Современная электронная библиотека ModernLib.Net

История Византийской империи

ModernLib.Net / История / Диль Шарль / История Византийской империи - Чтение (стр. 6)
Автор: Диль Шарль
Жанр: История

 

 


      Государь по божественному праву, наделенный абсолютными и деспотическими правами, император обладал всей полнотой власти; нетрудно заметить преимущества, создававшиеся для империи этим единством управления в тех случаях, когда бразды правления попадали в твердые руки. В империи не было силы, способной оказать противодействие этой верховной власти. Сенат был всего лишь государственным советом, составленным из послушных чиновников высокого ранга; народ был чернью, часто мятежной и непокорной, требовавшей хлеба и зрелищ. Церковь, несмотря на высокое место, принадлежавшее ей в византийском обществе, несмотря на опасность, порождавшуюся ее богатством и честолюбием, была по окончании иконоборческого периода более, чем когда-либо, подчинена государству. Только армия сохраняла силу, которая часто проявлялась в военных бунтах и восстаниях. Хотя развитие идеи престолонаследия полностью и не уничтожило этой опасности, оно все же обуздала ее и сделало менее грозной для династии.
      Византийская администрация и ее достижения. Это деспотическое правление, равно абсолютное и непоколебимое как в духовной, так и в светской области, обслуживалось опытной администрацией, отличавшейся прочной централизацией и превосходной дисциплиной. В столице, вокруг государя, министры - начальники, крупных учреждений - руководили государством, передавая волю императора из центра по всей стране. Под их контролем трудились многочисленные канцелярии, где изучались подробности дел и подготовлялись решения. Так же, как некогда Рим, Византия управляла миром посредством мощно организованной бюрократии. В провинциях, где система фем стала единственной основой административной организации (в середине X в. насчитывалось 30 фем: 18 в Азии и 12 в Европе), вся власть сосредотачивалась в руках весьма могущественного лица - стратига, непосредственно назначаемого императором и зависящего только от него. Таким образом, снизу доверху по административной лестнице каждый {85} чиновник вполне зависел от государя, и этот прекрасно подобранный, подготовленный и целиком преданный своему делу персонал, поощряемый к добросовестной службе возможностью продвигаться по милости императора на более высокие ступени искусно составленной иерархии чинов и званий, ревностно справлялся с двойной ролью, предписываемой ему волей императора.
      Основной задачей администрации было снабжение правительства деньгами; это было делом чрезвычайно трудным, так как в Византии никогда не получалось соответствия между доходами казны и бесчисленными тратами на нужды политики и императорской роскоши, и существовала полная диспропорция между грандиозными проектами и недостаточными ресурсами. Другая задача администрации была, быть может, еще труднее. Византийская империя не обладала ни единством расы, ни единством языка; это было, по словам одного ученого, "искусственное творение, руководившее двадцатью различными национальностями и объединявшее их по известной формуле: один государь, одна вера". Замечательным достижением администрации было превращение этого многонационального государства в сплоченный и единый организм посредством всеобщей эллинизации и повсеместного исповедания православия. Греческий язык был языком администрации, церкви, просвещения; в этой космополитической империи он принял видимость национального языка. Благодаря умелой пропаганде эллинской культуры и замечательному искусству щадить и ассимилировать побежденные народы, имперская администрация накладывала общий отпечаток на те разнородные элементы, из которых состояла монархия; и это лучше всего свидетельствует о жизненности и могуществе обширной империи. Вследствие распространения православия и умения церкви одерживать моральные победы над странами, завоеванными оружием, администрация смогла сблизить и смешать все эти различные расы, которыми управлял басилевс. Она поистине была могущественным остовом, поддерживавшим империю и делавшим ее однородным и крепким организмом.
      Законодательная деятельность. Императоры Македонской династии постарались еще больше укрепить эту {86} спаянность посредством обширной законодательной деятельности. Они восстановили старинное право, созданное Юстинианом, приведя его в соответствие с новыми условиями общественной жизни. Василий I взял на себя инициативу в этом великом предприятии; по его приказанию в Prochiros Nomos (879) были объединены главные выдержки из Corpus juris civilis и составлено руководство по обычному праву под названием Эпанагога (886). Его сын Лев VI завершил это дело, приказав составить так называемые Василики - полный свод из шестидесяти книг (887-893), являвшийся компиляцией и сводкой юридических работ, опубликованных в царствование Юстиниана. Наследники двух первых македонских императоров проявили в области законодательства не меньшую активность, увенчанную в 1045 г., при Константине Мономахе, основанием в Константинополе школы права, предназначенной для выпуска юристов и чиновников. Так было окончательно упрочено единство империи.
      Военная организация. Великолепная, прекрасно обученная армия, обретавшая в религиозном порыве и патриотическом чувстве могучий источник отваги и энтузиазма, и превосходный флот, своими победами доставивший Византии господство на морях и считавшийся, по словам одного писателя XI века, "славой ромеев", еще более увеличивали силу и престиж Византии. По отношению к солдатам, в которых они видели лучших слуг империи, великие императоры-полководцы Македонской династии постоянно проявляли внимание и заботу; стремясь обеспечить за ними все привилегии, знаки уважения и земли, отдававшиеся им в наследственное владение, они окружали их почтением, какого заслуживали защитники империи и христианства. И замечательная эпопея азиатских войн, и неустанная, упорная борьба против болгар на деле показали, на что было способно это несравненное войско, разделенное по видам оружия, способное переносить все испытания, все трудности и лишения. Правда, часть войск состояла из наемников и обладала всеми недостатками наемных армий; но тем не менее, под руководством знаменитых полководцев, командовавших ими в то время, они оказали империи громадные услуги и украсили свои знамена ореолом славы. {87}
      Экономический расцвет. Хорошее финансовое управление и пышный расцвет промышленности и торговли давали империи наряду с могуществом и богатство. Удалось подсчитать, что в XI в. доходы империи достигали 650 миллионов иперперов, что соответствует более чем трем миллиардам франков в современной валюте; по смерти Василия II в кассе был запас в 220 миллионов иперперов более одного миллиарда франков на наши деньги. Государство тщательно проводило мелочную регламентацию промышленности, снискавшую Константинополю славу "рая монополий и привилегий"; несмотря на это, шедевры, выходившие из рук византийских ремесленников - шелковые ткани ярких цветов, целиком покрытые вышивкой, великолепные ювелирные изделия, отделанные блестящей эмалью, ослепительные украшения из драгоценных камней и жемчугов, изделия из слоновой кости, вырезанные с тончайшим искусством, бронза, оправленная в серебро, стекло, отделанное золотом,- все эти чудеса роскоши доставляли греческим мастерским громкую славу во всем мире. Несмотря на сшибки империи в области экономики и на довольно притеснительную систему, установленную в отношении сделок, развитие торговли также шло весьма успешно. Благодаря деятельности своих купцов, могуществу своего флота, богатым возможностям широкого обмена, которые предоставляли ее порты и большие рынки, Византия скупала богатства всего мира. В силу своего местоположения между Западом и Востоком, на перекрестке всех мировых торговых путей, Константинополь являлся громадным складочным пунктом, куда стекались все народы, где обменивались товары всего света. Подсчитано, что в одной только столице сборы с торговли и таможни ежегодно приносили в казну 7 300 тыс. иперперов, более 500 миллионов франков на нынешние деньги.
      Расцвет литературы и искусства. Промышленному и торговому развитию соответствовал расцвет духовной жизни. В восстановленном Константинопольском университете под постоянным покровительством императоров знаменитые ученые преподавали философию, риторику, науки, и вокруг их кафедр теснились ученики, являвшиеся со всех сторон византийского или арабского Востока. {88}
      По окончании иконоборческого кризиса во всех областях мысли обнаруживается заметное оживление, связанное с возрождением античности; и сами императоры не пренебрегают науками. По инициативе Константина VII Багрянородного в X в. составляется перечень богатств, оставленных прошлым; это век исторических, юридических, административных, грамматических, естественнонаучных и агиографических энциклопедий. Самостоятельная мысль опирается на эту базу, чтобы идти вперед. Эпоха Македонских императоров видела последовательно расцвет многих великих умов: в IX в. - Фотия, замечательного ученого, смелого и могучего ума; в XI в. - Пселла, универсального гения, наиболее любознательного, блестящего и новаторского ума своего времени; он восстановил почитание философии Платона и по своему писательскому дарованию заслуживал быть приравненным к самым великим именам. Вокруг них целая плеяда выдающихся людей: историки, как Константин Багрянородный, Лев Диакон или Михаил Атталиат, хронисты, как Симеон Магистр или Скилица, философы, богословы и поэты. Наряду с научной и светской литературой развивалась народная поэзия, и эпопея о Дигенисе Акрите, сравниваемая с песнью о Роланде и поэмой о Сиде, внесла в византийскую литературу новое, доселе незнакомое веяние.
      В отношении искусства эпоха Македонских императоров также была новым золотым веком. Подобно Юстиниану Василий I и его потомки любили много строить, и творческая фантазия их архитекторов искусно воспроизвела в ряде очаровательных церквей тип церкви святой Софии. В искусстве этого времени, как и в литературе, всецело господствует влияние восстановленной античной и светской традиции. Византия возвращается к эллинскому образу мысли, к упрощенным линиям, а основательное знакомство с мусульманским Востоком привносит в эти архитектурные памятники страсть к великолепному и тонкому орнаменту и стремление к ярким краскам. Наряду с искусством религиозного характера на службе у императора и знати находится светское искусство; оно вдохновляется классической историей и мифологией и обнаруживает склонность к жанровым сюже-{89}там, исторической и портретной живописи. В украшении церквей и дворцов проявляется наклонность к кричащей роскоши и пышному великолепию. В качестве примера византийского мозаичного искусства можно назвать мозаику в монастыре св. Луки в Дафне - шедевр византийского искусства, - а также в киевской св. Софии, где проявляется значительное влияние, которое это искусство оказывало на весь Восток. Замечательные рукописи, украшенные для императоров, например творения Григория Нисского или псалтирь, хранящиеся в парижской Национальной библиотеке, четьи-минеи басилевса в Ватикане или псалтирь Маркиана в Венеции; ослепительные эмали, как те, что украшают раку в Лимбурге или иконы с изображением архангела Михаила, хранящиеся среди сокровищ собора святого Марка; наконец, изделия из слоновой кости, ткани, - перечисленного достаточно, чтобы показать, какие шедевры могло в то время создавать византийское искусство. Оно создало нечто еще более замечательное, а именно - искусный способ украшения храмов, превративший живопись в орудие воспитания на службе у церкви, и новую разнообразную и богатую иконографию, характерную для возрождения IX в. Благодаря всему этому византийское искусство распространяло свое могущественное влияние по всему свету - в Болгарии и на Руси, в Армении и на юге Италии.
      Константинополь был ослепительным очагом этого чудесного расцвета, столицей культурного мира, царицей красоты. За мощными стенами, служившими ему защитой, "богохранимый город" скрывал несравненное великолепие. Святая София, гармоническая красота и пышные церемонии которой поражали всех, кто ее посещал; священный дворец, неслыханное великолепие которого воплотило результаты честолюбивых усилий десяти поколений императоров; ипподром, служивший ареной всех зрелищ, способных забавлять народ, - вот три центра, к которым тяготела вся византийская жизнь. Наряду с этим, множество церквей и монастырей, пышные дворцы, богатые рынки, шедевры античного искусства наполняли площади и улицы и превращали город в самый восхитительный музей. Один только Константино-{90}поль в X в. гордился тем, что ему принадлежало семь чудес - столько же, сколько неког
      [Image004]
      [Image005]
      да было известно всему античному миру, - "которые украшали его - согласно выражению одного писателя - наподобие семи звезд". Чужеземцы с запада и востока грезили о Византии как о единственном в мире городе, залитом золотым сиянием. Влияние Византии глубоко проникало к славянам и арабам, в Италию и далекую Францию. Византийская империя при македонских императорах была одним из самых могущественных государств, которые когда-либо существовали; но вместе с восхищением она возбуждала всеобщее вожделение - и это представляло серьезную опасность для будущего.
      IV
      ПРИЧИНЫ СЛАБОСТИ ИМПЕРИИ
      Этому расцвету грозил ряд других, более близких опасностей.
      Социальный вопрос и феодальные восстания. С конца IX и в продолжение всего X в. Византию тревожил грозный социальный вопрос. В империи было два класса: бедные (пevntec) и богатые (dvvatoi); в результате непрестанных посягательств вторых на собственность и свободу первых в империи, особенно в азиатских провинциях, постепенно возникла крупная феодальная аристократия, владевшая громадными доменами, клиентами, вассалами, влияние которой еще возрастало в силу того, что аристократы занимали высокие административные должности и военные командные посты, отдававшие армию в их руки. Эта знать богатая, могущественная, популярная - представляла для правительства опасность и в политическом и в социальном отношении. Императоры поняли это и со всей энергией начали борьбу против непокорных и гордых тем, что они противостояли басилевсу, феодалов, которые, несомненно, уменьшали доходы казны вследствие требуемых ими иммунитетов, а захватом военных участков, предназначенных для солдат, истощали один из лучших источников рекрутского набора.
      Василий I в этой области, как и во всех прочих, {91} положил начало политике Македонской династии и занялся ограничением захватнических тенденций знати. Его наследники продолжали начатое им дело. Серия указов, изданных Романом I Лекапином (922-934), Константином VII (947), Романом II, Никифором Фокой, имело целью обеспечить защиту мелкой собственности и воспрепятствовать феодалам "поглотить имущество бедняков". Постоянное повторение этих мер уже само по себе доказывает, что опасность все возрастала. События второй половины X в. обнаружили это со всей очевидностью.
      Немедленно после убийства Никифора Фоки в Малой Азии вспыхнуло первое феодальное восстание (971) под руководством Варды Фоки, племянника покойного императора. Возмущение это было не без труда подавлено. Оно возобновилось в еще более грозной форме в первые годы правления Василия II. В 976 г. возникла настоящая азиатская фронда. Ее возглавил Варда Склир, крупный феодальный сеньор, который, собирая вокруг себя всех недовольных, всех авантюристов, всех тех, кто надеялся что-нибудь выиграть от мятежа, за несколько недель оказался господином Азии и стал грозить Константинополю (978).
      В борьбе против одного феодального претендента правительство обратилось за помощью к другому феодалу. Варда Фока разбил Склира при Панкалии (979) и подавил восстание. Но когда упрочение власти Василия II показалось аристократии опасным, вспыхнуло новое возмущение. Фока и Склир, вчерашние противники, объединились для выступления против императора (987). Замечательная энергия Василия II восторжествовала над всеми кознями его врагов. Фока, разбитый в Хрисополе. близ Константинополя, который он уже начал было блокировать (988), нашел смерть в битве при Абидосе (989); Склир должен был подчиниться. Но император никогда не мог забыть этих феодальных восстаний; указом 996 г. он нанес суровый удар крупным феодалам-захватчикам. Казалось, что императорская власть окончательно отомстила за феодальные мятежи в Анатолии. {92}
      Но в действительности все эти меры были бесплодны. Правительство могло сколько угодно ограничивать развитие крупной собственности, подавлять феодалов налогами, изыскивать способы ограничить их влияние на армию: из этого ничего не вышло. Феодальная аристократия восторжествовала над императорской властью, и в период слабости и анархии, которые отмечают вторую половину XI в., именно феодалы, в лице династии Комнинов, спасли империю.
      Духовная аристократия. Наряду со светскими феодалами не менее могущественной и опасной была духовная аристократия.
      В X в., как и в VIII, большая часть земельной собственности, к великому ущербу для казны и армии, сосредоточивалась в руках монастырей. Императоры X в. попытались ограничить развитие монастырских богатств; Никифор Фока дошел даже до того, что запретил (964) основывать новые монастыри и делать какие бы то ни было дарения существующим. Но в Византийской империи церковь была слишком могущественной, чтобы подобные мероприятия могли долго продержаться, а империя слишком нуждалась в церкви, чтобы не поддерживать с ней добрых отношений. В 988 г. Василий II отменил указ Фоки. Монастыри одержали победу.
      Точно так же и в отношениях с белым духовенством последнее слово никогда не оставалось за императором. Широта компетенции константинопольского патриарха, та роль, какую он играл в церкви, многочисленность монахов, подчинявшихся ему, и колоссальное честолюбие, порождаемое этим могуществом, делали его грозным лицом. Если патриарх, преданный правительству, мог оказывать ему крупные услуги, то враждебно настроенный патриарх был чрезвычайно опасен, и его противодействие могло сломить волю самого императора. Это испытал на себе Лев VI в столкновении с патриархом Николаем, и хотя в конце концов император и заставил патриарха отречься от своего сана (907), это не помешало Николаю после смерти государя вновь занять патриарший престол (912); в период малолетства Константина VII он был руководящим министром и играл решающую роль как в восстаниях, происходивших {93} внутри империи, так и в руководстве ее внешней политикой; и tomus unionis (920), где был решен вопрос о четырехкратном браке, некогда оказавшемся причиной раздора между патриархом и императором, был для первого блестящим реваншем над императорской властью. Точно так же патриарх Полиевкт вызывающе вел себя по отношению к Никифору Фоке; и хотя в конце концов он вынужден был уступить, ему все же удалось добиться от Цимисхия отмены всех неблагоприятных для церкви мер (970). Однако честолюбие константинопольских патриархов должно было привести к еще более серьезным последствиям: к разрыву с Римом и разделению двух церквей.
      Известно, что в первый раз этот разрыв был вызван честолюбием Фотия. Вступление на престол Василия I положило начало новой религиозной политике; патриарх был низложен, и вселенский собор 869 г. в Константинополе восстановил союз с Римом. Однако в 877 г. Фотий вновь занял свой престол; снова, на соборе 879 г., он порвал с папой; и хотя в конце концов он и пал в 886 г., хотя в 893 г. союз с Римом был торжественно восстановлен, тем не менее конфликт между двумя церквами продолжал существовать в скрытом виде, не столько, конечно, по причине разделявших их разногласий по второстепенным вопросам догмы и обряда, сколько вследствие упорного отказа греков признать первенство Рима и честолюбивого стремления константинопольских патриархов стать папами Востока. К концу X в. вражда достигла крайних пределов: в середине XI в. честолюбия Михаила Керуллария оказалось достаточно, чтобы окончательно завершить разрыв.
      V
      УПАДОК ИМПЕРИИ В XI В. (1025-1081)
      Несмотря на все опасности, угрожавшие империи, ее престиж и могущество могли бы быть сохранены, если бы за это дело взялись энергичные государи, продолжающие традиции гибкой и твердой политики. К несчастью, наступило время правления женщин или посредственных и нерадивых императоров, и это послужило отправной точкой для нового кризиса. {94}
      Упадок начался после смерти Василия II, при его брате Константине VIII (1025-1028) и при дочерях этого последнего - сначала при Зое и ее трех последовательно сменивших друг друга мужьях - Романе III (1028-1034), Михаиле IV (1034-1041), Константине Мономахе (1042-1054), с которым она разделяла трон (Зоя умерла в 1050 г.), и затем при Феодоре (1054-1056). Упадок этот проявился еще более резко после прекращения Македонской династии.
      Военный переворот возвел на престол Исаака Комнина (1057-1059); после того как он отрекся, императором стал Константин X Дука (1059-1067). Затем к власти пришел Роман IV Диоген (1067-1071), которого сверг Михаил VII Дука (1071 -1078); новое восстание отдало корону Никифору Вотаниату (1078-1081). В течение этих кратких правлений анархия все возрастала и устрашающий внутренний и внешний кризис, от которого страдала империя, становился все более тяжелым.
      Норманны и турки. Византия теперь отступала на всех границах. На Дунае печенеги, кочевники тюркской расы, перешли реку и завладели страной до Балкан. Западная Болгария восстала (1040) под руководством Петра Деляна, одного из потомков царя Самуила; повстанцы угрожали Фессалонике, и несмотря на конечную неудачу движения, страна, изнемогавшая под игом византийской тирании, в любой момент готова была отложиться. Точно так же и Сербия подняла восстание с требованием независимости. На Адриатическом море Венеция прибирала к рукам наследство империи. Но особенно грозными противниками оказались норманны в Европе и турки-сельджуки в Азии.
      Закрепившись к середине XI века в Южной Италии и пользуясь поддержкой папы, норманны под руководством Роберта Гюискара последовательно захватывали у Византийской империи то, чем она еще владела на полуострове. Напрасно византийский правитель Италии Георгий Маниак вслед за славной победой над арабами Сицилии (1038-1040) приостановил на один момент продвижение норманнов (1042). Как только он уехал, все рушилось. Троя пала в 1060 г., Отрант - в 1068 г., Бари, последний оплот Византии, был взят в 1071 г. {95} Вскоре честолюбивые замыслы апулийского герцога простерлись на другой берег Адриатики; он построил флот и приготовился вторгнуться в Иллирию. В 1081 г. его сын Боэмунд высадился на берегу Эпира, а Гюискар с армией в 30 тыс. чел. приготовился следовать за ним.
      Подобное же положение было в Азии. Турки-сельджуки, под руководством замечательных людей: Торгрулбека, Альп-Арслана (1065-1072) и Малек-шаха (1072-1092), начали наступление на империю. Сначала они разбились о мощную линию укреплений, созданную Василием II; но Армения, непрочно связанная с Византией, недовольная религиозными преследованиями, была ненадежной. В 1064 г. турки захватывают Ани, вскоре за тем - Кесарею и Хону. Тщетно пытался энергичный Роман Диоген приостановить их продвижение. Он был разбит при Манцикерте (1070), к северу от озера Ван, и попал в руки неверных. Византия никогда не смогла полностью оправиться от этого крупного поражения. Отныне весь восток Малой Азии - Армения, Каппадокия, все те области, где империя вербовала своих лучших солдат, своих наиболее знаменитых полководцев, - был безвозвратно потерян. Отныне, в обстановке растущей анархии в империи, туркам улыбалась удача: в их руки попал Иконий, а затем Никея, куда их призвали сами византийцы; в 1079 г. они завладели Хрисополем и оказались у ворот Константинополя.
      Можно ли сказать, что норманны и турки были гораздо более страшными противниками, чем множество других, над которыми Византия некогда одерживала победы? - Нет, но империя теперь была более слабой. Все опасности, наметившиеся в X в., ныне находили свое осуществление.
      Разделение церквей и внутренняя анархия. В 1054 г. честолюбие патриарха Михаила Керуллария вызвало серьезный конфликт. Когда Рим выразил желание восстановить свой авторитет в диоцезах Южной Италии, Керулларий выступил против него. Папа Лев X отвечал не менее решительно, а явившиеся в Константинополь папские легаты своим надменным поведением чрезвычайно оскорбили гордость византийцев. Скоро дело дошло до раскола. Легаты торжественно отлучили патриарха {96} от церкви. Керруларий заставил императора Константина IX Мономаха пойти на раскол. Разделение двух церквей совершилось. Разрыв с папством должен был иметь для империи серьезные последствия. Он не только ускорил падение греческого владычества в Италии, но и навеки положил непроходимую пропасть между Византией и Западом. В глазах латинян греки отныне были лишь раскольниками, не заслуживавшими ни уважения, ни терпимости, ни доверия. С другой стороны, и византийцы упорствовали в своей мстительности и ненависти к Риму. Вопрос о взаимоотношениях между папством и православной церковью отныне будет заметно тяготеть над судьбами империи. Наконец, внутри страны обстоятельства, при которых осуществилось разделение церквей, красноречиво свидетельствовали о слабости императорской власти перед лицом всемогущего патриарха; Михаил Керулларий никогда этого не забывал.
      Особенно грозной становилась возраставшая с каждым днем опасность со стороны феодалов. Чтобы уничтожить чересчур могущественную аристократию, императорская политика считала достаточным обуздать армию - опору феодалов, сила которой особенно грозно проявилась в это самое время в восстаниях Георгия Маниака, героя войн в Италии и Сицилии (1043), и Льва Торникия (1047). Образовалась гражданская партия, которая поставила своей задачей оказывать противодействие солдатам. Правление Константина Мономаха отмечено первым успехом этой партии. При этом императоре - любителе развлечений и отнюдь не воине - войско было значительно сокращено; национальная армия более чем когда-либо стала заменяться наемной, набираемой из норманнов, скандинавов, русских, англо-саксов, которым, как казалось, можно было больше доверять. Военный бюджет был урезан, крепости оказались в полном запустении, полководцы или отстранялись от государственных дел или подвергались опале. Правление перешло в руки ученых - Пселла, Ксифилина, Иоанна Мавропа и других. Была основана школа права, главная цель которой состояла в том, чтобы поставлять правительству гражданских чиновников. Вскоре стало неизбежным столкновение между всемогущей {97} бюрократией, опиравшейся на сенат, и армией. Оно оказалось жестоким. В 1057 г. восстание, которое поддерживал патриарх Керулларий, возвело на трон знаменитого полководца Исаака Комнина. Но когда упавший духом Исаак отрекся от престола (1059), приход к власти Дуков ознаменовал реакцию против военной партии и вновь, прочнее чем прежде, закрепил торжество бюрократии. Роман Диоген вернул ненадолго власть армии. Но он пал под бешеным натиском своих объединившихся противников; правление Михаила VII, чьим первым министром стал Пселл, казалось окончательным триумфом гражданской партии.
      Все это имело серьезные последствия. Во внешних столкновениях империя повсюду отступала; население пограничных областей, плохо защищенное слишком слабым правительством, задавленное к тому же налогами, откалывалось от Византии и, как это ранее происходило в гибнущей Римской империи, призывало варваров. Внутри страны, в обстановке всеобщей анархии, феодальная аристократия вновь подымала голову; армия, недовольная враждебным отношением к ней, была готова на восстание по любому поводу. Даже наемники бунтовались, а норманнские кондотьеры, состоявшие на службе империи, - Эрве, Роберт Крепен, Руссель де Байлель - действовали только в своих собственных интересах. Восстания следовали за восстаниями. Никифор Вотаниат поднялся против Михаила VII в Азии, в то время как Никифор Вриенний поднял возмущение в Европе (1078). Затем, после того как Никифор Вотаниат стал императором (1078-1081), против него восстали другие претенденты - Василаки и Мелиссин. Наводненная чужеземцами, истощенная и недовольная империя громко призывала спасителя. Им оказался Алексей Комнин, лучший полководец империи. Государственный переворот, возведший его на престол (1 апреля 1081 г.), положил конец тринадцатилетней анархии и знаменовал торжество феодальной аристократии и армии над гражданской партией, а также победу провинции над столицей. Вместе с тем этот переворот должен был принести империи новое столетие величия. {98}
      Глава VI
      ВЕК КОМНИНОВ
      (1081 - 1204)
      I. Императоры династии Комнинов.- II. Внешняя политика Комнинов (1081-1180).- III. Правление Комнинов и византийская культура XII в.- IV. Византийская империя в конце XII в. (1180-1204).
      I
      ИМПЕРАТОРЫ ДИНАСТИИ КОМНИНОВ
      Так же как Капетинги во Франции, Комнины принадлежали к крупному феодальному роду, и их вступление на престол, казалось, знаменовало торжество крупной военной аристократии. Как и Капетинги, Комнины сумели восстановить поколебленную власть императора, укрепить государство, истощенное тридцатилетней анархией и, несмотря на возраставшие трудности, дать ему еще столетие величия и славы. Правда, время было слишком сурово, обстановка слишком затруднительна, чтобы Комнины полностью могли вернуть Византии ее былой блеск и процветание.
      Турки оставались в Иконии; на Балканах при помощи разраставшейся Венгрии славянские народы создали почти независимые государства; наконец, на Западе подымалась серьезная опасность в результате грандиозных и несвоевременных захватнических устремлений {99} Византии, честолюбивых политических планов, порожденных первым крестовым походом, и экономических вожделений Венеции. Несмотря на все это, Комнины озарили империю последним лучом величия, и в период упадка на протяжении последующих столетий народы Византии очень часто вспоминали век Комнинов как самую блестящую и счастливую эпоху.
      Выходцы из крупной аристократической и военной семьи, императоры рода Комнинов были прежде всего солдатами. Но этим не исчерпывается их характеристика. Алексей, основатель династии (1081-1118), был человеком умным, твердым и тонким; крупный полководец, ловкий дипломат, превосходный администратор - он оказался именно тем человеком, который был необходим в период кризиса, переживаемого империей. И действительно, он прекрасно сумел дать отпор внешним врагам империи и восстановить порядок и власть внутри страны. Не менее выдающимся государем оказался его сын и наследник Иоанн (1118-1142). Новый император получил суровое воспитание и отличался строгим нравом, пренебрежительным отношением к роскоши и удовольствиям, обладал нежным и великодушным характером и осторожным умом; благодаря своему высокому моральному облику, он заслужил прозвище Иоанна Превосходного (Калоян).

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10