– Я не знаю, где нахожусь, – поспешила заверить его. – Понятия не имею, что происходит и почему ко мне так относятся. – И вскинула скованные руки, демонстрируя кандалы.

Гном с озадаченным видом постоял, глядя на меня в упор, а потом, прищурившись, выдал:

– Человечка, ты или вправду не знаешь, или весьма неудачно лжешь. И я думаю – второе. Зря надеешься таким глупым способом вызвать жалость. Не выйдет. Сделаешь, что прошу, – выпущу, а нет, тогда сама на своих потрохах повесься! Все лучше и легче выйдет.

С этими словами мастер ушел, оставив меня в полной растерянности. Вот попала-то! Гномы смотрят на меня, как на врага, будто бы собственноручно половину их населения вырезала. А я здесь вовсе ни при чем.

Ладно, чего понапрасну воздух сотрясать! Надо думать, как сделать, чтобы ребенок выздоровел… Я им что – детский врач?!

Подошла к лежащей сумке и, подняв ее, взвесила на руке. Тяжелая, зараза! При этом я подспудно знала, что в ней многого не хватает. Вернувшись на место, вывалила содержимое на одеяло и принялась изучать. В сумке была пара пустых фляжек. Вытащив пробки, понюхала: похоже, в одной из них хранилось ароматное вино, а в другой, скорее всего, вода. Еще там были мешочки с травами, полотняный сверток, в котором оказались свернутые в рулончики чистые тряпицы – видимо, бинты; коробочка с кривыми иглами и моток вощеных льняных ниток. Н-да… Вот они, прелести местной медицины! Из свертка я извлекла еще одну баклажку с тщательно притертой пробкой, открыла ее, но даже нюхать не стала, так все понятно: едкий запах уксуса сильно шибанул в нос. Э-хе… Привет тебе, местный антисептик! Жуть!

Завернув все обратно, отложила аптечку в сторону и продолжила рассматривать лежащее барахло. Связка металлических амулетов со знакомым изображением меча-креста в круге; я вытянула из воротника шнурок и убедилась, что они одинаковые. Отложив их в сторону, взяла красивую коробочку с резным орнаментом из стилизованных букв на крышке. Немного повозившись с хитрой защелкой, открыла и обнаружила одинаковые бурые палочки, от которых шел тончайший приятный, но незнакомый аромат. Благовония? Зачем? Словно в ответ в голове мелькнула картина: тлеющая палочка перед смутно различимым изображением женщины, обнаженный клинок, лежащий рядом, чистая полотняная ткань на алтаре, рассеянный свет, льющийся откуда-то сверху, ощущение, что я сижу на коленях… И видение исчезло.

Занятно. Так, ладно, пойдем дальше. Взяла тяжелый глухо звякнувший мешочек. Деньги? Не похоже… Развязав его, осторожно высыпала содержимое на ладонь: внутри оказались несоединенные кольчужные кольца. Все понятно – мастерская, которая всегда с тобой. Потом проверила еще один мешочек, вот в нем как раз оказались монеты: десяток золотых, большое количество серебряных – края некоторых были обрублены, встречались половинки монет – и пригоршня меди. Ну что ж, судя по наличию большого количества серебра и меди, стоимость золота в этих местах должна быть довольно высока. А может, я на мели?..

Так я перекопала все содержимое сумки и обнаружила небольшие примитивные кусачки, несколько оселков, еще кое-что по мелочи, чтобы содержать доспех и оружие в порядке, банку с резко пахнущим содержимым – смазкой, чтобы металл не ржавел, и пару тряпок в смазке. Иголки, нитки для штопки одежды…

Напоследок оставила книгу, весьма потрепанную, с загнутыми уголками листов и многочисленными закладками. В ней оказались тексты, выполненные витиеватыми письменами, очень смахивающими на готический шрифт. В писанине с ходу разобраться не удалось, просто полистала с умным видом, а потом принялась укладывать все обратно.

Пока возилась с вещами, кандалы успели сильно натереть запястья. Кожу саднило, кое-где образовались кровоподтеки. Ругнувшись, расстегнула наручи, потом постаралась натянуть браслеты повыше на рукав поддоспешника, ища защиту от шершавого металла. Упрятав латы в сумку, вяло пожевала уже остывшую еду, а после, плюнув на все, с неожиданным для себя фатализмом улеглась спать.

Проснулась, как всегда, резко, словно рывком: раз – и уже бодрствую. Привычно прислушалась и только потом открыла глаза. Было темно, похоже, пока спала, факел потух, а новым его никто не заменил. Наплевав на кромешную тьму, встала, потянулась вверх, привычно крутанула плечами, обозначила сцепленными руками пару атакующих выпадов, потом как бы отступила, защищаясь. Удивление, что я сделала необычное, на этот раз было не столь сильным, едва мелькнуло и растворилось на краю сознания.

Разогнав по сонному телу кровь, я опустилась на колени и, сложив руки перед грудью, напевно произнесла:

– Пусть свет непрестанный светит, а солнце восходит всегда.

Мгновенно на меня снизошел покой, внутренняя уверенность и радость, что все хорошо. Перед глазами встала картина утра на храмовой площади: сотни молящихся опускаются на колени, затем садятся и, хором пропев те же слова, вскидывают руки вверх, как бы приветствуя дневное светило. Я в точно таком же жесте, как и люди в моем видении, подняла руки, а потом скороговоркой зашептала. Слова лились бурным потоком, толкались между собой, спеша вырваться на волю.

Когда все неожиданно закончилось, я опустила руки, чувствуя, что внутренняя энергия переполняет меня до краев. Когда поднесла ладони к лицу, то даже не сразу поняла, что в полной темноте вижу их светящийся контур. И тут же мне захотелось в благодарность богине запалить пару ароматных палочек. Но, поскольку этого нельзя было сделать, вновь сложила руки перед грудью и зашептала извинительную молитву.

Лишь когда весь ритуал закончился, наваждение схлынуло, оставив лишь легкий звон в голове.

О-хо-хо! Ничего себе! Сегодня проявление способностей было гораздо больше и сильнее, чем вчера. Что же дальше?! Стало страшно: а вдруг под новыми способностями я потеряю себя? Но ведь и без возможностей нового тела здесь долго не прожить. Что там сказал мастер? Лучше повеситься на собственных кишках? Что-то такая перспектива меня не вдохновляет… Ладно, долой страхи! Пусть новые знания приходят, и будь что будет! Это все лучше, чем новое место жительства «метр – на два».

Вдалеке послышались шаги, а на стене коридора заиграли слабые отблески факела, и вот у камеры появился Норри на пару с каким-то угрюмым гномом. Тот подкатил тачку с большим свертком, от которого шибануло вонью городской свалки. Мастер произвел некие манипуляции, и решетка поползла вверх.

– Выходи, – махнул он, и, видя, что я тронулась с пустыми руками, добавил: – Вещи не забудь, и одеяла тоже.

Собрав все, я поспешила к выходу. Стараясь не задеть стоявшую поперек прохода тачку, боком прошла вдоль стены и остановилась возле мастера. А угрюмый гном недовольно глянул на меня и, закатив свой груз в камеру, скинул его на пол. Сверток, напоминающий по форме человеческое тело, упал, глухо звякнув. Угрюмец рывком сдернул с него полотнище, моим глазам предстало жутко изможденное, грязное тело в ржавом, местами жестоко изрубленном доспехе, который явно не подходил по размеру.

– Никого лучше найти не могли? – Норри недовольно скривился. – Кто поверит, что это клиричка?

– Где я вам лучше возьму, – фыркнул в ответ угрюмец. – У мастера Строви все человеки под счет и их трупы тоже. Вдобавок у вас баба, а их, сами знаете, на рудниках мало. Так что, как говорится, чем богаты, тем и довольствуйтесь. Через пять-шесть дней уже никто не опознает. Тело раздует так, что и одежка подойдет, и непонятно будет, что приключилось.

Я вздрогнула и отшатнулась подальше. Так вот что меня ждало?! От увиденного стало не по себе. А гном продолжал:

– Только убирать нас не зовите. Хорошо?

Мастер нехотя кивнул, достал из поясного кошеля три золотые монеты и подал их гному, выкатившему свою тачку. Тот сгреб их в ладонь и заторопился прочь. Норри же, махнув мне рукой, двинулся в другую сторону. Я направилась следом.

Плутали недолго. Гном остановился перед дверью, закрытой на висячий замок. Достав из кошеля ключ, открыл ее, и мы оказались на пороге кузни.

– Из-за твоего появления все двери приходится на замке держать. А то вдруг еще кто нам на головы свалится, – недовольно проворчал он, проходя внутрь.

Я осторожно зашла следом.

– Ты хоть видела, кто тебя сюда смагичил? – спросил гном, втыкая факел в держатель у дальней стены.

– Нет, – я отрицательно качнула головой и, глубоко вздохнув, решила выдать подкорректированную версию своего попадания, а то ведь не поверит. – Была у себя в монастыре, собиралась в дорогу. Как раз шлем примеряла – и тут раз, полная темнота, и я уже у вас. Понятия не имею, где оказалась. А название вашего города мне ничего не говорит.

Гном недоверчиво оглянулся, перестав перебирать инструмент, лежащий на полке.

Заметив, что зацепила его внимание, я рискнула попросить:

– Мастер, вы можете рассказать, где мы, какие рядом города и даже страны находятся?

Норри смотрел на меня с минуту, словно прикидывая, вру я и таким способом пытаюсь ввести его в заблуждение или на самом деле ничего не знаю. Ни слова не говоря, он взял в руки клин с молотком и подошел ко мне. Положив сумку, я утвердила руки на наковальне. Мастер за три ловких удара снял с меня кандалы. Я стала потихоньку дуть на уже стертые в кровь запястья.

– Вот что, клиричка, – начал гном вкрадчиво, убрав инструмент в сторону. – Если ты не врешь и не знаешь, где находишься, ничего страшного, побудешь пока в неведении. Не самый плохой способ удержать тебя здесь. Выполнишь, что требуется, – все расскажу, выведу наверх и отпущу на все четыре стороны. А если нет, то учти – тебя как бы нет, ты мертва, а твое тело валяется в камере. Искать никто не будет и допытываться, что с тобой стало, никому не интересно. Надеюсь, ты меня поняла?

– Не пугайте, пуганая уже по самое не могу, – тон в тон вторила я ему. – Не дурнее кирки, и все прекрасно понимаю. Я не могу давать гарантии, что получится, однако очень надеюсь на это. А сбежать тоже никуда не сбегу, ваш город мне незнаком. Давайте договоримся: вы перестаете давить, а я в свою очередь буду очень стараться.

Гном отступил на пару шагов назад, в задумчивости поглаживая бороду.

– Клятву дашь? – наконец произнес он.

– Я что, больная или раненая?! – возмущенно переспросила я. – Надавалась уже. До сих пор аукается.

Мастер фыркнул в кулак:

– Странно ты говоришь, клиричка, не по-здешнему. Слова все понятные, но так их никто не произносит, – и уже серьезно продолжил: – Хорошо, я не буду настаивать на клятве, но ты хоть слово дай.

– Я уже пообещала, – напомнила я. – Могу лишь добавить, что постараюсь от всего сердца. Идет?

– Идет, – кивнул гном и протянул мне руку, и мы скрепили договор рукопожатием.

Мастер Норри вел меня дальними коридорами битый час, стараясь идти так, чтобы на пути не встретился ни один гном. А если возникало подозрение, что сейчас кто-то появится, то мастер заворачивал в один из ближайших коридоров, чтобы переждать, пока этот кто-то пройдет.

Как пояснил Норри: для него, да и для меня гораздо лучше, если никто не будет знать, что я жива и здравствую. Что ж, не спорю, с одной стороны, это не плохо, но с другой – нет тела и нет дела. Замурует где-нибудь по-тихому… Я вздохнула. Что за день такой? Все мысли о смерти да о смерти. Надо думать о хорошем, например, о солнце, ясном погожем дне, богине Лемираен… Поймав себя на этом имени, пару раз повторила его, а потом меня будто озарило. Я клирик – служительница светоносной богини Лемираен, матери всех живых и защитницы сущего. Служу во славу ей, отринув привязанности мира. По мере своих сил и по ее примеру стараюсь защитить нуждающихся. Правда, не бескорыстно – я беру с них плату, чтобы потом передать на нужды храмов, чьи служители мудро распорядятся переданными мной деньгами. А жизнь у меня непростая: вечная дорога в поиске зла, в истреблении нечисти и восставших словом и мечом… Непрекращающиеся сражения в пограничных территориях, когда плечом к плечу встаешь с солдатами, а потом их же исцеляешь в лекарской палатке… Картины проносились перед моими глазами одна за другой. От этого я покачнулась, остановилась и оперлась о стенку коридора, чтобы переждать внезапное головокружение. Гном обернулся.

Примечания

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.