1

Лицо короля было бледным и исхудавшим, а в бороде больше седины, чем несколько месяцев назад. Запястья, выступающие из рукавов его тяжелого синего одеяния, стали тонкими, как у мальчика. Он вел себя беспокойно и все время переходил от окна к камину и обратно, прижимая руку к правому боку и сжав зубы. Казалось, ему никак не удается найти удобное положение.

Рэп сидел очень прямо на самом краешке мягкого, обитого кожей стула и чувствовал себя исключительно неловко. Его руки были самыми большими и самыми заметными на свете, и он просто не знал, что с ними делать. На нем была его лучшая одежда, хотя, к сожалению, у него было всего две куртки, и обе были малы. Сапоги блестели — после того как Рэп чистил их целый час! — он был чисто выбрит и вымыт, а курчавые волосы парень пригладил с помощью яичного белка, как иногда делала его мать. Но Рэп не сомневался, что от него все еще пахнет лошадьми, а может быть, и собаками, с которыми он жил в одной палатке последний месяц. Подумав о собаках, юноша вдруг ощутил непреодолимое желание почесаться.

Небо за окном было голубым. Повозки опять катились к городу, поскольку буран кончился с наступлением прилива.

Когда король стал благодарить его — а именно для этого Рэп и был вызван, — юноша сразу же указал на солнце за окном: все его усилия оказались ненужными, бессмысленными. Король же ответил, что важно то, что он смог решиться на такое. Краснегар все равно должен быть ему благодарен, как если бы он действительно спас город от голода.

После этого король заговорил, с видимым трудом подбирая слова, словно не знал, как высказать свою мысль.

— Мастер Рэп, — начал он и остановился. — Это твое настоящее имя или уменьшительное?

— Это мое имя, сир, — машинально ответил Рэп и потом вспомнил, что он обращается к своему королю. Прежде, чем он смог что-нибудь добавить, король продолжал:

— Я получил письма с последним кораблем. — Он помолчал и посмотрел в окно. — Иносолан и ее тетка благополучно прибыли в Кинвэйл.

Рэп не знал, что ответить, и очень боялся покраснеть.

— Спасибо, сир, — произнес он наконец. Хононин говорил ему, что иногда можно говорить «сир» вместо «ваше величество». Значит, следующий раз нужно сказать «ваше величество», а то было уже два «сира» подряд.

— Я подумал, тебе это будет интересно, — пояснил король. Он развернулся и опять подошел к камину.

Королевский кабинет мог привести в смущение кого угодно. Он был больше, чем спальня, где Рэп ночевал вчера вместе с шестью другими работниками, и обогревался очагом, в котором горел торф. Здесь стояли шкафы и громоздкая кожаная мебель. На полу лежал шерстяной ковер. Несколько столов были завалены бумагами. На стенах висели карты, испещренные непонятными для Рэпа надписями. А массивный окованный железом сундук в углу хранил в себе много интересных вещей, в том числе и королевскую корону... Рэп сердито приказал своему ясновидению не совать нос, куда не надо.

Но больше всего, конечно, его поразил огонь. Тратить драгоценный торф в самом начале зимы, когда солнце еще светило на небе, — это было поистине королевской роскошью. Рэпу комната показалась очень жаркой — видимо, из-за этого он так вспотел, но король все время возвращался к камину, как будто бы постоянно мерз в своем роскошном темно-синем, расшитом золотом одеянии. Это бесцельное движение напоминало о медведе, загнанном охотниками и чувствующем приближение собак.

— Друг Рэп, а ведь я должен перед тобой извиниться.

— О нет! — воскликнул Рэп, задохнувшись, забыв сказать «ваше величество».

Король, казалось, ничего не заметил.

— Никто никогда не рассказывал мне о способностях твоей матери, иначе я догадался бы еще тогда, когда ты проехал по дамбе. Возможно, я должен был бы больше доверять мнению своей дочери. — Он печально посмотрел на Сагорна, так же находящегося в комнате.

Тот отнюдь не способствовал спокойствию Рэпа. Он был высокий и седой. С большим горбатым носом и глубоко посаженными блестящими голубыми глазами. Старик стоял совершенно неподвижно у одного из столов, положив на него руку с длинными пальцами. На нем было такое же свободное одеяние, как и на короле, только темно-коричневое. Он ничего не говорил, лишь изучал Рэпа с первой минуты его прихода. Этот неподвижный, как на часах, человек с хищными глазами должен быть тем самым доктором Сагорном, о котором говорила Инос. Он или солгал ей, или был волшебником. Но даже если он и не волшебник, то все равно солгал.

Старик чуть улыбнулся в ответ королю и опять устремил взгляд на Рэпа. Рэп отвел глаза.

— Ну, какую награду мы можем предложить тебе? — спросил король. — Что мы можем сделать для молодого человека, который совершил для нас такое чудо?

— Мне ничего не надо, си... ваше величество.

Король тонко улыбнулся.

— Я настаиваю на награде.

О Боже!

— Тогда я хотел бы быть одним из воинов вашего величества, сир! — с надеждой сказал Рэп.

Король чуть нахмурился, посмотрел на другого и погладил бороду.

— Ты еще слишком молод... и потом, я не думаю, что это вообще удачная идея, Рэп. Ты столкнешься с тем, что некоторые будут осуждать тебя за твои способности. Мы с Форонодом сослужили тебе плохую службу, вынудив открыто проявить новоявленный талант. Бои на шпагах достаточно опасны сами по себе, а когда к ним добавляется недовольство и зависть... Впрочем, тогда ты хоть сможешь себя защитить. Может быть, есть человек, которому ты хочешь за что-то отомстить?

— Нет, ваше величество! — Сама мысль об этом была ужасна.

— Но почему ты так хочешь быть воином? — спросил король с недоумением.

Рэп не знал, что сказать.

— Может быть, драконы, сир? — проговорил вполголоса старик. — Чтобы спасать от них прекрасных дев?

— Я должен был бы догадаться! — воскликнул король. Рэп почувствовал, что краснеет. Они смеялись над ним! Король опять стал серьезным.

— Ты умеешь читать?

— Нет, ваше... сир.

— Думаю, тебе надо научиться, Рэп. Это будет полезно и для тебя, и... для твоей будущей королевы, если ты собираешься оставаться у нее на службе.

Рэп покраснел еще сильнее и мог только кивнуть.

— Ну что ж, это поможет занять два часа в день, — усмехнулся король. — Думаю, надо назначить тебя помощником Форонода — он сам заварил эту кашу! Я велю ему познакомить тебя со своими заботами и делами. Ты многое узнаешь о дворце и городе, даже если будешь просто ходить за ним, а я не сомневаюсь, что он найдет тебе и другие занятия.

Ничего не оставалось, как сказать:

— Спасибо, ваше величество.

Затем король посмотрел Рэпу прямо в глаза, словно пронизывая его насквозь.

— Думаю, ты честный человек, парень. Королеве Краснегара... и даже хитрому старому королю... никогда не помешает иметь рядом верного человека, тем более что он владеет необычными способностями.

Рэп задохнулся от волнения и кивнул.

— Для меня большая честь служить вам... сир!

Но он сам не мог разобраться, порадовало ли его новое назначение. Он надеялся все-таки на более «мужское» занятие, чем управление хозяйством.

— Через месяц-другой мы опять подумаем, что делать, — сказал король, направляясь к окну. — А теперь о другом. Я думаю, что твоя мать предупредила тебя, и хотя в Краснегаре ты в безопасности, но не забывай тщательно хранить свою тайну. А ведь даже в Краснегаре могут быть нехорошие люди.

— Сэр... сир, у меня нет тайны!

Король помрачнел и посмотрел на старика, тот пожал плечами. Король вернулся к камину и сел в большое кресло.

— Тогда как ты делаешь эти чудеса?

— Они... просто случаются, — сказал Рэп.

— Твоя мать не передала тебе слово?

Рэп замотал головой:

— Нет, ваше величество!

— С какого времени ты стал способен делать такие вещи?

— В тот день мне пришлось впервые править повозкой, — объяснил Рэп. — Это тогда случилось в первый раз... сир.

Король посмотрел на старика и спросил:

— Твое мнение, Сагорн?

Тот улыбался. Это была старческая улыбка, которая растягивала губы, не обнажая зубов. Его нижняя челюсть приподнялась между морщин, идущих по сторонам рта, напоминая захлопнувшуюся западню. Не успокаивающая улыбка, а угрожающая.

— Когда Форонод попросил тебя найти дорогу, — заговорил он, — ты тогда спросил «почему?», так, во всяком случае, мне сказали. Почему ты спросил «почему»?

— Я не знаю, сэр. Это казалось важным.

Доктор Сагорн с удовлетворением кивнул.

— Думаю, тебе важно было знать, что это жизненно необходимо. Ты не любишь использовать свою силу, правда?

— Не люблю!

Еще одна неприятная улыбка.

— Так, значит, ты подавляешь ее. Ты используешь ее только тогда, когда это особенно важно?

Рэп не знал, что ответить. Он, например, совершенно не хотел знать, что король хранит свою корону в этом большом сундуке, на дне, завернутую в мех, и он попытался убедить себя, что это просто его догадки. Тогда же, в первый раз, на дамбе, ему отчаянно хотелось хорошо провести повозку, это было исключительно важно для него.

— Возможно, вы правы, господин, — ответил он. — Так вы хотите сказать, что я всегда имел эти способности?

— С тех пор как они были даны тебе, разумеется, — сказал король. — И, судя по всему, их дала тебе именно твоя мать.

— Но... как? Как мой нос, ваше величество? Или курчавые волосы?

Король покачал головой. Рэп был смущен.

— Я как-то думал, что, может быть, я просто дорос до них, как до необходимости бриться?

— Или до попыток держать за руку хорошеньких девушек! — Король улыбнулся. — Ох, ну ладно, это было нечестно с моей стороны! Прости, мой юный друг. Это просто шутка! Ну извини! Я считаю, что до чего ты действительно дорос — это ответственность. Серьезные дела, для которых твои способности могут очень пригодиться. Мне говорили, что у тебя также сверхъестественное понимание лошадей.

— Против этого я не возражаю. — Рэп рискнул улыбнуться.

Сагорн фыркнул.

— Он способен увести кобыл от жеребца!

Король изумленно уставился на него.

— Ты шутишь!

Старик бросил на него странно таинственный взгляд.

— Это рассказал мне один менестрель, который, что характерно для него, потерял в холмах свою лошадь. Мастер Рэп спас его. Затем, не желая отрываться от обеда, он завернул назад уходящий табун посредством голоса.

Король несколько раз переводил взгляд с Сагорна на Рэпа и обратно.

— Рэп, — сказал он, — на меня это производит даже большее впечатление, чем то, что ты сделал вчера. Так этот менестрель вернулся? Я бы хотел послушать эту историю.

Он посмотрел на Сагорна, который, поколебавшись, ответил:

— Нет, ваше величество.

Король сердито нахмурился, потом опять повернулся к Рэпу.

— Насколько я знаю, у тебя были помощники. Один — помощник конюха?

— Айлинили, сир. Его все знают как Лина.

— Я должен и его поблагодарить. А другой был приезжий?

— Знатный господин, сир, — ответил Рэп. — Он сказал мне, его зовут Андор.

Король сжал зубы и кивнул, как если бы его подозрения подтвердились. Он мрачно посмотрел на Сагорна.

— Зачем он явился?

Старик казался рассерженным, но отвечал, тщательно подбирая слова:

— Я ведь не мог остановить его, не так ли?

Король, казалось, был в ярости.

— Так это менестрель?

Сагорн кивнул, и король повернулся к Рэпу.

— Я повторю то, что уже говорил, парень. Храни свою тайну — она запросто может стоить тебе жизни!

Рэп не мог понять, как он может хранить что-либо, чего не имеет, но король еще не кончил.

— А особенно внимательно присматривайся к этому Андору. Он кажется теплым, как солнце, а сам скользкий, как лед. Придется запереть каждую девицу в королевстве, если он будет околачиваться поблизости!

Рэп теперь уже был в полной растерянности. Почему король просто не прикажет этому человеку удалиться? Правда, кораблей больше не будет, а путь по земле был очень опасен, но ведь король есть король!

Холиндарн откинулся в кресле с гримасой боли на лице, прижимая пальцы к опухоли в боку. Какая опухоль? Хватит подглядывать!

— Сир... — промолвил Сагорн.

— Это ничего, — прошептал король, хотя лоб его покрылся испариной. — Расскажи мастеру Рэпу о словах. Предупреди его об опасностях. Он, кажется, не знает, а кто лучше расскажет ему, чем ученый доктор Сагорн?

Слова явно имели скрытый смысл, и Сагорн вспыхнул.

— С удовольствием, ваше величество! — Он повернулся к Рэпу. — Так ты никогда не слышал о словах силы?

— Нет, господин.

Сагорн пожал плечами.

— Все волшебство, вся сила идет от особых слов. Их огромное множество, никто не знает сколько. Но именно они дают волшебникам их силу.

Рэп разинул рот.

— Неужели вы хотите сказать, что я волшебник?! Ужасная мысль!

— Нет. — Старик слегка улыбнулся и покачал головой. — Но ты должен знать по крайней мере одно слово, и при этом очень могущественное, потому что для ясновидения обычно нужно больше. Чтобы стать волшебником, нужно знать хотя бы три. Я думаю, что действие слов может ослабевать. Если бы я хотел открыто признать себя волшебником, то мне бы понадобилось не менее четырех слов. Однако Иниссо знал всего три. — Он взглянул на короля.

— Какое это имеет значение? — раздраженно отозвался тот. Приступ, видимо, уже прошел, потому что выражение боли исчезло с лица монарха.

— Как будет угодно вашему величеству! — Сагорн иронически поклонился. — Если слово только одно, то, зная его, можно делать многие вещи, но в первую очередь оно обостряет природные способности. Ты, очевидно, унаследовал понимание животных от твоих предков фавнов, но слово довело это до сверхъестественного уровня. Твоя мать, говорят, была ясновидящей. Мы спрашивали об этом сенешаля. Он рассказал, что она могла предсказывать события: когда, допустим, девушка выйдет замуж или кто родится — мальчик или девочка. А ты можешь это делать?

Рэп смущенно покачал головой.

— Можешь ли ты петь? Танцевать? Чем ты выделяешься?

— Работой с лошадьми, сэр. Я хорошо понимаю лошадей.

— Ты не догадывался, что тебя сегодня вызовут к королю?

— Нет, сэр.

— Ты хотел стать воином. Ты когда-нибудь учился фехтованию?

— Я пробовал фехтовать с сержантом на деревянных шпагах.

— И как у тебя получалось?

Рэп опять покраснел.

— Сержанту не очень-то понравилось.

Сагорн обменялся взглядом с королем. Оба согласно кивнули.

— Тогда более вероятно, что ты знаешь только одно слово, а то умение, которое ты проявил вчера, — это твой прирожденный талант. Я не знаю, как назвать его, может быть, чувство направления. Некоторые люди, например, никогда не заблудятся. Или это ты просто угадал? — Он задумчиво погладил подбородок. — Так или иначе, ясновидение — это вроде угадывания.

Король перебил его:

— У джотуннов есть легенды о людях, которых называют дальновидящими. Они могут провести лодку между мелями или драться в темноте.

— А-а, — сказал Сагорн с довольным видом, — я забыл об этом! Значит, он мог унаследовать этот талант от своего отца, а слово, естественно, намного усилило его.

Он замолчал, как-то странно глядя на Рэпа, который кивнул, хотя все это было очень непонятно. Тем не менее мать когда-то говорила ему, что его отец был очень хорошим штурманом, и он сотни раз возвращался домой в темноте, пока однажды не упал с причала.

— Так что одно слово делает человека чуть ли не гением в какой-то области, — продолжал Сагорн. — Но даже одно слово может делать также и другие вещи. Его владелец становится вообще удачливым. Ему сопутствует успех. Говорят, его трудно убить. — Он бросил быстрый взгляд на короля.

Удачливый? Так все дело в этом? Возможно, он все-таки не знает слова.

— Расскажи ему о двух словах! — потребовал король. Сагорн иронически поднял свою косматую бровь, затем опять поклонился и повернулся к Рэпу.

— Понимаешь, не все книги в этом соглашаются. Слова силы не обсуждаются в открытую, и есть еще много такого, что даже мне не удалось узнать, а я искал почти целую жизнь. Но похоже на то, что, зная два слова, ты уже на что-то способен. Знание двух слов делает человека сведущим. Это еще не волшебник, но тот, кто может сделать практически все — все, что в человеческих силах. Если ты знаешь два слова, молодой человек, то один-единственный урок фехтования может сделать тебя искусным воином, как ты и хочешь. А может — певцом или жонглером. Обычно такие сверхъестественные способности, как ясновидение, появляются только со вторым словом. Ты понимаешь?

— Не особенно, господин. Это что, вроде заклинания? Я ведь не говорил никаких заклинаний, чтобы подозвать лошадей или проехать по дамбе.

Старик нетерпеливо затряс головой.

— Да нет же! Ты не должен произносить эти слова. Ты их просто должен знать. Они передаются из поколения в поколение, как величайшая драгоценность. Как правило, их говорят лишь на смертном одре. — Его взор опять обратился к королю.

Король заскрипел зубами от боли.

— Так ты понимаешь, Рэп, почему мы думаем, что ты знаешь такое слово?

— Менестрель, сир! — воскликнул Рэп. — Он меня спрашивал об этом!

Король попытался выдавить улыбку.

— Любого человека, который способен петь так, как Джалон, естественно заподозрить в знании слова. Любой выдающийся талант... — Он остановился, перевел дыхание и с усилием произнес, обращаясь к Сагорну: — Расскажи ему об опасностях!

Сагорн заговорил, не отрывая глаз от короля:

— Слова противятся произнесению вслух, их нелегко сказать. Ты и вправду не помнишь, чтобы мать говорила тебе свое?

— Нет, сэр.

— Твое, несомненно, сильнее многих, — тихо сказал Сагорн, по-прежнему глядя на короля. — Возможно, это оно заставило тебя забыть, что ты его знаешь, хотя я никогда не слышал о...

Король вдруг застонал и скорчился от боли. Его рука была прижата к боку, и пот струился по землисто-бледному лицу.

— Еще сердечных капель, ваше величество?

Холиндарн молча кивнул. Старик повернулся и подошел к столику в углу. Он возвратился, держа стакан и высокую склянку с какой-то мутно-зеленой жидкостью. Рэп поднялся с места, чувствуя себя здесь лишним. Сагорн поймал его взгляд и кивнул.

Рэп поклонился и попятился к двери. И, только выйдя из комнаты, он вспомнил, что так и не узнал об опасностях.

2

На следующее утро Рэп нашел Форонода, который стоял на берегу с другими людьми. Снег почти растаял. Юноша терпеливо ждал, пока все получат задания, затем выступил вперед. Его приветствовали всего лишь кивком. Хотя управляющий выглядел так, как будто не спал с той бурной ночи, он ни словом не напомнил об этом, а просто тер глаза, молча слушая, как Рэп передает ему распоряжение короля.

Затем кивнул, тряхнув своей серебряной гривой.

— Ты умеешь читать?

— Нет, господин. Но я должен научиться.

— Это может подождать. Можешь начать помогать мне прямо сейчас?

— Да, господин.

— Мне доложили, что у мыса Острый Камень выбросило на берег кита. Я должен знать, достаточно ли он свеж, чтобы заготовить его мясо. Возьми хорошую лошадь.

Путь до мыса Острый Камень был неблизким. Рэп выбрал Огненного Дракона и вернулся вечером усталый и довольный, выполнив задание. И даже Огненный Дракон, если бы мог говорить, признал бы, что пробежался с удовольствием. Уже очень долго никто, кроме Рэпа, не решался сесть на этого жеребца. Никому не удавалось усидеть на нем долго, и только против Рэпа он никогда не возражал.

Спустя три недели Рэп и Форонод с трудом пробивались через снежную бурю, сопровождая последний в этом году караван. Большой снегопад наконец пришел, и Краснегар был закрыт на зиму... или, как говорили его обитатели, остальной мир был отрезан от них.

Они вдвоем ехали по городу в усталом молчании. Форонод остановился у подножия высокой лестницы. Он неловко соскользнул с седла и передал поводья Рэпу.

— Значит, завтра, — произнес он и ушел — к семье, к теплой постели, к длительному отдыху, который заслуживал, как никто другой, а может быть, даже и к горячей ванне.

Рэп отвел лошадей в дворцовые конюшни, размышляя, куда идти теперь. Теплые, тускло освещенные, пропитанные запахом навоза, сейчас они скорее были ему домом, чем любое другое место. Каменный пол, дощатые стены, привычная грязь — все это было родным и знакомым. Правда, после долгого времени, проведенного на открытом воздухе, Рэп чувствовал себя неуютно в помещении. Ему все время казалось, что стены надвигаются на него. Он почистил кобылу Форонода и занимался своим пони, когда из темноты появился Хононин, как будто часть темноты вдруг обрела форму. Он выглядел еще более сердитым и угрюмым, чем всегда.

Старик проворчал приветствие.

— Приятно вернуться, — сказал Рэп.

— Правда? — раздалось очередное ворчание. — А где ты теперь живешь?

— Я и сам искал ответа на этот вопрос.

Никто из них не заговаривал об очевидном — Рэп стал слишком взрослым для общей спальни подростков. Так или иначе, там могло и не найтись свободного места. Но помощник управляющего должен был бы зарабатывать больше, чем конюх, возможно, почти столько же, сколько возница. Рэп еще не спрашивал об этом.

— Я постараюсь найти жилье в городе, — сказал он. Старик нахмурился и взял щетку из руки Рэпа.

— Я закончу. Ты выглядишь совсем усталым. Ты знаешь чердак над комнатой возниц?

Рэп удивленно кивнул.

— Его недавно вычистили. Там может найтись даже тюфяк. Можешь там пожить, пока не подыщешь что-нибудь получше.

— Спасибо. Вы очень добры.

Хононин лишь что-то буркнул в ответ.

Краснегар был полностью обеспечен на зиму, но дел у управляющего хватало, и многие из них перекладывались на нового помощника. Частично Рэпа отвлекали утренние уроки по чтению, счету и письму, когда он сидел, зажатый в тесной парте, где-нибудь на последнем ряду, в классе, полном детей, которые хихикали над ним и воспринимали как забавного великана. Он кусал костяшки пальцев, ерошил волосы и пытался постичь тайны письма и капризы гусиного пера так же упрямо, как сражался с Огненным Драконом.

Король назначил Рэпа помощником Форонода из добрых побуждений, но оно только расширило пропасть, появившуюся в отношениях с окружающими. По необходимости сложилось так, что, когда управляющий подводил итоги летнего сезона, он начинал заниматься вопросами, отложенными в сторону в летней спешке. Столкновение повозок, невыплаченные налоги, необъяснимые увечья, пропавшее добро — все это становилось предметом разбирательства. Каждый год приносил свой список происшествий, а иногда преступлений, и этот год ничем не отличался от других.

Но там, где почтенный управляющий мог не церемониться, Рэпу приходилось действовать очень осторожно. Ему надо было задавать вопросы, ответы на которые никак не удавалось получить — многих вдруг подводила память. Он провел целую неделю в поисках особо ценного бочонка привозного персикового бренди, который пропал где-то между причалом и дворцовым погребом, и это отнюдь не принесло ему новых друзей.

Когда же он сделал Фороноду отчет, тот нахмурился и угрюмо спросил:

— А ты не можешь просто увидеть его?

— Нет, господин. Я пытался.

Это была ложь. Рэп приложил все старания, чтобы не видеть бочонок во время своих многочисленных хождений по городу и замку. Он прилагал массу усилий, чтобы не включать свое ясновидение, но тем не менее испытывал ничем не объяснимую уверенность, что пропавший бочонок, теперь уже пустой, спрятан под лестницей около туалетов.

Рэп уже вышел из густонаселенного царства детства, но сложившийся круг взрослых еще не принял его. Тех, кто находится в промежуточном состоянии, никогда не бывает много, и им всегда нелегко, их чаще подстерегают чудовища, предпочитающие одинокую добычу, а сейчас у Рэпа не было товарищей.

Когда он начал поиски жилья, он столкнулся с тем, что уже предвидел старый Хононин, — свободных комнат слишком мало. Рэп теперь в глазах людей был связан с чем-то странным. Запах волшебства витал над ним, и если никто не был так безжалостен, чтобы сказать ему об этом прямо, то все равно его друзья при малейшей возможности отходили в сторону. Клеймо было невидимо, но оно чувствовалось. Он страдал, как всякий человек на его месте. Женщины подозревали, что Рэп может видеть сквозь одежду, и отвергали его еще резче, чем мужчины. И уж никто не хотел иметь жильца, который может подглядывать сквозь стены.

Временное пристанище Рэпа на чердаке над конюшней поневоле стало его постоянным жильем. Он перенес туда свои скудные пожитки, потратил большую часть сбережений на покупку кровати и остался более или менее доволен. Он ел в столовой замка, но не сидел за столом возниц.

Работа у Форонода, хоть ей и недоставало романтики военной службы, все же доказывала, что ему доверяют. Управляющий был строгим начальником — требовательным, угрюмым и скупым на похвалу, но справедливым. Рэп уважал его и изо всех сил старался оправдать его доверие.

Снегопады случались все чаще, дни становились короче. Повозки перестали ездить даже по городу. Но все же Краснегар был построен в расчете на такой климат, так что пешеходы могли ходить по крытым улицам и лестницам. Чтобы пройти от замка до гавани, нужно было выйти на открытое пространство всего раз шесть. В каминах горел торф. В домах, надежно укрытых от бурь, продолжалась повседневная работа, по вечерам горожане развлекались. В городе доставало и еды, и питья. Здесь было также изобилие общения, пения и танцев, болтовни и ухаживаний. Но, увы, все это было не для Рэпа.

Тем не менее он не остался совсем без друзей. Один друг у него имелся — изысканный кавалер из Империи, человек без определенных занятий, но всегда располагающий деньгами, говорящий красивым слогом, внимательный и даже умеющий владеть шпагой.

— Фехтование? — переспросил он Рэпа. — Ну, вообще-то я не специалист и не рискнул бы на поединок при императорском дворе, где любой юнец мог бы оказаться блестящим бойцом, но я наверняка фехтую не хуже этих деревенщин-дровоколов, которых видел среди здешней дворцовой стражи. Так что, если ты хочешь, парень, я вполне могу дать тебе урок-другой.

И Рэп ответил:

— Большое спасибо тебе, Андор.

Краснегар еще никогда не видел такого человека, как Андор. Он был молод, но держался как принц. Очевидно, знатный и богатый, он одинаково свободно общался и со знатью, и с простолюдинами. Он был красив, как молодой Бог, но как будто не замечал этого. Один день его могли видеть в поношенном меховом костюме в дешевых кабаках, где он сквернословил в компании матросов, на следующий он появлялся одетый в шелк и атлас, чтобы очаровывать почтенных матрон на званом вечере. Иногда он разговаривал с Кондоралом, от души смеясь над неизменными монологами старого сенешаля. Даже свечи, казалось, горели ярче в присутствии Андора.