Лев лизнул спящего в щёку и замотал хвостом.
      Спящий перевернулся на другой бок, и натянул на себя одеяло.
      Лев зарычал и полностью стащил одеяло со спящего.
      «Вставай, лежебока! — рычал он, — тебя ждёт представитель Космоса!»
      Разбуженный таким окриком Астом приподнялся на постели.
      «Марш под воду! — процедила сквозь оскаленные зубы львиноподобная собака. — Но не в душ. А на берег. Быстро! Бегом марш!» — лаял пёс.
      Девушки в доме не было.
      Солнце только что встало, и его косые лучи освещали верхушки деревьев.
      Быстро совершив туалет, Астом побежал под гору на пляж «Чародейки».
      Пересекая кое-где полосы тумана, бегущий вспоминал вчерашний день.
      Вчерашний день был опорой для следующего, как нижняя ступенька — база для её надстройки. Так строится жизнь.
      До Финского залива было около километра. Воздух был необыкновенно чистым.
      Эта чистота промывала лёгкие, зрение, слух и другие органы чувств.
      Слух улавливал птиц, комаров, стрекоз, шелест каждой травинки.
      В этом шелесте звуков можно было различить все голоса Вселенной.
      И она отозвалась в его внутреннем слухе еле различимыми словами:
       «Прошлого не существует.
       Оно выросло в деревья.
       Оно превратилось в землю.
       Оно прошло, и его нет в настоящем.
       Будущего не существует.
       Оно ещё не сложилось.
       Настоящего не существует.
       Оно всё время проходит и изменяется каждый момент.
       Существует только иллюзия существования…
       Все пребывает в бесконечном моменте — в вечном и повседневном.
       В этом миге и будущее, и настоящее, и прошлое свёрнуто одновременно.
       Ты живешь в своем прошлом, уже прожив своё будущее.
       Это пред-данность Космоса…»
      Бегущий просыпался.
      Его ум пробуждался, сбрасывая сон прошлой жизни, прошлого Имени.
      Он знал, что и новое имя его — не настоящее, это просто для обращения.
      Настоящее его Имя — в Космосе, и тот, кто знает его, — владеет его душой.
      Бегущий вспомнил миф об Осирисе, которого укусил скорпион. Правитель Египта умирал, и яд мог выйти обратно в руки целителя только при знании настоящего Имени больного. У Осириса было много частных имен, но Исида молила бога РА сообщить ей подлинное — целое имя, чтобы исцелить мужа. Когда РА произнес его, Эннеада — девятка богов космогонической системы — вскричала от ужаса.
      «Сколько имен у меня ненастоящих, — размышлял на бегу Астом, — столько и жизней на земле у меня было не настоящих — не стоящих ничего. Как сон. Неужели я, наконец, пробуждаюсь!?»
      Проснувшийся пересёк Приморское шоссе и побежал по аллее к заливу.
      Эта аллея была посажена ещё финнами и состояла из трёх частей.
      Первая часть была еловая, вторая — сосновая, и третья — березовая.
      Людей в это раннее время суток не было.
      Астом быстро пробежал эти пятьсот метров и с разбегу ринулся в воду.
      Залив в этих местах очень мелкий и каменистый, но Астом знал дорожку, которые выкопали на дне отдыхающие «Чародейки».
      Распугав маленьких рыбок, которые стремглав ринулись в разные стороны, Астом окунулся, и пошёл вглубь.
      Он хорошо плавал и в прошлые дни, бывало, даже устраивал заплывы с друзьями на дальность. Однажды, помнится, он с Осиповым — другом по развлечениям — проплыл от Терийок до Келломяк, но, выйдя из воды, оба свалились от усталости.
      Вода за ночь не успела остыть, и только зайдя поглубже, купальщик мог ощутить её свежесть.
      Глубина оказалась временной, и, преодолев несколько отмелей, Астом попал на настоящую глубину. Он инстинктивно поплыл к далёкому плоскому камню, где он недавно «рыбачил».
      Конечно, Даки ждала его именно там. Естественно она танцевала, — она не могла находиться в неподвижности. Такова природа дакини.
      Этот плоский железобетонный камень тоже когда был сооружён финнами для причала больших рыболовецких лодок, которые не могли подойти к берегу. Он был расположен в полутора километрах от береге и отсюда уже на плоскодонках рыбаки переправляли улов на берег.
      В настоящее время камень был полуразрушен бурями, но его плоскость на четверть метра выступала из воды и рыбаки иногда использовали его в своих целях.
      Сегодня он был оккупирован ларуной. Рыбаков не было видно даже на несколько километров.
       «Если бы Лев тебя не разбудил, ты бы так и спал?» — спросила Даки, грациозно изгибаясь нагим телом.
      Астом виновато улыбнулся, подтягиваясь на руках и залезая на камень.
      Он снял плавки, скрутил их в руках, отжал и положил на край.
      Потом поймал Даки на одном из её поворотов и нежно поцеловал её.
      Она обвила его шею руками, и, приникнув к его мокрому телу всей грудью, ответила ему страстным долгим поцелуем. Даки терлась об него танцующими движениями, и Астом почувствовал, как его лингам пришёл в напряжение.
       «Я вижу, ты готов, — сказала Даки, — тогда садись, и не будем тратить времени!»
      Астом постелил на бетонный наждак свои плавки и сел на них, вытянув ноги и откинув руки для упора назад.
      Даки приблизилась к нему и слегка присела, в танце вращая ягодицами.
      Колебания её бедер опускались всё ниже. Астом на уровне глаз видел её раскрывшуюся раковину, и возбуждение у него увеличилось.
      Вращая ягодицами в танце, Даки опускалась все ниже и ниже, и, слегка касаясь щелью розовой раковины его заветного места, внимательно следила за выражением его глаз.
      Убедившись, что в них вместо страсти засверкала любовь, Даки аккуратно погрузилась в этот океан чувств и продолжала свой ягодичный танец.
       «Выпрямляйся в лотос, пожалуйста!» — напомнила ларуна.
      Астом медленно согнул сначала одну ногу, потом другую, и подсунул свои бёдра ей под ягодицы. Даки привстала, помогая ему, потом снова села в плотный контакт, как это положено в соитии Яб и Юм.
      Астом вспомнил всё инструкции, полученные им на этом месте на живом примере, и стал поднимать напряжение, как этого требовали правила подготовки к взлёту.
      Он слышал, как зажужжали включаемые блоки, и когда зажглась «аджна», его внутренняя кабина черепа озарилась космическим светом.
      Последней включилась «сахасрара», но запускать её лопасти было еще рано.
      Астом прочитал предвзлётную «молитву» о готовности, и Даки эхом повторяла его мантры.
      Замкнув цепь тока в их телесном соединении, Астом вновь поднял энергию до макушки головы, и запустил лопасти Времени.
      Под ними раскрылась мягкая, чудесно пахнущая, тарелка лотоса.
      Жёсткость камня перестала ощущаться, и они слегка приподнялись над ним.
      Потом, включив энергию на полную мощность, Ас рывком поднял тарелку над заливом, и стал набирать высоту.
       «Не забудь надеть ремни безопасности! — напомнила курсанту ларуна. — Иначе я сейчас заставлю тебя спустить-СЯ!»
      «Извини, инструктор, забылся!» — ответил Том, сглатывая слюну.
       «Забыл себя? — переспросила ларуна. — Я понимаю, когда люди, увлеченные сексом, забывают себя, сливаясь с любимой в половом акте. Но ты сейчас — не человек!» —укоризненно сказала ларуна.
      «Это происходит не только в сексе, — сказал Ас, делая виражи над Кронштадтом — Человек, увлеченный любимой работой, тоже забывает себя , сливаясь с ней в одно целое — оправдывался Ас, снижаясь над закрытым городом. — А для меня это любимое занятие»
       «В твоей тантрической практике, — изгибаясь на вираже, продолжала она, — ты не должен забываться занятием, но ты должен забыть себя, сливаясь с Духом, который существует в твоем дыхании до того, как ты испустишь дух.
       Соединяясь с Духом, мы становимся Им Самим, и забываем себя и все связанные с собой заботы, самоуверенность, ощущение собственной значимости и прочие иллюзии. Мы освобождаемся от заблуждений ума, и он становится чистым и ясным, способным к постижению Духа. Ясно?» — спросила ларуна, заглядывая в глаза курсанту.
      «Да! — ответил курсант, наклоняясь к её приборам, полушариями выделяющимися на грудном пульте. — Я постараюсь слиться с твоим космическим духом — иначе не мыслю!»
       «Я могу добавить, — сказала ларуна, — что в поисках жизненных ценностей и основы своего существования вы думаете только о таких предметах, которые лежат вне вас самих .
       Ваша жизнь остается неумиротворенной потому, что вы все еще продолжаете жить вне самих себя.
      Проблема заключается в том, что люди считают свое „Я“ чем-то определенно отличным от внешнего мира, что это „Я“ существует в противостоянии другим.
       Таким образом, люди теряют истинное „Я“».
      Ас внимательно выслушал её замечание и ответил, обняв её одной рукой:
      «Мы думаем о вещах, которых не имеем. Даже о времени мы думаем, как о чем-то таком, что течет из прошлого через настоящее в будущее.
      Мы уверены в том, что живем внутри этого течения времени.
      Однако прошлого мы уже не имеем, равно, как и будущего. То, что мы имеем — так это только этот единственный момент настоящего. Как прошлое, так и будущее — суть не что иное, как мысли, появляющиеся в нашем уме и возникающие в этот миг настоящего».
       «Откуда ты это знаешь?» — удивленно спросила ларуна, приподнимаясь на ступнях и вновь садясь на заветное место.
      «Трава нашептала по дороге, — улыбнулся Ас, кружась над Кронштадским собором. — Помоги мне найти траверс в атмосфере Времени?» — попросил он.
       «Ты должен знать, что лопасти времени имеют, кроме известных параметров, ещё и неизвестные, — объяснила ларуна, — например, если известное нам Время обращения планеты вокруг её оси является основным эталоном его измерения, то эти — параметры относятся к сфере внутреннего времени.