Польгара кивнула.
      - Я предполагала что-то в этом роде. Передайте ей, что я поговорю с Дарником по поводу Тофа. Андель с благодарностью поклонилась.
      - Гарион, - прошептала Сенедра сквозь дремоту, - где мы?
      Он тут же повернулся к ней.
      - С тобой все в порядке? - спросил он, взяв ее за руку.
      - М-м-м, - пробормотала она. - Мне просто очень хочется спать. Что случилось и где мы?
      - Мы в Рэк-Хагге. - Он бросил быстрый взгляд на Польгару, затем снова повернулся к постели. - У тебя был всего лишь легкий обморок, - произнес он преувеличенно небрежным тоном. - Как ты себя чувствуешь?
      - Все в порядке, мой дорогой, но сейчас мне бы хотелось поспать. - И глаза ее закрылись. Затем она снова приоткрыла их и произнесла сонным голосом: Гарион, что такое со свечой?
      Он нежно поцеловал ее в щеку.
      - Об этом не волнуйся, дорогая, - сказал он ей, но она уже спала крепким спокойным сном.
      Было далеко за полночь, когда Гариона разбудил легкий стук в дверь.
      - Кто там? - спросил он, садясь в постели.
      - Посланник императора, ваше величество, - ответил голос за дверью. - Он дал мне поручение просить вас оказать любезность и составить ему компанию.
      - Сейчас? Посреди ночи?
      - Таково поручение императора, ваше величество.
      - Хорошо, - сказал Гарион, откидывая одеяло и спустив ноги, - его ступни ощутили холодный пол. - Подождите минутку, я должен одеться.
      - Конечно, ваше величество.
      Бормоча себе под нос, Гарион стал натягивать одежду в тусклом свете горевшего в углу светильника. Одевшись, он плеснул в лицо холодной воды и провел пятерней по волосам, пытаясь более или менее привести их в порядок. Уже собираясь уходить, он вспомнил про свой меч и, просунув голову и руку в ремень, привязанный к ножнам, подвинул железную рукоять к левому боку. Затем открыл дверь.
      - Все в порядке, - сказал он посланнику, - пошли.
      В кабинете Каль Закета стояли полки с книгами, несколько обтянутых кожей стульев, большой полированный стол. В очаге потрескивали торящие поленья. Император, все еще одетый в простую полотняную мантию, сидел за столом и при свете масляной лампы перебирал кучку пергаментных рукописей.
      - Вы хотели меня видеть, Закет? - спросил Гарион, войдя в комнату.
      - Ах да, Бельгарион, - сказал Закет, откладывая пергаменты. - Хорошо, что вы пришли. Насколько я понимаю, ваша жена поправляется.
      Гарион кивнул.
      - Спасибо, что прислали Андель. Она нам очень помогла.
      - Рад был помочь, Бельгарион. - Закет протянул руку к лампе и прикрутил фитиль - в углах комнаты стало темно. - Я подумал: не побеседовать ли нам немного, - сказал он.
      - Вам не кажется, что уже несколько поздно?
      - Я не так много сплю, Бельгарион. На сон уходит треть жизни. День наполнен ярким светом и отвлекает от дел; ночь темна и спокойна и позволяет лучше сосредоточиться. Пожалуйста, садитесь.
      Гарион отстегнул меч и прислонил его к книжному шкафу.
      - Вы знаете, я не столь уж опасен, - сказал император, глядя на грозное оружие гостя.
      Гарион улыбнулся, устраиваясь поближе к огню.
      - Я принес его не из-за вас, Закет. Просто привычка. Это не такой меч, который можно бросить где попало.
      - Я думаю, его никто не украдет, Гарион.
      - Его нельзя украсть. Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, случайно дотронувшись до него.
      - Вы хотите сказать, что это тот самый меч? Гарион кивнул.
      - Я некоторым образом обязан его охранять. Большую часть времени это обуза, но в некоторых случаях я бывал рад, что он при мне.
      - Что же на самом деле произошло в Хтол-Мишраке? - внезапно спросил Закет. - Чего мне только об этом не рассказывали...
      Гарион криво усмехнулся.
      - Мне тоже. Во всех этих россказнях только имена соответствовали действительности, да и то не всегда. Ни я, ни Торак ситуацией не владели. Мы сражались, и я вонзил меч ему в грудь.
      - И он умер? - спросил Закет.
      - В конце концов, да.
      - В конце концов?
      - Сначала он изверг огонь и заплакал языками пламени. Затем закричал.
      - И что же он выкрикнул?
      - Мамочка, - коротко ответил Гарион.
      У него не было никакого желания об этом говорить.
      - Как это на него не похоже. А что же все-таки случилось с его телом? Мои люди полностью прочесали развалины Хтол-Мишрака, чтобы найти его.
      - За ним явились другие боги и забрали его. Вам не кажется, что мы могли бы поговорить о чем-нибудь ином? Эти воспоминания причиняют мне боль.
      - Но ведь это был ваш враг. Гарион вздохнул.
      - Это был еще и бог, Закет, а когда приходится убивать бога - это ужасно.
      - Вы до странности мягкий человек, Бельгарион. Мне кажется, я уважаю вас за это еще больше, чем за ваше несокрушимое мужество.
      - Вряд ли несокрушимое. Мне было все время страшно, и Тораку, я думаю, тоже. О чем же вы хотели со мной поговорить?
      Закет откинулся на спинку стула и задумчиво постучал пальцами по плотно сомкнутым губам.
      - Вы знаете, что рано или поздно нам придется стать противниками, так ведь?
      - Нет, - возразил Гарион. - Это не обязательно.
      - У мира может быть только один король. Взгляд Гариона исказился мукой.
      - Я управляю одним маленьким островом, и мне хватает проблем. Я никогда не хотел быть королем мира.
      - Но я хотел - и хочу. Гарион вздохнул.
      - Тогда, возможно, рано или поздно нам предстоит борьба. Я думаю, мир создан не для того, чтобы им управлял один человек. Если вы попытаетесь это сделать, мне придется вас остановить.
      - Меня нельзя остановить, Бельгарион.
      - Торак тоже так думал!
      - Сказано недвусмысленно.
      - Это поможет избежать непонимания в дальнейшем. Вы пока не пытались завоевать мое королевство - или королевства моих друзей, - вам хватает своих забот. Не говоря уже о том, что здесь, в Хтол-Мургосе, вы зашли в тупик.
      - Вы хорошо проинформированы.
      - Королева Поренн - мой близкий друг. Они держит меня в курсе, к тому же Шелк тоже собирает информацию, занимаясь своими делами.
      - Шелк?
      - Извините. Я хотел сказать - принц Хелдар. Шелк - это нечто вроде прозвища.
      Закет пристально посмотрел на него.
      - В чем-то мы очень схожи, Бельгарион, а в чем-то очень различны. Но тем не менее мы оба делаем то, к чему нас принуждает необходимость. Часто мы полагаемся на волю событий, над которыми не властны.
      - Как я понял, вы говорите о двух пророчествах? Закет усмехнулся.
      - Я не верю в пророчества, я верю только в силу. Однако забавно, что в последнее время мы оба занимались одинаковыми проблемами. Недавно вам пришлось подавлять мятеж в Алории - кажется, восстала кучка религиозных фанатиков. У меня сейчас нечто очень похожее происходит в Даршиве. Религия - это бельмо в глазу любого правителя, согласны?
      - Мне почти всегда удавалось обходить эту проблему.
      - Тогда вы счастливчик. Торак не был ни хорошим, ни добрым богом, а его гролимское духовенство просто отвратительно. Если бы я не был занят делами здесь, в Хтол-Мургосе, я заслужил бы, думаю, любовь и уважение тысячи-другой последующих поколений тем, что стер бы каждого гролима с лица земли.
      Гарион усмехнулся.
      - Я бы охотно к вам присоединился. Может, заключим союз? - предложил он.
      Последовал короткий смешок, затем лицо Закета снова помрачнело.
      - Имя Зандрамас о чем-нибудь вам говорит? - спросил он.
      Гарион не знал, что было известно Закету о настоящей цели их пребывания в Хтол-Мургосе, поэтому ответил очень осторожно.
      - До меня дошли кое-какие слухи, - сказал он.
      - А Ктраг-Сардиус?
      - Слышал.
      - Вы не слишком разговорчивы, Бельгарион. - Закет пристально поглядел на него, затем устало провел рукой по глазам.
      - Мне кажется, вам нужно немного поспать, - сказал ему Гарион.
      - Я лягу спать, как только закончу работу.
      - Как вам будет угодно.
      - Что вам известно о Маллорее, Бельгарион?
      - Я получаю информацию - иногда несколько хаотичную, но достаточно свежую.
      - Нет, я имею в виду прошлое.
      - Боюсь, что немногое. Западные историки попытались обойти даже сам факт существования Маллореи.
      Закет криво усмехнулся.
      - Мельсенский университет так же близорук по отношению к Западу, - заметил Закет. - Но как бы то ни было, за последние несколько веков - после происшествия под Bo-Мимбром - маллорейское общество стало почти светским. Торак лежал без сознания, Ктучик претворял в жизнь свои извращенные идеи здесь, в Хтол-Мургосе, а Зедар скитался по свету как бродяга без роду и племени, кстати, что с ним случилось? Мне казалось, что он был в Хтол-Мишраке.
      - Да, он там был.
      - Но мы не нашли его тела.
      - Он не умер.
      - Не умер? - ошеломленно спросил Закет. - Где же он тогда?
      - Под городом. Бельгарат разверз землю и замуровал его в скалу под руинами.
      - Живьем? - От изумления Закет чуть не поперхнулся.
      - Это было оправдано, - сказал Гарион.
      По телу Закета пробежала дрожь. Придя в себя, он продолжил:
      - Итак, в Маллорее оставался один Урвон, все остальные были устранены. А его занимали лишь заботы о том, чтобы его дворец в Мал-Яске превзошел в роскоши императорский дворец в Мал-Зэте. Он изредка читал проповеди, где нес всякую чушь о поклонении богу, но в остальное время о Тораке, казалось, и не вспоминал. Ни самого бога, ни его учеников поблизости не было, и гролимская церковь потеряла влияние. Ну, конечно, священники болтали о возвращении Торака, пустозвонили о том, что однажды спящий бог проснется, однако воспоминания о нем все больше стирались у людей из памяти. Власть церкви все слабела, а власть армии - а значит, и императорского трона - крепла.
      - В маллорейской политике много темного, - заметил Гарион. Закет кивнул.
      - Я думаю, так уж мы устроены. Во всяком случае, наше государство развивалось, и темные времена для него стали уходить в прошлое - медленно, но верно. Затем неизвестно откуда появились вы и пробудили Торака и тут же снова усыпили его навеки. С этого и начались наши проблемы.
      - Я всегда считал, что на этом они вроде бы должны закончиться.
      - Мне кажется, вы плохо разбираетесь в природе религиозного сознания, Бельгарион. Пока Торак - пусть спящий - существовал, гролимы и все остальные фанатики чувствовали себя спокойно, уютно и уверенно, так как верили в то, что однажды он проснется, накажет всех их врагов и вновь установит полное господство грязного и разлагающегося духовенства. Но, убив Торака, вы сокрушили это чувство уверенности. Они должны были признать тот факт, что без Торака они ничто. Некоторые из них сошли с ума от огорчения. Другие впали в полное отчаяние. А кое-кто и принялся создавать новую мифологию - взамен той, что вы разрушили одним взмахом меча.
      - Я этого совсем не хотел, - заметил Гарион.
      - Важны не намерения, Бельгарион, а результат. А результат был таков, что Урвону пришлось оторваться от погони за роскошью и вместо того, чтобы купаться в лучах лести и подхалимства, снова взяться за дело. Какое-то время его захлестнул приступ активности. Он откопал все быльем поросшие пророчества и исказил их до такой степени, что они приняли нужный ему вид.
      - Какой именно?
      - Он пытается убедить людей, что явится новый бог и будет править Ангараком, или сам Торак воскреснет, или его дух вселится в новое божество. У него уже есть кандидат на должность этого нового ангараканского бога.
      - Да? И кто же это?
      - Он видит своего нового бога каждый раз, когда смотрится в зеркало, ответил Закет, усмехнувшись.
      - Не может быть!
      - Еще как может. Урвон пытается убедить самого себя, что он по крайней мере уже несколько веков полубог, возможно, он проехался бы по всей Маллорее в золотой колеснице, если бы не боялся покинуть Мал-Яск. Насколько я понимаю, за ним уже тысячелетия охотится какой-то отвратительный горбун, чтобы убить его, вроде бы один из учеников Алдура.
      Гарион кивнул.
      - Бельдин, - сказал он. - Я с ним встречался.
      - И он действительно так ужасен, как о нем рассказывают?
      - Возможно, даже ужаснее. Если он когда-нибудь настигнет Урвона, я не пожелал бы оказаться рядом и увидеть, что он с ним сделает.
      - Я желаю ему удачной охоты, но Урвон - не единственная моя проблема. Вскоре после смерти Торака из Даршивы стали поступать новые сведения. Гролимская жрица - по имени Зандрамас - также стала пророчествовать появление нового бога.
      - Я не знал, что она из гролимов, - с удивлением сказал Гарион. Закет кивнул.
      - В прошлом она пользовалась в Даршиве очень плохой репутацией. Затем у нее открылся так называемый дар провидения, который ее внезапно изменил. Теперь, когда она говорит, никто не может противиться ее словам. Она проповедует миллионам и зажигает их огнем непобедимого пыла. Ее пророчество о приходе нового бога с невероятной быстротой распространилось по Даршиве и достигло также Ренгеля, Воресебо и Замада. Ей принадлежит практически все северо-восточное побережье Маллореи.
      - А какое отношение имеет к этому Сардион? - спросил Гарион.
      - Я думаю, что это ключ ко всему, - ответил Закет. - И Зандрамас, и Урвон, по-моему, полагают, что тот, кто найдет его и завладеет им, победит.
      - Агахак - иерарх Рэк-Урги - тоже так считает.
      Закет угрюмо кивнул.
      - Я должен был это понять. Гролимы есть гролимы - и в Маллорее, и в Хтол-Мургосе.
      - Мне кажется, вам, может быть, следовало бы вернуться в Маллорею и навести там порядок.
      - Нет, Бельгарион, я не могу прекратить кампанию здесь, в Хтол-Мургосе.
      - И все ради личной мести? Закет был поражен.
      - Я знаю, почему вы ненавидели Таур-Ургаса, но он умер, а Ургит совсем на него не похож. Не могу поверить, что вы готовы пожертвовать всей империей только ради того, чтобы отомстить человеку, который этого даже не почувствует.
      - Вы знаете? - ошеломленно спросил Закет. - Кто рассказал вам?
      - Ургит. Он поведал мне все, что произошло.
      - Наверное, с гордостью. - Закет сжал зубы, лицо его побледнело.
      - Вовсе нет. С сожалением и с презрением к Таур-Ургасу. Он ненавидел его еще больше вашего.
      - Это невозможно, Бельгарион. Я отвечу на ваш вопрос: да. Я готов принести в жертву мою империю, а если понадобится, то и весь мир, чтобы пролилась последняя капля крови Таур-Ургаса. Я не буду знать ни сна, ни покоя, пока не сокрушу все, что станет у меня на пути.
      "Скажи ему", - приказал вдруг Гариону внутренний голос.
      "Что?"
      "Скажи ему правду об Ургите".
      "Но..."
      "Сделай это, Гарион. Он должен знать. Он не сделает того, что должен сделать, пока одержим этой мыслью".
      Закет с любопытством взглянул на него.
      - Извините, я получил указания, - не очень убедительно объяснил Гарион.
      - Указания? От кого?
      - Вы все равно не поверите. Мне было приказано кое-что вам сообщить. - Он глубоко вздохнул и быстро произнес: - Ургит - не мург.
      - О чем вы?
      - Я сказал, что Ургит - не мург, по крайней мере не полностью. По матери да, но отец его - не Таур-Ургас.
      - Вы лжете!
      - Нет. Мы обнаружили это, когда были во дворце Дроим в Рэк-Урге. Ургит сам об этом не знал.
      - Я не верю вам, Бельгарион! - почти прокричал мертвенно побледневший Закет.
      - Таур-Ургас мертв, - устало произнес Гарион. - Ургит имел возможность в этом убедиться, так как самолично перерезал ему глотку и засыпал землей. Он также утверждает, что убил всех своих братьев - настоящих сыновей Таур-Ургаса, - чтобы обеспечить безопасность своего трона. Теперь, думаю, в мире не осталось ни капли ургасской крови.
      Закет зло сощурился.
      - Это подвох. Вы в союзе с Ургитом и несете эту чушь для того, чтобы спасти ему жизнь.
      "Используй Шар, Гарион", - подсказал голос.
      "Как?"
      "Сними его с рукояти меча и возьми в правую руку. Камень покажет Закету ту правду, которую он должен знать".
      Гарион поднялся.
      - Я хочу показать вам правду. Вы будете смотреть? - обратился он к взволнованному маллорейскому императору.
      - Смотреть? На что смотреть?
      Гарион подошел к мечу и снял кожаный футляр, прикрывавший рукоять. Он протянул руку к Шару, и тот, издав сильный щелчок, отделился от меча. Затем Гарион повернулся к сидящему за столом Закету.
      - Я точно не знаю, как это происходит, - сказал он. - Мне говорили, что у Алдура это получалось, но сам я никогда не пробовал. По-моему, вы должны смотреть сюда. - На вытянутой вперед правой руке он поднес Шар к лицу Закета.
      - Что это?
      - Люди называют его Ктраг-Яской, - ответил Гарион.
      Закет в ужасе отпрянул.
      - Он не причинит вам зла, если вы до него не дотронетесь.
      Шар, которому долго приходилось сдерживать себя, следуя приказаниям Гариона, начал медленно вибрировать в его руке и светиться, озаряя лицо Закета голубыми лучами. Император приподнял руку, желая отодвинуть в сторону светящийся камень.
      - Не трогайте его, - снова предупредил Гарион. - Просто смотрите.
      Но глаза Закета были уже прикованы к камню, сияние которого становилось все ярче и ярче. Он так сильно уцепился за край стола, что пальцы его побелели. Минуту, казавшуюся вечностью, он смотрел на светящийся синим Шар. Затем пальцы его медленно разжались и руки опустились. Лицо исказилось мукой.
      - Они ускользнули от меня, - простонал он. Из глаз его хлынули слезы. - А я напрасно убил десятки тысяч людей.
      - Мне очень жаль, Закет, - тихо сказал Гарион, опуская руку. - Я не могу изменить того, что уже произошло, но вы должны были узнать правду.
      - Я не могу быть вам благодарен за эту правду, - произнес Закет, сотрясаясь от рыданий. - Оставьте меня, Бельгарион. Уберите этот проклятый камень с моих глаз.
      Гарион кивнул, чувствуя прилив жалости и сострадания. Затем установил Шар обратно на рукоять меча, прикрыл ее чехлом и взял оружие в руки.
      - Мне очень жаль, Закет, - снова произнес он и тихо вышел из комнаты, оставив императора безграничной Маллореи наедине с его горем.
      Глава 3
      Ну правда, Гарион, я уже совсем здорова, - снова возразила Сенедра. - Рад это слышать.
      - Тогда мне можно встать с постели?
      - Нет.
      - Ну, так нечестно, - надула она губки.
      - Хочешь еще чаю? - спросил Гарион и, подойдя к очагу, подцепил кочергой железную ручку, на которой был подвешен чайник.
      - Нет, не хочу, - надувшись, тихо сказала она. - Он противный, от него пахнет.
      - Тетушка Польгара говорит, что он должен пойти тебе на пользу. Если ты немножко выпьешь, она, может быть, позволит тебе встать с постели и чуть-чуть посидеть на стуле. - Он положил в чашку несколько ложек сухих ароматных листьев, осторожно наклонил чайник с помощью кочерги и наполнил чашку кипящей водой.
      Глаза Сенедры на мгновение вспыхнули и тут же сузились.
      - Ох, Гарион, как ты умен, - с сарказмом сказала она. - Не надо со мной как с маленькой.
      - Хорошо, не буду, - ласково согласился он, поставив чашку на столик рядом с кроватью. - Наверное, надо дать чаю немного настояться. - Он может настаиваться хоть год, если это ему нравится. Я не собираюсь его пить.
      Гарион вздохнул.
      - Мне очень жаль, Сенедра, - произнес он с искренним сожалением, - но ты не права. Тетушка Польгара сказала, что тебе нужно пить по чашке каждые два часа. И пока она не даст мне других указаний, именно это ты и будешь делать.
      - А если я откажусь? - Она была настроена воинственно.
      - Я сильнее тебя, - заметил он.
      Ее глаза расширились от удивления.
      - Но не собираешься же ты заставить меня пить насильно? Гарион помрачнел.
      - Мне бы очень этого не хотелось.
      - Но ты способен на это, правда? - произнесла она с упреком.
      Он на мгновение задумался, затем кивнул.
      - Возможно. Если мне прикажет Польгара. Она долго молча смотрела на него.
      - Ну, ладно, - произнесла она наконец. - Давай мне этот вонючий чай.
      - Он вовсе не так плохо пахнет, Сенедра.
      - Так почему же тогда ты сам его не пьешь?
      - Потому что это ты больна, а не я.
      Еще некоторое время она продолжала высказывать ему все, что она думает о чае, и о нем, и о своей постели, и об этой комнате, и вообще обо всем белом свете. Излагала все очень красочно и очень пылко, иногда на незнакомых ему языках.
      - Что это за крик? - спросила Польгара, входя в комнату.
      - Я терпеть не могу эту отраву! - почти взвизгнула Сенедра и, размахивая чашкой, пролила все ее содержимое.
      - Тогда бы я не стала пить, - спокойно посоветовала Польгара.
      - Гарион говорит, что, если я не выпью этот чай, он вольет его мне в глотку.
      - А, так ведь это же вчерашнее указание, - сказала Польгара, взглянув на Гариона. - Разве я не сказала тебе, что сегодня оно изменилось?
      - Нет, - ответил тот. - Ты ничего подобного не говорила. - Он произнес фразу ровным тоном и был рад, что ему это удалось.
      - Извини, пожалуйста. Я, должно быть, забыла.
      - Когда я могу встать с постели? - спросила Сенедра.
      Польгара посмотрела на нее с удивлением.
      - Когда захочешь, моя милая, - сказала она. - Я, собственно, зашла, чтобы спросить, не хочешь ли ты позавтракать вместе с нами.
      Сенедра села на кровати. Ее глаза были похожи на маленькие камушки. Она медленно повернулась, смерила Гариона ледяным взглядом, а потом высунула язык и довольно долго оставалась в этом положении.
      Гарион повернулся к Польгаре.
      - Премного благодарен.
      - Ты несправедлив, мой милый, - тихо сказала она, посмотрев на побледневшую от злости маленькую королеву. - Сенедра, тебе никогда не говорили в детстве, что нет ничего невежливее, чем показывать язык?
      Сенедра широко улыбнулась.
      - Ну как же, госпожа Польгара, конечно же говорили. Поэтому я делаю это только в особых случаях.
      - Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, - сказал Гарион, ни к кому конкретно не обращаясь. Он подошел к двери, открыл ее и вышел.
      Несколько дней спустя Гарион сидел в одной из гостиных на женской половине, где жили он и все остальные. Обстановка комнаты удивительным образом говорила о том, что она предназначалась для женщин. Мебель обита нежно-розовой тканью, а на широких окнах прозрачные занавески бледно-лилового цвета. За окном белел снегом сад, вокруг которого кольцом замыкались высокие крылья дворца. В украшенном полукруглой аркой камине весело поблескивал огонь, а в другом конце комнаты в затейливо отделанном гроте, густо поросшем мхом и папоротником, струился фонтан. Гарион сидел, задумчиво глядя на пасмурное полуденное небо пепельно-серого цвета, из которого сыпались белые крупицы - ни снег, ни град, а нечто среднее, - и внезапно понял, что тоскует по Риве. Как странно, что вот здесь, на другом конце света, ему пришло это в голову. Раньше при словах "тоска по дому" ему вспоминалась ферма Фалдора - кухня, широкий двор, кузница Дарника - и все другие, милые сердцу вещи. А теперь, оказывается, он тосковал по изрезанному бурей побережью, по мрачной крепости, нависающей над лежащим под ней хмурым городом, и по белым от снега горам, неподвижно застывшим на фоне черного непогожего неба. В дверь тихо постучали.
      - Да? - рассеянно произнес Гарион, даже не оглянувшись.
      Кто-то робко открыл дверь.
      - Ваше величество... - произнес смутно знакомый голос.
      Повернув голову, Гарион через плечо поглядел на вошедшего - лысого круглолицего человека. Одежда его была коричневого цвета - простая и практичная, - хотя, несомненно, дорогая, а тяжелая золотая цепь на груди свидетельствовала о том, что он не просто мелкий чиновник. Гарион нахмурился.
      - Мы, кажется, уже встречались? - спросил он. - Вы ведь друг генерала Атески, м-м...
      - Брадор, ваше величество, - подсказал круглолицый. - Министр внутренних дел.
      - Ах да. Теперь припоминаю. Входите, ваше превосходительство, прошу вас.
      - Спасибо, ваше величество. - Брадор вошел в комнату и подошел к камину, протягивая руки к огню. - Мерзкий климат, - произнес он, поеживаясь.
      - Вам нужно провести зиму в Риве, - сказал Гарион, - хотя как раз сейчас там лето.
      Брадор посмотрел в окно на заснеженный сад.
      - Странное это место, Хтол-Мургос, - сказал он. - Вот кажется, что у мургов все сделано на редкость безобразно, но ведь есть здесь и комнаты, подобные этой.
      - Я думаю, что безобразным все делалось в угоду Ктучику и Таур-Ургасу, ответил Гарион. - На самом деле мурги, вероятно, немногим отличаются от всех остальных.
      Брадор рассмеялся.
      - В Мал-Зэте такую точку зрения почтут за ересь, - сказал он.
      - В Вал-Алорне многие тоже рассуждают подобным образом. - Гарион взглянул на чиновника. - Насколько я понимаю, это не просто визит вежливости, - сказал он. - О чем вы думаете?
      - Ваше величество, - сказал Брадор, сразу сделавшись серьезным. - Я непременно должен поговорить с императором. Атеска попытался организовать нашу встречу перед отъездом в Рэк-Веркат, но... - Он беспомощно развел руками. - Не могли бы вы поговорить с ним? Дело не терпит отлагательств.
      - Вряд ли, Брадор, я смогу вам помочь, - ответил Гарион. - В данный момент он, вероятно, меньше всего желает видеть меня.
      - Как так?
      - Я рассказал ему нечто такое, чего он не хотел слышать.
      Брадор в отчаянии опустил голову.
      - На вас была моя последняя надежда, ваше величество, - сказал он.
      - А в чем дело?
      Брадор неуверенно огляделся, чтобы удостовериться, что в комнате никого больше нет.
      - Бельгарион, - произнес он очень тихо, - вы когда-нибудь видели демона?
      - Да, несколько раз. И не горю желанием снова испытать нечто подобное.
      - Что вам известно о карандийцах?
      - Очень мало. Я слышал, что у них много общего с мориндимцами с севера Гар-ог-Надрака.
      - В таком случае вы знаете о них больше, чем другие. Что вам известно о вероисповедании мориндимцев?
      - Они молятся демонам. Насколько я заметил, эта форма религии не слишком безопасна. Брадор был бледен.
      - Карандийцы разделяют эти верования, - сказал он. - После того как гролимы заставили их поклоняться Тораку, эту религию всячески старались искоренить, но она продолжала существовать в лесах и горных долинах. - Он замолчал и опять с опаской огляделся вокруг. - Бельгарион, - почти шепотом произнес он, - имя Менха вам что-нибудь говорит?
      - Нет. Не думаю. Кто такой Менх?
      - Мы не знаем, по крайней мере не наверняка. Скорее всего он вышел из леса у северного побережья Карандийского озера около полугода назад.
      - И что же?
      - Он подошел - в одиночку - к воротам Калиды в Дженно и потребовал, чтобы ему сдали город. Над ним, конечно, только посмеялись, но тогда он начертил на земле какие-то знаки. После этого им было уже не до смеха. - Лицо мельсенского чиновника стало почти серым. - Бельгарион, он наслал на Калиду невиданные доселе бедствия. С помощью нарисованных на земле знаков он вызвал множество демонов - не одного и не десяток, а целое полчище. Я говорил с теми, кто пережил это нашествие. Большинство из них сошли с ума, и я думаю, им повезло, а то, что произошло в Калиде, просто не поддается описанию.
      - Полчище демонов?! - воскликнул Гарион. Брадор кивнул.
      - Вот поэтому Менх так и опасен. Вы, конечно, знаете, что обычно, если кто-то вызывает демона, тот рано или поздно выходит из-под его власти и убивает своего повелителя; но Менху, судя по всему, удается держать этих злодеев полностью под контролем, и он может вызывать их сотнями. Урвона это приводит в ужас, он даже сам пытался использовать колдовство, чтобы защитить Мал-Яск от Менха. Мы не знаем, где сейчас Зандрамас, но множество отступников-гролимов также отчаянно пытаются вызвать этих чудовищ. Ради богов, Бельгарион, помогите мне! Эта нечистая сила вырвется из Маллореи и наводнит весь мир. Мы все будем во власти демонов, и на земле не останется уголка, который смог бы дать приют жалким остаткам человечества. Помогите мне убедить Каль Закета, что эта его игрушечная война здесь, в Хтол-Мургосе, не имеет никакого значения по сравнению с тем ужасом, который нам угрожает из Маллореи.
      Гарион пристально взглянул на него и встал.
      - Вам нужно пойти вместе со мной, Брадор, - проговорил он. - По-моему, нам следует поговорить с Бельгаратом.
      Старого волшебника они нашли в переполненной книгами библиотеке погруженным в чтение старинной книги в зеленом кожаном переплете. Отложив ее, он выслушал Брадора, который повторил все, что рассказал Гариону.
      - Урвон и Зандрамас тоже занимаются этим безрассудством? - спросил тот, когда мельсенец замолчал.
      Брадор кивнул.
      - Да, согласно нашей информации, почтеннейший, - ответил он.
      Бельгарат в гневе сжал руки в кулаки и разразился бранью.
      - О чем они думают? - вскричал он, расхаживая по комнате. - Разве они не знают, что сам Ул запретил это?
      - Они боятся Менха, - беспомощно развел руками Брадор. - Им кажется, что они должны каким-то образом защитить себя от полчища чудовищ.
      - Нельзя защититься от одних демонов, вызывая других. - Старик был вне себя от гнева. - Если только один из них освободится, то вырвутся на волю и все остальные. Урвон и Зандрамас, возможно, и в состоянии сдерживать их, но рано или поздно кто-нибудь, кто послабее их, обязательно сделает ошибку. Пойдемте к Закету.
      - Я не думаю, что сейчас нас пустят к нему на прием, дедушка, - с сомнением покачал головой Гарион. - Ему не понравилось то, что я сообщил ему об Ургите.
      - Очень плохо. Но мы не можем ждать, пока он снова обретет равновесие духа. Пошли же.
      Все трое быстро миновали коридоры и оказались в большом вестибюле, где они с генералом Атеской дожидались по прибытии из Рэк-Верката.