Глава 24

– Я уволена?

– Мы вынуждены вас уволить, – сказал мистер Мэйсон. – Когда вы здесь, Элизабет, то прекрасно работаете, но в последнее время вы крайне редко появляетесь на рабочем месте.

– Но... но... – Но я не виновата. Я королева бессмертных. А королев не увольняют! Я действительно была очень занята спасением своей жизни. Но на следующей неделе поступят новые модели «Прадас», и мне необходима скидка служащего. Меня никогда не увольняли люди, которые в июле носят свитер. – Но... но...

– Кроме того, разве у вас нет более важных дел? – добавил он любезно. – Вам надо поймать убийцу и вернуться к супругу.

– Да, это правда, но... Что?!

– Вам не следует быть здесь, ваше величество. Это понимают все, кроме вас.

Я уставилась на него с открытым ртом. Хотела что-то сказать, но не смогла, и только смотрела. Снова попыталась заговорить, но безуспешно. Я онемела от шока, как в тот момент, когда узнала, что Шарлиз Терон получила «Оскара» за лучшую женскую роль.

Он раскрыл папку, лежавшую на его безупречном столе, и достал чек с приколотым к нему голубым листом бумаги. Бр!

– Вот ваш окончательный расчет. И желаю найти убийцу.

– Мистер Мэйсон!

– О нет, я не вампир, – сказал он, правильно истолковав мои расширившиеся глаза и отвисшую челюсть. – Я Агнец.

– Кто-кто?

– Донор, – пояснил он. Затем отвернул ворот свитера, обнажив горло. На шее отчетливо проступал большой кровоподтек, похожий на след от укуса. – Сначала, когда вы пришли сюда, я подумал, что это испытание для меня. Или шутка. Но затем стало ясно, что вы серьезно хотите здесь работать. Я не мог понять почему. Наконец я решил, что должен уволить вас для вашей же пользы.

– Премного благодарна, – сказала я, приходя в себя от шока. – Господи, почему вы не сказали мне об этом раньше?

Он кашлянул в кулак.

– Я подумал, что вы умны... ээ... что вы догадаетесь, кто я.

Я взяла чек и встала.

– Вы ошиблись в отношении меня, мистер Мэйсон! Что ж, прекрасный конец прекрасной недели.

Он развел руками:

– Извините. И я бы не советовал вам стараться силой заставить меня изменить решение. С некоторых пор у меня развился иммунитет ко всем, кроме хозяина.

– Но... но если вы узнали, кто я, то должны были узнать Эрика Синклера. Это он заставил вас подписать увольнение?

– Его величество король, – сказал Мэйсон, тщательно подбирая слова, – очень могущественный вампир. Вы совершенно правы: я не мог устоять перед его обаянием.

– Устоять перед его обаянием? Я не понимаю, о чем вы тут болтаете, но ухожу, пока не оторвала вам голову и не превратила ее в футбольный мяч.

– Ценю ваше великодушие. Это для вашей же пользы, – крикнул он мне вслед, когда я уходила. В ответ я изобразила совершенно неподобающий королеве жест, хотя бы от этого почувствовав некоторое облегчение.

Я направилась к своей машине, припаркованной в «штате Джорджия». Какая мерзкая неделя. Паршивее и не придумаешь. Хотя могло быть хуже, если бы мне отрезали голову. С другой стороны, в таком случае моим неприятностям пришел бы конец.

Я прислонилась лбом к крыше автомобиля. У меня не было сил достать ключи и сесть за руль. Я бы могла наехать на маленького ребенка по дороге домой или снова начать оттаскивать какого-нибудь вампира от его жертвы. В общем, неприятности мне были гарантированы.

Я услышала, как сзади ко мне подъехала машина, но не обернулась. Что это еще за новая напасть? Наверное, Ант с распятиями и детским питанием.

– Ваше величество?

Я обернулась: это была Моника. Она открыла дверцу своего черного лоснящегося «порше» и спустила ноги на асфальт. Моника выглядела озабоченной, что немного приободрило меня.

– Что-то не так, моя королева?

– Все! – Она моргнула. Я начала биться головой о крышу, даже не чувствуя боли. – Все в этом мире не так.

– Ваше величество, вы оставите вмятину.

– Какая разница? У меня столько проблем, что я вот-вот заплачу.

– Почему бы вам не поехать со мной? Мы можем выпить, и вы расскажете, кого мне убить, чтобы вам стало лучше.

– Не дразни меня, – вздохнула я. – Хотя это лучшее предложение за весь сегодняшний день. О'кей.

Я оставила свою машину и, не задумываясь, буквально прыгнула в черный «порше».

Глава 25

– Да, это плохо, – признала Моника, когда я наконец закончила свое повествование. Она зашторила окна, чтобы создать в салоне искусственное освещение, в котором красиво вырисовывались ее стройные ноги. Черная мини-юбка, черные туфли на каблуках, белая блузка с кружевными манжетами. Очень модно, хотя и похоже на одежду проститутки. – Но по крайней мере король теперь прочно находится в ваших руках.

– Ха! Скорее в моих трусах.

– Хм. И как он?

– Раздражает меня.

– Я хочу сказать... как он в постели? Хорош?

– Должна признаться, что да. Более чем хорош. Просто великолепен. Ух! Меня прошибает пот, когда я только думаю об этом. Если я еще могу потеть.

– Расскажите!

Почти чужому человеку? Хоть и вызывающему доверие? Нет уж, спасибо.

– Но для него это ничего не значит. Ему просто нравится секс. Видела бы ты, что он делал, когда я первый раз пришла к нему в дом!

– Он кажется вполне нормальным мужчиной.

– Конечно, если ты не против того, чтобы тобой командовали. И относились к тебе снисходительно. И лапали, когда ты расстроена. И трахали, пока у тебя не начинают закручиваться пальцы на ногах. И... послушай, давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Как хотите. – Она начала крутить руль, пока мы не свернули на Седьмую авеню – практически на двух колесах, – и со скрежетом затормозила возле маленького домика из коричневого камня. Я подумала сперва, что это жилой дом, но двери были широко распахнуты, и по тротуару шли весьма неформального вида люди. Красная неоновая вывеска над дверями гласила «Ночлежка».

– О, дансинг? – спросила я, просветлев. – Я люблю танцевать.

– Это мой клуб. Я давно хотела показать его вам.

– В самом деле?

Это объясняло красивую одежду. И «порше».

– Я не знала, что у тебя есть клуб.

– У меня есть собственность по всей стране. Поразительно, что можно сделать, когда у тебя семьдесят лет на то, чтобы ее приобрести.

– Правильно, – сказала я, пока швейцар придерживал дверь. На нем были черные брюки, теннисные туфли без носков и белая футболка с надписью зелеными буквами: «Укуси себя». Очень остроумно. Он ухмыльнулся мне, захлопывая дверь, а другой швейцар откатил машину Моники. – Это вроде клуба вампиров?

– В основном. Пойдемте, ваше величество, выпьем.

– С удовольствием. – Мы прошли в зал, и я следовала за ней как агнец на заклание. Хмм. Конечно, я оказалась здесь по собственной воле, но почему мне внезапно пришло в голову это избитое выражение?

И почему, когда мы вошли в зал, все перестали танцевать? И уставились на нас?

– Знаете, – сказала Моника, поворачиваясь ко мне, – вы не заслуживаете его.

– Кого? – спросила я. Жертвенного агнца? Где я слышала это раньше? От мистера Мэйсона, конечно. Он так назвал себя. А где я слышала этот противный термин до Мэйсона? От Моники в ту ночь, когда на нее и Тину напали. Она сказала тогда, что намного легче держать кого-нибудь в качестве овцы вместо того, чтобы постоянно охотиться. И Тина, и Синклер не стали объяснять мне значения этих слов. А сейчас слишком поздно. И слишком плохо для меня. – Кого я не заслуживаю? – У меня появилось очень нехорошее предчувствие.

– Короля, конечно.

– Ну да, разумеется. Ээ... это ты заставила мистера Мэйсона уволить меня, ведь так? – Она просто посмотрела на меня. – Ну да, конечно, ты. Он солгал насчет того, что Рени не пришла, чтобы меня уволить и выгнать из магазина. А затем он... дал тебе знать, где я, и теперь мы здесь.

– Я знала, что вы неумны, – вздохнула она, когда несколько рук схватили меня сзади, – но не думала, что вы просто идиотка.

Меня потащили на середину танцевальной площадки. Явно не для того, чтобы станцевать ламбаду.

– Эй! Прекратите! Уберите руки, сволочи. Моника! Какого черта... – Моника исчезла за стойкой бара и появилась с внушительного вида колом длиной в мою руку. – А я надеялась, что ты готовишь мне коктейль.

– Неужели ты не поняла, – проговорила она спокойно, словно объясняя урок отстающему студенту, – что я и есть убийца вампиров?

– Ты убийца! Не верю! Ты мне всегда нравилась. – На мне все еще было с десяток рук, и они крепко меня держали. Где Синклер? Сейчас, когда он мне действительно был нужен?

– Да, – сказала она со скучающим видом. Я была вне себя от гнева, мне хотелось кого-нибудь загрызть. – Я поняла, что с тобой будет нелегко справиться. Поэтому я хотела, чтобы «воины» немного попрактиковались. А этот идиот, этот ребенок Джон, – она скривила губы и впервые взглянула на меня с настоящей яростью, – подпал под твои чары. И больше не желал охотиться за тобой. Он уговорил и других остановиться.

Я скромно пожала плечами. Не моя вина, что я так привлекательна.

– Так тебе и надо, корова. И убери от меня своих молодчиков, – заорала я и попыталась вырваться, но безуспешно. – И ты организовала нападение на себя и Тину, чтобы отвести подозрение.

Она зевнула.

– Ага...

И это сработало. Я никогда ни на секунду ее не подозревала. Вместо этого я следила за Сарой, которая стоила дюжины таких предательских сук, как Моника. Господи, иногда я действительно бывала слишком глупа, чтобы продолжать жить. Но кажется, это больше не будет проблемой.

– Ну, теперь ты получила то, что хотела. Через секунду я...

– ...я убью тебя, – закончила она, вскидывая голову с наглым видом, – и Синклеру понадобится новая супруга, и Тина, конечно, не подойдет. Ты заметила, что они больше похожи на брата и сестру? А Сара мертва, и ты знаешь, что тех, кто мог бы стать королевой, очень немного.

– Значит, остаешься только ты.

– Остаюсь только я.

– Но разве нас не тысячи?

– Уверяю тебя, что Эрик Синклер сочтет меня самым лучшим выбором.

– И тот факт, что у него еще есть супруга, – сухо сказала я, – для тебя не является препятствием.

– Препятствие! Я поражена, что ты знаешь такие слова. Нет, это не является препятствием.

Она направилась ко мне, сжимая в руке кол. Я увидела, что вокруг нас собрались зрители. Кроме ее слуг, повисших на мне с мрачной решимостью, на танцплощадке было еще около двадцати вампиров, которые смотрели на нас не отрываясь. Помощи ждать было неоткуда. Эти вампиры принадлежали Монике и не считали меня королевой. Моника еще что-то говорила, размахивая колом как полицейской дубинкой.

– Напрасная трата ресурсов, – пробормотала она.

– Что ты сказала? Я не расслышала.

Она заскрежетала зубами.

– Я сказала, мне жаль, что я тратила время и деньги на «Воинов клинка». Мне надо было убить тебя самой, как только я приехала в город. Я понятия не имела, что это окажется так просто. На самом деле это ведь не ты уничтожила Ностро, верно?

Она смерила меня испепеляющим взглядом.

– Нет, это сделала я. Я натравила на него демонов, и они сожрали его. – Демоны! Я бы все отдала, чтобы увидеть сейчас их рычащие морды. – Но послушай, Моника, тебе незачем закалывать меня, чтобы заполучить Синклера. Ты и так можешь получить его.

– Не верю. Он...

– Нет, серьезно! Мне он не нужен, я никогда его не хотела. – О'кей, это была маленькая ложь. Я имею в виду, что хотела его, как хотят сочный бифштекс, но не собиралась быть его женой, по крайней мере до тех пор, пока он сам не попросит об этом. Но он никогда не просил. Ни разу. Неужели так трудно было сделать предложение? Сначала он просто обманом заставил меня переспать с ним, чтобы стать королем бессмертных на тысячу лет. А потом снова обманом – ну почти обманом – заманил меня в постель. И теперь эта сука собиралась убить меня из-за него.

Чума на тебя, Эрик Синклер!

– ...предан тебе.

– Что?

– Ты опять не слушаешь. Если ты еще не заметила, ты находишься в крайне затруднительном положении.

– Да, да. Но послушай, мы можем договориться. Конечно, ты бешеная корова, которая решила меня уничтожить, но почему бы нам не найти общий язык? Я хочу сказать, что если уж мои родители сумели договориться между собой, то всякий сумеет. Ты будешь иметь Синклера по понедельникам, средам и пятницам, а я...

Она бросилась вперед и с криком вонзила кол в мою грудь. Я взвыла от боли. А затем умерла. Еще раз.

Глава 26

Из частных бумаг отца Маркуса, приходского священника церкви Св. Пайоуса, 7-я улица Миннеаполиса, 129. Миннесота

Мы опоздали ровно на секунду. Джон, который следовал за Бетси по всему городу – несмотря на то что мы все считали это бесполезным, – заподозрил в клубе что-то неладное и вызвал нас. Мы прибыли быстро, учитывая большое расстояние, но на несколько мгновений опоздали.

Когда женщина, которая, как оказалось, руководила нами, убила Бетси, нам показалось, что в комнате погас свет. Мы были настолько потрясены, что никто не мог пошевелиться.

Бетси оставалась неподвижной, абсолютно неподвижной. Невозможно было поверить, что эти прекрасные глаза никогда больше не вспыхнут зеленым огнем, что эти нежные губы никогда больше не произнесут ни слова.

Затем Эрик Синклер, самое грозное и могущественное существо, которое я встречал за свою долгую жизнь, совсем пал духом. Это казалось бы трогательным, если бы не было так печально.

Он взял ее на руки и опустился с ней на пол. Его пальто накрыло их обоих. Он шептал ее имя снова и снова и гладил ее лицо дрожащими пальцами.

Наша бывшая работодательница Моника постаралась объясниться. Она чувствовала в воздухе смерть – и не только королевы, но и свою собственную. Мы стояли, глядя на нее с немым осуждением, но она знала, что это не продлится долго, что скоро мы начнем действовать. Ее поймали с поличным, ее подлинная сущность проявилась в самый неподходящий момент, и она понимала это не хуже нас.

Она пыталась оправдаться тем, что была влюблена в Эрика, который, согласно вампирским законам, принадлежал Бетси. Поэтому Моника организовала группу «Воинов клинка» с целью убрать Бетси с дороги.

Была ли она безумна или просто доведена до отчаяния? Неужели долгие годы, когда она питалась человеческой кровью, настолько извратили ее совесть, что она решилась нанимать почти детей для убийства себе подобной? Я этого не знал, и в данный момент меня это не интересовало.

Она пробовала заговорить с Эриком, но с тем же успехом могла обращаться к камню. Он просто качал Бетси на руках и даже не взглянул на нее. Однако Тина недолго пребывала в растерянности. Меня всегда поражало, как преобразовываются иные люди в критических ситуациях, когда проявляется их подлинная натура. Тина всегда казалась мне очаровательной и воспитанной девушкой.

Но только не сегодня.

Она набросилась на Монику, и между ними завязалась яростная борьба. Я вытащил крест, но он мне не пригодился. Будучи смертным, я, конечно, был не в силах уследить за схваткой вампиров. Внезапно мог мелькнуть серебряный кинжал или показаться неясные очертания кулака, а затем голова вампира покатилась бы по полу или тело растаяла бы в воздухе.

Когда их наконец разняли, Джон со слезами на глазах вытащил свой нож и двинулся к Монике. Он не обращал внимания ни на что вокруг. Я слышал, как он прошептал: «Это тебе за Бетси, сука», – и собрался ударить ее, но Тина, двигаясь со сверхъестественной, нечеловеческой быстротой, успела перехватить его руку.

– Подожди! – выкрикнула она. Монику загнали в угол, и Тина сказала:

– Пусть король решит ее судьбу. – Все согласились с этим, даже Джон, чье сердце было разбито, не стал спорить.

Пока Тина держала Монику, остальные собрались вокруг Бетси. Происходящее выглядело нереальным. Все рассказы и фильмы о вампирах лгали. Она не стала ни кучей пепла, ни иссохшей мумией. Ее глаза были закрыты, а лоб прорезывала вертикальная морщинка, которая обычно появлялась, когда ее что-то раздражало. Казалось, что она вот-вот откроет глаза и потребует чая с двойной порцией сахара и сливками.

Но мы знали, что это невозможно. Вампиры, пронзенным колом, никогда больше не оживают. Даже эти странные ночные существа следовали своим собственным законам. У нас не оставалось надежды.

Мы все еще не могли оправиться от шока – как всегда бывает, когда гибнет кто-то, кто был вам дорог. Все произошло слишком быстро. Требовалось время, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что она мертва.

После бесконечно долгого молчания Марк спросил, что мы будем делать дальше. Тина покачала головой, но ничего не ответила. Только Моника попыталась что-то сказать, но быстро умолкла, когда пущенный Тиной дротик застрял в ее горле.

Джессика приглаживала растрепанные волосы Бетси, и я видел, как слезы ручьем текут по ее лицу.

– О, Бете, Бете, это... несправедливо. Если бы мы только пришли сюда на минуту раньше... мы бы спасли тебя! Я не думала, что мне придется пройти через это во второй раз. Перестань умирать на моих руках!

– Прекрати, – резко сказал Марк. Он положил руку на кол, торчавший в груди Бетси. Джон хотел остановить его, но Марк решительно замотал головой. – Я не могу видеть ее такой – пришпиленной к доске, как бабочка, насаженная на булавку.

И он с силой рванул кол вверх.

Глаза Бетси открылись. Мы обомлели от изумления.

Глава 27

Я почувствовала в груди резкое жжение, услышала, как раздирают мою рубашку, и открыла глаза, чтобы сказать собравшимся, что я обо всем этом думаю.

– О-о-о, – протянула я. – Черт возьми, это новая рубашка.

– Элизабет, – прошептал Синклер, и я увидела, что у него побелели губы.

– О-о-о, – опять застонала я, потирая затылок. – Зачем ты это сделал? Что это вы, ребята, вылупились на меня? Что случилось? Где эта подлая корова Моника? Вы знаете, что она оказалась плохим парнем? Она обманом заманила меня в свой клуб и пронзила осиновым колом. Мне было так больно! И где вас всех носило так долго? И почему я лежу на этом отвратительном полу? Синклер, немедленно помоги мне подняться.

– Ты снова живая! – воскликнула Джессика. – Снова.

– Взгляни на дырку в моей сорочке, – пожаловалась я. – Она что, думает, что хлопок растет на деревьях? Нуда, на деревьях. Или на кустах? В любом случае я... перестань! – Я ударила Синклера в плечо, чтобы он прекратил меня целовать. – Эй, красавчик! Сейчас для этого не время и не место, понятно? Лучше подними меня.

Он поставил меня на ноги, и Джон обнял меня, от чего я зашаталась. Синклер оттащил его от меня и снова стал издавать странное рычание, как раньше, но я не придала этому значения, потому что наблюдала за Моникой, сидевшей в углу с ножом в горле – подарок от Тины.

Я подошла к ней. Она выглядела удивленной, испуганной и взбешенной – все одновременно.

– Фальшивая королева, – прошипела она. – Ты никогда не будешь править.

– Я уже правлю, – с удовлетворением парировала я. – А ты кое-что уронила. – Я подняла кол. – И я думаю, что верну его тебе обратно, если ты не против.

– У тебя нет... а-а-а!

– О Господи! – вскрикнула Джессика, отворачиваясь.

– Прошу прощения, – сказала я, делая шаг назад и оглядывая пронзенную Монику – не скрою – с некоторым удовлетворением. – Что я могу сказать? Смерть – неприятное зрелище. Но она заслужила ее. – Я постаралась произнести эти слова с большей уверенностью, чем на самом деле испытывала.

Она заслужила смерть хотя бы за то, что заставляла «Воинов клинка» убивать бедных вампиров, не говоря уж о том, что сделала со мной. Пусть теперь объясняется с дьяволом, если сможет. Мне плевать.

– Хорошая работа, – прокомментировал Синклер. Он выглядел немного лучше – не такой бледный (для него) – и больше не рычал на Джона, как бешеный медведь.

– Я сам хотел заколоть ее, – пробормотал Джон.

– Нет, это мое дело, – объяснила я. – А ты можешь убить следующего серийного убийцу злых вампиров.

– О'кей. Я рад, что вы не умерли по-настоящему.

– Мы тоже, – в унисон сказали Марк и Джессика.

– Моника ведь не воскреснет, если я вытащу этот кол, правда? – спросила я.

– Конечно, нет, – произнесла Тина потрясенно. – Никто никогда не воскресал. Я хочу сказать... кроме вас.

– Это интересно, да? – спросил Синклер. – Не думаю, что в «Книге Мертвых» говорится о том, что Элизабет... нельзя убить.

Я пожала плечами:

– Хорошую женщину трудно уничтожить, не так ли?

– Особенно теперь, – сухо добавил он, – с твоей новой собственностью.

– Что?

– По нашему закону, когда ты убиваешь одного из нас, его имущество становится твоим.

– В самом деле? А как же их родственники?

– У вампиров нет родственников, – терпеливо объяснила Тина. – Очевидно, за исключением вас. Разве вам не показалось странным, что дом Ностро не был продан? Он ваш.

– Ничего себе! Сначала «Армани» Сары, а теперь еще и это! Ты видела «порше» Моники? Теперь он мой! – Я заметила взгляд Марка и Джессики и пояснила: – Я хочу сказать, что я убила ее вовсе не из-за машины. – Просто это чудесная награда.