ОЛЕГ АНДРЕИЧ (Ирине). Я тебя по всей школе ищу!
      ИРИНА (улыбаясь). Школа - это еще не вся вселенная. Что-нибудь случилось?
      ОЛЕГ АНДРЕИЧ. У тебя урок в моем классе!
      ИРИНА. Первый раз слышу. Пришла просто так. А раз ты в школе, я вообще не нужна.
      ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Разве сегодня по расписанию нет литературы? (Смотрит на ребят.) Все ясно! Опять махинации... (Тихо.) Ира! Мне надо с тобой поговорить!
      ИРИНА. Разве мы не все выяснили? Ведь ты оказался прав: мы противоположные полюса!
      ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Но противоположные - притягиваются. Закон!
      ИРИНА. Притягиваются? Спроси у своего эрудированного класса - так ли это?
      СТЕПАН (прислушался к разговору и теперь вдруг вмешивается). Ладно, чего там! Валяйте!.. Да хоть трахайтесь на уроках!
      Пауза. ИРИНА, вздрогнув, направляется к СТЕПАНУ.
      ИРИНА. Ну-ка, Хоботков, повтори, что ты сказал?
      СТЕПАН. А что? Я ничего! Могу и повторить!
      ИРИНА останавливается, мгновение колеблется и, размахнувшись, бьет СТЕПАНА по щеке. Немая сцена.
      СТЕПАН. За что? Подумаешь!
      ЛЮСЯ. Подумаешь - поймешь! Я бы добавила.
      СТЕПАН (замахивается на Люсю). А ты, Нечаева, молчи, пока тебе не досталось!
      КОСТЯ бросается на защиту ЛЮСИ. Драка. В нее ввязывается еще несколько парней. СТЕПАН оказывается на полу. ИРИНА в растерянности стоит, не зная что делать. МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА устремляется разнимать.
      МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Нечаева! Седых! Хоботков! Да что же это? Прекратите немедленно!
      ЛЮСЯ (выбираясь и поправляя платье). Пускай дерутся - мужской разговор!
      МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Хорош разговор! Кулаками!
      СТЕПАН (Косте). Убери руки, чего пристаешь?
      КОСТЯ. Топай отсюда!
      СТЕПАН (пятясь). И уйду! Вы еще за все ответите!
      КОСТЯ. Катись колбаской по Малой Спасской!
      СТЕПАН (отбегая). Думаете, не знаю, почему на их сторону переметнулись? Да у вас самих, извиняюсь за выражение, любовь!
      КОСТЯ бросается за СТЕПАНОМ.
      ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Степан, подойди ко мне!
      СТЕПАН. А я что? Я ничего!..
      ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Дитя грудное! Выплевывает сосочку на пол и не знает, что с пола брать в рот нельзя. (В ярости.) Да я бы на месте Ирины не так влепил!..
      ХОБОТКОВ-СТАРШИЙ (выходя вперед). Все слышали?.. Сейчас всех запишу будете свидетелями. Ребенка моего избивают агрессоры-одноклассники... Учительница наносит телесное повреждение! А классный руководитель грозит добавить!.. Это что же творится? Я вас спрашиваю, Марья Сергеевна?!
      МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА (колеблется, не зная что предпринять, потом решительно подходит к Ирине). Ирина Павловна! Если бы такое произошло в другой школе, не поверила бы... Учительница ударила ученика!..
      ХОБОТКОВ. А я про что!
      МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Помолчите, папаша Хоботков!.. Степа, эти хамские слова сказал ты - без пяти минут взрослый?! Что же оставалось сделать Ирине Павловне?!. Гордись теперь! Она отнеслась к тебе, как к мужчине... Пощечина за грубость - святое право женщины!
      ХОБОТКОВ. Ах, так! Значит, вы учительницу еще и выгораживаете?.. Нет, я вижу, дело это только с одной стороны моральное, а с другой... (Оглядывается.) Почему общественность не вмешивается? После скажут: Хоботков, ты где был? Я своевременно предупреждал: начинается с любви, а кончается Уголовным кодексом! Я к юристу пойду, в суд, сообщу в инстанции...
      СТЕПАН (отцу). Замолчи ты! Без тебя тошно!
      МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Можете жаловаться куда пожелаете, Хоботков!
      СТЕПАН. Ну что ты вечно лезешь не в свое дело? Вот опять в школу приперся... Я же просил!
      ХОБОТКОВ. Ты, сынок, меня не одергивай! Не для себя стараюсь... Я полжизни прошел, а ты четверти не справил. У меня, между прочим, два аттестата зрелости: один утерян, я дубликат получил и старый нашел. А тебе до одного еще трубить да трубить. Если за себя не постоишь, никто не поможет. Останешься без образования, в институт не попадешь, первый к отцу прибежишь.
      КОСТЯ подбегает к ИРИНЕ.
      ИРИНА. Что ты, Седых?
      КОСТЯ. Раз так - тогда и мне валяйте! (Изображает пощечину). Или, может, у нас в классе один Хобот - мужчина? Что же вы? Испугались? Ну!
      ИРИНА (отстраняясь). Нет, Костя, нет! Что ты?..
      ЛЮСЯ. Хочешь, я тебя ударю?
      КОСТЯ. А ты молчи, тебя не спрашивают! Без жалостей обойдемся! (Убегает.)
      ПЕТРЯНОВ (выходя на середину). Ну, вот что, друзья! С вами безумно весело, но нам с Олегом пора. Все остальное - извините, Ирина, подождет... Поехали, Алик!
      ОЛЕГ АНДРЕИЧ. А мои биодети?
      ПЕТРЯНОВ. Ты в своем уме? Да этих недорослей и без тебя научат считать, сколько рук и ног у человека!
      МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Нет уж, уважаемый профессор! Ваш аспирант тут такую кашу в школе заварил, что пусть теперь сперва ее сам расхлебывает! А то говорить все мастера!..
      ОЛЕГ АНДРЕИЧ (Петрянову). Вот видишь?.. Что же мне - раздвоиться?
      ЛЮСЯ (подходит к Петрянову). Можно вам задать один вопрос?
      ПЕТРЯНОВ. Разумеется!
      ЛЮСЯ. Как вы думаете, что главное - любовь или наука?
      ПЕТРЯНОВ. Конечно, наука! Ведь наука - это все, в том числе и любовь.
      ЛЮСЯ. Я раньше тоже так думала. А теперь думаю наоборот: любовь все-таки главнее! Какая же наука - без любви?
      Снова, как лейтмотив, возникает, становясь все громче, биение человеческого сердца. Оно ускоряет бег. Этот звук заполняет зал.
      Занавес.
      Конец.
      1975, Москва