Наставник

За окном плясали снежинки. Сизые башни туч загромоздили небеса, и только что взошедшее солнце пряталось за ними, как за ширмой. В низких облаках мерещились огромные крылатые тени, стремительные и беспощадные. Они появлялись и исчезали, словно призраки.

Родомист отвел взгляд от окна, тяжело вздохнул. Ему, магу, осененному пламенем Дара, чудится всякая ерунда! Узнай кто из собратьев по ремеслу – не избежать насмешек. Хотя мерещится не просто так – еще день-два промедления, и серые тени в облаках обретут реальность, обрушатся огнедышащими смерчами.

Вещи собраны, и давно пора уходить. Но что-то еще удерживает мага в башне, высящейся над столицей маленького княжества. Невидимые цепи воспоминаний и нерешительности держат крепче металлических.

Родомист завозился в кресле, обуреваемый тяжкими думами. Какой день мысли ходят по кругу – что делать ему, одному из магов народа людей, когда идет к завершению год Сокола, а вместе с ним и Цикл Воды? Что делать в момент, когда не собрать Совет магов и не выбрать должным порядком людей для похода? Людей, которые смогут добраться до Храма Судьбы и пережить Последнюю ночь.

Кряхтя, он выбрался из кресла, подошел к двери и распахнул ее.

– Леслав! – Крик отдался от стен, улетел вниз по винтовой лестнице.

– Я здесь. – Высокий юноша переступил порог.

– Мы выходим. У тебя все готово?

– Да, учитель. Вещи собраны, слуги распущены по домам. – В голубых глазах видна улыбка. Для него, ученика мага, сегодня начинается приключение. Он не знает, что на самом деле учитель бросает его прямо в огонь. Но и оставить юношу здесь нельзя. Попади в руки врагов ученик, и они сделают с учителем все, что захотят. В отношении магов фраза «ученик – продолжение учителя» – вовсе не красивый оборот речи.

– Вперед! – Маг повесил мешок на плечи, вслед за учеником спустился к выходу. Ключ противно проскрежетал в замке, закрывая дверь, что не запиралась, наверное, лет десять. Ох, не подходит день Осла для путешествий, но отступать поздно. Леслав побежал со всех ног к крайнему от башни дому. Там живет Яромир, старший из слуг. Он и получит ключ на хранение.

Маг не спеша направился к северным воротам города. Снег захрустел под ногами, шустрые снежинки принялись залетать под капюшон полушубка, чтобы, растаяв, заплатить за любопытство.

По дороге Родомист не встретил никого. Время раннее, да и зима. Для горожан день еще не начался. Для тех, кто желает скрыться, это только на руку. Когда показались массивные, обитые железными полосами створки, услышал за спиной топот, шум сбитого дыхания.

– Вот и я, учитель! – воскликнул Леслав.

– Отлично, – кивнул маг.

Калитка сбоку от основных ворот всегда откроется по его слову. Вот и сейчас стражник, хоть и выпучил спросонья глаза, почтительно поклонился. Заскрипел вынимаемый засов, открылась уходящая на север дорога, и городская стена осталась позади.

Начинающийся от этих ворот тракт ведет в края, где долгие годы продолжается война с Длиннорукими. Хотя войной назвать то, что происходит на севере, сложно: набеги, малые сражения, стычки. Но и там гибнет не меньше воинов, чем в крупных битвах, случающихся раз в десятилетие.

Едва городские башни скрылись за лесом, маг сбросил мешок. Леслав распахнул рот от удивления, когда учитель, свернув с дороги и проваливаясь по пояс в снег, пошел к кустам. Раздраженно прошелестел разгребаемый снег, и в руках Родомиста оказались две пары снегоступов.

Припрятал их тут почти месяц назад, когда только задумал бегство.

– Мы на них пойдем? – В распахнутый рот Леслава при желании свободно пролетела бы крупная ворона.

– Нет, полетим, – ухмыльнулся маг. – Надевай.

Ученик

Давненько не приходилось Леславу ходить на снегоступах. С того времени, как он попал в обучение, а тому скоро будет пять лет. В конце года Лисицы неразговорчивый маг забрал мальчишку из отчего дома. «Дар», – сказал он тогда, и склонились перед колдуном жители небольшой деревни. Никто не посмел возражать. Пять лет – долгий срок, и за него ученик ни разу не видел, чтобы наставник ходил на снегоступах, и не знал, что он делает это столь ловко.

Сейчас Родомист шагал чуть впереди: полушубок расстегнут, мешок на спине, словно приклеенный, и только поспевай за ним. В зимнем лесу тихо, лишь иногда разнесется цокот клеста или шорох опадающего снега. Напоенный хвоей воздух приятно холодит горло. Большие деревья стоят, держа на могучих ветвях целые облака снега. Стукнешь по стволу, и рухнет такое облако за шиворот. Деревья поменьше и кусты тонут в сугробах. Если бы не снегоступы, люди тоже провалились бы, да не по пояс, а глубже.

Как Леслав ни глазел по сторонам, все же заметил, что учитель то и дело смотрит на небо. Но спросить, в чем дело, не успел. Наставник вдруг насторожился, рявкнул свирепо:

– Застынь! – и замер, превратился в статую под ветвями могучей сосны. Юноше почудилось, что среди туч мелькнула огромная тень, но исчезла так быстро, что не успел рассмотреть. Что-то глухо пророкотало в вышине, багровый отблеск лег на облака. Гроза? Но откуда гроза зимой?

После необычного случая двинулись еще быстрее, так что пар повалил из-под полушубков. Перешли пару небольших речек. Перед тем как вступить на лед, учитель каждый раз долго вглядывался в небеса.

Шли без остановок, маг молчал, но когда солнце, бледное пятно среди туч, достигло зенита, юноша не выдержал:

– Куда мы идем, учитель?

– На Болотные Выселки, – не снижая шага, ответил Родомист. Дыхание его, несмотря на пройденные версты, не сбилось.

– Это где? А далеко еще? – не отставал Леслав. Жутко интересно, зачем в такой спешке покинули обжитую башню и ринулись в чащу.

– Идти до Выселок еще долго. Особенно если будешь болтать. Устал? – неожиданно сменил тему наставник.

– Нет. Конечно, нет, – гордо ответил юноша, хотя мешок натер спину, а дыхание вырывалось такое горячее, что, того гляди, начнет таять снег.

– Ясно, – усмехнулся маг и остановился. – Небольшой привал. Запахнись, а то простудишься.

Леслав неохотно подчинился. Некоторое время потратил на то, чтобы отдышаться, и тут же понял, что зверски голоден. Но не успел Леслав дожевать вытащенный из мешка хлеб с салом, как учитель прервал трапезу:

– Пошли, обжора.

– Уже? – Юноша вздохнул так, что разжалобил бы закоренелого злодея, но на мага вздох никак не подействовал.

– Уже-уже. Нам еще больше пятнадцати верст идти. Или ты хочешь в лесу заночевать?

– Нет, не хочу, – поспешно ответил Леслав и сунул остатки еды в рот. Лямки снова впились в плечи, путники зашагали дальше.

Лес тянулся, огромный, холодный и мертвый. Шли по ельникам, темным и мрачным, словно пещеры, по березнякам, таким светлым, что казалось, там светится сам воздух. По редколесью учитель гнал безжалостно, едва не тащил за собой.

После очередной пробежки, когда Леслав чуть не свалился, он обратил внимание на то, что небо потемнело, невидимое за тучами солнце скатилось к горизонту. Не успел удивиться, что день так быстро закончился, как деревья надвинулись исполинскими белыми призраками, между стволами сгустился мрак.

Силы начали иссякать. Мысли из головы исчезли, стало не важно, куда и зачем ставить ноги. Мир для Леслава сжался до фигуры наставника впереди, белесых силуэтов по бокам и одной мысли: «Когда все это закончится?» Откуда-то справа, из-за прошитого снегом лесного занавеса, донесся едва слышный собачий лай. Юноша встрепенулся:

– Мы пришли, учитель?

– Нет, еще нет, – с усталым вздохом ответствовал маг.

И они пошли дальше, сквозь темный лес и начавшийся снегопад. Сначала снежинки падали мелкие, словно песчинки. Потом вьюга усилилась и повалили огромные хлопья. Стало похоже, что кто-то сердитый рвет на небе белые ткани и швыряет обрывки вниз, на землю.

Деревья стали неразличимы под шелестящим белым пологом. Леслав брел почти вплотную к учителю, иначе непременно отстал бы. Когда началась вьюга, маг слегка замедлил ход, но шагал уверенно, словно помнил дорогу наизусть. Не терял направления, даже если приходилось петлять, обходя завалы.

Охотник

Хорт шел по сотни раз уже пройденному маршруту. Вокруг тянулся знакомый до последнего дерева лес. Снег поскрипывал под снегоступами, а лук без тетивы оставался за спиной. Все равно, если верить «Книге Дней», сегодняшний день не подходит для промысла.

Дошел до приметного знака – огромной сосны-выворотня, чьи корни раскоряченным пауком торчат из-под снега, и тут охотника настиг приступ. В груди засипело, словно туда поместили дырявые кузнечные мехи. Воздух загустел острыми иголочками, отказался лезть в окостеневшее горло. Хорт остановился, привычно напрягся, сдерживая животное желание вдохнуть. Делать это пока нельзя, воздух сейчас – яд. И лишь когда в глазах потемнело, а в висках застучали тяжелые молоты, он позволил тонкой струйке проникнуть в измученную грудь.

Долго еще стоял, отдыхая, подставляя лицо падающему снегу. Еще два раза пришлось сдерживать дыхание, пока противное сипение не ушло из груди. Только после этого он без спешки пошел дальше.

Хорт давно привык к ужасным, выматывающим приступам. Они преследовали его с самого детства. Не помогали лекарства, не помогала магия. Один научился справляться с приступами, один и вел хозяйство. Жил бобылем, на отшибе, в двух верстах от Болотных Выселок, ближайшей деревни. Болезнь не мешала ставить капканы и сети, рыть ловушки, бортничать, да и сидеть в засаде, поджидая дичь. Собаку Хорт не держал, обходился так. Свой нюх не хуже собачьего, а слуху позавидует даже рысь. Добычу сбывал в деревне, меха несколько раз в год возил на торг в Весеград.

Пока восстанавливал дыхание, стемнело, да и снегопад усилился. Охотник развернулся и пошел в сторону дома. Через несколько верст вышел к крохотной избушке, стоящей меж огромных сосен.

Привычно скрипнула дверь, пахнуло теплом. Хорт снял полушубок, снегоступы, разулся. Из сеней перешел в единственную комнату своего обиталища, почувствовал запах шкур и черствого хлеба. Из печи, что по заветам предков занимает северо-восточный угол, оранжевыми глазками подмигнули угольки. Зажег лучину. Ее дрожащий желтый свет упал на стены.

Лавка скрипнула под телом охотника, рука его потянулась под стол, к небольшому ящику, где лежит выменянная на прошлой неделе фляга с самогоном. Хорт вынул булькающий сосуд и неожиданно замер. Вечный шум леса за стенами нарушили какие-то чужие, неправильные шорохи. Не успел что-либо сделать, как скрипнул снег у крыльца, раздались голоса.

– Держись, Леслав, мы пришли, – произнес кто-то, и Хорт вздрогнул; голос показался хорошо знакомым.

В дверь постучали.

– Входите, – сказал охотник, пряча флягу и подтягивая поближе топор.

Послышалась возня в сенях, затем дверь отворилась. Вошли двое мужчин, один постарше, второй помоложе. Вглядевшись в лицо первого из них, хозяин дома на мгновение застыл, а потом злая усмешка исказила его лицо.

– Вот кто явился ночью в дом ко мне, словно тать, – сказал Хорт. – Тот, кто отказывается помочь, когда в нем есть нужда, но кто сам ни в жизнь не отвернется от чужой помощи. Что же, маг, я не скажу, что рад тебя видеть. Но законы гостеприимства не нарушу. Мой дом – ваш дом.

– Благодарю. – Родомист склонил голову и сел. Спутник его, юноша, почти мальчик, опустился рядом.

– Раздевайтесь. – Хорт подкинул в очаг дров. В комнатушке стало светло. Тьма попряталась по углам. – Сейчас придумаем что-нибудь вроде ужина.

И он полез в ларь, где хранил съестные припасы.

Ученик

Когда Леслав проснулся, хозяина видно не было. В избе стояла тишина, даже вьюга за окном стихла. Было тепло, пахло мышами и гречневой кашей. Мышцы сладко болели, тело ломило от усталости.

Повалявшись немного, Леслав подумал, что спать до полудня – не к лицу будущему магу. Со стоном слез с печи, оделся. Через мгновение дверь стукнула, впуская учителя.

– Ага, все же проснулся, – усмехнулся он. – Ну, ты и здоров спать, словно медведь!

– После такой дороги кто угодно заснет. – Юноша рассмеялся.

– Ты думаешь, это была сложная дорога? И совершенно зря. Это только легкая прогулка. – Маг уселся за стол. – Трудные дороги ждут впереди. Но о них потом. Иди умывайся, и поедим чего-нибудь.

Когда закончили трапезу, вернулся хозяин. Первым шаги услышал маг, насторожился, поднял голову. Затем и Леслав различил скрип снега. Донеслись звуки возни в сенях, дверь открылась, и явился Хорт, на вид спокойный, но напряженный, словно тетива. Серые глаза смотрели серьезно, движения охотника были рваными, нервными.

– По добру ли спалось, гости дорогие? – спросил он, подсаживаясь к столу.

– Спасибо, все хорошо, – отозвался юноша, удивившись, почему молчит маг. Невежливо, просто оскорбительно не ответить на такой вопрос. Но Хорт совсем не обиделся, по крайней мере, ничем не показал обиды.

Хозяин дома пожал плечами и вынул обернутую шкурой флягу. Запах самогона потек по избе, послышалось бульканье. Глотнув разок-другой, охотник крякнул, с видимым удовольствием утер губы рукавом.

– Ну что же, раз мое радушие вам по нраву, перейдем к делу. Что тебе от меня надо? – Хорт задал вопрос резко, почти грубо, на лице его заиграли желваки, во взгляде, обращенном на Родомиста, заметна была враждебность.

– Помощи. Об этом ты вчера догадался.

– От меня? И чем же я, простой охотник, могу помочь тебе, великому магу? – Ядовитая усмешка исказила лицо Хорта, и он неожиданно закашлялся. Леслав подумал, что так кашляют, наглотавшись дыма. Но где можно наглотаться дыма в лесу?

– От тебя. Ты не простой охотник, и ты можешь многое, чего не могу я, – твердо ответил Родомист.

– Все ясно. Я не просто охотник, а очень больной охотник! Что, не так? – Хорт закашлялся еще раз, тяжело, надрывно. Он почти кричал, слова его сочились горечью, словно рана – гноем. – Я калека! Что я могу для тебя сделать?

– Ты не калека, так же как я – не великий маг. Хотя бы потому, что сделать для тебя я на самом деле ничего не могу. Но мне очень жаль, что ты носишь свою боль в себе. – Слова Родомиста подействовали на Хорта, точно вода на пламя. Охотник сгорбился, глаза его погасли.

– Не калека, пусть так. Но немногим лучше.

– Я не могу тебя вылечить, – сказал Родомист. – Но я могу помочь тебе немного отвлечься от боли. Помогая другим, забываешь о себе, это всегда срабатывает.

– Тогда я повторяю вопрос: чем я могу помочь? – Теперь Хорт говорил спокойно, лишь губы его время от времени кривились.

– Во-первых, тем, что оставишь меня и моего ученика на несколько дней у себя. Во-вторых, тем, что никому не скажешь об этом.

– От кого скрываешься, маг? От собратьев или от князя? В опалу попал?

– Все хуже, Хорт, много хуже. От Остроухих и их драконов.

– Плохо дело, – покачал головой охотник, глаза его расширились от удивления. – Но в том, что ты просишь, нет ничего сложного. Живите, сколько надо. Человек человеку друг, а не волк. Если рядом Остроухие, конечно. – Он ухмыльнулся. – Что еще?

– В-третьих, тебе предстоит отправиться к северной границе. Отыскать там кое-кого и привести сюда.

– И кого же?

– Воеводу Ратана.

– Ты с ума сошел? – возразил Хорт. – Это почти тридцать верст в один конец! Да и не послушает меня твой воевода.

– Послушает. Я дам тебе знак, увидев который он обязательно последует за тобой. Но привести Ратана нужно опять же тайно. – Маг говорил спокойно и уверенно, и Леслав понял: главное сделано – охотник согласился помогать.

– Ладно, как скажешь, – кивнул Хорт и поднялся. – Сейчас соберусь и отправлюсь.

После того как за хозяином дома закрылась дверь, Родомист повернулся в сторону Леслава и проговорил сурово:

– Ну что, теперь займемся делом.

– Каким делом?

– Учебой. Ведь настоящий маг учится где угодно, даже в дороге. И кроме того, вспомни «Книгу Дней». Какой сегодня день?

Леслав поскреб лохматую голову:

– Шестой, день Сойки.

– Правильно, и что положено делать в этот день? – продолжал допытываться маг.

– Рекомендуется отдых, напрягаться нельзя. – Вспоминалось с трудом. – День целительства и приготовления лекарств, укрепления здоровья и совершенствования воинского умения.

– Ты все сказал правильно. – Родомист улыбнулся. – Займемся целительством. Так что одевайся и марш на улицу!

Леслав накинул полушубок и вслед за наставником вышел из избы. Снаружи оказалось не холодно, солнце, предвещая весну, заливало лес потоками теплого золота. Ветер, что вчера грозно рычал и тряс вековые сосны, словно тростинки, сегодня едва шуршал в кронах.

– Вот там хорошее место. – Родомист указал на небольшую полянку в полукружье сосенок, обсыпанных снегом почти по макушки. – Начнем, как обычно. Сначала – расслабление.

– Но как, учитель? На чем я буду сидеть? – возмутился Леслав.

– На чем? На снегу, естественно. Если хорошо сосредоточишься, то и холод, и сырость тебе не помешают. Давай, садись.

Леслав, морщась, уселся. Снег оказался неожиданно плотен, почти не просел. Пятой точке сразу стало холодно.

Юноша закрыл глаза, заставил себя не слышать шум леса. Когда это удалось, принялся гасить мысли, перенося внимание на ощущения. В голове воцарилась гулкая пустота, и он сразу, скачком, почувствовал все до единой мышцы, все органы, каждый по отдельности и все вместе. Через некоторое время уловил текущую сквозь него Силу. Ту самую, что дает жизнь всему, от огромнейшей сосны до крошечной букашки. Попытался найти места, где она задерживается, проходит не так свободно, как надо.

Ощутил, как слегка подергивается мизинец левой ноги. Леслав мягко направил туда чуть больше Силы. Теплая волна омыла стопу, и подергивание прекратилось. Так прошел все тело, от пяток до макушки, снял все заторы на пути Силы. И в тот момент, когда тело стало единым целым, словно кусок расплавленного металла, он легко, одним движением, вскочил на ноги.

– Я готов, учитель. – Звонкий голос пронесся по лесу.

– Хорошо, – ответил Родомист, с улыбкой наблюдавший за учеником.

Они встали друг напротив друга, слегка расставив ноги и согнув колени. Начался урок. Сторонний наблюдатель не заметил бы ничего, словно две диковинные статуи встали средь деревьев. Но мощь колдуна в том, насколько хорошо он умеет распознавать, накапливать и использовать Силу, а для всего этого не всегда нужны слова или движения. Особенно легко обойтись без них при обучении.

Сейчас, когда тела магов, молодого и старого, неподвижны и лишь пот стекает по лицам, разум их работает. Учитель создает фантомы болезней на своем теле и показывает, какой вид и какая дозировка Силы необходимы, чтобы уничтожить ту или иную хворь. А Леслав пытается повторить.

После обеда Родомист усадил ученика за «Книгу Дара». Ее краткий список – «Книга Дней» – есть в каждом доме, и текст ее известен всем людям и нелюдям, заселяющим земли от восточных гор до западного моря. В «Книге Дней» подробно описан каждый день месяца, указано, что делать можно, а что нельзя. Без нее невозможно вести хозяйство.

Полный список «Книги Дара» имеют у себя лишь правители и маги. Слишком много содержит она того, что не стоит знать обычным людям. Но вершину откровений Творца – «Книгу Циклов», в которой повествуется о времени, измеряемом Циклами и Великими Годами, вообще мало кто видел. Говорят, что существует всего семь ее копий, по одной на каждый из Народов, и что лишь обладающие Даром маги и правители могут читать ее. Но «Книгу Дара» маг должен знать наизусть, вот и корпел Леслав над страницами, запоминая, сопоставляя с тем, что уже знал.

Когда за окнами совсем стемнело и читать при лучине стало невозможно, юноша со вздохом отодвинул книгу и спросил:

– Учитель, а откуда вы знаете Хорта? Ведь он живет в таком медвежьем углу.

– В углу? – Маг повернул голову, и Леслав вздрогнул, настолько Родомист в этот миг походил на своего животного-покровителя, огромного черного ворона. – Лучше быть человеком в медвежьем углу, чем зверем в городе. А с Хортом... – Маг примолк, опустил голову. – Ровно тридцать два года назад я проходил через эти места. Времена тогда были более спокойные, и шел я в земли Остроухих. Заночевал в Болотных Выселках. А утром нового года, прямо после Смены Цикла, принесли мне младенца. Попросили: «Благослови, великий маг!» Я посмотрел и удивился, очень удивился. Мальчик родился больным, настолько сильно, что моего искусства не хватило вылечить его тогда и недостает сейчас. – Родомист нервно дернул щекой. Леслав с удивлением заметил, что по лбу учителя стекают крупные капли пота, хотя в избе было совсем не жарко. – Но не болезнь новорожденного изумила меня. Мальчик ухитрился появиться на свет в тот миг, когда старый день и прежний год, даже старый Цикл еще не умерли окончательно, а новые – не вступили в полную силу. Он родился в самый момент восхода. Ты прекрасно знаешь, что, родившись в определенный день, человек получает характеристику животного дня, его тотема. То же и с годом. Ты, например, родился в год Сороки, в день Окуня. – Юноша кивнул. – А Хорт получил характер не от одного тотема дня, а от двух, не от единственного тотема года, а также от двух. И всего у него их четыре! Это воистину удивительно. Наш охотник настолько непредсказуем, что даже мне трудно предвидеть его действия. Почему так случилось, какая судьба суждена ему, я тоже не могу понять, хотя слежу за ним с самого рождения. Да, он болен неизлечимо, живет в глуши, но... – Что значит это «но», Леславу не суждено было узнать. Родомист неожиданно замолчал, дунул на лучину, так что тьма ворвалась в комнату, и сурово проговорил: – Спать пора!

Ученику ничего не оставалось делать, как подчиниться.

Воевода

Утро Ратана, полкового воеводы, вот уже много лет, с того дня, когда он взял в руки меч, начинается одинаково. После подъема на рассвете – омовение тела и воинские упражнения. Святая обязанность каждого воина, а особенно столь родовитого, тринадцать поколений предков которого сражались за Северинское княжество, а до него – за Северинскую империю.

Этим утром все началось как обычно. Ратан вышел из шатра, когда лагерь еще спал. Успокаивающе махнул часовому и мимо кухни, откуда доносился шум, двинулся к южным воротам стана. Прошел через узкий проход между палатками, несколько саженей вдоль частокола, а затем через небольшую калитку выбрался наружу.

Стан исчез за деревьями. Воевода миновал островок осин, выбрался на полянку, которую сам и утоптал за время предыдущих занятий. Ночной снегопад лишь слегка припорошил ее. Вынул из ножен меч, и тут мысли его неожиданно обратились к прошлому.

...Полк под командованием Ратана стоял около границы второй месяц. Нападения Длинноруких ждали, хотя в последней битве у Тинной заводи северяне были изрядно побиты и вряд ли полезут вновь до начала лета. В той битве воевода зарубил вожака Длинноруких, ростом превышавшего воеводу на голову. Но сила врага не помогла против умения. Пока здоровяк махал тяжеленной секирой, Ратан спокойно выжидал, уклоняясь от свистящего лезвия. И в тот миг, когда враг открылся, последовал молниеносный выпад. Кровь хлынула багровой струей, тяжелое тело рухнуло так, что сотряслась земля. И победный клич людей заглушил предсмертный хрип побежденного.

Ратан вздохнул, отвлекаясь от воспоминаний: как ни велики победы, они всегда в прошлом. Воевода снял подбитую мехом куртку и принялся разминаться, разогревать мышцы и связки.

После разогрева наступает время упражнений с мечом. Лезвие порхает, оборачиваясь лениво жужжащим южным ветерком, потом сыро гудящим западным, неприятно свистящим ветром с восхода, а то и грозно ревущим северным. После меча приходит черед тяжелого оружия. Конечно, булаву или палицу в лес не понесешь, но всегда выручает здоровенный сук.

Закончив с упражнениями, воевода отправился пробежаться. Сегодня побежал не по обычной дороге. Его почему-то потянуло на юг. Примерно через версту, когда от пота вымок с ног до головы, услышал из чащи вскрик.

В первый момент Ратан просто опешил. Откуда здесь, в глуши, люди? Воины так далеко за пределы стана не уходят, а ближайшее поселение – десятью верстами к югу. Но когда медвежий рев колыхнул лес, воевода понял – слух его не подвел. И, выхватив меч из ножен, он ринулся туда, где кричали.

Охотник

За первый день Хорт прошел достаточно, чтобы покинуть хорошо знакомые места и немного устать. На ночь остановился на берегу замерзшего озера, за темную воду названного Черным. Для ночевки соорудил шалаш, притащил пару сухих лесин и сунул в костер так, чтобы тлели до утра.

Встал очень рано, задолго до восхода солнца, и отправился дальше. Озеро осталось позади, потянулся «грязный» лес с большим количеством завалов, упавших деревьев, чьи стволы торчали из снега, подобно пальцам великанов. Хорт только миновал огромную сосну, как снег предательски подломился, и охотник провалился по пояс. Под ногами во тьме заворочалось нечто огромное, теплое, донеслось гневное ворчание.

Хорт только успел подумать, что провалиться в берлогу – невероятный позор для охотника, а затем тело начало действовать само. Как выскочил из берлоги на снег, позже так и не смог вспомнить. Из темной дыры поднялся, словно подземное чудище, огромный бурый зверь. Раздраженный рев прокатился по лесу, качнулись сосновые лапы, осыпая снег.

Хорт выставил рогатину, уперся в ее основание ногой. В левой руке зажал нож. Но медведь оказался знаком с охотничьими повадками человека, не попер дуром. Ударил лапой, и рогатина полетела в сугроб. Охотник отступил, нащупывая топор, запнулся и упал. Снег противно заскрежетал под локтями.

Владыка леса победно зарычал, вскидывая лапы. Но тут треснули кусты, с легким шорохом осыпался снег с ветвей, и на поляну выскочил широкоплечий мужчина с коротким мечом.

Он оценил ситуацию мгновенно. Крикнул, привлекая внимание зверя, и принялся уводить его от Хорта. Медведь, забыв про прежнюю жертву, двинулся на широкоплечего. Тот отступил к краю поляны, грациозно уворачиваясь от ударов лесного хозяина, а по одной из лап зверя потихоньку начала струиться кровь.

Хорт, воспользовавшись передышкой, вскочил, кинулся к рогатине. И тут его прихватил приступ. Двигаясь, словно немощный старец, он едва смог доковылять до ближайшего дерева и ухватиться за него. Грудь занялась огнем, колючий воздух отказался лезть в перехваченное удушьем горло.

Через грохот крови в ушах донесся крик. Охотник с трудом развернулся. Сквозь багровую пелену, застилающую глаза, увидел, что медведь теснит нежданного спасителя и почти прижал его к деревьям. Хорт сцепил зубы, прихватил рогатину и, стараясь не вдыхать, ибо каждый вдох отнимал силы, двинулся к косолапому.

На миг стало легче. Воспользовавшись этим, охотник вытащил из-за пояса топор. Рука слегка дрогнула, но не подвела. Топор звонко ударил в затылок медведю, но, к стыду Хорта, лишь обухом. Огромная туша развернулась мгновенно, красные глазки уставились на охотника. Тот вновь выставил рогатину.

На этот раз медведь оказался слишком взбешен и напоролся на острие. Хорт уперся и держал до тех пор, пока острые когти не цапнули за рукав. Лишь после этого отпустил древко и отпрыгнул в сторону. Захрустел под огромным зверем наст, и изрядно измятое полотно снега начало покрываться неприятными бурыми пятнами. А приступ вцепился в охотника с новой силой...

Воевода

Над поляной, где случилась схватка, пахло кровью и крупным зверем. Мышцы Ратана ныли от усталости, саднила задетая медвежьими когтями рука. Сквозь продранный рукав виднелась неглубокая рана на предплечье. Но, несмотря на это, воевода чувствовал себя замечательно. Не каждый день выпадает возможность спасти чью-либо жизнь. Отбитый от медведя человек, кашляя и сипя, сидел на снегу.

Ратан снял куртку, разорвал нижнюю рубашку и принялся бинтовать рану. Помочь незнакомцу, которого корчила неведомая хворь, он все равно ничем не смог бы. К тому моменту, когда закончил перевязку, спасенный пришел в себя. Глаза его приняли осмысленное выражение, сипение и кашель прекратились.

– Меня зовут Хорт. Благодарю тебя, воин. Ты спас мне жизнь, – сказал незнакомец, поднимаясь и протягивая руку.

– Меня зовут Ратан. И ты спас мне жизнь, – ответил воевода, пожимая протянутую руку. – И не благодари. Если верить «Книге Дней», что даровал нам Творец, «день Ястреба есть день больших и серьезных дел». Свое большое и серьезное дело я сегодня уже содеял. Благодаря тебе я иду в ногу с Циклом...

– Какая неожиданность! – Имя воина поразило Хорта, казалось, сильнее, чем встреча с медведем. – Тебя, Ратан, я и ищу.

– Меня? – удивился воевода. – Ну что же, ты меня нашел. Пойдем в стан, там и поговорим.

– Нет. – Хорт яростно замотал головой. – Обо мне не должен знать никто. Возвращайся в лагерь один. А я построю шалаш, к западу от этой поляны, саженях в ста. Приходи после захода, поговорим без помех.

– А кто ты такой, чтобы я тебя слушал? У меня хватает врагов, и не все из них Длиннорукие или Остроухие, есть и люди. А ты зовешь меня одного, ночью, в лес? – Ратан демонстративно положил руку на эфес, но Хорта это не смутило.

– Эх, воин. Только что вместе бились! Но я понимаю тебя. Тот, кто послал меня, попросил в случае недоверия передать тебе вот это. – В ладони Хорта очутился небольшой зеленый камушек. С гладкой поверхности скалил клыки барс. – Знакомо ли тебе это изображение?

– Да, знакомо, – твердо ответил Ратан, убирая руку с меча. – Вечером я приду. Обязательно. Да, и еще. Твоя болезнь. Может, нужна помощь? У нас в стане есть лекарь.

– Нет, благодарю. Вряд ли он сможет мне помочь. – И Хорт мрачно улыбнулся.

Наставник

Наступил второй день жизни в лесу. Судя по хитрому лицу наставника, Леслав надеялся, что хоть сегодня учитель даст отдохнуть. Но Родомист ехидно усмехнулся и сразу после завтрака заставил читать на память опостылевшую «Книгу Дней». А когда Леслав при описании сегодняшнего дня, дня Ястреба, дошел до слов: «показаны любые хозяйственные работы», маг радостно ударил ладонями о стол и заявил:

– О, как кстати! Сходи дровишек наколи. А я пока в доме приберусь.

Когда блин солнца добрался до вершины не особо длинного зимнего пути, маг вышел из дома. Леслав увлеченно махал топором. Рядом с ним уже возвышалась груда годных в печь поленьев.

– Вот и славно, – улыбнулся Родомист. – Тащи в дом. Хватит пока.

– Хорошо. – Юноша распрямился. – Учитель, а можно вопрос?

– Конечно. – Маг, уже открывший дверь, обернулся.

– Почему вы уже третий день не прибегаете к магии? Совсем. И тогда, когда мы в лесу шли, и потом....

– Да, об этом я тебе еще не говорил. – Маг покачал головой. – Но теперь ты должен знать. Мага очень легко обнаружить в тот момент, когда он творит заклинание, меняет что-либо в окружающем мире. От него расходятся волны Силы, словно от камня, упавшего в воду. А я не хочу, чтобы кто-либо знал, где мы.

– А обучение? Ведь вчера вы показывали мне фантомы болезней.

– Это другое. Здесь Сила движется внутри тела. Такое действие не вызывает колебаний Силы. Если же я попробую вылечить кого-нибудь или разжечь костер магией, недруги будут точно знать, где я. Понял?

– Да. А кто наши враги?

– «Наши»! – усмехнулся Родомист. – Пока только мои, о тебе они и не думают. А ты вчера слышал, от кого мы бежим. – И дверь домика со скрипом закрылась, прервав дальнейшие расспросы.

Государь

Услышав за спиной вежливый кашель, Бран, государь могучего Эрина, и не вздумал повернуться, продолжил смотреть в окно.

Вид громадных дубов, покрытых листьями, напоминал о лете, вызывал чувство спокойствия и уверенности. Маги, повинуясь приказам владыки Эмайн Махи, поддерживают дубы и буки вокруг замка зелеными круглый год. Снег, если падал на кроны, сразу таял, и самые свирепые морозы были не в силах повредить деревьям.

Бросив на них еще один взгляд, Бран обернулся. Кондл, глава лазутчиков, напрягся и вытянулся, как новобранец перед десятником.

– Кондл из клана Ночующих под Снегом приветствует повелителя! – произнес он формальное приветствие и опустился на колено, склонив голову так, что серебристые волосы упали на лицо.

– Бран, Носящий Венок, принимает приветствие Кондла, – ответил правитель Эрина. – Говори.

Кондл поднялся, несколько мгновений помялся, прежде чем начать говорить.

– Плохие новости, повелитель.

– Что случилось? Вернулись ли драконы?

– Да. Но не все закончилось удачей. Один из Волосатых сумел уйти.

– Понятно. – Стала ясна неуверенность молодого альва. Среди подданных бытовала байка о том, что принесший плохие новости государю – носителю Дара, непременно заболеет, а то и умрет. – И кто же это?

– Маг Родомист из Северинского княжества.

– Интересно, как он почувствовал угрозу? – Бран задумчиво закусил губу. – Рассказывай подробности.

– Два дня назад отряд Иргела Отвязного добрался до Северина. Прощупали башню – обиталище Родомиста, но мага там не оказалось. Тогда они посадили дракона за городом и сумели наладить связь с теми, кто служит нам в Северине. Так вот выяснилось, что ранним утром того же дня маг покинул город через северные ворота. Сопровождал его ученик. На драконе обыскать дорогу на север – дело несложное. Они просмотрели все вплоть до границы с Длиннорукими, заглянули в городки на тракте. Но Родомист словно в воду канул.

– Это плохо. – От легкого кивка Брана Кондл вздрогнул. Заметив это, правитель Эмайн Махи почти незаметно поморщился. Подумал, что иногда действие Дара бывает утомительно. – Но я не гневаюсь на тебя. – Кондл облегченно вздохнул. – Ты сделал все, что мог, как и твои подчиненные. А что с другими врагами?

– Маг Слибен уничтожен.

– Это последний из Завальского княжества?

– Да, повелитель. – О хороших новостях Кондл докладывал твердо и четко.

– Так, кто еще?

– Маг Зимич из Северинского княжества убит без вмешательства магии. Его зарезала женщина, которой мы хорошо заплатили.

– Кто у нас выжил на севере?

– Родомист и молодой маг из Старгорода, Летозар.

– Он не опасен. А на юге что-нибудь получилось?

– Ничего, повелитель. Маги Новгородского княжества держатся вместе. Защиту, которую они в состоянии поставить, не пробьет даже дракон. А подобраться незаметно мешает Завеса.

– О ней – наслышан. Ты хорошо поработал, Кондл. Родомиста я найду без твоей помощи. Так что беспокоиться не о чем. – Бран повернулся к окну, давая понять, что разговор окончен. – Ты свободен.

– Служу повелителю! – по-военному ответил Кондл, приложив правый кулак к груди. Бран вновь недовольно поморщился, и снежно-белый полумесяц Дара над его головой, хорошо видимый для любого мага, на миг померк.

Охотник

К закату Хорт оправился от утреннего приступа. Стих ветер, целый день таскавший по синему небосклону огромные белые облака, настоящие горы. Смолкли даже самые голосистые пичуги, в лесу стало тихо. Так что шаги Ратана охотник услышал задолго до того, как воевода добрался до костра.

Едва уловив скрип снега под сапогами, Хорт засунул в вяло горевший костер цельную лесину. Пламя затрещало, к темному небосводу, глядящему на землю колючими глазками звезд, взлетел сноп искр.

– Привет тебе, – сказал воевода, выбираясь из-за деревьев. – Ну ты и спрятался. Нелегко тебя найти.

– Привет и тебе, – отозвался Хорт. – Сам понимаешь, не хочу, чтобы на меня случайно наткнулся кто-нибудь. Садись к костру. Ты как, не голоден?

– Нет, благодарю, – ответил воин. – Я сыт. Как твое здоровье?

– Все хорошо. А как твоя рана?

– Также в порядке. Лекарь смазал ее какой-то дрянью и забинтовал. Заживет, не впервой.

– Ну что же. – Хорт улыбнулся. – С вежливыми разговорами покончено, можно перейти к делу. – Охотник смущенно огладил бороду, хмыкнул. – Не приходилось мне никогда гонцом бывать. Ну, да ладно! Тот, кто послал меня, велел передать следующее: «Брось все и следуй за посланцем. Ты мне нужен».

– Вот, значит, как? – Ратан усмехнулся, и лицо его в неверных бликах пламени стало злым и мрачным. – Раз маг Родомист зовет меня, я должен бросить службу, оставить полк и идти? Куда хотя бы? Далеко?

– Нет. Тридцать верст на юг.

– Пусть даже три версты на запад. Какая разница? Как я брошу полк? Не могу же я сказать: «До свидания, парни, но я ухожу». После такого заявления меня обвинят в измене и будут правы. А у предателя одна дорога – на виселицу. А если, пока меня в отряде не будет, нападут Длиннорукие? – Ратан говорил все громче, ноздри его раздувались, в глазах мелькали красные искры, словно у рассерженной кошки. – Как мне быть? Что делать? Скажи ты, человек, принесший очень плохие вести.

– Честно говоря, я не знаю, что тебе сказать. Не мне решать за тебя. Но Родомист велел передать несколько строчек из «Книги Дара»: «Носитель меньшего Дара должен следовать за носителем Дара большего, повинуясь его указаниям, сколь бы странно они ни выглядели. Если же он будет противиться, то Дар отвернется от него и ждут его великие беды и напасти».

– Да, есть там такие слова. – Ратан опустил голову. – «Носитель меньшего Дара должен». Все верно. Но там ничего не говорится о том, что для всех настанет счастье и благоденствие, если носитель меньшего Дара покорно последует за носителем большего. Но у меня нет выбора. – Глаза воина полыхнули, и Хорту показалось, что он видит алое сияние вокруг его головы, тот самый Дар воина, которым, по слухам, известный в княжестве воевода обладал с рождения. – Хорошо, я согласен. Когда выходим?

– Завтра. Родомист очень торопится. – Хорт развел руками.

– Но завтра же день Хорька, а он очень плох для путешествий.

– Что делать? Сегодня мы уже не сможем выйти. Если послезавтра – целый день потеряем. Значит, придется пойти против велений судьбы. – Хорт пожал плечами.

– Да, делать нечего, – ответил воин твердо, но в глазах его была печаль.

– Тогда встречаемся завтра, на восходе. Снегоступы у вас в лагере, я думаю, есть. А вот с продуктами у меня не очень. Захватишь?

– Еще и вором предлагаешь стать? – невесело улыбнулся воевода. – Предатель и вор – каков путь для полкового воеводы Ратана! Хорошо, я возьму чего-нибудь. До завтра. – Он поднялся и исчез в ночном сумраке.

Ветеран

Время подъема Илигор ощущал, как говорится, нутром. За что давно получил среди дружинников прозвище Сыч. Новички болтали, что Илигор вообще никогда не спит, что и ночью, в темноте, продолжает бродить по стану, проверяя, начищены ли кольчуги, как бдят караульные...

Илигор только усмехался, слушая эти басни.

И в это утро он встал рано, еще затемно. Выбрался из шатра, на утренний мороз, под черное небо. Обошел посты, заглянул на кухню, где кашевары суетились вокруг огромных костров и царило приятное тепло.

А после этого непонятно почему решил зайти к полковому воеводе. Туда его потянуло возникшее еще вчера неясное предчувствие беды. Ох, не понравился тогда Ратан Илигору, что-то скрыл он от подчиненных, вернувшись утром из леса. Целый день проходил мрачный, а вечером исчез из стана, ненадолго, правда, но непонятно, куда и зачем.

Негромко зашуршал откидываемый полог, и Илигор переступил порог. В первый момент не поверил собственным глазам – в шатре пусто, лишь светится багровым жаром жерло походной печки да горит на столе свеча. Пригляделся внимательнее и с трудом удержался от ругательств.

На месте не было меча воеводы. Клинка старого, родового, доставшегося от предков. И вещей, без которых Ратан ни в один поход не пойдет, тоже нет. Так что, командир полка ушел?

Илигор затряс головой, отгоняя дурацкую мысль. Нет, Ратан не мог повести себя таким образом. Чтобы он, само олицетворение воинского долга, вот так вот бросил все и дезертировал? Скорее облака наполнятся камнями и низринутся на землю, а солнце взойдет на западе!

Увидев около свечи записку, старый воевода поспешно взял ее. Заметив, что пальцы нервно подрагивают, он сердито нахмурился и усилием воли заставил их замереть. Вчитался в ровно выведенные буквы.

Два листа оставил Ратан. Первый – извещение об отбытии на неопределенный срок, дополненное прошением о назначении Илигора командующим полка. Второй – записка, младшему воеводе Илигору.

– Прокляни меня Творец, – пробормотал тот. – Он что, с ума сошел?

Судя по тексту записки, все именно так и было. «Очень плохо вышло, старина, – писал Ратан. – Но я вынужден оставить полк. Ты извини, но объяснить причину не могу. Под твоим началом ребята не натворят особых глупостей. Будь здоров. Надеюсь, что еще увидимся».

Некоторое время Илигор простоял в полном ошеломлении, пытаясь осознать случившееся.

– Вот надо же... – только и смог пробормотать, когда эмоции несколько поутихли. – Это как же так?

Облегчив душу крепким ругательством, воевода, теперь уже не младший, направился к выходу. О том, что случилось, нужно поставить в известность воинов. Ну а еще попытаться найти следы и догнать Ратана.

Вдруг он ушел не так далеко?

Князь

– Посланник государства Эрин, Фингар из клана Шепчущихся в Листве. – Дверной боярин стукнул посохом. Через распахнутые двери тронного зала прошел высокий альв, и разговоры среди княжеской свиты испуганно смолкли.

«Потомственный дипломат, – подумал князь со злобой. – А эти шавки, кормящиеся с моей руки, боятся его. Но что самое противное, что и я боюсь. Запугали нас Остроухие так, что стыд берет».

Посол приблизился к трону. Высокий, стройный, никаких следов растительности на молодом лице. Не растут усы и борода у обитателей Эрина, у Остроухих, как их называют за глаза. Так что отсутствие щетины совсем не говорит о молодости. Золотые волосы посланца стянуты в причудливую прическу, серые глаза смотрят прямо. Одет согласно обычаям своего народа – в длинный камзол и узкие штаны в обтяжку. Добавлен только парадный панцирь, и это говорит о многом.

Фингар опустился на колено и проговорил нараспев, почти без акцента:

– Мое почтение князю Владигеру, да будут годы его долгими, правление – счастливым, а Дар – вечно сияющим. – Звучный баритон разнесся по залу.

– Приветствую посла могучего Эрина, – ответил Владигер, но при этом подумал: «Издевается. Какой Дар? Наделенных им правителей нет в роду людей уже более трехсот лет». – Встаньте, благородный посол, я вас слушаю.

Остроухий неспешно, с достоинством встал, развернул свиток, что до этого держал в руке. С шуршанием закачалась на шнурке печать-герб Эрина – дубовый лист и солнечный диск на нем.

– Могущественный правитель Эмайн Махи, Бран Венценосный, – начал читать Фингар, – с прискорбием сообщает, что бесчинства и беззакония одного из подданных Северинского княжества переполнили чашу терпения его. И посему просит князя Владигера, как старший брат любимого младшего, выдать ему сего злодея. – Легкий ветерок шепота пробежал по залу. Назвать правителя «младшим братом» означает посчитать его ниже себя, предъявить претензии на сюзеренитет над «младшим» родичем. Владигер стиснул зубы, но промолчал. Что может маленькое княжество, измученное долгой войной, противопоставить могучему западному соседу? – А именно, – продолжил посол, – мага Родомиста из Северина по прозванию Башенный Ворон, который с сегодняшнего дня объявляется врагом государства Эрин, государя Брана лично и клана Плавающих во Мраке. Дано в день Ястреба месяца Оленя года Сокола, три тысячи восемьсот сорокового от Творения. Государь Бран, Эмайн Маха.

Когда посол прочел дату, мало кто в палате сдержал удивление. За сутки послание преодолело более чем пятьсот пятьдесят верст. «Не иначе как на драконе летели. Чтоб им всем под землю провалиться, Остроухим этим», – думал князь, выдерживая достойную правителя паузу.

– Мы выслушали, что пишет нам брат наш, могучий Бран, да будет сила его неисчерпаема, – сказал Владигер. – Но печалью полнится сердце наше, ибо нет мага, называемого Родомист, в пределах владений, нам подвластных. – Князь не любил произносить речи, но, когда надо, мог блеснуть красноречием. – Несколько дней назад покинул сей маг город Северин, оставив нас без мудрого советника. Не занято место княжеского мага около нашего трона, как может это видеть благородный Фингар.

– Это очень печально. Но, надеюсь, могучий князь не откажет нам в помощи? Ведь обида, нанесенная государю, есть обида всего Эрина, и посему не можем мы, верные слуги повелителя, стерпеть ее. – Фингар произносил слова медленно и вкрадчиво. – Если же князь откажет в помощи, то государь Бран посчитает, что злоумышленник действовал заодно с правителем Северина...

– Ты забываешься, посол! – прервал князь витиеватую речь. – Ты обвиняешь меня в злоумышлении на твоего государя?

– Нет. – Остроухий чуть смешался. – Но если могучий князь не поможет в поисках преступника, то государь Бран может понять это как недружественный шаг и будет действовать соответственно. – Теперь посол говорил жестко, почти угрожающе.

– Я понял вас, благородный Фингар. – Князь отвечал, а мысли бегали испуганными мышами: «Откажу, тогда без сомнений война. И они сомнут нас за несколько дней. А сопротивляться будет очень трудно, особенно без мага. Куда он делся, жаба его задери?» – Как только мне будут предоставлены доказательства, что маг Родомист злоумышлял на брата нашего Брана, да сияет вечно его Дар, я окажу вам посильную помощь в поимке преступника.

– Князь сомневается в словах моего повелителя?

– Нет, но правитель должен защищать подданных. В том числе и от подозрений. Если Родомист преступник, то лишается моей защиты, если же здесь какая-то ошибка, то я буду оберегать его до последнего.

– Речи, достойные правителя. – Фингар вежливо поклонился. – Требование князя справедливо. Доказательства будут представлены завтра. – Он вновь опустился на колено. – Благородный князь позволяет удалиться?

– Позволяет, – спокойно ответил Владигер, хотя внутри все кипело от злости. – Жду вас завтра, в это же время.

Лишь когда дверь за Остроухим закрылась, правитель Северина дал волю гневу. Нет, князь не кричал, не топал ногами. Он просто отдавал приказы ледяным голосом. И служилый люд засуетился, забегал.

– Старший воевода Мстислав? Два полка к западной границе. Скрытно, ночами... Что? Оголим северный рубеж? По донесениям воеводы Ратана, Длиннорукие разбиты и не нападут до весны... Полки не готовы? Вы давно не сидели в порубе, воевода? Быстро! – Кованые сапоги загрохотали по полу, и важный, грузный, как медведь, воевода исчез с прытью, достойной резвого юноши. – Старший гонец Горыня? Почтового сокола в Старгород. Пусть пригласят мага Летозара ко двору. Ввиду исчезновения Родомиста ему предлагается место княжьего мага. – Глава гонцов удалился быстрым шагом. – Боярин Пустозвон? – Тихий, тщедушный, похожий на сухую былинку боярин, что ведает в княжестве «красной ложью», соткался перед князем, словно из воздуха. – Готово ли посольство, в Завалье, к князю Руевиту? Хорошо... А в Тускулум, к принцепсу Марку? Очень хорошо. Пусть отправляются немедленно. Времени мало. Остроухие ищут любой повод, чтобы напасть. Война неизбежна. – Князь вздохнул. – А теперь оставьте меня одного.

Бояре и дьяки один за другим вышли в дверь, и в тронном зале воцарилась столь редкая здесь тишина.

Наставник

С самого утра Родомист был сердит и мрачен. Леслав долго не решался спросить, в чем дело, но потом все же набрался смелости:

– Учитель, что с вами?

– Не обращай внимания. Просто меня начали искать с помощью магии. Над княжеством раскинута огромная сеть из Силы, и стоит мне задеть одну из ее нитей, как меня мгновенно обнаружат.

– И что же делать? – испуганно спросил юноша.

– Тебе – ничего. – Маг улыбнулся. – А мне придется отменить сон и постоянно уклоняться от ловцов. До тех пор, пока мы не оставим территорию, над которой раскинута сеть.

– И куда для этого нужно идти?

– Сеть покрывает все Северинское княжество. – Маг вздохнул. – Так что путь нас ждет неблизкий. Но это не повод, чтобы тебе отлынивать от учебы. Иди-ка в лес, да и составь из того, что там найдешь, возбуждающий отвар, и чтоб не мужскую силу возбуждал, а не давал спать. Он мне вечером очень пригодится.

– Так ведь в лесу холодно? – вяло возразил Леслав.

– Отлично. Заодно потренируешься в пробуждении внутреннего тепла.

Леслав вздохнул и отправился в лес. Родомист проводил его взглядом, а когда хлопнула закрывшаяся дверь, сел на лавку, привалился к стене и закрыл глаза. Мысли потекли неторопливо:

«Магическая охота – это не шутки. Правитель Остроухих, да проклянет его Творец, оказался на редкость догадлив. А науськанные им маги в Эмайн Махе всполошились, да еще как! Целую ночь трудились, дабы накинуть ловчую сеть на Северинское княжество. Такая сеть поможет поймать мага, даже если он сидит тише мыши и никак себя не проявляет. Но ничего. Не на того напали. Не зря над моей головой вот уже тридцатый год ярко сияет синее пламя Дара, Дара заработанного, а не врожденного!»

Стук входной двери прервал размышления. Вошел изрядно замерзший Леслав в заснеженной одежде. Лицо его, искусанное морозом, раскраснелось, сияло наливным яблоком.

– Ну, докладывай, чего принес? – спросил маг, когда юноша разделся и сел к печке, чтобы отогреться.

– Чего-то принес. – Леслав улыбнулся и выложил на стол добычу. Родомист принял строгий вид и многозначительно воззрился на нее. – Ну, так что, правильно? – Леслав от нетерпения высунул язык.

– Да, ты молодец. Если из того, что ты принес, сделать отвар, то спать я не буду, точно. – Юноша самодовольно улыбнулся, но Родомист не дал ученику возгордиться. – Я буду бегать всю ночь, по очень большой нужде.

– Да ну вас, учитель! Вам бы все шутить! – В голосе Леслава проскользнула обида.

– Конечно, без шуток никак нельзя. Но на самом деле ты справился отлично. – Маг хитро улыбнулся. – За это тебе награда – будешь сам готовить отвар.

Леслав подбросил дров в печь, поставил на нее котелок со снегом. Взял нож и долго возился с принесенными ветвями и корнями. Очистив от коры, кинул их в нагревшуюся воду. По избе потек горький аромат взвара. Когда вскипело, часть его юноша перелил в кружку, остальное прямо в котелке выставил в сени.

Маг взял кружку с темной, пахнущей лесом жидкостью, осторожно подул. Леслав наблюдал за ним, затаив дыхание. Родомист ободряюще кивнул ученику и выпил все одним глотком. Обжигающая волна прокатилась по горлу, провалилась в живот. Там сразу стало горячо. Кровь быстрее побежала по жилам, участилось дыхание.

– Ну что же, – после некоторого размышления произнес маг. – Ты справился очень неплохо. – Леслав облегченно вздохнул. – А теперь можно и поужинать.

Приступили к трапезе.

Котелок пустел. Лучина горела неровно, краснеющие угольки с шипением тонули в лохани, поставленной под светец. На улице темнело, и маг все с большим беспокойством прислушивался к лесным звукам. Хорту вместе с Ратаном давно пора появиться; не иначе, что-то случилось.

Глядя на учителя, загрустил и Леслав. Заметив это, Родомист про себя выругался. Просто заставил себя говорить бодро:

– Эй, Леслав, что понурился?

– Да так, не знаю.

– Помнишь первые попытки Видеть?

– Помню, – поморщился юноша. – Ничего так и не вышло.

– Сегодня, я думаю, у тебя все получится.

– Да? – Неуверенность в возгласе смешалась с надеждой.

– Да, – твердо ответил маг. – Вставай, как я тебя учил, помнишь?

– Ноги шире плеч, колени согнуты, руки на бедра. Дышать ровно. – Леслав выполнил указания и стал похож на чудную статую – всадника без коня.

– Теперь закрывай глаза и сосредотачивайся на точке меж бровями. Возьми немного Силы из запаса и направь ко лбу. На вдохе собирай Силу, а на выдохе отправляй по назначению. Но потихоньку, маленькими порциями.

– Я понял, учитель. – Дыхание Леслава поменялось. Только что бесшумное, оно зазвучало ритмично и громко.

– Когда между бровями нагреется, скажешь.

– Хорошо. – Леслав дышал, и пот тек по лицу, будто смола по дереву. Хорошо было видно, как фиолетовая струйка Силы медленно поднимается от грудины по горлу, к переносице.

Мир полон Силы, но воспользоваться ею не так-то просто даже для самого опытного мага. Чтобы использовать Силу, необходимо ее собрать, сделать одним целым с собой, а потом сберечь. А хранится она в одном и том же месте у каждого мага, будь он человек или Гологоловый, – за грудной костью. По величине находящегося там запаса и судят о силе мага.

– Нагрелось, учитель. – Слова Леслава прозвучали глухо, словно юноша сидел в бочке.

– Так, теперь... – Но маг не смог закончить фразу, так как дверь с грохотом распахнулась и вошел Хорт, а за ним Ратан.

– А, вот и вы, – обрадовался маг. Отвлеченный шумом, Леслав открыл глаза, и вопрос его прозвучал странно:

– Учитель, а что это красное вокруг его головы? – Рука юноши указала на Ратана.

Маг ощутил себя так, словно с плеч его свалилась гора. Но воевода и охотник в изумлении уставились на юношу, одновременно нахмурились. В избе наступила напряженная тишина.

Ученик

Леслав оторопело таращился на учителя. Яркое синее пламя окружало его голову, сама фигура начинала временами плыть, превращаясь в нечто текуче-сверкающее. За спиной и над головой мага угадывались какие-то смутные тени, но сконцентрировать взгляд на них не получалось. Похожее сияние, только алого цвета, окружало голову вошедшего с Хортом высокого мужчины.

– Ну вот, не зря трудился, – радостно вздохнул Родомист. – Ты, друг мой, увидел Дар. Это не морок, не наваждение.

– А почему Дар разного цвета? – поинтересовался юноша.

– Погоди задавать вопросы. Позволь сначала вас познакомить. Это воевода Ратан, ну а это – мой ученик, Леслав.

Мужчины пожали друг другу руки, и Леслав переспросил:

– Так почему они разные?

– Все очень просто. – Маг улыбнулся, чисто и радостно. Учитель был доволен, словно медведь, добравшийся до меда. – Есть три вида Дара, ты знаешь. Дар Воинов отмечен красным цветом, Дар Магов – синим. Есть еще Дар Правителей, его цвет чисто-белый. Но носителей этого Дара единицы, их ты вряд ли встретишь.

– А кто его носит?

– Мне известны двое. Хан орды Аджад, самого крупного государства Красноглазых, а кроме того, Бран, правитель Эрина.

– Да, на них посмотреть мне скорее всего не доведется, – с сожалением вздохнул Леслав.

– Хватит болтать ерунду, – довольно невежливо вмешался в разговор воевода. – Сегодня я стал дезертиром, и вовсе не для того, чтобы слушать умные речи про Дар. Что тебе нужно от меня, маг?

Светлые глаза его недружелюбно блеснули.

– Я знаю, что тебе непросто. – К удивлению Леслава, наставник заговорил мягко, точно с убитыми горем родителями, только что потерявшими сына. – За спиной остались соратники, честь, достоинство, впереди маячит лишь неизвестность. Стыд жжет душу сильнее раскаленного железа. Ты бы предпочел оказаться в темной пещере и никогда более не выходить оттуда.

Ратан оскалился, облако Дара вокруг его головы замигало.

– И поэтому мы поговорим завтра! – закончил маг твердо. – Когда ты хоть немного, но успокоишься.

Воевода набычился, поиграл желваками на скулах, но ничего не сказал.

Наставник

Лучина погасла, изба погрузилась во мрак. С трех лавок донеслось ровное дыхание спящих, а оставшийся сидеть у стола Родомист потер глаза и повел плечами, чтобы размять напряженные мускулы.

Ему предстояла ночь без сна.

Поначалу неплохо помогал отвар Леслава. Желание спать ощущалось, но слабое и неопределенное, словно чужое. После полуночи стало сложнее. Навалилась тяжелая, как валун, дрема. Когда сонливость совсем одолевала, Родомист выходил во двор, протирал лицо снегом.

Когда выбрался на мороз в очередной раз, с несказанным облегчением понял, что скоро рассвет. Розовый шар солнца, толстый, как откормленный поросенок, выкатился из-за горизонта, и маг с удовольствием подставил лицо пусть не очень теплым, зато самым первым лучам.

Мягкая, легкая Сила, исходящая от светила, охватила тело, потекла по коже. Когда волна Силы прокатилась до самых пят, маг ощутил такую бодрость, словно проспал всю ночь. Но тут за спиной хлопнула дверь, захрустел снег и испуганный голос произнес:

– Учитель, я больше не вижу?!

Родомист вздохнул и обернулся.

– Не пугайся, – сказал он. – Видение твое пока нестабильно, но оно вернется, обязательно. От него не просто избавиться.

Леслав вздохнул так, что с ближайшей ветки посыпался снег, и побежал умываться. Маг постоял еще немного на морозе и вернулся в избу. Вчерашние путешественники уже проснулись. Возившийся около печи Хорт лишь мельком глянул на Родомиста, зато Ратан уставился на него вопросительно и осведомился:

– Ну что, говори, зачем ты меня вытащил? И если причина окажется пустяковой...

– Что же, я объясню. Все объясню.

Воеводе пришлось ожидать, пока маг разденется и сядет за стол. К этому времени рядом с воеводой появился Леслав, даже охотник начал поглядывать на мага с ожиданием.

– Не следует торопиться в серьезных делах! – наставительно изрек Родомист, заметив, что ученик открыл рот. В избе стало невероятно тихо, так, что донесся шорох мыши за печью. – Разговор у нас пойдет о делах непростых, о которых в обычное время думают только маги да некоторые правители. Но в Северинском княжестве все настолько плохо, что именно нам придется на этот раз решать судьбу нашего Народа.

– Судьбу Народа? Людей? – хмыкнул Хорт. – Ты, видно, шутишь.

– Нет, не шучу. Подошло время, когда самый обычный человек способен перевернуть участь государств. Идет к завершению год Сокола, последний в Цикле. Это известно всем. Но есть то, о чем вы не знаете и знать не можете. – Мага неожиданно одолел кашель, на некоторое время лишив его возможности говорить. – Творец устроил наш мир очень разумно. Все в нем подчинено закону Цикла. Порядок дней, месяцев и лет неуклонно повторяется. Разумные существа подчиняются Циклу, соизмеряют поступки с его движением. Но имеется один момент, когда все наоборот, когда Цикл подчиняется нам. Я говорю о Последней ночи. О той, в течение которой определяется Народ, который будет править миром в следующие тридцать два года.

– Последняя ночь? Когда она бывает? – спросил Хорт.

– Ночь перед первым днем нового Цикла, днем Грифона месяца Тура года Оленя. Избранный Народ определяется в раз и навсегда установленном месте – Храме Судьбы, что стоит далеко на юге, за Драконьими горами. В Храм могут войти семеро разумных существ, по одному от каждого из Семи Народов. Но выходит только один. Что происходит внутри, не знает никто. Даже пережившие Последнюю ночь никогда не рассказывают об этом.

– А какую выгоду получает выживший? – хмуро поинтересовался Ратан.

– Он обретает власть над драконами, которой может делиться с сородичами. Сам избранный Народ менее подвержен болезням, на свет появляется больше здоровых детей. Среди них становится много носителей Дара Воина и Дара Мага. А тот, кто прошел Храм, почти всегда получает Дар Правителя. Так приобрел ее нынешний государь Эрина.

– Значит, ты предлагаешь нам отправиться на юг, в этот твой Храм, от лица людей? – сделал вывод Ратан.

– Именно так. – Леслав стал похож на огромную сову, такие сделались у него глаза, Хорт издал удивленное восклицание.

– Разве мало в людских землях магов и правителей, которые, помимо тебя, пошлют туда кого-либо? – закусив губу, спросил Ратан. Судя по мрачному лицу, воеводе вовсе не улыбалось отправиться к Храму Судьбы.

– В последние годы Остроухие, избранный Народ последних двух Циклов, тайно уничтожают магов в северных землях. В Завальском княжестве не осталось колдунов, владеющих Даром, в Северном – я один. Мало повелевающих Силой теперь и у Длинноруких.

– А Новгородское княжество? Оно ведь всегда славилось магами? – влез в разговор Леслав.

– Да, и сейчас там девятеро повелевающих Силой, из них пятеро – с Даром. Они точно кого-нибудь отправят. Но если владыки Новгорода получат власть над драконами, как вы думаете, на кого первыми обрушатся огнедышащие твари?

– На этот вопрос можно не отвечать, – грустно проговорил Ратан. – Маги Новгорода враги нам.

– Несомненно. Как и чудодеи Эрина, которые тоже отправят кого-либо в Храм. И колдуны империи Того, Полурослых и Красноглазых.

– Только маг может войти в Храм? – спросил Леслав, возбужденно сверкнув глазами.

– Нет, любой человек, Остроухий или Зеленоволосый. Просто магу легче добраться до самого Храма.