- Другие планы? Но я подумала, что, может быть, сегодня днем...
      - Я позвоню тебе завтра. Если ты, конечно, будешь дома. - И с этими словами он повернулся на каблуках и удалился.
      Подошла Нина Вестфилд и сказала, что Ли будет в больнице весь день. Блейр села в коляску с матерью и отчимом, отметив про себя, что сестры с ними нет.
      Дома Опал принялась суетиться в столовой, украшая стол цветами и доставая лучшее столовое серебро.
      - У нас будут гости? - безучастно спросила Блейр.
      - Да, дорогая, приедет он.
      - Кто - он?
      - Кейн. О Блейр, он такой милый человек. Я уверена, что ты его полюбишь.
      Через несколько минут дверь отворилась, и вошла Хьюстон под руку со своим великаном-миллионером. Она держала жениха, как только что выигранный приз. До этого Блейр видела его в церкви и отметила, что наружность у него приятная. Разумеется, он не так красив, как Лиандер или даже Алан, но в общем ничего. Особенно если вам нравятся мужчины атлетического телосложения.
      - Мистер Таггерт, вас устроит это место - рядом с Хьюстон и напротив Блейр? - заворковала Опал.
      Некоторое время все молча сидели перед своими тарелками.
      - Надеюсь, вы любите ростбиф, - заметил мистер Гейтс, начав разрезать большой кусок мяса.
      - Да уж надеюсь, что он понравится мне больше, чем то, что я ем каждый день. Правда, Хьюстон настолько мила, что нашла мне кухарку.
      - А кого ты наняла, Хьюстон? - спросила Опал с холодком в голосе, напоминая дочери, что в последнее время та подолгу не бывала дома и никто не знал, где она находится.
      - Миссис Мерчисон, на то время, пока Конрады в Европе. Сэр, у мистера Таггерта, возможно, есть некоторые предложения относительно капиталовложений, - обратилась она к мистеру Гейтсу.
      "Ну теперь его будет невозможно остановить", - подумала Блейр. Таггерт походил на слона в посудной лавке. Когда мистер Гейтс спросил его о вложениях в строительство железных дорог, он поднял кулак и проревел, что железные дороги приходят в упадок, что ими покрыта вся страна и на этом уже невозможно сделать приличные деньги - "разве несколько сотен тысяч". Его кулак обрушился на стол, и все от неожиданности подскочили.
      В сравнении с темпераментными и громогласным Таггертом, Гейтс казался котенком. Таггерт не терпел вообще никаких возражений; он был прав во всем и рассуждал о миллионах долларов, как о песке.
      Вдобавок к самонадеянности, он обладал устрашающими манерами. Он пытался отделить кусок от своего ростбифа ребром вилки, и, когда тот соскочил с тарелки и перелетел через стол к Блейр, Таггерт даже не прервал своих поучений Гейтсу о том, как управлять пивоварней; просто вернул мясо на тарелку и продолжил трапезу. Игнорируя три вида поданных на гарнир овощей, он взгромоздил себе на тарелку два фунта картофельного пюре и вылил все содержимое соусника на вершину этой белой горы. Чтобы насытиться, ему потребовалась половина десятифунтового куска жаркого. Он перевернул чашку Хьюстон, но она только улыбнулась ему и сделала знак служанке принести тряпку. Он выпил шесть стаканов охлажденного чая, прежде чем Блейр увидела, как Сьюзен тайно наполняет его стакан из отдельного кувшина. И тогда Блейр догадалась, что Хьюстон позаботилась, чтобы Таггерту подавали темное пиво со льдом. Он разговаривал с набитым ртом, и дважды еда оказывалась у него на подбородке. А Хьюстон, словно он был ребенком, дотрагивалась до его руки, затем до его салфетки, которая так и оставалась свернутой перед его прибором.
      Блейр не хотелось есть. Ей было не по себе оттого, что вокруг летает пища, что столовое серебро совершает прыжки, а этот невыносимый, громогласный человек завладел беседой. С таким же успехом он мог произносить речь.
      Но хуже всего было то, что Хьюстон, ее мать и Гейтс ловили каждое его слово, будто они были на весь золота. "А может, и так", - с презрением подумала Блейр. Она никогда особенно не думала о деньгах, но, возможно, для других людей они значили все. Во всяком случае, о Хьюстон можно было так сказать, раз уж она готова подчиниться этому отвратительному человеку на всю жизнь. Блейр подхватила падающий канделябр, когда Таггерт потянулся еще за соусом. "Надо было сказать повару, чтобы соуса приготовили целую бадью", подумала она.
      Таггерт выдержал длинную паузу - он делал Гейтсу предложение принять участие в покупке земель - и взглянул на Блейр. Неожиданно он вообще прекратил разговор и отодвинул свой стул.
      - Дорогая, нам лучше поехать, если ты хочешь попасть в парк засветло, обратился он к Хьюстон.
      "Господи, - подумала Блейр, - ведь он не догадается поинтересоваться, все ли закончили есть. Он готов ехать и в приказном порядке требует, чтобы Хьюстон ехала с ним". Что она и сделала. Беспрекословно.
      ***
      - А, это ты, Ли, - улыбнулась Опал, поворачивая голову, маленькое дубовое кресло-качалка скрипнуло под ней. - Я не слышала, как ты вошел, - она посмотрела на него внимательней. - Вид у тебя получше, чем несколько дней назад. Что-нибудь произошло?
      И на лице у нее появилось выражение "я же тебе говорила".
      Ли коснулся губами ее щеки и сел рядом на стул. В руках он крутил большое красное яблоко.
      - Может, дело не в том, что мне нужна ваша дочь, а в том, что мне нужны вы в качестве тещи. Иголка даже не дрогнула в руке Опал.
      - Значит, сегодня ты уже полагаешь, что твои шансы выросли. Если я правильно помню, в последний раз, когда мы с тобой разговаривали, ты был уверен, что тебе никогда не добиться моей дочери. Что-то изменилось?
      - Изменилось? Всего лишь весь мир, - и он смачно вгрызся зубами в яблоко. - Я собираюсь победить. Я не просто собираюсь выиграть, это будет внушительная победа. У бедного малыша Хантера не останется ни малейшего шанса.
      - Чувствую, что ты нашел ключик к сердцу Блейр, и это не цветы и конфеты.
      Лиандер улыбнулся, скорее себе, чем Опал.
      - Я собираюсь обхаживать ее с помощью того, что она действительно любит: огнестрельные ранения, заражения крови, респираторные заболевания, ампутации все, что смогу найти подходящего.
      Опал казалась напуганной.
      - Звучит ужасно. Что, действительно такие решительные перемены?
      - Насколько я могу объяснить - чем хуже случай, тем он больше ей нравится. До тех пор, пока есть кто-то, кто будет следить, чтобы она не переусердствовала, с ней все будет в порядке.
      - А ты как раз и будешь тем человеком, что позаботится о ней? Лиандер поднялся:
      - Всю оставшуюся жизнь. Кажется, я слышу приближение моей любимой. Увидите, меньше чем через неделю она побежит к алтарю.
      - Ли?
      Он остановился.
      - А как насчет больницы св. Иосифа? Он подмигнул ей:
      - Я сделаю все возможное, чтобы она никогда об этом не узнала. Я хочу, чтобы она сама их отвергла. Кто они такие, чтобы говорить, что она не может работать у них?
      - Она хороший врач, разве не так? - Опал сияла от гордости.
      - Неплохой, - согласился Ли, направляясь в дом. - Неплохой для женщины.
      ***
      Блейр встретила Ли в гостиной. Вчерашний день оказался ужасным. Алан не позвонил. Ли не дал о себе знать, и весь день она переживала из-за Хьюстон и этого ужасного человека, которому та себя продавала. Поэтому сейчас Блейр приближалась к Ли не без тревоги. Окажется ли он Ли-врачом или Ли, беспрестанно обижающим ее?
      - Ты хотел меня видеть? - озабоченно спросила она.
      Блейр никогда не видела его таким: он выглядел почти смущенным.
      - Я пришел поговорить с тобой, если ты не против выслушать меня.
      - Конечно нет, - ответила Блейр. - Почему я должна не хотеть тебя выслушать?
      Она села на обитый красной парчой стул. Свою шляпу Лиандер держал в руках и так мял ее, что это угрожало шляпе гибелью. Блейр кивнула, приглашая его сесть, но он отрицательно покачал головой:
      - Мне нелегко сказать то, ради чего я пришел. Нелегко признавать свое поражение, особенно в том, что имеет для меня такое значение, - в попытке добиться твоей руки.
      Блейр попыталась что-то сказать, но он поднял руку:
      - Нет, позволь мне договорить до конца. Мне тяжело, но я должен это сказать, потому что я не могу думать ни о чем другом.
      Он подошел к окну, продолжая мять в руках шляпу. Блейр никогда раньше не видела его в таком нервном состоянии.
      - Суббота, тот день, который мы провели вместе как врачи, стал поворотным днем в моей жизни. До этого дня я готов был держать пари на все свое состояние, что женщина не может быть врачом. Но ты доказала обратное. В тот день ты показала мне, что женщина не только может быть хорошим врачом, но даже лучшим по сравнению с большинством мужчин.
      - Спасибо, - сказала Блейр, и легкая дрожь пробежала по ее телу от этих его слов. Он снова повернулся к ней лицом:
      - Вот почему я собираюсь отказаться от состязания.
      - От состязания?
      - Соревнования, не знаю, как ты его называешь.
      Вчера, пока я один работал в больнице, я осознал, что изменился после проведенного вместе с тобой дня. Ты знаешь, я всегда работал один, но в тот день, когда мы работали вместе... Я мог только мечтать о таком. Мы так подходим друг другу, работаем настолько слаженно, почти как любовники. - Он замолчал и посмотрел на нее. - Я, конечно же, употребил это сравнение аллегорически.
      - Конечно, - запинаясь, проговорила она. - Боюсь, я ничего не понимаю.
      - Ну как же? Я мог потерять жену, но взамен смог бы приобрести коллегу'. Я мог бы оказывать женщине мало почтения или никакого почтения, мог бы подстраивать ситуации, чтобы показать ей, какой дурачок ее избранник, который не может ни грести, ни плавать, ни даже ездить верхом, но я никогда бы не позволил подобного в отношении собрата по профессии, которого стал уважать и даже обожать.
      С минуту Блейр молчала. Тут что-то не так - в том, что он говорит об Алане, но слова похвалы так сладостны, что нет никакого желания задумываться над тайным смыслом сказанного.
      - Так ты говоришь, что больше не хочешь на мне жениться?
      - Я говорю, что уважаю тебя. Ты сказала, что хочешь выйти замуж за Алана Хантера, и я не могу теперь стоять у тебя на пути. В медицине мы равны, и я не могу больше унижать коллегу, как делал это последние несколько дней. Поэтому ты больше не пленница. Ты в любое время можешь уехать с тем, кого любишь, я заверяю тебя, что сделаю все от меня зависящее, чтобы удержать Гейтса от распространения слухов об утрате тобой.., невинности.
      Блейр поднялась:
      - Я не уверена, что поняла. Так я свободна? Ты больше меня не шантажируешь? И не будешь ставить Алана в неловкое положение? И все это потому, что ты увидел, что я хороший врач?
      - Совершенно верно. Мне понадобилось время, чтобы прийти в чувство, но мне это удалось. Что за брак был у нас с тобой, основанный только на вожделении? Разумеется, между нами есть взаимное притяжение, и, возможно, та ночь была необыкновенной, но это не фундамент для брака. Вот у вас с Аланом - настоящее чувство. Вы можете проводить время в разговорах, у вас есть общие интересы, и я уверен, что ты так же.., реагируешь на его прикосновения, как и на мои. Может, за последние несколько дней вы не раз занимались любовью, откуда я знаю?
      - Прошу прощения! Лиандер снова опустил голову:
      - Извини меня. Я совсем не хотел снова обижать тебя. В твоем присутствии я все время делаю промашки. Но больше я ничего не скажу.
      - Да нет уж, - сказала Блейр, - говори до конца. Она испытывала странное чувство разочарования.
      Без сомнения, чудесно, что он уважает ее, как врача. Но в то же время ей хотелось большего.
      Когда Ли снова взглянул на нее, глаза его сверкали.
      - Я знаю, что ты хочешь вернуться в Пенсильванию, и я не виню тебя, но работа с тобой доставила мне огромную радость. И поскольку я знаю, что мы никогда больше не сможем работать вместе, потому что, боюсь, ты никогда не захочешь вернуться в Чандлер после всего, что произошло за последнее время, я прошу тебя оказать мне честь и поработать со мной несколько дней. Мой отец согласился убедить руководство разрешить тебе доступ к больницу. Несколько дней - до свадьбы Хьюстон. О Блейр, я мог бы рассказать тебе о своих планах относительно женской клиники. Я никому еще не говорил об этом, а мне так хочется ими поделиться. Может, ты даже поможешь мне.., если у тебя будет время.
      Блейр ушла в дальний конец комнаты. Она никогда не думала, что проведенный с Лиандером день доставить ей удовольствие, не сравнимое ни с чем. И если они больше не помолвлены, то, возможно, Хьюстон не будет чувствовать себя обязанной выходить за этого Таггерта и...
      - И Алан может работать с нами. Если он вполовину так же хорош, как ты... А?
      Блейр вернулась к действительности. В этот день она даже не вспомнила об Алане.
      - Ты спрашиваешь, хороший ли он специалист? Полагаю, да. Конечно да! Хотя не думаю, что у него была такая же врачебная практика, как у меня. Я хочу сказать, что мне просто очень повезло. Мой дядя Генри пользуется большим уважением, и, когда я была еще девочкой, я ассистировала в операционной и помогала при срочных случаях. Я имела счастливую возможность ассистировать многим известным врачам, но... - Она умолкла. - Алан, без сомнения, прекрасный врач, - твердо сказала Блейр.
      - Не сомневаюсь, что так и есть. И уверен, что работать с вами обоими будет большим удовольствием. Кстати, Алан сдавал экзамены в больницу св. Иосифа?
      Губы Блейр превратились в тонкую, плотно сжатую линию.
      - Они приняли только шесть первых, по числу баллов, претендентов.
      - Понятно. Возможно, ему просто не повезло. Я могу заехать за тобой завтра в шесть утра? Ну а до отъезда моя библиотека в распоряжении коллеги.
      Он быстро поцеловал ее руку и вышел.
      Глава 14
      На следующее утро в половине шестого Блейр была одета и готова к выходу. Она сидела на краю постели и размышляла, как лучше поступить: пойти вниз или ждать его здесь, - может, он, как и в прошлый раз, появится через окно?
      Когда часы внизу пробили шесть, она открыла свою дверь, - кажется, какой-то звук донесся от парадного входа. Она слетела вниз по ступенькам как раз вовремя: заспанная Сьюзен открывала Лиандеру дверь.
      - Доброе утро, - улыбаясь, сказал он. - Ты готова?
      Она кивнула в ответ.
      - Вы не можете так идти, мисс Блейр-Хьюстон, вы ничего не поели, а завтрак еще не готов. Вам придется подождать, пока кухарка оденется.
      . - Ты поел? - спросила она Ли.
      - Мне кажется, что я не ел уже несколько дней, - ответил он и улыбнулся.
      И опять Блейр поразилась, насколько он красив, особенно его зеленые глаза. Почему-то ей вспомнилась ночь, проведенная вместе. Странно, что она вспомнила об этом именно теперь. Может, потому, что сейчас он не пытается разозлить ее.
      - Пойдем на кухню, я соберу что-нибудь перекусить. Я даже знаю, как жарить яичницу с беконом. Завтрак мистера Гейтса, возможно, будет поздно, и всем остальным придется ждать, но нас здесь уже не будет, и мы не услышим, что он скажет.
      Полчаса спустя Лиандер отодвинулся от большого дубового кухонного стола и вытер губы.
      - Блейр, я и не предполагал, что ты так хорошо готовишь. Пожалуй, для одной женщины это даже многовато: хорошо готовить, быть мужчине другом, коллегой... - Он опустил глаза и, понизив голос, добавил:
      - И любовницей. - Со вздохом Лиандер снова поднял глаза. - Я поклялся себе, что буду проигрывать с честью, - он улыбнулся мальчишеской улыбкой. Прости меня, если иногда я об этом забуду.
      - Да, конечно, - нервничая, ответила она и опять поймала себя на мысли о той ночи. О той ночи, когда она могла без стеснения целовать его, когда его руки...
      - Они что - грязные?
      - Прошу прощения, - произнесла Блейр, возвращаясь к действительности.
      - Ты так разглядывала мои руки, что я подумал, что с ними что-то не так.
      - Я , ты готов идти?
      - В любую минуту, - ответил он, поднялся и отодвинул ее стул.
      Блейр улыбнулась ему, вспомнила о невоспитанном человеке, за которого Хьюстон собирается замуж, и подумала, что он не идет ни в какое сравнение с Ли.
      По дороге в больницу он спросил ее об Алане. Она сказала, что он должен ждать их на месте. Так и оказалось. Алан выглядел заспанным, а также сердитым, ведь Лиандер и Блейр пришли вместе.
      День выдался тяжелый и долгий. Казалось, что только Ли несет персональную ответственность за каждого пациента, а втроем они должны заменить дюжину работников. В час дня привезли четырех мужчин, получивших ранения при обвале на шахте. Двое из них уже были мертвы, у одного - сломана нога, а четвертый находился между жизнью и смертью.
      - Он не жилец, - сказал Алан. - Оставьте его. Глаза мужчины были закрыты, но Блейр показалось, что он все же пытается бороться за жизнь. Она не могла определить, какие у него внутренние повреждения, но посчитала, что шанс есть. По всем правилам он должен был уже умереть, но желание жить продолжало поддерживать его на самом краю.
      Блейр посмотрела на Ли, и на мгновение ее взгляд напомнил ему огонь в глазах профсоюзных агитаторов.
      - Думаю, что надежда есть. Давай разрежем и посмотрим. Я вижу, он хочет жить, - настаивала она.
      - Блейр, - раздраженно сказал Алан, - любой тебе скажет, что он не протянет и нескольких минут У него раздавлены все внутренности. Дай ему спокойно умереть на руках родных.
      Блейр даже не взглянула на Алана, она не отводила взгляда от Ли.
      - Пожалуйста, - шептала она, - пожалуйста.
      - Давайте перенесем его в операционную, - согласился Ли.
      - Нет! Не двигайте его. Посмотрим прямо на этом столе.
      Оба - и Блейр, и Алан - оказались правы. Внутренности действительно повреждены, но не так сильно, как они предполагали.
      Разрыв селезенки и кровотечение, но им удалось остановить его и зашить некоторые другие повреждения.
      Из-за кровотечения действовать пришлось быстро, и как-то незаметно для всех Алан оказался лишним. Лиандер и Блейр уже успели сработаться. Каждый имел опыт подобных операций. Они быстро накладывали швы - миссис Креббс только успевала вдевать нитки в иглы. Когда Алан понял, что ему за ними не угнаться, он отошел в сторону, дабы не мешать.
      Зашив внешний разрез на животе, они покинули операционную.
      - И что ты думаешь? - спросила Блейр у Ли.
      - Теперь уж как Господь распорядится, но, думаю, мы сделали все от нас зависящее, - он улыбнулся ей. - Ты действовала отлично. Не правда ли, миссис Креббс?
      Полная седовласая женщина проворчала:
      - Посмотрим, выживет ли пациент - И вышла из комнаты.
      - От нее, наверное, не дождешься похвалы, - заметила Блейр, отмывая руки.
      - Только если заслужишь. Я все еще жду своей. Я, правда, здесь всего два года.
      Оба рассмеялись. Блейр даже не заметила Алана, который стоял у стены и смотрел на них.
      Покинув операционную, они снова пошли в палаты, а в конце дня осмотрели ребенка, получившего ожоги. День уже клонился к вечеру, но Блейр и Ли, похоже, не чувствовали усталости, тогда как Алан все больше и больше ощущал свою полную ненужность. Дважды он пытался заговорить с Блейр о возвращении домой, но она и слышать об этом не хотела. Она не отходила от Лиандера ни на шаг. К десяти часам вечера Алан окончательно выбился из сил.
      - Пойдемте ко мне в кабинет, - сказал Ли. Часы показывали одиннадцать. Там у меня есть пиво и сэндвичи. И я хочу кое-что вам показать.
      Алан сел в кресло и с жадностью стал поглощать свой сэндвич, а Ли достал свернутые в трубку чертежи и развернул их перед ними.
      - Это моя женская клиника. Сюда женщина сможет прийти с любым недомоганием и получить полный курс лечения. Еще мне бы хотелось открыть специальный центр, где женщин обучали бы следить за здоровьем детей, - он улыбнулся Блейр. - И никакого лошадиного навоза или пластыря от рака.
      Она улыбнулась ему в ответ и вдруг осознала, что его лицо находится всего в нескольких дюймах от ее лица, что он делает движение в ее сторону и что подобный взгляд она видела у него только раз - в ту ночь. Прежде чем Блейр поняла, что делает, она наклонилась к нему - это показалось ей так естественно, не менее естественно, чем мысль о том, что он должен поцеловать ее.
      Но когда его дыхание уже коснулось ее губ, он резко отодвинулся и стал скатывать чертежи.
      - Уже поздно, я, пожалуй, отвезу тебя домой. Похоже, мы здорово вымотали Алана. И потом, к чему тебе знать о моих планах. Тебя здесь даже не будет. Ты будешь работать в большом городе, в прекрасной больнице, никаких забот со строительством, размещением оборудования, подбором персонала, с тем, кого и чему учить. - Он замолчал и вздохнул. - В твоей городской больнице все давно налажено. Там не будет такого беспорядка, как в новой клинике.
      - Но то, что ты рассказываешь, звучит неплохо. Я хочу сказать, что обустройство нового места может оказаться очень интересным процессом. Мне бы хотелось иметь ожоговую клинику, или специальный изолятор, или...
      Он прервал ее:
      - Все это хорошо, но возможно только в большой городской больнице, где больные оплачивают свои счета.
      - Если большая больница так хороша, почему ты не остался там? Почему ты уехал? - раздраженно спросила она.
      С большим почтением он убрал чертежи в сейф.
      - Полагаю, что мне хотелось чувствовать себя нужным, а не хорошо устроившимся, - ответил он. - На Востоке врачей больше чем достаточно. А здесь не каждый сможет справиться со всем кругом обязанностей. Здесь люди больше нуждаются в медицинской помощи, чем там. Я чувствую, что здесь я делаю полезное дело, а там у меня не было этого ощущения.
      - Ты считаешь, что я из-за этого возвращаюсь на Восток? Из-за желания хорошо устроиться? Ты думаешь, что здесь я с работой не справлюсь?
      - Блейр, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть. Ты спросила меня, почему я не работаю в большой, благополучной, удобной больнице на Востоке, я ответил, вот и все. К тебе это не имеет никакого отношения. Мы же коллеги, разве ты забыла? У меня и в мыслях не было поучать тебя - что ты должна или не должна делать. Между прочим, именно я убрал все препятствия с твоего пути. Я отказался от намерения жениться на тебе, чтобы ты могла вернуться на Восток, выйти замуж за Алана и работать в прекрасной больнице, как ты и хочешь. Что еще я могу для тебя сделать?
      Блейр не знала, что ответить, но чувствовала внутреннее беспокойство. В этот момент мысль о работе в больнице св. Иосифа показалась ей такой неприятной, как будто она искала славы вместо того, чтобы помогать людям.
      - Кстати, об Алане, - заметил Ли - Думаю, нам следует отвезти его домой.
      Блейр абсолютно забыла об Алане и, повернувшись в его сторону, увидела, что он тяжело осел в кресле и дремлет.
      - Да, пожалуй, надо отвез га его, - рассеянно заметила она.
      Она напряженно размышляла над словами Лиандера. Может, большая больница и надежнее, но люди там не болеют так тяжело, как здесь, на Западе. И конечно, там гораздо больше врачей, чем здесь, а тут нет даже настоящей женской клиники. В Филадельфии, по крайней мере, четыре больницы для женщин и детей, там есть практикующие врачи-женщины, потому что все знают, что женщины иногда страдают годами, прежде чем решаются пойти на прием к врачу-мужчине.
      - Ну как, вы готовы? - спросил Ли у Алана, разбудив его.
      Всю дорогу домой Блейр думала о том, что сказал Лиандер, и уснула не сразу, вспоминая их разговор. Чандлеру, безусловно, нужен врач-женщина. Она могла бы вести занятия вместе с Лиандером и помогать ему с его новой клиникой.
      - Нет, нет, нет! - сказала она вслух, ударяя кулаком по подушке. - Я не собираюсь оставаться в Чандлере! Я собираюсь выйти замуж за Алана, работать в больнице св. Иосифа и иметь частную практику в Филадельфии!
      Она устроилась поудобнее и попыталась заснуть, но, погружаясь в сон, подумала о женщинах Чандлера, не имеющих врача женского пола. Ночь прошла беспокойно. В среду утром Ли заехал навестить ее, и Блейр обнаружила, что очень рада его видеть.
      - Мне можно не появляться в больнице до вечера, поэтому я подумал, что мы могли бы проехаться верхом. Я был в гостинице и предложил Алану присоединиться к нам, но он сказал, что у него еще не прошла вчерашняя усталость и что он вообще не любит ездить верхом. Ты, наверное, не захочешь поехать только со мной?
      Прежде чем Блейр успела вставить хоть слово, Лиандер продолжил.
      - Ну конечно, ты не поедешь, - быстро сказал он, глядя на шляпу, которую держал в руках. - Ты не можешь выезжать в моем обществе, поскольку помолвлена с другим человеком. Просто весь город думает, что через пять дней мы поженимся, и поэтому никакая другая молодая леди не составит мне сейчас компанию. - Он повернулся, чтобы уйти. - Извини, я не хотел обременять тебя своими заботами.
      - Ли, - сказала она, хватая его за руку и удерживая в комнате, - я., мне бы очень хотелось обсудить с тобой вопросы заражения крови, может...
      Лиандер не дал ей закончить.
      - Спасибо, Блейр, ты настоящий друг, - сказал он и расплылся в улыбке, от которой, колени Блейр ослабли.
      В следующую секунду его рука уже была на ее талии, и он почти подталкивал Блейр к выходу на задний двор, где их ждали две оседланные лошади.
      - Но я не могу ехать в этом, - запротестовала она, глядя на свою длинную юбку. - Мне нужна юбка-брюки и...
      - По-моему, ты выглядишь прекрасно, и что с того, если твоя лодыжка будет слегка видна? Рядом буду только я, а я видел тебя всю, помнишь?
      У Блейр не было возможности ответить, потому что он поднял ее и посадил на лошадь. Блейр пришлось заняться юбками, чтобы никто не мог сказать, что у нее не осталось скромности. Она молила Бога, чтобы Хьюстон не увидела ее в таком виде. Хьюстон, может, и простит ей когда-нибудь Ли, но никогда, никогда не простит появления на людях в неподходящей одежде.
      Лиандер улыбнулся ей, и Блейр забыла о сестре и о том, что находится в обществе мужчины, с которым ей не следовало бы оставаться наедине.
      Они выбрались далеко за город.
      Блейр заставила Лиандера рассказать о женской клинике и поделиться своими планами. И сама поведала ему кое-какие свои мысли. Только один раз, задумавшись, он заметил, что ему нужен помощник. Тут же Блейр поинтересовалась, не думал ли он о враче-женщине. Ли ответил, что он больше чем мечтает о работе с ней, и следующие полчаса распространялся о том, как они работали бы вместе в этой новой клинике, если бы она осталась в Чандлере. Блейр быстро погрузилась в мечты об их совместной работе и о том, какие чудеса они могли бы творить. Да вдвоем они просто выметут вон из штата Колорадо все болезни.
      - А потом мы втроем переедем в Калифорнию и вылечим и этот штат, засмеялся Лиандер.
      - Втроем? - непонимающе спросила Блейр. Ли посмотрел на нее с упреком:.
      - Алан. Мужчина, которого ты любишь, ты что, забыла? Мужчина, за которого ты собираешься выйти замуж. У него тоже будут обязанности в новой клинике. Он будет помогать нам, как и вчера.
      Странно, но Блейр с трудом вспомнила, что накануне Алан тоже был в больнице. Она вспомнила, как он не хотел помочь тому пострадавшему. Но был ли он с ними в операционной?
      - Ну вот мы и приехали, - сказал Ли. Она последовала за ним в укромное местечко между двух высоченных скал. Он спешился и расседлал лошадь.
      - Не думал, что смогу приехать сюда после того, что мне пришлось здесь пережить.
      Блейр отступила, давая ему возможность расседлать и ее лошадь.
      - А что здесь случилось?
      Он повернулся к ней с седлом в руках:
      - Я пережил здесь худший день в моей жизни. Я привез сюда Хьюстон после той ночи, когда мы с тобой занимались любовью, и узнал, что женщина, с которой я провел самую восхитительную в своей жизни ночь, вовсе не та, с кем я помолвлен.
      - О, - слабо протянула Блейр, пожалев, что задала свой вопрос.
      Она еще отступила, чтобы Лиандер смог расстелить плед, вынутый из седельной сумки. Потом он напоил из ручья лошадей и стал раскладывать припасы.
      - Присаживайся, - сказал он.
      Блейр подумала, что, пожалуй, зря поехала с ним вдвоем. С Ли легко было справиться, когда он вел себя несносно и толкал Алана в озеро, но последний раз, когда они остались наедине. Ли был очень мил, и кончилось это тем, что они разделись и предались любви. Блейр взглянула на Ли, стоявшего над ней, солнце образовало сияющий нимб над его головой, - и подумала, что ни под каким видом не должна позволить ему "дотронуться до себя. И разговор не должен касаться того, что случилось между ними. Она должна говорить только о медицине.
      Они ели то, что захватил с собой Ли, и Блейр рассказывала обо всех самых трудных случаях, которые ей когда-либо пришлось наблюдать. Ей пришлось припомнить все подробности, потому что Ли снял куртку и растянулся всего в нескольких дюймах от нее. Глаза его были закрыты, и все, что от него требовалось, - это время от времени бормотать какой-то ответ. И Блейр заподозрила, что он задремал. Она не могла не смотреть на него во время рассказа, на эти длинные, длинные ноги, и не вспоминать о прикосновениях их к своей коже. Она разглядывала его грудную клетку, широкую, крепкую, - грудные мышцы вырисовывались под тонким хлопком рубашки. Она вспомнила, как волосы на его груди щекотали ее собственную грудь.
      И чем больше она припоминала, тем быстрее говорила, пока наконец слова не застряли у нее в горле. Со вздохом огорчения она замолчала и посмотрела на сложенные на коленях руки.
      Довольно долго Лиандер молчал, и Блейр подумала, что, вероятно, он заснул.
      - Я никогда не встречал такой, как ты, - мягко проговорил он, и Блейр невольно слегка наклонилась вперед, чтобы услышать его. - Я никогда не встречал женщины, способной понять мое отношение к медицине. Все другие приходили в ярость, если я с опозданием заезжал за ними, чтобы отправиться на вечеринку, потому что у меня была операция. И ни одна из них не интересовалась моей работой. Ты - самая великодушная и самая любящая из тех, кого я знаю.
      Блейр была так поражена, что не могла выговорить ни слова. Иногда ей казалось, что она полюбила Алана потому, что он был первым молодым человеком, принявшим ее такой, как есть. Она много раз пыталась подражать сестре, быть спокойной и мягкой, не перечить мужчине, когда тот говорит глупости, но у нее ничего не выходило.