Продукция Андрея Петровича Бережковского пользовалась успехом – как при советской власти, так и в наши дни. Книги, сценарии, пьесы, а в последнее время и реклама – он был, что называется, «многостаночником» (для завистников) или «трудоголиком» (для приятелей). И еще с прошлого века, со времен благословенной (для некоторых) советской власти считал себя небожителем в прямом смысле этого слова – имел не только хорошую квартиру в многоэтажной «элитке» у метро «Аэропорт», но и там же, в этом же доме, – «творческую мастерскую», мансарду или, попросту говоря, еще одну (и огромную по совковым стандартам) однокомнатную квартиру со скошенным потолком и обставленную с классически-творческим шиком. Кресло, стол с компьютером, телефон, факс, электроплита… (Кухню в таких мастерских иметь запрещалось, дабы творцы не пользовались ими как постоянным жильем.) Холодильник, диван, книжные полки с книгами хозяина. На стенах большой плазменный телеэкран, афиши его пьес и фильмов, фото со знаменитостями, африканские маски, охотничьи трофеи. На полу гантели, в углу – шведская стенка.

И – мужской беспорядок, поскольку жену свою Катю Андрей Петрович сюда не допускал категорически, а уборщицу – только раз в неделю.

Все остальное время Андрей Петрович здесь работал. Или готовился к работе (что тоже труд). Или отдыхал после работы (что трудом не считалось).

Закончив с таким вступлением, перейдем к нашей истории.

В то весеннее утро Андрей Петрович появился в своей мастерской, прямо скажем, в не очень свежем виде. То ли с ночной киносъемки, то ли из командировки, то ли… Впрочем, не будем гадать. Главное – появился. Открыл дверь на террасу, шуганул с нее наглых голубей и обругал их за то, что опять тут всё загадили, сволочи. Включил автоответчик.

Женским механическим голосом автоответчик сказал:

– У вас шесть новых сообщений. Сообщение первое…

Стоя у двери на террасу и слушая гул Ленинградского проспекта и голос автоответчика, Бережковский поднял гантели и стал выжимать их, мысленно сравнивая себя с Кавалеровым из «Зависти» Олеши и пытаясь вспомнить, когда он, Бережковский, последний раз пел в клозете.

А за спиной автоответчик воскликнул с кавказским акцентом:

– Алло, Андрей Петрович! Это Армен Кароян из Коктебеля! У нас утром съемка, смена заказана, а сцены нет! Пожалуйста, позвоните! Я жду!

И – женский автоматический голос:

– Сообщение второе.

После чего тоже женский, но требовательный:

– Алло, Андрей! Где тебя носит? Мобильный ты выключаешь! Имей в виду: мне это надоело!

Вздохнув, Бережковский положил гантели, подошел к шкафу и столику, насыпал кофе в джезву, залил водой из графина и поставил на электроплитку.

Автоответчик между тем продолжал:

– Сообщение третье.

И тут же – низкий женский голос эдак интимно:

– Алло, Андрей Петрович, меня зовут Алина Полонская, я актриса, мы познакомились на приеме в немецком посольстве. Пожалуйста, позвоните мне, мой телефон 787-43-17. Я буду очень ждать! Очень…

Автоответчик:

– Сообщение четвертое.

Мужской голос с кавказским акцентом:

– Алло! Андрей Петрович, это опять Кароян! Я не знаю, как быть! Актеры прилетели, натура уходит, а сцены нет! Я в панике! Пожалуйста, срочно позвоните!!!

Автоответчик:

– Сообщение пятое.

Женский голос скороговоркой:

– Андрей Петрович, здравствуйте! Это Перепелкина из «Культурной революции». Михаил Ефимович просит напомнить, что мы ждем вас завтра в двадцать один ноль-ноль на программу «Демократия во сне и наяву». Ваш оппонент Жириновский. Пожалуйста, не опаздывайте!..

Автоответчик:

– Сообщение шестое.

Мужской голос солидно:

– Андрей Петрович, это телефонная компания «Мобиль». Вы обещали придумать нам рекламный телероман, и мы терпеливо ждем. Мой телефон 797-17-11.

Автоответчик:

– У вас больше нет сообщений.

Бережковский стал наливать себе кофе в чашку, когда телефон загудел эдаким низким гудозвонком. Но Бережковский проигнорировал, не взял трубку, а подождал, пока авто-ответчик сообщит звонившему: «Здравствуйте. Вы позвонили по телефону 205-17-12. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение». После чего тут же раздался отчаянный крик Карояна:

– Алло! Андрей Петрович!!! Возьмите трубку!.. Ч-черт, опять его нет! Вот сук…

Гудки отбоя.

Бережковский на оскорбление не отреагировал, а включил свой компьютер и, отпивая кофе, снял телефонную трубку и набрал номер.

– Алло, Ирина? Доброе утро, Бережковский. Как там мои дела? Вы мне отправили гонорар?

Ирина на том конце провода явно обрадовалась, сказала даже с придыханием:

– Ой, Андрей Петрович! Здравствуйте! Извините, у нас компьютер завис. Как только включится, я вам сразу наберу! Сразу!

– Да уж, пожалуйста, – попросил Бережковский. – Я жду.

А положив трубку, добавил:

– Вот суки!..

Сел за компьютер и, собираясь работать, взъерошил волосы, прокашлялся, допил кофе.

Телефонный звонок. Бережковский рефлекторно взял трубку.

– Да.

Незнакомый женский голос осторожно сказал:

– Алло…

– Слушаю.

– Андрей Петрович?

– Да.

В трубке молчали.

– Слушаю. Говорите! – нетерпеливо сказал Бережковский. – Алло! Кто это?

Но трубка молчала, и он положил ее – почти бросил. Допил кофейную гущу и принялся стучать по клавиатуре компьютера.

Пронзительный звонок междугородней прервал его буквально через минуту.

– Алло! Это междугородняя! Вы чё трубку вешаете? С вами ж говорят! Не вешайте трубку!

Бережковский стоически промолчал. Но и трубка молчала.

– Алло! – сказал наконец Бережковский. – Алло, говорите!

Но трубка все равно молчала.

– Алло, междугородняя! – потребовал он.

– Это не междугородняя… – ответил грудной женский голос.

– А кто?

– Извините, Андрей Петрович, вы меня не знаете… – И снова пауза.

– Ну? – нетерпеливо сказал Бережковский. – Слушаю вас… Говорите!.. Говорите, а то я положу тру…

– Нет-нет! – испугался голос. – Только не кладите! Пожалуйста!

– Тогда говорите!

– А вы не бросите трубку?

– Ника, это ты? – осторожно спросил Бережковский.

– Нет, это не Ника. Ника – это ваша дочь. Вы посвятили ей свой роман «Яблоко раздора» и пьесу «Ошибки воспитания». Верно?

– Д-да… А кто это?!

– Мое имя вам ничего не скажет.

– Гм… Хорошо, а что вы хотите?

– Честно?

– Конечно, честно. – Бережковский начал раздражаться. – Говорите!

– Знаете, совсем честно я с вами еще не могу говорить, – вдруг признался голос. – Очень хочу, но не могу.

– Почему?

– Боюсь.

– Ну, тогда я не знаю…

– А вам и не нужно знать, Андрей Петрович! – поспешно, словно чувствуя его раздражение, сказал голос. – Я не собираюсь просить у вас ни денег, ни помощи. И вообще – ничего. Кроме голоса.

– Голоса? – удивился он. – В каком смысле? Голосовать за кого-то?

– Нет-нет! Что вы! Я имею в виду – просто послушать ваш голос.

– Послушать? Зачем?

– Знаете, я бы и этого не просила. Если бы…

– Если бы что?

– Хорошо. Я скажу. Только не пугайтесь. Это вас совершенно ни к чему не обяжет.

– Ну?

– Понимаете, я обожаю ваши книги. Можно сказать, я подсела на них. Давно, лет десять назад. Только, пожалуйста, не считайте меня сумасшедшей. Конечно, у вас полно фанаток! И какие-нибудь идиотки атакуют вас своими письмами, шлют свои фотографии и признания в любви. Правда?

– Ну-у… – польщенно сказал Бережковский. – В общем, бывает.

– Но я не из их числа, не бойтесь. Я бы вообще не стала вас беспокоить, если бы…

– Если бы что?

– Если бы не одно обстоятельство…

– Какое? Говорите. Ну говорите же!..

Но трубка молчала.

– Так, – сказал он. – Знаете что? Я не могу играть в эти игры, я занят. Считаю до трех. Или вы говорите, или я кладу трубку. Раз… Два…

– Хорошо, ладно! – сдался голос. – Только не надо считать, это безжалостно. Завтра… – И замолчал.

– Что завтра? – спросил Бережковский. – Что?!

– Завтра у меня операция. Онкология. Но вы не пугайтесь: врачи уверяют, что все обойдется. А я все равно боюсь. Понимаете, я очень боюсь! И я подумала: ну, имею я право перед такой операцией услышать голос Бережковского? Как вы думаете, имею?

Он молчал.

– Андрей Петрович! Неужели не имею? Если вы скажете…

Бережковский сменил тон, спросил спокойно:

– Алло. Сколько вам лет?

– А что? Это важно?

– Да. И откуда вы звоните? Можете дать мне свой номер?

– Хотите меня проверить?

– Ну… Нет, я подумал: вам, наверное, это дорого – звонить по межгороду?

– А вам дешевле? – улыбнулся ее голос. – Но пожалуйста, запишите. Вы набираете восьмерку, потом наш код 349-22 и телефон 4-87-76.

Бережковский записал на перекидном календаре рядом с компьютером.

А она спросила:

– Вы что? Правда мне позвоните? Прямо сейчас?

– А это ваш домашний? Или вы в больнице?

– Я дома. В больницу я иду вечером, в восемь.

– Тогда… Тогда я позвоню часа через три. Я должен кое-что дописать, я обещал продюсеру…

– Ой, конечно! – тут же согласился голос. – Вам нужно работать. Я извиняюсь! Я дико извиняюсь! Но я вас услышала! Это для меня огромный подарок! Удачи вам!

– Подождите! – спохватился он. – 349 – какой это город?

Но трубка уже гудела гудками отбоя.

– Блин! – сказал Бережковский и положил трубку.

Попробовал работать, но работа не пошла, он отодвинул в сердцах клавиатуру и сказал вслух:

– Нет! Так невозможно работать!

И набрал телефонный номер.

– Алло! – ответил женский голос.

– Ирина, это опять Бережковский! Как там с моими деньгами?

– Да все висит компьютер, Андрей Петрович, – виновато ответила Ирина.

– Висит? Скорей бы он грохнулся!

– Я тоже так считаю. Но вы не беспокойтесь. Как только включится, я печатаю платежку и несу Добровольскому.

Бережковский удивился:

– А он еще не подписал?

– Я же говорю: компьютер завис, Андрей Пет…

– Понятно, пока! – невежливо перебил Бережковский и дал отбой. – Вот суки!

Тут телефон загудел прямо у него под рукой, он машинально снял трубку.

– Да?

– Андрей Петрович, наконец! – завопил голос Карояна. – Вы меня режете! Мне сцена нуж…

Но Бережковский выдернул из розетки вилку телефонного шнура.

– Да пошел ты!

Встал и, ероша волосы, заходил по кабинету.

Опять сел за компьютер, тупо уставился на экран.

И опять встал, открыл холодильник, достал почерневший банан, почистил его, надкусил и тут же с отвращением выбросил в мусорку. Тьфу!

Снова сел за компьютер, откинулся в кресле, закрыл глаза.

Затем решительно вставил вилку телефонного шнура в розетку и, заглядывая в свою запись на столе, набрал телефонный номер.

После второго гудка грудной женский голос ответил: