 |
|
Популярные авторы:: Чехов Антон Павлович :: Толстой Лев Николаевич :: Горький Максим :: Лем Станислав :: Азимов Айзек :: Хайнлайн Роберт Энсон :: Уэллс Герберт Джордж :: Кассиль Лев Абрамович :: Дойл Артур Конан :: Борхес Хорхе Луис Популярные книги:: Книга о верных и неверных женах :: Как Эрг Самовозбудитель Бледнотика победил :: The Boarding House :: Эльза Триоле - об авторе :: Идеальная жена :: Глаша :: Крестовый поход Либерти :: Справочник по реестру Windows XP :: Mensura Zoili :: Властелин Окси-мира |
Томас ВенцловаModernLib.Net / Биографии и мемуары / Доната Митайте / Томас Венцлова - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 3)
Значимо само название книги: Pontos Axenos. Крым, Черное море – Axenos Pontos, «негостеприимное море» древних греков – в замкнутом советском пространстве как бы возвращает к античному наследию, всегда очень важному для Томаса. В первой книге семнадцать стихотворений, три раздела: «Сентиментальное путешествие» (название «одолжено» у Лоренса Стерна), «Единственный город» и «Из кавказских стихов». Позднее восемь стихотворений из нее были напечатаны в первой официально изданной книге Венцловы «Знак речи», а все семнадцать были включены автором в сборник 1991 года «Разговор зимой», правда, уже отредактированные рукой мастера, иногда с новыми названиями. Два из них попали даже в «Избранное» (1999), составленное из ста стихов. Все это говорит о том, что первую самиздатскую книжку написал молодой, но уже вполне сформировавшийся поэт. Самое значимое из этих стихотворений, наверное, «Идальго». Томас Венцлова несколько раз говорил, что считает его первым из тех, которые стоит печатать. Позднее поэт включил его в цикл «Стихи 1956 года», посвященный поражению венгерской революции. В этом стихотворении впервые декларируется гражданская позиция поэта. В этом раннем, самиздатском сборнике сегодня видны особенности, характерные и для более позднего творчества поэта, например тема путешествий (название одного из разделов – «Сентиментальное путешествие»). В книге много стихов о поездках по Литве и Кавказу, лучшие из них насквозь метафоричны (как будто Венцлова посещает пастернаковскую школу метафоры). Автор пробует сложные формы стихосложения (сапфическая строфа). Эти черты в будущем станут еще ярче. То же самое «издательство», только названное по-русски «Ёлочкой» (типография «Самых западных провинций»), в декабре 1958 года издало на русском языке статью Венцловы «Мир – видение и мир – конструкция» о революции в искусстве. Грань между этими подходами в мировой поэзии, по мнению автора, знаменует творчество Бодлера, Рембо, Рильке, Гумилева. Статью обсуждали друзья Томаса в Москве, а Григорий Соломонович Померанц написал ему в Вильнюс длинное письмо с подробным анализом статьи. Похвалив автора, он в то же время вступил с ним в дискуссию, доказывая ограниченность авторской гипотезы тем, что Венцлова проигнорировал в своем исследовании восточную литературу. Померанц осуждает прямолинейность статьи: «Задача заключается не в канонизации Мандельштама и Цветаевой (которых я очень люблю), а в том, чтобы идти дальше – то есть вернуться назад. Ибо история крутится, как пудель вокруг Фауста, а не идет по прямой линии»[80]. В своем письме он призывает перейти к гражданской позиции – «куда почетнее умереть на кресте»[81]. Письмо показывает, как серьезно старшие коллеги оценивали первые филологические пробы еще совсем юного поэта. Несмотря на более чем скромный тираж (Pontos Axenos – четыре экземпляра, «Мир – видение…» – пять), книга ходила по рукам. Учительнице литовского языка Б. Катинене сборник стихов принес на одну ночь ее сын, студент Художественного института. Учительница старательно переписала все в записную книжку, даже описала издание: «Желтая глянцевая обложка. Прямоугольник на титульном листе, и елочка на последней странице из той же бумаги».[82] В школьную тетрадь те же стихи переписала и однокурсница Томаса поэтесса Юдита Вайчюнайте. Все, у кого хранился самиздат, знали, как это опасно. В 1961 году, прослышав о вызовах и допросах в КГБ молодых знакомых, Юдита и Аушра Слуцкайте носили по городу Pontos Axenos, думая, у кого можно спрятать книгу. Спрятали у знакомого врача. Между тем экземпляр книжки «Мир – видение…» попал в руки первого секретаря компартии Литвы Антанаса Снечкуса, который прочитал ее и посоветовал Пранасу Моркусу, молодому «работнику издательства», более реалистично относиться к жизни[83]. Все закончилось так мирно, по-видимому, из-за того, что отчимом молодого человека был высокий советский начальник Казис Прейкшас. Был еще один рукописный сборник Томаса Венцловы, изданный не «Ёлочкой». Это «Московские стихи» (1961—1962), которые КГБ так и не отыскал. В этих стихотворениях очевидны черты «кулинарной поэтики», характерные для пастернаковской лирики: «Сочилась сывороткой, елеем, маслом / неопределившаяся огромная Москва[84]» («30. 05. 1960») или «и черный бархат как варево / распробует бульварное кольцо[85]» («Московское стихотворение»). Сравним, к примеру, у Пастернака: «И солнце маслом / Асфальта б залило салат»[86] или «Как горы мятой ягоды под марлей, / Всплывает город из-под кисеи».[87] Стихи «30. 05. 1960» написаны 29 мая, накануне смерти Пастернака, в названии – дата его смерти. Быть может, Венцлова предчувствовал эту смерть, хотя уже с начала мая было известно, что поэт безнадежно болен. Москва в стихах грозная, но живая. Такой ее видит Томас накануне 30 мая 1960 года: Шли мимо смерти, камеры и страны, Светясь, росло пространство в переулках, И черное, как тень стрел, неслось Несправедливое летнее небо.[88] Так, в самиздате Венцлова дебютировал и как поэт, и как филолог. Этот дебют оценили внимательные читатели и критики. Две книги, которые были официально изданы в семидесятые годы, – «Ракеты, планеты и мы» (1962) и «Голем, или Искусственный человек» (1965) – научно-популярные. Хотя сам автор признает, что написал их «скорее заработка ради»[89], космос и кибернетика действительно его интересовали. Первую книгу (кстати, единственную, в которой автор согласился на некоторый компромисс: хорошо отозваться о советской власти, коли она лучше всех исследует вселенную) оценили не только гуманитарии, но и астрономы. Стремление Томаса Венцловы жить в открытом мире выражено в этой книге по-максималистски: «Мы как будто вышли из комнаты на улицу, в огромный город. Масштабы в корне изменились. Мир, в котором живет и работает человек, был большим, а сейчас он стал беспредельным. Можно сказать, что люди перестали быть провинциальными жителями захолустья. Еще трудно понять, как это отразится на нашем быте и наших мыслях, но ясно одно – космические полеты ввели новое измерение».[90] «Голем, или Искусственный человек» – книга о кибернетике, которая удивила математиков «тонким пониманием духа точных наук»[91]. Но со стороны иногда казалось, что поэт впустую растрачивает силы. Андрей Сергеев передает мягкие, но ироничные слова литературоведа, бывшего политзаключенного Пятраса Юодялиса: «Томас – единственный поэт в Литве. Его не печатают. Предложили написать какую-то брошюру по семиотике, и он согласился! Это как если бы Паганини предложили играть в кино перед началом сеанса, и он согласился бы!»[92] Однако еще в 1960 году, сдав экзамен по логике у профессора Василия Сеземана, Томас с гордостью заносит в дневник: «Получил предложение изучать кибернетику (у профессора на столе вся кибернетическая литература, которую здесь можно достать)»[93]. Так что увлечение этой наукой возникло задолго до того, как он написал книгу, и переросло в серьезный интерес к семиотике. Не только поэзия, но и другие увлечения – просторами космоса или просторами человеческого сознания – только приближали неотвратимый конфликт с закрытой советской системой. 5. Попытки жить в Литве Примерно в 1962 году я понял: им я писать и работать не буду. Вообще, не буду писать и говорить того, во что не верю. После такого решения оставались только переводы. В 1965 году Томас Венцлова вернулся из Москвы в Вильнюс; хотя по семейным делам и по работе он много ездил в Ленинград и Тарту. Можно сказать, что вплоть до 1975 года, когда Томас написал «Открытое письмо ЦК Компартии Литвы» и потребовал выпустить его за границу, он искал нишу, в которой мог бы избежать компромисса с властью. Главная заслуга поэта в эту пору – знакомство литовского читателя с современной западной литературой и русскими авторами, к которым советская власть была неблагосклонна. Еще в начале семидесятых годов он перевел рассказы Ярослава Ивашкевича (переводы опубликованы под названием «Девушка и голуби», 1961), «Бронзовые врата» Тадеуша Брезы (1963), чуть позже – «Капут» Курцио Малапарте (1967). Он брался за самые сложные тексты. Например, в 1968 году был опубликовал перевод на литовский трех глав из джойсовского «Улисса». Томас признает, что этот перевод стал для него экзаменом «на культурную и языковую зрелость».[94] Весной 1968 года Антанас Венцлова пишет: «Томас собирается в Ленинград. Он перевел 60 стихов английских и американских поэтов и ходит очень довольный»[95]. Переводы Томаса, которые печатались в периодике и разных сборниках, почти всегда предваряло небольшое вступительное слово переводчика. В нескольких строчках умещались сведения о жизни автора, об особенностях его творчества, о роли в мировой литературе. Когда это было возможно, подчеркивалась связь автора с Литвой. Например: «У нас Норвид совсем неизвестен, а должен бы быть родным, как Мицкевич: фамилия у него литовская, отец – жмудский боярин, и в стихах он упоминает Литву».[96] Важность миссии Венцловы, переводившего на литовский новых авторов, понимали не только интеллектуалы. Киновед Живиле Пипините росла в маленьком провинциальном городке. Она пишет о своих школьных годах: «Каждый переведенный им поэт, даже фрагмент текста, вызывали желание искать книги того же автора или кого-либо другого, указанного в сноске крошечными буковками. Наконец, это заставляло учить другие языки, когда оказывалось, что не все есть по-литовски или по-русски. <…> Эти прошедшие цензуру статьи и переводы открывали интеллектуальную перспективу, независимую от официальной идеологии, побуждали к самостоятельной оценке, позже – к поискам самиздата. Я думаю, что это была самая настоящая диссидентская деятельность Венцловы».[97] Всем было очевидно, что эти публикации отнюдь не способствуют укреплению советской идеологии. Поэтому, когда Томас Венцлова в 1972 году принес в издательство «Вага» рукопись «Хор. Из мировой поэзии» – свои переводы русских, польских, французских, английских и американских поэтов, издательство отказалось ее публиковать, объясняя это тем, что «большинство переводов уже было опубликовано в литературной печати. Кроме того, принцип составления сборника и отбор авторов кажутся односторонними»[98]. Конечно, «односторонне» было представлять русскую поэзию, в которой столько достойных примеров социалистического реализма, стихами Ахматовой, Пастернака, Мандельштама и Хлебникова. Западную поэзию в сборнике представляли Сен-Жон Перс, Дилан Томас, Уистен Хью Оден, Роберт Фрост, Эзра Паунд, Томас Стернз Элиот, Вислава Шимборска, Виктор Ворошильский и многие другие. Эту книгу под новым названием «Голоса» выпустили только в 1979-м, да и то в Чикаго. Правда, переводчик подчеркнул: «„Голоса“ я посвящаю Литве».[99] Не все хвалят переводы Томаса Венцловы. Сам он так объясняет свой подход, «который преобладает в Восточной Европе – его придерживались и Пастернак с Лозинским в России, и польские поэты. <…> Стих должен оставаться стихом, а не подстрочником. Конечно, в таком случае многое приходится менять, но замены не должны переходить за границы интуитивно ощущаемой нормы»[100]. Эта позиция поэта и литературоведа основана на понимании природы стиха: «И основная мысль, и самые сокровенные подтексты стихотворения воплощены в его структуре. Слова дают только то, что лежит на поверхности. Поэзия зависит от слов, но не в прямом смысле. Чтобы понять стих, надо объять всю его структуру»[101]. Хуже других приняла его переводы литовская эмиграция, которая привыкла к точности подстрочника. Не только читатели, но и сам Томас Венцлова понимал перевод как некую культурную миссию. В 1996 году он сказал: «Скучаю по тем годам, когда в Литве я переводил Элиота, на следующий день Борхеса, сразу потом Норвида, когда все было ново, важно, когда всего этого, перефразируя Мандельштама, „не было по-литовски, но должно было быть по-литовски“. Эти тексты трудно было достать, еще труднее – напечатать. Каждая публикация была событием в моей жизни и, надеюсь, в культурной жизни Литвы. Неудивительно, что я вспоминаю это время с ностальгией. Тогда я чувствовал, что делаю что-то важное, полезен людям, своей стране».[102] Семидесятые годы в жизни Венцловы – начало серьезных исследований по семиотике, которая, по его словам, «жестко противостоит дурным традициям гуманитарных наук, шаблонам и штампам. <…> Вместо фразеологии, сочинений на неясные темы, туманных размышлений и впечатлений семиотики предлагают таблицу, формулу, строгие термины, логику»[103]. В 1966 году Томас приехал в летнюю школу семиотиков в Кяэрику, недалеко от Тарту, подготовив вместе с Натали Трауберг доклад на тему «О типологии этических систем». В Кяэрику, кроме других мировых знаменитостей (Петра Богатырева, Владимира Топорова, Вячеслава Вс. Иванова, Бориса Успенского и других), приехал из США знаменитый лингвист Роман Якобсон, в прошлом – руководитель лингвистических кружков в Москве и Праге. Томас подружился с главой тартуских семиотиков Юрием Михайловичем Лотманом и его семьей, а весной 1967 года по приглашению Лотмана читал курс литовской литературы в Тартуском университете. Это был первый такой курс с 1904 года, когда литовскую литературу там преподавал латыш Йекабс Лаутенбахс-Юсминьш. На лекции приходили не только студенты, но и преподаватели. А весной 1968-го Лотман прочитал в Вильнюсе цикл лекций «Принципы анализа художественного текста». Одно время Юрий Михайлович даже надеялся перенести центр семиотики из Тарту в Вильнюс, но это оказалось невозможным. Томас Венцлова начал думать о работе в области науки. 2 июня 1970 года он сдал в Тартуском университете кандидатский минимум по теории и истории литературы. Комиссия, в которой председательствовал сам Лотман, оценила ответы на все три вопроса (научная проблематика теории художественного перевода; русская журналистика начала ХХ века; современные исследования русско-литовских связей) на отлично[104]. Но диссертация о Юргисе Балтрушайтисе, которую Томас тогда начал писать, так и осталась незаконченной – отчасти из-за того, что Балтрушайтис не очень интересовал диссертанта, отчасти из-за нежелания возвращаться к марксизму и сдавать по нему экзамен. От этой работы остались частотный словарь сборника Балтрушайтиса «Земные ступени» в рукописи и несколько статей, положительно оцененных специалистами. Об одной из них ленинградский профессор Ефим Эткинд писал автору: «Статью Вы мне прислали превосходную. <…> Ваш метод точен и не минует искусства, как это нередко бывает с точными методами».[105] Примечания 1 Martinaitis M. Prilenktas prie savo gyvenimo. Vilnius, 1998. Р. 206—207. 2 Отдел рукописей библиотеки Института литовской литературы и фольклора [далее: LLTI BRS]. Ф. 5. Ед. хр. 1785. 3 «Клайпедский пароход» (нем.). Здесь и далее подстрочные примечания принадлежат переводчикам книги. 4 Венцлова Т. Автобиография (личный архив автора). 5 Manau, kad…: Pokalbiai su Tomu Venclova. Vilnius, 2000. Р. 154. 6 Диктофонная запись беседы с Э. Венцловене от 13 декабря 1998 года (личный архив автора). 7 Skatikaite R. I pasaulio ateiti rasytojas zvelgia su nerimu // Respublika. 2001. 24 gruodzio. Р. 3. 8 Диктофонная запись беседы с Э. Венцловене от 30 декабря 2001 года (личный архив автора). 9 Венцлова А. Буря в полдень. М., 1978. С. 338. 10 Там же. С. 338. 11 Manau, kad…: Pokalbiai su Tomu Venclova. Р. 224. 12 Письмо Э. Венцловене Т. Венцлове от 23 июня 1965 года // LLTI BRS. Ф. 5. Ед. хр. 1786. 13 Диктофонная запись беседы с Э. Венцловене от 18 июля 1999 года (личный архив автора). 14 Venclova A. Prie Nemuno liepsnoja uogos. Vilnius, 1996. Р. 525. 15 Venclova Т. Apartheido dienorastis // Akiraciai. 1986. № 9. Р. 5. 16 Диктофонная запись беседы с К. Гинкасом и Г. Яновской от 1 июня 2000 года (личный архив автора). 17 Draugai. Ieva, 1996. №1. Р. 13. 18 Письмо Э. Венцловене А. Венцлове от 16 января 1952 года // LLTI BRS. Ф. 5. Ед. хр. 493. 19 Диктофонная запись беседы с Р. Катилюсом от 16 сентября 1998 года (личный архив автора). 20 Там же. 21 Диктофонная запись беседы с Р. Катилюсом от 16 сентября 1998 года (личный архив автора). 22 Штерн Л. Бродский: Ося, Иосиф, Joseph. М., 2001. С. 30. 23 Там же. С. 30. 24 Там же. С. 30. 25 Venclova T. Vilties formos: Eseistika ir publicistika. Vilnius, 1991. Р. 64. 26 Письмо Э. Венцловене А. Венцлове от 15 октября 1955 года // LLTI BRS. Ф. 5. Ед. хр. 1352. 27 Доклад Н. Горбаневской на конференции «Томас Венцлова – человек пограничья», Сейны, 31 августа 2001 года. 28 Венцлова Т. Вильнюс как форма духовной жизни // Венцлова Т. Свобода и правда. М., 1999. С. 73. 29 Venclova Т. Is1958—1960 metudieno-rascio // Kulturos barai. 1997. № 12. Р. 80. 30 Ibid. 1998. № 1. Р. 69. 31 Венцлова A. Речь, произнесенная на открытом партийном собрании по вопросам литературы в Союзе писателей Литовской ССР 28 февраля 1963 года // LLTI BRS. Ф. 5. Ед. хр. 1594. 32 Письмо Ю. Балтушиса А. Венцлове от 30 июня 1968 года // Там же. Ед. хр. 1891. 33 Venclova A. Prie Nemuno liepsnoja uogos. Vilnius, 1996. Р. 297. 34 Подстрочный перевод. 35 Гаспаров М. Л. Семантика метра у раннего Пастернака // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1988. Т. 47. № 2б. С. 142. 36 Подстрочный перевод. 37 Подстрочный перевод. 38 Maironis. Rastai. Vilnius, 1988. Т. 2. Р. 80 [подстрочный пер.]. 39 Ibid. P. 80. 40 Подстрочный перевод. 41 Venclova T. Is 1958—1960 metu dienorascio // Kulturos barai. 1997. № 12. Р. 80. 42 Диктофонная запись беседы с Р. Катилюсом от 22 сентября 1998 года (личный архив автора). 43 Подстрочный перевод. 44 V ai c i u nait e J. Tomas Venclova… // Naujasis zidinys/Aidai. 1993. № 12. Р 57. 45 Письмо Т. Венцловы автору от 20 марта 1994 года (личный архив автора). 46 Диктофонная запись беседы с З. Буткявичюсом от 13 января 2002 года (личный архив автора). 47 Venclova T. Is 1958—1960 metu dienorascio // Kulturos barai. 1997. № 11. Р. 63. 48 Диктофонная запись беседы с Н. Трауберг от 8 сентября 2001 года, диктофонная запись беседы с П. Моркусом от 8 января 2002 года (личный архив автора). 49 Venclova Т. Is 1958—1960 metu dienorascio // Kulturos barai. 1997. № 12. Р. 80. 50 Диктофонная запись беседы с К. Гинкасом от 1 июня 2000 года (личный архив автора). 51 Из выступления А. Гинзбурга на радиостанции «Свобода»22 октября 2000 года. 52 S tromas A. Lietuviskojo universalizmo istakose // Venclova T. Lietuva pasaulyje, Chicago, 1981. Р. 17. 53 Venclova A. Prie Nemuno liepsnoja uogos. Vilnius, 1996. Р. 362. 54 Диктофонная запись беседы с Н. Котрелевым от 8 сентября 2001 года (личный архив автора). 55 Письмо Г. Померанца автору от 1 марта 2001 года (личный архив автора). 56 Письмо Т. Венцловы автору от 12 февраля 2001 года (личный архив автора). 57 Померанц Г. Страстная односторонность и бесстрастие духа. М.; СПб., 1998. С. 339. 58 Диктофонная запись беседы с Н. Котрелевым от 8 сентября 2001 года. 59 Письмо Г. Померанца автору от 1 марта 2001 года. 60 Manau, kad…: Pokalbiai su Tomu Venclova. Vilnius, 2000. Р. 57. 61 Диктофонная запись беседы с Л. Сергеевой от 5 сентября 2001 года (личный архив автора). 62 Venclova T. Is 1958—1960 metu dienorascio // Kulturos barai. 1998. № 1. Р. 72. 63 Ibid. P. 72. 64 Диктофонная запись беседы с Н. Трауберг от 8 сентября 2001 года (личный архив автора). 65 Кулаков В. Поэзия как факт. М., 1999. С. 12. 66 Там же. С. 350. 67 Диктофонная запись беседы с Л. Сергеевой от 5 сентября 2001 года. 68 Письмо Т. Венцловы автору от 15 февраля 2002 года (личный архив автора). 69 Подстрочный перевод. 70 Перевод В. Гандельсмана. 71 Перевод В. Гандельсмана. 72 Перевод А. Кушнера. 73 Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. М., 1998. С. 224. 74 Венцлова Т. Русские и литовцы // Венцлова Т. Свобода и правда. М., 1999. С. 45. 75 Manau, kad…: Pokalbiai su Tomu Venclova. Р. 311. 76 «Ёлочка» (лит.). 77 Диктофонная запись беседы с Н. Котрелевым от 8 сентября 2001 года (личный архив автора). 78 «Всегда ли побеждает побежденный»: Беседа Б. Колымагина с Н. Трауберг // Литературная газета. 2000. 26 апреля – 2 мая. С. 11. 79 Диктофонная запись беседы с П. Моркусом от 28 ноября 2001 года (личный архив автора). 80 Письмо Г. Померанца Т. Венцлове [Б. д.] // LLTI BRS. Ф. 95. Ед. хр. 23. 81 Там же. 82 Записная книжка Б. Катинене (личный архив Б. Катинене). 83 Диктофонная запись беседы с П. Моркусом от 28 ноября 2001 года (личный архив автора). 84 Подстрочный перевод. 85 Подстрочный перевод. 86 Пастернак Б. Стихотворения и поэмы. М., 1990. С. 338. 87 Там же. С. 356. 88 Подстрочный перевод. 89 Венцлова Т. Автобиография (личный архив автора). 90 Venclova T. Raketos, planetos ir mes. Vilnius, 1962. Р. 9. 91 Статулявичюс В. Отзыв на книгу Т. Венцловы Trylika, o gal ir keturiolika pasnekesiu apie kibernetika // LLTI BRS. Ф. 95. Ед. хр. 64. 92 Сергеев А. Omnibus. М., 1997. С. 414. 93 Venclova T. Is 1958—1960 metu dienorascio // Kulturos barai. 1998. № 1. Р. 74. 94 Венцлова Т. Речь на собрании переводчиков // LLTI BRS. Ф. 95. Ед. хр. 39. 95 Письмо А. Венцловы М. Мяшкаускене от 30 мая 1968 года // Там же. Ф. 5. Ед. хр. 1698. 96 Venclova T. Ciprijanas Norvidas // Poezijos pavasaris. Vilnius, 1970. Р. 206. 97 Pipinyt e Z. Nuogybe – ne rubas // Siaures Atenai. 1995. 15 balandzio. Р. 15. 98 Письмо В. Висоцкаса Т. Венцлове от 31 августа 1972 года // LLTI BRS. Ф. 95. Ед. хр. 72. 99 Manau, kad…: Pokalbiai su Tomu Venclova. Vilnius, 2000. Р. 48. 100 Ibid. Р. 253. 101 Ibid. P. 55. 102 Lietuviska kulturine spauda ir tikros bei tariamos hierarchijos: [Беседа Г. Дабашинскаса с Т. Венцловой] // Literatura ir menas. 1996. 27 liepos. Р. 11. 103 V e n c l o v a T . Semiotikos mokykloje // Pergale. 1966. № 12. Р. 170. 104 Тартуский государственный университет. Протокол № 1123 // LLTI BRS. Ф. 95. Ед. хр. 72. 105 Письмо Е. Эткинда Т. Венцлове от 25 января 1973 года // Там же. Ед. хр. 23. 1, 2, 3 |
|||||||