяток наберется.

– А сам-то ты что думаешь? – спросил у бывшего сотрудника НИИ Куликов. – Как появилась Медуза?

– Ну, возможно, она покажется немного бредовой, но пусть мне кто-нибудь скажет, что моя версия не имеет права на жизнь, – Борхес начал размахивать вилкой, увлеченно рассказывая – Я считаю, что Медуза – это свалка, оставшаяся от прибытия внеземного разума. Ну, словно туристы пришли, пообедали, рыбу пожарили, костер пожгли. Остались на траве валяться банки из-под консервов, обертки, кости. Где-то масло от машины капнуло, куда-то окурок упал. Короче, загадили полянку по полной программе. И вот суетятся по этой полянке муравьи и не понимают, что стало с их муравейником. Один в масле залип, второй в угли попал, сгорел. Ловушки, блин. А особо верткие муравьи разный мусор в новый дом тащат. Их инсайдерами называют. Там есть одно место, я тебе потом на карте покажу, похоже на место посадки – гладкая ровная площадка, словно лысина. Правда, не подойти к ней никак, окочуришься на подходе. Там инопланетяне и высаживались. Такая вот моя версия.

– Научно, ничего не скажешь, – хмыкнул Виктор. – К слову, где-то я об этом читал.

– Да? – искренне изумился Борхес, потом торжествующе повернулся к Торпеде, который невозмутимо пил кофе, произнес: – Вот, не я один такой. Видишь, пишут даже об этом. Нет, брат, мысль – вещь материальная, если уж появилась у кого, обязательно кто-нибудь еще ее поймает.

Торпеда усмехнулся, свернул карту:

– Борхес, я не спорю. Пусть будут инопланетяне, лишь бы не мешали.

– А у тебя какая версия? – спросил его Куликов.

– А нет у меня никакой версии. Медуза есть, вот она. Вот я, дышу и живу. И меня заботит больше, как нам существовать вместе, а не то, откуда она.

– И что, совсем никаких мыслей на этот счет?

Торпеда помялся, потом капитулировал:

– Земля мстит. Борхес прав, загадили ее. Только не инопланетяне, а мы сами. Медуза – это опухоль, пожирающая все вокруг. Она же растет, – Торпеда стукнул пальцем по сложенной карте. – Да-да, растет. По несколько сантиметров в год, но растет. Знаешь, как пустыня наступает? Медленно, да только где теперь те города, что оказались у нее на пути? Нет их. Так что я стараюсь не задумываться о том, что да как. Все, что еще можно было сделать, люди уже упустили. И не нам что-то менять. А про появление этой самой Медузы я ничего не могу сказать, гадать не приучен.

Торпеда замолчал, Виктор удовлетворенно кивнул.

– Кстати, о версиях, – Борхес подбородком указал на входную дверь: – Вон еще адепты одной из них пожаловали.

Торпеда с Куликовым обернулись. Торпеда недовольно проговорил:

– Не закрытый клуб, а проходной двор, ей богу. Распустили бармены народец, нечего сказать.

На пороге стояли пятеро мужчин в длиннополых плащах с капюшонами, тихо переговариваясь между собой, склонив головы. Они походили друг на друга, словно доски в заборе, – все одинаково одеты, одинаково коротко пострижены, практически одного роста.

Гости в плащах о чем-то договорились, пересекли зал и заняли самый дальний столик, зыркая оттуда глазами по сторонам.

– Это кто? – спросил Куликов.

– Сектанты, – ответил Борхес, отодвигая пустую тарелку в сторону. – По их версии, тут что-то вроде Второго Пришествия происходит. Надо с Костей поговорить, на кой черт он их пускает сюда.

Куликов внимательно пригляделся к пришедшим. Четверо из них не старше двадцати пяти, настороженные, собранные. Смотрят прямо, без страха. Пятый, судя по всему, являлся среди них старшим, причем не только по возрасту, но и по положению. Хмурый мужчина в очках с толстой оправой, небольшой залысиной на макушке, худым лицом и выступающими скулами. Лицо строгого учителя математики, лектора в вузе, беспощадного к своим студентам.

Мужчина почувствовал на себе взгляд Виктора, обернулся. Куликов выдержал взгляд сощуренных водянистых глаз, которые, впрочем, разглядывали его без особого интереса. Человек вновь отвернулся к своим.

– Ладно, мужчины, – Торпеда потянулся. – Пора по домам. Я сегодня еще помыться успеть хочу, пока вода есть. Кот, у тебя тут душ работает?

– Да, Бобер на прошлой неделе починил.

– Вот и хорошо. Ты тоже ополоснись, легче дышаться будет, честно. Ладно, до завтра.

Торпеда поднялся, крепко пожал протянутые ладони, направился к выходу. Минут через десять ушел и Борхес, пожелав на прощание Куликову спокойного вечера.

Но вечер вышел не таким спокойным, как хотелось бы.

По пути на выход Виктор остановился у стойки, разговорился с Костиком. Посмотрел на часы, решил уже прощаться, но подошли Седой и Стэп из команды Скаута. Слово за слово, поздравили с почином, угостили пивом. Так прошло еще полчаса.

В зале стоял возбужденный гул, сигаретный дым сизым облаком висел в воздухе, стучали ложки, кружки, кубики игроков в нарды, когда входная дверь с шумом распахнулась от хорошего пинка ногой. Костик раздосадованно произнес фразу: «Кого там? Опять магнит отключили, лентяи!» – но тут же умолк, потому что в зал вошла команда из семи человек. То, что они были командой, Виктор определил сразу: очень слаженно двигались, как единый механизм.

Все бритые, подтянутые, спортивные. Опасные. Двое были даже здоровее Торпеды, таких Куликов встречал впервые. Расположились так, чтобы прикрывать друг друга, держать в поле зрения весь объем помещения. И это Виктору не понравилось – явно агрессивный подход к ситуации.

Лица у пришлых были отнюдь не добрые. Решительные были лица.

В зале замолкли голоса, десятки людей повернули головы в сторону дверей.

– «Псы», – с плохо скрываемым страхом проговорил Костик.

«Псы, – мелькнуло в голове Куликова, – военный спецназ!.

Один из военных выступил вперед, взглядом из-под насупленных бровей окинул зал.

– Слушайте все сюда, – голос был низкий и злой. – Кто-то из ваших сегодня ночью ограбил нашего человека. И мы хотим, чтобы вы выдали нам этого урода. Сейчас. Иначе плохо станет всем.

Люди в зале зашептались, многие стали подниматься из-за столов. Судя по их лицам, уступать военным на своей земле они не собирались. Впрочем, несмотря на численный перевес инсайдеров, «Псы» не думали пасовать. Куликов подозревал, что на то были причины.

Пауза затягивалась, и представитель военных недобро ухмыльнулся:

– Хорошо, поговорим иначе.

Он быстро окинул взглядом зал, его глаза остановились на Куликове, который стоял у барной стойки как раз между спецназовцами и инсайдерами.

– Ты, – резко сказал военный, тыкая пальцем в сторону Виктора. – Сюда иди.

– Марат, он новенький, – выступил вперед Седой. – Он никого тут не знает еще.

– Да ну? – Спецназовец, которого назвали Маратом, прищурил глаз. – Еще один барахольщик объявился?

Виктор молчал, спокойно разглядывая военных. При любом исходе падать лицом в грязь он не собирался.

Седой вновь вставил фразу:

– Марат, не трогай парня.

Марат перевел взгляд на Седого, сквозь зубы процедил:

– Седой, ты что, за разводящего идешь?

Седой насупился, но не отступил, кинув быстрый взгляд на Виктора:

– Разводящие на переездах стоят. С чего ты вообще взял, что это наши?

Марат достал из кармана куртки небольшой, с сигаретную пачку, брусок темно-зеленого металла:

– Эй, новенький, знаешь что это? Или не дорос еще?

Куликов молчал, наблюдая за Маратом.

– Что, не нравлюсь?

– Мне замуж тебя не звать, – огрызнулся Виктор.

– Отцепись от парня, – пробасил кто-то из зала.

– Поговори там! – прогудел один из спецназовцев, необхватный детина со сбитыми костяшками на руках.

– Седой, узнаешь коробочку? – продолжил разговор Марат.

– Узнаю.

– Дорогая работа, штучная. Без начинки, правда, но все равно, – военный покрутил в руках брусок. – Такими только вы пользуетесь, согласен?

Седой мотнул головой, шагнул вперед:

– Слушай, Марат, – инсайдер говорил не громко, но убедительно. – Не мне тебе напоминать, сколько в городе бригад. И совсем не факт, что это именно наши, тут тебе крыть нечем. Даже если и выяснится, что замешан кто-то из присутствующих, то выдавать мы вам никого не собираемся, сами разберемся, а надо будет – и накажем. Это понятно?

Наступила напряженная пауза. Марат не то обдумывал услышанное, не то принимал решение. Инсайдеры стихли, некоторые на всякий случай потянулись к полупустым пивным бутылкам, готовясь к драке. Виктор все же надеялся на мирный исход, не желая биться со сплоченной командой разъяренных спецназовцев. Себе дороже.

Наконец, Марат покачал головой, тяжело вздохнул, словно какое-то решение далось ему вопреки желанию. Улыбнулся, глядя прямо Седому в лицо:

– Нет, Седой, не вариант. Но ваш выбор я понял.

Повернулся к своим и кивнул.

Тут же команда пришла в движение, сгустком силы и напора устремилась в толпу инсайдеров. Полетели на пол перевернутые стулья, со звоном грохнула об пол посуда, раздались злобные выкрики и ругань, воздух сразу стал ощутимо горячим.

Но, прежде чем «псы» оскаленной стаей врубились в толпу, прежде чем Виктор успел выбрать позицию для драки, в дело вступила третья сила.

– Смирно! – Волевой голос резанул по ушам, заставляя всех присутствующих вжать голову в плечи. «Псы» моментально превратились в оловянных солдатиков, замерли, вытянувшись по струнке, кто где стоял и, кажется, даже перестали дышать.

У входной двери стояли Бобер, испуганная официантка Ниночка и незнакомый Виктору мужчина в полевой форме цвета хаки с майорскими звездами на погонах. Мужчина был невысокого роста, сухощав и жилист. Сразу бросалось в глаза его сходство с пришедшими спецназовцами, похожая короткая прическа и тяжелый взгляд из-под нахмуренных бровей. Вот только гнев его был направлен не на инсайдеров, а на притихших «псов».

Майор стоял чуть впереди Бобра, заложив руки за спину и задумчиво покачиваясь с пятки на носок. Бобер наклонился и что-то прошептал ему, указывая на спецназовцев.

– Старшина, – голос капитана не предвещал ничего хорошего подчиненным, – построение на улице. Выполнять.

«Псов» выдуло на улицу, лишь хлопнула дверь. Майор коротко кивнул Бобру и вышел следом. В зале облегченно выдохнули.

– Это кто был? – спросил Куликов у разом повеселевшего Костика.

– Ницин Игорь Игоревич, командир спецназа, – пояснил он, вытирая бледное лицо. – Уф, обошлось! Я уж думал, все, от бара одни щепы останутся. Надо Бобру сказать, чтобы нашел тех, кто магнит отключил. Видите ли, ходить им туда-сюда мешает…

– Да, могло получиться сурово. Ладно, пойду, покурю на свежем воздухе и спать. Засиделся я, – Виктор махнул на прощание Костику, вышел на улицу.

Поднявшись по ступенькам, Куликов столкнулся с Бобром. Тот стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, и с ленцой потягивал сигарету, наблюдая за мокнущим под дождем строем «псов».

– Что тут? – спросил Виктор, прикуривая.

– Аутодафе, – ответил хозяин заведения.

Спецназовцы стояли под проливным дождем и жадно пожирали глазами своего командира, который неторопливо прохаживался перед ними туда-сюда.